Текст книги "Русский школьный фольклор. От «вызываний Пиковой дамы» до семейных рассказов"

Автор книги: Георгий Виноградов

Соавторы: Андрей Топорков,Марина Калашникова,А. Белоусов,Светлана Жаворонок,Анна Некрылова,Вадим Лурье,Софья Лойтер,Валентин Головин,Ирина Разумова,Светлана Адоньева
сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 44 страниц)

Пиковая дама в детском фольклоре

I

Внимание отечественной фольклористики второй половины XIX – первой трети XX века было привлечено главным образом к традиционному деревенскому детскому фольклору. С начала 1980-х годов началось открытие городского детского фольклора, фольклора наших детей, который лишь отчасти соотнесен с его деревенским «двойником», но в целом представляет собой особое образование.

Первое знакомство с этим явлением вызвало некоторый шок. Такие популярнейшие жанры, как страшные истории и «садистские» стихи, наполнены жестокостями и «фрейдистскими» извращениями (особенно в том, что касается взаимоотношений детей и родителей), пародийны и даже кощунственны по отношению к миру взрослых. До недавнего времени эти тексты были непубликабельными, а занятия ими – небезопасными.

Первые шаги в изучении современного детского фольклора были направлены на то, чтобы рассмотреть его как специфическое явление детского социума, «язык детской субкультуры»[25]25
  Осорина М. В. Современный детский фольклор как предмет междисциплинарных исследований (к проблеме этнографии детства) // Сов. этнография. 1983. № 3. С. 34 – 45.


[Закрыть]. Если в обществе традиционного типа дети были включены в культуру взрослых, то для нынешней ситуации характерна существенная независимость, самостоятельность детской субкультуры в целом и детского фольклора в частности. Пути социализации, предлагаемые взрослыми, настолько несовершенны, разрыв между декларируемыми ценностями и бытовой конкретикой столь велик, что детская субкультура вынуждена вырабатывать свои собственные механизмы социализации, в значительной степени противостоящие воспитательной стратегии взрослых.

В то же время детский фольклор сложным образом соотнесен с миром взрослых. Само усвоение текстов, предназначенных взрослыми для детей, может протекать как своеобразный перевод на язык детской субкультуры, при котором существенно трансформируются все жанровые характеристики. Одним из наиболее важных структурообразующих принципов детского фольклора является инверсия ролей взрослого и ребенка (взрослый оказывается беспомощным перед воздействием враждебных сил, а ребенок их побеждает).

Современный детский фольклор представляет собой гетерогенное образование. Из разнородных элементов (мультфильмы, кино, литература, традиционный фольклор и т. п.) он создает некие новые структуры, существующие по собственным, вполне самостоятельным законам. Помимо различий, обусловленных возрастом, полом, характером малых групп, весьма значительный отпечаток накладывают различия между городом и деревней. В деревне детский фольклор продолжает активно взаимодействовать с традиционным фольклором взрослых. В городе он более независим от традиционной культуры, но и здесь продолжает испытывать ее влияние (летние поездки к родственникам в деревню, миграция населения из сельской местности в города и т. п.). В то же время существует и обратное влияние городского фольклора на деревенский, главным образом через пионерские лагеря, интернаты, больницы. Все это приводит к тому, что в детском фольклоре наряду со страшными историями могут встретиться несколько обновленные былички, наряду с так называемыми «вызываниями» – вполне традиционные гадания и т. д.

Образ Пиковой дамы встречается главным образом в двух жанрах детского фольклора – в вызываниях и страшных историях. Общая характеристика страшных историй дана в работах О. Н. Гречиной, Г. И. Мамонтовой и М. В. Осориной;[26]26
  Гречина О. Н., Осорина М. В. Современная фольклорная проза детей // Русский фольклор. Л., 1981. Т. 20. С. 96 – 106; Мамонтова Г. И. Культурно-исторические и психологические основы жанра страшилок // Сибирский фольклор. Новосибирск, 1981. С. 55 – 62; Осорина М. «Черная простыня летит по городу», или Зачем дети рассказывают страшные истории // Знание – сила. 1986. № 10. С. 43 – 45. См. также пиликанию С. М. Лойтер в наст. изд.


[Закрыть] вызывания, насколько мне известно, специально никем не описаны. М. В. Осорина упоминает о вызываниях гномиков[27]27
  Осорина М. Детский фольклор: зачем он нужен? // Знание – сила. 1985. № 4. С. 28.


[Закрыть], к этому списку можно прибавить менее популярных домового, русалочку, духов, Бабу-Ягу, Пушкина и, вероятно, других персонажей. Вызывают, как правило, в темном помещении, собравшись компанией или в одиночку, чтобы задать какие-нибудь вопросы или просто пережить чувство страха. Большинство вызываемых персонажей имеют литературное происхождение и попали в детский фольклор скорее всего из книг и мультфильмов. Некоторые из них восходят к народной демонологии, хотя и они могли попасть в детский фольклор не непосредственно из быличек, а через какие-то вторичные источники. Русалочки и домовые, вызванные детьми, ведут себя подчас так же, как соответствующие персонажи народных быличек и поверий.

Пиковая дама привносит с собой в детский фольклор целую совокупность мотивов, характерных для карты дамы пик в карточных гаданиях и в литературной традиции. В связи с этим функции Пиковой дамы в детском фольклоре могут быть описаны в двух отношениях. С одной стороны, в каждом конкретном тексте она существует по законам того жанра, к которому относится этот текст, и стоит в одном ряду с другими персонажами, выполняющими сходные функции в рамках того или иного жанра: гномики, чертики и проч, в вызываниях, Черная рука, Красный чемоданчик и т. п. в страшных историях. Соответственно Пиковая дама может объединяться, контаминироваться, обмениваться функциями с этими персонажами. С другой стороны, функции Пиковой дамы в самых разных текстах могут быть осмыслены как развертывание мотивов, присущих ей имманентно. При всей условности такой постановки вопроса он представляет существенный теоретический интерес, поскольку позволяет увидеть в детском фольклоре уникальную модель взаимодействия персонажа, мотива и текста в целом. Персонаж может действовать вполне самостоятельно, вообще независимо от каких-либо текстов. В то же время он предстает как определенная совокупность, средоточие мотивов, которые развертываются в качестве текста, а текст – как материализация этих мотивов.

Нужно также отметать, что персонаж может быть представлен как определенная структура, включающая разные хронологические пласты. Если поверхностные уровни соотнесены с некими литературными или фольклорными сюжетами, то наиболее глубокие, по-видимому, – с архетипами, присущими человеческому сознанию. В частности, в основе образа Пиковой дамы лежит страх перед удвоением человека, будь то близнецы, отражение в воде, зеркале или изображение человека в живописи, пластике.

Само словосочетание «Пиковая дама» обозначает и персонажа, и название определенной карты. Специфичность ситуации обусловлена тем, что персонаж представляет собой ожившую вещь (или изображение на вещи, что в данном случае несущественно), а вещь, в свою очередь, мыслится как материализация свойств этого персонажа. Чисто формально название персонажа и карты различаются тем, что первое пишется с заглавной буквы, а второе – со строчной, однако фактически ситуация сложнее. Образы карты и персонажа в детском фольклоре не противопоставлены четко друг другу: карта может совершать разумные поступки, а персонаж – сохранять обличив карты.

При сборе материалов мы исходили из имени персонажа, однако нужно отдавать отчет в том, что такой подход чреват определенными искажениями общей картины. Во-первых, под влиянием собирателя ребенок может сымпровизировать текст на интересующую того тему или интерполировать требуемый образ в знакомый ему текст (возможно, этим объясняется сочетание дамы пик и дамы червей в тексте № 15[28]28
  Здесь и далее ссылки на тексты, публикуемые в приложении к настоящей статье, даются с указанием номера текста.


[Закрыть]). Во-вторых, одно и то же имя в разных текстах может обозначать разных персонажей.

Особую зыбкость образу Пиковой дамы придает то, что он встречается в разных жанрах детского фольклора. Как персонаж страшной истории Пиковая дама подчиняется поэтике этого жанра. По отношению к вызыванию вообще трудно говорить о ней как о персонаже, это скорее определенный способ семантизации и оформления неких визуальных впечатлений.

Впрочем, между именем и образом персонажа возможны разные отношения даже в пределах одного жанра. Условно можно противопоставить две ситуации: от персонажа к имени и от имени к персонажу. В первом случае к некоему образу или совокупности образов подбирается определенное имя, причем одним и тем же именем могут быть названы разные персонажи. Например, в следующем описании Пиковая дама напоминает Буратино: «Гляжу в зеркало, а она (Пиковая дама. – А. Т) появилась. Глаза узенькие, нос длинный и на конце бантик, рот до ушей, вся в черном»[29]29
  Зап. Л. Перетятько и 3. Жумалиевой от Светы Лапиной, 12 лет. Г. Петропавловск Казахской ССР. 9.07.1980.


[Закрыть]. Во втором случае представление о персонаже определяется внутренней формой его имени, т. е. Пиковая дама получает обличие дамы пик, ср.: «В зеркале появляется женщина, в одежде наподобие мантии, с поднятым воротником, с короной, на которой изображена пика. Она очень красивая. Глаза у нее голубые или зеленые. Вообще все видение дается в красках, на белом фоне. Про такую Пиковую даму Гале рассказывали, и такую она видела сама»[30]30
  Зап. автора со слов Гали Подерите, 10 лет, из Севастополя. 19.06.1982.


[Закрыть].

II

Рассказы о Пиковой даме я впервые услышал осенью 1981 года. Это заинтересовало меня, и я продолжил поиски. Записывал рассказы своих учеников в школе, в других местах Ленинграда и Ленинградской области, в поездках, в экспедициях. Кроме этого, обратился с просьбой о помощи к знакомым, которые стали передавать мне свои записи. Так собралась довольно большая коллекция, публикуемая частично в приложении к настоящей работе.

В географическом отношении коллекция охватывает значительную часть бывшего Советского Союза: имеются сообщения из Москвы, Ленинграда и области, Житомира, Севастополя, Владивостока, с Анадыря, из Казахстана, из Брянской, Гомельской, Калужской и Калининской областей. Хронологически записи относятся к 1980 – 1984 годам[31]31
  Было бы интересно, если бы кто-нибудь, имеющий постоянное общение с детьми, взял на себя труд повторить эту работу и собрал тексты о Пиковой даме в настоящее время.


[Закрыть].

Определить, когда именно образ Пиковой дамы проник в детский фольклор, достаточно сложно, поскольку нам неизвестны более ранние записи. При сравнении материалов начала 1980-х годов с сообщениями представителей более старшего поколения создается впечатление, что значительную популярность Пиковая дама обрела только во второй половине 1970-х годов, прежде всего в результате широкого распространения ее вызывания при помощи зеркала. В жанры повествовательного детского фольклора Пиковая дама проникла, по всей вероятности, вторично из вызываний. Тексты о Пиковой даме встречались и ранее, но они имели несколько иной характер, в частности, при вызывании Пиковой дамы не использовалось зеркало.

Описания вызываний, зафиксированные в разных местах Советского Союза в начале 1980-х годов, достаточно однотипны. Как правило, для вызывания используют зеркало и карту – даму пик. Обычно это делают в компании в темной комнате, дома или в пионерском лагере, иногда в школьном кабинете, где зашториваются окна, реже – в одиночку в постели под одеялом. Лучше всего вызывать Пиковую даму в полночь. Нужно трижды повторить: «Пиковая дама, появись!», смотреть в зеркало и ждать того, что произойдет дальше. От долгого, напряженного всматривания в зеркало у участников вызывания, естественно, возникают зрительные галлюцинации. Хотя все вызывание устраивается именно для того, чтобы появилась Пиковая дама, этот момент считается чрезвычайно опасным. Увидев ее, нужно сразу включить свет или сказать: «Пиковая дама, сгинь!» Если не успеешь этого сделать, Пиковая дама может задушить. При ее появлении необходимо также соблюдать ряд запретов. Согласно разным сообщениям, в присутствии Пиковой дамы нельзя молчать, шевелиться, кричать, смотреть на нее. Говорят, что того, кто нарушит запрет, Пиковая дама задушит или ударит по лицу.

В вызываниях участвуют в основном дети школьного возраста, чаще всего девочки 9—12 лет. Восьмиклассники над ними уже смеются, когда же Пиковая дама «спускается» к дошкольникам и первоклассникам, сюжеты о ней заметно трансформируются. Как это происходит, хорошо видно из рассказов ленинградской школьницы Маши (№ 29 – 33, см. также № 41). Дети 6 – 7 лет действительно верят в существование Пиковой дамы, пугают ею друг друга, выдумывают истории о встрече с нею. Пиковая дама теряет жанровую закрепленность и начинает функционировать самостоятельно, как персонаж своеобразной детской демонологии.

Рассказы 6 – 7-летних детей включают многочисленные элементы спонтанного фантазирования, причем на первый план в них выступают элементы наглядного восприятия. Эти рассказы изобилуют яркими деталями и эпизодами и существенно отличаются от текстов, записанных от детей более старшего возраста, так как подобные тексты уже отлились в достаточно жесткие формы жанровых канонов.

В дополнение к публикуемым рассказам Маши можно отметить, что в классе у ее двенадцатилетней сестры говорили, будто Пиковая дама очень добрая и у нее можно попросить любые подарки. Сестра пугала Машу тем, что «Пиковая дама – ее лучшая подружка. И что она попросит, то Пиковая дама и сделает». Появление «доброй» Пиковой дамы, по-видимому, не только не является случайным, но и отвечает каким-то глубоким закономерностям фольклорного творчества. Достаточно напомнить, что сказочная Баба-Яга тоже бывает и «вредителем» и «дарителем». С таким раздвоением образа мы встречаемся и в страшных историях (№ 22), и в вызываниях (№ 2).

Вызывание Пиковой дамы воспроизводит схему девичьих гаданий о суженом. Характерно, что эти традиционные гадания также окутаны атмосферой страха: в некоторых старых этнографических описаниях специально указывается, что при появлении суженого зеркало поскорее закрывали, «чтобы видение не причинило вреда»[32]32
  Завойко Г. К. Гадания у крестьян Владимирской губернии // Этнографическое обозрение. 1915. № 1/2. С. 116.


[Закрыть]. Вызывание Пиковой дамы сближается с девичьими гаданиями и по времени, и по общей обстановке, и по использованию таких предметов, как зеркало и свечи. Есть, однако, и отличия: в частности, основная цель гаданий – узнать свою судьбу, вызывания же устраивают, как правило, чтобы загадать какое-нибудь желание или же, по словам одной ленинградской школьницы, «просто так, чтобы попугаться».

Вызывание Пиковой дамы – преимущественно городское явление, впрочем, оно проникает вторично и в быт деревенских школьников. Например, в дер. Присно Ветковского р-на Гомельской обл. нам рассказали о вызываниях девочки 15 – 16 лет, в то время как старшему поколению оно неизвестно (записано 7.07.1982). Характерно, что эти девочки сами не вызывали Пиковую даму, так как боятся, что она может задушить. В городе в этом возрасте уже перестают относиться к таким вещам всерьез.

Попадая на деревенскую почву, вызывания Пиковой дамы приходят, по-видимому, во взаимодействие с традиционными гаданиями. В подобных случаях образ Пиковой дамы может интерполироваться в структуру гадания о суженом. Возможность такой интерполяции обусловлена двойственным восприятием гаданий: девушка ожидает увидеть в зеркале суженого, но там появляется только его образ, видение, что осмыслялось вероисповедным сознанием как козни дьявола, приход нечистой силы в обличии жениха. Интересно, что к Пиковой даме также начинают относиться как к существу из чужого, враждебного мира и разговаривают с ней на языке, принятом в этом мире, в частности, ругают ее матом (№ 3). К ней обращаются с вопросами о том, за кого выйдут замуж, какой будет муж и т. д., – теми же, какие ставятся при обычных гаданиях.

Гадание с зеркалом традиционно считалось наиболее страшным и опасным, но зато результаты его – наиболее надежными[33]33
  См., например: Погадаешь – отгадаешь! Святочные гадания о судьбе, женихах, невестах, богатстве, удаче в делах, о том, кто кого ожидает в будущем году, и проч, и проч. с добавлением того, как можно приворожить к себе любимого или оттолкнуть от себя постылого. Составил со слов и указаний бабушки Мавры Петровны (известной рогожской ворожеи) П. В. Д. М., 1901. С. 18.


[Закрыть]. Существовали многочисленные рассказы о гаданиях с неблагоприятным исходом, когда черт в образе жениха душил девушку или же от страха она сходила с ума. Рассказы такого рода могли иметь вполне бытовой характер, а могли обрастать мифологическими подробностями и приобретать характер быличек. Аналогичным образом на основе вызываний и в связи с ними возникают довольно многочисленные повествования.

Описания вызываний могут иметь характер инструкций (надо сделать то-то, тогда произойдет то-то) или «меморатов», т. е. рассказов о случаях, которые якобы произошли на самом деле. Часто текст имеет смешанный характер: начинают с того, как следует вызывать Пиковую даму, а потом описывают какой-нибудь конкретный случай. Многие из рассказов такого рода отличает драматический финал: они не просто задают сценарий вызывания, но и предопределяют атмосферу страха и ожидания непоправимого.

Промежуточное положение между описаниями– инструкциями и страшными историями занимают мифологизированные описания вызываний. От описаний– инструкций их отличает то, что они строятся как повествования о некоем происшествии в прошлом, причем акцент делается не на «технике» вызывания, а на его обстоятельствах и коллизиях. Инструкция является своего рода сценарием, который разыгрывается в вызывании и в мифологизированном описании вызывания по разным правилам. Если в инструкции указано, например, какой запрет следует соблюдать при вызывании, то в мифологизированном описании речь пойдет о нарушении этого запрета и его последствиях.

В отличие от страшных историй, которые обладают весьма определенной поэтикой и строятся по одной из довольно немногочисленных сюжетных схем, мифологизированные описания становятся ареной действия спонтанной детской фантазии. При этом в текстовое пространство часто втягиваются мотивы из известных сказок. Так, например, в тексте № 14 Пиковая дама, которая любит холод и прилетает из облаков, напоминает Снежную королеву из сказки X. К. Андерсена. Возможно, сказочное происхождение имеет и мотив расчесывания волос (№ 17, 18), ср. известный эпизод из сказки «Белоснежка и семь гномов».

Согласно материалам из дер. Присно, Пиковую даму нельзя просить о том, чтобы она сделала тебя самой красивой, так как самая красивая – сама Пиковая дама (записано 07. 07. 1982). По другому сообщению оттуда же, ей нужно говорить, что она некрасивая, и вообще нужно, чтобы она слышала только нехорошие слова (№ 3). В подобных мотивах можно видеть влияние сказки «Волшебное зеркальце» (АТ 709), переработанной А. С. Пушкиным в «Сказке о мертвой царевне и семи богатырях».

В страшные истории Пиковая дама начала активно включаться, по-видимому, не ранее начала 1980-х годов. При этом она или вытесняла персонажей, которые были в этих историях раньше, или объединялась с ними. Особенно устойчивым стало совмещение Пиковой дамы с Черной рукой. Например, сначала сообщается, что в купленном пианино была Пиковая дама, а в дальнейшем речь идет уже о двух черных руках, которые из него вылезают (№ 27), или же (в известном рассказе о шторах) описываются злодеяния четырех рук, а в конце из штор «выпадают» две пиковые дамы (вероятно, имеются в виду карты) (No 28).

Объединение Пиковой дамы и Черной руки происходит не только в страшных историях, но и в вызываниях, где тоже есть опасность, что из зеркала появится черная рука. Оно становится возможным благодаря тому, что Пиковая дама обладает даром вселяться в другие существа. Так, в одном рассказе из разрубленной стеклянной куклы «вышла» рука, а из руки – Пиковая дама[34]34
  Зап. Л. Перетятько и 3. Жумалиевой от Гали Сытиной, 7 лет. Г. Петропавловск Казахской ССР. 12.07.1980.


[Закрыть]. При этом повествование часто строится таким образом, что остается неясным, являются ли Черные руки частями тела Пиковой дамы или же они действуют как самостоятельные существа заодно с ней (№ 27, 28).

Как уже упоминалось, в страшных историях Пиковая дама выступает в двух ипостасях: как спасительница и как вредительница, причем второй образ значительно более распространен, чем первый. Добрая Пиковая дама упоминается в тексте № 22, а в тексте № 23 пиковая дама (карта) спасает девочку от смерти. В остальных случаях Пиковая дама выступает как враждебное существо и как антагонист ребенка – активного положительного персонажа страшной истории: она душит людей, расчленяет их на части, пожирает и пьет из них кровь. Прямые переклички с вызываниями Пиковой дамы наблюдаются тогда, когда Пиковая дама выходит из зеркала (№ 33), соединяется с Черными руками и душит людей (№ 28). Текст № 34 представляет собой пародию на страшную историю;[35]35
  О пародиях в детском фольклоре см.: Мухлынин М. А. Пародирование страшных рассказов в современном русском детском фольклоре Ц Мир детства и традиционная культура. М., 1995. С. 27 – 59.


[Закрыть] упоминание Пиковой дамы, сидящей в зеркале, свидетельствует о том, что этот образ стал своего рода штампом. Сохраняется в страшных историях и та же двуплановость образа Пиковой дамы, что и в вызываниях: это и карта, и враждебный женский персонаж, хотя в некоторых случаях связь Пиковой дамы с картами уже не ощущается, и она действует вполне самостоятельно (№ 26, 27). В трех текстах мотив карточной игры выступает как завязка страшной истории (№ 20, 21, 23).

Тема карт в детском фольклоре не ограничивается Пиковой дамой. В публикуемой нами подборке есть и рассказ о вызывании дамы треф (№ 13), и страшная история, в которой наряду с Пиковой дамой действуют и другие карты (№ 24). О том, что оживающая фигурная карта представляет собой частный случай оживающего изображения, напоминает текст № 25, где Пиковая дама нарисована на картине, стоящей в детском саду.

Несколько особняком стоят два текста, помещенные нами в разделе Смесь, поскольку они не относятся к детскому фольклору. Под № 36 приведен любовный заговор, в котором упоминается Пиковая дама. По-видимому, это сравнительно поздний текст, отражающий влияние карточной символики на сферу любовной магии. Другой текст, легенда о Пиковой даме и ее дочери Элизе (№ 35), быть может, наиболее интересный из нашей коллекции. Легенда записана от девочки, которая слышала ее, в свою очередь, в деревне от старой цыганки. В легенде также действуют разные карты, однако интересна она не только этим. Дело в том, что сюжет легенды вызывает ассоциации с «Пиковой дамой» (не столько с повестью, сколько с оперой П. И. Чайковского) и с «Бедной Лизой» Н. М. Карамзина: Пиковая дама держит взаперти свою дочку Элизу, та влюбляется в юношу, который погибает из-за нее, и в конце концов топится в озере. Кроме того, существенный интерес представляет помещенное в примечании к этому тексту описание жертвоприношения козла, имеющее архаические черты. В целом эта легенда заслуживает специального исследования, мы же вынуждены ограничиться пока ее простой публикацией.