Текст книги "Русский школьный фольклор. От «вызываний Пиковой дамы» до семейных рассказов"

Автор книги: Георгий Виноградов

Соавторы: Андрей Топорков,Марина Калашникова,А. Белоусов,Светлана Жаворонок,Анна Некрылова,Вадим Лурье,Софья Лойтер,Валентин Головин,Ирина Разумова,Светлана Адоньева
сообщить о нарушении

Текущая страница: 36 (всего у книги 44 страниц)

Как уже отмечалось, игры в утопическую страну с большей или меньшей обстоятельностью воспроизведены литературой мемуарного характера (на воспоминаниях основаны и автобиографические жанры). Собственно детская литература с ирреальной, головокружительной страной как местом действия – из детского фольклора, из детской игры. Именно в этой связи можно говорить о феномене «Швамбрании» (как и о феномене «Алисы»): Кассиль не только перенес игру своего детства в книгу, но художнически расширил ее, обогатил, наполнил писательским видением и, что особенно важно, художнически исследовал само явление детского мифотворчества.

Выявленный нами материал об играх-импровизациях в утопическую страну детской мечты по своему характеру, полноте и яркости разыгрывания неоднороден. В нем есть примеры полнокровного (как в случае с Швамбранией) изображения, есть примеры беглого описания или просто упоминания. В одних случаях страна-мечта, как уже говорилось, имеет имя собственное. И тогда «значение собственного имени в его предельной абстракции сводится к мифу»[209]209
  Лотман Ю. М., Успенский Б. А. Миф – имя – культура. С. 286.


[Закрыть], происходит отождествление названия и называемого. В других называется сам факт игры в страну, «ухода» в нее, но названия она не имеет. В третьих – название воображаемого локуса заменяет собой утопическую страну. Выделим эти три группы стран-утопий и назовем их источники.

I. Страны-утопии, имеющие название

Страна Мэрце ― автобиографическая повесть М. Шагинян «О двух сестрах и волшебной стране Мэрце»

Швамбрания ― автобиографическая повесть Л. Кассиля «Кондуит и Швамбрания»

Синегория ― Л. Кассиль. Дорогие мои мальчишки: повесть

Джунгахора ― Л. Кассиль. Будьте готовы, Ваше Высочество: повесть

Амония, Парамония, Рондалия ― Н. П. Анциферов. Из дум о былом: Воспоминания

Росамунтия ― И. И. Коневской. Биографические материалы (ЦГАЛИ)

Лилипутия ― В. А. Сухомлинский. Сердце отдаю детям (воспоминания)

Рукомара ― Ю. Казаков. Рукомара: Рассказ

Лукоморье ― К. Паустовский. Золотая роза

Страна Золотого Василька ― Р. Фраерман. Страна Золотого Василька: повесть

Улигания ― Г. Белых, Л. Пантелеев. Республика Шкид: повесть

Вообразилия ― Б. Заходер. Вообразилия

Страна Нигде ― Н. Тэффи. Житье-бытье

Страна Карликов ― Шолом-Алейхем. Песнь песней

Страна Чудес ― Льюис Кэррол. Алиса в стране Чудес

Tana Gez и Tana-Ре ― две идеальные страны, придуманные двумя мальчиками, о чем рассказала Леви-Строссу одна из слушательниц его лекций (глава «Иллюзия архаики» в книге «Элементарные структуры родства»[210]210
  См.: Levi-Strauss С. The Elementary Structures of Kinship (Les structures elementaires de la Parente). Boston, 1946. P. 93 – 94. Сердечно благодарю Г. А. Левинтона, предоставившего мне возможность познакомиться с этой работой.


[Закрыть])

II. Страна-утопия без названия

«Страна... незабываемого счастья, куда мы в детстве бежим...» ― М. Пришвин. За волшебным колобком

«Страна... без имени и территории» ― М. Пришвин. Кащеева цепь

«Страны, неведомо откуда падавшие...» ― Б. Пастернак. Детство Люверс

Дальние страны ― А. Гайдар. Дальние страны

«...далекая страна, куда я непременно поеду» ― К. Паустовский. Далекие годы (автобиографическая повесть)

«...страны, куда мы погружаемся, творя вымысел..» ― И.-В. Гете. Поэзия и правда: Из моей жизни

«страна детства, где я, выдуманный ребенок... отстаивал себя с помощью выдумки» ― Ж.-Поль Сартр. Слова (автобиографическая книга)

III. Утопия с названиями – эквивалентами стране

Фанфаронова гора ― Л. Н. Толстой. Воспоминания

Город Эн («куда мне так хотелось поехать, когда я был маленьким»...) ― Л. И. Добычин. Город Эн

Горизонтские острова ― Б. Заходер. Горизонтские острова

Припевайск ― Ю. Тувим. Припевайск

Республика Чока ― Ю. М. Лотман. Беседы о русской культуре (из воспоминаний о братьях Муравьевых)

Республика Александрия ― Воспоминания бывшей феминистки // Преображение. 1995. № 3. С. 74

«Мир человечков, которые жили по законам добра и благородства» ― Из воспоминаний К. В. Чистова о собственных детях (в письме автору этих строк)

Где-то там ― Дж. Барри. Питер Пэн

Только перечень этих, ставших известными стран-утопий, явленных то как развернутый образ, то как подробное описание, то всего лишь как упоминание, свидетельствуют о их повторяемости и распространенности.

Подведем некоторые итоги.

Описанная или воссозданная в разных литературных источниках игра-импровизация в утопическую страну– мечту является одной из форм детского игрового мечтательства . Она с полным основанием может быть отнесена к детскому фольклору. В этой игре налицо традиционная модель или то, что фольклористы называют «стереотипизированной формой человеческой деятельности, т. е. поведенческим стереотипом», который К. В. Чистов связывает с «типовыми решениями типовых ситуаций»: «...проблема стереотипа в любой сфере культуры – это, помимо всего прочего, также и проблема его многократной применимости, способности к модификациям, к вариативности»[211]211
  Чистов К. В. Народные традиции и фольклор: Очерки теории. Л., 1986. С. 112.


[Закрыть]. Интересующий нас стереотип функционирует в культуре детства по преимуществу.

Как уже отмечалось, игра-импровизация в страну– мечту содержит в себе признаки детской художественной игры. «Страна» – это поэтический символ, форма отражения художественного образа в игре.

«Страна» в игре-импровизации – и детский миф о мире. Структура мифической страны основана на двух как будто взаимоисключающих друг друга планах: идеализации, даже гиперидеализации и абсурде, парадоксе. Всеобщее благоденствие, равенство и справедливость, с одной стороны, – и небывалость, «перевернутость», нонсенс – с другой.

Игра в страну-мечту – тайная, «потаенная» с числом играющих от 1 до 3-х человек. Преобладают дети в возрасте от 7 до 11 лет, хотя встречаются и более маленькие участники. Участники игры, как правило, городские дети, обладающие богатым воображением и некоторым книжным опытом. Как свидетельствуют источники, это по преимуществу игры тех, кто во взрослой жизни реализует себя в творческом труде (писательстве, науке и т. п.).

Противовес обыденной жизни, изолированность, таинственность соединяются в игре-импровизации в страну– мечту, длящуюся от нескольких месяцев до года и более. Игра иногда имеет и свою письменную атрибутику (карты, схемы, рисунки, тексты).

Материалы о функционировании игры-импровизации в страну-мечту не исчерпаны, так что проблема классификации и смысла этих игр остается открытой[212]212
  Пользуясь случаем, сердечно благодарю А. Ф. Белоусова и М. Л. Гаспарова за поддержку и советы.


[Закрыть].

Семейные рассказы

Семейный фольклор – особая область бытовой вербальной культуры. На уровне словесного общения в семье проявляются традиции, основанные на родственных узах[213]213
  Dundes A. Interpreting Folklore. Bloomington, 1980. Р. 7; Путилов Б. Н. Фольклор и народная культура. СПб., 1994. С.44 – 45.


[Закрыть]. Группы родственников, даже разобщенные территориально, связаны одними семейными преданиями, памятью о своей родословной и унаследованными формами бытового, в том числе речевого, поведения. Культурная атмосфера каждой семьи неповторима, и вместе с тем есть свои закономерности создания и функционирования семейного фольклора. Семья не только отбирает и использует произведения «общенародного» фонда, но формирует внутрисемейную традицию. Эта словесность выполняет функции, связанные с самосознанием семьи.

Устные рассказы, или необрядовая несказочная проза, – самый значительный пласт семейного фольклора. К нему относятся генеалогические предания, рассказы-мемораты, анекдоты, мифологическая проза, а также тексты, не укладывающиеся в привычные жанровые рамки. Они рождаются и бытуют в первую очередь в семье, передаются межпоколенно или «по горизонтали» в группах родственников, а затем сфера бытования многих из них расширяется, домашние сюжеты становятся достоянием окружения.

В нашей публикации представлены семейные рассказы, записанные от исполнителей 10 – 17 лет и ими самими. Рассказчики принадлежат к разным семьям – городским и сельским, русским, карельским и гетероэтничным, большим и «малым». Большинство из них – всего опрошено около 250 человек – знают своих предков до четвертого-пятого поколений и обнаруживают хорошее знание семейной фольклорной традиции. Устная семейная проза бытует в разных повествовательных формах: в виде рассказа об истории семьи, сложного по составу, отдельных новелл и рассказов описательного характера. Основа «семейной биографии» так же фольклорна, как у собственно генеалогических преданий, легенд или анекдотов. Рассказы об истории семьи имеют устойчивую структуру. Временной аспект определяется сменой поколений. Как правило, рассказывается поочередно об отцовской и материнской линиях родства в нарушение хронологии и исторической канвы. В большинстве случаев хорошо известна одна линия родственников и связанные с нею факты.

Семейная историческая проза включает этнологические мотивы, организованные двумя смысловыми центрами: «укорененности» предков или их «прихода», появления. Укорененность ассоциируется в первую очередь с местностью, а также с этнической и социо-профессиональной принадлежностью предков: «коренные архангелогородцы», «коренные северные карелы», «коренные рыбаки– крестьяне». Второй случай реализуется в формуле: «Мои предки выходцы из...» – и отсылает к представлению о рождении семьи, аналогичном рождению человека, как переходе из инобытия к бытию. С этим представлением связаны самые устойчивые мотивы: приход предков в определенную местность как результат переселения, бегства, изгнания и т. п.; иноэтническое происхождение семьи, утверждаемое или предполагаемое; таинственное появление первого известного предка, например, ребенка-подкидыша и проч. Особую группу составляют рассказы о происхождении фамилий. Они варьируют мотивы занятий предков, конфессиональной и сословной принадлежности, иноэтнического прошлого. Иногда наименование семьи объясняется каким-либо случаем. Ононимические мотивы воплощаются в кратких текстах-разъяснениях этимологий фамилии, зачастую мифологизированных, или в развернутых сюжетных повествованиях.

Семейные биографии соотносятся с событиями и личностями отечественной истории в той степени, в какой последние соответствуют актуальным общественным представлениям об их значимости и престижности, а также семейной идеологии. Рассказы о родословной и об истории «малой» семьи предназначены не только для «внутреннего» использования, но выполняют и внешние функции. Они укрепляют семейный статус, повышают авторитет родственной группы. Той же цели служат рассказы-характеристики предков (по семейному преданию) и близких родственников (по непосредственным личным и семейным впечатлениям). У некоторых исполнителей изложение истории семьи превращается в серию портретов членов рода.

Описательные фрагменты семейных воспоминаний и самостоятельные рассказы-характеристики посвящены также обстоятельствам жизни семьи в какой-либо период. Так, в современных семейных меморатах уделяется внимание хозяйству предков в период до коллективизации, раскулачивания, выселения, реже – до революции. Кроме идеологических обстоятельств это обусловлено тем, что семейная память передается преимущественно через поколение, т. е. молодежи – от бабушек и дедушек, для которых данная тема актуальна. Объектом повествования оказываются также семейные реалии и реликвии. Наибольшее количество текстов связано с родовым домом, бывшим или ныне существующим. Самостоятельную тематическую разновидность составляют рассказы о вещах– реликвиях, передаваемых из поколения в поколение. Отмечается наличие реликвии, обстоятельства передачи и хранения, дается описание. Существуют и сюжеты о предметах-реликвиях. Специфическую часть семейного фольклора представляют тексты о сакральной связи между родственниками: контактах живых и умерших, общении на расстоянии, «родовой порче» и т. п. Семейная мифология касается даже домашних животных и растений, которые становятся «членами семьи». В целом многочисленные мотивы наследственности, родственного сходства, преемственности и т. п. – основа семейной традиции и выражение стремления родственной группы к консолидации.

Повторяясь и варьируясь, семейные рассказы исполняются в определенных бытовых ситуациях. Прежде всего это моменты, когда семья собирается вместе и осознает свое единство: дни рождений, свадеб, знаменательных дат, памяти покойных родных. В повседневной жизни – во время совместной работы или отдыха, за семейными ужинами. При удобном случае старшие любят вспоминать прошлое с назидательными целями. Кому не известно сакраментальное: «Вот мы в ваше время...»?! Как правило, у юных слушателей оно не встречает понимания, тем не менее рассказы запоминаются и в свое время могут пересказываться. У каждого поколения и отдельных членов семьи в зависимости от пола, возраста, рода занятий и т. п. свой репертуар. Остальные или пассивно его хранят, или воспринимают и иногда пересказывают. Романтические истории замужества бабушек интересны и актуальны для внучек. Военные и охотничьи рассказы – по происхождению взрослый и мужской фольклор, но чаще всего он входит в активный запас всей семьи, в том числе детей. Неисчерпаемая тема семейных меморатов – поведение и «ум» домашних животных, забавные случаи с ними. Независимо от того, входит ли произведение в репертуар всей семьи, микрогруппы, одного постоянного исполнителя, оно – общее достояние, так как является частью семейного быта и представляет семейную точку зрения. Можно выделить доминирующие сюжетные темы и мотивы семейных меморатов, как и их устойчивые структурносмысловые типы. Преобладают две разновидности: мемораты о пережитом страхе и анекдоты. Первые тематически связаны с опасными обстоятельствами: тяжелым и военным прошлым, определенными занятиями, болезнями и проч. Сюжетную основу анекдотов составляет любое «неправильное» поведение, ломающее привычные обстоятельства и стереотип ситуации. Среди всех типов рассказов большинство составляют мемораты о детях, начинающиеся всегда одинаково: «Когда /имярек/ был маленький...» Это преимущественно, но не исключительно женский фольклор. Мамы и бабушки рассказывают о детях и внуках, братья и сестры – друг о друге. Рассказы о страхах варьируют мотивы подмены и потери детей, случайного и счастливого избавления от бытовых опасностей. Смешные истории и собственно анекдоты основываются на неадекватном обращении детей с предметами, их речи, неожиданной реакции на ситуацию[214]214
  Душечкина Е. В. Анекдоты о детях (Из области семейного фольклора) Ц Учебный материал по теории литературы. Жанры словесного текста. Анекдот / Сост. А. Ф. Белоусов. Таллинн, 1989. С. 159 – 164.


[Закрыть]. Люди любого возраста знают много историй о собственном детстве, которые принадлежат семейной традиции. У детей и подростков рассказы о своем детстве весьма популярны, а сюжеты о школьном «хулиганстве» мам и пап выполняют роль контраргумента в ответ на поучающее: «Я в твое время...»

Преобладание детской тематики в семейном повествовательном фольклоре объясняется тем, что основной тип современной семьи, по мнению социологов, – «детоцентристская семья», сориентированная почти исключительно на обеспечение и воспитание детей, которые служат ее смыслом и средством внутрисемейной интеграции[215]215
  О типологии семьи см.: Голод С. И., Клецин А. А. Состояние и перспективы развития семьи. СПб., 1994. С. 5 и далее. Ср. о детоцентристской семье: Shoumatoff A. The Mountain of Names: A History of Human Family. N.Y., 1985. P. 122.


[Закрыть].

Случаи из семейной жизни, обстоятельства, характеры, культурные впечатления дают материал для «семейного словаря»: устойчивых выражений, наименований, прозвищ и т. п. Многие из них закрепляются в языке семьи благодаря детской речи. Для непосвященных такие слова и выражения требуют разъясняющих текстов. Это еще одна категория семейных рассказов, с ограниченной сферой бытования, так как адресованы они только ближайшему окружению.

Владение младшим поколением семейной фольклорной традицией свидетельствует о том, что при всех изменениях в структуре родственных связей культурное пространство семьи по-прежнему оказывает определяющее воздействие на формирование навыков словесного общения у детей[216]216
  Автор выражает благодарность доц. Н. В. Дранниковой и преподавателю Е. Н. Прыгуновой за помощь в собирании материала.


[Закрыть].

И. А. Разумова

История семьи

1. Примерно где-то в XVI веке мои предки Кармановы бежали (сейчас это республика Коми) от крепостного права на берега Белого моря, где не надо было платить большие налоги государству. Здесь, на Поморском берегу в селе Нюхча, они осели и обосновались. Все мужчины в семье занимались промыслом рыбы. Мои деды и прадеды были капитанами малых рыболовных судов, плавали как в Белом море, так и в Баренцевом. Ходили на Шпицберген и в Скандинавские страны. Женщины оставались дома и хранили семейный очаг.

2. Предки наши по мужской линии – новгородцы. Когда в XIX веке началось бурное расселение новгородских колонизаторов, Еремины осели в Лешуконье в д. Ценогора... Первое упоминание о нашей фамилии было в 1671 году – по переписи населения д. Ценогора... После того как Еремины осели на Мезени, они стали великолепными промысловиками. Со всех окрестных деревень съезжался народ к Ереминым за семгой, черной икрой, тюленьим жиром. В те времена семги было много – ловить не запрещали. Но нелегко доставался хлеб Ереминым. Бывало, за 500 километров приходилось уходить – доходили до Архангельска, где садились на судно и выходили в Белое море.

3. Род Филиных берет свое начало от прародителя Иосифа, который был старостой церкви. Все предки моего дедушки были так или иначе связаны с церковью... Название д. Гаврилово происходит от имени первого поселенца Гаврила, который был священником на Кыенде. Затем в деревню приехал и Иосиф. Жили они очень богато. У них было большое хозяйство, добротный дом. Недавно этому дому было 90 лет, и он все еще в хорошем состоянии. У них сохраняются все семейные традиции. Они все верующие. Все у них очень почтительно и с большим уважением относились к своим родителям.

4. Однажды я слышал, как мама рассказывала о моих далеких предках. Все это было вот так. Однажды в Запорожье родился ребенок, и назвали его Михайлой. Вырос Михайла большой и пошел в запорожские казаки. Много он ходил по землям, много видел и потом женился. Вот так по своей жизни он образовал поколение Разживиных. Прапрадедушка моего прапрадедушки жил при Петре I. Он подбирал место для постройки дома, в котором, он думал, будет жить его поколение. Он нашел вытоптанную полянку и выстроил огромный дом, похожий на дворец. Он назвал эту поляну «селом Михайловское». Вот так и стало это село Михайловское. И все-таки моя семья немало была знаменита; и после моего дальнего деда у меня осталась такая прекрасная дача.

5. Существует семейная легенда, что то ли бабушка моей прабабушки, то ли дедушка происходили от шведа, попавшего в плен, когда Петр I воевал со Швецией. А внуков у этого шведа было 13, и от них пошла семья.

6. Прадед бабушки, Тулиной Пелагеи Герасимовны, был ямщиком у Петра I. За верную службу он получил от Петра I один золотой. Переехал в Ладву и начал свое дело: строил дома, на его средства была открыта школа. Также в Ладве раньше был Тулинский мост. До сегодняшнего дня в Ладве сохранились двухэтажные дома Тулина (тулинские дома).

7. Её <папиной мамы. – И. Р.> предки жили на исконно русской земле – Ярославле. Но во времена Петра I они были высланы в Олонецкую губернию для освоения новых земель. Так как они были крепостные крестьяне, ехали они туда не по своей воле. Приехав в Олонецкую губернию, они разбогатели, стали зажиточными, имели много коров, лошадей, большие угодья земель, но в 30-х годах были раскулачены большевиками.

8. Во время декабрьского восстания существовала «польская ветвь» декабристов, и мой прадед входил в неё. В то время он уже был женат на прабабушке, которую звали Вероника. Прадед мой был дворянин по происхождению, и после восстания с ним собирались судиться. Но так как с дворянами в то время судиться было нельзя, то перед этим провели церемонию лишения дворянства. А прабабушка Вероника успела закопать набор столового серебра и так и умерла, не сказав никому, где именно.

9. Цыганский табор в Турции из богатой семьи украл девочку и привез ее в Россию. Эта девочка – бабушка моей мамы. Ни я, ни мама ее не видели, лишь слышали историю от родных.

10. Мои предки (по маминой линии) жили в типичной карельской деревеньке, на берегу оз. Ведлозера. Прадед Иван Сергеевич был родом из богатых людей, его родители – кулаки. Но только все свое большое хозяйство они нажили, всю жизнь работая. Затем пришло время, когда всех зажиточных крестьян стали раскулачивать, и с семьей прадеда обошлись так же. Но многое из имущества семье удалось спрятать. Было спрятано большое количество золотых вещей. Из рассказа прабабушки Марии Сергеевны, которая всю жизнь была домохозяйкой, ясно, что за одну золотую сахарницу муж привез целую повозку мануфактуры: разных тканей, посуды, детям много сладостей. У семьи было большое поголовье скота, немалые площади земли. Всем приходилось много работать.

11. Я знаю, что отец моего прадедушки был кулаком, но наемных рабочих они не держали, а все делали сами. Жили они в деревне в Вологодской области, имели свой дом, держали хозяйство. Когда началось раскулачивание, то у них стали отбирать единственную лошадь, которую мой прадедушка не хотел отдавать, и за это его убили.

12. Мой дедушка (по маминой линии) рассказывал мне, что по его отцовской линии все были родом из крестьян. В Столыпинскую аграрную реформу переселились из Вологодской области в Петербургскую область, на хутор Песочек, где и родился позже мой дедушка... Также я знаю, что мой прадедушка взял фамилию от имени своего прадеда Михаила, и получилось довольно красиво – Михайлов. От бабушки я знаю, что мои прапрабабушка Мария и прапрадедушка Максим были коренными жителями Петрозаводска. А династия Калининых упоминается в истории ОТЗ как одна из первых семей завода. Моя прапрабабушка со своей семьей жила в большом доме, расположенном на Голиковке. Этот дом отличался от всех других домов цинковой крышей. До наших дней, к сожалению, он не сохранился, но его фотографии можно увидеть в книге по истории нашего города... По папиной линии я знаю только лишь бабушку и дедушку. Это по нескольким причинам. Они живут очень далеко, в Мурманской области. Дедушка во время Великой Отечественной войны получил контузию, правая сторона у него вся парализована, и он потерял память. С его братом произошла такая же история, только в мирное время, и помнит он лишь только то, что до войны жили они в Ленинградской области и национальность у них была финны. Когда началась финско-русская война, они стали считаться врагами народа и вынуждены были бежать и сменить имя.

13. Папа рассказывал, что в Финскую войну, когда родной брат прадедушки собрался уходить в Финляндию, прадед сначала просто уговаривал его остаться на родине, потом пригрозил пистолетом. Брат все равно развернулся и пошел через лес к границе, тогда прадед несколько раз выстрелил ему вслед, но не попал. До сих пор мой дедушка не знает, что случилось потом с его дядей, как сложилась его судьба.