Текст книги "Лоргар. Носитель Слова"
Автор книги: Гэв Торп
Жанр:
Боевая фантастика
сообщить о нарушении
Текущая страница: 10 (всего у книги 15 страниц)
В броню передвижного храма врезались потрескивающие пики из копьепушек; снаряды оставляли на ней рытвины, детонируя с оглушительным грохотом. Пригибаясь за обшитой металлом стойкой, Найро смотрел на поле боя через отверстие от заклепки, вздрагивая при каждом перестуке осколков. Как и во время схватки с бунтарями, Лоргар выказывал нечеловеческое проворство и мощь. Эта картина лишний раз напомнила пораженному рабу, что Носитель Слова – не смертный муж, а посланник Сил. Он застиг врасплох стрелков-аколитов, не ждавших, что неприятель покинет относительно защищенный корабль-часовню. В самом деле, обычный человек вряд ли дерзнул бы высунуться под пули и снаряды.
Поэтому солдаты Завета отреагировали на атаку великана лишь через пару секунд, когда тот уже мчался к стрелку-диакону, вздымая ударами ног красные вихри. Офицер выпалила в противника, но промахнулась – его окутывало целое облако песка и пыли.
Стражники бросились на Лоргара, и он взревел, будто сам Кхаан при Падении Нашеша. Опустив громадную палицу, Носитель Слова вбил в землю ближайшего солдата, пока искрящие трезубцы бессильно отскакивали от его кожи, опаляя рясу. Снова взмахнув булавой, проповедник размозжил двум неприятелям головы в шлемах.
Хотя Найро не особенно разбирался в ратном деле, он достаточно долго наблюдал за Аксатой и другими бойцами, чтобы понять: Лоргар дерется бездумно, непрофессионально. Стрелки-аколиты быстро окружили его и принялись колоть трезубцами, целясь в ноги, чтобы повалить великана. Парень сдерживал их лишь благодаря своим поразительным дарам: телосложению, быстроте и силе. Каждым неистовым выпадом он отбрасывал врагов, но церковники удар за ударом ослабляли его, как трупопсы, терзающие быка-крепкоспина.
Рано или поздно Лоргару нанесут серьезную рану.
Похоже, Аксата подумал о том же: в миг, когда жуткая мысль возникла в голове раба, капитан спрыгнул на песок и криком приказал новообращенным следовать за ним. Воины ринулись навстречу шквалам огня, подгоняемые тревогой за судьбу своего духовного вождя. Позади них, на борту корабля-часовни, грохотали копьеметы и звенели луки Братства Стрельцов, занявшего позиции на площадках мачт.
Оглушительные залпы бронированных ползунов на мгновение стихли: артиллеристы, ошеломленные внезапной контратакой, не успели прицелиться в противников, сблизившихся с пехотой Завета. В бортах машин распахнулись люки, и свежие отделения церковников хлынули наружу, готовясь обойти с фланга новообращенных, которые рвались в центр неприятельского строя.
Растолкав стрелков-аколитов, Носитель Слова подступил к их командиру. Аспоа, отбросив пистолет, перехватила тальвар обеими руками и первым же взмахом наискосок почти разрубила колесную ось, служившую древком булавы Лоргара. Выпустив оружие, тот впечатал кулак в лицо диакона, одним ударом расколов забрало шлема и череп; голова женщины так резко дернулась назад, что сломалась шея.
Когда церковники перенесли огонь с корабля-часовни на поверхность, Найро робко высунулся над бортом. Он увидел, что со стороны более удаленной башни к полю битвы движется третья крупная машина.
Скоро Лоргара и новообращенных задавят числом.
Вцепившись в края кафедры, пастырь с растущим беспокойством наблюдал, как облаченные в рясы головорезы Завета медленно охватывают кольцом солдат Аксаты. Машины церковников перенесли огонь на солнечные яхты и патрульные фургоны, не позволяя маневренной технике каравана прийти на помощь. Лоргар и его товарищи увязли в рукопашной с церковниками, поэтому артиллеристы ползунов-тысяченожек, как и канониры мобильного храма, выбирали другие цели, боясь зацепить своих.
Носитель Слова дрался как мог, орудуя двумя трофейными электрокопьями, но при всем величии его ума и красноречия, при всей грозной физической мощи и проворстве, дарованном Силами, он был неуклюжим бойцом, а в толпе врагов и друзей ему не удавалось размахнуться.
Уже дюжина новообращенных распласталась на песке, мертвые или истекающие кровью. Хотя вдвое больше стрелков-аколитов пали от рук Лоргара или караванщиков, перевес оставался на стороне Завета. Когда прибудет транспорт из третьей башни, разгром последователей Кора Фаэрона станет почти неизбежным.
– Ну уж нет, – прорычал жрец себе под нос. Возвысив голос, он обратился к Верным, что еще оставались на палубе: – Ну уж нет, братие и сестрие! Слава Сил не погибнет сегодня, на каком-то безымянном клочке песка и грязи! Если мы не упустим свой шанс, божества помогут нам. Все это – часть испытания, и мы должны преодолеть каждую трудность! Проклятие ждет того, кто даст сгинуть нашей мечте! В преисподнюю отправятся души тех, кто предпочтет спасти свою шкуру, а не принести Истину неверующим!
Пастырь распалил себя, его неуверенность сменилась праведным пылом. Он буквально слетел по лестнице с кафедры. Напоенный животворной энергией Сил, вдохновленный видом Носителя Слова, который сражался в окружении врагов, Кор Фаэрон огляделся в поисках оружия. У борта лежал раненый солдат – женщина в рясе, покрасневшей от крови. Рядом с ней валялась длинноствольная фузея. Подхватив мушкет, жрец вскинул его над головой и пристально оглядел рабов на палубе:
– Если хотите стать посланниками Истины, будьте готовы пасть за нее!
С этим Кор Фаэрон бросился к трапу и начал спуск, не проверяя, следует ли за ним кто-нибудь. Неважно, ждет его победа или поражение, – на все воля Сил.
Найро непроизвольно шагнул за пастырем, но кто-то схватил его за руку. Резко обернувшись, старик увидел Л’сай, смотревшую на него широко распахнутыми глазами.
– Пусть сами умирают, – настойчиво произнесла невольница, выпустив его. – Пусть перебьют друг друга.
Помедлив, бывший учитель оглядел палубу. Несколько десятков рабов наблюдали за ним и Л’сай, ожидая, какое решение они примут. Затем он повернулся к дюнам, где не утихал круговорот схватки, и Кору Фаэрону, который целеустремленно приближался к хаосу сражения. Пастырь не ведал сомнений, так неужели Найро чем-то хуже его?
– Зачем тебе отдавать жизнь за жреца? – спросила Л’сай, подумав, что разгадала мотивы старика. – Он для нас ничто!
– Не за жреца. – Невольник перевел взгляд на великанский силуэт Лоргара. Проповедник как раз насадил одного из стрелков-аколитов на электрокопье и поднял тело в воздух. – За него.
Лицо женщины исказилось, словно от боли. Покачав головой, она обратилась к товарищам:
– Даже если мы уцелеем сегодня, этим дело не кончится. Церковь Завета не спустит нам оскорбления. Еретиками они назовут нас, обрекут на судьбу худшую, чем рабство. На медленную смерть от рук истязателей и палачей-диаконов. – Выражение лица Л’сай изменилось – ее посетила более коварная мысль: – Лучше всего помочь бойцам Завета, показать нашу преданность Церкви Варадеша!
– Нет, – отрезал Найро. Он заговорил тихо, но быстро, подгоняемый нетерпением – понимание того, что каждая секунда промедления может обернуться гибелью, сдавливало ему сердце: – Нет, мы не поступим так, ведь над нами властны Силы, а не Завет. Можете как угодно относиться к земной жизни и ее законам, но божества существуют, и сегодня они будут судить нас. Кор Фаэрон прав – мы ходим под их взором. Узрите же Лоргара! Узрите же Носителя Слова, ниспосланного нам Силами. Подумайте не о нынешнем дне, но о днях грядущих и спросите себя: за что стоит драться, даже умирать?
Л’сай заступила ему дорогу к лестнице, но старик оттолкнул женщину и, нагнувшись, подобрал с палубы потерянный кем-то разводной ключ. Другие невольники тоже принялись искать среди тел и луж крови товарищей что-нибудь, способное сойти за оружие, или забирать снаряжение с трупов новообращенных.
– Кем ты себя возомнил? – презрительно усмехнулась Л’сай. – Для всех ты просто раб.
– Я не раб. У меня есть имя, и он знает его, – возразил бывший учитель, взирая на Лоргара. Воздев разводной ключ, словно легендарный золотой клинок самого Пира Олурия, старик воскликнул: – Я – Найро!
Где-то через десять биений сердца – десять ударов, сотрясающих грудь, в которой пылали легкие, – старый невольник осознал, что поступил весьма опрометчиво. Вокруг него свистели пули, со всех сторон падали рабы, сраженные дротиками и снарядами, ключ в руке казался немыслимо тяжелым. Раб с трудом передвигал подгибающиеся ноги по вязкому песку, стараясь пробраться по барханам в самую гущу битвы.
Отыскав взглядом Носителя Слова примерно в сорока метрах впереди, Найро пригнул голову и двинулся туда, игнорируя свистящий шепот стрел и крики спутников, жутко обрывавшиеся на полуслове.
Он спотыкался, наступая босыми пятками на острые камни и осколки снарядов. В какой-то момент справа от него разорвался фугас, и ударная волна швырнула невольника наземь, ошеломив его жаром и грохотом.
Стиснув зубы, Найро поднялся – он твердо решил, что погибнет, только стоя на ногах.
«До чего же смешно, – фыркнула некая часть его личности. – Ты просто учитель. Раб. Ты умрешь здесь неоплаканным».
Эта мысль подстегнула старика. Он осознал, что сегодня его жизнь имеет смысл – больший, чем затворнические труды в академии, и уж точно больший, чем полировка, шлифовка и прочие работы на борту корабля-часовни.
Найро видел, что тело Лоргара испещрено порезами, одеяния превратились в лохмотья, а руки и обнаженная грудь залиты багряной влагой.
Но он продолжал сражаться.
Великан, которого прикрывали с боков Аксата и еще несколько Верных, пронзал и сбивал с ног всех, кто выходил против него. С начала схватки прошли считанные минуты, но движения Лоргара уже стали более ловкими, его выпады – менее безоглядными. Он расчетливо проводил короткие, безошибочно точные удары, выпуская неприятелям кишки наконечниками копий.
Один из транспортников с громыханием направился к схватке. Его экипаж уже не волновало, что наряду с врагами они могут повредить союзникам, – солдаты думали только о том, чтобы сокрушить гиганта, все еще сопротивлявшегося воле Завета.
Перевалив через соседнюю дюну, машина оказалась прямо перед Найро и другими невольниками. Из узких прорезей в корпусе, похожих на смотровые щели в шлемах, на неорганизованную толпу обрушился град мелкокалиберных горящих дротиков. У Хусана занялись волосы, и он повалился наземь, размахивая руками. Гор Даос лишился ноги, отсеченной шквалом пылающих снарядов, что с равной легкостью прожигали мышцы и кости. Л’сай…
Найро не ждал, что женщина последует за ним, но вот она, с похищенной глефой в руках, рычит и завывает, будто зверь, выступая против надвигающегося на них металлического змея. Бросив быстрый взгляд на Лоргара, рабыня устремилась к транспорту.
Пушка в носу ползуна, дохнув алхимическим огнем, мгновенно обратила Л’сай и еще трех рабов в клубы пара и шипящие ошметки плоти, разбросанные по месиву охлаждающегося стекла.
Гибель женщины поразила Найро, как удар ножом в брюхо.
Ощущение не исчезло, и что-то влажное потекло у него по животу. Опустив глаза, невольник понял, что действительно ранен: из его солнечного сплетения торчал короткий зазубренный дротик. Кровь не останавливалась, и у раба подогнулись ноги.
Он снова рухнул в песок, выронив разводной ключ из дрожащих пальцев. Массивный транспортник грузно поднимался к Найро, изрыгая копоть из выхлопных труб. Бархан трясся и смещался под тяжестью машины, по склону навстречу ей катились лавины песка.
Бывший учитель барахтался на красно-серой дюне, одержимый идеей, что Силы примут его более благосклонно, если он умрет с оружием в руке. Ему вспомнились истории о Пророках – о Паломничестве, кое они совершили в эмпиреи, чтобы добыть свет Истины. Найро отправится туда же или его ждет вечное ничто и мучения в преисподней?
Над рабом навис нос ползуна-тысяченожки. Сквозь смрад крови и обугленной плоти старик уловил запах выхлопных газов и вонь смазки. Через смотровую щель в броне он увидел лицо водителя – тот смотрел куда-то в сторону, даже не подозревая, что его транспорт сейчас раздавит живого человека.
Перед лицом Найро неожиданно взметнулся песок, и о том, что происходило следом, он догадывался только по звукам: грохоту удара титанической мощи и визгу искореженного, раздираемого металла. Утерев с лица слезы и грязь, невольник разглядел, что нос машины разорван вдоль и на месте водителя остались только его ноги.
Уголком глаза раб заметил какое-то движение. Обернувшись, Найро увидел в нескольких метрах великана, который, подобно упавшему метеориту, лежал внутри удлиненной воронки в песке. В пальцах он сжимал две исковерканные и залитые кровью полосы металла; его руки от запястий до локтей покрывали алые обрывки кожи и мяса.
– Лоргар! – Невольник поднялся, забыв об острой боли в животе.
Аколит очнулся, сел с таким видом, словно не совсем управлял собой, и произнес что-то на неизвестном рабу языке. Фраза походила на ругань, но Найро не был точно уверен. Великан отшвырнул куски корпуса, и старик начал неуклюже спускаться к нему по дюне вдоль цепочки кровавых пятен. Услышав какие-то крики, он оглянулся через плечо: Кор Фаэрон, Аксата и новообращенные занимали позиции вокруг поврежденной машины. Когда из открывшихся с шипением люков показались оглушенные солдаты, волна невольников тут же захлестнула их и хлынула внутрь подбитого ползуна.
Покачнувшись, Найро замер в паре шагов от Носителя Слова. Тот, кривясь от боли, попытался встать. Из распоротых сосудов в его руках обильно струилась багряная влага. Великан попробовал сжать кулак, но лишь поморщился – изодранные сухожилия не слушались. Видя, как страдает парень, раб почувствовал укол совести: он очень долго считал Лоргара неуязвимым, но что, если во время порок и избиений тот просто не подавал виду, хотя чувствовал каждый удар?
Носитель Слова, будто моля о чем-то, протянул к Найро изуродованные руки и шевельнул губами в безмолвной просьбе.
Разорвав на ленты свое скромное облачение – короткую грязную тогу из скверно выпряденного льна, – старик забинтовал раны Лоргара. Вокруг по-прежнему ярилась битва.
Парень молча кивнул, его взгляд вновь стал сосредоточенным. Порезы на груди и лице уже покрылись струпьями, кровотечение из сосудов в руках ослабло. Уникальный организм великана исцелялся.
– Зачем? – обратился к нему невольник. – Зачем ты пострадал за меня?
Лоргар ответил на каком-то мелодичном наречии, словно не догадываясь, что Найро не понимает его. Говорил он с неясным выражением лица, но переспросить раб не успел: Носитель Слова бросился вверх по бархану, подхватив на ходу обломок металлической стойки, острый, как копье. Вдруг он застыл, обернулся и впился в старика пронзительным пылающим взором, приковав Найро к месту.
– Мне стоило бы спросить о том же, – произнес Лоргар и помчался в гущу сражения.
Невольник сел, прижимая ладонь к солнечному сплетению. Рана оказалась не такой тяжелой, как он опасался: шок навредил ему больше самого дротика. Затем Найро осознал, что снаряд вытащили из его тела, и увидел зазубренную стрелу среди обломков на месте падения Носителя Слова.
Объяснение было только одно: Лоргар извлек дротик, пока раб накладывал ему повязки. Парень, несомненно, мучился от боли в изрезанных руках, но действовал так быстро, что невольник ничего не заметил и не почувствовал.
– Вот и ответ, – прошептал Найро.
Хотя большая часть Тарантиса находилась под землей, трио бронированных врат в скальном выступе над шахтами производило весьма солидное впечатление. Вокруг каждой пары створок, неуязвимых для простого оружия караванщиков, на поверхности были выстроены независимые друг от друга бастионы из ярко-красного камня и темного металла.
После того как Носитель Слова одолел высланных против него солдат, стражники из остальных башен, сдав территорию захватчикам, отступили в родной город и заперли ворота. Триумф недешево обошелся Верным – погибли два десятка новообращенных и вдвое больше рабов, еще несколько дюжин тех и других получили ранения, причем многих могла спасти только врачебная помощь в госпитале. Кор Фаэрон счел это приемлемой платой за урок, преподанный Лоргару: теперь тот знал, насколько сложным будет противостояние с Заветом.
– Что теперь делать? – спросил Аксата. Он стоял рядом с пастырем и аколитом в тени солнечных парусов пары фургонов, примерно в полукилометре от ближайшего барбакана. – Нам не пробить вход в Тарантис фузеями и копьеметами.
– Возможно, сторожевые заставы будет проще вскрыть, – указал жрец. – Там мы и найдем более мощное оружие.
– А хватит ли нам времени? – не унимался капитан. – У Завета есть средства для… разговоров по воздуху. Уже через два дня сюда придут подкрепления из Варадеша.
На это Кор Фаэрон сумел ответить только злобным взглядом.
Лоргар, погруженный в раздумья, прижимал палец к губам. Глядя на него и Аксату, все осознавали, каким огромным стал Носитель Слова. Он уже на полголовы перерос воеводу, но развитие его уникального тела не замедлялось. Великан сорвал с рук намотанные рабом повязки, но к толстой корке свернувшейся крови, что закрыла его раны по благоволению Сил, присохли длинные клочья ткани. Они трепетали на ветру, словно цветные ленты, рассыпая похожие на ржавчину багряные чешуйки.
– У нас уже есть все, что необходимо, – объявил Лоргар. – Подгоним сюда корабль-часовню.
– Но там нет ничего, что может разрушить скалу, расплавить или расколоть металлические плиты, – возразил капитан.
– Если ты решил таранить ворота, то это глупая идея, – заявил пастырь. – Судно просто развалится, и мы застрянем тут.
– Незачем ломиться в открытые двери, – загадочно произнес Носитель Слова и подал знак экипажу передвижного храма. Многозначительно взглянув на Кора Фаэрона, он добавил: – Иногда голос – самое разрушительное оружие.
Чтобы усилить вещательную систему, подключенную к кафедре, перед мобильной церковью установили дополнительные генераторы и динамики. Теперь от одного треска помех дрожали барханы, поэтому караванщики ждали начала громогласной речи Лоргара на безопасном расстоянии. При нем остались только пастырь и горстка невольников, занятых обслуживанием техники. Среди них был и Найро.
Раб перехватил Носителя Слова по пути к кафедре, пока Кор Фаэрон еще не взобрался наверх. Положив ладонь на громадный бицепс Лоргара, старик кивнул ему:
– Я так и не поблагодарил тебя за то, что ты спас мне жизнь.
– Знаешь, я помню все. – Наклонившись к Найро, великан понизил голос: – Все, что ты когда-либо сделал или сказал мне. Все, что произошло на корабле с той секунды, как я взошел на него. Разговоры слуг, шепоты рабов, то, что в прошлом ты был учителем, и то, чему научил меня… Думаю, теперь мне понятно, почему Кор Фаэрон наказал меня, когда я вызубрил тот текст, не вникая в смысл. Да, я могу восстановить в памяти любые фразы, услышанные с тех пор, как меня нашли в пустыне, но твои слова я запомнил но собственному выбору.
Найро не знал, что на это ответить, и вдруг ощутил сильное беспокойство.
– Мне кажется, Кор Фаэрон предпочтет сразиться и проиграть, нежели добиться победы мирным путем. – Невольник взглянул за борт, на цитадель вдали. – Возможно, он прав. По-моему, даже тебе не удастся убедить стражников открыть ворота: они же видели, как ты обошелся с их товарищами.
– Ты увидишь, Найро, какая хорошая у меня память и какой хороший я ученик. – Он ласково похлопал раба по плечу исполинской рукой. – Я обращусь не к стражникам.
Пока старик смотрел, как великан втискивается за кафедру, Кор Фаэрон вышел на палубу, хмуро посмотрел на невольника и рыкнул, чтобы тот убирался. Прошагав к помещению для рулевого возле борта, жрец поднялся в тень кабины и обратил взгляд на далекую стрельницу. Все, кто находился на борту корабля-часовни, закрыли уши подушечками из тряпок.
С шумом, подобным раскату грома и шипению тысячи змей, Лоргар включил вещательную систему.
– Рабы Тарантиса, внемлите моим словам! Я – Лоргар, Носитель Слова, посланник Сил, вестник Истины. Сегодня я пришел к вам с радостными вестями: божества обратили на вас взор свой! Грядет Единый, тот, кто освободит нас от оков неведения.
Не ярмо и не кандалы держат вас в неволе, но страх, поселенный в сердцах ваших догмами Завета. Церковь сокрыла от вас таинства эмпиреев, спрятала их за обрядами и молебнами на непонятном языке. Экклезиарх и его жречество встали между вами и Силами, закрыли вам дорогу к высотам, куда вы могли бы подняться.
Я не принесу вам Истину, ибо она уже живет в вас. Я, Лоргар, не стану вам спасителем, ибо вы угнетаете сами себя. Каждый, кто сейчас слышит меня, понимает, что моя речь праведна, и знает свое место под взором Сил. Возблагодарите же их за то, что они вложили вам в руки орудия освобождения!
Покажите же свою веру, приверженность делу Единого, и Он снизойдет из эмпиреев, дабы озарить всех нас светом Истины. Для Него не существует хозяев и невольников, ведь Он – вышний господин, и все, обитающие внизу, – слуги Его. Судить вас будут не по вашему положению, но по делам вашим. Вас не отринут за слабость, проявленную в прошлом, но примут за волю, выказанную в настоящем, и то, чего вы сумеете достичь в будущем.
Отмщение мы понесем тем, кто грешит против Единого, но явится Он с милосердием и лаской. В блистающем нимбе Сил будет Он ступать среди нас, даруя нам покой и наполняя смыслом наши жизни.
Я призываю вас совершить лишь то, чего и так жаждут ваши сердца по велению Единого. Он не требует ничего, кроме ваших молитв и любви. Нам нужно избавиться от гнусных жертвоприношений, освободиться от ложного, позорного служения. Церковь должна переродиться, и тогда Колхида вновь обретет величие, в глазах как смертных, так и Сил.
Восстаньте же, восстаньте сейчас, ибо вас зовет вечность! Будьте чисты в вере, храбры сердцем и вручите души свои заботе Единого.
Нам нечего терять, кроме своих цепей!
