Текст книги "Продавцы мечтаний (СИ)"

Автор книги: Геннадий Башунов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 20 страниц)

"Минус два, – промаячил мне Корвел. – Два сверху".

По нижним ступеням хлестнула автоматная очередь. Это не мой союзник.

Вторая.

Значит, мы в ловушке. Позади крысы, впереди как минимум один автоматчик и, возможно, снайпер.

Сплюнув под ноги, я дал очередь, а после принялся швырять вверх по лестнице гранаты. Одна, вторая... Вторая взорвалась на поверхности. Сорвав автомат с плеча, я перезарядил магазин, выбросив начатый. Корвел сделал то же самое. Кивнув ему, я рванул к лестнице.

На середине первого пролёта меня встретил тяжёлый удар в грудь. Я свалился и покатился вниз. Корвел перепрыгнул через меня. Он хлестнул по выходу автоматной очередью, но, кажется, без толку – наверняка снайпер засел в доме.

А я блевал у основания лестницы. Шевелиться не хотелось совершенно. Кажется, пара рёбер у меня сломана. Я стонал и проклинал себя, но очередной приступ рвоты остановить было невозможно.

Прошептала вторая автоматная очередь. Хоть услышал...

Не знаю, сколько я стоял на четвереньках, но мне таки удалось подняться. Отдышавшись, я вытер рот тыльной стороной ладони и заглянул наверх. Корвела нет. Сжав кулаки, я вытащил из внутреннего кармана предпоследнюю гранату.

И тут же раздалась автоматная очередь. Ей в ответ сухо протрещал выстрел из снайперской винтовки. Закрыв глаза, я всмотрелся во тьму. Одно красное пятно совсем рядом. Корвел жив. И два, практически слившиеся в одно, поодаль, довольно близко.

Снова очередь. Теперь она стучала непрерывно. Решив, что это знак действовать, я бросился вверх по лестнице. Надежда на то, что снайпер решил, будто убил меня.

Что ж, пора его разочаровать.

Солнечный свет резал глаза, но дело уже шло к вечеру, а я немного привык к освещению, пока валялся под лестницей. Рядом с выходом из метро в конвульсиях дёргался автоматчик, у него не было обеих рук, но он всё ещё был жив. Жалости я не почувствовал. Просто обогнул его, чтобы не поскользнутся в крови.

Корвел методично крошил из автомата окно четвёртого этажа дома, стоящего напротив станции метро. Я вытащил предпоследнюю гранату и зашвырнул её туда. Последнюю бросил в соседнее и сбежал вниз по лестнице. Раздались взрывы, уже более явственно. Левое ухо, обрубленное наполовину, возвращало чувствительность. А вот правое, увы, нет. Но это не самые мои большие проблемы.

Из укрытия меня позвал Корвел. Автомат висел у него за спиной, а сам он светился довольной улыбкой.

– Три! – проорал он и показал мне три пальца.

– Я слышу! – возопил я в ответ.

Устало положив лицо на прохладную ступеньку, я закрыл глаза. Чудовищно хотелось спать.

***

Мы разобрали оставшееся вооружение и наскоро перекусили.

– Думаю, они знают, что мы можем отслеживать их движение, – бурчал Корвел, перебирая свой автомат. – Глупо было бы думать, что не знают. Поэтому, скорее всего, засядут где-нибудь и будут сидеть, не высовывая носа.

– Или постараются перехватить по дороге.

– Я бы на это не надеялся. Что у тебя?

Я угрюмо уставился на остатки своего вооружения.

– Два пистолета с шестью обоймами, автомат с двумя полными магазинами, нож. Патроны в коробках. Гранат больше нет. Винтовку потерял, наверное, в метро.

– Не хочешь сходить? – усмехнулся Корвел.

Я покачал головой и усмехнулся в ответ. Соваться в метро было глупой затеей. Но мы живы... и на том спасибо.

– Что у тебя? – буркнул я вслух.

– Автомат, полтора магазина. Три ножа. Это всё.

– Датчики движения.

– Не самое лучшее наше оружие сейчас, – покачал головой Корвел. – К тому же, последний стоит в пятистах метрах от их лагеря. Подобраться слишком близко в прошлый раз не вышло.

Я кивнул, открывая и закрывая рот. Всё-таки слух понемногу возвращался и к правому уху. Хотя, уверен, слышать им я буду хреново до конца своих дней. Или дня...

– Бросаем всё, кроме оружия, – сказал я. – Идём налегке, как можно быстрее. Патронов хватит, чтобы убить пять человек. Даже более чем.

– И надеемся на мои тридцать секунд... – медленно произнёс Корвел. – Боюсь, они могут знать о моей способности. Тогда они решат устранить тебя в первую очередь, чтобы после загнать меня в ловушку.

– Беспокоишься обо мне? – усмехнулся я.

– Боюсь, что без тебя мне не справится.

Я снова ухмыльнулся.

– Двинули? – предложил Корвел, поднимаясь с асфальта.

– Конечно.

Мы зашагали вперёд. Прямо в пасть расставленной нам ловушки. Навстречу смерти.

Впрочем, мы шли к смерти ещё с прошлого вечера. Или я делаю это уже почти год?

Мой спутник неожиданно остановился и посмотрел на меня.

– Ничего личного, парень, – сказал он. – Но я тебя грохну, как только мы устраним телохранителей пацанов.

– Я в этом не сомневался. Ты, кстати, можешь не переживать, я сделаю то же самое.

– Просто хотел, чтобы ты знал, что ты мне нравишься. И мне будет чертовски жаль.

– Тоже не думаю, что убью тебя с удовольствием. Хотя сволочь ты редкостная.

– Да и ты не ангел, дружочек.

Вот так. Да, мы не ангелы. Мы – убийцы. Пусть я не выбирал... почти не выбирал свою судьбу, а Корвел понёс тяжелую психологическую травму. Можно винить кого угодно. Но прежде всего – нас самих.

– Тысяча метров, – сказал Корвел спустя пять минут.

– Снайперы?

– Вряд ли. Скорее, спецы в ближнем бою. Настоящие телохранители, а не наёмные убийцы.

– Значит, можно не прятаться.

И мы не прятались. До тех пор, пока до лагеря не осталось триста метров, а перед нами не открылся вид на площадь, заваленную битой боевой техникой и баррикадами из машин и мебели.

Корвел махнул мне рукой и свернул в один из домов крайних.

– Вот тот дом, – кивнул он в сторону большого здания, стоящего напротив площади. – Старое здание парламента. Теперь там музей. Ну, был музей. Резиденция Владыки там, в подвале. Позавчера утром ребятишки сидели на третьем этаже. Боюсь, в здание соваться не стоит – многие проходы заминированы. Четыре килограмма им разрешено... по два на каждого. Таково правило. Что делать – я не знаю.

– Выманить? – предположил я.

– Как? Штурм... тоже бесполезен. Я не знаю, что делать. Да и не думаю, что совладаю со специалистом в ближнем бою. Всё-таки резать беззащитных – это одно, а вот... А ты?..

– Тоже не думаю, что смогу справиться в профессионалом в рукопашной... – Ну, не считать же трёх убитых мной в лесу бродяг профессионалами? – Блин, ты не мог раньше сказать?

– А смысл?

Я пожал плечами. Действительно.

– Ладно, – тяжело вздохнув, сказал Корвел. – Идём на штурм, иначе мы тут до посинения будем стоять. Я иду первым, чтобы распознать, где мины. Ты – следом.

Я кивнул. Продавец думал о штурме раньше, просто сейчас, поняв, что других вариантов нет, решился. Не хотел подставляться под удар...

Но выбора действительно нет.

Мы рванули по площади, перебегая от одной кучи мусора к другой. По нам начали палить из автомата. Не слишком активно, и не очень прицельно, да и как в этом хаосе прицелишься. Наверное, стреляли для виду, чтобы мы не скучали. Сомневаться не приходится, они сделали ставку на ближний бой.

– Бомба у входа, – сухо сказал Корвел.

Мы уже приближались. До дверей оставалось метров двадцать открытого пространства, и надеяться на то, что по нам не будут стрелять прицельно, было бессмысленно. Если есть шанс не ввязываться в бой, зачем его упускать?

– Бежим к окну.

Я кивнул.

– Три, – рыкнул глава одиннадцатого клана и побежал. Я за ним.

На ходу Корвел выбил одно окно автоматной очередью. Значит, туда. По нам стреляли, но двадцать метров – это всего лишь три секунды. Но и они покажутся вечностью, когда ты как на ладони.

И всё-таки мы справились. Корвел запрыгнул в окно, ломая животом торчащие осколки стекла. Елозя на пузе, он ввалился внутрь музея. Я запрыгнул на подоконник, опёрся плечом о проём. Конечно же, напоролся на осколок, но боли не почувствовал. Обычный порез.

Корвел, матерясь, вытаскивал кусок стекла из ляжки. Его штаны потемнели от крови.

– Главная лестница чистая, – сказал он. – А вот служебные – нет.

Я кивнул. И мы снова будем на открытом пространстве. Неплохо, неплохо. Но не для нас.

– Сколько их?

– Один держит лестницу. Больше ничего не знаю. По крайней мере, через двадцать секунд мне бы прострелили башку из автомата. Жаль, что нет гранат.

– Есть, – сказал я, глядя на растяжку, стоящую за дверьми. – Давай ты.

– Ну, конечно же, кто же ещё...

Он справился. Не знаю, правда, сколько в его вероятном будущем было смертей – ковырялся Продавец мечтаний долго.

– Давай свой бронежилет, – сказал Корвел, когда граната оказалась в его руке.

Не споря, я стянул свою защиту.

– Я бегу, ты швыряешь, – сказал Продавец, роняя тяжёлую гранату мне в ладонь и забирая мою защиту себе.

Я кивнул.

Корвел прикрыл свою голову бронежилетом и рванул к лестнице. Я – следом. Продавца мечтаний смело с лестницы автоматной очередью, но я заметил, откуда стрелял автоматчик. Грана без чеки полетела туда.

– Назад! – крикнул я скорее себе, чем своему спутнику – он валялся на лестнице и стонал – и рванул вниз.

Упал. Съехав на заднице по последним четырём ступенькам, повалился на пол и скорчился. Корвел свалился на меня сверху, и только тогда раздался взрыв. А за ним – протяжный предсмертный вопль, но и он скоро стих.

– Добудем ещё гранат? – спросил я, садясь.

Корвел что-то промычал в ответ. Выглядел он плохо – лоб был рассечён, локти покрывали наливающиеся синяки.

– Кажется, кости треснули, – простонал Продавец.

– Просто ушибы, – солгал я. – Руками шевелить можешь?

– Немного.

– Давай свой автомат.

Мы поднялись по лестнице, миновав скорчившееся тело автоматчика. Его оружие не выглядело боеспособным, и я бросил его рядом с телом владельца.

– Коридор налево. Чистый.

Мы свернули. Коридор был достаточно широким, с красной ковровой дорожкой.

– Приготовься, – шепнул Корвел, тяжело падая на пол.

Я знал к чему. Присел и навёл автомат на резную дверь в конце коридора.

– Давай.

Автомат залаял в моих руках, превращая открывающуюся дверь в щепки, а человека, осторожно выглядывающего из неё, в решето. Я высадил целый магазин, перезарядил и выпустил второй, целясь сантиметрах в двадцати над землей, прежде чем Продавец сказал "Хватит".

Бросив бесполезный автомат, я взял тот, что принадлежал Корвелу.

– Кажется, они не знают о твоей способности.

– Возможно, – пожал плечами мой спутник. – Какая разница? Остался один... Так, теперь внимательно. Автомат мелкокалиберный, но в нём сорок восемь патронов. Перезаряди магазин... Теперь вперёд.

И снова я переступаю через труп. С разорванной патронами головой и изодранной одеждой, под которой виднеется бронежилет. И снова я не испытываю угрызений совести. Но я, по крайней мере, не стал плевать на труп, как это сделал Корвел. Слабое утешение.

Под ногами красная дорожка, по бокам экспозиции. Каменный век, железный, ядерный... Я будто иду сквозь эпохи.

Я упорно веду Аларию к победе... Что ж, так тому и быть. Пусть лучше мы с Орайей станем свидетелями гибели этого мира, чем она пройдёт без нас. Лучше спасти кого-то одного, чем потерять абсолютно всех.

– Последняя дверь... Стреляй...

Прямые коридоры плохо располагали к пряткам. Просчёт? Или уверенность, что?..

Я нажал на спусковой крючок, уже понимая, что происходит, и, вспоминая, что не надел бронежилет.

А после всё случилось одновременно.

Корвел подался вперёд. Из-за двери вынырнул человек. Очередь прошила ему руку и голову, но он успел сделать своё дело. По полу запрыгала брошенная граната. Я направил ствол на неё, подаваясь вперёд и вниз...

Взрыв...

Хуже всего было то, что я не потерял сознание. Не отключился от болевого шока. Не умер, в конце концов.

Моё лицо заливала кровь. Левый глаз застилала алая пелена, а в правом навсегда поселилась тьма. Автомат валялся где-то под ногами, а из моей правой руки хлестала кровь. Боль была жуткая. Но я, усевшись, хладнокровно вытащил из-за пазухи специально приготовленный ещё пару дней назад жгут и принялся затягивать им правую руку выше локтя.

Корвел всё ещё был жив. Но его не спас даже бронежилет – половины правой ноги у него не было, а всё, что было ниже пояса, превратилось в сплошное месиво.

– Зачем ты спас меня?

– Я бы... всё равно... с тобой не справился... если бы не руки... а-а... как больно... добей...

– Женщины, которых ты убивал, умирали быстро?

– ... сука... я спас...

– Спас меня? Это поступок куда худший, чем медленное убийство ни в чём неповинных женщин.

Корвел коротко хохотнул.

– ... больно... когда всё кончится... спустишься в подвал... вон там... он чистый... с-сука... больно...

Я ждал. Ждал, пока он не скончался. Перед смертью он подался вперёд, будто собираясь сказать что-то важное:

– Алария... чувствую... Аларию... красное... – Корвел замер. И тихо шепнул: – Найя...

Я закрыл его глаза и поднялся на ноги. На поясе ещё висел пистолет, и я взял его в левую руку. Когда я подходил к двери, раздался выстрел. Но стреляли не в меня.

Ногой распахнув дверь, я перемахнул через распростёртый на полу труп. И остановился.

В центре комнаты стоял пацан лет двенадцати. У его ног валялся ещё один ребёнок с простреленной головой. Маленький сжимал руками ноги большого.

Кажется, оставшийся в живых Продавец не ожидал меня увидеть. Глядя на меня широко раскрытыми глазами, он начал наводить на меня пистолет. Но я оказался быстрее.

– Ты же умирал...

Я подскочил к нему. Парень отшатнулся назад, но руки убитого им ребёнка помешали ему, и он повалился на пол. Я упал на него сверху.

– Пощади!

"Он тоже просил об этом".

На миг в моих глазах потемнело. Сердце останавливалось. Мне жутко захотелось выстрелить себе в висок. Левую руку сковала невероятная тяжесть... тем проще было её опустить.

Я ударил мальчишку в лоб рукоятью пистолета. Раз, потом второй, третий... Я задыхался, едва удерживаясь о того, чтобы не пустить себе пулю в голову.

Но продолжал бить.

Глава последняя

Кажется, я умирал. Наверное, когда-то я бы просто лёг и умер. Но сейчас всё по-другому. Я знаю, что такое цепляться за жизнь. И если я ещё могу передвигаться и мыслить, значит, я ещё поборюсь. Пройду ещё хоть шаг. Сделаю вздох. Сожму пистолет левой рукой и выстрелю. В кого – не важно. Но не в себя, как бы мне этого не хотелось, и дело было не в гипнозе предпоследнего в этом мире Продавца мечтаний. Я слишком много пережил, чтобы сделать это.

Упасть и ждать – то же самое, что нажать на курок. Только медленней. И куда более трусливо. Можно клясть злую участь, недругов, что угодно. Только не себя. Но когда ты стреляешь в себя, ты осознаёшь, что это ты отказался от борьбы. Признаёшься себе в собственном бессилии. В том, что в твоей смерти виноват именно ты.

Но если я способен сделать хоть шаг, значит, я не бессилен.

И я продолжу идти.

Пошатываясь, я спускался по витой железной лестнице. Впечатление было такое, будто я очутился в плохоньком фильме ужасов: тьма впереди, стук шагов, звуки моего прерывистого дыхания. Капающая на железо ступеней кровь. Полутьма, затемнённые углы, где мог прятаться кто угодно. Но прятаться уже было не кому. Разве что Алария решит застрелить меня... но за это я скажу ей только спасибо.

Я старался не смотреть на свою правую руку, но прекрасно знал, что с ней. И когда успел разглядеть всё в деталях?

Она была изуродована. Буквально до неузнаваемости. Бурый исковерканный обрубок, который просто не мог принадлежать человеку. Не мог быть моим. От него пахло горелой плотью, как от плохо прожаренного куска мяса. Да это и был плохо прожаренный кусок мяса – кисть изуродована, пальцев нет, осталась только одна фаланга от большого.

"Отстрелялся", – мелькнула короткая мысль. Да, наверное. Никакой уверенности в левой, сжимающий пистолет, руке не было. Впрочем, стрелять мне уже не в кого. Да, когда-то я отбивался левой рукой. Но даже тогда я не чувствовал себя настолько уставшим. И не подведёт ли меня моя боевая ярость? Противники Аларии мертвы, я уже перестал быть Представителем и стал... кем?

Что произошло с лицом, мне даже думать не хотелось. Правый глаз, который всё ещё заполняла кровавая пелена, не желал ничего видеть. От прикосновения к скуле всю правую половину лица пронзала боль. Кажется, её покрывала корка, основным компонентом которой была кровь. А уж что смешивалось в этой корке – кость, грязь или плоть – мне было плевать.

Я зашипел сквозь зубы. Не от боли, боль ушла мгновенно, едва напомнив о себе. Наверное, это случилось ещё в тот момент, когда я размозжил голову того Продавца мечтаний рукоятью пистолета. От злости. На себя. На Орайю. На дуру Силию. Но больше всего на неё. Ту, кого я, вероятно, встречу в конце этого туннеля. На последнего Продавца мечтаний, оставшегося в этом уродливом мире.

Лестница кончилась. Я оказался в тускло освещённом помещении, выбравшемся откуда-то из времён холодной войны. Мотки проводов, красные лампочки и железо, железо, железо... Здесь всё пахло железом. Наверное, когда-то это помещение было бомбоубежищем, но задолго до того, как этот мир канул в бездну войны, уничтожившей её.

– Это маскировка. Он ещё не ожил.

Знакомый голос. Хотя, разве я ожидал встретить кого-то другого?

– Давно не виделись, – сказал я, не поворачиваясь к Аларии. – Поти год... девять месяцев, да?

– А как же те дети, которых ты убил? Разве не по моей просьбе ты сделал это? Разве не я приказала тебе их убить?

– Я имею ввиду – не виделись наяву.

– Отражение – тоже явь. Оно так же реально, как я или ты. И действия, совершённые там, отражаются на этом мире. И... – она на миг замолчала. – Посмотри на меня!

Я послушно повернулся. Всё равно ничего другого не оставалось.

Алария, новая Владычица, стояла в непринуждённой позе. На ней было всё то же нейтральное платье, что и первой встрече, на Земле. Лицо искажала та же усмешка, хотя сейчас она выглядела скорее победоносной. Так почему же я решил, что выражение её лица не изменилось? Правильно. Она улыбалась, не разжимая губ, чтобы не показывать свои кривые зубы.

Вот он – новый Владыка. Некрасивая девушка, стесняющаяся принять себя такой, какой она есть. Признаться себе в своём уродстве. Пусть не моральном, хотя бы физическом.

– ... и ты принял мой вариант развития событий, – закончила Алария, глядя мне прямо в глаза.

Да, глаза у неё что надо. Почти как у Орайи.

– Всё ещё хочешь воскресить её? – Усмешка на её лице стала горькой. Неужели ревнуешь, Владычица? – Или ту смазливую сучку Силию? А, быть может, обеих сразу? Может, и мне найдётся место в этом личном гареме из Продавщиц мечтаний? Тебе, ничтожеству с захудалой планетки? Хватит тебе гарема из трёх представительниц силы этого мира? – Алария уже почти кричала. Её и без того некрасивое лицо теперь было по-настоящему уродливым. Зубы блестели в хищном оскале, рот искривился.

– Сомневаюсь, – тихо сказал я.

Я и не надеялся, что мои слова успокоят её. Но Алария замолчала.

– Я могу дать тебе всё, – как-то жалко, умоляюще, прошептала она. – Власть над этим миром. Ч-чёрт, я уже дала тебе всё. Я уже почти сделала тебя Продавцом мечтаний, последним, после меня. Мы... мы сможем... Я нарожаю тебе детей, маленьких, красивых деток, которые пойдут в тебя... И мы будем править...

Она продолжала что-то говорить. А у меня в голове будто что-то щёлкнуло.

"... чувствую... Аларию...".

– Я согласен, – сказал я.

Алария замолчала на полуслове. Её лицо с приоткрытым ртом выглядело глупо. Будто она не верила в то, что услышала.

– Я согласен, – повторил я. – Только скажи: Продавец мечтаний может быть Представителем другого Продавца?

Она поняла. Слишком поздно. Её взгляд метнулся куда-то в угол, но тело движется куда медленнее, чем взгляд.

А стрелять с левой руки и без боевого безумия оказалось не так уж и тяжело. Тем более между нами был едва десяток шагов. Голова Аларии дёрнулась назад, в виске расцвёл кровавый цветок, стену за ней забрызгало кровью и мозгами. Она рухнула на пол, дёргаясь и хрипя, но на предсмертную агонию не было похоже. Это с пулей в виске!

Я шагнул ближе. Так и есть. Рана затягивалась. Да и чему удивляться? Регенерация, пожалуй, единственное, чего я не видел в этом цирке уродцев. Я выстрелил ещё раз, снова в голову. Они же не бессмертны, иначе прошлый Владыка всё ещё пытался бы править этим миром, а я сейчас сидел бы на паре, сидел за компьютером или прогуливался с друзьями по парку.

Я выпалил в Аларию всю обойму. Взял пистолет в зубы, наплевав на сломавшийся клык, перезарядил и продолжил стрелять. До тех пор, пока от головы неудавшейся Владычицы не осталось практически ничего. Только тогда упрямая плоть перестала шевелиться и срастаться.

Последнее красное пятно в моей голове погасло. Я не видел его раньше, потому что оно сливалось с двумя другими.

А после...

Он ожил.

Свет разгорался медленно, освещая все убогие детали интерьера, жуткое месиво, которое минуту назад было головой Аларии. Меня.

Нового Владыку.

Последней открылась дверь. Невзрачная дверь с надписью "Вход запрещён! Только для служащих!".

Я рассмеялся. Наверное, я давно так не хохотал. Судьбы мира решаются неизящными убийствами, а дверь от дворца Владыки – лишь вход в чулан, где стоят швабры и вёдра.

Но ни швабр, ни вёдер за дверью не было. Жертвами неизящных убийств оказались сильнейшие мира сего – Продавцы мечтаний. А дверь вела в зал Владыки, который был лишь верхушкой айсберга, уходящего вглубь на сотни метров.

Продолжая хохотать, я швырнул пистолет на пол и, покачиваясь, зашагал к двери. Когда я переступил через порог, мир не сгорел, небеса не рухнули.

Прямо как в прошлый раз.

Я хохотал, шагая к обычному компьютерному креслу, стоящему напротив двух дюжин экранов. Вот он – Трон. Таков он. Символы не нужны. Не нужны короны, мантии и огромные кресла, в которых так удобно греть задницу. Или наоборот, сидеть, чувствуя бремя, лёгшее на плечи. Я никогда его не чувствовал.

Я...

Я?

Я!

Мой утихший было смех вновь стал громогласным.

Память возвращалась. И смех становился всё более и более искренним. Я рухнул в кресло и ещё долго хохотал.

Я обманул всех. Даже эту чёртову машину, которая пускает к себе лишь последнего из заключивших Соглашение. Я, Ариол, бывший глава второго клана, отец Аларии, единственный, кто стал Владыкой два раза подряд. Последний Владыка. Единственный наследник Предтечи.

Я!!!

Алария не знала, что я Продавец мечтаний. Думала, что оказалась в безопасности. Но Компьютер открыл входную дверь в её убежище, иначе война не кончилась бы никогда. А Игр без победителей не бывает.

Моя левая рука легла на клавиатуру. Да. Я сделал это в Отражении. Очистил этот мир. И я действительно стремился к этому. Значит, план придёт в действие.

Острова – лишь подобие рухнувшей цивилизации. Крохотные макеты. Но для того, чтобы начинать работать с материком, надо их уничтожить. Сейчас даже макет мог сломать будущий настоящий мир. Но с моим участием этого не произойдёт. На островах работают агенты, провоцирующие высадку на материк. Высадку, не подготовленную и обречённую на провал. Она поможет объединить прибрежные города в альянс, который позже вырастет в государство.

В это время вирус, штаммом которого Алария услужливо заразила несколько деревень, наложит табу на людоедство. Распространяется вирус не только через мясо, но и воздушно-капельным путём, но дикари, заселяющие материк, считают, что всё из-за человеческого мяса. Тем более, когда каннибализм пойдёт на спад, эпидемия резко ослабеет. Конечно же, благодаря противоядию, тонны которого стоят сейчас в специальном помещении. Лишь время от времени будут разгораться отдельные очаги эпидемии в местах, где проживают особо упёртые людоеды. Табу на человеческое мясо – второй шаг к возрождению цивилизации.

Пришелец из другого мира... Ты спас меня. И каждый попался на удочку. Быть может, кто-то подозревал меня... Ну и что?

Всё началось с того, что я обнаружил записи Предтечи и взломал их. Пока длился этот процесс, людишки, лишённые присмотра, взбунтовались. И мой чертов братец повёл их. Он посадил меня, неагрессивного домашнего ребёнка, большую часть времени проводившего за книгами, на трон, а сам решил уничтожить Продавцов. Возможно, он хотел уничтожить других Продавцов и сесть на трон сам. А может, просто хотел сделать так, чтобы этот мир принадлежал людям. Сначала мне было наплевать, чем он занимается, а когда я вмешался, было уже слишком поздно. Что ж, эта жертва оказалась не напрасной. Я научился делать Продавцов мечтаний.

И открыл новый мир. Такой же, как и наш. Где так же живут потомки Предтечи. Возможно, и сам Предтеча, кто знает.

А после надо было всего-то вызвать свою нелюбимую дочь, и она сделала всё за меня. Я показал ей мир, который так походил на мир моей молодости... Я так скучал по нему. Не видя родителей, не отказывая себе ни в чём, учась на историка только в знак протеста, я был не счастлив. Я скучал. Но это был лучший мир. И я его просрал. Освежить в своей памяти нечто давно потерянное было так приятно... Конечно, я мог сбежать туда. Но это... это была другая Земля, не моя. А я слишком обязан жителям этой планеты, слишком много задолжал им. Поэтому Антон, имеющий со мной родственную связь, попал сюда. Да и он сам хотел этого. Мы так с ним похожи...

Похожи? Чёрта с два! Я сделал его таким! Я поселил в него часть своего сознания ещё тогда, в детстве, когда ему было шесть лет. Я помню тот момент. Его отец что-то рассуждал о власти, хотя по сравнению со мной он лишь мелкая сошка.

В тот же день я узнал, что жить мне осталось недолго – разрушенные наркотиками и алкоголем внутренние органы начали отказывать.

После мне оставалось только показать Антона Аларии. А самому всё это время переписывать своё сознание в готовящегося к отправке Антона. Дать ему способности, которые помогут мне выиграть в войне. Боевое безумие, конечно, не регенерация, но регенерация вызвала бы слишком много подозрений. Да и сейчас я смогу вживить себе любую способность, стать идеальным Продавцом мечтаний. Предтеча решил уйти. Я – останусь. Конечно, я не буду бессмертным – те органы, что когда-то были повреждены рано или поздно откажут. А меня уже прошили несколько пуль, от которых я должен был умереть...

Но всё по порядку.

Алария, эта дура, поверила. И даже уверилась, что должна сделать Антона равным. Ведь он так похож на её отца в молодости. И она влюбилась в него, на что я и рассчитывал. Впрочем, кое-какие химические реакции мне пригодились, но они были не обязательны. Я подсунул ей "технологию выращивания Продавцов" – обычный нейростимулятор, который должен был разблокировать спящие пока в Антоне способности. Но Алария и не пригодилась. Когда я обнаружил Орайю, то понял, что пора действовать. И я начал.

Отправил своё новое тело, которое всё ещё думало, что оно это Антон с Земли, в пустыню, место моего позора как Владыки, туда, где протекала самая кровопролитная битва Великой Войны. Я посчитал это символичным, начать оттуда, где всё рухнуло. В это время моя копия в старом теле морочила голову компьютеру Предтечи и дочери. Да и вообще всем. Так же Алария по моему приказу подстроила битву дирижабля Капитана с другими ловцами удачи. Они остановились на ремонт, и им потребовался новый человек. Конечно, никто не заберёт бродягу в пустыне просто так. Так же новый я получил кое-какую тренировку и оказался на виду у одного из опаснейших противников – Представителя Хамайи, Авера, который уже следил за Орайей... под присмотром моей ученицы Иваллы. Что нужно бабе, которая не может завести детей? Для меня это просто. Я – Продавец мечтаний.

А тем временем девчонка ещё и разблокировала мои способности. Алария начала подсовывать мне мою же идеологию, решив, что это её мысли, а не мои.

А после тренировка, начало войны, в которой меня считали аутсайдером...

И вот я здесь. Пусть и привлёк к себе слишком много внимания в самый разгар Игры. Я победил.

Но была во всём этом и ложка дёгтя.

Я щёлкнул переключателями.

Материки. Выжженные радиоактивные пустыни других материков. Огромный ледяной щит, занимающий большую часть северного полушария. Не я один облажался во время своего владычества, да, Предтеча? Мне хотя бы не пришлось выдумывать новую историю и скрывать следы своего позора, запирая человечество на единственном выжившем материке-заповеднике и горстке островов, не загаженных радиацией.

Я устало рассмеялся. Эйфория от победы ушла.

А Антон нет. На душе было погано. Слишком. Он всё-таки не растаял бесследно, как я этого хотел.

Нет... не так...

Ушёл Ариол. Старый и уставший. Раскаивавшийся. Он утонул, растворился в Антоне, оставив лишь воспоминания. Владыка не был злым человеком, хоть он и ожесточился к старости. Он ушёл быстро. Едва вспомнив, кто он такой, оставив лишь след от своих эмоций. Ариол не хотел жить после всего, что он сделал.

Оставив неудобно печатать левой рукой. Надо бы восстановить правую. А после взяться за этот мир. Кем стать? Новым Мессией? Или остаться Серым Кардиналом?

Или... лучше оставить всё, как есть? Развеять противоядие, чтобы предотвратить эпидемию. И пустить пулю в висок. Я ведь последний Продавец мечтаний, больше никого не будет, это место умрёт. Пусть люди живут так, как им заблагорассудиться. Продавцы Мечтаний не принесли счастья этому миру, быть может, у Потребителей иллюзий получится сделать это самостоятельно?

Я перевёл взгляд на пистолет. Это будет быстро. Я могу заглянуть на тридцать секунд вперёд, как Корвел. Несколько команд на клавиатуре и...

Нет. Кажется, я говорил себе, что это не выход. Этот поступок нельзя будет назвать самопожертвованием, как бы мне этого не хотелось. Скорее это предательство – пустить всё на самотёк, когда действительно можешь помочь. Я не предам их. Всех живущих здесь. И всех умерших.

У меня впереди куча работы.

Но сначала...

Я вытащил из внутреннего кармана локон.

Сначала надо воскресить Орайю. После, когда этот мир хоть немного придёт в порядок, Силию. Всё-таки она не могла вычистить все следы, ведь в кровати спал я. На моей подушке осталось несколько волосков слишком длинных, чтобы принадлежать лысому мужику.

Компьютер содержит все воспоминания Продавцов. И не только. Это называется отпечаток личности. Не знаю, как он это делает, но я разберусь. Они возродятся теми, кем были за секунду перед смертью.

Не знаю, смогу ли остаться с кем-то из них двоих. И захотят ли они остаться со мной. Но... мне всё равно. Я хочу, чтобы хороших людей в этом мире стало больше. И я люблю их. Не знаю, кого больше. Да это и не важно. Быть может, мы сможем создать новую семью Продавцов мечтаний, кто знает.

Всё-таки...

Я, надеюсь, новый мир будет лучше старого. А новый Антон...

...останется человеком.

Наверху ещё лежит тело шестилетнего мальчишки, который не пожелал драться с товарищем. Я дам ему шанс вырасти.

Вчерашний сон не был сном. Вчера ночью я, Антон, стал Продавцом мечтаний. Я заглянул в своё Отражение. Планы Ариола не сбудутся, я придумаю что-нибудь другое. И его частица во мне рада этому.