Текст книги "Мулан. Герой из рода цветов"

Автор книги: Грейс Лин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 19 страниц)

Глава 44
Пропавшая трава

К столу, за которым сидела Мулан, стремительно подбежал Лю Тин-Пинь.

– Я кое-что разузнал насчёт вашей травы! – выпалил он. Затем нахмурился и спросил: – А где Туци?

Мулан указала на пол.

Лю Тин-Пинь опустил глаза на спящего Кролика, покачал головой и, присев рядом с ним на корточки, мягко толкнул его.

– Туци, просыпайся!

Кролик фыркнул – очевидно, пробудившись ото сна, и крошки посыпались с его носа. Мулан подняла его с пола и положила к себе на колени.

– Я кое-что разузнал насчёт той травы, – повторил Лю Тин-Пинь. – Пекарь Ли говорит, что лет двадцать назад всю растительность на острове сгубила какая-то болезнь, и вот до сих пор ничего не восстановилось.

– Лет двадцать назад? – проговорил Кролик, навострив уши. – Хм. Не может же болезнь столько держаться на растениях.

– Такое впечатление, что это полностью изменило почву на острове, – пояснил Лю Тин-Пинь. – С тех пор она совсем не плодородная, на ней почти ничего не растёт. Хорошо ещё, что остров и раньше жил в основном за счёт рыбной ловли и торговых связей, так что люди, как видишь, не померли.

– Но чтобы вся почва совершенно изменилась... – протянул Кролик, качая головой. – Это может значить лишь одно: душа острова в смятении.

И снова Мулан переполнило необычайное возбуждение – у неё в голове что-то потихоньку начинало складываться. «Лет двадцать назад почва изменилась». «Лет двадцать назад появилась Каменная статуя». Была ли здесь связь? А что, если...

– В таком случае нет никакой надежды найти здесь ростки Драконьего уса, – решительно произнёс Кролик.

Мулан поспешно отвлеклась от своих рассуждений, стараясь уловить не прекращавшийся разговор. Мысли о совпадении отошли на задний план.

– Похоже, что нет, – согласно кивнул Лю Тин-Пинь. – Здесь мы его вряд ли найдём.

– Правда? – встряла Мулан, больше не в силах сохранять молчание. – Но что же нам тогда делать? Она есть ещё где-то, эта трава?

Оба обратили к ней хмурые взоры. Едва заметив безрадостное выражение их лиц, Мулан вдруг испытала такое чувство, будто все пирожки, которые она успела съесть, превратились в булыжники. А сознание замостила картинка бледной как смерть Сиу, неподвижно лежащей в постели.

Мулан повернулась к Кролику. Нотки негодования неожиданно проскочили в её голосе:

– Ты тогда сказал, что для лекарства нужны оба растения... Ты сказал...

Кролик обратил на неё взор, полный такой безмятежности, что Мулан осеклась. Ей только сейчас пришло в голову, что лекарство нужно не для одной Сиу. Она сглотнула.

– Мы должны найти этот Драконий ус.

Кролик ничего не ответил и стал смотреть куда-то в сторону, в окно. Ночь уже опустилась на город, и небо было почти чёрным, одни тусклые фонари немного освещали улицы. Мулан проследила за его взглядом и поняла, что он обращён к луне – совсем уже тонкий месяц изогнулся высокой дугой, словно серебряная бровь нахмурилась на потемневшем челе небес.

Наконец Кролик снова обернулся к Мулан.

– У нас нет времени искать где-то ещё. До новолуния осталось всего два дня – два дня на то, чтобы добраться до чертогов Матушки-Владычицы. Завтра мы непременно должны отправиться к ней.

– Может, у Матушки-Владычицы как раз и трава найдётся, – с надеждой вставил Лю Тин-Пинь. – Всё-таки у неё Сад Великолепия.

– Именно поэтому Драконьего уса там не будет, – отрезал Кролик. – Эта трава слишком скромна и обыденна, чтобы произрастать в таком шикарном саду.

– Видать, уже не так обыденна, – заметил Лю Тин-Пинь.

Кролик издал тяжёлый вздох и кивнул.

– Это наша единственная надежда, – признался он Мулан.

Да и она слишком слабая, подумали все. Но никто этого не сказал.

Глава 45
Две скалы

Они решили немедленно взяться за погрузку провианта на лодку, чтобы завтра рано с утра без промедления отправиться в путь.

– У отца Ли Цзин найдётся для нас всё, что нужно, – довольно объявил Лю Тин-Пинь, – вдобавок можно здесь и переночевать, причём со всяческими удобствами вроде чистого белья и горячей ванны.

Говоря это, он больше имел в виду свой собственный заляпанный халат, но и Мулан вздохнула с облегчением, узнав о такой перспективе. Мысль о том, чтобы наконец искупаться, и сама по себе не могла не радовать, но кроме этого Мулан давно пришло в голову, что было бы лучше предстать перед Матушкой-Владычицей в как можно более достойном виде.

Итак, несмотря на давно сгустившиеся сумерки, они прихватили несколько коробов и корзинок с едой, баклажек с водой и потащили это на пристань. Кролик нёс впереди фонарь, освещая дорогу, а Лю Тин-Пинь и Мулан плелись, спотыкаясь, за ним. Когда они наконец добрались до лодки, Лю Тин-Пинь с грохотом бросил в неё свой груз и облегчённо заметил:

– Похоже, одних припасов будет достаточно, чтобы уравновешивать лодку. От глыбы теперь можно избавиться.

Глыба! Та глыба странной формы из Города бегущей воды, которую они возили с собой. Лю Тин-Пинь выволок её из лодки, и на неё упал мерцающий свет фонаря. Мулан вдруг показалось, будто перед ней мелькнул знакомый образ – возможно, человеческий силуэт, только несколько искажённый. Неровные слоистые отложения и проточенные непогодой выбоины слагались в подобие фигуры, облачённой в дырявые лохмотья и с длинными всклокоченными волосами...

– Куда бы её деть? – пробасил Лю Тин-Пинь. – Наверно, просто бросать в море не стоит...

– Я знаю, куда, – заявила вдруг Мулан, и смутно витавшие в её голове догадки разом обрели ясность.

* * *

Они оставили груз в лодке, Мулан забрала Кролика и сама понесла фонарь, а за ней, тяжело пыхтя и фыркая, побрёл Лю Тин-Пинь с глыбой на спине. Мулан повела его по песчаным дюнам на дальний конец острова, к каменному утёсу.

– Это где-то здесь, – бормотала Мулан, поворачиваясь с фонарём то направо, то налево. Кролик быстро уснул – стоило ему уютно устроиться в складках перевязи у Мулан за спиной, но на фоне ревущего в темноте моря его бархатное похрапывание только успокаивало девочку.

– Да где бы ни было, лишь бы поближе, – задыхаясь, просипел Лю Тин-Пинь. – Я же больше не Бессмертный, если ты вдруг забыла.

Мулан нахмурилась, но прошла ещё немного вперёд. И вдруг вскрикнула. Перед ней стоял бледный призрак! Лицо перекошено, руки с мольбой тянутся к ней...

– Что там такое? – вскричал Лю Тин-Пинь, а Кролик всхрапнул и проснулся.

Перепуганная Мулан сделала глоток воздуха и, пересилив свой страх, поднесла фонарь ближе к фигуре. Это не призрак. Это та каменная статуя, покорёженная от времени и непогоды; в прыгающем свете ручного фонаря у неё и правда какой-то мистический вид.

– Ничего, – подала голос Мулан. – В смысле, ровно то, что я искала.

Лю Тин-Пинь подошёл поближе.

– А-а, – протянул он, только завидев статую. – Всё ясно.

Кролик выглянул из-за плеча Мулан и охнул от удивления.

– Откуда ты знала, что она стоит здесь?

– Увидела с холма, – ответила Мулан. – И потом спросила у Ли Цзин про неё...

– Интересно, – пробормотал Лю Тин-Пинь. – Довольно странное совпадение, я бы сказал.

– У нас уже был ряд странных совпадений, – заметил Кролик. Он наскоро напомнил Лю Тин-Пиню о внезапной буре и рассказал о том, как они спрятались в лачуге, оказавшейся домом феи-бабочки. – Я тогда ещё подумал, не может ли нам незримо помогать кто-то из твоих прежних сотоварищей.

Лю Тин-Пинь призадумался ненадолго, но потом твёрдо покачал головой.

– Нет, ни на кого из них не похоже. У этих если чудеса – то большие, грандиозные. И они не прочь обозначиться, чтобы ты знал, кого благодарить. – Тут он скомканно ухмыльнулся. – Ну в общем, как я.

– Да уж, – пробурчал Кролик, – пожалуй, наши чудеса, действительно, больно скромны для Великих Бессмертных. Но тогда кто?

– Да кто бы это ни был, почему он не открылся нам? – спросила Мулан. Её снедало нечто вроде обиды. Кто знает – может, если бы им предстал настоящий Бессмертный, она бы не поддалась так легко на уловки Да-Цзи.

– Интересно, – повторил Лю Тин-Пинь. – Возможно, кто-то нас так испытывает. А может, нам помогает тот, кому помогать не положено.

– Если помогать ему не положено, – задумчиво проговорила Мулан, и новая мысль забрезжила у неё в голове, – может ли это быть кто-то подчинённый, кто-то вроде слуги – скажем, Багровой лисы?

Лю Тин-Пинь с Кроликом переглянулись, и оба покачали головой.

– Если бы, – грустно вздохнул Лю Тин-Пинь. – Но связать вместе нити прошлого и будущего ей не под силу – и даже не под силу Белой лисе, если уж на то пошло. Самим Бессмертным пришлось бы объединить свои усилия, чтобы сотворить что-либо подобное.

– Но всё же слуга – это вариант, – признал Кролик. – Кто-то неуполномоченный, кто обладает должным могуществом, но стоит очень низко...

– Или кто-то могущественный, кто стоит очень высоко, – заметил Лю Тин-Пинь.

– Да брось, Янь, – осадил его Кролик. – только особам вроде Нефритового императора поставлены такие границы.

– Какие границы? Почему Нефритовый император не мог бы нам помочь? – спросила Мулан.

– Условия Небесного мандата обязывают его не вмешиваться напрямую в судьбы земных людей, – пояснил Лю Тин-Пинь со скучающим видом, – во что, должен признаться, я никогда не верил. По-моему, он этим прикрывается, чтобы его не беспокоили.

И прежде, чем Мулан с Кроликом успели что-либо возразить, Лю Тин-Пинь сбросил корявую глыбу с плеча.

– Совпадение или нет, – проговорил он, – но нам надо решить, что с ней делать. Куда мне её поставить?

Мулан кивнула головой на бледную статую.

– Мне кажется, можно прямо рядом с этой. Поставь её так, чтобы они касались.

Лю Тин-Пинь принялся пихать и подталкивать корявую глыбину поближе к статуе, пока наконец две каменные фигуры не уткнулись друг в друга, точно яростно обнявшись. Лю Тин-Пинь облегчённо выпрямился, а Мулан взволнованно уставилась на странный союз.

– Так нормально? – пропыхтел он.

– Думаю, сойдёт, – с сомнением произнесла Мулан. Её снова переполняло то старое чувство, как после случая с драгоценной чашкой. О, с какой прытью бросилась она тогда на пол ради этой чашки, вся извернулась гибкой кошкой... А когда в итоге спасла эту несчастную чашку и с торжеством подняла на вытянутой руке, Ма с глубокой досадой покачала головой. Ликование угасло внутри, увяло и сдулось, как сушёный гриб.

– Что-то не так? – прозвучал в её ухе голос Кролика.

Мулан снова подняла глаза на две каменные фигуры, молча застывшие под лучом фонаря. Ничего. Только море шумит где-то неподалёку.

– Мне почему-то казалось, что-то произойдёт, – проговорила она. – Но они так и остались камнями. Всё как было.

Лю Тин-Пинь обнял её за плечи.

– Пойдём, – мягко промолвил он. – Иногда чудеса просто стесняются публики.

И они развернулись и пошли обратно, оставив вдвоём Книжника и Покинутую жену и теша себя надеждой, что отныне никто никого не покинет.

Глава 46
Зелёный остров

Наконец-то наступило утро. Даже с учётом такой роскоши, как тёплая ванна, чистая одежда и сон на кровати, да ещё в цветущем доме счастливого пекаря, Мулан так и не смогла порядком отдохнуть. До новой луны оставалось всего два дня. Сиу и Кролик слабели с каждым часом, а чтобы изготовить лекарство, по-прежнему недоставало двух растений. Что, если в Саду Великолепия действительно нет Драконьего уса? Но не успела она додумать этот вопрос, как поняла, что знает на него ответ. Если в чертогах Матушки-Владычицы нет Драконьего уса, то это конец. Больше ничего нельзя сделать. Сиу и Кролик умрут.

«Надо отправляться как можно скорее», – подумала Мулан. Она отдёрнула в сторону балдахин над своей кроватью – пышным деревянным ложем с искусной резьбой, которое занимало почти всю комнату целиком, и принялась с нетерпением выжидать рассвета. Постепенно из темноты проступили изящные силуэты резных кроватных бортиков; сначала блёклые, светло-серые, слабо виднелись они на фоне чёрной комнаты, но затем гладкое дерево отчётливо засеребрилось в первых лучах зари, потихоньку проникавшей в комнату сквозь затянутые бумагой окна. Наконец, тишину утра прорвал далёкий клёкот птичьего базара, донёсшийся с прибрежной полосы, и Мулан выскочила из кровати.

Вчера вечером семья Ли предложила господину Яню и его племяннице позавтракать у них дома, в жилой части пекарни, но Лю Тин-Пинь настоял, чтобы они все пошли на завтрак в торговую половину.

– Тут идти-то всего ничего– пекарня под боком, – бесцеремонно заявил он, но Мулан сразу догадалась, откуда такая беспечность. Очевидно, выбор места для завтрака был продиктован исключительно велением желудка. И ничуть не стесняясь, Лю Тин-Пинь добавил: – Значит, мы придём туда, как только встанем.

Итак, Мулан направлялась в пекарню – точнее, осторожно кралась, чтобы никого не разбудить. Неужто и в самом деле она одна на ногах? Солнце уже совсем встало, и слегка розоватые небеса окаймляла снизу ровная линия черепичных крыш. Мулан на цыпочках просеменила через весь двор, миновав маленькое дерево магнолии, что с надеждой раскинуло ветви навстречу свету. Девочка подошла ко входу в пекарню и осторожно раздвинула в стороны скромные двери из простого дерева, уверенная, что там пока никого.

К её удивлению, в лавке вовсю кипела работа. Отец Ли Цзин, с чьего круглого лица ни на миг не сходила улыбка, как раз вынимал огромный противень с дымящимися булочками, и коротко, но радостно кивнул Мулан в знак приветствия. Женщина средних лет с такой тонкой фигуркой, что широкая приветливая улыбка казалась ещё шире, выкладывала свежие пирожки на блюдо. То, что это мать Ли Цзин, стало понятно сразу, потому что как только Мулан появилась на пороге, женщина крикнула:

– Дочка! Мулан уже встала!

Тут же из ниоткуда вынырнула Ли Цзин, неся на подносе чайник.

– С добрым утром! С добрым утром! – лучась, защебетала она. – Пойдём скорей! Твой дядя уже умолол целый поднос пирожков.

И Ли Цзин повела Мулан в главную залу, к тому самому столу, за которым Мулан обедала вчера. Там уже сидели Лю Тин-Пинь с Кроликом, которые приветствовали её с набитыми ртами.

Мулан села напротив Лю Тин-Пиня, и перед ней немедленно возникло блюдо, полное паровых булочек, и чашка душистого чая – всё это Ли Цзин подала на стол с большим умением.

– А . мясные пирожки у него теперь что надо, – рассудил Лю Тин-Пинь, разламывая один пополам и так смачно вдыхая аромат, как будто именно его он пробовал на вкус. – Правда, вот те, что с бобовой пастой – те пока так себе, надо признать.

Мулан взяла один пирожок со своей тарелки и откусила кусочек – и опять её глаза сами закрылись от блаженства. Всё во рту обволок насыщенный, бархатистый вкус сладкой пасты из красной фасоли. Мулан облизала губы.

– По мне – в самый раз, – изрекла она.

Из-под стола послышалось фырканье.

– Вот будь у тебя такой разборчивый нрав, какой у тебя вкус, меньше бы падало бед на твою голову, – раздалось мычание Кролика.

Лю Тин-Пинь сделал вид, что серчает.

– Потише там, – нарочито жёстко скомандовал он. И уже значительно мягче добавил: – Ручным кроликам разговорчики не положены.

Мулан так и прыснула от смеха, Лю Тин-Пинь тоже захохотал, но уже громогласно гогоча во всю глотку, и Мулан не могла удержаться, чтобы не рассмеяться от души. К ним снова подошла Ли Цзин, неся новый поднос с пирожками.

– Как приятно видеть вас в таком славном настроении, – улыбаясь, призналась она. – Вчера вечером у вас были такие лица, будто кто-то умирает.

Вся весёлость мигом покинула Мулан, и смех резко оборвался. Ли Цзин потемнела лицом:

– Я что-то не то сказала?

– Ну что ты, – выдавил улыбку Лю Тин-Пинь и похлопал её по руке. – Просто ты напомнила нам, что впереди у нас важная поездка. Зато ваши пирожки придадут нам нужных сил. Дай-ка попробую ещё вон те, ананасовые...

Ли Цзин гордо улыбнулась и ушла. Новая горка свежей выпечки пахла так же умопомрачительно и смотрелась так же заманчиво, как и предыдущая, но Мулан покинул всякий аппетит. Она заглянула под стол, где Кролик скромно выщипывал из пряника начинку, кажется, пасту из семян лотоса. Мулан встала.

– Я, наверное, пойду. Пожалуй, стоит проверить лодку перед отплытием, – сказала она.

– Правильно, – кивнул Лю Тин-Пинь. – Мы тут закончим, и сразу в путь.

Что-то подсказывало Мулан, что это будет не скоро – возможно, об этом говорили внушительные размеры той груды пирожков, которая опять высилась перед Лю Тин-Пинем. Мулан вышла из пекарни на улицу, где утренний туман окутывал серую черепицу крыш. От домов и лавок, из-за задвинутых деревянных ставень, уже слышались стуки и голоса – городок постепенно просыпался. «Совсем как у нас утром в деревне», – подумала Мулан, и вдруг тоска пронзила её сердце. Ей бы тоже просыпаться сейчас за такими же ставнями, у себя дома с Ма, Па и Сиу. Ей бы варить рисовую кашу вместе с Ма, и расчёсывать волосы вместе с Сиу, и кричать и смеяться вместе со всеми. А вместо этого она бредёт тут одна, под гулкое эхо собственных шагов по пустому мощёному переулку. За городскими воротами она окинула взглядом остров: резкие выступы неровной каменистой поверхности сглаживала серебряная дымка утренней зари. Мулан стала спускаться к воде.

Однако шла она не в сторону лодки. Едва знакомый парус заалел в отдалении, как девочка свернула по песчаной косе в противоположную сторону и направилась к дальнему концу острова. При свете дня идти было легче, и вскоре она могла разглядеть то, что искала – бледную статую и корявую глыбу.

Но точно ли это были они? Подходя ближе, она всё больше убеждалась: что-то не так. Вчера они выглядели иначе. По крайней мере, целее – за ночь они превратились в две груды каменной крошки и пыли.

Мулан насупила в замешательстве брови и настороженно замедлила шаг. Подойдя к двум кучам, она протянула руку. Стоило ей кончиками пальцев коснуться останков, раздроблённых до мельчайших частиц, как за её спиной вдруг взревело море, вверх взвился дикий порыв ветра, подхватил гору праха и швырнул прямо Мулан в лицо. Она закашлялась, заморгала, яростно отбиваясь от окутавшего её облака пыли. Но тут же перестала теребить руками – девочка вдруг заметила, что на её глазах происходит нечто потрясающее. Серое облако пронзил сверху столп солнечного света, и мелкие частички, парящие в нём, засверкали и заискрились. Словно миллион бесконечно малых звёздочек, облепили они Мулан, мерцая неземным волшебством.

– Ого-о, – выдохнула Мулан. Но как только этот возглас сорвался с её губ, новый порыв морского ветра мгновенно рассеял блестящую пыль. Мулан живо обернулась и успела увидеть, как блестящее облако вспорхнуло над землёй и исчезло в скалах. Девочка снова повернулась к каменным грудам – но их больше не было.

И всё же... Мулан вскрикнула. На том месте, где прежде были навалены обломки фигур, осталась тонкая пелена праха. Из-под неё как будто что-то зеленело! Мулан бросилась наземь и принялась молотить руками, нетерпеливо сметая остатки пыли; а те сразу легко взметнулись в воздух, клубясь и сверкая. Действительно, что-то зелёное! Из земли торчали тонкие свежие стебли, каждый длиной с палец. Изящные и волнистые, они мягко покачивались с каждым грохотом волн.

Неужели он? Дрожащими пальцами девочка слегка дёрнула вверх один такой стебель, и наружу показался алый корешок – словно она вытянула из клубка нить красного шёлка. Мулан в одночасье нарвала небольшой пучок, вскочила и понеслась обратно. Мигом взлетела она на вершину холма, что есть мочи работая ногами – и не замечая, что больше не спотыкается о пыльные комья сухой грязи. Вдалеке показалась высокая фигура с белоснежным кроликом на руках, которая бодрым шагом двигалась в сторону причала. Мулан на мгновение замерла, попробовала окликнуть фигуру и отчаянно замахала рукой, но тут же снова пустилась бежать, совершенно не обращая внимания, что весь остров охвачен мерцающим светом. Ей не бросилось в глаза даже то, как этот свет разлился вокруг вслед за блестящими пылинками, которые она минуту назад так беспечно развеяла по ветру.

– Кро-олик! Мастер Лю-уй! – кричала Мулан, не сбавляя ходу; наоборот, она только энергичнее затопала ногами и замахала руками. Волосы совсем растрепались и прыгали во все стороны. Лю Тин-Пинь наконец обернулся на окрик, и на лице его отразилось некоторое беспокойство, а Кролик посмотрел на неё с откровенной тревогой. Мулан растянулась в улыбке и поскорей вытянула вперёд ладонь, в которой сжимала тонкие стебли. Не в силах справиться с собственным дыханием, она с трудом выдавила:

– Я... нашла... Драконий... Ус!

Глава 47
Багровая лиса

Интересно, подумалось ей, это и есть то, что чувствуешь после смерти? Они погружались на дно самого глубокого места в океане, и кругом царила сплошная тьма. Ничего не слышно. Ничего не видно. Одна бескрайняя чёрная пустота.

Наконец где-то в толще этой тьмы завиднелось слабое свечение. Она знала, что это – рыба-удильщик, морской чёрт. Светился маленький бутончик на конце его удочки – длинной тонкой дуги, растущей из головы; точнее, он даже не светился, а всего лишь тихо мерцал, разливая вокруг жуткий белый холодок. Самого страшного – безобразной рыбины под ним, то и дело paзевающей чудовищную пасть – в этом свете видно не было.

Бутончик мигнул – Да-Цзи велит приблизиться.

Сяньян поморгала в ответ своим собственным огоньком, потусклее – она была в облике светящегося анчоуса. «Да-да, иду».

Они поплыли дальше. Как же Да-Цзи рассердилась, когда поняла, что туман, который она нагнала на лодку, не смог задержать ту троицу как следует. «Проклятый Лю Тин-Пинь! – всё скрипела она. – Вечно он мешается!» Но через время Да-Цзи успокоилась. Её губы скривила злобная усмешка. «Хм, а ведь с таким шикарным прошлым мешать он может не только мне, – задумчиво процедила тогда она. – Можно ведь сыграть на его старых знакомых. Дам-ка я знать кое-кому, что Лю Тин-Пинь объявился в его краях».

Вот эта её идея и привела их на дно океана. Как же долго, как глубоко они опускаются в этой нескончаемой, непроглядной тьме, словно две маленькие звёздочки, что упали с неба и теперь летят и летят сквозь чёрную ночь... Наконец одна из них замирает на месте.

Сяньян послушно приблизилась к морскому чёрту и повисла над белеющей точкой; ей никак не удавалось привыкнуть к тому гротескному, отвратительному образу, который приняла Да-Цзи и который сейчас, в свете двух тусклых огней, всё-таки проступал из мрака. На громадной, широченной голове сидели маленькие косые глазки, под которыми голова и вовсе разрывалась надвое огромной зияющей пастью, и края этой новой бездны обозначили два ряда тонких, словно иглы, зубов. Сяньян вряд ли могла ожидать от Да-Цзи, что та обратится во что-то столь... уродливое.

Однако у Да-Цзи были на то причины. Морской чёрт медлил над чем-то – Сяньян решила было, что они в конце концов достигли дна. Но это было не дно. Это было ровно то, зачем Да-Цзи затеяла погружение.

Мерцающий шарик – приманка, что венчала тонкую удочку коварной рыбины – вдруг засиял ровным бирюзовым светом. Свет становился всё ярче и сильнее – теперь он, бесспорно, затмевал мелкий огонёк какого-то жалкого анчоуса, теперь он был настоящим маяком в этом океане тьмы. «Просыпайся, – требовали его лучи. – Давай, просыпайся».

И вскоре где-то внизу, в бесчисленных слоях черноты, показалось некоторое шевеление, и обе рыбины резко отбросило назад поднявшейся толщей воды. А затем перед ними, словно две луны, возникли два огромных круглых глаза.