Текст книги "Контракт (СИ)"

Автор книги: Геннадий Иевлев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 32 страниц)

   Проводи меня до станции связи. Я сам свяжусь с Орианой. Ромм постарался придать своим мыслям жёсткость.

   – Мудрый Маху...

   Кто он такой, Мудрый Маху? Почему вы так боитесь его? Послал Ромм ещё более резкие мысли в сторону Бетуэль, прерывая ток её мыслей.

   – Он наш создатель.

   Отец! Попытался произнести Ромм, но лишь издал негромкий мычащий звук.

   – М-м-м...

   – Он наш создатель. – Повторно пришла Ромму в мозг громкая мысль.

   А мать у вас есть? Поинтересовался Ромм.

   – Что такое мать? – Получил он ещё одну громкую обескураживающую мысль.

   Всё понятно. Ромм глубоко и шумно вздохнул. Потому вы все и одинаковые. У мудрого Маху, просто, воображения не хватает создавать вас разными. Он постарался вложить в свои мысли нотки иронии.

   – А у тебя мать есть? – Получил он неожиданную мысль.

   Есть. Ромм механически покивал головой. У нас нет создателя. Нас рождают родители.

   – Мне непонятен твой ответ. – Получил Ромм мысль окрашенную каким-то непонятным свойством, возможно это была грусть.

   Если бы ты провела меня к вашей станции связи, по пути я бы объяснил тебе, кто такие родители. Попытался мысленно сыронизировать Ромм.

   – Это невозможно. – Получил он громкую мысль с той же, возможной, окраской грусти.

   В таком случае, я сам найду её. Ромм попытался окрасить посланную мысль недовольством.

   – Это невозможно. – Опять получил он туже мысль с тем же свойством, будто девушка не услышала его последней мысли.

   Как знаешь.

   Попытался произнести Ромм одеревеневшими губами, но лишь издав негромкое мычание развернулся и нащупав решётку клетки, быстро пошёл вдоль неё, перебирая руками её ячейки.

   Насчитав пять углов, на которых Ромм изменял направление своего пути, он остановился и покрутил головой, пытаясь в темноте увидеть контур девушки, но он нигде не просматривался.

   Ушла! Грустная мысль больно кольнула его мозг. Видимо я выбрал не то направление для поиска двери. Болван! Отправил он нелестный эпитет в свой адрес. Что стоило сразу заняться поиском двери, а уже затем разлогольствовать. Он глубоко вздохнул и вдруг, осознал, что его губы обрели прежнюю мягкость.

   – Болван! – Попытался произнести он и это его у него получилось в полной мере.

   – Действительно, болван. – Уже громко произнёс он и глубоко вздохнув, опять повернулся к стенке клетки и высунул в её ячейку обе своих руки.

   Снаружи, действительно, шёл дождь и хотя капли были не такие большие, как на плато, но всё же достаточно крупные и поймав в темноте несколько их, Ромм поднёс сложенные ладони ко рту и выпил оказавшуюся в них воду. Вода, совершенно, не имела никакого вкуса и Ромму даже расхотелось ещё пить её и он направился вдоль стены к тому углу, где и сидел, вдруг осознав, что дождь, почему-то, не проникает внутрь клетки, что его обрадовало, так как была возможность остаться сухим. Усевшись, он привычно положил руки на колени, а на руки голову и вдруг, негромко хмыкнул.

   Это был лишь сон. Всплыла у него весёлая мысль и он вновь провалился в пустоту.

  ***

   Разбудила Ромма острая жгучая боль в спине. Он резко поднялся и отпрыгнув от места своего сна, развернулся – около клетки стояли двое юношей-хроан, направив в его сторону своё оружие, у одного из них на оружие был нанизан такой же, сочащийся, как и вчера, плод, у второго – наконечник был пуст, это видимо он и ткнул им Ромму в спину. Едва Ромм развернулся к ним лицом, как хроан, державший плод, тут же просунул своё оружие с ним в ячейку клетки. Ромм, ещё не успевший отойти ото сна, на мгновение замешкался, но хроан, видимо расценил его медлительность по своему: он сделал резкий выпад своим оружием и плод полетел Ромму в лицо.

   Ромм механически поднял руку к лицу, ударившись о которую, плод упал ему под ноги, издав противный, хлюпающий звук. Рука Ромма дёрнулась, он было вознамерился высказать своё негодование произошедшим событием, но тут же вспомнив вчерашнее действие хроана, бросившего ему в лицо своё оружие, механически дотронулся до получившей рану щеки. Его лицо тут же исказилось гримасой удивления – никакой раны на щеке будто никогда и не было.

   Издав громкий протяжный гортанный звук, видимо означающий смех, хроаны развернулись и пошли прочь. Ромм опустил руку и посмотрел себе под ноги – плод быстро расползался по полу клетки, превращаясь в некое подобие блина и скорее всего, для еды был безвозвратно потерян.

   – Гад! – Слетел с его губ нелестный эпитет на языке затров в адрес, бросившего в него плод, хроана.

   Ромм поднял голову и всмотрелся в атмосферу вне клетки, в надежде, что дождь ещё не закончился, так как было пасмурно, хотя он чувствовал, что утро уже давно наступило и ему удастся напиться дождевой водой, но к его досаде дождя не было, да и его признаков, скорее всего, тоже и хотя небо было скрыто густой облачностью, но она была высока и цветом ближе к белому, нежели к чёрному.

   Ромм сделал шаг назад и посмотрел на свою обувь, не только она, но и брюки до колен были изрядно забрызганы красным соком плода. Механически приподняв одну ногу, он резким взмахом руки стряхнул красные брызги, затем тоже самое сделал и со второй ногой. Чтобы стряхнуть сок плода с обуви ему пришлось несколько раз подпрыгнуть: материалы, из которых были изготовлены обувь и одежда были великолепны и прекрасно очищались от любой, попавшей на них, грязи и не только очищались, но и непостижимым образом на одежде затягивались порезы, которые ей наносили острыми наконечниками своего оружия молодые хроаны.

   Закончив с одеждой, Ромм провёл руками по лицу и вновь не почувствовал под рукой раны, хотя ещё вчера, перед сном, она давала о себе знать, стягивая щёку и заставляя её периодически дёргаться. Сама рана Ромма не страшила, так как их в своей, хотя ещё и короткой жизни, он получил предостаточно: его страшила возможность заразиться какой-то местной инфекцией, от которой у него, несомненно, не окажется иммунитета. Он тут же вспомнил свою ночную посетительницу и полосу прохлады на лице.

   Неужели, это она побеспокоилась? Замелькали у него грустные мысли. Почему она пришла? Что нашла интересного во мне? А этой ночью придёт? А может стоит напрямую обратиться к их мудрому Маху? Вдруг откликнется?

   Мудрый Маху! Я хочу поговорить с тобой. Послал Ромм мысль в никуда.

   Прошло достаточно долгое время, но никто, никаких мыслей ему не прислал. Глубоко и протяжно вздохнув, Ромм принялся мерить клетку шагами.

   В этот день к клетке больше никто не пришёл и Ромм остался без воды и еды, и потому посчитал такую невнимательность к себе бесчеловечной, но никаких мыслей в никуда больше не посылал, считая, что это бесполезно, так как мудрый Маху и есть виной, достаточно, жестокого обращения молодых хроанов к нему и потому жаловаться ему на него самого – бессмысленно.

   Привыкший к всевозможным невзгодам, хорошо тренированный, как физически, так и морально, Ромм старался не думать о своём временном, как он решил считать, дискомфорте и лишь безостановочно ходил и ходил по клетке, пытаясь дойти до состояния усталости, чтобы следующую ночь провести во сне, а не в изматывающем мозг бодрствовании, по ходу своей прогулки пытаясь наблюдать за жизнью этого странного поселения. Как ему показалось, она не особенно была бурной и интересной.

   Поселение, в течении всего дня, практически было безлюдным. Лишь единожды на его окраине он увидел небольшую группу молодых хроан, покидающих поселение. Они направились в туже сторону, откуда в поселение хроаны привели и его. Были ли это одни юноши или среди них были и девушки, понять Ромм не смог, как и не смог увидеть, как ни старался, когда они вернулись. Возможно он и просмотрел их возвращение, так как клетка, в которой он находился стояла, практически, на окраине поселения и несколько в стороне от его центра и хотя центральная улица поселения вполне сносно просматривалась, но всё же всю жизнь поселения рассмотреть из неё было проблематично.

   Поселение состояло, примерно, из двух десятков круглых строений, своего рода небольших домиков, построенных, видимо из вертикально приставленных друг к другу стволов деревьев и высокой, остроугольной крышей, накрытой широкими тёмными листьями, видимо с тех деревьев, что росли у подножия плоскогорья. Скорее всего в этой местности климат был тёплым круглый год, так как навряд ли эти строения могли спасти от холода. Строения располагались четырьмя разновеликими полукругами вокруг большого центрального купола и вокруг единственной улицы поселения, один край которой вёл, скорее всего в сторону реки, а второй, рядом с которым стояла клетка с заточённым в ней Роммом, упирался в лесные заросли. Ромм видел, что от конца улицы в сторону леса ведёт хорошо видимая в траве неширокая тропинка, но чтобы кто-то из хроан, за день шёл по ней, ему увидеть не удалось. Была ещё одна странность в строениях поселения: Ромм не видел в них ни окон ни дверей. Он допускал, что все окна и двери находятся в обратной от улицы стороне домов, но внимательно осмотрев все строения, он пришёл к выводу, что в общей совокупности, ему удалось увидеть, практически три четверти строения, но никаких предпосылок для обозначения окон и дверей он не увидел и у него сложилось впечатление, что хроаны могут, каким-то немыслимым образом проходить сквозь стены.

   Ромм, вдруг, вспомнил, что приходившая ночью хроана была совершенно бесшумна: тихо пришла, тихо ушла, а насколько он помнил дверь, через которую он вошёл в клетку, закрылась достаточно слышно, а уж в ночи её громкий шорох был бы слышан ещё лучше.

   Один раз, ближе к вечеру, двое хроан, определённо, юноша и девушка, подошли к большому серому куполу и исчезли за ним. Что они там делали, Ромм мог лишь гадать, так как он так и не дождался до наступления ночи, чтобы они вышли из-за него.

   Весь день был пасмурным, но к вечеру тучи рассеялись, но к тому времени Атра уже скрылась за кронами деревьев леса и ночь наступила, как и положено, быстро и резко, практически, без привычного, по той местности, где Ромм жил на Затре, вечера.

   Ромму даже подумалось, что это кто-то огромный сидит где-то над планетой и резко закрывает и открывает какую-то огромную заслонку, тем самым закрывая и открывая Атру для жителей Гарты.

   Как только стемнело, Ромм почувствовал себя изрядно уставшим и усевшись в, уже ставший ему импровизированной спальной платформой, угол и едва положив голову на руки, тут же провалился в пустоту.

  ***

   Ромм вздрогнул и открыв глаза, поднял голову и покрутил ею по сторонам. Было светло, видимо Атра уже поднялась над горизонтом, но ещё не добралась до верхушек деревьев леса, так как нигде не наблюдалась, хотя небо было абсолютно безоблачно и день, скорее всего, обещал быть жарким.

   Напружинившись, Ромм резко поднялся и механически став на носки, потянулся, но тут же состроив гримасу досады, вернул себя в нормальное состояние и глубоко и протяжно вздохнув, закрутился на месте, осматриваясь, но никаких признаков пребывания ночной гостьи нигде не обнаружил.

   – Н-да! – Невольно сорвалось с его губ.

   Видимо пропал интерес. Хватило и одной ночи, чтобы понять меня. Всплыли у него грустные мысли.

   Он с силой провёл руками себе по щекам и с удовлетворением ещё раз отметил, что раны на лице, абсолютно, не чувствуется, будто её никогда и не было; провёл руками по ежику волос на голове, уже без удовлетворения отметив, что он заметно подрос и если не позаботиться о нём, то он вскоре превратится в нечто невразумительное, скорее всего в подобие свалявшийся мочалки.

   Не мешало бы умыться, но видимо придётся дожидаться дождя, так как хроаны скорее заставят умываться собственной кровью, нежели принесут воды. Всплыла у него мысль досады. Может попытаться попросить воды у Бетуэль, но как её дозваться? Он горестно вздохнул и покрутил головой по сторонам, осматривая поселение. Скорее всего, действительно, придётся дожидаться дождя. Если они здесь идут с такой же периодичностью, как и до сих пор, то через пару дней он, непременно, должен быть. Сделал он мысленное заключение. Однако, что-то мой кормчий не торопится. Пора бы уже.

   Будто услышав его мысли, из-за одного из строений показались двое хроан и однозначно, направились в сторону клетки. Один из них, несомненно нёс нанизанный на своё оружие плод, второй – шёл как-то странно опираясь при каждом шаге на своё оружие. Ромму даже показалось, что он чуть прихрамывал.

   Сегодня нужно непременно взять плод, иначе я опять останусь без воды. Всплыла у Ромма мысль озабоченности и он попытался развернуться лицом навстречу приближающимся хроанам, чтобы успеть схватить брошенный в свою сторону плод.

   Но на удивление, хроан, принёсший плод, оказался сегодня вполне терпимым к Ромму и просунув плод в ячейку клетки, не стал его швырять в него, а терпеливо дождался, когда Ромм сам снимет его с наконечника. Но едва плод оказался в руках пленника, как хроан тут же развернулся и пошёл прочь. Второй хроан, молча стоявший около клетки, опираясь на своё оружие, так же молча развернулся и пошёл вслед за первым, продолжая опираться на своё оружие. Были ли это те же самые хроаны, что приходили и в предыдущие дни, Ромм мог лишь гадать, так как все они были похожи друг на друга, будто близнецы.

   Понаблюдав несколько мгновений за удаляющимися и вдруг, оказавшимися странными хроанами, Ромм принялся за плод, который, как ему показалось закончился, лишь едва он прикоснулся к нему губами.

   Натянуто улыбнувшись, он посмотрел на свои руки – было такое впечатление, что он омыл их кровью. Не зная, что делать с ними, Ромм опустил их и развёл в стороны, стараясь не коснуться одежды, в надежде, что они скоро высохнут...

  ***

   Прошло несколько тягучих однообразных днейка, как тут же развернулся и пошёл прочь. блеткилетк, в надежде, что они скоро выслхнут , начинающихся приходом двух молодых хроанов с неизменным плодом, от которого у Ромма уже началось отторжение и если бы не жажда, он навряд ли бы его уже мог взять в рот, хотя его мякоть он уже и так не глотал, а выдавив из неё сок, тут же выплёвывал за решётку клетки. Один раз он попытался выдавить сок из плода руками, но в рот едва ли попала его треть, почти весь он сбежал по рукам ему на тело, окрасив его кровавыми полосами. В руки же сок плода уже въелся настолько, что они будто были красными у него от рождения.

   Продолжался его день бесконечным хождением по клетке. Ромм старался довести себя до такого состояния, чтобы к ночи у него было лишь одно желание – сесть и уснуть, чем, собственно его день и заканчивался.

   Ромм терялся в догадках, чем объяснялось столь пренебрежительное отношение к себе со стороны мудрого Маху. Он по несколько раз на день посылал мысленные вение к себе со стороны довести себя до такого состояния, чтобы к ночи у него было лопросы в никуда, в надежде, что или сам мудрый Маху, или кто-то из хроан услышит его мысленный зов, но все его усилия были безуспешны, никто из жителей поселения не поддерживал его мысленный диалог. Пытался он мысленно достучаться и к хроанам, приносившим ему по утрам плод, но тоже безуспешно: или они не слышали его или же просто игнорировали. Один раз он даже решился озвучить свой вопрос, поинтересовавшись именем, протянувшего ему плод, хроана и ему даже показалось, что брови хроана приподнялись, но сунув плод в руки пленнику, хроан резко развернулся и так быстро пошёл прочь, что его спутнику пришлось даже бежать за ним, чтобы догнать.

   Ромму показалось, что его, как ему казалось, совершенно безобидный вопрос, встревожил хроана, если вообще, не испугал и потому в следующие дни он больше никаких вопросов своему кормчему задавать не пытался.

   Все эти дни стояла ясная, жаркая и безветренная погода и хотя в клетке было достаточно прохладно, но когда Ромм приближался к её стенкам, зной ощущался отчётливо и потому он старался держаться её середины: три шага туда, три – обратно.

   Наблюдения за жизнью поселения никакой новой информации ему тоже не приносили и он начал увероваться, что она в какой-то степени скучна и однообразна и что даже его монотонные обороты на грузовике в Сетранской системе проходили гораздо динамичнее и интереснее.

   Несколько ночей он с замирающим сердцем ожидал прихода Бетуель и даже по долгу не усыпал, буквально, вздрагивая при каждом шорохе в ночи, надеясь, что это звуки её осторожных шагов, но девушка не приходила, а ночные шорохи, скорее всего исходили от снующих в ночи местных жучков, паучков и прочих мелких животных местной фауны, хотя, непостижимым образом, ни один из них, за всё время нахождения Ромма в клетке, туда не заполз, будто его там ждала неминуемая гибель...

  ***

   Тучи над поселением собрались очень быстро и совершенно, неожиданно, в преддверии ночи и Ромм, уже долгое время не наблюдая за, окружающей клетку, обстановкой, а смотря при хождении, уткнувшись взглядом, себе под ноги, было подумал, что наступила ночь, хотя внутренний хронометр ему подсказывал, что ей ещё рано было приходить.

   Он остановился, поднял голову и с миной недоумения на лице, покрутил головой, несомненно – это наступила не ночь, так как пространство вокруг клетки было не чёрным, а серым, да и привычных жёлтых точек звёзд над чёрной полосой леса не наблюдалось.

   Продолжая сохранять гримасу удивления, Ромм подошёл к стенке клетки – привычного дневного зноя, который прежде, ещё некоторое время, сохранялся с наступлением темноты, не чувствовалось. Ощущалось дуновение прохлады, которая с каждым мгновением становилась всё отчётливее, будто кто-то неведомый, где-то включил вентилятор, который медленно раскручивался, неторопливо увеличивая, гонимый от себя, поток воздуха. Ромм принялся глубоко дышать, вдыхая живительную прохладу, которая будто жизненной энергией наполняла его тело. Прошло некоторое время и по крыше клетки глухо застучали первые капли дождя. Стук становился всё чаще и чаще и вскоре превратился в громкий шелест. Ветер усилился, заставив затрепетать одежду Ромма и взяться его за прутья решётки клетки и наконец, дождь забарабанил по стенке клетки, перед которой стоял Ромм, странным образом не проникая внутрь.

   Состроив гримасу удивления, Ромм видел, как крупные капли дождя попадая в ячейку клетки, не проникают внутрь её, а непостижимым образом соскальзывают вниз и сливаясь воедино, уже водным потоком скользят по внешней стороне стенки клетки вниз.

   Лицо Ромма исказилось гримасой тревоги. Ему, вдруг, показалось, что он не сможет напиться принесённой этим дождём воды и шагнув вплотную к стенке клетки, он решительно сунул руки в ячейку клетки перед собой.

   Ромм был, буквально счастлив, так как прекрасно чувствовал, что дождь тут же наполнил водой его сложенные лодочкой ладони, которая начала выливаться из них, вначале окрашенная в красный цвет, а потом постепенно светлея и светлея и вскоре из его рук лилась уже, совершенно, чистая вода. Ромм вытащил руки из ячейки клетки и приподняв, утопил в них своё лицо.

   Сколько раз он просовывал свои ладони в ячейку клетки Ромм навряд бы мог сказать, ему казалось, что бесконечное количество раз. Он даже снял с себя курточку и отбросив её в сторону уже умывал не только лицо, но и мыл голову, своё тело, с каждым плёском на себя воды, будто наполняя его энергией.

   Завершил он своё купание, когда совсем стемнело и его руки, в очередной раз, не попали в ячейку клетки, а ткнулись в прутья стенки. Громко хмыкнув, он отступил от стенки и провёл руками по своим брюкам, решив отряхнуть их от воды, будучи уверенным, что они изрядно намокли от такого бурного купания, но к его очередному удивлению, они были, практически сухие. Тогда он взъерошил свои мокрые волосы и занялся поиском своей курточки. Нашлась она не скоро, но именно там, куда он её и швырнул – посередине клетки, просто, находясь в возбуждённом состоянии, он не сразу сообразил, где она лежит и потому сделал несколько кругов вокруг неё, сужая свои поиски к центру клетки.

   Курточка была совершенно сухой и надев её, Ромм прошёл к, ставшему ему спальной платформой, углу и усевшись в нужную позу, склонил голову на руки.

   На удивление, спать не хотелось. Он поёрзал, пытаясь устроиться поудобнее, но это не помогло – сон не шёл. Тогда Ромм распрямился и поставив на колени локти своих рук и упершись в ладони подбородком, попытался заняться размышлением о своём дальнейшем пребывании в поселении хроанов, пытаясь придумать, как ему можно выбраться из места своего заточения и убежать в лес. Вдруг, он встрепенулся и сбросив руки с колен, провёл ими по поясу – лазерного ножа на месте не оказалось.

   – Хаора! – Ромм вскочил.

   Где он? Ведь, хроаны не отбирали его у меня. Замелькали у него мысли досады. Что я делал им последний раз? Попытался вспомнить он. Пытался отрезать стебель у пьющего из ручья воду растения. Получилось не сразу. И что дальше. Я его вернул на пояс или бросил у ручья? Хаора. Но ведь чехол я не отстёгивал. Где тогда он? Он опять провёл руками по поясу – на нём ничего не было. Потому я и забыл о нём, что он исчез. Всплыла у него мысль ещё большей досады. Но где и когда? Болван! Отправил он нелестный эпитет в свой адрес и вновь принялся ощупывать пояс, теперь это делая медленно и очень тщательно, останавливаясь на каждой неоднородности пояса.

   Непонятное утолщение на поясе оказалось на животе, рядом с застёжкой. Оно было изнутри. Ромм расстегнул пояс и принялся ощупывать утолщение. Его сердце встрепенулось – несомненно это был чехол. Ромм расстегнул его – нож был внутри. Он громко и шумно выдохнул.

   Причина, что чехол сполз с края живота к его середине была вполне прозаической и понятной: из-за того, что он питался очень скудно, с того момента, как оказался на поверхности Гарты, он несколько похудел и пояс оказался свободен и не плотно охватывал его, а все перипетии, произошедшие с ним, заставили его изрядно двигаться и скорее всего, чехол, благодаря появившейся свободе, повернулся вокруг пояса и сползя к его застёжке, застрял под ней.

   Ромму и в голову не могло прейти, что такое возможно и потому, прежде, он, ощупав лишь то место на поясе, где должен был находиться чехол с ножом и не находя его там, прекращал свои поиски, думая, что потерял его.

   Достав нож, Ромм механически поднёс палец к активатору лезвия, но тут же убрал его.

   Хаора! А если хроаны увидят у меня нож? Что они будут делать? Вдруг вознамерятся убить меня. Он провёл рукой по щеке, где ещё несколько дней назад был глубокий шрам, который исчез непонятным образом. Определённо, теперь они не промахнутся. Нужно как-то накрыть нож. Он покрутил головой и тут же усмехнулся своему действию, так как в клетке ничего, чем бы можно было укрыться, никогда не было. Если только курточкой. Всплыла у него обнадёживающая мысль.

   Он подошёл вплотную к стенке клетки, обращённой к лесу, чтобы закрыть собой место своей работы от возможных любопытных глаз хроанов и расстегнув курточку, натянул её на голову, так чтобы её полы полностью закрыли пространство перед ним и активировал лезвие лазерного ножа. Лезвие было коротким и Ромм надеялся, что его блеск окажется закрыт полами курточки. Бледный свет от лезвия хорошо растворил мрак в пространстве под курточкой, отчётливо проявив ближнюю к Ромму ячейку клетки. Он осторожно поднёс лезвие ножа к деревянной перекладине ячейки – раздалось лёгкое шипение, как от попадавших на лезвие капель дождя, так и от обугливающегося дерева и лезвие погрузилось в перемычку, но не доходя до её середины, вдруг, остановилось и завибрировало. Ромм сильнее нажал на рукоять ножа – лезвие начало изгибаться, его вибрация усилилась и сделалась хорошо слышимой.

   Хаора! Он вытащил нож и убрав лезвие, поднёс рукоять ножа к лицу – зелёная полоса заряда батареи ножа простиралась примерно на две трети рукояти. Если я так расточительно буду использовать энергию, надолго её не хватит. Что есть такое внутри растений Гарты, что не поддаётся даже высокой температуре лазерного лезвия? Углерод или кремний? Всплыла у него догадка. У кремния всё же нет присущей растениям гибкости, он их делал бы жёсткими и тогда бы, то растение у ручья, навряд ли бы смогло пить из него воду своей ягодой. Скорее всего растения пронизаны прочными углеродными нитями. Навряд ли они имеют другую структуру, чем на Затре. Разрубить их не удастся. Нужно резать. Сделал он заключение на основе информации, которую ему удалось вспомнить.

   Проверив надёжность своего укрытия, Ромм опять активировал лезвие лазерного ножа и занеся его над перемычкой ячейки клетки, нажимая на рукоять ножа, медленно провёл по перемычке. Лезвие беспрепятственно вошло в перемычку, но ближе к её середине Ромм почувствовал противодействие, но он, приложив ещё большее усилие, не остановил движения ножа и в конце-концов, лезвие резко скользнуло в сторону Ромма и провалилось. От неожиданности Ромм дёрнулся и лишь, благодаря тому, что его голова уперлась в перемычку одной из ячеек клетки, он устоял на ногах.

   – Хаора! – Невольно слетело с его губ.

   Выпрямившись, Ромм поднёс нож к перемычке, располагающейся ниже уже разрезанной и с силой, медленно провёл по ней – перемычка без проблем оказалась перерезана. Затем была перерезана следующая перемычка, а над следующей Ромм, выключил нож и задумался.

   Какое отверстие вырезать: узкое до низа, чтобы можно было пролезть в него боком или же квадратное, чтобы пронырнуть через него. Всплыла у него неожиданная мысль. Что будет более незаметным: узкое длинное отверстие или большое квадратное? Сколько ячеек нужно вырезать, чтобы я пролез боком? Он попытался ощупать свой бок. Пожалуй трёх должно хватить. И скорее всего не менее шести в высоту или восьми. Значит всех порядка двадцати. А если сделать квадратное отверстие, то пожалуй...

   – Я смогу вытащить тебя отсюда без твоих бессмысленных рассуждений. – Вдруг получил Ромм громкую, но мягкую мысль напрямую в мозг, минуя уши.

   От неожиданности он вздрогнул и резко сбросив со своей головы курточку, повернул голову влево, хотя не имел представления, с какой стороны пришла ему в мозг эта мысль – и хотя было очень темно, но Ромм всё же понял, что там никого нет. Он повернул голову вправо – несомненно, там просматривался неясный серый контур.

   – Бетуэль! – Невольно слетело с его губ.

   – Произносить моё имя не обязательно. – Получил Ромм громкую, но мягкую мысль.

   Почему все хроаны игнорируют меня? Принялся мысленно возмущаться Ромм. Я такой же человек, как и вы. Я не собираюсь ни на кого из вас нападать. Я хочу лишь одного: сообщить генералу Аллу, что Гарта захвачена тхеттами. Или вы и есть тхетты? Ромм резко взмахнул рукой в сторону девушки, едва не сорвавшись в крик своей последней мыслью.

   – Я не знаю, кто мы. – Получил он обескураживающий мысленный ответ. – Но уверена, что не тхетты. Нас создал мудрый Маху, не интересуясь нашими желаниями.

   Как давно он вас создал? Мысленно поинтересовался Ромм.

   – Гартюа уже завершила два оборота вокруг Атры. – Вошла ему в мозг странная громкая мысль.

   Гартюа – это Гарта. Послал он мысль в сторону девушки, окрашенную нотками удивления.

   – Гарта – это хорошая, на языке местного народа; Гартюа – прекрасная. Мы считаем её прекрасной. – Получил Ромм какую-то невесомую мысль.

   Ты сказала, что сможешь вытащить меня из этой клетки. Я хочу найти станцию связи. Где она? Послал Ромм мысли в сторону девушки, полные негодования.

   – Я не знаю. Скорее всего в лаборатории мудрого Маху. Туда можно войти лишь по приглашению самого мудрого Маху. – Получил Ромм громкие мысли, со странным окрасом, который он уже чувствовал в прошлое посещение его Бетуэль, скорее всего всё той же грусти.

   Я видел несколько раз, как в лабораторию входили пары. Зачем? Поинтересовался Ромм, скорее механически, нежели осознанно.

   – Мудрый Маху заставляет нас создавать детей. – Получил Ромм ещё один обескураживающий ответ.

   Создавать детей? Едва не выкрикнул Ромм. Так вы там... Он одёрнул полёт своей мысли. Но я не видел в поселении, ни детей, ни беременных девушек.

   – Мы не можем создавать детей. Великий Маху недоволен нами. Он говорит о нашей инкарнации. – Опять пришли Ромму в голову мысли окрашенные грустью.

   Ты часто ходишь в лабораторию? Поинтересовался Ромм.

   – Извары украли мою пару и мне теперь не с кем создавать детей. Я хочу чтобы ты стал моей парой. – Пришла Ромму напрямую в мозг, наверное, самая обескураживающая мысль от Бетуэль.

   Скорее всего это тот бледнокожий, которого я видел в пещере аборигенов. Вплыла у него догадка.

   Серый контур Бетуэль шевельнулся и Ромм почувствовал рядом с собой прохладу, будто кто-то открыл дверь холодильника, перед которым он стоял. Прохлада стала отчётливее и вдруг, обволокла Ромма со всех сторон. Ромм понял, что девушка обняла его. Он напрягся, пытаясь высвободиться, но тут же передумал.

   А ведь это шанс добраться до станции связи. Всплыла у него заслуживающая внимания мысль. Глупо не воспользоваться ею. Только, как я буду с ней... Он негромко хмыкнул. Не мешало бы, хотя бы как-то познакомиться с её анатомией.

   – Я рада, что ты согласен. – Получил Ромм мягкую, невесомую мысль и тут же почувствовал, что его потянуло вперёд и прохлада усилилась, будто кто-то пытался засунуть его в холодильник, через ту самую открытую дверь. – Я уже очень давно не создавала детей. Я хочу их создавать. Я знаю, у меня будут дети. – Получил Ромм сонм каких-то бурных мыслей, будто полных чувства восторга.

   Он захотел возразить непрошенному напору холода, мыслью, что может замёрзнуть и превратиться в ледышку и тогда никакого создания детей не будет, но, вдруг, почувствовал, что ему в мозг вошло какое-то непонятное чувство, начавшее наполнять его сладострастием и истомой, вяжущей его мысли.

   Они мысленно с друг другом, что ли? Вяло шевельнулась у него мысль бесконечного удивления. Откуда же тогда будут дети-и-и...

   Ток его мыслей иссяк и он начал падать. Падение казалось вечным.

  ***

   Ромм открыл глаза. Было светло. Он лежал. Лежал голый, совершенно без одежды. Он это прекрасно чувствовал, так как чувствовал, скользящую по своему телу прохладу, которая освежала, буквально, каждую клеточку его тела.

   Напружинившись, Ромм, резким движением, сел и покрутил головой – осматриваясь: он сидел на полу своей клетки, действительно, без одежды, которая валялась разбросанной по всей клетке; рядом лежала на боку светлокоричневокожая девушка, тоже без одежды, подложив себе под голову обе свои руки. Скорее всего – это и была Бетуэль. Была ли на ней какая-то одежда прежде, Ромм мог лишь гадать, так другой одежды, кроме своей, на полу клетки он не видел.