Текст книги "Целитель (СИ)"

Автор книги: Харитон Мамбурин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 18 страниц)

– Вот ты сейчас о чем⁈ – попыталась отстоять свою независимость сестра.

– О том, – с самым серьезным видом наклонился к ней брат, – Что они, кажется, обсуждают, как сподручнее отравить Ману. Или хотя бы Асуми.

– Так и есть, – раздался недовольный голос Хайсо, – Ми, Рио дело говорит.

– Но почему я⁈ – школьница явно не хотела подходить к перевозбужденным молодым бабам.

– Потому что это твоё шоу, а ты пока бесполезная! – бессердечно сказал блондин, пихая сестру на подвиги, – Давай делай! А я пойду убалтывать Акиру, чтобы он вот так попылал, пока мы с ним фотографируемся. Чувствую, эти фотки потом миллионы стоить будут…

Глава 7
Поймать ритм

Мана очень старалась. Выражалось это в том, что девушка быстро подпрыгивала на одном месте, почти трясясь, да тянула руки к Асуми, стоящей напротив неё. Та, в свою очередь, свои руки держала за спиной, не собираясь отдавать подруге просто так то, в чем та отчаянно нуждалась, выйдя из душа.

– Потребуй! – злилась Асуми, – Просто скажи вернуть! Это же твое!

Мана пыхтела, Мана делала большие умоляющие глаза, но продолжала подпрыгивать и просить. Молча и жалобно.

– Ну вот посмотри на неё! – злобно выдала Хиракава, обращаясь ко мне, незаметно подошедшего к этой сценке в спортзале, – Она меня тут час ножом гоняла, нормально так! Но стоило только…

Приглушенно пискнув, моя чересчур тихая жена присела, пытаясь натянуть майку как можно ниже. Прыгала он перед подругой только в ней, потому что, как я понял, выйдя из душа, оказалась лишена белья. Которую теперь должна была потребовать назад. Ну и, разумеется, этот перфоманс в спортзале выполнялся Маной в одной майке, от чего она сейчас ужасно застеснялась.

Чем привела подругу в неистовство. Асуми накинулась на неё, щипая, тыкая и приговаривая, что так жить нельзя. Чего стесняться собственного мужа, на котором уже неизвестно сколько раз спала в обнимку как обезьяна какая, прижимаясь к нему всем подряд и отираясь, как только можно и нельзя. А тут, видите ли, задницу показала и стесняется!

– Ты посмотри на неё! – продолжала «экзекуцию» хафу, – Ну что за овечка! Овца! Свои же труселя не может попросить отдать! Ты на меня вообще злиться должна, со мной тебе муж изменяет! Какая же ты зашуганная! Да с чего бы⁉

Придётся вмешаться. Асуми не понимает, с кем имеет дело и почему всё именно так.

– Асуми, – негромко позвал я, сосредотачиваясь, – Подними её вещи и отойди от Маны на четыре шага. И приготовься.

– Чего? – раскрасневшаяся синеглазка, заметив, что я закрыл глаза и сосредотачиваюсь, решила не переспрашивать, а выполнять. Умница.

Хигу Годаэмон вчера с какой-то радости после съемок принялся мне объяснять суть «духовного давления», чтобы я «не тратил время и силы на глупости». Оказался забавный и простой прием, целиком и полностью в духе местных практиков. Сначала они уговаривают свой собственный организм приучиться производить магию в определенных дозах и позах, а затем реверсируют это умение «разговора» вовне, протравливая всю поступающую энергию источника на… демонстрацию себя. Нет, не так. На манифестацию собственной силы, окрашенной, для лучшего понимания, в одну эмоцию. По сути, напоминает азбуку Морзе, где нет кода, а переносчиком информации является сила манифестации и частота эмоции. То есть, активируя «духовное давление», практик дает окружающим понять, что он силен, зол и претендует на лидирующую позицию.

…наверное. Хотя, это можно интерпретировать и как запугивание. Относительно безвредно, зато в некоторых случаях позволяет опытным бойцам оценить силы друг друга, и даже отступить, если уровень развития противника чересчур высок. Обычным людям, подвергшимся «духовному давлению» или «жажде крови»… приходится несладко.

Если от дозированно выпущенной мной Ки Асуми лишь пораженно фыркнула и напряглась, то Мана свалилась на задницу, а затем, мелко дрожа, уставилась на меня во все глаза. Это тут же привлекло внимание Хиракавы, которая, метнувшись к подруге и проверив её, удивленно выпалила:

– Да она тащится, Кира! Она сидит и кончает!! Чего-ооо?!!

– Вернись на место, – велел ей я, а когда Асуми подхватилась, выполнив указание, рывком снял давление, жестко обратившись к жене, – Твоё белье. Забери. Немедленно.

Асуми была категорически не готова к тому, что моментально содравшая с себя майку Мана швырнет её подруге в лицо, а затем кинется на неё, как разъяренная кошка. Не готова, но, являясь довольно опытным уличным бойцом, хафу попыталась разорвать дистанцию, только вот куда более высокая, чем она, девушка, прыгнув на стену и оттолкнувшись от неё под идеально выверенным углом, играючи снесла своим телом синеглазую с ног, навалилась сверху, а затем, перевернув за живот, молниеносно укусила за задницу, после чего спокойно, хоть и очень быстро, выхватила свои вещи из моментально ослабших от удивления рук подруги. Еще секунда, и голая, но совершенно этим не смущенная Мана стоит, протягивая мне своё нижнее белье.

– Моя жопа! – удивленно-пораженный вскрик хафу завершил эту молниеносную композицию красочной точкой.

– Мана – далеко не так проста, как тебе может показаться… – пробурчал я, сноровисто одевая жену, – Она просто не может быть достаточно честной с собой. Наша задача – помочь противоположностям внутри неё подружиться, прийти в равновесие, найти более безболезненный баланс.

Одевание, как я и думал, включило назад «тихоню», от чего Мана не нашла ничего лучше, чем броситься мне на шею и начать трястись. Асуми, потирая зад, смотрела на всё это дело с приоткрытым ртом. Как ни крути, но её (предупрежденную!) только что за секунду уложило самое безобидное и мягкое существо, которое она только знала. Отняло вещи и укусило за задницу. Точнее, наоборот…

– Так, всё! – прервал я треск хафу, – Я опаздываю. Пообщайтесь, поговорите вдвоем, потом ложитесь спать. Я буду поздно.

– Драться идешь?

– Нет, смотреть на бой.

Меня позвал дед, Горо Кирью. Отказываться от приглашения я и не думал, так как бой намечался особый, на него собирались прийти самые известные и сильные бойцы Токио, даже, как скупо обмолвился родственник, некоторые летят из других стран. Человек из старых родов принял вызов и собирался провести публичный бой.

Поехали мы с дедом на машине, принадлежащей Сенко-гуми, большой, представительской. Наверное, единственный вид транспорта во всей Аракаве, способный разместить в себе такого титана как Горо так, чтобы он сохранил свое достоинство. Ехали молча, каждый думая о своем. Попутно я экспериментировал с «духовным давлением», постепенно понимая, какой полезный инструмент мне вручил чемпион Северного Канто. Точнее, полезный, но бытовой – за счет неразвитого источника, которому еще расти и расти, я вряд ли кого-то из противников смогу подавить или хотя бы впечатлить (вон даже Асуми, совершенно не ожидавшая подобного, лишь удивилась), зато если придётся иметь дело с обычными людьми, то возможность придать себе немного веса – будет бесценна. Главное научиться дозировать.

Огромная лапа деда легла на плечо. Между двух пальцев у того была зажата бумажка.

– Это тебе, от Хиро, – ворчливо пророкотал гигант, – Опять что-то затеяли, пакостники?

– Скорее наоборот, – вынул я записку, открывая, – Можно сказать, восстанавливаю свою честь.

– Даже знать не хочу… – веско наврал определенно желающий знать старик.

– Если я тебе расскажу, то смотреть будут не на легендарного представителя древних семей, а на легендарного орущего Горо Кирью…

Машина вильнула на трассе, а водитель подозрительно захрюкал, тут же получив подзатыльник… двумя пальцами.

– Ваши дела, – фыркнул дед, – пусть остаются вашими. Главное, внук, сейчас рта не раскрывай. Что бы тебе в твою голову не пришло – поделишься потом со мной в додзё. Ладно?

– Да, джи-сан.

Намек, что среди зрителей будут не только зрители, был более чем понятен.

Само действо происходило в небоскребе, в котором с пятидесятого по пятьдесят третий этаж была установлена настоящая роскошная арена, разительно отличающаяся от мест, где я бывал ранее. Много света, удобные сиденья, расположенные по два-три за раз, уважительно раскланивающиеся и хорошо одетые люди, предпочитающие либо деловые костюмы, либо традиционные национальные наряды. Я успел заметить китайский, тайский и, вроде бы, монгольский костюм, но от дальнейшего осмотра меня отвлек мягкий тычок в плечо такой силы, что я врезался в рядом севшего деда.

Ткнули меня, причем, не кулаком, а мордой, которая, совершив этот акт агрессии, принялась меня шумно обнюхивать. Морда была знакомой…

– Пангао-сан, и ты тут? – весело удивился дед, – Как сам-то? Чего это ты к моему внуку пристал?

– Встречались как-то… – пробурчал я, не особо понимая, как реагировать на зверя весом в несколько сотен килограммов, который, ворча и пыхтя, пытается пристроить зад на кресло рядом со мной. Получалось у него неважнецки, но панду это ни грамма не смущало… в отличие от тех, кто сел позади нас. Причем эти люди не стали пинать зверя и выкидывать с пятидесятого этажа, а, понимающе переглянувшись, пересели на другие свободные места.

– С одной стороны, я не хочу знать, – рассудительно пробормотал старик, – С другой стороны, мне очень интересно, что ты такого сделал старине Пангао, что он лезет тебе на голову… Кажется, он считает, что ты ему задолжал…

– Ну, скорее он мне, – не согласился я, вызвав негодующее пыхтение медведя. Тот даже как-то злобно всхрюкнул.

– О, этот звук я знаю! – нездорово обрадовался Кирью-старший, – Он обещает тебя вздуть!

– Я, вообще-то, тебя умыл, – повернув лицо к огромной черно-белой морде, пялящейся на меня довольно враждебно, проговорил я.

Медведь зловеще всхрапнул. Вспомнив события той ночи, когда я с Тануки Ойей и его помощницей убегал от облавы, пришлось признать:

– Да, ты нам помог. Указал, где люк, возможно даже задержал погоню.

Панда, навалившаяся немалой тяжестью мне на плечо, довольно покивала. Хм, а ведь это дикий зверь. Я принюхался, благо труда это не составляло, вокруг меня было гораздо больше панды, чем воздуха. Странный разумный зверь не пах так, как должно пахнуть дурное неуклюжее животное, живущее в подземелье с бомжами. Наоборот, от его шерсти шел легкий аромат хорошего парфюма…

– Вы, хватит друг друга обнюхивать, – добродушно проворчал дед, – начинается.

Современный амфитеатр на высоте двух с лишним сотен над уровнем земли, оказался совсем не простым. Когда двое людей вышли на просторную, метров ста квадратных, центральную площадку, сверху и снизу начали опускаться толстые, но совершенно прозрачные панели, заключающие их в огромный куб. После того, как конструкция собралась, изолируя обоих бойцов, по её поверхности пробежали слабые голубые разряды, похожие на электричество, но им точно не являющиеся.

– Теперь ты увидишь истинную силу «надевших черное», внук, – удовлетворенно заключил Горо Кирью, – присмотрись к ним обоим, возможно, с арены выйдет лишь один.

Люди, стоящие друг напротив друга на арене, не впечатлили бы обычного зрителя. Было нечем. Ни цветастой одежды, ни бугрящихся в разные стороны мышц, ни эксцентричного поведения. Они даже одеты похоже, подметил я, недовольно пихая вконец обнаглевшую панду, которая, уместив-таки задницу в кресло, верхнюю часть тела завалила на меня, еще и обнимая лапой за плечо. Одежда. Простая черная ткань, свободный покрой. У юноши, стоящего слева, рубаха выпущена наружу, у мужчины, стоящего справа, заправлена в штаны.

Оба босые. Гармонично развитые тела, отчетливо видимы вены и жилы под кожей. Оба азиаты… хм. Анализируя их, внезапно понял, что у юноши, стоящем с заложенными за спину руками, нет мозолей на ступнях и на видимых участках кистей. А еще нет родинок, родимых пятен, шрамов… кожа идеально чистая, как будто бы он младенец или робот. Неестественно. Его противник, наоборот, самый обычный человек со всеми положенными недостатками, шрам, разделяющий его узкую бородку, заметен на расстоянии в десяток метров.

Дальше спокойно рассматривать не получилось. Видимо, разборки на таком уровне исключают какие-либо правила, либо действительно, всех присутствующих позвали просто посмотреть, потому что оба бойца, молодой и взрослый, сорвались со своих мест без какой-либо команды со стороны. Одновременно.

Лишь через несколько секунд я понял, что первым сорвался тот, кто постарше. На долю секунды раньше, определенно желая задавить парня, либо хотя бы навязать ему размен, но тот, вовремя среагировав, начал свою контратаку раньше, чем бородатый сообразил, в чем дело. Они начали обмениваться ударами, принимать их на блоки, финтить, только всё это лишь пока могло казаться схваткой.

Потом, на пути домой, я пойму, что бородатый проиграл именно в самом начале, когда молодой разгадал его первый ход. Пока же я смотрю за прекрасно отточенными движениями, за ударами, сила которых сотрясает ставящих блок бойцов. Далеко не всегда, кстати, удерживающихся на одном месте.

Что тоже длилось не долго. Удары молодого были сильнее, кроме того, юноша сумел так быстро «выстрелить» одним из прямых ударов, что рассек кожу на виске у противника. Бородатый моментально среагировал, пытаясь войти в клинч, либо просто сократить дистанцию до минимальной, но юноша снова ответил, внезапно рванув вперед переходом на полусогнутых ногах, крайне похожим на рывок из айкидо. Поддев ногой, доворот, финальный удар плечом, и… бородач летит строго паралллельно полу, прямо в прозрачную стену, находящуюся в десятке метров от него. Юноша, вокруг которого на мгновение вспыхнул слабый белый ореол, неторопливо распрямляется.

Очень эффективный прием, подмечаю я, не успевает бородач долететь. Техника, усиливающая удар, крайне экономная и мощная.

Взрослый мужчина отскакивает от стекла упруго, как мячик, моментально гася обратную инерцию о маты. Он тоже только что нарушил законы физики, использовав что-то вроде внутренней защиты, но в разы и разы более неаккуратной и затратной.

Я это вижу, а вот молодой представитель старых родов, так и стоящий на своем месте, понимает. Его губы трогает едва заметная улыбка превосходства. Зал еле слышно шумит, далеко не я один увидел, что тут произошло. То, что мне позволяет узнать зрение, остальным в этом зале позволяет опыт. Очень большой опыт.

Оба бойца приступили к дистанционной технике одновременно. Почти одновременно, молодой «аристократ» вновь среагировал на движение бородача моментально. С рук более старшего из поединщиков с натугой сорвалась зеленая энергия, сформированная в виде восточного дракона с разинутой в гневе пастью. Это «дракон», рванувший вперед, выходил из напряженно согнутых ладоней бородача, не думая заканчиваться. Насыщенность заряда, почти равного тому, что недавно произвела Асуми за целых полдня медитации, вызывала уважение, но, видимо, лишь у меня – маленький белый голубь, почти небрежно брошенный «аристократом», заставил вражескую технику натурально взорваться.

Затем молодой боец пошел в атаку. Сразу, немедленно. Используя каждый гран времени, требовавшийся его врагу для восстановления после столь мощного оттока энергии, юноша использовал, чтобы добраться до бородача и, вскрыв его блоки простыми отмашками, пару раз врезать засветившимися белым ногами прямиком тому по корпусу. Быстро, четко и… сильно. Очень сильно. Первый удар, нанесенный под углом снизу вверх, подбросил человека в воздух, а второй чуть ли не сломал пополам, точно раскрошив несколько ребер. Здоровое тело так изгибаться не будет…

…но это был еще не конец. Бородач, улетевший чуть ли не на три метра вверх и вбок, позволил молодому прыгнуть вперед и, с силой оттолкнувшись от бронированного стекла, совершить неестественно высокий и далекий прыжок назад, на семь, может и восемь метров. Приземлившись в странной стойке, парень согнул руки, успев приготовиться к дистанционной атаке еще до того, как его изломанный перекосившийся противник смог неуверенно утвердиться на ногах.

Ровно двенадцать сгустков белой энергии в форме голубей вырвались из рук юноши. Ровно двенадцать ударов этими призрачными птицами досталось бородачу, не успевшему даже поднять руки для защиты. Эти штуки не отбрасывали с места, не крошили кости, не рвали мышцы… просто каждая из этих «птах» ударила в уязвимую точку человеческого тела. Минуя глаза и пах, да, но мало ли у человека уязвимых мест?

Бородач рухнул как подкошенный, а его противник развернулся на пятке, складывая руки за спиной. Надменно, но заслуженно. Это я пойму потом, поняв, что вызывавший представителя старой семьи проиграл в самом начале, позволив любителю голубей узнать свою атаку.

Зал сдержанно зашумел.

– Идем, – спихнув медвежью лапу, мне на плечо упала рука деда, – У него раздроблена гортань, это конец. Поспешим. Сейчас тут начнут болтать, а я не хочу на это тратить время.

Мы быстро покинули зал под недовольные звуки застрявшей задницей в кресле панды. Видимо, Пангао хотел либо с нами, либо отсюда.

– Постой, дед, – остановился я возле машины, достав клочок бумаги, ранее данный мне Горо, – У меня есть дела. Срочные. Ничего, если я загляну к тебе под утро?

– Хм, – гигант остановился, бросив косой взгляд на нашего водителя, – Хорошо. Принеси с собой пива, нормального.

– Сколько?

– Ты прямо как маленький, Акира. Сколько поднимешь.

– С чего бы мне проявлять такую щедрость, старый алкоголик?

– Чтобы я не рассказал Ацуко, что её сын крутит свои дела с якудза!

– А может мне ей рассказать о том, кто у них оябун, а?

– Тц, мелкий мерзавец.

– Жди меня, старик. Я приду с первыми лучами солнца.

– Приди с пивом, гад мелкий! Мне теперь всю ночь любопытством мучиться…

– Думаешь, я тебя не хочу спросить о том, кто такой этот Пангао?

– Ты ослеп, внук? – глаза деда округлились в издевательском недоумении, – Это же панда! Вы с ним разве что не побратались! На тебе шерсти-то сколько!

– К-со… шерсть…

Парой сотен метров выше врачи суетятся рядом с телом человека, которому вскрыли горло, чтобы позволить дышать, а мы уже шутим, расходясь, как после увеселительного представления. Только можно забыть о веселье, я во время боя успел бросить несколько взглядов по сторонам. Хищное внимание исходило от всех, включая небрежно развалившегося на мне медведя. Люди жадно познавали каждый миг из того, что им продемонстрировали. Всё, что угодно, лишь бы сделать еще один шаг вперед на своем Пути.

Молодой представитель старых родов это знал. Наверняка даже сравнивал собравшихся со сворой голодных псов, ждущих объедков, что упадут с барского стола. Зря, очень зря. Человек существо совершенно безжалостное к себе и другим, когда речь заходит об амбициях, о цели. Он столетиями будет убегать от мамонта, но в глубине его наполненных паникой глаз будут прятаться ненависть, голод и алчность, которые, в итоге, позволят ему сожрать зверя. Так было, есть и так будет.

К примеру, в драке между этим юношей и тем специально оснащенным бойцом из отряда Соцуюки, я бы уже поставил не на аристократа. Да, тот «надевший черное» бесчестен, скорее всего, он уже даже не прогрессирует из-за того, что прячется за броней и оружием, но кто сказал, что ему их надо надевать каждый раз?

Ладно, все это потом, мне предстоит дело.

Синода Оюки-сан, двадцать четыре года. Отчислена из Токийского Университета Кэйзай по какой-то темной истории. Не захотела возвращаться в родную деревню, а примкнула к сукебан, маскируя доходы неплохой байто-подработкой в качестве мейдо в кафе. Девушка работала одной из сборщиц, трудолюбиво и честно собирая долю Плаксы со всех мелких банд её района. Благодаря возрасту и частично полученному образованию она была на настолько хорошем счету, что ей позволяли оставаться «чистой», то и дело поручая задания, где требовался такой человек.

Чем она могла заинтересовать Конго и меня? Двумя вещами. Первое – Синода снимала квартиру в том же подъезде, где квартировала и Гамаюки Юна, главный бухгалтер альянса Джакко, с чьей подачи Оюки и взяли на «работу». Шансов, что образованная и взрослая Синода не помогает старшей подруге со счетами… не было. Второе – мать этой сборщицы денег сейчас лежала в реанимации без всяких шансов прожить более недели, так что Синода Оюки, отбыв положенный срок у неё в больнице, эту ночь должна была провести в отчем доме, в деревушке к северу от Токио, куда я как раз успевал на последней электричке. Девушке надо было разобраться с будущим наследством, а мне – воспользоваться уединенной и доверительной атмосферой, в которой та оказалась.

Сидя в поезде, я раскрыл свою книгу, принявшись повторять раз за разом кодовые блоки, среди которых появилось с два десятка новых, но затем, передумав, сосредоточился на экспериментах с «духовным давлением». Синода Оюки не доживет до утра, рассказав всё, что знает, но очень желательно, чтобы на её теле не осталось каких-либо следов. Тогда можно будет инсценировать самоубийство, вместо того чтобы прятать труп впотьмах на незнакомой местности.