Текст книги "Лоргар. Носитель Слова"
Автор книги: Гэв Торп
Жанр:
Боевая фантастика
сообщить о нарушении
Текущая страница: 11 (всего у книги 15 страниц)
Лоргар проповедовал весь остаток утреня и дальше, до дремочи долгодня, когда солнце палило сильнее всего. Он не прерывался ни для отдыха, ни для трапезы, лишь изредка отпивал воды из бутылки. Другие караванщики дремали или занимались самыми необходимыми делами – так, новообращенные посменно несли дозор на опустевшем тракте из Варадеша, чтобы не пропустить появления солдат Завета.
Наступила явь-подъем последня. В безоблачном небе висело яркое и жаркое солнце, готовое выжечь волю даже из самой стойкой души.
Услышав, что Носитель Слова замолчал, Найро очнулся от полусна. Раб сидел, прислонившись спиной к мачте с кафедрой; все это время он не снимал подушечек для защиты ушей от рева громкославителей.
Наверху Лоргар всматривался вдаль, прикрывая ладонью глаза от солнца, что сияло почти в зените. Старик проследил за взглядом аколита, так же заслонившись рукой от светила, начинающего клониться к закату. Казалось, сами Силы встречаются с Найро взором. Стену ближайшей стрельницы, обращенную к каравану, по-прежнему скрывала тень, но выглядел бастион как-то иначе.
Осознав, что очертания барбакана изменились и в полумраке что-то движется, слуга невольно вскрикнул.
Своим возгласом он разбудил остальных, включая Кора Фаэрона. Пастырь в развевающихся одеяниях метнулся к трапу, ведущему на крышу кабины рулевого. Взобравшись наверх, он ткнул костлявым пальцем в сторону врат Тарантиса.
– Слава Силам! – воскликнул жрец. – Узрите же, что Истина не ведает преград!
Он был прав.
Из шахт в пустыню текли потоки оборванных созданий, хохочущих и вопящих от счастья. Эти мужчины и женщины в рваном тряпье, с распухшими от голода животами и тонкими, как спички, конечностями, поразительно живо радовались успешному побегу. Десятки их, сотни, затем тысячи вырывались из рудников. Многие падали на песок и молитвенно вздымали руки к солнцу, которого не видели долгими колхидскими годами. Другие бродили по дюнам как оглушенные, безуспешно пытаясь свыкнуться с волей.
Кор Фаэрон быстро заметил тесно сплоченную группу из пяти-шести десятков рабов, шагавших прямо к кораблю-часовне. Разглядев на них доспехи и оружие, захваченное у стражников, пастырь понял, что видит предводителей восстания. Скорее всего, у них имелись иные цели помимо свободы как таковой.
Спустившись на палубу мобильного храма, жрец подозвал Аксату и жестом поманил Носителя Слова. Тот слез с мачты, усталый после выступления – несмотря на сверхчеловеческую выносливость, аколит на время утратил привычную истовость.
– Подготовь отряд для встречи, – приказал пастырь капитану, указав на приближающуюся толпу. – Вынеси им воды и немного еды. О Лоргаре не упоминай, сразу направь их ко мне.
Аксата как будто хотел возразить и взглянул на великана, ища поддержки. Кор Фаэрон воздержался от замечания, четко понимая, что сейчас не время портить отношения с помощником.
Великан покачал головой:
– Делай, как велит Кор Фаэрон. Передай им приглашение, представь их пастырю, но молчи о том, кто я такой. Нам еще не известно, кем они окажутся – союзниками или врагами.
– Несомненно, рабы услышали речь Носителя Слова и хотят служить ему, как и все мы, – предположил капитан.
– Допустим, – быстро отозвался жрец, опередив Лоргара, – но они – народ отчаянный, и кто знает, что руководит ими в нынешних обстоятельствах? Иди же, приведи их к нам.
Когда Аксата отобрал нужных бойцов и отправился с ними через барханы, пастырь отвел ученика в сторону.
– Мудрое решение, – сказал Кор Фаэрон. – Нам нужно единство. Мы своими глазами видели, как опасно разделение лагеря на группировки.
– Верно, и я всегда буду поддерживать тебя, – ответил Носитель Слова.
– Этого мало – нужно нечто большее, иначе волна, поднятая нами сегодня, сметет нас. Отныне мы – лидеры движения, растущего в численности, и окружающие будут завидовать нам. Они попытаются вбить клин между нами, взять то, что мы создали, и извратить в своих низменных целях. Потом Завет присвоит наши достижения, чтобы построить на их фундаменте новую тиранию во имя какого-нибудь недостойного экклезиарха.
Видя, что аколит внимает ему, пастырь развил наступление:
– У нас только одна возможность, всего один шанс низвергнуть разложившееся жречество, и его нельзя упустить. Прольется еще много крови, но Силы не допустят, чтобы подобные жертвы пропали втуне. Вечность станет наградой для тех, кто падет во имя Истины.
– Так что же ты предлагаешь?
– Скрепить узы меж нами. Экклезиарху, духовному вождю Завета, служит архидиакон Варадеша, занятый практическими вопросами. Ты – Носитель Слова, будущий экклезиарх. Тебе нужно назначить меня архидиаконом, Аксату – нашим верховным стрелком-диаконом. Так мы будем встречать всех новоприбывших. Мне – их тела, тебе – их души. Мы станем неразделимыми, неустанными… непобедимыми.
Лоргар улыбнулся:
– Во имя Истины и Единого.
Кор Фаэрон справился с желанием возразить, хотя опасался, что его приемный сын балансирует на грани святотатства. Видения ученика продолжались, усиливались, и Лоргар уже не сомневался, что рождается новая Сила, готовая сокрушить Завет. Возможно, пастырь еще не все выучил об эмпиреях.
– За Истину и Единого, – подтвердил он.
Найро постучал в дверь каюты проповедника. Ожидая ответа, старик глянул через плечо на свою спутницу, Ха Осис, которой тарантисцы поручили говорить от их имени. Женщина была среди тех, кто поднял невольников на восстание, когда приглушенная слоем камня проповедь Лоргара разожгла в них религиозный пыл. Она до сих пор не успокоилась и диким трепетным взором оглядывала коридор.
– Так это святилище, где пребывают в общении Лоргар и Кор Фаэрон, – прошептала Ха Осис.
Слуга просто кивнул: рвение новообращенной одновременно веселило и пугало его.
Тарантисцы выбрались из рудников полтора дня назад, и с тех пор караван, не тратя времени на отдых, углублялся в пустыню, чтобы уйти от возможной погони Завета. К полуобнаженному телу женщины присохла пыль, под сломанные ногти набилась грязь, волосы свалялись от пота и песка. Помыться она не могла: всю имеющуюся влагу берегли для питья.
Кор Фаэрон, открывший им дверь, выглядел так же неопрятно. На щеках, подбородке и голове пастыря отросла щетина, ладони и предплечья покрывали грязные потеки – он полоскал руки в грязной воде. Жрец посмотрел на старика так, словно заметил ползущего по палубе жука, после чего окинул Ха Осис пренебрежительным взглядом.
– Кто там? – спросил из каюты Лоргар. – Впусти их.
– Найро и одна из новых сестер, – ответил Кор Фаэрон, отступив на шаг. На его лице ясно читалось, как раздражен он ролью привратника для бывших рабов.
Носитель Слова сидел в огромном, изготовленном под него кресле возле койки, служившей рабочим столом. Там лежали разнообразные тома и аккуратно сшитые страницы. Бывший учитель разглядел пачку пергаментов, исписанных изящной клинописью, и узнал почерк Лоргара. Еще несколько десятков листов обнаружилось на полках шкафа.
По настоянию пастыря Найро и другие слуги расшили серую рясу аколита символами духовенства, чтобы обозначить его повышение в чине, пусть и без формального рукоположения в Завете. По груди, обшлагам и подолу тянулись алые и лазурные фигуры, но не те, что использовались ортодоксами Варадеша. Эти знаки, придуманные самим Лоргаром, провозглашали его Носителем Слова, вестником Истины и пророком Единого.
Слуга низко поклонился ему, тогда как Ха Осис упала на колени и прижалась лбом к металлическому полу, покрытому растрескавшейся серой краской.
– Прости, что отвлекаю тебя от ученых трудов, Носитель Слова, – начала женщина. Удивленно нахмурившись, великан посмотрел на Найро. Тот пожал плечами, намекая, что не отвечает за поведение тарантисцев. – Мы нуждаемся в твоей милости, глашатай Истины!
– Говори. – Убрав автостило, Лоргар положил руки на бедра. – И встань, пожалуйста.
Ха Осис нерешительно поднялась на ноги, прижимая ладони к простой веревке, на которой держалась ее юбка. У бедра женщины висела палица, прежде принадлежавшая шахтному стражнику Завета, – скорее трофей, чем оружие.
– Из Тарантиса нас сбежало пять тысяч, о мудрые, – сказала она. – Мы уходили второпях, взяли воды и провизии, сколько успели, и теперь страдаем – запасов почти не осталось. Я надеялась, что вы поведаете нам, долго ли еще до конца избранного вами пути.
Аколит вопросительно взглянул на пастыря.
– Два дня, если выдержите темп, – ответил архидиакон Истины. – Мы направляемся в Меассин, где головорезы Завета управляют плантациями хлопка и льна. Десять тысяч рабов стонут под бичом в полях и за станками – сучат пряжу и плетут ткань для богомерзких святош Варадеша. Носитель Слова соберет там добрый урожай.
Тогда Ха Осис в отчаянии вскинула руки.
– Великие вожди, для такого перехода нам не хватит ни пищи, ни воды. – Женщина перевела молящий взгляд с Кора Фаэрона на Лоргара. – Пустыня не прокормит пять тысяч ртов.
– И чего ты от нас хочешь? – огрызнулся пастырь. Он указал рукой на столик с хлебами и кувшинами возле Носителя Слова: – Чтобы мы наворожили еды и вина из нашей скромной снеди?
– Я могу поголодать, пусть недолго, – сказал великан, потянувшись к тарелке.
– Ты ешь много, но не настолько, чтобы хватило на пять тысяч человек, – возразил жрец. – Мы называем щедроты Сил «дарами», но они не достаются бесплатно. Признательность божеств нужно заслужить, преодолевая мытарства и доказывая свою веру.
Печально кивнув, Лоргар убрал руку и посмотрел на Ха Осис.
– Мой архидиакон прав: слабым волей не пройти по этой дороге. Через два дня мы остановимся в Меассине. Там вы будете пить из колодцев, есть с блюд Завета. Пока же разделите остатки припасов, как сочтете нужным. Молитесь и знайте, что делами своими приблизитесь к Истине. Выживут те, кого Силы признают достойными.
Он повернулся к книгам, давая понять, что разговор окончен. Женщина оцепенело поклонилась и зашаркала спиной к двери, бормоча благодарности Носителю Слова за мудрый совет.
Найро, стоявший у входа, поймал на себе презрительный взгляд Кора Фаэрона.
– У тебя еще что-то? – поинтересовался архидиакон.
Слуга хотел узнать, насколько серьезно Носитель Слова говорил о всеобщем равенстве, когда проповедовал идеологию Единого, и решил, что сейчас подходящий момент.
– Лоргар, мы можем поделиться с тарантисцами запасами каравана. Потом кочевники отправятся на охоту… – Он осекся, заметив, что великан сидит неподвижно – только грудь вздымается на вдохе – и смотрит куда-то вдаль.
– Этого им хватит самое большее на долгодень и последень, – заявил Кор Фаэрон. – От болезненных решений не уйти, как и от тяжких испытаний… На что ты уставился?
Архидиакон обернулся, и его враждебность быстро сменилась чем-то вроде скорби. Затем вернулся гнев, и пастырь толкнул Найро за порог:
– Прочь!
– Что с ним?
Кор Фаэрон понизил голос до резкого шепота:
– Он общается с Единым. Оставь нас! И молчи об этом, а не то я наплюю на братскую любовь и повешу твою шкуру на мачту вместо флага!
Перед носом слуги захлопнулась дверь. Через секунду из-за нее донесся низкий приглушенный стон; почти тут же неразборчиво заговорил жрец, успокаивая ученика. Старик в растерянности зашагал по коридору, не зная, что и думать.
Картина мучений такого могучего, такого полного жизни существа, как Лоргар, приводила в ужас. Носитель Слова, плотно зажмурившись и стиснув челюсти, раскачивался на кресле, сжимая виски ладонями. Кор Фаэрон бездумно лепетал какие-то нечленораздельные фразы, надеясь, что аколит услышит их. Пастырь старался хоть как-то помочь великану, поддержать его, но казалось, что Силы загоняют в мозг парня раскаленные гвозди.
«Это испытание, – напомнил себе жрец. – Успеха можно добиться, лишь преодолев невзгоды. Страдания – монеты, коими смертные платят пошлину на дороге к бессмертию».
Охнув в последний раз, Лоргар выпрямился и открыл глаза. Его взгляд по-прежнему был мутным, отсутствующим. Следом аколит расплылся в тонкой улыбке, такой заразительной, что архидиакон невольно ухмыльнулся в ответ. За муки Носителя Слова вознаграждали наслаждением, и в этот раз, похоже, оно оказалось даже сильнее обычного.
Кор Фаэрон взял кувшин, готовясь подать ученику воды.
Великан содрогнулся всем телом, и его душа вернулась в бренную оболочку, привычное место обитания. Пастырь не представлял, на что похожи такие странствия по эмпиреям, а Лоргар, как ни странно, не желал рассказывать о них.
Но сейчас он взглянул на жреца с блеском в глазах. Кор Фаэрон не видел аколита таким воодушевленным с тех пор, как тот решил атаковать Завет в Тарантисе.
– Наша праведность доказана, отец, – произнес великан. Переполненный чувствами, он забылся и перешел на фамильярное обращение, но архидиакон, уже привыкший к такому, воздержался от замечания. Приняв от него кувшин, Лоргар благодарно кивнул и осушил сосуд. Улыбнувшись еще шире, он пояснил: – Силы послали мне новое видение.
– Новое? – внешне небрежно спросил пастырь, но сердце его затрепетало. Первое видение направило их к прямому столкновению с Заветом. Неужели аколит изменит мнение, заговорит о новом уделе? – Не о Едином?
– Он был там, как и прежде, – воплощенное золото и свет. Но с ним пришел другой.
– Единый стал Двумя?
– Второй – маг в синих одеждах, как на рисунках древних шаманов. Его единственный всевидящий глаз лучился сиянием Сил.
– Золотой бог и мудрый человек, – проговорил Кор Фаэрон. – В самом деле, доказательство праведности! Силы вновь подтверждают, что Истина с нами, заверяют, что мы на верном пути. Ты – золотое существо, а я – маг, волхв.
– Думаю, так и есть, – отозвался великан, взяв жреца за плечо. Тот вздрогнул, и слезы навернулись ему на глаза.
– Я никогда не сомневался… – Обхватив руками громадную кисть ученика, пастырь опустился на колени. – Я знал, что тружусь на благо Сил. Надо мной глумились, но я верил, что Истина откроется нам. Она придет через тебя, Лоргар.
– Через нас, – сказал тот. – Мы будем проповедовать Слово Единого, и Истина вернется на Колхиду.
«А я стану архидиаконом Завета, – подумал Кор Фаэрон. – Займу подобающий мне пост владыки Варадеша».
Из Меассина последователи Лоргара направились в Ахеш-Ахук, оттуда – в Кофус на лавовых равнинах Турсаса. Странствуя от лагеря к лагерю, они подавляли любое вооруженное сопротивление и обращались с речами к освобожденным рабам. Армия Единого росла – десять, двадцать, потом тридцать тысяч бойцов, когда Верные сняли ярмо с невольников на плантациях Сисаса и Уреша.
Как и после Тарантиса, возникли проблемы с обеспечением столь многочисленной паствы. Захватив Мерину, верующие развернули там полупостоянную базу, где осталась большая часть воинства. Меж тем Носитель Слова повел лучшие силы новообращенных в глубь пустыни; видения указали ему, как подготовить почву для прибытия Единого.
– Мало сбивать оковы с рабов. Есть другие люди, что искали помощи у Завета, но церковники отвергли их, – сказал Лоргар пастырю вслед за тем, как объявил во всеуслышание, что они снова отправляются в Губительные Пески.
– В Бесплодных Низинах нет ничего стоящего, – возразил Кор Фаэрон, но аколит только улыбнулся. Архидиакон не успокаивался: – Ты хочешь набрать войско из Отвергнутых? На это уйдет целая вечность. Здесь мы рекрутируем по тысяче невольников разом, а то и втрое больше. Кочевники пустошей живут племенами по триста-четыреста человек. К тому же, пока ты будешь искать их, только растратишь все наши припасы. Безрассудный план, Лоргар. Надо двигаться к Гастарешу, на соляные поля.
Носитель Слова, однако же, в своей спокойной манере настоял, что караван отправится в Бесплодные Низины без промедления, на явь-подъем предсвета.
Бури налетали на экспедицию реже, чем во время первого путешествия, но свирепые ветра все так же гнали песок, сдиравший не только краску с металла и досок, но и неприкрытую кожу с людей. Когда Лоргара спрашивали о цели странствия, он отвечал уклончиво, говоря, что его направляет Единый. Пастырь по-прежнему облегчал муки ученика, которого терзали повторяющиеся видения наяву о золотом воине и маге в длинном облачении. Архидиакон считал эти приступы знаком того, что Силы одобряют путь, избранный их посланниками.
Наконец верующие достигли огромной Воронки Горестей – возникшего в Былую Эпоху кратера в сорок километров шириной, заваленного обломками небесного города. Любого, кто рискнул бы пересечь край углубления, ждала богатая пожива, но охотники за сокровищами здесь почти не появлялись. На этой земле лежало проклятие Сил: под песками обитала змееподобная тварь, пожиравшая целые караваны.
Номады, которых присутствие чудовища вынуждало закладывать крюк длиной в день и больше между оазисами Фуррха, Хорнасы, Аль-Нерги и Ашадсы, называли его многими именами.
Драконом Кхаана нарекали его и Погибелью Городов, но чаще всего в легендах Отвергнутых создание величали Королем-Змием.
На яви-подъеме того утреня караванщики преодолели неровные окружные скалы и с некоторой опаской спустились в чашу кратера. Экипажи патрульных яхт и наблюдатели тщательно осмотрели дюны в поисках дьявольского существа. По команде Лоргара верующие оставили транспортные средства на каменистом грунте и зашагали по барханам. Закутанные в длинную одежду люди прикрывались от восходящего светила плотными переносными навесами.
Их следы быстро заметал ветер, однако медленно поднимающееся око Сил позволяло выдерживать направление в глубь Воронки Горестей. Преодолев около четырех километров, отряд услышал крик со стороны разведчиков на солнцеходах, державшихся в паре сотен шагов впереди.
Первым причину тревоги разглядел неземным взором Носитель Слова, но уже через считаные секунды то же самое увидел Кор Фаэрон.
Через дюны параллельным курсом с Верными мчалось нечто, вздымавшее песок на высоту почти в десять метров. Аксата отдал нескольким сотням воинов приказ построиться для схватки с Королем-Змием. Как только они собрались вместе и остановились, монстр начал двигаться по кругу. Никто не понимал, каким образом тварь чует их.
– Нет! – крикнул им Лоргар. – Вы – одна большая цель! Рассредоточиться!
Вняв мудрому совету, новообращенные разбились на мелкие группы, отстоящие друг от друга на полсотни метров. Песчаный бугор меж тем резко развернулся и стрелой помчался к людям.
Носитель Слова стоял в центре воинства, сжимая булаву. Он сбросил навес, чтобы тот не мешал в бою, и по бритому черепу великана стекали ручейки пота. Под его кожей, которая в лучах восходящего солнца казалась жидким золотом, бугрились нечеловечески могучие мышцы.
Примерно за полкилометра от воинства песчаное вздутие вдруг исчезло.
Потеряв врага из виду, новообращенные запаниковали. Они кричали, спрашивая друг у друга, куда пропало чудовище, и понемногу сбивались в кучу – инстинктивно, как испуганное стадо.
– Не толпиться! – взревел Лоргар, но было уже поздно.
Взметнув стометровый фонтан алой пыли и обломков камня, Король-Змий вознесся из недр пустыни и заглотнул клыкастой пастью две дюжины солдат вместе с несколькими тоннами песка и пепла. С грохотом, от которого содрогнулись и осели дюны, колоссальная тварь рухнула на поверхность. При падении она раздавила еще тридцать бойцов.
Кор Фаэрон застыл как вкопанный – за всю жизнь он не видел ничего столь ужасающего. Узрев воплощенную ярость Сил, пастырь решил, что это кара божеств за лицемерие: он ведь думал только о себе, поддерживая учение Лоргара о Едином. Жрец немедленно взмолился, мысленно каясь и обещая никогда больше не сбиваться с пути Истины эмпиреев.
Король-Змий оказался не драконом, не аспидом и не ехидной. Подобных ему созданий вообще не встречалось в исторических книгах и бестиариях, которые аколит переводил для наставника. На вытянутом, почти двухсотметровом теле существа блестели треугольные красно-золотые чешуйки, каждая величиной с ростовой щит воина. По барханам он влачился на идущих вдоль туловища черных шипах пятиметровой длины, похожих на недоразвитые конечности. Над загривком твари подрагивал складчатый костистый гребень, охватывающий шею. Ворот, словно бы составленный из колец охряного, синего и золотого цветов, чуть расширялся к краю.
Из-под ороговелого лба на архидиакона взирали фасеточные глаза, собранные в три пучка. Эти органы зрения величиной с голову пастыря чем-то напоминали самоцветы, и сейчас в них отражались солнце, песок и мертвые воины. Почти всю пятиметровую башку занимала продольная пасть, утыканная в несколько рядов клыками, схожими с кривыми саблями. С зубов – черных, как и рудиментарные ноги, – капала густая слюна, тлетворный смрад которой ощущался даже издали. Между ними торчали обломки костей и куски плоти новообращенных, а также фрагменты скелетов и гниющих тел людей и животных, что забрели когда-то в логово Короля-Змия.
