Текст книги "К социальной адаптации"

Автор книги: Геннадий Водолеев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 26 (всего у книги 30 страниц)

Таким образом, вполне позволительно заключить, что основные институты государства и общества, безусловно на определенный манер упорядочивая структуру социумов, позволяющую осуществлять в них разнообразную жизнедеятельность, в процессе всего своего существования в первую очередь обеспечивают реализацию жизненных интересов тех, кто оказался устроен в этих институтах. Причем, высшим уровням разнообразных служебных иерархий достается большая часть получаемых от государства и общества ресурсов. Задачи же обустройства, обеспечения роста экономического благополучия всего общества для любого из основных его институтов – дело вполне второстепенное. Кто бы и что бы при этом ни говорил. Основные институты государства и общества достаточно тесно взаимодействуют между собой. Но особо интенсивно и плодотворно – на уровне межличностных отношений должностных лиц в виде взаимовыгодного неформального обмена услугами. Так что взаимная поддержка, взаимодействие институтов идут на пользу только им самим, реализуются вне поля интересов прихожан, электората, рабочего класса, обычных служащих. Чаще всего – за их счет, без их ведома. Правда, всегда «во имя человека, для блага человека». Молодым безродным так же следует видеть, что не только «наполнение» институтов государства и общества действует если почти исключительно в своих интересах. Но эта главная составляющая устремлений властвующих, господствующих по статусу, должности многократно усиливается теми, кто плотными слоями облепляет всякую должностную особь. Так называемое «околовластье» формируется из родни, друзей, старых знакомых, специалистов – консультантов, новообретенных полезных знакомых из числа значимых в обществе и т.п.

Как, правило, это люди, которым властвующая особь доверяет больше, нежели стороннему человеку. Иногда значительно больше, настолько, что доверяют исполнять деликатные поручения, иногда – сопряженные с правонарушениями. Есть вообще порученцы для грязных дел, финансовых мошенничеств, разнообразных гешефтов. Желающих наняться на подобные в вышей степени доверительные услуги всегда множество. Выбирают тех, кто производит впечатление менее других способного предать – за деньги, из страха за свою шкуру. Одни из околовластья консультируют, копят и анализируют нужную информацию, готовят на ее основе обзоры, рекомендации. Другие – заботятся о создании комфортных условий работы, быта начальникам, не забывая, естественно, о себе (самая благоденствующая категория). Третьи – реализуют, организуют исполнение и контроль за претворением в жизнь наиболее важных решений «вождя». Кто-то организует досуги по удовлетворению самых сокровенных желаний, пристрастий. Кто-то «стучит» на всех, за кем удалось присмотреть что-то интересное или настораживающее. Вся эта бурлящая активностью, честолюбием и корыстью человеческая микросреда наполнена склоками, конфликтами подозрениями и завистью друг к другу, попытками оттеснить «коллег» от уха, сердца, желудка вождя. Но самое существенное то, что каждое такое «новообразование» (образуется вновь около каждого вновь назначенного должностного лица или того, кто захватил власть) стремится наглухо перекрыть, или в наибольшей мере ограничить доступ к властвующему любых сторонних лиц, рвущихся с конкретными дельными предложениями, умными проектами. Делается это чисто инстинктивно, с целями не дать возможности «патрону» возжелать поменять своих порученцев и помощников на более оборотистых или сообразительных. Не пропустить к нему информацию о своих неблаговидных или вовсе паскудных делах. Либо вовсе убедиться в никчемности, бесполезности, а то и элементарной вредности «деятельности» главных опорных фигур окружения. Лишение же обретенного статуса для любого из челядинцев, как правило, означает крах карьеры, лишение всех особых возможностей и привилегий, утрату самого главного – особого статуса «особы, приближенной к императору», позволяющей мерцать отраженным светом величия «вождя» (хотя бы в небольшом социальном закутке). Ничем же другим выделиться в обществе всем этим «угодникам» нечем. Потому дорожат этим социальным обретением по случаю (оказались в числе друзей – знакомых особи, которых судьба приподняла на изрядную ступень карьеры) выше собственных чести, достоинства (или их зародышей). Тем более – выше какой-то там пользы Отечеству, обществу, и уж точно выше чьих-то судеб, жизней. Ради сбережения своего статуса врут начальнику, приукрашивая свои дела и окружающую действительность, льстят безмерно (особенно – если это нравится объекту песнопений). И постоянно гасят неприятную для сановника объективную информацию о реальном положении дел, неприятном развитии событий. Что, естественно, резко снижает и без того невысокое качество управления в сфере компетенции того или иного института государства, на что, естественно, этому многочисленному разноликому сословию глубоко наплевать – период процветания «обслуги» намного короче карьеры любого работоспособного чиновника: «вождь» на очередное повышение старую челядь не берет – в отстой и насовсем (у других вновь назначенных «вождей» своих холуев пруд пруди). Потому-то молодым из безродных никогда не следует пытаться пройти к сановникам с любым ценным предложением через его помощников, порученцев: украдут идею для своих или вовсе втравят в какую-либо провокацию. Лучше свои проекты пытаться реализовать самостоятельно и скрытно – пусть дольше, пусть ценой ошибок, но это всегда надежнее, вернее, с большей вероятности обрести когда-либо, какую-либо от этого пользу. Одолеть же орды этих социальных прихлебателей нет никакой возможности – они «естественны» так же, как кожура на банане, орехе, только функция иная, ущербная: потакать прихотям, слабостям и ущербам властвующих. Ничем при этом особо не рискуя, не перетруждаясь, но всегда при самой высококачественной кормежке. Единственное, что общество получает от этой генерации – потомство, участие в воспроизводстве народонаселения. Но не самого высокого качества: личные «достоинства» услужающих, во многом воспроизводимые в их детях, их духовность, нравственность – одни из самых низких в социумах. Дети здесь как правило, вырастают с задатками хитрющих приспособленцев– сладкоежек, которых ничем значимым, героическим не увлечь никакими силами. В обществах с разрастающимся численно чиновничеством, госаппаратом непомерное число обслуги резко увеличивает «себестоимость» бюрократии и столь же резко снижает эффективность ее деятельности. Деформируя до неузнаваемости привычный образ социальной справедливости: в стаях грызунов ей нет места. Зато коррупция и блат здесь процветает, как нигде более. Самая благоприятная среда для существования и размножения обслуги власти – бюрократия, которая сама живет не на свои деньги и готова ублажать себя на халяву услугами бесчисленных челядинов и холуев за чужой счет. Естественно, что противостоять этому хоть как-то может только или сильный парламент, способный урезать ассигнования по этим статьям, или жестокий авторитарный режим, распределяющий ресурсы за счет снижения любых социальных трат преимущественно на военные нужды и на карательные органы государства. Так что молодым из безродных следует сразу внутренне готовить себя к жизненному каторжному труду, не только не рассчитывая на помощь разнообразных «государевых слуг», а вопреки им, скрывая от них свои намерения, устремления и поступки.

Несмотря на некоторую иерархичность институтов государства и общества по отношению друг к другу, полноценного контроля за деятельностью ни властвующих, ни околовластья в социумах нет. Есть ведомственный присмотр (МВД, прокуратура, госбезопасность) по отдельным параметрам (не укради, не мздоимствуй и т.п.), да и тот жиденький, плохонький: и силенок маловато у «контролеров» и желания особого перетруждаться нет и выгоднее обмениваться услугами, взимать дань и не трогать, чем спроваживать «коллег» в тюрьмы. Да и взаимообмен услугами среди обитателей различных ведомств наиболее активен и продуктивен среди людей «порченных», ущербных. А потому и коллективная оборона, взаимопомощь здесь наиболее сильные и эффективные. Даже вся сеть негласных осведомителей правоохранительных органов и спецслужб в среде бюрократии в подавляющем числе случаев «укомплектовывается» скомпрометированными, ущербными работниками чиновных аппаратов. А в обмен на убогую информацию таким осведомителям обеспечивается нередко существенная защита от гонений за плохую работу, злоупотребления, иные непотребства. Таким образом, процесс взаимной самозащиты ущербных от любых гонений только усиливается, увеличивая гарантированно ущербность и всей системы управления. Так что имитация (и весьма дорогостоящая) контроля «цементирует» имитацию управленческой деятельности институтов государства, придавая хроническим ущербам цивилизации непреходящий, неустранимый ничем (кроме опускания на дно океана) характер. Универсальный для неживой материи закон энтропии для живой и вроде бы разумной человеческой природы оказаться столь же всеобщим и исправно действующим, для описания механизма которого вполне годится формула: «Всякая сложная система стремится к понижению своего энергетического уровня». Что, похоже, свидетельствует не столько о неодолимости человеческой ущербности и ее социальных следствий, сколько о недостаточном участи интеллекта человечества в решении социальных проблем, позволяющем подавляюще доминировать в мотивациях людей не нравственности или духовности, а физиологическим инстинктам, присущим высокоорганизованной, но еще не разумной органической материи. По крайней мере, в этом направлении не работает ни одни значимый, серьезный исследовательский центр. Работу же политтехнологов по изысканию и усовершенствованию средств и приемов манипулирования сознанием «широких народных масс» в угоду корыстным и иным интересам политических и иных элит признать движением в сторону повышения разумности, духовности, нравственности нельзя никак. Противостоять же социальным энтропиям, вырождению в состоянии только высокоорганизованный разум, которого, похоже, нынешние социумы не имеют. И надежд выработать его в обозримом будущем – тоже.

И разумным, совестливым молодым из безродных не следует чрезмерно печалиться по этому поводу, сокрушаясь о незавидной судьбе цивилизации, тем более – палить свою судьбу в качестве факела, освещающего путь заблудшему человечеству или его фрагментам. Лучше внимательно еще раз вчитаться в древние строки великого поэта:

 «Вперед» Там солнца ясные снопы!

А где дорога? – слышно из толпы.

Нашел! Найду!

Но прозвучит тревогой

Последний крик:

«Темно! И нет тропы…»

 Даже просвещенные века новейшей истории ничего здесь не изменили и доля человеческая, похожа, осталась прежней:

 «Странники мы. Путь наш во мраке».

 Но даже при всем этом в собственном хлеву цивилизации надо бы прибраться, получше оборудовать свои жилые апартаменты. А не только малюсенькие фрагменты, где обретаются элиты, выливая свои помои на головы остального человечества. Как, например, это делают США: обладая 1/3 автомобильного парка мира, выбрасывают в атмосферу половину всех «испражнений» на планете. Правда, для обитателей зон благополучия и так все хорошо, все расчудесно и никакой им духовно-нравственной эволюции не надобно – в гробу они видели одухотворенную человеческую цивилизацию. Им и так сойдет. К будущему у них же отношение определенное, единственное на все времена: «После нас – хоть потоп!». И ничем их с этого не своротить, а потому социумам время от времени приходится восставать и просто уничтожать это чрезмерно расплодившееся хищное паразитическое племя. Лучше бы, конечно, как-то упреждающе регулировать их численность в небольших величинах, но для этого еще не сформировались пригодные технологии и центры их реализации. Сами же упыри об этом не думают – они счастливы плодами своего прибыльного богоборчества.

 Жизненные тактики.

 Варианты поведения людей, стремящихся к каким-то своим главным жизненным целям, могут быть весьма несхожи. Но даже при этом неизбежны вполне типичные элементы поведения – своего рода социальные стереотипы. Во многом они определяются схожестью сходных устремлений, не блещущих особым многообразием, да еще совпадающим психотипами людей выбор «линии поведения» в жизненной свистопляске которых происходит вполне осознанно.

Обычно и жизненные устремления, и способы продвижения к ним у подавляющего большинства людей возникают, крепнут и усложняются по мере накопления опыта инстинктивно, неосознанно. Так происходит практически со всеми, кто всеми своими клеточками тела рвется к деньгам, власти, славе. Такие даже не задумываются, во имя чего о ни так действуют: некогда – яростные, незатухающие желания гонят их туда, где предположительно можно обрести страстно желаемое. Точно так же, как это делают, к примеру, лососевые, неудержимо устремляясь к своим нерестилищам, чтобы и закончить там свой жизненный путь. По-своему таким людям жить и проще и легче: набор традиционных природных инстинктивных устремлений определяет всю их жизненную программу на весь отпущенный судьбой срок. Основная масса людей, руководствующихся такими жизненными устремлениями, столь же неосознанно используют приемы и способы продвижения к своим стихийным целям, где практически отсутствуют нравственные запреты «не укради», «не обмани», «не возжелай жены ближнего своего» и т.п.

Потому-то орды таких устремленных к своим жизненным обретениям веками и тысячелетиями одним и тем же манером заискивают, угодничают перед любыми властвующими, богатыми, пытаются им услужить, льстят, превозносят до небес любую гнусную именитую особь. И все это – в свалках, в схватках с подобными себе, конкурирующими за право ухватить чего-нибудь их плывущего в руки (в чужие – тоже) как можно больше. При удачах – гордясь собой, выставляя напоказ добычу в виде дорогущих, моднющих вещей, бриллиантовых украшений, коллекций антиквариата и т.п. Наполняя до краев этой азартной суетой всю свою жизнь, стараясь даже всячески продлить ее с помощью любых медицинских и иных ухищрений. Можно быть уверенным – дай им Господь жизнь в несколько столетий, даже тысячелетий – ничего не изменилось бы в характере и рисунках их жизнедеятельности: инстинкты не переделать. Особенно, если нет для этого никакого желания, стимулов.

Повествованиями о тщеславных, суетных преуспевших, ведомых своими инстинктами, переполнены литература, театр, кинематограф, комиксы, телевидение – вся культура цивилизации. Спесиво полагающей, что являет собой космическое обретение, а не проблему космического мусора. Что, безусловно, настолько укрепляет человеческие стада жизненно преуспевших в самомнении, что именно так все и должно быть, что никакие пророки-посланцы Господа не в состоянии поколебать этой уверенности. А в грядущее же возмездие, о котором предупредили священные тексты, особи, ведомые инстинктами, поверить не в состоянии в такой же мере, как и гусеница не в состоянии предвидеть, что станет бабочкой. И наслаждаются по сию пору лицезрением кинофильмов, пьес о самих себе – богоравных. Выбиться из этого мощного потока так же непросто, как и из мчащейся лавины охваченных паникой людей: может и сил не хватить, и быстрее затопчут. Но в этом общем потоке есть свои особые зоны с различными условиями пребывания в них. Одним, которым удалось пробраться в верхние слои, с избытком хватает света, тепла, бабочек и мух для еды. Тем, кто оказался у самого дна, темно, холодно, душно, жрать особо нечего. А подняться выше мешают чужие задницы, плотно спрессованные в непроходимую биомассу подобно тому, как это происходит в мощном косяке исландской сельди, в котором может плотно стоять весло.

Здесь для подъема в более высокие и доходные уровни, движимые инстинктивным чутьем используют одни и те же нехитрые приемы прибиваясь, к примеру, то к одной команде восхождения, то к другой и т.п. Для удержания же в высокодоходных слоях быстро усваиваются другие стадные повадки; взаимодействуя со значимыми политическими группировками, кланами в правоохранительных органах и спецслужбах и подобное. В группах одержимых устремлениями к любым жизненным успехам и прилагаемым к ним жизненным благам действуют практически без всяких изменений те же закономерности, механизмы взаимоотношений и взаимодействий, что практикуются во всех стадах высших приматов, стаях хищников. Которые не нужно изучать в университетах для умелого использования – способности к хватательным инстинктам столь же неотъемлемы, как и дыхательным и прочим. Любые жизненные успехи лишь закрепляют наборы таких природных приемов выживания и преуспеяния. И с таким набором «знаний и умений» эта генерация человекообразных проходит по всему отрезку своих жизненных путей. Разве что к старости иные устают и становятся ленивыми настолько, что не реагируют даже на довольно аппетитную добычу. Но ни проснувшаяся совесть, ни осознание тщеты такой жизни здесь ни при чем: мертвая совесть не пробуждается и никакое осознание в ее отсутствие уже невозможно. Даже под угрозой смерти. Для неодержимых же природными обретательскими инстинктами продвижение к осознанным жизненным целям происходит тоже по вполне определенным, выверенным человеческой практикой технологиям – в зависимости от характера целей и типов людей, к ним продвигающихся.

К примеру, стремясь свершить великие научные открытия, создать яркие, высокохудожественные литературные, поэтические, музыкальные, живописные произведения, искренние молодые люди из безродных стараются много, до изнеможения учиться, работать над своими творениями и при первых удачах предлагать созданное вниманию людей значимых в избранной сфере науки, творчества. Стремятся их демонстрировать всем заинтересованным, и, естественно, сталкиваются с равнодушием, нежеланием помочь даже теми, кто сочувствует и поддерживает их творческое устремление. Нередко встречают даже противодействием, отторжением по совершенно непонятным для них причинам.

Уже потом, в зрелые годы приходит понимание такого отношения: никто не хочет нянчить, пестовать, вразумлять и учить чужие дарования, сколь бы талантливы они ни были. Никто не хочет множить число соперников своим детям, иногда – и себе. Но очень многие не прочь использовать молодые свежие идеи, взгляды, приемы творчества для себя и делают это. При этом стараются, чтобы никто не уличил их в плагиате, а потому молодые дарования стараются погасить, задвинуть в самый темный угол, чтобы они там и зачахли.

Если осознание реалий приходит поздно, творческий человек либо вовсе утрачивает жизненный интерес к своим изначальным устремлениям, либо значимость того, что он создал, осознается только потомками. На что сам он уже не надеется и завершает свой жизненный путь неудачником в своих глазах и во мнении окружающих его близких людей.

Есть и такие, что не желая прозябать, и не желая скандалить, стараются состоятся, прислонившись к уже всемирно известным, именитым научным, творческим личностям. На манер вьющегося растения, способного по стволу могучего дерева разрастись до его кроны. Это – более прагматичный, гарантирующий определенный успех пусть. Со своими, правда, рисками: могучее дерево могут срубить на пиломатериалы, свалить ураганы, а вместе с поверженной опорой тогда приходится низринуться и ее сателлитам в науке, искусстве с очень незначительной вероятностью повторить свое «восхождение» уже с другим исполином.

Более динамичные и энергичные молодые дарования успевают воспользоваться помощью нескольких авторитетных, значимых в науке, искусстве групп, используя их последовательно как ступени для своего восхождения. Для этой «технологии» нужны изрядная подвижность, сноровка, способность не слишком прикипать душой к временным сподвижникам, трезво осознавая и сохраняя свои различия, держа дистанцию. Понимая и определенные риски такого способа «восхождения»: долгое мстительное неудовольствие некоторых покинутых, ощущение собственной вины, комплексы невозвращенных долгов и т.п. Сами научные, творческие школы состоят из очень непростых людей, способных основательно подраздеть, подрастрясти не в меру подвижного и активного соратника, легко расстающегося со старыми коллегами. Среди одаренных есть и такие жесткие прагматики, которые во имя торжества дела, которому взялись служить, не щадят и своих покровителей, которые стали объективным препятствием на пути становления новых научных теорий, школ, творческих форм. Риски такого продвижения к успехам особенно высоки и издержки особо велики и значимы: легко ошибиться в оценке степени ретроградности своего бывшего учителя и покровителя, а если его при этом «корчевать» с помощью силовых ведомств, как это делали в СССР руками НКВД – результат может быть плачевным и весьма поганым. Потом ни перед людьми, ни перед Богом будет ничем не оправдаться ни при жизни, ни после. Для страховки здесь надо бы не забывать полезный тезис о том, что целесообразность никогда не должна быть выше нравственного закона.

Особенно осторожными молодым из безродных надлежит быть с теми, кто пытается привлечь молодые дарования в различные сложившиеся группы единомышленников, предоставляя в противоборствах с «ретроградами» серьезную помощь: надлежит по возможности уяснить сначала, не входят ли они в традиционные кланы, господствующие политические кодлы, масонские и другие вековые образования. Ибо в таких случаях, как бы симпатичны и добры и были новые могучие друзья, никогда невозможно понять, на кого работает вся конструкция, какие цели она пытается достичь, какую мировоззренческую концепцию реализует – «руководящие инстанции» здесь всегда скрыты в густом, ничем не рассеиваемом мраке. А из профессионально сделанной паутины обязательств, долгов выбраться потом человеку нормальному практически невозможно.

Есть еще одна тактика продвижения к целям жизни, которой пользуется большинство нечестолюбивых, обычных людей, не одержимых ни жаждой обретательств, ни жаждой славы: не усердствовать особо, делать, что считаешь возможным и нужным, ни у кого ни в чем не одалживаясь. И получать по жизни то, что получается из симбиоза личных трудов и обстоятельств. И если не косить глазами на чужие успехи, не впадать в тоску по поводу более впечатляющих удач ближних, не завидовать, то даже своих скромных обретений оказывается достаточно, чтобы полной мерой радоваться жизни, семье, детям, общению с друзьями. Именно для такой категории людей полнее всего и содержательней реализуется рекомендация: «Помогай себе сам – и тебе поможет Бог!». Понятное дело, что не каждый и здесь может надеяться на помощь Господа – только те, кто в состоянии блюсти в известные, простые по звучанию, но очень тяжелые в исполнении заповеди. Хищникам, паразитам и ростовщикам если кто и помогает, то разве что их племенные идолы – покровители – в пределах божьего попустительства. Среди достойных молодых людей из безродных немало и таких, кто стремится реализовать свое желание служить вящей пользе Отечества в качестве сотрудников наиболее полезных с их точки зрения государственных структур: служб государственной безопасности, правоохранительных органов и других. То есть там, где по мнению молодых нужны мужество, самоотверженность, где мобилизация собственных сил, духа – как на войне. И где тоже по их предположению карьера тем успешнее, чем добросовестней и лучше служишь. Где так же всегда есть место подвигу. Многое именно так и происходит в жизни и карьере избравших, к примеру, военную стезю. Но почти всегда – с весьма неожиданными и неприятными «добавлениями и изменениями». Вроде того, что геройствовать с рисками для жизни особо некогда – нужно вовремя составлять кучи служебных бумаг, жучить нерадивых подчиненных, выслушивать не всегда вразумительные наставления множества начальников, инструктирующих, проверяющих, налаживать отношения с теми, от кого зависишь по службе совместными регулярными выпивками. Кроме того, нередко случается впадать в глубокую тоску от многолетней службы в богом забытых глухоманях, островных военно-морских базах, в консульствах захолустных государств. Сложная, приземленная корпоративная субкультура невоюющих силовых структур оставляет невостребованными лучшие устремления и качества молодых, готовых к самоотверженному подвижничеству на благо Отечества. А вторую жизнь в обмен на потраченную впустую, либо исковерканную болезнями судьба не выдает. Лучшие человеческие качества молодым по жизни всегда придется проявлять, но часто в совершенно неожиданных сферах – на профессиональных поприщах в неизбежных схватках, часто не на жизнь, а на смерть, с корыстными, вороватыми коллегами, практикующими мздоимство, казнокрадство, предательство служебных интересов во имя обретений, карьеры. Таких всюду – с избытком, многократно больше добросовестных, самоотверженно преданных делу людей. Непотребствующие коллеги чаще оказываются сильнее еще и потому, что всегда в кодлах себе подобных, подличают, лгут, клевещут, оговаривают, лжесвидетельствуют и т.д. Таким образом, жизненная тактика реализации достойных устремлений в мощных корпоративных структурах чаще всего обречена на полную жизненную неудачу. Тем более тяжелую для души, что понимание допущенной ошибки приходит уже к середине карьеры в зрелые годы, когда новую жизнь начать возможности, времени нет. И с такой душевной болью приходится доживать свой век.

Есть, однако, весьма неплохой жизненный прием, способный в изрядной мере нейтрализовать горечь большинства ошибок в результате неверного выбора жизненной тактики. Речь идет о развитии своих способностей (дарованных судьбой каждому психически здоровому человеку) видеть красочное многоцветие мира, радоваться ему, наслаждаться им. Есть всегда возможность любоваться пламенными закатами, метелью золотого листопада осени, отогреваться душой у горящего камина под вой зимней ночной вьюги. Никто не воспретит наслаждаться прекрасной музыкой, полотнами талантливых художников, чтением литературных шедевров, с упоением слушать стихи поэтов Божьей милостью. Всего этого – океаны. Сохраняя и совершенствуя строй своей души, способной восхищаться всем этим, человек наполняет свою жизнь такими радостными ощущениями, чувствованиями, с которыми несравнимы, несопоставимы чувства физиологического наслаждения от алкоголя, наркотиков, вкусной и обильной еды в самых роскошных ресторанах. Для чего нет даже необходимости ныне посещать концертные залы, музеи – технические возможности позволяют все получать у себя дома, наедине со своими мыслями, ощущениями. Из далей этой страны собственной души в совершенно ином свете смотрится бытовая составляющая человеческого существования – уже не столь значимая, не столь уж и масштабная. Примерно так, как это описано Адамом Мицкевичем:

 «Когда мой труп садится перед вами,

В глаза глядит и тешиться словами,

Душа не здесь, она давно с ним розно.

О, далека она в тот миг и слезна.

Есть и у мысли край ее родимый.

То дивный край и для меня он отчий.

У сердца моего там побратимы.

И та родня ему дороже прочей. Туда в разгар забот и ли забавы

Вдруг ухожу. Там запах медуницы.

Там на лугу, где по колено травы

Со мной играют бабочки и птицы.

И светлая сбегает по ступеням,

Пересекает жито молодое

И тонет в нем и выплывая с пением,

Встает на взгорье утренней звездою».

 Тем, в ком такая способность восприятии красот бытия есть, живет и совершенствуется, «свинцовая мерзость бытия» уже не является единственно сущей правдой жизни, но только ее неизбежной спутницей, которой внимание можно уделять во вторую очередь, задачи которой решать в одухотворенном состоянии жизни. У таких людей маловероятны, редки низменные проявления души, часто – вообще невозможны. И не расчет, не корысть, не зависть и прочее подобное определяют взаимоотношения этой категории с другими людьми, даже если последние ведут себя традиционно – как высшие приматы.

Для таких людей меняется все традиционно привычное в социуме: стандарты, виды, образ потреблений, характер забот смещаются с накопительства на поиски творческих удач, еще неведомых и незнаемых. Уходят тревоги и заботы о сохранении, сбережении от расточительства, воров, грабителей, инфляции накопленного. Ценного материального (если это не коллекционные раритеты как способ накопления сокровищ) не существует вообще: потребление духовных ценностей в любых количествах никак не уменьшает даже на малую толику их «запасов». Одним словом, меняется вся логика социального поведения, что в представлении социальной родни племени высших приматов воспринимается как странности поведения, чудачества. Часто это служит для них очень точным знаком, что такого «чудака» можно сожрать с потрохами, не опасаясь оказаться покусанными или порванными: было бы только во имя чего жрать эту легкую добычу. И потому людям одухотворенным весьма кстати владеть приемами единоборств с двуногими хищниками, чтобы свой очевидной умиротворенностью не провоцировать в них пищеварительные реакции. Для чего вовсе не обязательно владеть черным поясом по карате – достаточно психологически быть готовым без всяких колебаний воспользоваться для умерения чужих хищных агрессивных рефлексов чем угодно: топором, ножом, ружьем и т.п. Такая готовность всегда любой стаей обязательно воспринимается как реальная опасность, блокирующая ее агрессию. Но такая готовность должна быть натуральной, не показной, что достигается выработкой соответствующих практических навыков противостояния любым угрозам личной жизни, здоровью.

Есть и еще одна серьезная опасность – чрезмерная отреченность человека духовного от реальностей быта, окружающего мира. В таком состоянии в нынешнем реальном мире такой человек практически обречен, если за ним как за ребенком, нет надлежащего присмотра близких. При всем том, что такой человек остается выдающимся композитором, писателем, художником, занятым своим творчеством, создающим высококачественный интеллектуальный продукт. Примеров тому в человеческой истории великое множество. И честь и хвала тем родным, друзьям, близким, поклонникам талантов, которые сумели сберечь такие личности, создать им условия для продолжения творческой деятельности. Но очень многим помочь было некому в свое время. Или «помогали» им, только подливая выпивку в стаканы, да за копейки приобретая их бесценные для потомков произведения.

В силу уже названных опасностей, рисков для людей действительно нравственных, духовных их популяция в социумах от веку остается численно незначительна, их социальный статус – ближе к «придонным» социальным группам. По-другому в человеческой цивилизации, где повсеместно подавляюще доминирует психотип пещерного человека в различных «цивилизационных» модификациях, не было и не предвидится.