Текст книги "Продавцы мечтаний (СИ)"

Автор книги: Геннадий Башунов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 20 страниц)

Корвел залёг где-то слева, у небольшого мостика, переброшенного даже не через речушку, а какой-то мелкий ручей, который почему-то не замуровали в трубу и не пустили под землёй. Экологи сраные... А дорога какая ровная – там, где начинается мост, даже шва никакого нет, не то что там... в прошлом...

Тридцатисекундная фора Продавца даст ему преимущество. Для битвы это буквально вечность. А мне приходится трястись у себя в укрытии, надеясь увидеть хоть что-то в кромешной тьме. Приближались бы к нам Продавцы мечтаний, я бы хоть почувствовал направление. Но телохранители были обычными людьми, а их, как и во время драки в поместье, я не ощущал совершенно. Оставалось только надеяться на то, что Корвел не просто так сказал мне смотреть в этом направлении. Впрочем, убийцы вполне могли появиться со спины, и пока они буду разбираться со мной, глава одиннадцатого клана спокойно всех перестреляет.

"Нет, – твёрдо подумал я. – Он так не сделает. Пока. А вот когда мы начнём штурмовать лагерь в центре города...".

Я лежал в одной позе уже довольно долго, но мышцы и не думали затекать. Позиция у меня была достаточно удобной – я засел в обломках какой-то бронированной машины, стоящей на правой обочине дороги как раз перед мостом. Наверное, её использовали против демонстрантов. Интересно, спаслась ли команда? Вряд ли. У "мирных" жителей в руках оказались не только коктейли Молотова, а кое-что посерьёзней. Или, быть может, эту машину разбомбили свои же. Возможно, её захватили бунтари. Я буквально видел, как они бросаются под колёса бронированный машины, лезли на её борта, как муравьи... Или это водитель старался раздавить как можно больше людей, а те спасались?

Не важно. Сейчас ко мне приближались четыре человека. Они передвигались бесшумно, как тени, прижимаясь к стенам и стелясь по дороге. Не знаю, как я их заметил. Возможно, мне просто повезло. Или из-за проснувшихся боевых инстинктов, которые мне вживляла Алария. Плевать. Вряд ли я стал полноценным Продавцом мечтаний – у меня не было Отражения. Но я мог бродить по Отражениям других Продавцов, значит, меня вряд ли можно считать обычным человеком. Кто же я тогда?

Совершенно не к месту я подумал о том, что не хотел бы оказаться в отражении Корвела.

А после мысли ушли. Струна готовилась лопнуть, курок пришёл в движение, но пока ещё не коснулся капсюля патрона.

Затараторил мелкокалиберный автомат Корвела. Очередь срезала сразу двух убийц. Я тоже нажал на гашетку, секундой позже союзника. Очередь прошла низко, срезая третьего телохранителя, хотя я собирался стрелять в корпус. Но мои руки меня будто бы не слушали. Вторая очередь хлестнула по асфальту рядом с одним из двух уже мёртвых убийц. И тут труп весьма прытко вскочил на ноги и рванул к ближайшему укрытию – череде припаркованных к обочине автомобилей. Корвел проводил его короткой очередью, но та пришлась телохранителю в торс. Пошатнувшись, он нырнул за один из автомобилей.

Бронежилет...

Я на всякий случай выпустил ещё одну длинную очередь и сменил магазин. Пока стрелять было не в кого, но, может, мне удалось остудить кому-нибудь пыл. Разве что попробовать попасть в вопящего от боли убийцу, которому я прострелил обе ноги, но с моей позиции это было практически невозможно – его прикрывал невысокий бордюр, отделяющий автостраду от пешеходной дорожки. Первый, кого подстрелил Корвел, оживать не собирался. Кажется, ему снесло очередью полголовы. Четвёртого, единственного не пострадавшего из всей компании, вообще пока не видно. Шустрый. И под огонь не попал, и спрятаться успел.

Я нервничал. Наконец, обычное человеческой чувство. Смесь запахов пороха и крови будто отрезвили меня. Я перестал быть машиной, нажимающей на курок. Но сейчас больше всего мне хотелось убивать, чтобы не быть убитым. Обычный инстинкт самосохранения. Вот только он толкал меня не к бегству или поиску укрытия. "Нападай, – шептал он. – Нападай. Первым. Убей. Всех".

Я выругался сквозь зубы и осторожно приподнял голову. Ничего. Продолжая тихо материться, я перекинул автомат за спину и пополз задом. Когда ступни упёрлись в стену, я тяжело перевёл дыхание и, вскочив, перепрыгнул через разворочанный борт местного БМП. Прокатившись по борту, я свалился на асфальт, ушибив локти и колени. Автоматная очередь запоздало застучала по броне моего укрытия. Корвел тоже открыл огонь, но, скорее всего, вникуда.

Ещё раз ругнувшись, я встал на корточки. Достал две гранаты и положил перед собой. "После того, как вы выдернете чеку, до взрыва останется четыре секунды, так что советую избавляться от этих штук как можно быстрее", – со смехом сказал мне продавец. Что ж, проверим, работают ли местные ГОСТы. Я взял одну гранату и выдернул чеку. Обливаясь потом и моля всех богов, которых знал, подождал пару секунд и зашвырнул её так далеко, как мог. Вторую бросил сразу.

Всё получилось. Первая граната взорвалась в воздухе. Послышался звон уцелевших стёкол. Через три секунды раздался второй взрыв. И одновременно с ним заработали сразу два автомата. Полу-оглохший, я сжал в руке третью гранату и осторожно принялся выбираться из-за своего укрытия.

– Стой! – рявкнул Корвел, когда я уже почти вышел из-за него. – Перебрасывай! В машины!

Я послушал.

– Левее! – заорал Корвел, когда звук взрыва стих. И, как только я бросил гранату, довольным голосом завопил: – В яблочко!

Громыхнуло в четвёртый раз, но немного приглушённо, раздался протяжный крик. Но даже слушая вопли умирающего, я не торопился выбираться из своего укрытия. Лишь когда Корвел постучал по другому борту бронированный машины, я осторожно вышел на дорогу.

– А ты опасный гадёныш, – скаля зубы в довольной ухмылке сказал Корвел. – Есть ещё такие подарочки?

– Шесть штук, – буркнул я, лишь через секунду осознав, что для собственной же безопасности лучше было бы солгать.

– Хватит. А я уже думал, что мы окажемся в патовом положении: самый шустрый засел вон там, и прекрасно контролировал всю дорогу.

Я проследил направление. На секунду мой взгляд остановился на том, что когда-то было двумя людьми – вторая граната угодила прямо между раненым мной и убитым Корвелом телохранителями. Когда же я увидел, куда указывает Продавец мечтаний, то понял, что безнадёжно промахнулся по автомобилям, за которыми прятался дважды подстреленный Корвелом противник. Третья граната взорвалась, в принципе, недалеко от них, а вот четвёртая угодила в канализационный люк. Ну, по крайней мере, там что-то догорало.

– Я знал, что ты промахнёшься по машинам, – сказал Корвел. – И скорректировал бросок так, чтобы этот гад не заподозрил, что я целю в него.

– А что с другим?

– Осколок от первой гранаты немного подпортил ему причёску.

Я скривил губы в ухмылке.

– Да, да, уходим отсюда, – перебил меня глава одиннадцатого клана, едва я открыл рот. – Надо поспать. Эти четверо так, пробный ком. Помни, что осталось ещё семь, и они ждут нас.

– Угу...

***

Мне снилась Орайя. Она сидела рядом, прижимаясь к моему правому плечу.

Мы сидели на крыльце, пахнущем свежей смолой, а перед нами располагался красивый сад, где росло множество цветов, названия которых я не знал, и фруктовые деревья. И не только. Ещё там были дети, но я их не видел. Кажется, они играли в прятки.

– Где мы? – тихо спросил я у Орайи.

– Ты знаешь, – раздался голос слева.

Силия.

– Но...

– Нет, – сказала Силия. Она осторожно сняла с колен ребёнка, с которым играла, и поднялась с травы. – Это не твоё Отражение. Это всего лишь сон.

– Это одно и то же, – резко сказала Орайя. Я почувствовал, как она сжимает мою правую руку.

– Не совсем, ты же знаешь. Зачем тогда спорить? Только чтобы уязвить меня?

– Так я всего лишь сплю? – тихо спросил я.

– Нет! – ответили хором мои собеседницы. Мои любовницы. Мои...

– Твой персональный гарем? – презрительно спросила Орайя. – Не раскатывай губу. Мы здесь вдвоём только потому, что это сон. В жизни тебе придётся выбирать.

– И...

– Да, – кивнула Силия. – Мы примем твоё решение. Я – приму.

Орайя промолчала. Она знала, какое я приму решение. Самое трусливое, но и самое сложное одновременно. Я просто не мог отказаться ни от одной, ни от другой. Но мне казалось, что она тоже согласна, пусть и не так безропотно, как Силия.

Я осторожно высвободился из объятий Орайи и спустился с лестницы. Трава была мягкой и сочной. Я видел крохотные кустики земляники с яркими красными ягодами. Сорвав одну, я почувствовал вкус.

Во сне, кажется, так...

– Тебе всегда снились цветные сны, – сказала Орайя. – И ты всегда будто бы жил в них, чувствуя запахи, вкусы и прикосновения. Это что-то вроде гипноза. Когда ты был маленьким, ты ел во сне мороженное, а не просыпался в тот момент, когда должен был почувствовать его вкус. Ты научился обманывать свои чувства воображением. Наверное, поэтому тебя и выбрали... И я знаю, что ты возненавидишь эту мою привычку читать твои мысли. Но доверять тебе я больше не смогу, никогда не смогу. И никогда не прощу.

– Я прощу... – прошептала Силия.

Из яблочной рощи выбежали двое детей, мальчик и девочка, близнецы. Они смеялись. Будто бы не заметив меня, они пробежали мимо и углубились в лес...

Я вздрогнул, вспоминая лес Силии, но лишь на миг. Я чувствовал, что это другой лес. Светлый и безопасный. В этом лесу можно было увидеть, как лиса выводит на прогулку своих детёнышей, столкнуться с оленем и пробежаться до ближайшего дерева за шустрой белкой. Волки и медведи здесь тоже водятся. Но риск есть всегда.

– Так будет? – тихо спросил я. – Это возможно?

– Это всего лишь сон, – прошептала Силия.

– Это почти одно и тоже... – добавила Орайя.

– Это что же такое нам сниться? – ехидно спросил Корвел, грубо тыча меня носком сапога в плечо.

Я сел и вытер лицо. Оно было мокрым от слёз.

– Бабайка приснился?

– Иди к чёрту, – буркнул я, вызвав у Корвела приступ гомерического хохота.

Отсмеявшись, Продавец мечтаний вышел в прихожую. Вернулся он через несколько секунд. Мне на колени упал какой-то чёрный свёрток, пахнущий кровью и дымом.

– У меня такой же. Воняет, да?

– Угу, – кивнул я, с лёгким отвращением сбрасывая бронежилет на расправленную кровать. Но никакое отвращение не помешает мне надеть его сегодня. Отвращение – ничто по сравнению с жизнью.

– Ты спал, как младенец, и я решил сходить один, – сказал Корвел. – Хорошая мысль всегда запаздывает.

Как оказалось, пока я спал, Продавец мечтаний успел ещё многое. Он распотрошил мою сумку, сожрал две банки тушёнки и разбросал вещи. На тушёнку мне было плевать, а вот валяющееся тут и там оружие беспокоило.

– Ничего я не взял, – буркнул Корвел. – Только проверил, работает ли. И ничего не испортил.

– Надеюсь, – сухо сказал я.

– Завтракай, – распорядился Продавец. – Только быстрее, до вечера надо дойти до центра города. А это почти десять миль.

Двадцать километров ... не хило... Но идти по ровной дороге будет легко.

– Успеем, – кивнул я, садясь за стол и начиная потрошить ножом железную банку. Открыв её, я сковырнул жир и принялся наполнять рот холодным мясом.

Ночью мне не очень-то удалось разглядеть квартиру, где мы решили укрыться. Да и не слишком-то хотелось – я уже готов был заночевать прямо на лестничной площадке: мы обошли два дома в поисках открытых квартир. Но, когда мои глаза уже закрывались сами собой, нам посчастливилось.

Жители этого дома убегали в спешке. Потому и дверь не закрыли. Я увидел разворочанный шкаф в прихожей, две брошенные сумки. Люди убегали, спасаясь от ложной ядерной тревоги. Спасались, чтобы умереть.

Мой взгляд наткнулся на фотографию. Симпатичная семья, двое маленьких детей, все улыбаются. Фон – небольшой водопад. Если бы не немного странная одежда, я бы сказал, что это обычная земная семья на отдыхе.

Надеюсь, такая же счастливая семья на Земле сейчас завтракает за кухонным столом, а не валяется грудой костей в бункере-могильнике.

Я открыл было рот, чтобы сказать об этом, но Корвел, как всегда меня прервал:

– Меня сейчас беспокоит другое. Все Продавцы мечтаний, кроме четверых, мертвы. Даже те, чьи Представители давно погибли. Хамайю изнасиловал и убил собственный телохранитель. Стера с сыном сгорели в пожаре. Это произошло три часа назад, перед рассветом.

Я пожал плечами и продолжал жевать. Не скажу, что меня обрадовало это известие. Но и расстроить не расстроило. Прямо скажем, мне было плевать.

Я высказал эту мысль вслух.

– Ты кретин? – сухо поинтересовался Корвел. – И даже не пробуй отрицать. Ты что, не понимаешь, что победитель этой Игры станет единственным наследником Предтечи?

Вилка повисла где-то на середине пути от банки к губам. Из раскрытого рта вываливалась тушёнка.

Это был конец.

Глава одиннадцатая

– Хмурый ты какой-то, – сотый раз за день сказал Корвел. На его губах бродила кривая ухмылка.

Я злобно зыркнул на него и в сотый раз промолчал. Этому ублюдку нравилось смотреть на то, как страдают люди. Да, в своё время ему пришлось тяжело. Но... я его не жалею.

– Может, помочь тебе избавиться от этого бремени? – вкрадчиво продолжал мой спутник. – Или ты сам пустишь себе пулю в лоб? Как я понимаю, то, что ты увидел в Отражении Аларии, тебе не очень-то понравилось.

Я уже думал об этом. Вернее, не переставал думать. Разрушения, которые ближе к центру города стали куда сильнее, располагали к мрачным мыслям. Алария хотела доломать и без того разрушенный мир. Сломать его, и начать сначала. Если вообще хотела хоть что-то начинать.

А я ведь раньше даже и не задумывался об этом. Так серьёзно не задумывался. Убить врагов, спасти Орайю... А что будет с миром – плевать. Сорок-пятьдесят лет хаоса, а после придёт кто-то другой. Определённо, лучший. Не может же настолько не везти этому миру.

Первой на эти мысли меня натолкнула Силия. Сейчас же, когда я узнал, что эта Игра последняя, я понял, что на моих плечах лежит ответственность за весь этот мир. И моя спина не выдерживает. Позвоночник трещит, плечи опускаются, и я начинаю задумываться о том, нужна ли мне эта ноша.

Но опустить руки всегда проще всего. А я...

Слишком люблю Орайю? Да, люблю. Но это не помешало мне спать с Силией. К ней я тоже испытываю... чувства. Странные, замешанные на жалости и симпатии, заботе и лёгком презрении к глупой девчонке. Но достаточно сильные. Возможно, это тоже любовь. Я несу ответственность за них обоих. За их смерть и их жизнь.

Но эта ответственность не снимает с меня долг перед этим, чужим для меня, миром. Возможно, я не войду в историю этого мира – если вообще найдётся кто-то, кто решит её написать – как злодей, приведший к власти худшего Владыку. Но разве это освободит меня от мук совести?

Готов ли я ради Орайи сравнять этот мир с землёй?

Я нервно закурил и медленно произнёс:

– Возможно, если бы твоё Отражение предложило мне лучшее развитие событий, я бы и пустил себе пулю в лоб. Но что-то я сомневаюсь в том, что ты хоть ненамного лучше Аларии.

Корвел расхохотался. Грустно. Я слышал раньше грустные смешки, но грустный хохот впервые.

– Ты видел дерущихся детей? – спросил он. – Не просто так, из-за игрушки или обид? Дерущихся по-взрослому, чтобы убить, а не пустить кровь из носа. Каждый вечер они сходятся стенка на стенку, а после драки, уже утром, расходятся, утаскивая своих раненых и залечивая раны. Днями они стараются починить то, что сломали ночью, но у них это не получается. Они разговаривают на недетские темы, обсуждают свободу и равноправие, закон и порядок. Но тихо. Так, чтобы не услышали другие дети, из другой ватаги. Они не понимают, что дерутся за одно и то же. Но эту драку не остановить. Слишком много ненависти в этих детях, слишком много крови они пролили.

– Не очень-то позитивно.

– Этот мир будет уничтожен, – покачал головой Корвел. – Не думаю, что двое детишек могут предложить что-то лучше. Может быть, они думают о больших леденцах, растущих на деревьях или розовых кроликах. Но по мне так все дети эгоисты, так что думают они только о себе. Не лучший выбор.

– А я думаю, что этот выбор получше двух других, – буркнул я, тупо глядя на тлеющий уголёк сигареты. Какую по счёту за последние пять часов? Двадцатую? Я кашлянул и, морщась, выбросил окурок. Перед смертью не накуришься.

Корвел снова коротко хохотнул.

– Почувствовал, наконец, свою ответственность. Не волнуйся, телохранители детишек помогут тебе от неё избавиться. А если не смогут они, то это сделаю я.

– Приятно слышать. Ты так заботишься о других. Пожалуй, я проголосую за тебя.

– О, это замечательно. Но у нас ничья, два голоса против двух. Нужно сократить число тех, кто против.

Мы шли прогулочным шагом по заваленной битым стеклом и ржавым железом улице. Везде – на дороге, лужайках, деревьях, в окнах – виднелись проплешины бушевавших полсотни лет назад пожаров. А ведь красивый был город...

Спустя два квартала мы наткнулись на груды человеческих костей. Большая часть принадлежала детям. Раздавленные и переломанные, они белели у выломанных дверей большого административного здания.

– Те, кто погиб в давке, – сухо прокомментировал Корвел. – Паникующим людям не до благородства. Первыми всегда гибнут старики, женщины и дети.

Прозвучало это на редкость цинично. Я почувствовал злость. Чёрт возьми, а достоин ли этот мир жизни? Быть может, куда лучше будет сравнять его с землёй? Достойны ли жалости умирающие от неизвестной болезни людоеды? Да, они были вынуждены стать каннибалами, но годы самой острой нужды давным-давно прошли.

Достойны ли дикари, привыкшие пожирать своих родичей, ненависти?

Нет ответов. Как всегда. Такие важные вопросы, и ни одного даже бесполезного и ненужного ответа.

Как найти путь, который станет желанной золотой серединой?

Отречься? Не любить и не ненавидеть? Эдак можно перестать быть человеком. Даже таким ущербным, каким стал я.

Помогать всем и каждому? Всем не поможешь. Не всем нужно помогать. Не все достойны помощи.

Помогать лишь достойным? Этого хотела Силия. И это снова тупик, она сама это доказала, убив себя.

– Соберись, – тихо сказал Корвел. – Мы уже близко. А я не собираюсь штурмовать их лагерь один.

Я будто бы отрезвел. Или наоборот. Моё состояние резко изменилось. Слух обострился. Внимание повысилось. Ноздри наполнил желанный запах крови. Той, что должна пролиться.

Достоин ли я помогать этому миру?

– Три четверти мили, и первая засада. Два снайпера.

Я коротко кивнул и окинул взглядом улицу. Прямая, как стрела. Широкая. Укрытий множество, машины в основном, но вряд ли они помогут. Придётся положиться на те тридцать секунд, что есть у Корвела.

Пискнул прибор на поясе Продавца.

– Мы входим в зону поражения снайперских винтовок. Ну да на равнине нас бы уже пришили. Сможешь пробежать тысячу двести метров так, чтобы в тебя никто не попал? – Я покачал головой. – Значит, надо что-нибудь придумать.

Я чуть не рассмеялся.

– А у тебя не было плана?

– Ну, ты, вроде, у нас снайпер. Я интересовался своими противниками, – снова ответил Корвел на незаданный мной вопрос. – Так есть предложения? – И через несколько секунд: – Гранатомёта у меня нет.

– Я ещё даже об этом не подумал, – буркнул я, признавая, что мысль была – или будет – неплоха. Или будет, но уже не будет. Кретинизм какой-то...

Неожиданно меня посетила другая мысль.

– Останется Алария, – буркнул я. – В любом случае останется. Это...

– Последняя Игра, – обрезал Корвел. – Если выиграешь ты, это и так ясно. Если выиграю я, я её пришью, её местоположение мне известно. Думаю, если победит кто-то из пацанов, его телохранители сделают то же самое. Она засела в цитадели Владыки. Это самое безопасное место в мире – Компьютер закрыл его, и никто не сможет отрыть двери, но только до тех пор, пока не определится победитель. Тогда её жизнь не стоит и ломаного гроша. Если победителем не станешь ты.

– В этом случае она стоит ещё меньше.

– Вряд ли Компьютер даст тебе убить Владыку.

– Чёрт.

– Думай, как устранить снайперов. Я ничего путного в ближайшие тридцать секунд не придумаю. А предсказывать поступки других людей очень тяжело, и я уже чертовски устал... Это тоже самое, что нырять в воду. Ты знаешь, что нырнёшь, но даже не предполагаешь, что на тебя вот-вот накинется акула. А в этом случае может быть уже поздно.

– Тогда не напрягайся...

Мне в голову тоже не шло ничего путного. На скорости не выиграть. Если даже снайперы промахнутся десять раз подряд и начнут перезаряжать винтовки, тысячи двести метров – слишком тяжёлая дистанция для бега, это я ещё со школы помню. Рассчитывать на двадцать промахов ещё более глупо. И не факт, что у снайперов есть только винтовки.

– Может, обойдём?

– Всё-таки ты идиот, – тяжело вздохнул Корвел. – И кого я заставляю думать? Направление нашего движения известно, пацаны его видят, и у них есть рации. Начнём обходить, место следующей ловушки скорректируют, а у нас позади останутся два снайпера. Или ты думал, что мне хватило датчиков на то, чтобы заставить ими весь город? Я бы столько не унёс.

– А...

Я потянулся за сигаретой, но сразу отдёрнул руку. От никотина меня уже тошнило.

– Они знают только примерное направление движения, – высказал я неожиданно пришедшую мне мысль. – Мы уже достаточно близко, и видны им как две здоровые красные лампочки, так?

– Ну.

– Мы можем постепенно отклоняться от курса, и до поры до времени никто этого не заметит.

– И?

– Как часто у вас расположены станции метро?

– Каждые полмили... – Корвел скривился. – Не думаю, что туда стоит лезть. Крысы доставляли беспокойство ещё во времена расцвета. А в метро бежали сотни тысяч людей. Оно тоже служит хорошим укрытием от радиации.

– И что бы беженцы там жрали? – невольно удивился я. – Зачем бежать в ловушку?

– Не знаю. Крыс. Друг друга. Вот что пили бы – это вопрос куда более значимый. Воды в туалетах на всех бы не хватило. А водопровод отрубился уже на второй день после... акции.

– Опустим. Одна проблема – в метро тоже пускали газ?

– Скорее всего. Нет, точно пускали.

– Тогда нужно что-то другое...

Корвел рассмеялся.

– Почему?

– Мы умрём от газа.

– Нет, у нас двухуровневое метро. Нижний уровень дублирует верхний, одно метро просто не справились бы. Можно пройти по верхнему.

– Значит, враждебно настроенных мутантов и одичавших людоедов там нет. Крыс тоже не должно быть...

– Крысы могли выжить. Даже десятка хватило бы на то, чтобы расплодиться на человечине. Сейчас их должно быть меньше... Но выбора, кажется, у нас нет. Двинули. До лагеря детишек две мили. Так что, когда минуем первую засаду, надо будет двигаться как можно быстрее.

– Зачем? Мы сами устроим засаду.

Станция метро располагалась в сотне метров от нас. Двери были открыты нараспашку, лестницу и мрамор у турникетов усыпали кости, переломанные и раздавленные. Давка здесь была ещё хуже, чем в убежищах.

Но хуже было то, что на костях виднелись чёткие следы зубов.

– Ты не передумал? – мрачно спросил Корвел, подсвечивая фонариком вглубь метро, куда не доходил дневной свет.

– Передумал. Почти. Но мы окажемся в сотне метров за спинами засады... А крысы могли передохнуть... Ёпт! – взвизгнул я на полуслове. – Это что за тварь?!

– Крыса. В городах они размером с кошку. Валим?

– Она не такая умная, чтобы привести товарок, – твёрдо сказал я. – А я не такой шустрый, чтобы уворачиваться от пуль.

– Может, поднимемся на ближайшее здание и будем прыгать с крыши на крышу? – неуверенно предположил Продавец.

– Я не думаю, что смогу перепрыгнуть улицу.

– Это самоубийство.

– Не такое верное, как идти на пули. Мы же в любом случае идём прямёхонько в ловушку, не так ли?

Корвел тяжело перевёл дыхание.

– Тогда пошли.

Наступая на кости, мы перепрыгнули через турникеты. За ними действительно была ещё одна лестница, ведущая вниз. Корвел увеличил мощность и диаметр освещения на фонарике. Зря. Мы вспугнули ещё парочку крыс. И увидели просто невообразимое количество костей.

Они валялись везде. На лестнице, за турникетами, у туалетов. Торговые автоматы были повалены и разбиты, костей у них было ещё больше. За еду и напитки дрались.

– В метро пустили газ позже?

– Вполне может быть. Но могли и просто забросать баллонами сверху – как ты видел, двери не закрыты.

Я содрогнулся.

– И кто же на такое способен?

– Роботы, кто же ещё. У Владыки было десятка два новейших. Им пришлось обходить город долго. Возможно, кто-то всё-таки спасся.

– Но не здесь...

Воздух был спёртым, но дышать было можно. Вентиляция работала. А крысы на дали сгнить всем трупам.

– Газ ведь ушёл... – пробормотал я.

– Если я не увижу то, что будет со мной через тридцать секунд, мы убегаем.

Я облегчённо вздохнул. Всё-таки без Корвела я бы не справился. Не факт, что с ним справлюсь.

Мы спустились к путям. И здесь валялись кости. На путях, в вагонах, в дверях. Я заметил множество скелетов крыс. Когда им стало нечего жрать, они взялись друг за друга прямо как люди. Это внушало определённую надежду. Тем более, сейчас еды здесь нет совсем.

– Еда ещё есть на поверхности, – буркнул Корвел. Кажется, мы мыслили в одном направлении. Или я собирался озвучить свои мысли. – А здесь гнёзда. Мать твою... Спускаемся?

Я закурил и кивнул. Тошнота от никотина прошла. Руки дрожали. Всё-таки неизвестности я боялся больше, чем людей.

Мы спрыгнули на пути и зашагали к туннелю. Пятно света казалось жалким и крохотным. А вокруг лишь тьма... Корвел светил в разные стороны, что вызывало раздражение и неуверенность в каждом следующем шаге, но бояться было нечего – метро оказалось монорельсовым, а пол покрывал ровный слой диэлектрика.

Успокоившись окончательно, я обо что-то запнулся и грохнулся на локти. Послышался треск. Испуганный, я коротко вскрикнул и, схватившись за автомат, перекатился, готовясь открыть огонь в пустоту, но влетел во что-то твёрдое. Рыкнув уже от злости, я нажал на курок, надеясь отпугнуть напавших на меня крыс (а кого ещё?). Звук выстрелов раскатом прозвучал в тоннеле.

– Да не пали ты, идиот, – хихикнул Корвел. – Это всего лишь скелеты.

– Не мог предупредить? – пробурчал я, поднимаясь.

– Я слежу только за собой.

"Врёт", – угрюмо решил я.

Мы продолжили движение, но на этот раз глава одиннадцатого клана светил нам под ноги. Вскоре мы наткнулись ещё на кучку скелетов, а после не видели ни одного.

В полной темноте я совершенно потерял счёт времени. Мы могли находиться в тоннеле пять минут, а могли и запросто пропустить станцию. Я понимал, что это невозможно, но логика упорно отступала перед страхом темноты. Я заставлял себя думать, что мы не проведём в метро более двадцати минут, но страх не желал отступать. Возможно, Корвел знал расстояние, которые мы прошли, но я не хотел спрашивать – опять начнёт издеваться.

Если, конечно, он сам не испытывает этого беспричинного страха перед тьмой.

Впрочем, у страха была и парочка причин. Я пять или шесть раз слышал шорох, а однажды Корвел умудрился поймать в круг света крысу. Я успел заметить лишь буквально бесконечный отвратительный розовый хвост и красные глазки. Попав в круг света, крыса запищала и убежала. Её писк чуть не заставил меня броситься вперёд, очертя голову.

– Кажется, наши друзья зашевелились, – сказал Корвел спустя вечность. Или двадцать шагов. Чувства времени не возвращал даже счёт каждого шага. – Вторая засада была через тысячу метров после первой. Теперь ближе.

– Они обеспокоились, что не засекли нас? – предположил я, кляня себя на чём свет стоит. Эту возможность я не учёл. И о метро мог подумать не один я. – Что будем?..

– Бежать! – рявкнул Корвел, и свет фонарика рванул вперёд.

Я побежал за ним.

– Крысы! – взвыл Продавец мечтаний, хотя и я не собирался спрашивать. – Быстрее!

И я побежал со всей скоростью, на которую был способен. Тридцати секундная фора у нас есть... Но бежать в полной тьме, ориентируясь лишь на свет фонарика, прыгающий впереди, тяжело. Да и сумку за плечами никто не отменял.

Интересно, крысы бегают быстрее людей?

Проверять не хотелось. Тем более, когда эти крысы размером с кошку.

А после в свете фонарика мелькнули кости.

И я запнулся о скелет.

У меня вышибло воздух из лёгких, колено пронзила боль. Я с трудом поднялся на ноги и захромал дальше. Корвел убежал уже далеко. Кажется, он действительно следил только за собой. Я застонал и бросился вперёд, но тут же напоролся на следующий скелет, и снова свалился.

На миг охватившая меня паника отступила. Сквозь звуки моего тяжелого дыхания пробился шорох лапок. Они уже близко.

Крысы – паразиты ещё худшие, чем люди. Их надо давить.

Я сорвал с пояса гранату и рванул чеку. Раскрыв рот так широко, как мог, швырнул гранату за спину.

Взрыв чуть не разорвал ушные перепонки и на миг осветил тоннель. Возможно, крысы пищали, но я не слышал ни звука. Только перед глазами стояла картинка, как их тельца разлетаются от взрыва. Даже замолотивший протяжными очередями по рельсам автомат Корвела звучал едва ли громче стука зубов. Я видел, как в свете фонарика дёргаются крысы. Потом фонарик дрогнул, освещая Корвела, и я увидел несколько тварей, вцепившихся в сапоги Продавца мечтаний.

Я швырнул за спину вторую гранату. В меня ни одна мразь пока не вцепилась. Вряд ли я убил всех крыс... Но лучше подстраховаться. Быть может, удастся напугать их на достаточно долгое время.

Свет!

Я почувствовал, как из правого уха потекла кровь. Это была именно кровь, не пот. Я чуял её запах даже сквозь гарь.

И, что самое удивительное, за короткую вспышку взрыва, я запомнил расположение всех скелетов и теперь бежал, перепрыгивая их.

Корвел уже выбрался с путей. Света фонарика, по крайней мере, я не видел. Матерясь, но не слыша себя, я бежал вперёд, яростно озираясь по сторонам.

Мне в лодыжку что-то вцепилось, но со следующим шагом я сбросил тварь, хотя чуть не потерял равновесия. Долго так продолжаться не может.

Оно и не продолжалась. Следующая крыса спереди прыгнула мне на пояс. Я сшиб её ударом приклада.

А света фонарика всё не было...

Неужели Корвел меня кинул?

Сразу три крысы. И все они атаковали спереди. Я упал, сбрасывая их с себя, прокатился по гладкой поверхности диэлектрика и вскочил на ноги. Падать было нельзя, иначе меня загрызут. Но сейчас это было правильно. Инстинкт подсказывал мне.

А после, наконец, слева появился свет фонаря. Корвел освещал участок рельса, чтобы я знал, где выбраться на платформу.

Глава двенадцатая

– Быстрее! – сказали губы Корвела. Писк в ушах заглушал всё.

Я одним прыжком вскочил на платформу, и мы вместе бросились к выходу. Крысы встречались дважды, но разбегались при нашем появлении. Твари чувствовали, что здесь им ничего не светит.

Впереди замаячил свет. Мы перемахнули через турникеты. Я сорвал с пояса ещё одну гранату и зашвырнул её на лестницу. Она ударила прямо в грудь спускающегося человека и, упав на ступени, взорвалась.