Текст книги "Герои космодесанта"

Автор книги: Грэм Макнилл

Соавторы: Аарон Дембски-Боуден,Гэв Торп,Ник Кайм,Стив Паркер,Крис Роберсон,Ричард Форд,Даррен Кокс,Дилан Оуэн,Питер Фехервари
сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 25 страниц)

– Как только мы получим подкрепление, мы снова пойдем на штурм города! – не успокаивался капитан.

– Прежде чем штурмовать что-либо, нам следует полностью укомплектовать роту. Тогда еретики будут сломлены! – подтвердил Цу'ган, и по его сжатым кулакам было видно, какая ярость бушует в нем.

Оба они – и Дак'ир, и Цу'ган – сопровождали Кадая, когда тот отошел от бруствера, оставив ветерана-сержанта Н'келна решать организационные вопросы. Капитан расстегнул зажимы и снял боевой шлем. Белая полоска волос намокла от пота, глаза пылали гневом.

– Да… Они еще узнают, что Саламандр не так-то легко заставить отступить!

При этих его словах на лице Цу'гана появилась хищная улыбка.

Дак'ир же думал сейчас лишь о братьях, которые погибли… И о братьях, которые погибнут при следующем, пусть и более продуманном, штурме. Изменники засели на хорошо укрепленных позициях и значительно превосходят числом космодесантников. Без огнеметов, с помощью которых можно было бы уничтожать засады и прочие ловушки противника, взломать оборону Цирриона будет очень сложно.

И тут произошло нечто, одним махом порушившее лелеемые капитаном планы отмщения. С противоположной стороны площади Аереона, из дыма и клубов оседающей пыли, одна за другой стали появляться человеческие фигуры. Они выползали из своих потайных нор и, едва волоча ноги, сгорбив в отчаянии плечи, медленно брели к Саламандрам.

Глаза Дак'ира невольно расширились, когда он увидел, как же их много.

– Выжившие! Гражданское население Цирриона!

– Открой его! – проскрежетал драконоликий гигант.

Его пластинчатые силовые доспехи, чье функционирование обеспечивалось действием темной энергии, разгоняли мрак мерцающим свечением. Драконоликий со своими воинами наконец добрался до подземной стальной камеры, которая заканчивалась огромными портальными воротами из сверхпрочной пластали.

Вперед выступил другой великан, облаченный в красную чешую стального панциря. Струйки дыма одна за другой вырывались из решетчатого забрала на его рогатом шлеме. Шипение и хриплое дыхание стали громче, а затем воин в рогатом шлеме изверг яростное пламя. Вырвавшись из-под его забрала, струя белого огня с ревом ударила в двери склепа и жадно охватила их.

Тугоплавкие засовы из пластали в считаные мгновения почернели и покрылись коррозией; слои абляционного керамита один за другим стекали на землю, а затем и сама дверная плита из адамантия, раскалившись добела, осела вниз сгустком лавы.

Воины попали сюда, быстро миновав станцию маглева и углубившись в один из малоизвестных «подземных» коридоров Цирриона. Никто не видел, как они сюда шли. Их предводитель лично проследил, чтобы в состоявшейся чуть ранее резне не выжил ни один свидетель. Где-то через час они достигли цели своего путешествия. Сюда, в городские катакомбы, не могли проникнуть облака с опасной концентрацией водорода. Война была где-то далеко: глухие звуки боев, которые еще велись в отдаленных секторах Цирриона, едва пробивались сквозь множество слоев металла и камнебетона.

– Это здесь? – спросил третий воин, когда обугленный проем сожженного портала понемногу стал остывать. Голос прозвучал, как булькающая магма.

Внутри виднелись сотни сейфовых шкафов, принадлежащих аристократическим домам Стратоса, здесь они держали самые драгоценные для себя вещи. Но мало кто мог даже подумать об артефакте, который преспокойно лежал в одном из этих стальных ящиков. Даже увидев его воочию, немногие бы догадались о его значении и тех ужасных, разрушительных силах, которые он способен выпустить на свободу.

– О да… – ответил огнедышащий воин, прикрыв глаза с красно-малиновыми веками и восстанавливая растраченные силы. – Это точно здесь… Где он и говорил.

Все новые группы отчаявшихся, измученных стратосийцев выходили на площадь Аереона.

Одежда большинства из них представляла собой лохмотья. Некоторые шли, судорожно вцепившись в свои жалкие пожитки – остатки попорченного огнем имущества, последнее напоминание о той жизни, которую они некогда вели в Циррионе и от которой не осталось ничего, кроме пепла. Лица многих были замотаны обрывками шарфов или полосками грязной ткани, предохраняющими носы и рты от ядовитых паров испорченной атмосферы. Лишь у немногих были старые респираторы, и время от времени они ими делились с соседями, так что толпа разбивалась на маленькие группы горожан, которые пускали по кругу чаши дыхательных приборов. На Саламандр водород не оказывал такого пагубного воздействия, поскольку легкие Астартес и их оолитовые почки, функционируя как единая защитная система, могли выделить и отфильтровать любой токсин. Это позволяло теперь воинам свободно дышать даже в смертельной для обычного человека атмосфере.

– Город парализован страхом, – произнес Ба'кен, когда последний осколок шрапнели был извлечен из его лица.

Саламандр сидел, привалясь к брустверу, в то время как брат Емек, обладавший базовыми навыками полевой хирургии, оказывал ему первую помощь. Боевой шлем Ба'кена едва не разнесло на части в результате ужасного взрыва, который вывел из строя его любимый огнемет, и еще довольно много осколков засело в его теле.

– И это только первые из них, брат, – отозвался Дак'ир, с жалостью глядя на печальную картину прохождения выживших граждан, минующих выставленные Саламандрами посты.

Между тем площадь Аереона постепенно заполнялась людьми. Дак'ир немного прошел вслед за нестройными толпами несчастных, которых солдаты Стратосского авиакорпуса, провожали до ворот Цирриона. Там, насколько он знал, простаивал без дела батальон бронетехники, который хоть сейчас был готов сопровождать выживших на их пути по небесному мосту в относительно безопасный Нимбарос. Уже около сотни граждан подошли к городским воротам, но еще больше толпилось на площади. Солдаты авиакорпуса изо всех сил старались обеспечить всем организованный выход из города.

– Почему они только теперь к нам вышли? – спросил Ба'кен, благодарно кивнув Емеку, когда тот наконец закончил извлекать из него осколки шрапнели.

Раны Ба'кена уже заживали: клетки Ларрамана в крови Астартес ускоряли как свертывание, так и зарубцовывание рассеченных тканей, а вживленная в мозг оссмодула способствовала быстрому сращению сломанных костей и даже регенерации утраченных частей тела и органов.

Дак'ир пожал плечами:

– Полагаю, узнали, что противник для консолидации сил отошел на новые позиции, где бы они ни находились. Плюс наше прибытие, должно быть, как-то заставило их встрепенуться. Заставило потянуться к нам за спасением.

– Мрачное зрелище.

– Да уж… – согласился Дак'ир, внезапно погрузившись в раздумья.

Война на Стратосе неожиданно предстала пред ним совсем в другом свете. Теперь это была уже не просто война за территорию, обнесенную колючей проволокой, или за подвергшееся порче место, но война за город, который молил об избавлении. За город, который отдал уже все, что только можно отдать, и чье лицо, как оказалось, могло быть простым, невинным и напуганным…

Отведя взгляд от бредущих мимо него человеческих теней, сержант увидел то, что осталось после боя от их лагеря.

Ограда периметра представляла собой нечто вроде демаркационной линии, которая разделяла две территории. Ту, что находилась под контролем Саламандр, и ту, что удерживал за собой «культ Истины». В том, что им следует держать оборону именно здесь, Кадай был непреклонен. Пара самоходных орудий «Громобой», лязгая гусеницами, непрерывно патрулировали площадь, и по гудению их сервоприводов можно было понять, что технодесантники прогоняют орудия по боевым программам, проверяя степень их готовности к различным режимам стрельбы.

В течение следующего часа на площадь Аереона прибыл брат Аргос, который привез с собой артиллерию и своих братьев-технодесантников.

Стало ясно, больше подкрепления не будет.

Из-за густого слоя облаков с низким термальным давлением, что испаряли богатые хлором океаны планеты, в верхней атмосфере Стратоса разразились свирепые бури с грозами. Теперь ни о какой посадке «Громовых ястребов» говорить не приходилось, и все виды связи с планетой были серьезно нарушены. Кадай и его Саламандры, первыми осуществившие выброску, оказались одни – факт, который они приняли стоически. Что ж, придется довольствоваться тем, что есть.

– И сколько же наших павших братьев отправится в долгую тьму? – вернул Дак'ира в реальность голос Ба'кена.

Здоровяк-огнеметчик глядел на медицинские контейнеры с телами убитых и тяжелораненых, стоящие на дальней стороне периметра.

– Надеюсь, меня никогда не постигнет подобная участь… – признался он шепотом. – Быть замурованным в дредноут… Существовать без ощущений в померкнувшем мире и вечно прозябать в холодном саркофаге… Пусть уж лучше меня поглотит огонь сражения!

– Это великая честь – вечно служить ордену, Ба'кен, – урезонил боевого брата Дак'ир, хотя упрек его и прозвучал довольно мягко. – В любом случае мы не знаем, какая судьба их ждет, – прибавил он. – Не считая тех, кто уже умер…

Тела павших воинов Третьей роты ожидали транспортировки на Нимбарос. Там, пока не утихнет шторм, они должны будут храниться на борту «Огненной виверны», чтобы потом этот «Громовой ястреб» смог вернуть их на «Ярость Вулкана», где они будут погребены в пиреуме ударного крейсера.

Все погибшие Саламандры, после извлечения их прогеноидов, прямо в своих доспехах испепелялись в пиреуме, и этот прах использовался в Культе Прометея для того, чтобы почтить их подвиг и укрепить боевой дух живущих. Эти священные практики мог проводить лишь капеллан, а поскольку на данный момент Элизия не было в составе роты, то до его воссоединения с боевыми братьями – или до возвращения на Ноктюрн – этот прах должен был храниться в крематории ударного крейсера.

Все эти мрачные размышления неизбежно приводили к мыслям о гибели апотекария Фугиса, которая случилась так не вовремя.

– Я говорил с ним, до того как мы отправились на задание… До того, как он погиб, – глядя куда-то вдаль, промолвил вдруг Дак'ир.

– С кем?

– С Фугисом. В изоляционной камере на борту «Ярости Вулкана».

Ба'кен поднялся и, разминая затекшие спину и плечи, потянулся за своим наплечником, который снял, чтобы брат Емек смог вправить ему вывихнутое в бою левое плечо.

– И что он тогда сказал? – спросил воин, умело прилаживая доспех.

– «Не все из нас хотят вернуться. И не всех из нас можно вернуть!» Я этих слов никогда не забуду… – Дак'ир задумчиво покачал головой, пристально вглядываясь во тьму за пределами площади Аереона. – Не думаю, что мы здесь одни, Ба'кен, – выговорил он наконец.

– Ясное дело, что не одни – мы воюем здесь с тысячными ордами!

– Нет… Здесь есть и кое-кто еще.

Ба'кен нахмурился:

– И кто же это может быть, брат?

Тут в голосе Дак'ира послышалась твердость камня:

– Кое-кто похуже.

Десантный трюм «Огненной наковальни», куда попал Дак'ир, когда вошел в «Лэндрейдер», светился тусклым сиянием. Медленно вращающаяся посреди отсека схематическая голограмма отбрасывала лучи резкого синего света на лица собравшихся здесь Астартес. Четверо присутствующих здесь Саламандр уже сняли свои боевые шлемы. В полумраке трюма глаза их светились теплым огнем, что резко контрастировало с холодным свечением гололитического изображения Цирриона.

Вызванный Кадаем на совещание, Дак'ир оставил Ба'кена на краю периметра, приказав тому проверить вооружение и быть готовым к новому штурму Цирриона.

– Без применения огнеметов и мелт стоящая перед нами задача серьезно осложнилась, – сказал Кадай и, заметив вошедшего Дак'ира, кивнул ему в знак приветствия.

Также поступил и Н'келн. Цу'ган же не выказал подобной доброжелательности и только сильнее нахмурился.

– С точки зрения тактики, мы можем удерживать площадь Аереона почти бесконечно, – продолжал Кадай. – Орудия «Громобой» вполне могут защищать линию нашей обороны даже без подкрепления с «Ярости Вулкана», которое со временем, конечно, придет, чтобы восполнить наши потери. Глубоко проникнуть в город будет совсем не просто…

То, что ожидаемого подкрепления не будет, стало для всех жестоким ударом, и Кадай был вне себя от гнева, узнав эту новость. Однако твердый как гранит прагматизм вместе с присущими Саламандрам самоотречением и привычкой полагаться на собственные силы оказались сильнее. Весь свой недюжинный ум капитан направил на решение поставленной задачи с использованием лишь тех сил, которые на данный момент были у него под рукой. Вынужденный как-то компенсировать потери, Кадай объединил три группы опустошителей в два отделения под командованием Лока и Омкара, а раненого Ул'шана отдал под начало двух других сержантов. Они не получили подкрепления, и формирование этих двух тактических отделений должно было сделать понесенные потери просто менее ощутимыми.

– Теперь, когда Фугиса нет с нами, я бы не хотел рисковать жизнями боевых братьев, бросая их в неизвестность, – говорил Кадай, а игра света и тени на его лице делала его похожим на призрака. – Еретики закрепились и хорошо вооружены. Нас мало. Это не представляло бы большого затруднения, если бы мы могли использовать наши огнеметы, но мы не можем!

– Есть ли возможность очистить атмосферу? – спросил Н'келн.

Из-за ранения в грудь, полученного им во время отступления к площади Аереона, его речь сопровождалась свистящим дыханием.

Н'келн был опытным и надежным воином, но лидерство давалось ему непросто, поскольку ему не хватало хитрости – качества, совершенно необходимого для офицера высшего ранга. Вместе с тем никто не мог его упрекнуть в отсутствии храбрости, которую он демонстрировал не раз и не два. Он задал очевидный и необходимый вопрос.

Теперь в круг мерцающего света схематической голограммы вступил брат Аргос.

Капюшон технодесантника был опущен. Левую часть его лица обрамляла стальная пластина с гравировкой в виде оскаленной саламандры. Шрамы от ожогов, которые оставили на теле Аргоса жрецы-клеймовщики, полосками и завитками украшали кожу воина. Холодный блеск бионического глаза резко контрастировал с горячим красным светом глаза природного. Порты разъемов, как стальные опухоли, выступали на его гладком черепе, а исходящие из них тонкие провода исчезали у Аргоса в ноздрях.

Он заговорил, и полумрак трюма заполнил глубокий металлический голос:

– Выбросы водорода, контролируемые атмосферными очистителями Цирриона, представляют собой газообразную смесь, которую используют на Стратосе для наполнения дирижаблей. Это менее летучее соединение, чем сам водород, благодаря чему болтеры все же функционируют здесь нормально. Хотя мне и удалось получить доступ к некоторым из внутренних городских систем, атмосферные очистители пока остаются за пределами моего понимания. Тут требуется местный инженер – кто-то, кто с самого начала поддерживал систему в рабочем состоянии. К сожалению, сейчас просто нет возможности отыскать кого-то, достаточно компетентного, даже если такой человек есть среди выживших или находится в захваченном городе.

Аргос сделал паузу и затем продолжил:

– Сожалею, братья, но на данный момент любое применение зажигательных средств в городе приведет к катастрофическим последствиям.

– Одно можно сказать точно, – снова взял слово Кадай. – Наличие в городе выживших препятствует проведению сколько-нибудь массированной атаки. Я не стану без крайней нужды подвергать опасности жизни невинных!

Цу'ган покачал головой:

– Брат-капитан, при всем уважении… Если мы будем бездействовать, жертв будет намного больше. Единственный выход для нас – одной мощной группой двинуться на Циррион и овладеть им! Мятежники не ожидают такого дерзкого шага!

– Никто не сделает нас неуязвимыми для их оружия! – возразил Дак'ир. – Предлагая такой план, ты подвергаешь риску не только стратосийцев, но и своих боевых братьев. Этот дерзкий шаг будет стоить жизни слишком многим из нас. Ты же не хочешь увеличить список потерь?

Лицо Цу'гана исказил гнев.

– Сыны Вулкана! – вскричал он, ударяя себя в нагрудник доспеха, – Огненнорожденные! – добавил он, сжимая кулаки. – Вот кто мы такие! «На Наковальне Войны» – вот наш девиз! Я не убоюсь битвы и смерти, даже если их боишься ты, игнеец!

– Я не боюсь ничего! – огрызнулся Дак'ир. – Но я также не хочу без особой причины бросать в топку войны моих братьев!

– Хватит! – Голос капитана мгновенно пресек грызню между сержантами.

Кадай смотрел на них, и глаза его горели яростью, порожденной демонстрацией такого неуважения к товарищам по оружию.

– Заканчивайте со своей враждой! – предупредил он их уже не так гневно. – Я этого не потерплю. У нас уже есть враг!

Извинившись, сержанты склонили головы, но прежде успели обменяться колючими взглядами.

– Никакого массированного наступления не будет, – еще раз подтвердил свое решение Кадай. – Однако это не значит, что мы станем бездействовать. Эти одержимые еретики управляются какой-то внешней силой. Никакая идеология, какого бы фанатичного подчинения она ни требовала, не может довести до такого… безумия, – добавил он, повторяя предположение, прежде уже высказанное Фугисом.

При воспоминании о нем у Кадая дернулся уголок рта.

– Иерофант этого культа, некий Оратор, и есть ключ к победе на Стратосе.

– Ликвидация лидера, – констатировал Цу'ган с одобрением и скрестил руки на груди.

Кадай кивнул:

– Брат Аргос обнаружил некое строение, называемое Аура Иерон, которое располагается в самом центре храмового сектора. По данным разведки полковника Танхаузе, этот демагог там. Туда мы и направимся. – Капитан одним взглядом окинул отсек. – Два боевых отделения, составленные из опустошителей, останутся здесь вместе с братом Аргосом, который, как и прежде, будет нас направлять. Эта небольшая группа вместе с «Громобоями» будет удерживать площадь Аереона, а также защищать выживших, если они появятся.

При этих словах Цу'ган нахмурился:

– Площадь Аереона в ее нынешнем виде больше напоминает лагерь беженцев. Солдаты авиакорпуса не могут достаточно оперативно выводить отсюда выживших. Гражданские только болтаются у нас под ногами. Наша задача – сокрушить орду и очистить это место от скверны. Как сможем мы этого достичь, если распылим наши силы ради защиты людей? Нам следует собрать всех боевых братьев, какие только находятся в нашем распоряжении!

Кадай весь подался вперед. Глаза его сверкнули, как раскаленные угли, и, казалось, затмили холодный свет гололитического изображения.

– Я не брошу их, Цу'ган. Мы не Злобные Десантники, не Расчленители и не такие, как некоторые из наших кровожадных братьев. У нас совсем другие девизы, одним из которых мы, Саламандры, особенно гордимся. Мы защитим невинных, если…

Сильная дрожь вдруг сотрясла «Огненную наковальню», и гулкие раскаты мощного взрыва были слышны и сквозь бронированный корпус машины.

Брат Аргос тут же опустил аппарель, и Саламандры выпрыгнули из «Лэндрейдера».

Огонь и дым поднимались над черным кратером в самом центре площади Аереона. Искалеченные трупы нескольких гражданских, а также растерзанные взрывом тела солдат авиакорпуса разбросало вокруг. Какая-то женщина пронзительно закричала на другой стороне площади. Она упала, пытаясь убежать от какого-то человека, сжимавшего в руке осколочную гранату.

Почти в то же мгновение в руках у Цу'гана оказался комбиболтер, и он немедленно прострелил психу грудь. Выпав из рук мятежника, граната взорвалась.

Бегущая женщина, как и несколько человек поблизости, были тут же поглощены взрывом. Паника начала захлестывать площадь.

Взревев, как зверь, Кадай призвал людей к порядку, в то время как его сержанты и бойцы усмиряли истерящую толпу.

Очевидно, что несколько культистов внедрились в группы идущих к площади, намереваясь спровоцировать массовые беспорядки среди беженцев. И в этом они преуспели. Респираторные маски, шарфы и тряпки для защиты от ядовитой атмосферы отлично скрывали их зашитые рты, позволяя культистам пройти незамеченными не только мимо стратосских солдат, но и мимо Астартес.

Ко'тан Кадай стоял на коленях, держа в руках искалеченное тело женщины, к которой он подбежал сразу после того, как рассеялся дым от взрыва. Она выглядела столь маленькой и хрупкой рядом с могучим телом Астартес, что казалось, оставшиеся у нее несломанными кости рассыпятся от малейшего его прикосновения. И все же он держал ее нежно, как отец, когда качает на руках свое дитя. Она прожила еще несколько мгновений. Затем ее полные слез глаза остановились, и кровь перестала течь из ран.

– Брат-капитан… – подойдя и встав рядом, отважился наконец заговорить с Кадаем Н'келн.

Кадай осторожно положил мертвую женщину на землю и встал во весь рост. На его черном лице осталась тонкая полоска багровых пятен. Если капитан и испытал в какой-то момент чувство растерянности и ужаса, то сейчас оно сменилось гневом.

– Два отделения! – объявил он свое окончательное решение, и его твердый, как сталь, взгляд нашел Цу'гана. Тот благоразумно решил не выражать своего неудовольствия. – Проверять каждого… Каждого!

– Теперь мы знаем, почему выжившие вышли из своих укрытий. Сами культисты захотели этого, чтобы вытворять такое… – тихо сказал Ба'кен Дак'иру, и оба Саламандра глядели на своего командира.

Кадай коснулся рукой лица и только потом заметил кровь на своих пальцах.

– Нам бы только вывести команду ликвидаторов на Оратора… Тогда решимость культистов будет поколеблена, – пообещал он убежденно. – Выступаем немедленно!

Пять километров, заполненных колючей проволокой, противотанковыми ежами и руинами разрушенных зданий. Отряды культистов-живодеров рыскали среди руин в поисках выживших граждан; террористы-смертники, вцепившиеся дрожащими пальцами в чеки гранат, прятались в нишах опустевших зданий; жрецы-потрошители вели за собой толпы фанатиков с зашитыми ртами – все это присутствовало на том «оптимальном» маршруте к Аура Иерону, который смог найти для своих боевых братьев технодесантник Аргос.

Пройдя два километра по этой адской дороге, с боями пробившись сквозь засады, без конца испытывая удачу, обходя мины-ловушки, группа Саламандр в очередной раз зашла в тупик.

Они стояли перед протяженной узкой эспланадой, засыпанной колотым пластобетоном. Через каждые три-четыре метра наличествовали противотанковые ежи, каждый из которых был увенчан мотками колючей проволоки. Выпуклые черные панцири закопанных мин тускло сияли, как спины каких-то зарывшихся в землю насекомых. Проделанные в мостовой сквозные смертоносные ямы были умело замаскированы мятежниками, использовавшими при этом всю свою смекалку.

Убойное, простреливаемое со всех сторон пространство – и Саламандрам придется его пересечь, если они хотят достичь Аура Иерона! На другой стороне хорошо была видна жирная серая линия камнебетонных бункеров, дополнительно укрепленных бронированными щитами. Из смотровых щелей с неумолчным треском вылетали трассирующие снаряды, время от времени сопровождаемые глухим пульсирующим громом тяжелой артиллерии. Заливавший «ничью землю» огонь был настолько плотен, что рассеивал тьму и озарял окрестности в своих жутких монохромных тонах.

Саламандры были не первыми, кто попытался здесь пройти. Лежащая перед ними земля вся была просто вымощена трупами стратосских солдат.

– Обходного пути нет! – прозвучал короткий доклад Дак'ира после проведенной сержантом рекогносцировки, в ходе которой он пытался, но не смог найти другой угол атаки. На такой узкой полоске пространства, где едва могли развернуться с десяток космодесантников, боевая эффективность Саламандр серьезно снижалась.

Капитан Кадай мрачно глядел в бушующий огненный водоворот. Инфернальная Гвардия и опустошители под командованием сержанта Омкара стояли рядом, ожидая своей очереди сражаться.

Впереди, не более чем в пятидесяти метрах от них, Цу'ган с бойцами своего отделения, засев за противотанковыми ежами, вел непрерывный ответный огонь, в то время как сержант Лок и его опустошители обеспечивали поддержку болтерами. За каждый мучительно пройденный метр было заплачено кровью, и трое пехотинцев Цу'гана уже получили ранения, но сержант все еще был твердо намерен продвигаться дальше и, подойдя к врагу на достаточно близкое расстояние, забросать его противотанковыми гранатами.

Проходящая через город линия фронта была очень протяженной. Саламандры продавили ее так далеко, как смогли, и дорого заплатили за это. Мятежники очень крепко окопались в своих укрытиях.

Кадай, как волк, рыскал по линии фронта, тщетно пытаясь отыскать у противника хоть одно слабое место.

– Что ты обнаружил, сержант? – спросил он своего второго сержанта.

– Только непроходимые завалы и глубокие расщелины без шансов на переправу. Тянутся на километры с востока на запад, – отвечал Дак'ир. – Мы могли бы вернуться назад, капитан… Попросить Аргоса, чтобы он нашел для нас другой маршрут?

– Не всякие укрепления Имперских Кулаков, что мне доводилось видеть, были так защищены… – пробормотал себе под нос Кадай и лишь затем повернулся к Дак'иру. – Нет! Мы прорвемся здесь или не прорвемся нигде.

Дак'ир уже хотел ответить, когда в передатчике прозвучал голос Цу'гана:

– Капитан, мы можем продвинуться еще на пять метров! Прошу разрешение начать передислокацию отделения.

– Отказано. Возвращайся назад, сержант, и скажи Локу, чтобы держал линию обороны. Нам нужен новый план.

То, что Цу'ган не согласен, было понятно по паузе, которая повисла в воксе, однако уважение сержанта к Кадаю было абсолютным.

– Будет исполнено, мой господин.

– Нам необходимо подойти на достаточно близкое расстояние, чтобы бросить противотанковую гранату и разрушить стену!.. – объяснял Цу'ган, когда вернулся на вторую линию Саламандр, соединившись с Дак'иром и Кадаем и оставив Лока держать фронт. – Решительная фронтальная атака! Вот единственный способ решить поставленную задачу.

– Атака через «убойное пространство» – это безумие! – возразил Дак'ир.

– Застряв здесь, мы только тратим боеприпасы, – не уступал Цу'ган. – Ты можешь предложить что-нибудь еще?

– Должен быть другой путь! – настаивал Дак'ир.

– Отступление, – просто сказал Цу'ган и, сделав паузу, чтобы эта мысль отложилась в сознании остальных, продолжил: – Как бы ни была противна мне эта мысль. Ведь если мы не прорвемся, Циррион будет для нас потерян. Отступить и вызвать на подмогу «Огненную виверну»! – пояснил он свою идею Кадаю. – Затем, используя ее ракетный запас, уничтожить гравитационные двигатели и отправить весь этот адский город на дно океана!

Капитан, однако, не спешил соглашаться.

– Я буду проклят за гибель тысяч невинных!

– Но спасете миллионы! – убежденно сказал Цу'ган. – Если мир осквернен без надежды на очищение или потерян в результате захвата, мы ведь уничтожаем его, удаляем, как раковую опухоль! Также должно поступать и с городами! Стратос еще можно спасти, Циррион – нет!

– Ты, Цу'ган, говоришь о массовом убийстве как о чем-то обыденном, – возразил Кадай.

– Таков жребий воина, мой повелитель. Мы созданы, чтобы сражаться и убивать, именем Императора нести порядок во вселенную!

Голос Кадая стал жестким.

– Мне известно наше предназначение, сержант! Не тебе напоминать мне о долге!

Цу'ган виновато склонил голову:

– Я не хотел никого оскорбить, мой лорд.

Кадай был взбешен, потому что знал: Цу'ган прав. Циррион уже потерян. Глубоко вздохнув, он включил свой передатчик, чтобы выйти на связь с Астартес за пределами города.

– Сначала нужно, чтобы брат Аргос включил систему автоматического устранения поломок на Стратосе… А также взорвал все небесные мосты, что соединяют Циррион, иначе он утянет за собой целую гроздь соседних городов, – громко произнес он, беседуя сам с собой, и лишь затем обратился к передатчику.

– Вызываю брата Хек'ена!

Пилот «Огненной виверны» вышел на связь. Его «Громовой ястреб» стоял сейчас на посадочной платформе у самого въезда в Нимбарос.

– Слушаю, мой лорд!

– Приготовьте машину к экстренному взлету и будьте готовы стрелять «Адскими ударами». Мы покидаем город. Вы получите от меня приказ в течение…

Передатчик в шлеме заверещал, прервав капитана на полуслове. Из-за искажений и помех сначала было трудно разобрать, чей это голос, но затем, когда Кадай его узнал, горячая кровь Саламандра словно застыла на мгновение.

Это был голос брата Фугиса. Апотекарий все еще жив!

– В результате падения я потерял сознание. Когда пришел в себя, понял, что нахожусь на одном из нижних городских уровней. Они проходят на глубине до двух километров – там достаточно места, чтобы можно было разместить двигатели подъемных устройств. Это чертовски запутанный лабиринт! – с обычной желчью в голосе объяснил братьям Фугис.

– Брат, ты ранен? – спросил Кадай.

Последовала пауза, нарушаемая треском статики, и на мгновение Саламандры подумали, что потеряли апотекария снова.

– Я получил некоторые повреждения… как и мой доспех. У меня ушло много времени на то, чтобы починить передатчик шлема, – наконец вернулся голос Фугиса.

В коротких паузах между предложениями можно было услышать его дыхание. Неровное и прерывистое. Апотекарию пришлось прилагать немалые усилия, чтобы не показывать свою боль.

– Ты можешь определить свое точное местоположение, Фугис? – Помехи вновь нарушили связь. – Мы поняли, что это комплекс туннелей под поверхностью города. Но это может быть где угодно.

Кадай повернулся к Дак'иру:

– Свяжись с братом Аргосом. Пусть попробует запеленговать источник сигнала Фугиса и сообщит координаты.

Дак'ир кивнул и приступил к выполнению, в то время как снаряды тяжелых пушек, с шипением рассекая воздух, пролетали у него над головой один за другим.

– Послушайте, – сказал Фугис, когда треск атмосферных помех усилился. – Я не один. Тут есть выжившие горожане. Они укрылись внизу, когда начался мятеж, и прячутся здесь до сего дня… – Последовала еще одна пауза, когда апотекарий обдумывал свое следующее предложение. – Город еще не наш…

Кадай объяснил ситуацию с водородной смесью в атмосфере Цирриона, не позволяющей использовать огнеметы и мелты, и насколько это только осложняет то обстоятельство, что культисты прекрасно подготовлены и хорошо закрепились в городе.

– Выглядит так, как если бы они знали нашу тактику, – заключил он.

– Газ пока еще не проник так глубоко, – сказал Фугис. – Но возможно, я знаю, как это исправить.

– Как?! Скажи, брат! – Надежда наполнила голос Кадая.

– Здесь есть инженер. Среди беженцев. Его имя Банен. Если нам удастся вывести его из города и поручить технодесантникам, атмосфера Цирриона может быть очищена…

В последовавшей за этими словами паузе таилось нечто зловещее и неотвратимое.

– Однако это потребует своей цены, – сквозь треск статики пояснил Фугис.

Кадай стиснул зубы.