Текст книги "Русский школьный фольклор. От «вызываний Пиковой дамы» до семейных рассказов"

Автор книги: Георгий Виноградов

Для детского фольклора, в частности для тех его видов, совокупность которых мы назвали детской сатирической лирикой, мы не обладаем сводом, который представлял бы собою объединение опубликованных в разное время и в разных изданиях отдельных записей и являлся бы необходимым итогом накоплений интересующего нас материала.

Но и до того момента, когда будет выполнена эта очередная задача фольклористов, можно сказать, не боясь преувеличений, что имеющиеся в этнографической литературе записи по затронутой нами теме не свидетельствуют об особенно больших накоплениях. Поэтому всякая удовлетворительная запись произведений детского словесного творчества должна рассматриваться как далеко не лишний и не бесполезный вклад в большую очередную работу. Пополнение фонда будущего свода материалов по русскому детскому фольклору является скромной задачей опубликования печатаемых здесь записей.

Они сделаны попутно в продолжение последних трех лет при полевых этнографических работах в пределах Тулунского уезда Иркутской губернии.

Основой записей послужили личные детские воспоминания, затем – непосредственные наблюдения над жизнью детей. Позволю себе к слову сказать, что за четверть столетия, которая меня отделяет от времени непосредственного участия в детских играх и забавах, в области детского словесного творчества бросающихся в глаза изменений – в сторону ли большего накопления нового, в сторону ли утрат старого – не произошло[261]261
  Мне лично и моим сотрудникам нигде не приходилось слышать некоторые из приводимых в «Материалах» издевок (№ 73 – второй текст, 82, 98 и некоторые другие); мною они записаны (в Шабарте) со слов людей, запомнивших их с средины прошлого столетия. Возможно, что эти старые тексты могут считаться уже утраченными, выпавшими из современного детского фольклора. Но для каких-либо утверждений указанных фактов, конечно, недостаточно.


[Закрыть]. В том же меня убеждают наблюдения лиц, поделившихся со мною своими записями.

Из Тулунского уезда я имею, кроме своих, материалы С. Ф. Гущиной (Тулун-поселок) и А. М. Моловцевой (с. Перфилово и Шарагул). Небольшой материал, относящийся к Урульге (в Забайкалье), получен мною от П. И. Титовой. Записи из Киренского уезда (дер. Банщикова) переданы мне М. П. Дмитриевой и Ф. М. Мишариной. Досуг, обеспеченный мне летом 1924 года, дал мне возможность пополнить мои материалы наблюдениями в Акмолинской области (Боровое), где мои сборы были облегчены помощью А. Ф. Николаевой и С. Н. Маркова. Записи из Ново-Николаевска и некоторые иркутские переданы мне Б. В. Шевяковым, из Омска – В. Н. Самойлович.

Записи моих сотрудников, при сличении их с моими материалами и некоторыми данными этнографической литературы (имею в виду для Зауралья – Шейна, для Сибири – Молотилова), обнаруживают факт широкой распространенности приводимых здесь текстов, а сделанные мною опросы нескольких стариков показывают, что многие из печатаемых сейчас произведений[262]262
  В Шабарте, например, в детский репертуар того времени входили № 63, 65, 66, 75, 77, 80 – 84, 86, 90, 92, 94, 95, 98, 99, 102, 107, 112.


[Закрыть] входили в детский репертуар в средине прошлого столетия.

При текстах не везде указывается, в каком месте, и совсем не отмечается, от кого именно сделана запись, – в силу того, во-первых, что тексты, как уже сказано, являются весьма распространенными и записаны во многих местах названных районов, и потому, во-вторых, что большая часть материалов собрана не от тех или иных определенных лиц, а в играющих группах, естественных детских коллективах.

При передаче сообщаемых текстов было желание приблизиться к фонетической записи, но оно по причинам, о которых нет надобности говорить, не во всех частях печатаемых материалов осуществлено в желательной мере.

И в другом пункте пришлось, подчиняясь установившейся традиции, отступить от desiderata{13} народнословесников. Уступка традиции сказалась в том, что некоторые слова текстов печатаются неполно, с пропусками, глухо и немо обозначаемыми многоточием. Это так называемые «неудобные для печати слова». Какие же нескромные или – с точки зрения строгой морали – неопрятные слова содержатся в произведениях детской сатирической лирики? Имея в виду печатаемые тексты, можно сказать, что таких слов здесь нет. Правда, тексты содержат несколько слов, не принятых в нашем обиходе и обычно заменяемых латинскими (по-латыни получается безукоризненно!..), но непредвзятый взгляд обнаруживает, что они ничем особенным из ряда прочих слов не выделяются, никаким грязным смыслом или намеком в общенародном употреблении не окрашиваются (ср., например, обозначение сидячего положения в народном говоре: Селищев А. М. Диалектологический очерк Сибири. Иркутск, 1921. Вып. 1. С. 118). Слова детской сатиры прямы и решительны, просты и коротки. В детском фольклоре, взятом в целом, встречаются исключения, не укладывающиеся в это утверждение, но они должны быть отнесены к числу тех «вольностей», которые свойственны сатирической лирике вообще. Резкость и грубоватость, недопускаемые в других видах словесного творчества, не являются неожиданными или неуместными в сатирической поэзии.

Замена слов или их частей многоточием ничем, кроме традиции, не оправдана; это какое-то нерешительное полупризнание допустимости их наравне с другими словами – юридическое непризнание при фактическом принятии. Исследователю застенчивое многоточие не дает права оставлять без внимания ту или иную часть текста или читать не то, что дает текст. Если бы сборники подобных текстов предназначались для детей, то для них многоточия оказались бы едва ли желательным наводящим указанием на возможность доискаться какого-то скрываемого смысла.

Для изучения фольклора необходима полная ненарушенность текстов, полная сохранность их формы, содержания, словарного состава. Только она обеспечивает возможность делать заключения, касающиеся возникновения, развития, вымирания устных словесных произведений.

Изучение детского фольклора имеет, кроме теоретического, прикладное значение – в частности значение первостепенного источника, дающего материал для исследования детской психологии. Первостепенность его определяется тем, что в словесном творчестве детей исследователь имеет непринужденное самораскрытие их психики, непринужденное высказывание детей о самих себе.

Произвольное «редактирование» взрослыми произведений подлинно детской устной литературы грубо нарушает их целостность; пропуски и умалчивания, искажая источник, ведут к неправильным заключениям в исследованиях, ставящих себе те или иные – теоретические или прикладные – цели.

Совершенное игнорирование словесных произведений, содержащих opprobria rustica{14}, было бы нарушением аксиоматически простых desiderata наших изучений, умаляющим смысл и значение этнографических и фольклористических изысканий.

 
1. Андрей-индей.
 

 
Андрюшка-индюшка.
 

 
Анисья – на прутике повисла.
 

 
Архип – старый гриб.
 

 
5. Верка – табашна мерка.
 

 
Витька (или Митька) – коровья титька.
 

В варианте:

 
солена титька.
 

 
Кешка-плешка[263]263
  Приходится пожалеть, что мы не имеем ни местных словарей детского обыденного языка, ни словаря поэтической речи детей. Простой просмотр сообщаемых текстов обнаруживает в них наличие слов, нуждающихся в пояснениях. Вот краткие пояснения некоторых:
  Бахтарман – басурман; бретик, брешка – бритый; везенька – тот, кто возит; монетик – монета; лягаш – пренебрежительное название ребенка из интеллигентной семьи; накласть (№ 28) – оставить испражнения; плешка (№ 7) – penis; спиха – тот, кто поздно встает; стрижык – стриженый; талала – звукоподражательное прозвище, даваемое тем, кто неясно выговаривает слова, например, вследствие потери зубов; черемушечка – черемуховый прут.


[Закрыть].
 

 
Лиза-подлиза.
 

 
Лизуха-подлизуха.
 

 
10. Любка-юбка.
 

 
Матрена – ж..па ядрена.
 

 
Мишка-шишка.
 

 
Павел – в штаны наплавил.
 

 
Степка – связана ж...ка.
 

 
15. Ульянка-за...нка.
 

 
Филька-шпилька.
 

 
Жид на г...не дрожит.
 

 
Лягаш, штаны продашь?
 

Обычным ответом служит фраза:

 
«А ты на копейку купишь?..»
 

 
Матрос – в штаны натрёс.
 

 
20. Дразнила – собачье рыло.
 

 
Задавала – собачча обдирала.
 

 
22. Алексей божий
обшитый кожей.
Боровое.
 

 
Алеха-Алексей
полна пазуха мышей.
 

Вариант:

 
Алеша-Алексей
полна ж..па карасей.
 

 
24. Анна-банна
нога деревянна.
Акмолинск, у., Киренск. у.
 

Ср. № 56, 62.

 
25. Аркашка-таракашка,
 

 
Аркан-таракан.
 

 
26. Ваня, Ваня, улети
на поповы конопли.
Боровое.
 

 
27. Женька – женюся,
женюся – разженюся.
 

 
28. Илья-пророк
штаны прожог.
 

Вариант:

 
Илья-пророк наклал в чарок{15}.
 

 
Колька-калека
съел человека.
 

 
30. Кузя, Кузя —
вошь на пузе.
Акмол. у.
 

 
31. Люда-мила
ногу придавила.
 

 
31-а. Митька титьку не берет,
сам кататца да ревет.
Шабарта.
 

 
32. Мишка-медведь,
научи меня п....ть.
Ср. № 75.
 

 
33. Полька-палеган
штаны пролегал.
 

 
34. Сонька-сова —
весела голова.
 

 
35. Степа-лепа-требуха
съел корову да быка.
Боровое.
 

 
35-а. Филька-Филип
на кобыли прилип.
 

 
36. Фомишна – булочка пшенишна
ж...а тряпична.
 

Киренский у.

 
37. Шурка-воровка —
красна головка.
 

 
38. Шурка-макака
в чашку накакал.
 

 
39. Яшка-якут,
в ж...е яйца пекут.
 

 
40. Братскай, братскай на орде
с черемушечкой в руке[264]264
  Эта дразнилка, сообщенная мне Д. В. Сизых, теперь, кажется, вышла из употребления, а лет 20 – 30 назад ее знали все куйтунские ребята. Увидев бурята, едущего на своем одре по селу, они выбегали ему навстречу и пели... Пользуясь наступившей паузой, кто-нибудь скажет: «Братскай, а братскай, смотри-ка»... Поплюет в ладонь правой руки, оботрет ее о то место своих штанишек, которое прикрывает мягкие части, и покажет «кутишку». Бурят стегнет черемушечкой лошадку, а ребята бегут за ним и вдогонку поют: «Братскай, братскай на орде»...


[Закрыть]{16}
 

 
41. Жид пархатый
номир пятый
(или: нос горбатый).
 

Ср. № 95.

 
42. Жид-еврей,
нас...л у дверей.
 

Иркутск.

 
Жид маканай
из г...на стряпанай.
 

Там же.

 
43. Немец-перец-колбаса
съел корову да быка.
 

Омск и др.

Ср. № 35

 
44. Поляк – штаны горят,
а ж..а мерзнет.
 

 
45. Вятский слепень
наехал на пень.
 

 
46. Хромой, верни ногой,
копейку дам.
 

 
47. Бараня в салопе,
подпоясана по ж..пе.
 

Или:

 
Бараня-фуфу,
вся ж. .па в пуху
 

 
48. Вшивый барин
вшей напарил.
 

 
49. Бретая башка,
дай пирожка.
Акмол. у.
 

 
50. Стрижка-бришка,
в ж..е кутишка.
 

 
51. Стришка-бришка,
попов парнишка.
 

 
52. Стриженый-паленый,
под гору сваленый.
Мальта, Иркутск, г.
 

 
53. Стрижик-бретик,
дай монетик.
 

 
54. Ябеда-беда,
тараканья еда.
 

 
55. Андрей-воробей,
не клюй песок,
не точи носок.
Боровое.
 

 
56. Анна-банна – вшивый бок,
титьки мягки, как клубок,
ж..а долга, как бадог.
 

 
57. Илья-муромец —
на ж..е семь пуговиц,
восьмой фитиль.
Киренский у.
 

 
58. Балаган, мой балаган,
ты не знаешь, балаган,
как женился Петрован.
 

 
59. Спиха-корова
на печке спала,
калачи проспала.
 

 
60. Иман с бородой,
погонись за мной,
три копейки за тобой.
 

 
61. Алеша-балеша,
мать нехороша,
отец с кувшин,
борода с аршин.
Боровое. Кокчетав.
 

В тулунском варианте первое двустишие поется:

 
Алеха-лепеха,
мать-повареха.
 

 
62. Анна-банна —
нога деревянна,
блин толстой,
каравай густой
 

Ср. № 24.

 
63. Борька косой
поехал по соль,
соли не купил,
а кобылу утопил...
 

 
64. Ванишна лиха,
задавила петуха,
петух пищит,
Ваньку за уши тащит.
 

 
65. Васька-васенок —
худой поросенок,
на камушке родился,
г...ном (кишкой) подавился.
 

Ср. № 97.

 
66. Егорка косой,
не ходи полосой,
тебя курицы не любят,
петухи в ж...у клюют.
 

 
67. Иван-болван
с колокольни упал,
жена крива
молоко пролила.
 

Боровое.

 
68. Иван-болван
с колокольни упал,
лен сломил мне не оставил.
 

Киринск. у.

 
69. Катюхá, Катюхá
задавила петуха;
петух г...ны клюет
(конец забыт).
 

Боровое.

 
70. Катя, Катя, Катерина,
нарисована картина —
не чернилам, не пером,
из лохани помелом.
 

 
71. Колька-миколка
в ж...е иголка,
ссыт, П...ИТ,
колесо вертит.
 

Акмолинск, у.; Тулунск. у.

 
72. Коля-моля-селенга{17}
съел корову да быка,
пятьдесят поросят,
одни косточки висят.
 

Киренск. у.; Урульга.

 
73. Шура-мура-селенга
съел кобылу да быка,
семьсот поросят,
только косточки на колышках висят.
 

Иркутск.

Ср. № 88; ср. также:

 
Ванька-кумаханька{18}
съел корову да быка,
три ушата молока,
да ишо голоднá, —
штоб тя язвило в бока.
 

Шабарта.

 
74. Галки вы, галки,
возьмите по палке,
убейте ворону,
снесите к Мирону.
 

 
75. Мишка-медведь,
научи меня п...еть,
я п...ну, ты поймай,
никому не отдавай.
 

Ср. № 32.

 
В Перфиловой на это отвечают:
Я буду ловить
да тебя кормить.
 

 
76. Мишка-медведь,
научи меня п...ть,
Мишка-медведь,
не умеешь сам п...ть.
 

 
77. Мишка-плишка,
жена – коротышка,
детки-малетки,
карантовки.
 

Верхоленский у., Тутура.

 
78. Ах ты, Нютка – сера утка,
не летай с краю на край,
тебе вымажут вороты,
раскатают весь сарай.
 

 
79. Палеган, Палеган —
аржана лепешка,
капитан, капитан —
рваные штанишки[265]265
  Понимание смысла некоторых издевок дается только по ознакомлении с обстоятельствами, вызвавшими их появление. Содержание их далеко не всегда поддается пересказу в какой-либо иной форме, так как и в детских издевках, относящихся к лирическим произведениям, заметно сказывается слитность содержания и его словесного выражения. Данную эпиграмму можно было бы многословно «перевести» примерно так: «Чудак ты, Павел! Стать капитаном – разве это легкое дело? Как ты, бедняк, питающийся ржаным хлебом и одевающийся в рваное платье, можешь мечтать об этом?..» Выигрывая в отношении удобопонятности для постороннего слушателя, это четверостишие лишается в пересказе всех свойств, присущих художественному произведению.


[Закрыть].
 

 
80. Петька-петух
на завалинке протух.
Акулина-чепуха
задавила петуха.
 

Боровое.

Ср. № 100.

 
81. Как у Сани на носу
ели свиньи колбасу;
ели, ели три недели,
ели, ели – не доели.
 

Вариант:

 
Как у Сани на носу
ели черти колбасу;
ели, ели, не доели,
Сане в рот наб...ели.
 

 
82. Сенька-везенька
вез бабу на санках...
санки-то скок,
бабе-то в лоб!..
 

 
83. Степушка-Степан
Степанидушку трепал,
Степанида у...алась,
Степа г..ны убирал.
 

 
84. Фёдар-бóбар
ходил нá бар,
шишки брал,
штанишки рвал.
 

 
85. Федя-медя
съел медведя,
вы...ал гуся,
сам: «боюся»...
 

Ср. № 101.

 
86. Федя-медя
съел медведя,
вы...ал волка,
ж...а долга.
 

Тулун, Урульга и проч.

 
87. – Шурка-бурка – длинный нос,
почем в городе овес?
– Три копейки с пятаком,
Шурка едет с колпаком.
 

 
88. Немец-перец-колбаса
съел корову да быка,
семьсот поросят,
одне лопаточки висят.
 

Омск и др.

Ср. № 43, 72, 73.

 
89. Цыган-мыган
кошку дрыгал
черным рогом
под порогом.
 

В варианте второе двустишие:

 
Обдирал
да в рот толкал.
 

 
90. Беззуба талалá,
тебя кошка родила,
поп крестил —
штаны спустил.
 

Менее известно шестистишие, образуемое прибавлением сюда двух стихов:

 
Попадья подбежала,
штаны поддержала.
 

 
91. Косой бес
пошел в лес,
срубил палку,
убил галку.
 

 
92. Вор-воришка
украл топоришка,
полез в окно,
упал в г...но.
 

Тулун, Омск и пр.

В варианте первые два стиха поются:

 
Вор-ворина
украл топорина.
 

 
93. Коза-стрекоза —
вылуплены глаза,
волчий нос,
белый купорос.
 

 
94. Кошкина мать
собиралась умирать,
умереть не умерла,
только время провела.
 

 
95. – Жид пархатый
номер пятай
на иголочке распятый,
где твой дом?
– На базаре под г...ном.
 

Омск.

Ср. № 41.

 
96. Андрей-воробей
не гоняй голубей,
голуби несутся —
всем по яичку,
Андрею затычку.
 

Акмолинск. у.

 
97. Васька-васёнок —
худой парасёнок,
на камушке родился
г...ном подавился,
Др...ей обкатился.
 

Киренск. у.

Ср. № 65, 105.

 
98. – Дедушка Иван,
куды баушку девал?
– В карман заталкал,
она голосом ревет,
волоса себе дерет.
 

Шабарта.

 
99. Санишна кишка
потянула три мешка,
стали мять – пудов пять,
стали весить – пудов десять
поехали продавать.
 

В варианте первый стих поется:

 
поселенская кишка.
 

 
100. Петька-петух
на завалинке протух,
яичко снес,
казакам отнес;
казаки не берут,
Петьку за уши дерут.
 

Омск.

Ср. № 80.

 
101. Федя-медя
съел медведя,
продал душу
за лягушу,
за поганый котелок.
 

Боровое.

В шарагульском варианте конец читается: «за прапашшава каня», а в Шабарте – «за собаччую кишку».

Cp.№ 85 и 86.

 
102. Баба-яга
костяная нога
нос крючком,
голова сучком,
ж..а ящичком...
 

 
103. Косой заяц
нанес яиц
вывел детей,
косых чертей,
тяжело ей было.
 

 
104. Хóхлы-мóхлы
все подохли,
один остался,
да и тот уср..ся,
и тот подох.
 

 
105. Вася-васёнок —
худой поросёнок,
залез в траву,
кричит: мяу,
зáлез в кóпну,
кричит: лопну.
 

Ср. № 65, 97.

 
106. Олька-дура
в лес подула,
в лес пошла,
грош нашла,
мыльца купила,
рыльце умыла.
 

 
107. Петька-петух,
на завалинке протух,
ичка снес,
на б а з а р понес,
на б а з а р е не берут,
Петьку за уши дерут.
 

Отмеченное разрядкой иногда заменяется именем «симпатии», например:

 
Симе понес,
Сима не берет...
 

Ср. № 80, 100.

 
108. Сонька-дура, Сонька-дура
полюбила шшыкатура,
шшыкатур не дурак:
купил Соничке калпак,
Соня стала надевать,
шшыкатура цалавать.
 

 
109. Мама ела редьку,
выкакала Федьку.
Федька воняет,
куриц гоняет,
курицы гогочут,
на яйца не хочут.
 

 
110. Вот татарин-басурман
посадил девку в карман,
девка выскочила,
глаза выпучила,
побежала в огород —
испугала весь народ.
 

В близком варианте из Киренского у. поется: «татарин-бахтарман».

 
111. Девичий пастух
девок пас,
в огороде завяз.
Увяз и кричит:
– Девушки, матушки,
выньте меня,
не спокиньте меня...
 

 
112. Ванька в баньке парился,
сучке в ножки кланился;
сучка дришшыт молочком,
Ванька лижет язычком;
сучка невзлюбила,
Ваньку укусила —
сучка пестра
Ванькина кресна.
 

 
113. Катя-Катерина —
нарисована картина,
Катя зорю вышивала,
офицера дожидала:
офицер молодой,
доведи меня домой;
мой дом на горе
три окошка во дворе.
 

Боровое.

 
114. Боба с Кокой,
Кока с Бобой —
парни удалые:
Боба – курица слепая,
Кока – миска суповая,
Боба-ангел, Боба-бог
и изодранный сапог.
(Конец забыт).
 

Новониколаевск.

 
114. – Скажи: баня.
– Баня...
– Тебя любит Ваня.
 

Таким же образом в диалогах рифмуются:

 
двести – голова в тесте,
 

 
шестьдесят – сопли висят,
 

 
три – нос подотри,
 

 
чё – чирий на плечо.
 

 
120. Чайник – отец начальник,
 

 
на бане лагун{19} – отец колдун.
 

 
на бане веревка – ты (или твоя мать) воровка,
 

 
аркан – отец таракан,
 

 
лопата – мать горбата.
 

 
125. Венец – отец жеребец,
 

 
путо – отец ходит круто,
 

 
на печурочке (или на приступочке) песок – откуси г. .на кусок,
 

 
колокольня – твоя мать покойна,
 

 
на бане корыто – твоя мать в земле зарыта.
 

 
130. – Скажи: май!
― Май...
― Я п...ну, ты поймай.
― Я буду ловить да тебя кормить...
― А я наоборот, через заплот
да тебе снова в рот... {20}
 

Киренский у.

В тулунском варианте:

 
― Я буду ловить да тебя кормить.
― А я буду отворачивать
да тебе в рот заколачивать...
― Наоборот
да тебе все в рот.
 

 
131 – Тебе поклон послали.
― Хто?
― Маша.
― Кака Маша?
― Свинья наша...
 

Вариант:

 
― Чо-та мне седни ѝчитца{21}.
― Верно, поминают.
― Хто?
― Маша... и т. д.
 

 
132. – Спокойной ночи!
― Др...ать тебе до полночи...
 

 
133. – Дай мне...
― Рука в г...не.
 

Существует продолжение:

 
вымой в лохани —
ишо будет погани.
 

Вариант:

 
― Дай мне...
― Рука в г...не!
– Я вымою в лохани...
– Ишо будет погане.
 

 
134. – Дай серки...{22}
– Пакапай в шшэлки,
Может, найдешь —
у сучки три кучки,
у серкá – два комкá.
 

Вариант:

 
– Дай серки...
– В нужнике в шшэлки,
у барбоза два воза,
у сучки – две кучки.
 

 
135. – Пойду домой...
– Домой?!
Был дом
под г...ном,
шли татары
да растоптали.
 

 
136. – Я буду рассказывать, а ты говори: «и я тоже...»
– Ладно.
– Пошли мы в лес.
– И я тоже.
– Вырубили корыто.
– И я тоже.
– Налили помои.
– И я тоже.
– Свиньи стали ись.
– И я... тоже.
– А ты разве свинья?
 

Урульга.

 
137. – Говори – за мной: «ну».
– Идет.
«Посадил дед в подполье репку». – «Ну».
«Репка выросла большая, до полу». – «Ну».
«Дед прорубил пол». – «Ну».
«Она росла, росла». – «Ну».
«Доросла до потолка». – «Ну».
«Дед прорубил потолок». – «Ну».
«Репка росла, росла». – «Ну».
«Доросла до крыши». – «Ну».
«Дед прорубил крышу». – «Ну».
«Репка росла, росла». – «Ну».
«Выросла до неба». – «Ну».
«Стал дед дергать репку». – «Ну».
«Дергал, дергал». – «Ну».
«Выдернуть не может». – «Ну».
«Позвал бабку». – «Ну».
«Дергали, дергали». – «Ну».
«Выдернуть не могут». – «Ну».
«Позвали внучку». – «Ну».
«Дергали, дергали». – «Ну».
«Выдернули репку». – «Ну».
«И внучка велела плюнуть тому, кто говорил: ну...»
 

Тулун-поселок.

 
138. – Говори за мной: «как».
– Ладно.
«Пошла баба в кабак». – «Как».
«Напилась пьяная». – «Как».
«Пришла домой». – «Как».
«Мужик стал ее бить». – «Как».
«А вот так!»
С последними словами следует удар в спину.
 

Тулун-поселок.

 
139. По адресу перешептывающихся в присутствии других говорится:
Шоп-шоп,
нас...у в горшок.
 

140. Ответом служит стихотворение:

 
Указчику
г...а за щеку,
за другу ― табаку...
 

«Указчиками» ребята называют тех, кто жалуется на товарищей, выдает их, тех, кто вмешивается не в свое дело. Это стихотворение используется во всех подобных случаях.

 
140. Распределив места на общей постели, говорят:
Я с краю-раю,
медок поедаю;
ты в середке —
в золотой веревке...
 

(Конец забыт.)

Шарагул.

Публикация А. Ф. Некрыловой и В. В. Головина

Г. С. Виноградов Детские тайные языки

В непродолжительной истории каждого детского поколения наблюдатель подмечает тот же триединый процесс, который устанавливает мыслитель для истории каждого народа и государства. Быт детей лет до семи характеризуется всеми главными признаками «первоначальной простоты»: в нем много неустойчивого, бесформенного, в нем много подражательности. Период лет от семи до двенадцати – тринадцати характеризуется наибольшей самобытностью, напором сил, яркостью; это – период «цветения и цветущей сложности». Затем наступает третий период – «период вторичной простоты» – с его разрозненностью, вялостью, неуверенностью, неустойчивостью.

Бесспорно, что это (как, вероятно, и всякое другое) деление детского возраста на периоды в большой или малой мере условно, но оно полезно при попытках выделить наиболее интересный для наблюдателя возраст; к тому же оно не находится в противоречии со специальными исследованиями периодов человеческой жизни[266]266
  Из новых работ хочется назвать книгу Н. Я. Пэрна «Ритм, жизнь и творчество» (Л.; М, 1925).


[Закрыть].

Самый интересный, яркий и содержательный – второй период. Вторая половина, особенно конец его, характеризуется развитием у детей «хорового начала», общественной жизни, уходом их в жизнь своей среды, настойчивым обособлением от жизни и быта взрослых. Свои игры и свои обычаи, свое право и своя общественность, свой фольклор и свой язык – вот что обособляет детей в периоде «цветения и цветущей сложности» от мира взрослых[267]267
  Об обособленности детского быта подробно сказано в моих работах: Детский народный календарь. Иркутск, 1924. С. 5 – 10; Детский фольклор и быт. Иркутск, 1925. С. 5 – 9.


[Закрыть].

Обособленность лишний раз (и, может быть, с большей убедительностью) подчеркивается стремлением детей к созданию языка, который давал бы возможность полнее и в то же время неприметнее для взрослых осуществлять планы, задачи и стремления, связанные с их общественной жизнью.

Этим задачам чаще всего отвечает какой-нибудь искусственный язык, являющийся не только средством общения между членами языковой группы, но и могущий служить целям сокрытия тайны от посторонних, непосвященных – прежде всего от взрослых и уж во вторую очередь – от малышей.

Какие тайны детских сообществ или групп охраняются от взрослых и малышей и почему?

Обладание тайным языком не всегда предполагает у носителей этого языка наличие подлинно тайной организации.

Тайные сообщества, вполне оправдывающие такое название, встречаются в детской среде довольно редко. К ним можно отнести организации, ставящие себе «преступные» цели лишь время от времени и выполняющие их, так сказать, между прочим (кража из огородов, из конопляников), и с полным основанием – более постоянные ассоциации малолетних преступников, спаянных воровством как профессией.

В большей же части детские временные или постоянные ассоциации лишь с известной долей условности могут называться тайными. Они окружаются некоторой таинственностью из подражания образцам (разбойники, индейцы), из необходимости обезопасить себя от насмешек взрослых и вообще людей чужих по настроениям и интересам, из стремления быть или казаться интересными, необыкновенными, из желания «держать фасон» перед малышами, возбуждая их восхищение и плохо скрываемую зависть.

И здесь сила потребности становится силой творчества. Нужда в непонятном для непосвященных средстве общения через слово рождает тайные языки.

Различные виды и разновидности детских тайных языков распространены довольно широко, особенно в городах и больших селах.

Степени их распространенности не вполне соответствует степень интереса к ним и знакомства с ними. Правда, детский argot{23} пользуется вниманием новых беллетристов[268]268
  Григорьев А. «С мешком за смертью», Сейфуллина Л. «Правонарушители».


[Закрыть], авторов брошюр о беспризорных детях[269]269
  Например: Коллективы беспризорных и их вожаки: Сборник статей С. О. Лозинского, Н. П. Белецкой, А. В. Уласовой / Под ред. Б. О. Боровича. Харьков, 1926.


[Закрыть], но блатной язык – не самый распространенный и далеко не единственный в обиходе детских масс. О других детских языках (если не иметь в виду работу Д. К. Зеленина о языке семинаристов[270]270
  С нею мне не удалось познакомиться.


[Закрыть]) мы встречаем только упоминания и беглые характеристики их[271]271
  Поржезинский В. К. Введение в языковедение. – 4-е изд., пересм, и доп. – М., 1916. С. 212. Томсон А. И. Общее языковедение. Одесса, 1910. – 2-е изд., перераб. и доп. – С. 379. Говоря о детских искусственных языках как о «коверкании языка», А. И. Томсон дает поводы думать, будто образования слов у детей происходят случайно, бессистемно, без подчинения определенным «правилам». В действительности дело обстоит не так или не совсем так.


[Закрыть].

Такое положение дела оправдывает мое намерение опубликовать краткое описание некоторых из тайных детских языков, сделанное на основании имеющихся в моем распоряжении материалов, собранных в разных местах Восточной Сибири: на Амуре (Зея и Благовещенск), в Забайкалье (Чита и Маккавеево), в Иркутской губернии (Иркутск, Тулун и др.), в Енисейской губернии (Красноярск, Енисейск); некоторые записи относятся к Томской губернии.

Недочеты моего сборничка ясны каждому. Он, конечно, не вмещает всех материалов, которые можно было бы собрать в указанных провинциях; данное мною описание не отмечено следами трудолюбного изучения детских языков; оно сделано кратко и схематично и, возможно, с допущением ошибок. Если последуют желательные дополнения и необходимые исправления, то это и будет как раз то самое важное, на что мне хотелось бы надеяться. Таким путем создастся удовлетворительное собрание материалов, обеспечивающее возможность изучения детских языков.