Текст книги "В объятиях камня (СИ)"

Автор книги: Глория Эймс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 17 страниц)

Глава 21. Мирелта

Задача, что я от безделья поставила перед собой, представлялась не самой простой. Лёжа на кровати, я блуждала взглядом по комнате, заодно прощупывая магическим чутьём стены.

Моё искусство владения стихией тверди позволяло проникнуть внутренним взглядом на несколько локтей вглубь любого камня, и те камни, что слагали стены дома, не стали исключением. Даже не требовалось выглядывать из окна, чтобы точно узнать: снизу нет ни одной зацепки. Залезть в окно, как и спуститься, можно будет только с помощью приставной лестницы. Вряд ли я найду здесь мага, придётся довольствоваться обычным человеком. К тому же взрослый здоровый мужчина не сможет пролезть через такое узкое окно, а в своих фантазиях карликов я как-то не рассматривала.

Должен быть другой путь… Но моё разыгравшееся воображение уже не сбавляло ход: вот через окно вваливается жгучий красавец, наподобие того, что проезжал мимо нас среди гариги, хватает меня своими крепкими загорелыми руками…

– Ваше платье, госпожа… – раздался голос моей горничной.

Вздрогнув, я перевела дух. Фантазия слишком захватила меня, и я не заметила, как Мирелта тихо проникла в комнату.

– Уф, ты меня напугала!

– Простите, – она улыбнулась. – Всё мечтаете… Прямо как в Хальторне!

Взглянув на Мирелту, я поняла, что она не шутит.

– Я вправду много вот так лежала в Хальторне?

– Да как ни зайду – всё в мыслях! А с чего бы не полежать? – Мирелта пожала плечами. – Оценки у вас всегда хорошие были, полное право имели поваляться! Я, может, лишнее говорю… Когда этот засранец уехал, вам на пользу пошло. Думала, будете целыми днями плакать, а нет – справились.

Я с удивлением смотрела на горничную. Мне казалось, Мирелта не обращает внимания на происходящее со мной, так старательно она заботилась о чистоте моей одежды. Но теперь стало понятно: она всё подмечала. Отец не зря отправил её со мной в академию – в отличие от остальных студентов, мне не приходилось думать о многих бытовых мелочах, и я всецело углубилась в учёбу.

Ладно, будем честны: не только учёба интересовала меня. Познакомившись в первый же вечер с однокурсником-огневиком, я отчаянно бросилась навстречу новому опыту, как вырвавшаяся на свободу птица, всю жизнь знавшая только клетку.

Несмотря на нелестную характеристику, озвученную Мирелтой, Орни был неплохим парнем. Я поняла это уже позднее, когда он на третьем курсе покинул Хальторн. Но мы были слишком молоды. Моя привычка вечно доказывать своё право находиться в Хальторне, его манера напускать на себя значимость там, где она не требовалась…

Всё было слишком сложным и запутанным. Мы сами зачем-то придумывали себе условности и ограничения, доходя до бурных ссор и затем ища примирения. Сейчас я бы уже не стала так себя вести. Да и Орни наверняка повзрослел. Жаль, что подобный опыт приходит, когда отношения уже закончились.

– Продолжай, мне интересно, что ты думаешь, – попросила я.

Лёгкое удивление скользнуло по лицу горничной, но она продолжила:

– Я так считаю: разошлись – значит, к лучшему. И потом ведь хорошо пожили с этим, как его, который молниями занимался!

– И он тоже уехал… – грустно заметила я.

– Ну и подумаешь! Зато не ссорились, разошлись по-человечески.

«Хорошо пожили» – вот, оказывается, как прислуга называет романтические увлечения хозяев. Улыбнувшись, я продолжила слушать. А Мирелту понесло: она то сравнивала моих любовников между собой, то приводила примеры из жизни подруг, то делилась советами. Впервые она так разоткровенничалась. Асхаинское жаркое солнце поистине творит чудеса!

И тут меня осенило: вот кто может посоветовать мне, как быть!

– Ты можешь рассказать мне, как простые смертные заводят отношения? – спросила я горничную.

– А госпожа кого хочет: любовника или жениха? – деловито уточнила Мирелта, присев на кровать рядом со мной и понизив голос до шёпота.

– А есть разница? – удивилась я.

– Вот вы наивная девочка! – всплеснула руками Мирелта. – Да это ж день и ночь! Слушайте… Жених – это скучный надёжный человек, вы с ним как за каменной стеной будете, но особого удовольствия с такими не бывает. Через пару лет после свадьбы он вас за женщину считать перестанет. Зато если что вам нужно – в лепёшку расшибётся. И о детях заботиться будет. И неважно, будет у вас брак или нет. Такие не уходят, им просто нужно, чтоб рядом женщина была.

– С женихом понятно. А любовник?

– О… – Мирелта мечтательно закатила глаза. – Любовник – это огонь круглые сутки, но только верить таким особо не нужно. Он сейчас тебе все дары мира обещает, а через час те же песни под другим окном будет петь. С любовником нужно понимать: всё это на время. И не пытайтесь его удержать, он только быстрее прочь побежит!

– Мирелта, а откуда у тебя столько знаний, ты ведь уже лет десять замужем?

Она усмехнулась:

– Вот именно. Замуж-то я за жениха вышла… А любовника никто не отменял, – многозначительно подмигнув, горничная встала, поправив покрывало, и принялась расставлять на туалетном столике флаконы.

Она выглядела совершенно спокойно, будто бы только что просто рассказывала мне о правилах уборки. Столько лет мы прожили бок о бок, а я даже не представляла, что у моей тихой и скромной служанки такая бурная жизнь! Набрав для смелости воздуху, я попросила:

– Мирелта, помоги мне найти любовника. Я без тебя не справлюсь…

Глава 22. Полезные советы

Довольная улыбка просияла на лице Мирелты.

– Так и думала, что однажды маленькая госпожа вырастет, – сказала она без тени иронии.

Выглянув за дверь, служанка проверила, не идёт ли кто мимо комнат, затем снова села рядом со мной.

– Для начала нужно понимать, на что можно рассчитывать, – сказала она. – Всё, что у вас раньше было – женихи, хоть и неказистенькие.

Внутренне я возмутилась, хоть и не подала виду. Интересно, почему это моих мужчин какая-то служанка считает «неказистенькими»?! Уловив ход моих мыслей, Мирелта пояснила:

– Этот засранец, что первый у вас был, очень много о себе воображал. Вечно ходил с такой мордой, будто он самый главный маг во всём мире. А по сути – мальчонка глупый. Может, с возрастом перебесится, поймёт, кто он есть. Но с такими всегда трудно. Ты ему слово – он тебе десять, и всё ни о чём. Не люблю болтунов. Чем больше мужчина говорит – тем меньше делает. У них это как-то связано, зуб даю!

– А с другим что не так?

– Скучный он. Хоть и берёг вас, и старался всячески, от него аж пылью веяло. С таким от тоски сдохнуть можно. А вы, госпожа, простите за прямоту, девочка горячая, это сразу видно, хоть и сдерживаетесь. Вам с таким долго жить не понравилось бы, всё равно пришлось бы любовника искать.

– И с чего теперь начинать?

– С себя. Нужно понять, как всё будет, и чего вы хотите, а потом уже искать. А то броситесь очертя голову – и только хлопот прибавится. Вам же это не нужно?

– Нет, не нужно, – с готовностью подтвердила я.

– Так вот, – поправив передник, Мирелта опустила взгляд, тщательно выбирая слова. – Если только чтоб тело потешить – одних выбираете, если чтоб и поговорить было о чём – тут совсем другие пригодятся. И не думайте, что с первой попытки прямо всё получится! Иной раз смотришь на мужчину – наглядеться не можешь, а как до дела дойдёт – тьфу, хоть в шею гони!

– И как тогда понять?

– Бывает, что присмотришься, поговоришь – догадаешься, что не ахти. А бывает, понравился, пошли с ним в лесок погулять… а всё так было, что лучше б не было. Но что поделаешь, хоть опыт остаётся! – Мирелта рассмеялась. – Вы, госпожа, только учтите, что вся ваша магия с обычными людьми не работает. Знаю, в Хальторне вы прямо во время этого дела магией балуетесь. А с простыми людьми всё по-простому, без магии. Иной раз на минуточку сунет – и всё! Скажите, вот стоило затеваться?! А бывает и наоборот: лежишь и ждёшь, когда уже он устанет да уснёт, надоел до смерти!

– У тебя такой опыт… – удивлённо произнесла я. – Когда же ты успела?!

– Да это дело нехитрое, – махнула рукой Мирелта. – Если со скуки потешить себя захотелось – конечно, помогу найти мужчину. Только вы, госпожа, помните, что когда без любви – поначалу всегда немножко стыдно и противно, мысли всякие дурные в голову лезут… Это нормально, у всех так. Потом привыкнете и уже не думаете, а просто удовольствие получаете.

– И насколько быстро привыкну?

– Как знать? Смотря какой попадётся. Если хороший любовник окажется, то быстро забудете о стыде. Но тут другая опасность есть: от слишком хорошего можно и голову потерять.

– Ты о чём? – удивилась я.

– Любовник не должен прям очень нравиться. А то ведь влюбитесь! Только хуже от этого будет. Он-то вряд ли влюбится.

– Почему? – немного обиженно спросила я. – Ты считаешь, в меня нельзя влюбиться?

– Да не о том я вовсе! – замотала головой Мирелта. – Если вот так начинается, мужчина уже чётко знает, для чего ему женщина. И в голове держит, что это всё только на время. А если полезете со своими чувствами, он сразу на попятный пойдёт. Услышит от вас любовный лепет – и как ветром сдует! А вам одни переживания останутся.

– Как-то не задумывалась над этим… – растерянно сказала я.

– Да что вы там в своей академии узнать могли! – вздохнула Мирелта. – Настоящая жизнь – это вам не книжки… А, ещё забыла сказать: если всё получится, никому не рассказывайте. Ни одной живой душе. Особенно подругам.

– А эти-то правила зачем? – изумилась я.

– Затем, что сегодня подруга за вас переживает, а завтра завидовать начнёт или просто по глупости проговорится. А если в письме напишете – так это вообще донос на саму себя. Лучшая помощь в этом деле – служанки. Так что вы, госпожа, правильно начали.

– Почему же ты раньше не рассказывала мне всё это?!

– Так вы не спрашивали! Что-то я заболталась… Жара виновата, я от неё будто пьяная, вот язык и развязался!

И она ушла, оставив меня переваривать полученные знания и приходить в себя после всех откровений.

Глава 23. Переговоры

Через неделю после прибытия отец пригласил в гости самых высокопоставленных лиц Сорды, чтобы договориться о разработках месторождения драгоценной руды. Приготовления разительно отличались от приёмов, что проходили в Имоледо. Над внутренним двориком натянули полупрозрачный тент, вокруг фонтана разложили подушки, на которых предполагалось сидеть.

Маме и мне отец объяснил, что на правах хозяек дома мы должны подносить угощение нашим гостям. На мои возражения, что для этого есть служанки, отец нахмурился и велел не спорить, а уважать традиции.

Поначалу я хотела сказаться больной и отсидеться в своей комнате. Но, вспомнив советы Мирелты, решила надеть маску послушания и в положенное время вышла во дворик, неся в руках поднос с фруктами.

Разочарование не заставило себя ждать.

С первого взгляда стало ясно, что ловить здесь нечего: пожилые богачи с обрюзгшими лицами. Судя по тому, как они оживились при моём появлении и начали пристально разглядывать через вуаль, они-то как раз не отказались бы подержать меня за талию.

Но мне претила сама мысль допустить их ухаживания. Да, у меня не так много опыта, но оба моих мужчины имели хорошее телосложение и приятную внешность. А эти люди просто вызывали отвращение, стоило мне представить их без одежды.

Одарив всех пришедших истекающими соком фруктами, я отдала поднос служанкам и уже собиралась уходить, когда отец взмахом пригласил стоявших за колонной танцовщиц. У обеих были накинуты плотные вуали, доходившие почти до талии, но при этом открывавшие тонкую полоску кожи над пышными юбками. Судя по этой полоске, у танцовщиц выше пояса вообще отсутствовала одежда, но вуаль не давала увидеть никаких подробностей, оставляя простор воображению.

Потряхивая зажатым в смуглых пальцах бубном, одна из танцовщиц задала ритм, а другая поддержала его хлопками в ладоши. Гости тоже начали постукивать и хлопать в такт, кто во что горазд, и начался танец.

Присев рядом с отцом на упругую подушку, я разглядывала танцовщиц скорее с интересом исследователя, чем с удовольствием от исполняемого номера. Сам ритм танца был мне так чужд и непонятен, что оставалось только наблюдать за происходящим.

Выгибаясь в пояснице, танцовщицы заставляли вуали подлетать, но ничего так и не открывалось взгляду зрителей. Видимо, в этом была вся соль танца, судя по довольным лицам и масляным глазам гостей.

Зачем в стране, где женщинам запрещено показывать лицо, так поощряется демонстрация пупка? Должно быть, потому, что пупок не может выразить эмоции – ни неудовольствие, ни гнев. Крутится, вертится, изображая веселье, а лицо под вуалью может хоть корчиться от ненависти, никто не увидит.

Танец всё никак не заканчивался, а гости продолжали хлопать. В какой-то момент мне стало окончательно скучно, и я поднялась с подушки, но отец тотчас придержал меня за руку:

– Посиди с нами!

– Может, ещё и станцевать? – не удержалась я.

– Не начинай, – поморщился отец. – Почему ты взяла от своей матери все самые невыносимые привычки?! Ты вся на эмоциях, хоть иногда разум подключай, ты же умная всё-таки!

– Вот как? А она уверяет, что я такая же бесчувственная, как ты!

Отец раздражённо фыркнул и дёрнул меня за руку вниз, заставляя сесть рядом, а затем шёпотом сказал мне:

– Не порти впечатление. Гостям нравится приём, нравишься ты, так подыграй уже хоть раз в жизни! Я должен получить это чёртово разрешение на разработку нового месторождения! Но священный храм неподалёку мне все карты путает. Насколько хорошо нас примут в Сорде – настолько легко я смогу начать добычу камней. Ты не представляешь, какие там залежи!

– Но почему я должна участвовать во всём этом балагане? Маме нравится, пусть она и развлекается!

Отец оглянулся на маму, раскинувшуюся на подушках и так же громко хлопавшую танцовщицам, затем перевёл взгляд на меня:

– Леа, прошу, побудь хорошей дочерью хоть немного! Как же мы с матерью устали от твоих колючек!

– Ладно, посижу до конца приёма, – пообещала я. – Но потом уйду в свою комнату на ближайшие сутки, и никто меня оттуда не будет вытаскивать.

– Договорились, – с облегчением сказал отец и повернулся к гостям.

Тут подошедший слуга что-то шепнул отцу, и тот с довольной улыбкой обернулся ко мне:

– У нас ещё гости! Леа, ты обрадуешься!

Глава 24. Неожиданная встреча

Я не сразу узнала появившихся гостей, но спустя мгновение бросилась обнимать мою хальторнскую подругу Нилли.

– Полегче, вуаль трещит! – рассмеялась та. – Леа, позволь представить моего супруга…

Невысокий худощавый мужчина рядом с Нилли приветливо улыбнулся мне:

– Наконец-то познакомились! Нилли столько рассказывала об академии и своих прекрасных однокурсницах… Хоть одну увидел!

Мы с Нилли сдружились только на старших курсах, когда распределились вместе на кафедру драгоценных руд, и она легко влилась в нашу дружную компанию.

Всегда приветливая и улыбчивая, Нилли ни с кем не ссорилась и была готова откликнуться на любую идею. На самом последнем курсе ей пришлось закончить обучение раньше, так и не получив диплом, но она не унывала, обещая когда-нибудь доучиться. За те полгода, что мы не виделись, она изменилась – повзрослела, что ли, стала немного сдержаннее.

Пока отец отошёл поговорить с мужем Нилли, я утащила подругу в галерею, где мы наконец-то откинули вуали и радостно расцеловались.

– Рассказывай! – потребовала я.

– Что именно?

– Все-все! И желательно по порядку!

– Даже не знаю, с чего начать! – улыбнулась Нилли. – Всё так сумбурно случилось… Я нашла работу на одном руднике, должность старшего специалиста, а Глеон там уже давно работал. Присматривались друг к другу, наверное, с месяц, а потом всё как завертелось…

– Завертелось? – я подняла брови.

– Да, это простые так говорят, – рассмеялась Нилли. – Завертелось – значит…

– Я знаю, что это значит. Просто ты так раньше не говорила. Так что, когда вы поженились?

– Три месяца назад, – с лёгким смущением призналась Нилли. – Ты только не обижайся, что тебя не позвали на свадьбу. У нас и свадьбы-то как таковой не было, просто заключили брак. Глеон собирался переехать на север, но ты же знаешь, я северную погоду не особо люблю. А теперь такая возможность подработать представилась, твой отец просто замечательный проект придумал!

– Давно вы в Асхаине?

– Пару недель, уже неплохо обустроились. Здесь так красиво! – Нилли произнесла это так восторженно, что я подняла брови. – Столько красок! А какие запахи! Ты непременно должна сходить со мной на местный базар! В ряду, где торгуют пряностями, просто голова кругом идёт!

Надо же, хоть кому-то из Хальторна здесь нравится! Хотя Нилли даже похожа на асхаинскую женщину – смуглая, с тёмными волосами и большими тёмно-карими глазами. Если заговорит на асхаинском – так вообще не отличишь. Муж составлял с ней разительный контраст: бледный, с пепельно-русыми коротко постриженными волосами и светлыми глазами. «Интересно, какие у них дети получатся…» – подумала я.

И тотчас меня поразило открытие: Глеон был обычным человеком! Нилли вышла за не-мага!

Пока я боролась с желанием спросить напрямую, Нилли всё поняла:

– Да, он не маг, но зато он хороший человек! Вы непременно подружитесь!

– Не сомневаюсь! Раз ты его выбрала, наверняка он хороший.

– Ой, скажешь тоже, выбрала, – вздохнула Нилли. – Можно подумать, ко мне очередь из женихов стояла. Но неплохой вариант всё-таки нашёлся!

Подмигнув мне, Нилли набросила вуаль обратно и отошла к мужу.

Очередь из женихов? Неплохой вариант? Сказанное ложилось на откровения Мирелты, превращая романтику в сухой расчёт. Что-то внутри заскребло, как бывает, когда расстроился, но сам ещё не понял, из-за чего. То ли Нилли всегда представлялась мне более возвышенной натурой, то ли она действительно изменилась.

Неплохой вариант – вот как это называется… Интересно, как она пережила стыд, о котором говорила Мирелта? Скоро ли она заведёт любовника? Мысли теснились, заставляя меня криво улыбаться. Да, в ношении вуали есть свои преимущества!

В такт мыслям я начала расхаживать по галерее. Рассказ Мирелты заставил меня иначе взглянуть на многие привычные вещи. Может, и у мамы есть любовник? Или у отца – любовница? Вот бы знать наверняка!

Я посмотрела на родителей, общавшихся с гостями. Нет, наверняка нельзя знать. Спросить, что ли? Представляю, как отреагирует мама: «Фу, что ты такое спрашиваешь? Как тебе не стыдно?!» А отец как-нибудь отшутится. Почему нельзя обсуждать такие темы с родителями? Ведь они должны учить своих детей, передавать опыт, помогая избежать ошибок.

Может быть, хотя бы в семьях магов нет такого ханжества? Нужно спросить подруг. Но как? В письме вряд ли стоит, Мирелта сказала, о таком не пишут. Да и писать некому: Тиенна – сама невинность, и о других она всегда такого же мнения. Значит, остаётся только Нилли, других магисс под рукой нет.

Прихватив с подноса бутылку красного вина и бокалы, я подошла к подруге:

– Пойдём поболтаем, как в прежние времена…

И мы, оставив гостей внизу, направились в мою комнату.

Глава 25. Правда Нилли

– Как тут у тебя красиво! – Нилли села на пуфик возле туалетного столика, сняла вуаль и поправила причёску. – И ковёр какой мягкий, – сбросив туфлю, она погладила босыми пальцами густой ворс. – Вот повезло, мы-то, конечно, дом поскромнее сняли. Зато Глеон – знаток этих мест, несколько раз бывал. Нужно как-нибудь выехать всем вместе на прогулку! Ты не представляешь, сколько здесь чудесных мест!

– Как-нибудь соберусь, – пообещала я. – Хочешь вина?

– С удовольствием!

Как во времена нашего студенчества, мы уселись на кровати, подобрав под себя босые ноги и разлив по бокалам вино из узкогорлой бутылки.

Как всё в Асхаине, даже вино здесь было «чересчур». Оно оказалось сладким, почти приторным. Должно быть, под беспощадным асхаинским солнцем виноград наполняется сахаром особенно быстро. За этой сладостью почти не чувствовался хмель, однако вино довольно быстро ударило в голову.

Мы разговаривали с Нилли, будто не было разлуки, и только вчера мы расстались у ворот академии. Смеялись, вспоминая несущественные мелочи, радовались возможности поболтать без оглядки на кого-либо ещё.

– Почти как в кампусе, – мечтательно вздохнула Нилли.

Было похоже, что по жаре ей хватило пары глотков, чтобы захмелеть. Решив, что настало подходящее время, я задала вопрос:

– Слушай, может, я глупость какую-то спрошу, но тебя мама научила выбирать мужчин или ты сама решила, что Глеон тебе подходит?

– А что не так? – тотчас насторожилась Нилли. – Он тебе не понравился? Это потому, что он не нашего круга?

– Нет-нет, что ты! Я совсем о другом говорю! Просто никогда не задумывалась, как понять, что тебе кто-то подходит.

– Ну, ты вроде раньше сама справлялась, – Нилли подмигнула.

– Не знаю… – я задумалась. – Понимаешь, в Орни я была без памяти влюблена, но… Знаешь, даже тогда понимала, что нам не удастся быть вместе долгое время. Меня удивляет, когда такие разные люди сходятся и готовы пройти через все испытания, что непременно будут – хотя бы в силу их различий.

– Наверное, я тебя удивлю, но не все так разумны, как ты, – вздохнула Нилли. – Иногда люди просто делают то, что хотят сделать сию минуту, и вообще не представляют последствия. А потом просто живут с тем, что есть, потому что нет сил и смелости изменить что-то…

– Ты о чём?

– О, нет, не подумай, – спохватилась Нилли. – У нас с Глеоном всё хорошо. Он замечательный человек, других женщин прям демонстративно избегает, все время показывает свою верность. Знаешь, он по-своему брезгливый, изменять мне точно не станет. Мне это приятно. Я просто о своих родителях вспомнила. Они так ссорятся иногда…

Отец Нилли был довольно известным магистром тверди в академии Альчи на юго-востоке Лагледора. Некоторые студенты с нашего курса, прошедшие подготовку в Альче, с восторгом вспоминали харизматичного и очень увлечённого магией преподавателя.

Нилли вздохнула и продолжала:

– Ты не представляешь, как страшно, когда мужчина может швырнуть молнию в женщину за то, что она не так ему ответила. А ещё страшнее, когда это твои папа и мама… – голос Нилли дрогнул, и она отпила вина.

Магистр из академии Альчи, кумир юных студенток, мгновенно утратил в моих глазах всё очарование. Как можно вести себя дома жестоко, при этом оставаясь таким приятным в общении в академии? Значит, всё было сплошной фальшью?

Похоже, Мирелта права – ничего я не знаю о жизни.

Я растерянно смотрела на подругу. Нилли отёрла веки и снова отпила вина.

«Кажется, на этой неделе количество откровений превысило все допустимые нормы, – подумала я. – Это всё жара и жгучее солнце. Да, именно они заставляют наружный лоск слущиваться и выпускать наружу правду!»

– Прости, я не знала, что у тебя всё так было в детстве… Ты всегда казалась такой весёлой и счастливой.

– А что мне оставалось делать?! Поддерживать красивую картинку… Знаешь, отец ведь неплохой человек, талантливый маг…

– Это не меняет дела, – я поднесла бокал к губам, но поняла, что больше не хочу пить, и отставила прочь. – Хорошо, что ты замужем за обычным человеком. Вряд ли Глеон посмеет вести себя неправильно! Ты все-таки магисса…

Нилли рассмеялась:

– Вот выйдешь замуж – поймёшь!

Слова о том, что я вообще-то замужем, так и рвались у меня с языка, но я сдержалась. Странный тайный брак то и дело напоминал о себе. Надеюсь, Аралан и Амриэла никому не разболтают, а насчёт Брилеуса я спокойна. Когда вернусь, срок брака почти истечёт, но сидеть дома отец меня уже не заставит. Я буду преподавать в Хальторне. А сейчас мне придётся освоить простую жизнь, чтобы целый год не метаться в комнате, как в клетке.

– Кстати, Нилли, хотела спросить… Чем отличается любовь с обычными мужчинами?

– О, какие вопросики, – оживилась Нилли. Её настроение пошло вверх, глаза заблестели. – А что, есть кто-то на примете?

– Пока нет. Но, учитывая обстоятельства, мага я себе вряд ли найду.

– Тут я скажу просто: магия в любви с простыми не работает. Но некоторые мужчины безо всякой магии так хорошо умеют пользоваться собственными телом, что вполне годятся в мужья! – Нилли подмигнула. – Поверь, магия – не главное в этих делах!

По-видимому, это был намёк на то, что Глеон относится к тем самым вполне годным мужчинам.

– Есть что посоветовать? – с надеждой спросила я.

Нилли пожала плечами:

– В браке с обычным человеком столько же тонкостей, сколько и с магом, если не больше. Нужно уметь договариваться.

– Я пока так далеко планы не строю. Мне бы хватило того, кто развеет мою тоску по Лагледору.

Нилли пристально взглянула на меня:

– Леа, зачем тебе эта маска непрошибаемого цинизма? Ты же хорошая! Я никому до тебя не рассказывала всей правды о родителях, а всё потому, что тебе хватает милосердия выслушать и не давать советов! Почему ты сейчас притворяешься бесчувственной? Ты ведь хочешь любви, а не интрижки…

– Я уже сама не знаю, чего хочу, – с досадой сказала я. – Зато точно знаю, что не хочу сидеть в этой комнате, как в тюрьме, целый год.