Текст книги "Герои космодесанта"

Автор книги: Грэм Макнилл

Соавторы: Аарон Дембски-Боуден,Гэв Торп,Ник Кайм,Стив Паркер,Крис Роберсон,Ричард Форд,Даррен Кокс,Дилан Оуэн,Питер Фехервари
сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 25 страниц)

Судорожно глотнув воздуха, псайкер вдруг рухнул на колени, а затем упал на руки. Когда же он опять поднял голову, его глаза уже снова приобрели свой обычный бледно-голубой цвет. Гессарт склонился над своим другом и ободряюще положил руку на его левый наплечник.

– Что ты увидел? – спросил он снова, теперь уже мягким, едва слышным голосом.

– Варп открывается, – сказал Закерис.

В первый момент недовольный ропот прошел среди остальных космодесантников, но Гессарт, метнув на них яростный взгляд, тут же пресек все разговоры.

– Предатели? – спросил Хердейн.

– Хуже, – ответил Закерис, когда с помощью Гессарта поднялся на ноги. – Воплощенный Хаос! Зло, дающее жизнь! Хозяин ночных кошмаров!

– Демоны… – пробормотал Рикхель.

– Бунтовщики… – продолжал библиарий, – они, конечно, не ведают, что творят, но это их предчувствия и страхи приманили сюда эту нечисть. Они бездумно шептали имена предвечных сил, сокрытых в древности, и тем самым привлекли их взор к этому миру.

– Сколько у нас времени, чтобы подготовиться к такому празднику? – спросил Лехенхарт.

– Не более дня, – ответил ему библиарий. – Скорее всего, часы. Я уже сейчас ощущаю, как среди звезд над городом открывается щель. Все, что здесь есть, погибнет.

– Но не мы! – убежденно сказал Хердейн. – Мы будем сражаться и покроем себя славой! Ты ведь сам сказал, что мы умрем не здесь.

– Он сказал, что я умру не здесь, – поправил его Гессарт. – Я не слышал, чтобы он упоминал ваше имя.

– И как же вы сможете спастись, когда остальные погибнут? – недоуменно спросил Никз, все еще опираясь рукой о стену и с трудом поднимаясь на ноги.

– Никто не должен здесь погибнуть! – твердо сказал Гессарт и мрачно посмотрел на космодесантников. – Этот мир уже потерян, достанется ли он мятежникам или демонам. Не важно, какая именно тьма поглотит Хельмабад, важно лишь то, чтобы мы выжили и предупредили других о его падении!

– Так что же, мы снова все бросим и убежим? – спросил Никз.

– Я бы выбирал другие выражения, – сказал Гессарт.

– Нет никакой доблести в бессмысленной жертве! – воскликнул Виллуш, делая шаг, чтобы встать рядом со своим командиром.

– Принесение себя в жертву и есть доблесть! – огрызнулся Хердейн. – Астартес и создавались для того, чтобы отдавать свои жизни в битвах! Подобная трусость недопустима!

– Дело не в трусости, это вопрос выживания! – вмешался Лехенхарт. – Наши трупы не смогут защищать человечество!

– Я не позволю вам повторить грех, уже совершенный на Архимедоне! – заявил Хердейн, накинувшись на Гессарта. – Вы не справились с обязанностями командира тогда, не справляетесь и сейчас. Вы больше не можете командовать ротой!

– Ротой?! – рассмеялся Никз. – Здесь уже давно нет никакой роты. Как нет и ордена! Мы – это все, что осталось. Я не собираюсь умирать здесь ради красивого жеста, который все равно никто не оценит!

– Ересь! – взревел Хердейн и, выхватив из кобуры плазменный пистолет, направил его на Никза. – Не слушайте этих изменников, братья!

Рикхель поднял вверх руки и выступил вперед.

– Я поклялся ордену в верности, – заявил он. – Я – Астартес из братства Мстящих Сынов! Жизнь моя не принадлежит мне с того дня, как я – как и вы все – принес эту клятву. Теперь наше дело уже не выбирать судьбу, а сражаться, пока мы еще можем сражаться!

Несколько космодесантников, по большей части новобранцев, из тех, кто должен был восполнить собой потери и заменить выбывших на Архимедоне, ответили на это согласным хором голосов. Гессарт посмотрел на собравшихся и увидел, как в их глазах перемешаны надежда и сомнение. Незаметно для других Виллуш ободряюще ему кивнул.

– Нам нельзя разделяться, – предостерег Гессарт. – Я – ваш капитан. Я один могу командовать ротой, вернее, тем, что от нее осталось.

– Я выполню любой твой приказ! – сказал Виллуш.

– И я! – поддержал его Закерис. – Этого врага победить невозможно.

– Меня готовили к сражениям, а не к самоубийству! – заявил Лехенхарт. – А оставаться здесь равносильно самоубийству, по моему мнению.

На лице у Хердейна, когда он глядел на Гессарта и принявших его сторону, застыла гримаса ненависти. Он перевел свирепый взгляд на Хейнке.

– А ты, брат, что скажешь ты? – потребовал ответа капеллан.

Некоторое время Хейнке стоял, будто пригвожденный к своему месту, переводя глаза с Гессарта на Хердейна и растерянно блуждая взглядом по комнате, где стояли его братья по оружию. Он уже было открыл рот, чтобы ответить, но передумал.

– Это ли смелость, которая всегда была присуща Мстящим Сынам? – вскричал Хердейн, схватив Хейнке за край горжета. – Прояви верность ордену! Покажи свою чистоту!

– Я буду сражаться! – возвысил голос Руфен и, вскинув к плечу болтер, направил его на группу десантников, столпившихся вокруг Гессарта.

– Это безумие, – пробормотал Тайло, ротный апотекарий.

Он выступил вперед, и его белые доспехи ярким пятном выделялись на фоне темно-синего снаряжения других братьев.

– Мы не можем здесь потерпеть неудачу и позволить, чтобы наше геносемя попало в грязные лапы предателей! Мы должны думать о будущем!

– Какое будущее, если честь потеряна?! – в отчаянии воскликнул Хердейн и, почти с мольбой глядя на десантников, безвольно опустил свой пистолет.

Пронзительный треск заряда, выпущенного из болтера, раздался в комнате – и голова капеллана будто взорвалась, исчезнув в облаке кровавых брызг и разлетевшихся на мелкие фрагменты костей черепа. Посреди комнаты стоял Гессарт, сжимая в руке дымящийся пистолет Закериса – свое оружие капитан с собой не принес.

– Да уж получше, чем смерть! – мрачно изрек Гессарт.

Руфен тут же открыл огонь из своего болтера, и анархия и хаос мгновенно охватили небольшую комнату. Гессарт метнулся влево, отпихнув Закериса с линии огня. Никз и Лехенхарт также открыли стрельбу из своих болтеров. В одну секунду две противостоящие партии сошлись в жестокой схватке, извергая пламя из болтеров и нанося друг другу удары кулаками и цепными мечами. Крики сопровождались оглушительным ревом оружия.

Через несколько мгновений четверо космодесантников уже лежали мертвыми на плитах каменного пола, а еще шестеро были тяжело ранены. Грозная фигура Никза возвышалась над братом Карлрехом, одним из тех, кто принял сторону капеллана Хердейна, и ствол его болтера находился в сантиметре от залитого кровью лица Астартес. Лехенхарт же с помощью двух других боевых братьев прижал к холодному полу Рикхеля. Хейнке и несколько других воинов с выражением ужаса на лице следили за происходящим.

Гессарт вернул пистолет Закерису и неспешно направился к притихшим сторонникам капеллана.

– Если вы так желаете умереть на Хельмабаде, я предоставлю вам такую возможность, – сказал он ровным, спокойным голосом, обращаясь не только к тем, кто открыто выразил свое несогласие, но и к тем, кто все это время хранил молчание. – Я не держу на вас зла, но каждому из вас придется сделать сейчас выбор. Для тех, кто хочет сохранить честь, все закончится очень скоро. Для тех же, кто повторно поклянется следовать моим приказам, все происшедшее будет тут же забыто и не повлечет за собой никакого наказания.

– Я повинуюсь воле моих братьев, – сказал Хейнке. – Если их выбор – оставить планету, значит я отправлюсь вместе с ними.

– Лучше смерть, чем бесчестье! – выплюнул Карлрех.

Гессарт чуть заметно кивнул Никзу, тот спустил курок, и рык его болтера тут же положил конец всем протестам Карлреха.

– Есть кто-нибудь еще, кто думает так же? – спросил Никз, выпрямляясь, и все увидели, что его лицо, забрызганное кровью убитого брата, стало похоже на ужасную алую маску.

Выступив вперед, брат Гехсен схватил дуло болтера, что был в руках у Никза, и приставил его себе под подбородок. Он с вызовом посмотрел на Гессарта.

– Это – измена! – сказал Гехсен. – Вы все отступники, и я не желаю, чтобы мое имя стояло рядом с вашими в позорном списке предателей. Я принадлежу к братству Мстящих Сынов и буду горд умереть, оставаясь одним из них. А вы… Вы хуже трусов, потому что вы предатели!

Гессарт заметил, как дрогнули лица некоторых из его бойцов, когда Никз произвел следующий выстрел, однако сам он ни на мгновение не отвел взгляда от глаз Гехсена. Он ощущал пустоту внутри. Он ощущал ее уже несколько лет, с тех пор как покинул Архимедон. Конечно, он не желал, чтобы дело повернулось подобным образом, но внутренне был готов принять свою судьбу, что бы она ему ни уготовила.

Когда Никз в следующий раз обратился к космодесантникам с тем же вопросом, вперед уже больше никто не выступил, и Гессарт ободряюще кивнул своим сторонникам. Лехенхарт помог Рикхелю подняться на ноги и дружески потрепал его по голове. Тайло направился к мертвым телам воинов и начал кровавый процесс извлечения прогеноидов. Посмотрев, как идут у них дела, Гессарт повернулся к Закерису.

– Мы не умрем на Хельмабаде, – сказал капитан.

– Так точно, капитан, – ответил библиарий и слабо улыбнулся.

– Надеюсь, у вас есть план действий, которые приведут к этой цели, – включился в разговор Лехенхарт. – Снаружи стоят лагерем миллионы мятежников, а нам надо как-то покинуть эту планету.

– Капитан! – воскликнул Никз и указал рукой на один из дверных проемов комнаты.

Несколько солдат Могильной гвардии, прибежавших на выстрелы, с дрожащими губами и расширенными от ужаса глазами смотрели на представшую им картину.

– Никз, Лехенхарт, Хейнке, Виллуш! – рявкнул на подчиненных Гессарт. – Разберитесь с ними!

Лишь только космодесантники повернулись к дверям, гвардейцы открыли огонь.

– Использовать только ножи и кулаки! – крикнул Гессарт вдогонку своим Астартес. – Экономьте боеприпасы везде, где только возможно!

Наконец в центральном зале погребального комплекса установилась мертвая тишина, которую лишь иногда нарушали раненые и умирающие гвардейцы, чей шепот и предсмертные стоны эхо разносило по лабиринтам каменных коридоров. Это было довольно большое помещение, и весь его пол занимало мозаичное изображение имперской аквилы. Тридцать колон поддерживали высокий сводчатый потолок, и на каждой из них были начертаны имена верных слуг Империума. В дальнем конце зала на высоком троне из красного дерева восседал Му'шан. Морщинистое лицо правителя скрывал капюшон расшитой золотой нитью мантии. Слева от него с болтером в руке стоял Никз, тогда как справа от губернатора возвышалась фигура Гурштрейха. Стоя неподалеку от трона, привалясь спиной к одной из колонн, Гессарт беседовал с Лехенхартом и Закерисом. Другие космодесантники либо стояли на страже в холле, либо несли караульную службу у запечатанных западных ворот, а пятеро были отправлены капитаном на задание за пределы погребального комплекса.

– Разрыв пространства все ближе, – понизив голос, предупредил библиарий. – Я вижу, как истончается кровавая пелена… Я слышу голоса чудовищ, которые обитают на той стороне. Они голодны – я чувствую это… Они почуяли ужас этого мира и теперь жаждут им насытиться!

– Что ж, быть может, с боями мы и смогли бы прорваться к «Громовому ястребу», – размышлял вслух Лехенхарт. – До него от северо-западных ворот меньше мили…

– Будем это рассматривать как крайнее средство, – отозвался Гессарт. – Я бы не стал в сражениях с мятежниками расходовать наши последние боеприпасы, чтобы остаться безоружным перед демонами. Есть другой путь, предполагающий намного меньший риск.

– Что у тебя на уме? – спросил Лехенхарт.

– Не твоя забота! – огрызнулся Гессарт. – Будь готов по первому моему слову отправиться на задание!

– Само собой, – ответил Лехенхарт. – Как говорится, дал слово – держи!

В ответ на губах Гессарта мелькнула злая усмешка, и Лехенхарт быстро ретировался, присоединившись к тем своим товарищам, что стояли на часах у главных дверей зала.

– Что ты задумал, отступник? – разнесся по залу пронзительный голос Му'шана.

Гессарт подошел к губернатору и, встав напротив, полностью закрыл своей тенью стареющего правителя. Глядя сверху вниз на иссохшего сановника, он удивился, как можно было доверить такой развалине единоличное управление Хельмабадом.

– Вовсе не я отдал этот мир в руки бунтовщиков, – начал Гессарт. – Ответственность за все, что здесь с вами случилось, должна быть возложена на вас самих. Всему виной твоя нерасторопность в исполнении воли Императора!

– И вот теперь ты задним числом обвиняешь меня во всем, тогда как именно вы были призваны стать нашими спасителями? – спокойно, но с вызовом спросил Му'шан. – Какая же надежда остается у человечества, если защитники, на которых мы более всего уповаем, забыли свои клятвы и поставили вопрос личного выживания выше долга?

– И ты еще будешь говорить мне о долге?! – усмехнулся Гессарт. – Как же тогда получилось, что три четверти твоих сограждан подняли восстание против твоего правления? Объясни мне, почему Астартес должны проливать свою кровь, чтобы сохранить власть человеку, оказавшемуся настолько бездарным властителем?

– Да, пусть я слаб, но ведь твой удел и удел твоего рода – всегда оставаться сильным! – возразил Му'шан и, откинув назад свой капюшон, открыл худощавое, морщинистое лицо, с белой, как алебастр, кожей.

Его темно-синие глаза пристально смотрели на Гессарта.

– Пусть я не оправдал надежд, но это ведь все по моей человеческой слабости! А вы были созданы, чтобы стать лучше людей! Более сильными, преданными, надежными, несгибаемыми!.. Неужели за десять тысяч лет все это растрачено, и теперь ангелы войны Астартес считают защиту людей ниже своего достоинства?

– Неужели люди пали так низко, что смотрят на Астартес как на единственное средство от проблем, созданных своими руками? – парировал Гессарт. – Мы ведем войну, чтобы обеспечить безопасность человечества – всей человеческой расы, а не ее отдельных представителей. Так ли уж ценна твоя жизнь в глазах Императора, что ради продления ее на несколько лишних часов мы должны жертвовать собой, в то время как могли бы выжить и спасти миллиарды других жизней?

Поджав губы, Му'шан сделал несколько неловких движений и медленно поднялся. Ростом губернатор едва бы достал Гессарту до середины груди, но он к тому же был согбен годами, поэтому до двуглавого орла на кирасе космодесантника ему пришлось тянуться. Широкий рукав мантии сполз к плечу, и стало видно, какие у него высохшие и костлявые руки.

– Если ты судишь о важности своих битв, лишь прикидывая соотношение потерь, – ты уже проиграл! – произнес Му'шан. – Я знаю, под этой грудой мышц и костяным панцирем бьется обычное человеческое сердце. Разве не подсказывает оно тебе: то, что ты делаешь, неправильно!

Гессарт осторожно стряхнул с себя руку командующего, словно опасаясь, что кости Му'шана хрупки настолько, что и легкого прикосновения будет достаточно, чтобы их переломать.

– Я тоже читал «Тактику Империалист», – сказал Гессарт. – Там также говорится: «Для истинной победы недостаточно одной только расправы над неприятелем». Возможно, в моей груди и бьется человеческое сердце, но рядом с ним бьется сердце Астартес! Мы с вами разные! Между нами нет ничего общего! Ты просишь, чтобы я стал человеком и ради тебя пожертвовал собой, – но природа Галактики требует от меня, чтобы я был больше чем человек: чтобы я жил дальше и принял участие в будущих битвах! В том, чтобы просто смириться со своим поражением – а наша смерть предотвратить его никак не может, – нет ни отваги, ни смелости. В том, чтобы просто смириться со своей смертью, нет никакого смысла, а лишь отчаяние. Всё, больше выслушивать рассуждений на эту тему я не намерен!

Уже повернувшись, Гессарт услышал, как у него за спиной, хрипя и задыхаясь, Му'шан вновь забрался на трон. До ушей космодесантника также донесся звук тяжелых шагов, и мгновение спустя караульные у дверей расступились, пропуская в комнату Виллуша, Хейнке и трех других Астартес. Держа под руки, они втащили в зал четырех истерзанных людей, в разорванных шинелях, без знаков отличия, – это явно были мятежники.

– Тайло! – громко крикнул Гессарт, когда пленников без всякой жалости швырнули в центр зала.

Апотекарий подошел к пленникам и после быстрого осмотра, кивнул, давая понять, что все они еще живы.

– Верни их в чувство! – приказал Гессарт.

Виллуш перешел на другую сторону комнаты – туда, где в углу были сложены штабеля из бочек и ящиков, – и принес оттуда большую оплетенную бутыль воды. Он вылил часть ее содержимого на лица несчастных, и те стали приходить в себя, кашляя и отплевываясь. Их глаза наполнились ужасом, когда смогли сфокусироваться на гигантских фигурах, возвышавшихся над ними.

– Ничего не говорите, только слушайте! – рявкнул на них Гессарт. – Сделаете все, как я скажу, – останетесь живы! Любое неповиновение – и вы трупы!

Мятежники закивали.

– Вот и хорошо, – сказал Гессарт и, лязгнув сочленениями своих доспехов, склонился над пленными. Затем он обратился к Хейнке: – Принеси вокс-передатчик!

Не задавая лишних вопросов, Хейнке вновь направился в дальний угол зала и поспешно вернулся, неся под мышкой передающее устройство. Он поставил его рядом с Гессартом на пол и сам опустился рядом на одно колено.

– С кем соединить? – спросил Хейнке.

С недоброй улыбкой Гессарт посмотрел на пленных.

– С противником! – был его ответ.

Захваченные в плен отрядом Гессарта были совсем не против выдать секретные частоты своего командования, и после нескольких посланий космодесантники, разобравшись в иерархической цепочке противника, связались наконец с теми, кто согласился вести с ними переговоры.

– С кем я говорю? – спросил Гессарт, нервно сжимая кулаки, в которых вокс-передатчик казался почти игрушечным.

– Серейн Ам'хеп, третий апостол Пробуждения, – протрещал в ответ чей-то надтреснутый голос.

– Третий – кто?! – опешил Лехенхарт. – Невероятно!

Властным жестом руки Гессарт заставил его замолчать и вновь нажал на кнопку передачи голоса.

– Обладаете ли вы полномочиями вести переговоры? – спросил капитан.

– Я – член Революционного Совета, – ответил Серейн Ам'хеп. – Рядом со мной сидят четвертый и восьмой апостолы. Мы вправе говорить от имени всех членов Совета.

– Ну наконец! – воскликнул Гессарт и, продолжая разговор, стал медленно прохаживаться вокруг пленников. – Мое заветное желание – побыстрее закончить этот конфликт.

– Ты хочешь обсудить условия сдачи в плен? – спросил Ам'хеп, в голосе которого явно слышалось недоверие.

– Конечно нет! – отрезал Гессарт.

– У нас просто нет возможности взять вас всех в плен! – проворчал Лехенхарт из-за спины своего командира.

Гессарт нахмурился и, ни слова не говоря, указал воину на стоящих у дверей караульных.

– Позволь мне быть с вами откровенным, – продолжил Гессарт. – Я хочу, чтобы вы обеспечили нам безопасный отход в обмен на выдачу губернатора Му'шана.

– Что?! – долетел с другого конца зала сдавленный крик Му'шана.

На лицах многих космодесантников отразилось удивление. Лишь Никз с мрачной улыбкой на лице одобрительно кивнул.

– Вы отдадите нам предателя Му'шана? – переспросил Ам'хеп.

– Как только мы улетим, вы сможете беспрепятственно пройти в гробницу и потребовать его выдачи.

– А почему, собственно, мы должны позволить вам безнаказанно уйти? – спросил Ам'хеп. – У нас достаточно сил, чтобы штурмовать гробницу в любое время, когда мы только того пожелаем!

– И положите в этой попытке тысячи жизней, – ответил Гессарт. – Хотя, конечно, не сомневаюсь, что их славная смерть не охладит пыла остальных…

Последовала долгая пауза, во время которой Ам'хеп, без сомнения, совещался со своими апостолами. Гессарт посмотрел в сторону трона, на котором съежился Му'шан. Казалось, что его полные ненависти глаза, способны были прожечь дыру в доспехах космодесантника. Гессарт встретил его взгляд и отвернулся.

– Какие мы можем получить гарантии, что вы уже не вывезли Му'шана, не телепортировали на орбиту?

– Никаких, – просто ответил Гессарт. – Однако имейте в виду: если вы вдруг захотите надуть нас, мой ударный крейсер, который сейчас на орбите, уже засек ваш сигнал и уже держит на прицеле ваши позиции. Если через некоторое время я не сообщу им, что мы покинули гробницу, они превратят ваш лагерь, а заодно и вас самих, в груду пепла!

– Что, в самом деле? – с удивленной улыбкой прошептал Виллуш. – Никогда не думал, что мы на такое способны.

– Он блефует, идиот! – зашипел Никз. – Если бы у нас даже была связь с «Мстительным», крейсер не в состоянии отследить с орбиты, откуда исходит одиночный сигнал на рабочей частоте. Если бы мы могли такое осуществить, давно бы уже разнесли на атомы их командиров!

В отчаянии Гессарт несколько раз тряхнул головой и еще раз щелкнул клавишей вокс-передатчика.

– Я в течение пяти минут буду ждать вашего ответа, – сообщил он главарям мятежников. – Если за это время мое предложение не будет принято, значит вы желаете продолжить боевые действия.

Он швырнул на пол съемный микрофон передатчика и отошел в сторону.

– Что, если они откажутся? – спросил Тайло. – Они сутки напролет могут нас обстреливать, пока не превратят гробницу в руины, которые и погребут нас здесь навсегда!

– Нет! – крикнул Му'шан. – Они – революционеры! Им нужно предъявить неоспоримые доказательства того, что я и в самом деле свергнут. Однако доверять им было бы большой ошибкой! Известие о том, что они разгромили Астартес, также может стать важным символом их движения!

Вперив взгляд в имперского губернатора, Гессарт направился к нему с другого конца зала.

– Пытаешься меня раздразнить? – приближаясь к трону, произнес Гессарт. – Возможно, таких грубых манипуляций было бы достаточно, чтобы дурачить твоих советников и клевретов, но на меня это не действует! Ты, наверное, забыл, что нас с юных лет учат верить в правоту своего дела! Мы не страшимся жестоких истин, от которых в ужасе отшатываются обычные люди. Единожды выбрав путь, мы идем по нему до конца, и ни подлый обман, ни вражеская пропаганда не заставят нас с него свернуть!

– Ты что, и в самом деле считаешь, что твои действия здесь морально оправданы? – прохрипел Му'шан. – Принял решение и теперь больше не желаешь слушать никаких других доводов?

– Доводы людей основаны на страхе и сомнениях, – заявил Гессарт, встав против губернатора. – Их логику искажают разного рода страсти, жалость и сострадание! Они верят в честность, а не в высшую справедливость!

– Вот уж не думал, что умение вести казуистические споры о словах входит в курс вашей подготовки, – тряхнул головой Му'шан. – Такие дебаты порождают высокомерие…

– Только тому, кто сам ненадежен, уверенность других кажется спесью, – уверенно сказал Гессарт. – Ты называешь это казуистикой, но в курсе подготовки космодесантника это называется «щитом правоверия» и «доспехами презрения». Нас и в самом деле учат играть словами, но лишь для того, чтобы мы могли распознать фальшь в том, что в устах наших врагов выглядит как объективные факты! Наш разум способен справиться с любым сомнением, как и наш организм, который справляется с любым ранением. Твой личный интерес настолько всем очевиден, что мнением твоим в этом вопросе легко можно пренебречь.

– Мой личный интерес?! – горько рассмеялся Му'шан. – Это ты бежишь с поля боя, спасая свою шкуру!

– Теперь уже не важно, какой я избрал образ действий, – ответил ему Гессарт. – Называй как хочешь. Фактом остается лишь то, что я принял решение, а все твои так называемые аргументы просто жалкие попытки отвлечь меня от его воплощения. Если ты и дальше будешь продолжать в том же духе, я буду вынужден силой принудить тебя к молчанию!

Му'шан посмотрел Гессарту в глаза и не увидел в них ничего, кроме искреннего желания выполнить свою угрозу. Он еще раз тряхнул головой и, пряча иссохшее лицо, поднял свой капюшон.

Гессарт вернулся к вокс-передатчику, когда из него донесся треск.

– Мы связались с нашими братьями, другими апостолами, и могу сообщить, что мы достигли согласия, – сказал Ам'хеп. – Через два часа, считая с этой минуты, вы все соберетесь у восточных ворот, после чего откроете их. Вам будет обеспечен свободный проход к вашему транспорту. Вам не станут чинить препятствий. Когда вы покинете планету, мы войдем в гробницу и арестуем предателя Му'шана. Согласны с таким планом?

Гессарт принял у Виллуша съемный микрофон и нажал на кнопку передачи.

– Через два часа у восточных ворот, – повторил Гессарт. – Согласен.

Бросив на пол переговорное устройство, он повернулся к своим бойцам.

– Обыщите гробницу, соберите все энергобатареи, боеприпасы и прочее годное для нас снаряжение, – приказал Гессарт. – Затем наденьте доспехи и через девяносто минут будьте готовы к боевым действиям. Тайло, приготовьте к транспортировке извлеченное вами геносемя. Братья, мы покидаем Хельмабад!

Космодесантники Гессарта, собравшиеся внутри огромной башни восточных ворот, представляли собой примечательное зрелище. Снова надев на себя боевые шлемы, они приняли образ безликих ангелов смерти, только на этот раз грозное впечатление несколько смазывала поклажа, которую они навьючили на себя, убегая из Хельмабада. Доспехи их были во многих местах пробиты и изобиловали повреждениями, полученными в ходе долгих боев. Стальные заплаты, поставленные в полевых условиях, то тут, то там украшали керамитовые поверхности. Воины уносили с собой вещевые мешки убитых ими солдат Могильной гвардии, которые сейчас были набиты энергетическими батареями и канистрами с питьевой водой. Никз также прихватил искусно украшенный силовой меч, снятый им с тела убитого полковника Акхайма; хотя в его мощной, обшитой сталью руке оружие и выглядело слишком миниатюрным, оно тем не менее не переставало быть ценным трофеем.

На поясе у некоторых бойцов висели канистры с прометием, а также маленькие осколочные гранаты, бывшие на вооружении телохранителей губернатора. Лехенхарт добавил к своему болтеру автопушку, которую он снял с треножника и теперь нес на плече, в то время как патронные ленты свисали с одной из выхлопных трубок его ранца.

Последние полтора часа они и вправду были очень заняты – тут сомневаться не приходилось.

– Ну что, готовы? – спросил их Гессарт.

В ответ кивками и жестами все подтвердили свою готовность. Тогда он дал сигнал Хейнке, чтобы тот начал последовательность отпирающих ворота ритуалов.

Хейнке встал у панели с руническими письменами, установленной над аналоем, напротив громадных бронированных створок. Руки в стальных перчатках проворно двигались над сияющим экраном. Огромные колеса силового привода, спрятанные где-то глубоко под гробницей, постепенно пришли в движение, и от их грохота задрожали массивные напольные плиты.

Прозвучал пронзительный сигнал, а в нагромождении механизмов над головами космодесантников замигали красные лампочки. Поползли вверх мощные поршни, со скрипом и лязгом внутренние ворота стали медленно отворяться. На высоких стенах открывшегося с внешней стороны узкого коридора замерцали, будто оживая, янтарного цвета лампочки.

– Выходим! – отрывисто приказал Гессарт.

Толкая перед собой четырех пленников, космодесантники шагнули в этот своеобразный вестибюль подземелья. Гессарт кивнул Хейнке, и тот, активировав отпирающий механизм внешней двери, проследовал за своим командиром.

Снова пол завибрировал от работы огромных моторов, и впереди, на пластальной двери, появилась яркая полоска света. Полоска расширилась, впустив в подземелье лучи слепящего солнца. Солнце Хельмабада, едва возвышаясь над горизонтом, находилось почти точно напротив ворот гробницы. Визор Гессарта тотчас почернел, когда авточувства включили фильтры, затемняющие внезапный яркий свет.

Сквозь затемнение Гессарт разглядел огромный полуразрушенный зал с высокими окнами, которые располагались по всей его длине и заливали зал потоками света. Протяженная колоннада, чьи могучие колонны были местами разрушены, проходила по самому центру здания, сплошь заполненного войсками и боевой техникой. Сотни стволов – от лазганов до артиллерийских орудий – нацелились на космодесантников, едва те появились в проходе. Б о льшая часть крыши была обрушена, и потемневшее небо эффектно оттеняло подрумяненный закатом потолок зала.

Весь горизонт был объят мерцающим заревом, что делало небо похожим на кровавый занавес. Вдруг, будто озаренный внезапной догадкой, Гессарт бросил быстрый взгляд на Закериса. Библиарий многозначительно кивнул в ответ.

Прямо у них на пути, чуть левее, стояла небольшая группа людей в серых сутанах. Всего их было восемь, головы у всех обриты, а лица выкрашены черной краской. Белки их глаз жутко выделялись на черном фоне и были похожи на жемчуг, плавающий в чернилах. Гессарт смотрел на апостолов Пробуждения, а они все опустили глаза, мрачно уставившись на усеянный щебнем пол. Может быть, от презрения, а может, от стыда или страха, – этого Гессарт так и не понял.

Лишь приглушенное тарахтение двигателей внутреннего сгорания сопровождало в тишине звук хрустящих под их ногами кусков пласткрита. Глядя прямо перед собой, Гессарт бесстрашно спустился по ступеням башни и вышел в зал.

– Можете идти! – махнул он рукой захваченным в плен повстанцам.

С улыбками благодарности и довольными ухмылками на лицах те поспешно преодолели горы щебня и воссоединились со своими товарищами-бунтовщиками.

Без видимой спешки, но и без промедления космодесантники проследовали мимо колонн гигантского зала. Гессарт был озабочен тем, чтобы не выказать неуверенности, но не мог не думать о том, что до посадочной площадки на крыше дворца, где стоял их «Громовой ястреб», оставалось еще более мили, а время, которым они располагали, стремительно таяло.

Топот сапог за спиной космодесантников дал им знать о том, что следом за ними двинулся конвой. Когда Гессарт обернулся, он увидел, что на лицах тех, кто их сопровождал, написан страх. Эти люди понимали, что если Астартес решат сражаться, то первыми погибнут бойцы эскорта.

С шипением выбросив струи выхлопных газов, ожили двигатели танков. Металлический лязг гусеничных траков провозгласил о том, что пришла в движение механизированная составляющая эскорта. Гессарта все это, однако, не слишком заботило. Хоть танки и выглядели внушительно, в условиях ближнего боя они не могли обеспечить надежной защиты. Еще раз взглянув на багровеющие небеса, капитан понемногу стал убыстрять шаг.

Когда небольшой отряд достиг наконец противоположного конца зала, Гессарт обернулся и посмотрел на ворота гробницы. Боевые группы повстанцев, которых отрядили на поиски губернатора, уже устремились вверх по лестнице. Найти Му'шана будет не слишком трудно: перед тем как отправиться к воротам, Гессарт приковал его к трону наручниками, после чего сообщил мятежникам по рации о точном местоположении центральной комнаты.