Текст книги "Целитель (СИ)"

Автор книги: Харитон Мамбурин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 18 страниц)

Глава 9
Сонное царство

– Что вы с ней сотворили⁈ – прошипел мне на ухо Рио, когда мы рассаживались в автобус, – Шираиши стала совершенно другим человеком!

– Она всегда такой была, просто не показывала, – пробурчал я, отодвигая лицо «грязного блондина», – А теперь иди отсюда, впереди два часа езды, и я их собираюсь проспать.

…от мира как раз получилось отгородиться самой Маной, которая отлично выспалась, придя вместе с Асуми домой ровно в половину десятого. Хиракаве на растерзание мы отдали заместителя старосты, и хафу с удовольствием ей портила кровь, да и всем остальным тоже. Кроме крепко уснувшего меня.

Сама экскурсия не отложилась в памяти. Вымотанный последними днями и навалившейся грудой дел, я отдыхал, уделяя внимание лишь девушкам и своему сотовому телефону, изредка мигающего сообщениями, что цель моей охоты задела еще один из раскиданных мной в сети «сторожевых флажков». Программа медленно и верно вычисляла местоположение гениального психа, который, по моим собственным убеждениям, не заслуживал ничего, кроме глубокого уважения. Посмертно, разумеется.

Да, маги прокляты в своем существовании, они несут вред и погибель цивилизации. Но та сама обладает грехами, которые я с легкостью назову чудовищными. Чтобы использовать какое-либо из по-настоящему опасных заклинаний, придуманных, к примеру, мной, маг, этот редкий носитель таланта, должен не просто иметь силы на реализацию подобного, он должен обладать разумом, знаниями, ресурсами и опытом, которые уже возносят его над абсолютным большинством человечества. В то же время, здесь? Даже самый нищий фермер, полуграмотный и одичавший, без особого труда может создать бомбу, что унесет сотни человеческих жизней.

Что может сделать не менее дикий политик, обладающий доступом к куда большим ресурсам, предположить страшно даже мне. Тысячи киберзомби, созданные из людей, ежедневно стремившихся к большему – настолько безумная растрата потенциала, что и представить сложно. Пока миллиарды смертных крутятся в колесе, служа шестеренками, медленно двигающими неповоротливую махину человечества вперед, должны быть и те, кто идёт другим путем. Любым путем. Даже если они идут в тупик, то все равно вдохновят своим примером других. А эта технология… она просто уничтожит всех «надевших черное».

Поэтому я открыл охоту на гения, даже сильно сомневаясь в том, что он еще когда-либо причинит мне вред.

Удерживая затылок Асуми в своей руке, я стоял, прикрыв глаза, контролируя ток Ки в теле девушки. Мощный источник «яркоглазой» в очередной раз попытался выплюнуть из себя щедрый, но рваный ком энергии, грозящий разнести каналы хафу в клочья, но был «придушен» мной, и теперь мучительно выводил аккуратный дозированный шар, который «впритирку» пройдет от груди к ноге, затем к ступне, которая уже летит в замахе, а затем…

БУМ!

Едва успеваю согнуть руку, чуть отклоняя назад корпус, как в меня врезается летящая задом Асуми, которую я и ловлю, успешно компенсируя довольно сильный импульс. Не в первый раз, и не в последний, что-то мне подсказывает, что девушка готова так летать и дальше. Очень уж ей нравится мощь этих зарядов. Плохо.

– Сосредоточься.

– Я стараюсь!

– Нет, тебе просто нравится улетать голой в мои объятия.

– … хм. Может быть?

– Только не забывай, что твоя грудь состоит из жировой ткани. Каждая такая резкая встряска ослабляет связи в твоих железах, Асуми, так что, вполне возможно, лет в двадцать пять они у тебя будут уже свисать как у престарелой мартышки.

– А… А… Акира-ааааааа…!!!

– Шар должен детонировать минимум в двух метрах от тебя. Минимум.

– Си-иськи…

– Ничего страшного, моя мама сделала себе, так что и ты сможешь поправить себе всё. Только не трать моё время понапрасну.

– Никто меня не любит… Мана гоняет, ты ругаешь, Саеко-оба-сан полотенцем стукнула… – продолжала кривляться Хиракава.

– Ты пыталась отхлебнуть её кулинарного сакэ. Всё, одевайся. Время для вашего спарринга с Маной, а мне пора заняться делами. Буду в компьютерной, беспокоить только если что-то важное случится.

Охота за гением на втором плане, главное, чем я собираюсь заняться в это воскресенье – Плаксой и её альянсом. Подозрения Конго оправдались целиком и полностью, та девушка действительно работала на главного бухгалтера этой огромной банды, выполняя для той множество черновой работы. Пусть и втемную, пусть не зная пароли, зато покойница прекрасно запомнила множество адресов, по которым отправляла отчеты.

Странная девушка. Она была искренне уверена в том, что совершенно не заслуживает смерти. Не той, быстрой и легкой, что подарил я, не той, что ей светила по японским законам, когда осужденный может десяток лет провести в мучительно полусогнутом положении, подчиняясь жестокому ежедневному распорядку, а затем быть расстрелянным. Люди – великие мастера самооправдания.

Как я и подозревал, у альянса сукебан было мощное прикрытие, совершенно несоразмерное тем доходам, которые приносили несколько тысяч буйных отмороженных девиц. Наверное, они даже не окупали эти дополнительные затраты, но факты были у меня перед глазами. Рассылая шпионы и следилки, маскируя их в рекламных письмах с адресов различных брендов, я всё больше убеждался в том, что всё движение сукебан – это серьезный проект, организованный со стороны.

Часов через шесть я откинулся на спинку стула, массируя уставшие глаза. Сейчас можно было уверенно говорить о том, что кто-то тщательно и бережно высасывает из женской мафии большую часть налички, взамен предоставляя людям Ирис Плаксы всё, что можно было купить легально и по безналу. А это закрывало все потребности «девочек», кроме… наркотиков. О них не было никакого намека. Вот и следующая ниточка.

Штурмовать цитадель Плаксы я не хотел. Слишком подозрительным показалось Конго то, что та вынесена так далеко от города, в чуть ли не заброшенную местность. Старик был железобетонно уверен, что любой главарь банды должен держать руку на пульсе, всегда. Даже такой как он, не то, что предводительница своры одуревших от насилия школьниц. Ирис, по мнению оябуна, должна день и ночь бегать, держа в узде своих подчиненных, а уж никак не прохладно жить в заднице мира.

– «Она приехала из-за банды ссыкух, позарившихся на Аракаву, Акира», – сказал мне тогда он, – «Из-за двух десятков тупых тел. А что в других местах? От чего у неё там все ходят строем? Почему ей еще никто заточкой печень не проветрил? Все это дурно пахнет, внук. Будь осторожнее»

Вот и будем. Пусть его люди выяснят, где и как сукебан берут отраву, и берут ли вообще.

Решив, что на сегодня хватит, я выключил компьютер и пошёл на уже свою собственную тренировку. Зал оказался занят, в уголке плечом к плечу сидели Асуми и Мана, в спортивных костюмах. Обе помятые и взъерошенные, как будто дрались. Не спарринговали, обучая мою жену владению холодным оружием, а…

– Акира, у тебя проблемы, – подняв голову, Асуми злорадно оскалилась, трогая свою опухшую губу, – Твоя жена, оказывается, любит драться.

Присев перед ними на корточки, я внимательно посмотрел на Ману, которая спрятала лицо в своих волосах. Отодвинув их в сторону, полюбовался на роскошные фингалы, толстые, как у супермоделей с Запада, губы…

– Мда, завтра в школу не идёте, – подытожил увиденное я, – А может, и послезавтра. Как так вышло?

– Уфлеклафь… – прошепелявила мне моя тихая девственная жена, застенчиво подмигивая подбитым глазом (одним из двух), – Пон… понрафилофь…

– Не врет, – авторитетно добавила Хиракава, – Она, конечно, та еще сучка, снова меня на маты свалила, зараза тяжелая… Но она с этого тащилась, Акира, поверь. Мне ли не знать.

Недавно она призналась, что какое-то время увлекалась ночными избиениями хулиганов и «надевших черное» с плохой репутацией. Честно призналась, что сначала боялась, что её «сломает», но из-за давления либидо сходила с ума, пытаясь выбирать цели посильнее. Видимо, это самое давление стимулировало мозг Асуми, от чего она вытворяла чудеса на улицах, став, в итоге, чем-то вроде городской легенды. Завязала, правда, едва ли не в последний момент, серьезные дяди уже организовывали на неё охоту. Но, как минимум, Хиракава теперь настоящий эксперт, когда надо определить кого-то, кто тащится по дракам.

Когда девушки привели себя в относительный порядок, приняв душ, причесавшись и переодевшись, то нас с Асуми ждал очередной сюрприз – Мана, ранее одевавшаяся в довольно скромную и удобную домашнюю одежду, вышла к ужину в коротких шортиках и майке на голую грудь. Бедная хафу, не ожидавшая такой сокрушительный удар судьбы, поперхнулась и закашлялась, потрясенно глядя на подругу. А та, посмотрев на меня и в меру покраснев, тихо, но твердо сказала, что давно о таком мечтала.

– Покрасоваться⁈ – просипела бедная полукитаянка.

– Не только. Я так по дому ходила… старому. Мы же жили с мамой вдвоем.

– Отлично выглядишь, – кивнул я, а затем добавил, заставив уже обеих девушек изумленно выпучить глаза, – Эна обычно еще откровеннее одевалась. Надеюсь, сейчас она образумилась.

Вообще, атмосфера в семье Кирью, после того как я съехал, должна была резко и сильно пошатнуться в сторону хаоса, но на первых порах стабилизирующим элементом послужил Горо Кирью. Мой пра-пра-дед своим грозным видом держал родственников в узде, а когда съехал, то у Такао уже было достаточно авторитета, чтобы перехватить бразды правления семьей. Этому немало помогло то, что бунтовщики, ранее выступавшие совместным фронтом, неожиданно для себя оказались разделены – мать с отцом столкнулись с буйством их младшей дочери, не сдерживаемой ничем, кроме братских подзатыльников.

Вот так, удерживая Главное Зло под контролем, и запугивая им слабых и беспомощных, Такао и заменил меня. Почти во всем, утренние пробежки теперь иногда игнорировались, но о каждом из этих случаев докладывали мне, а я записывал в тетрадку. В целом, всё было, как и раньше, родители продолжали страдать от диктата детей, Эна бесилась, а Такао превозмогал.

Хорошо.

После ужина я позвал Асуми назад в спортзал.

– Эй, я не готова снова получать! – насупилась девушка, – Мне хватило.

– Тебя бить не буду, бить будешь ты, – утешил я её.

– Тогда я согласна! Тебя всегда есть за что стукнуть!

– Только будь осторожнее.

– Мне что, тебя ласково бить, что ли?

Через пару минут хафу бодро прыгала на одной ноге, поливая меня руганью. Она ушиблась, нанеся молодецкий боковой удар мне по ребрам.

– Я говорил быть осторожнее.

Ребра и внутренности – уязвимое и легкодоступное место. Изначально моей идеей было сосредоточиться на внутреннем применении Ки для укрепления всего организма, но это, даже с учетом, если я буду регулярно разживаться чужой Ки, всё равно процесс на годы, который, к тому же, может вызвать подозрения со стороны. Нуждаясь в других вариантах, я понял, что имеет смысл укрепить даже не уязвимые места, а зоны тела, в которые любят бить «надевшие черное», желая сокрушить противника. Причем укрепить не на постоянной основе, а короткими интенсивными импульсами, предугадывая место, куда придётся удар.

– Да как так-то! – шипела Хиракава, потирая уже кулачок, которым попыталась коварно пробить мне ниже пупка, – Ты из чего сделан⁈

– Это у меня вместо ударов, взбалтывающих сиськи, – ответил я, подняв гантель и с размаху хлопнув ей по тому же месту. Звук от удара был глухой, как будто бы я зарядил пятикилограммовой разминочной железкой по сухому дереву.

– А я так смогу⁈ – тут же загорелась девушка.

– Не в этой жизни. Здесь нужен уровень контроля, о котором ты не можешь и мечтать. Вот когда твой дистанционный удар будет пролетать полкилометра – тогда можно будет говорить о начальных тренировках.

– Ууу…

Пока мы добились того, что техника Хиракавы отрывалась от её конечности сантиметров на пять.

– У тебя, – навел я палец на слушающую нас Ману, скромно разминавшуюся в углу, – Завтра тогда экзамен. Так что рекомендую первую половину дня, раз вы пропускаете учебу, как следует отдохнуть.

– Экзамен? – в голосе моей жены послышались легкая опаска и интерес.

– Да, – я позволил себе скромную улыбку, – Завтра в гости придут Эна с Мичико. А вот меня рядом не будет.

– Ага! Спрячешься! – торжествующее лицо Хиракавы с фингалом было… забавным.

– Нет, у меня будет бой.

Достигая определенного уровня мастерства и силы, «надевший черное» понимает, что его стиль сражения не является тем, что стоит раскрывать всем желающим, поэтому становится резко против видеозаписи своих боев. Сражения проводятся исключительно без записывающих средств, а любые попытки нарушить это правило караются, причем сурово. Тануки Ойе и Коджима требовалась видеозапись боя со мной, поэтому они нашли человека, который оказался не против публичности и определенной доли известности. Молодого американца, недавно прибывшего в Японию, Роберта Винчестера.

Увидев его, оживленно болтающего с Тануки Ойей посреди новой публичной арены, я сразу предположил, что согласие американец дал, потому что никакими секретами не владел в принципе. Он просто был очень высоким и мощным для своего возраста. Двадцать – двадцать два года, определил я, глядя на улыбчивого гиганта, разговаривающего с невозмутимо сидящим на лестнице низкорослым японцем.

– О, Акира, ты вовремя! – махнул мне владыка шоу из Темного мира, – Вам как раз стоит поговорить! Знакомься, я буду переводчиком!

– Нет нужды, я знаю английский, – ответил я на родном языке, подходя к ним и пожимая руку возвышающегося надо мной человека.

Роберт был большим, веселым, энергичным и… никак не мог поверить в то, что ему заплатят просто за то, что он проведет бой в нужном месте. Без условий, без хитростей, без каких-либо манипуляций.

– Хорошо, представьте, мистер Винчестер, что вам платят не за все это, – махнул руками вокруг себя Ойя, – а за право использовать это видео в рекламных целях!

– Но если цели рекламные, то ваш человек должен победить? – хмыкал этот недоверчивый тип.

– Нет, – уже возражал я, – Будут использованы только кадры с первой половины боя, не более.

– Мужик, но я же могу тебя положить с первого напаса, что тогда? – хмурился русоволосый американец, сложив на груди мощные руки.

– Получишь деньги и уйдешь, – пожимал я плечами, – А мы будем искать другого.

– Всё так и есть, – кивал улыбающийся Тануки, – И если наш Акира вас, мистер Винчестер, положит, то нам придётся искать еще людей!

– Мне прямо хочется проверить ваши слова…

– А кто мешает?

– Ха! Ну хорошо, крепкий японский парень, давай увидим, кто кого! Но если ты проиграешь, то подскажешь мне, кто в этом городе есть посильнее тебя!

– Договорились.

Новая арена не представляла из себя ничего особенного. Небольшой зал, переделанный то ли из секции спорта, то ли из закрывшегося клуба, украшенный соответствующими вывесками снаружи. Внутри был зал, разделенный на две части, места для зрителей, да просторный ринг, закрытый со всех стороны стенами, на которых были установлены мягкие панели, как и на потолок. Мест для зрителей было немного, в районе сотни, но за счет компоновки «лесенкой» они занимали немного места, предоставляя собравшимся возможность видеть сквозь прочную металлическую сетку всё, что происходит на ринге.

Не то, чтобы хорошо, но куда лучше и безопаснее, чем драка на улице, в которую как может вмешаться посторонний, так и случайному зрителю прилететь пинок «надевшего черное». Не всем пока нравилось подобное, большая часть молодежи продолжала желать романтики спонтанных сборищ где-попало, но вот опытные бойцы, работающие судьями от Комитета, были за это нововведение руками и ногами «за», что, в итоге, и сыграло на руку Тануки и его людям.

Американец резко изменился, когда мы с ним остались вдвоем на арене. Добродушная открытая улыбка пропала с его лица, а взгляд наполнился неприязнью.

– Мне тут порассказали о тебе, Мышонок, кой-какие люди, – процедил он, вставая напротив меня, – Говорят, что ты гений, открыл Ки в шестнадцать лет. Круто… круто. Но сейчас тебе это не поможет, смекаешь? Я люблю ставить на место разных этих ваших гениев и умельцев махать ногами! Очень люблю!

Я смерил его взглядом. Высокий, тяжелый, длинные ноги, мощные руки. Заряжен энергией, готов к бою. Переход в боевое состояние случился быстро, буквально за секунды, это, как и многочисленные мелкие шрамы, говорит о том, что человек дерется много, долго и продуктивно.

– Рад, что ты со мной этим поделился, хотя не понимаю, зачем.

– Всё ты понимаешь, «гений», – ухмыльнулся Винчестер, показательно и с хрустом сжимая кулаки, – Ты, по сравнению с местными, та еще шпала. Здоровый, высокий. Мышонок, ха! Рядом со мной, конечно, не танцуешь, но наконец-то побудешь на стороне более мелких! Давай, посмотрим, чего ты стоишь против того, кто выше и сильнее! Побудешь Мышонком!

– Так мы сюда за этим и вышли… – пожимаю плечами, чем, почему-то, вывожу неприязнь противника на совершенно новый уровень.

Он едва дожидается гонга, тут же кидаясь на меня.

Никакого прощупывания, никакой осторожности. Американец работает на подавление, бешено выбрасывая вперед кулаки и ноги. Я отступаю, мягко отводя удары, что несложно. Прекрасно знакомый мне Джигокукен второго уровня, только разболтанный и нетехничный, а значит – опасен лишь своим нахрапом и скоростью. Мой противник молод и силен как бык, его скорость выше, чем то, что мог бы показать Джотаро…

Правда, первый ученик додзё моего деда уже свалил бы этого нахала.

Я – не могу.

Зато могу сделать так. Попросту поймать противника за выброшенный вперед кулак, а затем, радуясь тому, что под ногами пружинящие крепкие маты, упереться в них ногами, мощно дёргая Роберта мимо меня и, попутно, впечатывая ему в почки локоть, что сбивает американцу траекторию полета. Упав, тот шустро откатывается, но встает медленно, видя, что я не двигаюсь с места.

– Мой дед выше тебя сантиметров на десять и тяжелее на треть, если не вдвое, – сообщаю я ему, – Давай попробуем еще раз? Только посерьезнее?

Глаза американца от удивления становятся чуть шире, но затем остаток фразы до него доходит тоже.

– Сейчас будет тебе посерьезнее, гаденыш… – цедит он.

Я даю ему возможность снова атаковать. Не потому, что нам нужно больше материала для записи, а потому что противник неизвестен. Пока он продемонстрировал лишь хороший болевой порог и возможности тела, но никакой школы или продуманной тактики.

«Посерьезнее» в стиле Роберта Винчестера – это более осторожный стиль боя, заключающийся в агрессивном, но аккуратном наступлении и постоянной готовности контратаковать ногами. Кикбоксинг. Эффектно и действенно. Когда на тебя движется такой комбайн, постоянно пытающийся лягнуть тебя в живот, что-либо противопоставить ему сложно.

Поэтому я просто довернул корпус в момент удара, а затем умудрился «просочиться» своим кулаком между его поднятых в защитной стойке рук, угодив американцу прямо в нос. Как только он отшатнулся, пытаясь сохранить равновесие, еще и ударил его ногой по ребрам справа, не сильно, но достаточно чувствительно.

– Ты не сражаешься, – резюмировал я, – а пытаешься причинить мне вред из максимально выгодной позиции. Давай покажу, как надо.

– Что…

Скопировать кикбоксерский пинок, действительно крайне выгодный и удобный для людей нашей комплекции, делом было простым, но слегка истекающий кровью из носа американец хорошо чувствовал дистанцию и даже не стал уклоняться. Зря, потому что, остановив ногу, я быстро прыгнул на опорной вперед, а затем коротким «дюймовым» ударом вонзил каблук в живот противника. Выдернув ногу до половины назад, топнул, переводя её в опорные, моментально сближаясь с оппонентом, а затем, используя набранный в движении импульс, снес его с ног мощным ударом локтя в голову.

Вот это уже было куда серьезнее. Американец свалился на маты, хватаясь за голову так, что мне показалось, что бой закончен. Не слишком-то честно и с моей стороны, разумеется. Винчестер пытался реализовать преимущество своих физических данных, я реализую свой контроль над телом, позволяя себе вытворять то, что ни один опытный боец не сможет, но чья в этом вина? Нам нужна драка, нужен обмен ударами, а не однообразные пинки и не попытки «заглушить» противника, тупо забив его в мясо…

Она и началась, правда, не по вине американца. Вскочив на ноги, Винчестер кинулся ко мне с глухим ревом, собираясь пойти ва-банк, но я поймал его ногу подмышкой на момент удара, встряхнувшись от его силы, а затем, превозмогая боль, зарядил растерявшемуся бугаю в нос рукой, а в солнечное сплетение и левый бок ногой, в точности пройдясь по всем местам «боевой славы». Отпустив американца и позволив ему свалиться на маты в третий раз, я, наконец, получил, что хотел – ослабленный такими повреждениями Роберт Винчестер, вскочив, вновь атаковал меня, но теперь делал он это медленнее и осторожнее, что, наконец, позволило нам повести бой в нужном формате.

«Бой»

Пытаясь восстановиться и набраться сил, американец аккуратно защищался от моих ленивых нападок, бережно проводя свои контратаки. Не выбрасывая конечности далеко, не пытаясь сокрушить противника, а лишь отпугивая его. Я убедительно боялся, выплясывал вокруг иностранца, «искал брешь в защите». Со стороны, если не слушать глухих криков Тануки Ойи, это действительно напоминало бой, в котором оба противника ищут способ одолеть друг друга. Фарс. Удары локтями и коленями в стиле муай-тай не зря считаются одними из самых травмоопасных. Американец «плыл», но не сдавался.

– Еще немного, и мне придётся искать кого-нибудь другого на бой.

Это было бы чистой воды провокацией, если бы не было правдой. Человек, позиционировавший себя как тот, кто избивает гениев и умельцев, оказался совершенно беспомощным, наткнувшись лишь на несколько уловок, сработавших на нем на сто процентов. Сам же Роберт не показал ничего, кроме навыков уличной драки и крошки кикбоксинга, щедро сдобренных его мощным телосложением и молодым возрастом.

Однако, оказалось, что у него еще есть в рукаве козырь. Улучив момент, когда дистанция между нами была небольшой, Винчестер остановился как вкопанный, закрывая глаза, а затем, покрывшись с ног до головы пламенем, резко пошёл в атаку, значительно ускорившись. Настолько, что убраться от него подальше я не успел.

Пылающие кулаки замолотили по моей грудной клетке, пару раз мне знатно съездили по лицу, а финалом стал мощный боковой пинок, отправивший меня чуть ли не через всю арену.

Быстро, неприятно и… куда лучше, чем я ожидал. Если бы не моя защита, на этом бы всё кончилось, но бдительность я не ослаблял, поэтому успел хотя бы укрепиться, что и позволило мне быстро встать после этих ударов. Голова немного кружилась, скула саднила, но продолжать вполне мог. Теперь всё будет куда интереснее…

Американец, потухнув, удивленно посмотрел на меня, затем его лицо исказилось, рука дёрнулась вверх, к голове, но обессиленно упала на половине пути. Пару секунд пошатавшись на одном месте, он свалился и сам, мелко дергая конечностями.

Через пятнадцать минут дежурный медик этой только что открытой арены, где мы просто хотели записать рекламный ролик для сайта Тануки Ойи, констатировал смерть американца от внутричерепного кровоизлияния.

Мда, неловко получилось.