Текст книги "Академия которой нет (СИ)"
Автор книги: Ханна Хаимович
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 18 страниц)
Хаимович Ханна
Академия, которой нет
Глава 1. Встречные ветра
– Эй, Анаис, не глупи! Ты же не станешь в самом деле… Давай поговорим!
С обеих сторон короткого мостика через узкую, но бурную реку подступали люди. Первым шел Мик – на лице его читалось искреннее беспокойство пополам с недоверием. Да и остальные сейчас казались друзьями, соратниками, встревоженными и испуганными ее выходкой, а не теми мрачными повстанцами, которые оккупировали отчий дом.
– Нет. Ты предал меня! – выкрикнула Анаис в глаза Мику. – Сколько раз тебя видели с той девкой?
Да уж не раз и не два. Просто ей давно стало наплевать, что жених изменяет напропалую. Теперь Анаис изо всех сил старалась принять горестный и оскорбленный вид.
– Не будь дурочкой, ты не…
Она влезла на широкое каменное ограждение. Погода для ныряния стояла не лучшая. Ветер, по-осеннему холодный, пронизывал сотнями стрел, а с неба так лило, что страшно было выпустить зонт из рук. Впрочем, отступать она не собиралась. Время поджимало.
Анаис отбросила зонтик, подхватила юбки и прыгнула в воду. Голос Мика утонул в шуме течения.
От холода она не сразу смогла пошевелиться, тело то ли сковало льдом, то ли охватило разрядом, как от удара молнии. Холодно! Нет, не так – отвратительно, до костей холодно, уж лучше ночевать голышом в сугробе! На миг Анаис даже малодушно задумалась, не лучше ли всплыть на поверхность, но потом кое-как сориентировалась в мутной воде и погребла к Озерному гроту. Юбки страшно мешали, зато позволяли держаться под водой.
Озерный грот был небольшой пещерой в каменистом речном берегу. Внутри стояла вода, но, если нырнуть и проплыть пару десятков метров по узкому туннелю, в конце концов можно было выбраться в другую пещеру, которая смотрела в противоположную от грота сторону и лежала выше уровня реки.
Там Анаис уже ждало все для дальней дороги.
По туннелям пришлось пробираться дольше, чем она рассчитывала. Планируя побег, Анаис тренировалась в плавательном костюме, а не в длинном платье. Ничего, в пещере были припасены и брюки, и удобные ботинки, и полный рюкзак вещей. Мысль о вещах придала бодрости, и последним мощным рывком Анаис выбралась на сушу.
Выход из пещеры закрывали нависшие камни. За спиной бессильно плескалась вода. Снаружи, кажется, уже доносились далекие голоса – ее начали искать.
Объемистый рюкзак лежал на прежнем месте. А еще она спрятала в гроте все деньги и ценности, какие только смогла забрать из дома и снять с семейных счетов незаметно от повстанцев. Вышла солидная сумма.
Анаис извлекла из рюкзака полотенце, разделась и досуха вытерлась. Затем переоделась, натянув мягкие брюки из плотной ткани и тонкий шерстяной свитер, и выглянула наружу.
Дождь лил стеной. Темнеть еще не начинало. Жаль, нельзя развести огонь – заметят… Анаис со вздохом устроилась на широком плоском камне и достала из рюкзака блокнот.
Страницы послушно раскрылись на нужной записи. «Для получивших магическую искру: алгоритм поиска Академии, Которой Нет».
Крохотная вырезка из городской газеты – заметка с последней страницы, где обычно печатали объявления о купле и продаже, услугах и рабочих местах, а еще некрологи. Магические искры находили будущих студентов на излете лета. Говорили, что дар сам выбирает носителей. У Анаис искра появилась даже чуть раньше, в конце весны. И теперь она радовалась, что сохранила это в тайне. Даже от Мика. Даже когда Натан еще не вернулся со своими странными, пугающими поручениями, и повстанцы еще не превратились из соратников в готовых огрызаться хорьков, нападающих первыми…
Она потрясла головой и в сотый раз вчиталась в убористые строки.
«Четырнадцатого числа месяца септора в сумерках выйдите к ближайшей станции воздушного транспорта и сядьте на первый пассажирский пароход, где будут свободные места. Встаньте на конечной станции, выйдите за дверь и отправляйтесь к северу. Вскоре вы увидите Академию.
Примечание: если от вашей станции до конечной меньше двух остановок, дождитесь другого парохода.
Примечание 2: избегайте контактов с призраками».
Натан объяснял, с чем связан странный маршрут, чертил сложные схемы и рассказывал о взаимном влиянии человеческих поступков и внешних факторов. Но тогда Анаис не вникала. Будущее слишком страшило ее, а собственный отъезд в Академию казался далеким и нереальным. Куда больше пугали идеи, которых брат набрался за время обучения. Порой он казался сумасшедшим, но были вещи, объяснить которые его безумием не получалось…
…Дождь начал утихать. Анаис посмотрела на часы: половина шестого. Проклятье, сколько же еще ждать… Она боязливо прислушалась, но голоса звучали теперь вдалеке. Утопленницу продолжали искать ниже по течению. Она запоздало подумала, что стоило бы сбросить в воде туфли или юбку. Хотя инсценировка смерти всегда будет неполной, если не предъявить тело…
Анаис жевала бутерброд с паштетом, изнывала от нетерпения и ждала сумерек.
Когда начало темнеть, она аккуратно сложила мокрую одежду и засыпала ее камнями, придавив самым тяжелым валуном, какой нашла. Затянула шнурки рюкзака, застегнула кожаную куртку и выскользнула на тропинку, ведущую к ближайшей пешеходной дороге.
А по дороге до воздушной станции было уже рукой подать.
Родное поместье и сад, окруженный высокой оградой из хитроумно обточенных камней, сразу показалось невозможно чужим. По спине пробежала дрожь. Анаис в последний раз оглянулась на башенки, резные флюгера и водонапорную башню и поспешно зашагала вперед.
Лишь выбравшись из поместья, она заметила, что вокруг кипит жизнь. В привычных стенах, за густыми ветвями и живой изгородью казалось, что мира не существует. Что есть только дом, и сад, и страх, и повстанцы, которые долгими днями сидят сложа руки и ничего не делают. И могила брата. И подспудная угроза, которую не высказывали вслух. Теперь же…
По шоссе, отделенному от пешеходной дороги невысоким бордюром, проезжали машины. Запах угля и пара, который исторгали трубки двигателей, был не отталкивающим – просто своеобразным. К нему примешивались характерные резкие запахи машинных масел и разогретого каучука. Над головой то и дело раздавался гул, и в вышине проплывали воздушные корабли – яхты, баржи и пароходы, мигающие россыпью огоньков. Иногда еще выше, над ними, показывались дирижабли. Порой их сопровождали шлейфы неясных разноцветных теней, которые тут же исчезали. Призраки…
Дорога норовила рассыпаться тысячью тропок и свернуть в проселок, но штакетник удерживал ее, и лишь узкие тропки, убегающие в заросли живой изгороди, выдавали тайные намерения. Люди сновали по ним нескончаемым потоком. По ту сторону дороги лежали окраины Ниддата. Дымили заводы. Лаяли собаки.
Анаис вдыхала вечернюю прохладу, отдающую гарью и сыростью. И чувствовала, как оживает с каждой секундой.
Лишь теперь, отгородившись от прошлого стеной мнимой смерти, она поняла, как сильно давили обстоятельства. Стесняло общество повстанцев, которые в глазах общества были просто гостями семьи – что поделать, если с Антиреспубликой связались еще родители Анаис и Натана? Стесняло положение хозяйки поместья: она никогда не хотела содержать дом и заниматься делами, ее тянуло путешествовать. Тяготили обязательства перед Миком, а ведь когда они познакомились, Анаис была искренне в него влюблена – в загадочного и романтичного революционера… Но больше всего тяготило, как ни странно, воспитание. Негоже делать то, некрасиво делать се. Громко смеяться, болтать с незнакомцами, носить обтягивающие брюки, возвращаться домой поздно ночью… Общество давно ушло вперед, на подобные манеры и привычки уже никто не обращал внимания – но только не осколки старой аристократии, мечтавшие свергнуть президента и вернуть старые порядки.
Анаис любила родителей и брата. Она искренне горевала по ним и рыдала ночами от тоски и одиночества.
Но теперь, на этом прохладном сыром ветру, в душу шальным осенним листком упала мысль: утраты – обратная сторона свободы. И наоборот.
Она не успела задуматься, насколько безнравственны подобные чувства. Впереди уже выросла башня воздушной станции.
Это было колоссальное и в то же время тонкое сооружение, напоминающее ствол огромного прямого дерева без ветвей. Вместо ветвей к нему лепились причалы, у которых колыхались в воздухе корабли и лодки на приколе. Пара роскошных международных лайнеров у самой верхушки, сияющие россыпью огней; городские паромы, полные рабочих; с десяток междугородных яхт и не меньше сотни юрких маршрутных лодок. Возле станции толпились люди, три ее двери не закрывались, а на стоянке дымили автомобили. Анаис показалось, что их круглые фары завистливо вглядываются ввысь, и она растерянно моргнула.
После туманных сумерек сияние газовых ламп в билетном зале просто слепило. Ко всем десяти окошкам тянулись длинные очереди. Анаис встала в ту, которая показалась самой короткой, и сощурилась на табло с расписанием. Металлические полосы с названиями рейсов со щелканьем сдвигались каждые пару минут.
Ближайший пароход… Интересно, в какую сторону он летит? И как академия будет собирать всех, кто в разное время сядет на транспорт, отбывающий в разных направлениях? По рассказам брата, магия имела дело с управлением вероятностями. И на какую же вероятность рассчитан этот странный способ?..
– Ближайший? На Ви-Саат, отходит через пятнадцать минут, – кассир с недоумением уставилась на Анаис поверх массивных очков. – Осталась только вторая палуба, три места.
– Мне одно, пожалуйста.
Ви-Саат, значит. Что ж, пусть так. Анаис ни разу не была в Ви-Саате. На миг стало страшновато, но потом вновь вернулась та странная свобода.
Если никто не говорит тебе, что делать, ты можешь делать, что хочешь. Если ты не знаешь, как поступить – поступай как угодно. Больше нет правил и рамок. Больше нет контроля. Совсем. Никакого. Нет режима дня и графика дел, нет неписаных правил старой аристократии, нет требований, нет… нет старой Анаис. А новая…
– Сорок пять лиртов! – громко сказала кассир – похоже, уже не впервые. – Вы меня слышите?
– Да-да, – Анаис принялась судорожно рыться в карманах, не сразу вспомнив, куда запрятала кошелек. – Спасибо.
– Двадцатый причал восьмого уровня, – сообщила кассир, все еще глядя с подозрением.
Квадратик билета на плотной бумаге, почти картоне, обнадеживающе лег в руку.
Грохочущая клеть лифта была обшита внутри тонкими листами дерева, истертыми и исцарапанными. Она вмещала двадцать человек, лифты тянулись в ряд – штук семь, не меньше, – но очередь к ним не рассасывалась. Анаис толкали, сама она тоже толкала кого-то в давке. Никто не возмущался. Здешние пассажиры давно привыкли. Вдруг вспомнилась семейная яхта, из тех, что стартовали с индивидуальных причалов на верхних уровнях. Отдельный вход, никакой презренной толпы…
Она с детства привыкла презрительно морщить нос при виде толпы, но сейчас казалось, что в толпе как-то… интереснее.
Вторая палуба оказалась просторным помещением с низкими потолками и длинными застекленными окнами. По обе стороны к ним примыкали деревянные скамейки. Люди усаживались на них как попало, невзирая на указанное в билете место. Анаис отыскала свободное сиденье у окна и опустилась на него.
Табло на другом конце палубы с лязгом выбросило дощечку: «Расписание остановок». Прибытие на конечную ожидалось лишь утром.
– Уважаемые пассажиры, отправка через пять минут, просьба занять места… – донеслось из громкоговорителя. В ответ послышалось мяуканье. Анаис опустила глаза и увидела толстого полосатого кота, с хозяйским видом расхаживавшего меж скамеек. Она улыбнулась. На воздушных судах, как и на водных, всегда обитала пара-тройка кошек. И пара-другая сотен мышей.
Тень ненадолго закрыла свет лампы, и на сиденье напротив плюхнулся темноволосый парень в потертой кожаной куртке. Анаис посмотрела на него с интересом. Симпатичный – веселый прищур серых глаз, тонкие черты лица, насмешливая улыбка, притаившаяся в уголках губ. Заметив взгляд Анаис, парень улыбнулся ей уже по-настоящему, открыто и заговорщически. Серые глаза с интересом скользнули по ней с головы до ног. Анаис вдруг показалось, что куртка слишком тесная, а брюки чрезмерно облегают бедра. «Что бы сказал Натан?» – промелькнула мысль, но она отогнала ее.
Что бы ни сказал Натан, это в прошлом.
Анаис откинулась на спинку скамьи и опустила веки. Мерно рокотало магомеханическое сердце корабля.
***
Сколько она себя помнила, семья была связана с повстанцами.
Антиреспублика, так они себя называли. В детстве Анаис думала, что каждую субботу поздним вечером к родителям приходят гости, такие же, как ди Дерражи по пятницам или хозяева соседних поместий по вторникам. Но дети не приветствовались ни на собраниях аристократии, ни на встречах противников республики. Анаис отсылали наверх с гувернанткой, и она часами прислушивалась к гулу голосов, заглушаемому монотонным чтением мадам Канпер. Потом та роняла голову на грудь и засыпала. Тогда Анаис садилась на пол у двери, и никто уже не мешал ей ловить доносящиеся из нижней гостиной и столовой слова. На лестничную площадку она предусмотрительно не выходила – родители тут же заметили бы свет и разбудили мадам Канпер нагоняем.
На первом этаже говорили о политике, технике и деньгах. Пару раз прозвучало нечто, похожее на «ружья». Подозрениями Анаис ни с кем не делилась.
Когда ей было четырнадцать, реальность разбила все подозрения в пух и прах. Мадам Канпер давно уволилась. Анаис училась в женском пансионе, хотя, наверное, один Покровитель Каррайе знал, как ей хотелось поступить в обычную школу для обычных людей. Она приехала домой на зимние каникулы. Но Фроут, праздник зимнего солнцестояния, на сей раз оказался отнюдь не тем безмятежным временем, которое она помнила.
Тем вечером все кругом излучало тревогу. Камин? Как будто тот же. И потрескивающие дрова, и хвойный запах… Тепло? То же самое, и любимый горячий шоколад из рук кухарки, и традиционные пирожные с сахарной глазурью, пикантно отдающие иголочками розмарина. Музыка? Праздничный вечер? Гости?
Гости вели себя, как обычно. Пришли все те, кого семья Анаис обычно приглашала. А вот мама и отец, отправившиеся с утра в Ниддат за недостающими подарками, до сих пор не возвращались. Празднование давно должно было начаться, но музыканты медлили, переминаясь с ноги на ногу. Открывающий танец в отсутствие хозяев играть было не принято. Гости переговаривались – сначала украдкой, потом все громче и тревожнее. Натан, в начале вечера сновавший меж группками приглашенных, куда-то испарился, а потом…
– Я сожалею! – Его срывающийся голос перекрыл гул толпы. – Я сожалею и приношу извинения. Праздника не будет. Случилась трагедия!
Затем были возгласы и обмороки, слезы и шок, и, конечно, сплетни, сплетни, сплетни… Отец и мама, такие странно бледные и пугающе неподвижные, покоились на столах посреди гостиной – праздничные скатерти и посуду в спешке свалили в угол. А Анаис не верила в происходящее до тех пор, пока не прибыл гробовщик и не начал, кашляя и кряхтя, с расстановкой снимать с покойных мерки. Какая глупость, силы небесные, какой абсурд… Но этого требовали традиции. Личные гробы по меркам. Прощание в гостиной. Могилы в глубине сада, на семейном кладбище. Промерзшую землю пришлось рыть с помощью приглашенного мага. Этот-то маг позже, посмотрев на Натана, глубоко задумался и отозвал брата в сторону, чтобы поговорить. И летом Натан уехал. Анаис еще училась в пансионе и возвращалась только на каникулах. Дом остался в распоряжении домоправительницы и бесчисленных друзей семьи, оказавшихся вовсе не друзьями…
…– Ты успокоилась? – спросил Натан около полуночи, когда первоначальное потрясение начало уходить, а на смену ему уже накатывало безысходное смирение. – Пришло время кое-что объяснить тебе.
Анаис кивнула, комкая в руке носовой платок. От платка пахло успокоительными каплями. Она не помнила, кто и когда сунул его ей в ладонь.
Брат провел ее в свою комнату и тщательно запер дверь. Анаис редко заходила сюда, в эту святая святых восемнадцатилетнего юноши, куда он нередко приносил странные пощелкивающие механизмы и приводил друзей, но сейчас ей было не до разглядывания обстановки. Запомнился только резкий, раздражающий свет лампы с синим абажуром.
– Мама и папа состояли в Антиреспублике. Да, ты правильно поняла, – он вскинул руку, когда Анаис испуганно вздрогнула. – Нет, никто из знакомых ничего не подозревал. Мы почти достигли успеха. В руки отцу попал медальон с волосами наследника Генрио. После революции республиканские маги стерли императорскую семью из всех вариантов реальности и уничтожили все вещи, на которых мог лежать генетический отпечаток, чтобы никто уже не смог вернуть императора или его наследников к жизни. Но они упустили из виду этот медальон. Мы искали его пять лет…
– Мы? – перебила Анаис. – Ты тоже был с ними! Ты с тринадцати лет знал, что происходит!..
– Знал. Я же будущий глава семьи, от меня не могли скрывать подобное, – несмотря на горе, в голосе Натана чудилось высокомерие. – Отец и мама поехали в Ниддат, чтобы поскорее отдать его магам Антиреспублики. А дальше…
Он вздохнул, то ли сомневаясь, говорить ли правду, то ли собираясь с мыслями.
– Дальше медальон украли. Это был кто-то из клана Аласси, точно. И они точно знали, за чем охотятся. Может быть, Служба безопасности Республики связалась с ними, и операцию спланировали вместе. Власти не стали бы терпеть клан воров, если бы воры не были им нужны… Примерно через час отец и мама погибли. Возможно, их убили Аласси, когда что-то пошло не так. Или их убили СБРовцы. Или…
– Аласси не убивают, – заторможенно проговорила Анаис. – Это знают все.
Одиозный клан воров, оплетший своими щупальцами всю страну, а может, и соседние, контролировал все кражи в республике. Аласси были неуловимы… или, как верно заметил Натан, их не очень-то и ловили. Только если они переступали черту. Или когда требовалось предъявить населению успехи полиции. Но Аласси никогда не убивали. Правда, их жертвы нередко жалели, что остались в живых.
– Может, это были не Аласси, а Аварисы, – без особой уверенности сказал Натан. Аварисы, отколовшийся от Аласси клан грабителей, не планировали изощренных краж. Они силой отбирали все, что хотели. – Или это не связано…
– Или их убили в назидание, – тихо произнесла Анаис. – Те, кому они везли медальон. Антиреспублика, Натан!
Брат помолчал, пряча глаза.
– Да, – согласился он. – Или Антиреспублика.
– И… что теперь? – спросила Анаис.
– Ничего. Я стану главой семьи. Все будет по-старому. Выйти из организации мы уже не сможем. Я слишком глубоко увяз, а если меня расстреляют, ты останешься совсем одна. После твоего совершеннолетия… поглядим.
Она не ответила. Просто не могла подобрать слов, чтобы выразить весь ужас и отторжение: придется помогать убийцам родителей и дальше, потому что деваться некуда! Однако через неделю она уехала в пансион, а когда вернулась летом, то обнаружила, что все не так страшно. В доме по-прежнему толклись члены Антиреспублики, более или менее успешно изображая друзей семьи. Но они активно вели расследование, пытались найти убийц и даже задействовали магов… Правда, тщетно. Никто не знал, какими приемами пользовались маги Аласси, но реальность после краж всегда оставалась неизменной. Ключик к событиям еще не удавалось подобрать никому.
Анаис всматривалась в лица «гостей» и гадала, причастны те к убийству родителей или нет. Где истина, где ложь и где ее собственное место в паутине чужих правд…
Позже, намного позже она нащупала путь к истине. А пока… Тем летом она отпраздновала пятнадцатилетие, впервые познакомилась с Миком, и мир снова заиграл красками. Пусть даже не такими яркими, как в те времена, когда родители были еще живы. Мик трогательно обещал ждать, пока Анаис подрастет, рассказывал ей о расследовании, и Антиреспублика постепенно превратилась в друзей – о да, змеи умеют менять кожу.
Но потом она все же осталась одна. Ведь Натан отправился в Академию, Которой Нет.
Когда вернулся… это был уже другой Натан. И ей тоже предстояло стать другой. Необратимо.
***
…Ей предстояло стать другой.
Анаис проснулась от голоса капитана из мегафона. Тот объявлял о долгой стоянке. «Станция Виккат-Седьмой. Остановка продлится два с половиной часа. Отправляемся в три часа тридцать минут. Просьба не опаздывать!»
Глубоко в недрах корабля что-то уже громыхало и шипело. Началась загрузка угля и отладка магомеханического узла – обычные процедуры для ночных рейсов.
Анаис поднялась и стала пробираться к выходу с палубы, не забыв прихватить рюкзак. Хотелось пройтись, развеяться, подышать воздухом. Она когда-то бывала на Виккате-Седьмом: запомнились просторные террасы и длинные ряды продавцов, восседающих за прилавками, на которых громоздилась всякая всячина. Еда втридорога, а безделушки отчего-то дешевле, чем в городских магазинах. Рядом с билетными кассами лепились будки закусочных, быстрых парикмахерских и помывочных для путешественников, которым хотелось освежиться после долгой дороги. Ночью людей на этажах было немного, но за стеклянными дверьми виднелись мужчины и женщины, жующие пироги или сидящие перед зеркалом с накидкой на груди…
Анаис бесцельно прошлась по двадцатому уровню виккатской станции, выглянула в окно. Городские огни тонули в дыму и чаде. Виккат считался самым промышленным городом Герратской республики. До чего просторно, до чего бесконечно… Анаис не знала, почему ей в голову вдруг пришло это определение – бесконечно. Но мир снаружи слишком контрастировал с тем ограниченным мирком, в котором она провела последний год. Стены поместья, сад, одни и те же люди, наведывающиеся в гости, каждый знает друг друга в лицо…
Она медленно поднесла к лицу ладони и провела по щекам.
Антиреспублика – это гидра, щупальца которой охватывают все города. Семья Анаис, Инфорты, хорошо известна в кругах повстанцев. А последняя выжившая представительница инсценировала свою смерть. Что будет, когда это раскроется?
Не доберутся ли и до нее так, как добрались до Натана?
Нет. Этого нельзя допустить ни в коем случае. Не раньше, чем Анаис обучится магии и сможет защитить себя. Проклятие и бесы! Неужели теперь придется постоянно прятать лицо, отсиживаться в самом темном углу, а то и носить вуаль?
Анаис покосилась на ближайшую парикмахерскую, вывеска которой мигала лампочками рядом с закрытым на ночь почтовым отделением. Потом вгляделась в стеклянную дверь внимательнее. Мастерица скучала, перебирая какие-то тюбики у стола. Кресло перед зеркалом пустовало. Оно казалось большим спящим зверем, темное и неподвижное.
Анаис посмотрела на часы и решительно дернула ручку.
– Доброй ночи! Успеете меня подстричь и покрасить за два часа?
Глава 2. По краю
Волосы казались непривычно короткими. Без пучка на затылке чудилось, что чего-то недостает, а воздух странно холодил шею. Стоило поднять глаза, и становилась видна нависающая над ними челка. Но Анаис было весело. Изменение внешности по ходу дела превратилось в увлекательную игру. Волосы теперь едва доставали до подбородка, а концы загибались внутрь. А еще они из светлых, почти льняных стали сочно-каштановыми. В парикмахерской Анаис запаслась двумя упаковками нужной краски и теперь, оказавшись на обзорной площадке станции, размышляла, что неплохо бы сменить и гардероб. Может, в Академии… Хотя там наверняка не будет времени ходить по магазинам…
Ведь Академия постоянно меняла свое расположение. Она каждый день исчезала из одного города и возникала в другом, часто на противоположном краю страны. Или в горах, или на побережье Великого Соляного Озера, или в глухой деревушке, где вокруг монументальных стен бродили куры, а собаки украдкой задирали лапку над древними камнями. Потому ее и называли Академией, Которой Нет.
Вспомнив о времени, Анаис поспешила на пристань. С парохода уже возвращались рабочие с черными от угольной пыли лицами.
Симпатичный сосед дремал на своем месте напротив. Шаги Анаис его разбудили. Он открыл глаза – и комично округлил их, оглядывая ее с веселым изумлением. Губы тронула азартная улыбка. Анаис подумала, что сейчас он непременно попытается завести разговор, но сосед лишь скорчил красноречивую рожицу и показал большой палец в жесте одобрения.
И славно. Что тут можно сказать, кроме какой-нибудь банальности?
Люди сновали меж проходов. Ночью ощутимо похолодало, и сквозняки несли прохладу даже на застекленную со всех сторон палубу. Анаис тронула рюкзак, в котором лежал теплый свитер. Нет, пожалуй, переодеваться прямо здесь – это слишком. Она с сожалением опустила руку и снова прикрыла глаза.
Странно было думать, что и Натан когда-то точно так же сидел в салоне воздушного судна. С нетерпением ждал прибытия, гадал, что таится впереди. Хотел поскорее научиться колдовать…
Когда он вернулся, ничто в нем не напоминало мага. Ничто, кроме, пожалуй, тяжелого, стариковского взгляда, который без слов кричал о том, что его обладатель знает слишком много. И рад бы сбросить часть этого груза, но уже не может.
Зато смог переложить ношу на плечи сестры…
***
– Кому ты рассказывала, что получила магическую искру?
…В последний раз Натан приезжал домой год назад. Минувшим летом. Уже тогда он был мрачный и вечно чем-то обеспокоенный, а меж бровями залегла глубокая складка. Писать в Академию письма и звонить по телефону могли только другие маги. Анаис не решалась выбраться в Ниддат и отыскать почтовое отделение, предоставляющее услуги мага, поэтому скучала молча. Но едва Натан, вернувшись, бросил на нее взгляд, как задал этот вопрос. Деловито и сухо. Ни поцелуя, ни даже короткого объятия…
– Никому, – чуть обиженно протянула Анаис и оглянулась. Со стороны поместья ко входу в сад уже шли вездесущие «гости».
– Точно? Уверена? Ни намека? Даже Мику? – брат чуть повеселел, точно с плеч свалился немалых размеров камень.
– Никому! И, Натан, я хотела тебе сказать… расторгни мою помолвку. Я не хочу замуж за Мика. Он… в общем, я в нем ошибалась. Я…
– Что? О Покровитель, вся наша жизнь сейчас на волоске, а она говорит о замужестве! Не пройдет и двух недель, как ты бросишь этого Мика и уедешь… – тут Натан умолк и поспешно обнял Анаис, маскируя радостью встречи их перешептывания.
Анаис ничего не понимала. Но по рукам уже потекла предательская дрожь, а в груди поселилось недоброе предчувствие. Оно напоминало холодный и скользкий клок тумана, свернувшийся в кольцо. Что происходит? Что с Натаном? Почему он ведет себя и разговаривает так… так, словно уверен, что ему уже не жить?
Повстанцы окружили его, забрасывая вопросами. Натан отвечал неопределенно, отговорками, но Мик уже зло кривился, да и остальные, казалось, услышали что-то неприятное.
– Ну что, старина? Еще один маг в нашей компании, а?
– Да, наверное… Мы поговорим об этом. Вечером.
– Что ты как неродной? Цералиса видел? Он ничего не велел передать?
– Нужно было ждать меня? Вы сидите здесь безвылазно, неужели не могли сами съездить к Цералису и поговорить? – Натан смерил «друзей» колким взглядом. – Он ничего не велел передать. Ничего не меняется.
– А должно бы, – тихо заметил Мик. – Ты обещал…
– Я помню, – Натан поспешно оглянулся на Анаис. – Поговорим вечером.
Может, он и поговорит с ними вечером, догадалась она. Но с ней хочет побеседовать еще раньше. Что-то произошло. Доверие к Антиреспублике, которое пошатнулось четыре года назад, рассыпалось окончательно. Натан чего-то боится, к чему-то готовится и хочет сказать сестре что-то важное. Уметь бы читать мысли, чтобы не было так страшно…
Когда Натан после ужина зашел в свою комнату, Анаис уже ждала там, не включая свет. Она слышала, как брат крикнул гостям, чтобы ждали у автогаража. Интересно, что за выезды в ночь…
– Как я рад, что ты получила искру, – выдохнул Натан. – Я так надеялся…
– Но в пределах одной семьи это не редкость… Хотя я тоже рада, – Анаис нервно улыбнулась. – Говори скорее. Что ты хотел мне сказать? Не пугай меня.
– А придется напугать, – грустно улыбнулся брат и сел на кровать прямо в уличной одежде. – Скорее всего, я не доживу до рассвета.
Она дернулась и уставилась на него широко открытыми глазами.
– Меня убьют наши же соратнички, – невесело усмехнулся Натан. – Как только узнают, что теперь у меня есть доказательства против кое-кого… И когда я скажу, что больше не буду иметь с ними никаких дел.
– Так не говори! Молча выдай их СБР, если на то пошло…
– Я же маг, – покачал головой Натан. – Я просчитал все вероятности. Во всех сценариях, в которых я выживаю, ты не попадаешь в Академию или даже погибаешь, а мое расследование остается незавершенным. Оно важно, Анаис. Это самое важное, что у меня есть. После тебя, конечно. Я напал на след, но информацию у меня отняли. Просто стерли все вероятности, при которых я ее получал. Теперь ты должна пройти по моим стопам и воссоздать картину. Ты сумеешь ею распорядиться. Запомни, безоговорочно доверять можно только ректору Академии…
– Какую картину? Натан, ты о чем?
– Когда я учился, я случайно нащупал ниточку, которая ведет к одной технологии. Я знаю только, что она перевернет весь наш мир. Может убить его, а может привести к расцвету, смотря в каких руках окажется. Я поделился информацией с ректором, господином ди Кэрретом… но на следующий день ни я, ни он ничего не помнили. Кто-то стер все события, все варианты развития реальности, при которых я узнавал то, что узнал. Я бы не вспомнил даже, что добрался до какой-то информации, но эту часть мы с господином ди Кэрретом смогли восстановить с помощью призрака. Дальше… дальше мы не нащупали ни одной вероятности, при которой оба выживаем и восстанавливаем полученное знание. Наверное, из реальности было стерто что-то еще, причем очень умело. Иначе мы не оказались бы в таком тупике. Я ничего теперь не знаю, Анаис. Но если ты пройдешь по моим следам, то получишь эту технологию. Главное, будь осторожна. Для кого-то она важнее жизни…
Анаис била дрожь. Она не помнила брата таким серьезным и испуганным. Даже в день смерти родителей Натан скорбел и нервничал из-за таинственного убийства, но не боялся так. Глаза казались провалами на бледном лице. Важнее жизни. Опаснее смерти. Что это может быть? И кто мог стереть такую часть реальности одним махом? А ей предстояло продолжить расследование… Анаис не считала себя трусихой, но по своей воле ни за что бы не влезла в это.
– Ты уверен, что нужно продолжать? – негромко спросила она. – Не стоит замахиваться на то, что нам не по зубам, Натан. Мы ничего не решаем…
– Может быть, и не стоит, – вздохнул брат, запустил пальцы в волосы и с силой потянул себя за светлые вихры. – Может быть… Ты права, конечно. Это мое расследование, не твое. Ты вправе отказаться. Живи, становись магом, выбирай свой путь – главное, не возвращайся к Антиреспублике. Это двуличные твари пострашнее любого призрака, они убили отца и маму, теперь я знаю наверняка. Решай сама. Но если сочтешь нужным продолжить мои поиски… – он извлек из кармана небольшой блокнот в потрепанном коленкоровом переплете, – то я записал здесь, какие призраки тебе нужно искать.
