355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Гай Хейли » Темный Империум: Чумная война (ЛП) » Текст книги (страница 7)
Темный Империум: Чумная война (ЛП)
  • Текст добавлен: 25 декабря 2019, 14:00

Текст книги "Темный Империум: Чумная война (ЛП)"


Автор книги: Гай Хейли



сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 29 страниц)


Глава седьмая
Ночь на борту Чести Макрагга

Яссиллии Сулеймани было дозволено увидеть примарха перед их прибытием на Парменио. Она и не надеялась, что сможет увидеть его до того, как они выйдут из варпа. Ее корабль был готов к отправке сразу же после выхода из Эмпирей – он все равно не пережил бы ту битву, которую собирается вести Гиллиман.

Гиллиман позвал ее тогда, когда она спала. На часах было примерно шесть – она плохо ориентировалась во времени после сна. Быстро встав, она умыло свое лицо прохладной водой с корабля, от которой сильно несло металлом, после чего взяла небольшую стазис-капсулу и отправилась к примарху. Каждая секунда разговоров с Гиллиманом была бесценна, поэтому она отправилась к нему даже не приведя свою униформу в порядок. Она застегивала пуговицы прямо во время своей перебежки по коридорам. Время, отведенное ей, утекало медленно, но неумолимо. Страх потери времени, выделенной ей на аудиенцию с примархом, подрывал ее хладнокровие.

Честь Макрагга слегка покачивало от бушующих волн варпа. Подобно животному, что встряхивается для того, чтобы прогнать с себя мух, корабль вздрогнул два раза подряд. Это путешествие было одним из самых спокойных из тех, что Сулеймани пришлось перенести в последнее время.

Она встретилась с Робаутом Гиллиманом неподалеку от небольшой электрощитовой. Он походил на синеватую тень во мраке, что выдавала себя больше звуками, чем огромной фигурой. Он шагал со спокойствием машины, направляясь к носу корабля. Будучи облаченным в свою броню, он походил на одного из роботов Легионов Кибернетика, ибо был таким же высоким и массивным, как и их боевые машины. Если бы его голова была прикрыта металлическим шлемом, то все вокруг стали бы принимать его за механизм, но вместо этого Яссиллия могла наблюдать его величественное лицо – единственный элемент, выдававший в нем человека и гордого воина. Он был гигантом, чудом симбиоза человеческой плоти и механизмов. Он был полубогом.

Все черты лица Гиллимана говорили о том, что он считает себя одним из представителей расы людей – ее инстинкты подсказывали ей это. Забота о своих людях была высечена в каждой черте его лица, в то время как его плечи служили опорой для судеб всех тех, кто его окружал.

Именно поэтому она не боялась его.

Несмотря на то, что его доспех постоянно издавал какие-то звуки как при ходьбе, так и при простом ожидании на месте, он все равно расслышал, как Яссиллия приближается к нему, издавая минимум звуков с каждым своим шагом. Гиллиман не стал утруждать себя разворотом своего торса в ее сторону – вместо этого он просто окликнул ее так громко, чтобы она точно смогла услышать его.

‘Яссиллия Сулеймани, как идут твои поиски истины? ’

Чтобы догнать примарха, ей пришлось перейти на бег. Шаги его были невероятно тяжелы, но, тем не менее, он двигался в разы быстрее обычного человека. Разговаривая с ним, ей постоянно приходилось ускоряться, дабы не отставать от своего собеседника.

‘Медленно, мой господин, ’ – сказала она. Она крепче охватила ту стазис-капсулу, что принесла с собой. ‘Я наконец-то смогла закончить сопоставление всех тех данных, что смогли собрать мои агенты за время нашей последней экспедиции. Я приношу свои извинения за то, что это заняло так много времени, но мое опоздание не было напрасным. ’

‘Мне не терпится все разузнать. ’

‘Это был хороший улов, мой господин. Я отправлю все материалы в вашу личную библиотеку сразу же после того, как первая смена окончит свою службу. Я подготовила для вас краткую сводку. ’ С этими словами она протянула руку к кожаному планшету, закрепленному на ее поясе, после чего достала оттуда небольшой устройство для хранения данных и передала его примарху. Он воздержался от ознакомления с информацией и просто забрал его.

‘Я сожалею, что нам приходится встречаться в таком месте, ’ – сказал он, оглядывая свисающие со стен провода. ‘Мне приходится использовать каждую секунду моего времени. Я нахожу прогулки по носу корабля весьма успокаивающими – они помогают мне сосредоточиться, а также избавляют меня от лишнего внимания к моей персоне. ’

‘Верно. Ваше появление может отвлечь людей от их работы. ’

‘И это тоже, ’ – добавил он. Его ораторский голос наполнял даже самые элементарные предложения невероятной силой убеждения. ‘По большому счету, я избегаю подобных прогулок для того, чтобы не сойти с ума. Слишком много фанфар. Слишком много людей, одетых в неудобную униформу и отдающих мне честь с таким рвением, будто их собственная жизнь зависит от этого. Определенно, людям нужны свои ритуалы, но я не нуждаюсь в армии жрецов, что выкрикивают все мои титулы каждый раз, когда я открываю дверь. Честно говоря, это жутко надоедает. ’

Яссиллия не знала, что ей говорить.

‘Я думаю, что ты отправляешься сразу же после выхода из варпа, так? ’

‘Мой экипаж уже готов. Мы все готовы, ’ – с гордостью ответила она.

‘Я не стану говорить тебе о том, насколько важна твоя миссия, ’ – сказал Гиллиман, продолжая идти вперед. ‘Ты слишком умна, чтобы не догадаться об этом самостоятельно. ’

‘Это рискованно, даже очень рискованно. Но именно за успешное завершение рискованных операций мой Дом был удостоен чести получить хартию Вольного Торговца. Я не собираюсь позорить своих предков тем, что отвергаю вызовы судьбы. Путешествие через Нахмунд – звучит забавно. Это что-то между «забавно» и «самоубийственно». ’

‘«Забавно» – слово, которое неприемлемо для меня, если речь идет о чем-то важном. ’ Сказав это, он улыбнулся. ‘Но твой энтузиазм радует меня, даже несмотря на то, что он не может скрыть твое беспокойство окончательно. ’

‘Вы сказали, что я умна. Мне тоже нравится думать именно так, но я бы была клиническим идиотом, если бы мне не было страшно. ’ Она прижала стазис-капсулу к своей груди. Для того чтобы доставить ее к примарху, ей потребовалось приложить неимоверные усилия, не говоря о гибели многих людей. Ей нужно выждать правильный момент, чтобы передать ее Гиллиману, иначе это будет выглядеть глупо. Она взглянула на его лицо, пытаясь понять те эмоции, что одолевают его. ‘Но, если вы беспокоитесь за меня или же считается себя чуточку виновным в том, что посылаете меня на верную гибель, я хочу, чтобы вы знали, что это задание – честь для меня. ’

‘В прошлом я убил многих, руководствуясь своим кодексом чести, ’ – печально сказал он.

‘Со мной все будет в порядке, ’ – ответила Яссиллия. ‘Сейчас же я наслаждаюсь спокойствием, что царит на этом корабле – он путешествует невероятно плавно. Летая на своем судне, я каждый раз попадаю в такие ситуации, что оно прыгает из стороны в сторону подобно жуку, что заключен в стеклянную банку. ’

‘Нахмунд изменит твои представления о плавности. ’ – сказал Гиллиман, после чего мрачно улыбнулся. ‘В те времена, когда Император ходил среди нас, путешествия через варп были еще спокойнее, ’ – добавил он. ‘Тогда варп казался безмятежным прудом по сравнению с тем бушующим морем, которым он является в это темное время. ’

‘Робаут, ’ – вдруг сказала Яссиллия. Услышав имя, дарованное ему его человеческим отцом, он повернулся к ней.

Несмотря на то, что она уже осмеливалась назвать его по имени не так давно, примарх, как ей показалось, не стал возражать, хотя подобные вещи определенно удивляли его.

‘Что? ’ – спросила она, натужно приподнимая уголки своего рта. ‘Разве это не ваше имя? ’

‘Мое, ’ – согласился он, не изменяя тон своей речи. ‘Хотя в последнее время мне кажется, что меня зовут «мой господин», «Имперский Регент» или «благословенный примарх». Последний вариант выглядит особенно надоедливым. ’

‘Находите ли вы мое обращение к вам по вашему имени нахальным? ’

‘Определенно, ’ –с усмешкой сказал он. Его голос полубога стал более теплым.

Яссиллия чувствовала себя пристыженной. ‘Тогда примите мои извинения, владыка Гиллиман. ’

Гиллиман остановился, после чего взглянул на женщину. ‘Я сказал, что это было нахально, но я не сказал, что я не одобряю этого, Яссиллия. ’ Его голос стал еще более мягким, все больше походя на голос обычного человека. ‘Мне нравится то разнообразие, которое ты вносишь в мою жизнь своей фамильярностью. Хорошо, когда кто-то может напомнить тебе, что помимо примарха ты еще и личность. И что бы ты не слышала обо мне – я обладаю чувством юмора. ’

‘Ничего подобного не достигало моих ушей, мой господин. ’

Гиллиман засмеялся. ‘Не лги мне. ’

Яссиллия сжалась. ‘Я пытаюсь. ’

‘Ты и правда меня не боишься, не так ли? ’ – спросил он. ‘Я нахожу это прекрасным и удручающим одновременно. Все вокруг трясутся от страха, стоит им завидеть меня. ’

Она одарила примарха своей белоснежной улыбкой. ‘Мне кажется, что я должна бояться вас, но хочу сказать, что это не так. В этой галактике очень много вещей, которых стоило бы бояться. Зачем же бояться того, кто пытается спасти нас? ’

Он навис над ней, опустив свои брови, тем самым заставляя его лицо принять угрожающий вид. ‘Я – Робаут Гиллиман, примарх, генно-модифицированный сын Императора Человечества. Я – Мстящий Сын, Победоносец, Клинок Объединения, Владыка Ультрамара. Я – Имперский Регент. Империи содрогаются от моего вида. Я явился в этот мир за тысячу веков до твоего рождения, за столетия до того, как твой дом возвысился. Я сражался с демонами и свергал сущности, что называли себя богами. Целые расы погибали от моей руки. Теперь скажи мне – ты боишься меня? ’

Яссиллия уставилась на него. Ее улыбка была уже не такой уверенной, но она все еще не смыкала свои губы, нося ее подобно медали. ‘Когда вы напоминаете мне обо всем этом, то да. Чуть-чуть. ’

Гиллиман искренне улыбнулся. Некоторые лица могли полностью меняться, будучи озаренными улыбкой, но лицо Гиллимана не было одним из них. Несмотря на то, что его лицо излучало доброту, оно все еще походило на величественный бюст, высеченный из мрамора для того чтобы украсить великий памятник.

‘Нахалка, ’ – с усмешкой сказал он, все еще говоря добрым голосом, после чего продолжил свою прогулку. ‘Ты можешь называть меня Робаутом, если пожелаешь. Мне не хватает этого ощущения приземленности. ’

‘Благодарю вас, Робу, ’ – сказала она.

‘А вот это уже лишнее, ’ – парировал Робаут.

‘Прошу прощения, мой господин. ’

‘Почему-то я сомневаюсь в искренности твоих слов, ’ – сказал он, продолжая улыбаться. ‘Предполагаю, что у тебя есть какое-то дело ко мне. Ты ведь пришла сюда явно не для того, чтобы нащупать пределы дозволенного в общении со мной? ’

‘Да, именно так. Я хочу поговорить о Нахмунде. Мне нужна вся имеющаяся информация, которую мы получили от тех, кто преодолел этот разлом. Я пыталась поговорить с вашими Навигаторами, но вы же знаете, насколько они молчаливы. Они не хотят говорить со мной, как и ваши астрогаторы. Если честно, то никто не хочет рассказать мне хоть что-нибудь. ’

‘Нахмунд – достаточно щепетильная тема, ’ – сказал Гиллиман. ‘Это моя печать, она откроет для тебя любые двери. Если же кто-то откажется, то сразу же шли его ко мне – все должны знать, чьи приказы не обсуждаются. ’

‘Так и сделаю, ’ – ответила Яссиллия. ‘Хочу сказать, что идея о том, что я буду ходить по вашему кораблю и светить печатью тогда, когда вы находитесь всего лишь в нескольких километрах от тех, кому я буду ее показывать, мне не совсем нравится. Как-то это… бестактно. Как будто я хвастаюсь. ’

‘Понимаю. Это и есть дипломатия. Знай, что каждый раз, когда мы говорим, я еще раз убеждаюсь, что не зря назначил тебя агентом Логос. ’

‘Вы сейчас похвалили меня или себя? ’ – спросила она.

Гиллиман одарил ее довольным взглядом. ‘Я позабочусь о том, чтобы ты получила всю нужную информацию. Сообщение, которое я хочу, чтобы ты передала стражу Темного Империума, готово. Оно будет передано на твой корабль за час до твоего отлета. ’

‘Какая точность. ’

‘Точность – это то, для чего я был создан. Содержание этого письма должно оставаться в тайне. Я, конечно же, зашифровал его, также не забыв снабдить устройство механизмом самоуничтожения, но ты же знаешь, что всегда можно найти путь явить что-либо миру. ’

‘Механизм самоуничтожения? ’ Она была шокирована этим. ‘Лучше бы мне справиться с этим заданием, ’ – добавила Яссиллия.

‘Если твой корабль захватят, то ты будешь благодарить меня за быструю смерть, ’ – ответил примарх.

У неё не было фактов для того, чтобы парировать заявление примарха.

‘А теперь к вещам, о которых хочу поговорить я. Расскажи мне о Матьё. Ты уже навестила его, как я просил? ’

‘Вроде того, ’ – ответила девушка.

‘Пожалуйста, уточни: что значит «вроде того», Яссиллия. Надеюсь, что ты ему не сопротивлялась. ’

‘Может быть, ’ – сказала она. ‘У него есть небольшое укрытие, что расположено в недрах корабля. ’

‘Я знаю о нём. В Монументе Павших, ’ – сказал Гиллиман.

‘Разве это место не священно? ’ – спросила Яссиллия.

‘Священно – не то слово, которое я бы хотел слышать. Это место было мемориалом, воздвигнутым в память о павших. Это было очень давно. ’

‘И вы не против того, что он рыскает там? ’

‘У Матьё интересный характер. До тех пор, пока я знаю о месте его нахождения, у меня нет претензий к тому, что у него есть своё личное пространство. Он предан Императору, а мысль его глубока. Пусть его разум будет чем-то занят. Предполагаю, что он находит Монумент в какой-то мере божественным. А что думаешь ты? ’

‘Я думаю, что он не представляет вам никакой опасности. ’

‘А какова его мотивация служить мне? ’

‘С того момента, как я объединилась с вами на Тусене, мне удалось поговорить с ним несколько раз. Я прочитала о нем всё то, что предоставили мне его коллеги. Мне кажется, что единственная его мотивация служить вам – это его долг перед Императором и Империумом. Кое-что из того, что он сказал мне, заставило меня подумать о том, что он хочет обратить вас в свою веру, но чего-то более опасного за этим не стоит. ’

Гиллиман кивнул. ‘Все эти жрецы… Все они хотят того, чтобы я уверовал. В этом есть определенный риск. Если я буду противостоять ему слишком рьяно, то все может прийти к тому, что он ополчится против меня. ’

‘Серьёзно? ’

‘Это будет не первым случаем, когда религиозные дела приведут так называемого «спасителя» к падению. ’

‘Могу ли я спросить у вас кое-что? Кое-что крайне нахальное. ’

‘Я уже дал тебе разрешение на дерзость, Яссиллия. Говори. ’

‘Почему он? ’ – спросила она. ‘Почему вы не выбрали кого-то более уступчивого? ’

‘Каким-то образом мне нужно говорить с простым народом так, чтобы они понимали мои слова, ’ – ответил Гиллиман. ‘Мой предыдущий милитант-апостол был насквозь пропитан атмосферой своей церкви. Матьё же – человек свежий, более честный, а также понимающий страдания простых людей. Он недалек от них. Тем не менее, я понимаю, что его преданность граничит с фанатизмом. Я принимаю этот риск. ’

‘А разве люди не сменят объект своего поклонения, предпочтя Матьё вам, мой господин? ’

‘Это то, чего я хочу. Меня не прельщает быть превозносимым. Я иду по очень тонкому льду. Я не могу отрицать божественность Императора – эта зараза проникла в организм нашего Империума слишком глубоко. Если я сделаю такое заявление, то это будет началом войны. Личности, вроде тебя, достаточно редки и разбросаны по разным краям наших владений. ’

‘А ещё больше было сожжено заживо, ’ – подметила Яссиллия, вспомнив о том, что эта учесть могла постигнуть и её, если бы агенты Гиллимана не вмешались.

‘К сожалению, я знаю об этом, ’ – сказал примарх.

‘Вы могли бы просто подыграть. ’

‘В каком-то смысле я и так это делаю, но начать поклоняться открыто – это лицемерие, которого я себе не прощу. ’

‘Есть более страшные преступления чем лицемерие, мой господин, ’ – сказала Яссиллия.

‘Это так, но приход в церковь в качестве ее лидера приведет к таким же ужасающим последствиям, как и ее полный запрет – дробление на фракции и религиозная война. Я понимаю, что в период моего отсутствия такие события уже происходили. В конце концов, при любом раскладе я бы остался скованным по рукам и ногам. ’

Внезапно он остановился, тем самым застав Яссиллию врасплох.

‘Я никогда не склонюсь перед кем-либо, будь то человек или кто-то другой, ’ – твердо сказал он. ‘Я находился в плену у многих сущностей, а еще большее их количество использовало меня как пешку в своей игре. Я должен быть свободен, дабы проложить свой собственный путь, а иначе человечеству придет конец. Та стратегия, которую я использую против Эклизиархии, не слишком приятна для меня, ибо в ней есть множество изъянов, но мне придется смириться с ними, поскольку все другие варианты гораздо хуже. У меня просто нет другого выхода, кроме как быть свободным. ’

‘Вы хотите сказать, что вы бы предпочли умереть, чем остаться в неволе? ’

‘Продолжать мои мысли за меня – еще одно проявление нахальности, Яссиллия, но ты права – я бы предпочел умереть. Я не могу позволить себе руководствоваться чем-либо, кроме как выживанием человеческой расы. Это не просто идея, даже не вера. Если бы меня одолели и поставили перед выбором между моей жизнью и жизнями всех людей, то я бы с радостью принес себя в жертву. Та война, что я веду, должна быть такой же полезной для человечества, каким когда-то был Великий Крестовый Поход. ’

‘Разве такое возможно? ’

Примарх слегка улыбнулся. ‘Я расскажу тебе кое-что. Эта броня… ’ Он провел рукой по своей нагрудной пластине. Блики бледного света, излучаемого лампами корабля, красиво переливались на орнаментах в виде завивающихся линий. ‘Мне сказали, что именно она удерживает меня в мире живых. Та аэльдари, что помогла Архимагосу Коулу пробудить меня, сказала мне о том, чтобы я даже и не думал о том, чтобы снять ее. ’

‘Я видела ее без вас, ’ – сказала она. Яссиллия вздрогнула. ‘Аэльдари не из тех, кто постоянно лжет, но для них ложь – это нечто иное, чем ложь в нашем представлении. С ними следует быть осторожнее. ’

‘Верно. Я не доверяю им полностью, но Иврейн не лгала. Она искренне верила в то, что сказала мне. Аэльдари никогда не делают чего-либо, что в конце концов не приносит пользы их расе. Мое воскрешение не было актом сочувствия с их стороны – это был четкий план. Для них я – еще одно оружие в борьбе и истреблением их вида. Я не могу быть как их пешкой, так и пешкой Имперского Культа. Она сказала мне то, что сказала лишь из-за того, что она хотела видеть меня живым. ’

‘Тем не менее, вы сняли ее, ’ – сказала Сулеймани, после чего на мгновение задумалась. ‘Вы сняли ее чтобы выразить свое неповиновение? ’

‘В своих деяниях я никогда не руководствовался лишь одной целью, ’ – ответил он ей. ‘Я сделал это чтобы бросить Иврейн вызов, да, ибо никто не смеет говорить мне что возможно, а что – нет. Основной причиной было то, что я не собираюсь быть слугой аэльдари. Если бы прислушался к ним, то что бы стало со мной, если бы броня начала отказывать или была бы выключена ими? Коул создал её, но я сомневаюсь, что он понимает своё творение полностью, ибо он слишком сильно полагался на то, что было ему сказано. Дабы не выдать свои планы, я начал свои собственные исследования Доспеха Судьбы. Не думай, что в составе нашей флотилии нет ни одного аэльдарского шпиона, ’ – сказал он, предупреждая следующий вопрос Яссиллии. ‘У меня нет тех познаний в технологиях, которым обладали некоторые из моих мёртвых братьев. Доспех – слишком сложное устройство, но мне понять механизмы протекания многих её процессов и как именно она сохраняет мою жизнь. Это окутанная тьмой технология, корни которой ведут к варпу. Аэльдари не разделяют материум и варп так, как это делаем мы. Также мне удалось узнать, что если я сниму её, то я могу выжить. Теоретически.

‘Я дождался момента относительного спокойствия. Я не стал говорить кому-либо о своих планах. С собой я взял лишь семерых специализированных на доспехах сервиторов – вокруг меня не должно было быть никого, кто мог бы мыслить и чувствовать. Отделение брони от моего тела было очень сложным и болезненным процессом, ибо я не хотел повредить её, поскольку она является одной из тех вещей, что несут в себе великую силу. Также, несмотря на то, что мои намерения были тверды, я хотел оставить возможность вновь облачиться в неё, если бы передо мной нависла опасность смерти.

‘Как только я отделил Доспех Судьбы от своего тела, то я сразу же испытал огромное облегчение. Даже несмотря на то, что физическая боль не хотела оставлять меня, я был уверен в своей правоте. Я не сдался даже тогда, когда та рана, что мой брат нанес мне на Тесале, вновь открылась, и из неё полилась кровь, перемешанная с бессмертным ядом. Я упал, мой разум охватило пламя, но я все еще был сконцентрирован на одной мысли – я не могу погибнуть. Не то чтобы это было невозможно – скорее я не мог позволить этому случиться. В тот момент, когда Фулгрим одолел меня в бою, в моих мыслях были лишь эти слова. Я боялся, что никто не сможет удержать Империум в случае моей смерти, и этот страх подтвердился миллион раз. В наше время ставки в разы выше, чем они были в прошлом. Возможно, что именно это дало мне сил. ’ Он дотронулся своей рукой до грудной пластины. ‘Я провалился в пучину страха и размышлений, и я практически не помню ничего из того, что произошло со мной в этом месте. Но я пробудился. Я получил свой шрам. ’ Примарх провел своим бронированным пальцем по своей шее, показывая ту отметину, что осталась там от удара Фулгрима. ‘Я был слаб, но худшее осталось позади. Я вновь облачился в эту броню и вернулся к исполнению своего долга. На протяжении той недели я снимал ее каждую ночь, и с каждым разом этот процесс проходил все легче, пока я и вовсе не смог выходить в свет без нее и оставаться в нормальном состоянии. ’

‘Чувствуете ли вы боль, когда не носите ее? ’

‘Немного, но эта боль не так велика, какова она была раньше. То, что я появляюсь без нее играет огромную роль – Имперскому регенту нельзя показывать слабость или быть зависимым от расы ксеносов. ’

С этими словами человечность покинула его голос, возвращая ему тон полубога, с которым не смог бы сравниться ни один смертный.

‘Возможно, что когда-нибудь мое восстановится настолько, что сможет самостоятельно завершить работу по исцелению самого себя, ’ – сказал Гиллиман, ‘а яд, что течет по моим венам, станет лишь жалкой мелочью, которую я смогу побороть с легкостью. Я не знаю, что из этого правда, а что = нет, но я скажу тебе то, в чем я уверен полностью. Я не позволю себе умереть. Империум нуждается во мне свободном от влияния остальных. ’

‘Тогда вам не стоит бояться Матьё, ’ – сказала она.

‘Возможно ты и права. Тем не менее, сейчас я отношусь к церкви с осторожностью. ’

‘В подобные времена я бы принимала любую помощь, что мне предлагают, мой господин, ’ – сказала Яссиллия.

Гиллиман отрицательно покрутил головой и продолжил свою прогулку. ‘Мои мысли устремляются в далекое прошлое, на Никею. Между моими братьями-примархами бушевали разногласия – мы не могли решить, стоит ли нам использовать энергию варпа некоторыми Астартес из наших Легионов. Император постановил, что мы откажемся от неё. Мы отринули этот запрет в тот момент, когда поняли, что колдовство является мощнейшим оружием против сил Хаоса. Возможно, что допущение того, что эта броня может повлиять на мою судьбу – это лишь такое же отрицание запретов, как и в случае с Никейским эдиктом, ’ – после этих слов Робаут сделал паузу.

‘Иногда я не знаю, как мне следует поступить. Я знаю, что Имперский Культ стратегически важен, я бы даже сказал необходим, но я не понимаю его. Думаю, что я никогда не смогу. Из всех моих братьев лишь Лоргар обладал врожденной духовностью. В одно время он верил в моего отца так же, как это делает Матьё. Его веру объявили запрещенной, а теперь она является неотделимой частью нашего общества. Ирония всего этого настолько глубока, что мне остаётся только посмеяться над ней. Именно Лоргар пал первым, а не Хорус. Ты знала об этом? ’

‘Ересь Хоруса была слишком давно, мой господин. Все сведения о ней по большей части представлены в виде легенд. Даже я, будучи достаточно привилегированной, чтобы получать доступ к информации, которую я использую для подготовки материалов для вас, не знаю практически ничего о ней. ’

‘Все знаний о ней искажены. Ты знаешь о том, что Лоргар был основателем Имперского Культа? ’

‘Да, ’ – ответила она. Ощущение опасности пожирало ее изнутри. ‘Но… Но… Я не знала об этом до Талсимара. ’ Знал ли он о том, чем она располагала?

‘А знаешь ли ты о том, что стоит информации быть оглашенной широкому кругу лиц, как переворота уже не миновать? ’

‘Да, ’ – вновь ответила Яссиллия. Её руки сжали стазис-капсулу так плотно, насколько это только было возможно. События развивались невероятно интересным образом.

‘Я скажу тебе кое-что, о чем не знает никто. Император издал указ, что Лоргар, называемый Аврелианом, должен прекратить своё поклонение Ему. Он не послушался, из-за чего мой отец приказал мне преподать ему урок. Лоргар возвел в честь Императора город, который он считал идеальным. Мой Легион уничтожил его. Я не получил удовольствия от этого процесса. Я подозреваю, что корни ереси проникли в его разум задолго до того, как Император спустился к нему с небес, но именно мой Легион подтолкнул его в объятья Хаоса. ’

Глаза Сулеймани стали широкими от шока. ‘Вы вините себя за эту войну? Вы не могли знать о том, что может случиться! ’

‘Я был обязан знать, ’ – сказал он. ‘Я был создан для того, чтобы планировать любой процесс. Каждый из моих братьев был одарен набором талантов, которые передавались им от самого Императора. Порой этими талантами располагали несколько братьев, что приводило к избыточности – ошибки могут закрасться в любые расчеты. Лорд Рогал Дорн и я, например, унаследовали Его способности к стратегическому планированию, что подразумевали учет любых непредвиденных обстоятельств. Но будучи скомбинированными, наши таланты были уникальны. Дорн был более великим архитектором, чем когда-либо был я, в то время как я лучше управлялся с руководством. Но никто из нас не мог предвидеть того, что позже произошло. Этого не смог предвидеть даже Сангвиний, чьи способности к видению будущего были почти такими же великими, как у самого Императора. Из всех нас, как мне кажется, лишь бедный Конрад знал об этом, поскольку он тоже обладал даром видения. ’

‘Ночной Призрак? ’ – прошептала Сулеймани.

Гиллиман кивнул.

‘Он был таким же одарённым, как и Великий Ангел? ’

‘Да, ’ – ответил Гиллиман. ‘Помимо этого он был безумцем. Возможно, что если бы ему удалось сохранить рассудок, то всего этого можно было бы избежать, если только не предполагать, что Император задумывал все это с самого начала. ’

‘Вы действительно так думаете? ’

Гиллиман печально выдохнул. ‘Яссиллия, ты действительно считаешь, что в полной мере можешь постигнуть результаты моих размышлений? ’

‘Нет! ’ – тут же ответила она. ‘Конечно же нет! Это невозможно. Я о себе достаточно высокого мнения, но ваши способности – это что-то особенное, превосходящее способности любого человека в сотни раз. ’

‘Тогда вот тебе сравнение. Я считаю, что ты неспособна понять меня так же, как и я не могу понять Императора. ’

Лицо Яссиллии исказилось в гримасе.

‘Что-то из сказанного мной обеспокоило тебя? ’ – спросил он.

‘Не поймите меня неправильно, но это забавно, что при разговоре со мной вы так часто упоминали Лоргара. ’

Гиллиман приподнял одну из бровей, выражая недоумение.

‘Вы умеете читать мысли? ’ – спросила она. ‘Не думаю, что вы можете, но… Вы – тот, кто вы есть. ’

Если бы не та серьезная атмосфера, которую задала Яссиллия, то Гиллиман бы вновь рассмеялся. ‘Император не наделил меня выдающимися псайкерскими способностями. ’

Теперь она занервничала. Решив не медлить, она тут же оторвала стазис-капсулу от своей груди, после чего вручила её примарху, делая всё как можно быстрее, поскольку она боялась передумать.

‘Я принесла вам кое-что. С тех пор, как я узнала, что там внутри, я постоянно находилась в состоянии тревоги, ибо мне приходилось держать эту капсулу подальше от остальных. Лишь я и Скопанжи видели это. Дантон тоже видел, но теперь он мертв. ’

‘Ты не доверяешь своим коллегам. ’

‘Я не доверяю никому, ’ – тихо сказала она. ‘Лишь вам и самой себе. ’ Гиллиман все еще не забрал капсулу у нее из рук. ‘Оно внутри. Я подумала, что вы заходите увидеть это, и пусть человеком, вручившим эту капсулу вам, буду я. С ней нужно обращаться очень осторожно – она слишком хрупкая. Я предполагаю, что эта вещь примерно одного с вами возраста. ’

Он взглянул на капсулу.

‘Вы верите в совпадения? ’ – спросила она, набирая код для открытия капсулы на небольшом экране.

‘Когда-то я не верил в это, но к этому моменту я успел повидать слишком многое, а поэтому допускаю такую возможность. ’

Крышка капсулы быстро ушла в основание корпуса. Легкое голубоватое сияние стазис-поля озарило лицо Гиллимана. Устройство, сдерживающее само время, едва слышно жужжало, но всё то, что было внутри него, не издавало ни единого звука – там, где не течёт время, не может быть никаких звуков.

Гиллиман взглянул на содержимое контейнера, что всецело овладело его разумом.

‘Где ты нашла это? ’ – спросил он мягко.

‘Талсимар, ’ – тихо ответила Яссиллия. Она взглянула на книгу, лежащую внутри. Она ненавидела её.

‘В твоём отчете содержатся записи об оказанном тебе сопротивлеиии, ’ – сказал он. ‘Инквизиция. ’

Сожаление о всех тех, кто отдал свою жизнь за возвращение этой книги, затуманило разум Яссиллии.

‘Я не хочу, чтобы Логос Историка Верита вела войну с Инквизицией, ’ – сказала он.

‘Боюсь, что вы уже не сможете повлиять на исход этих событий, ’ – сказала она едва слышно. ‘Наша миссия заключается в том, чтобы делать открытия, а их – в том, чтобы скрывать их. Наша и их суть полностью противоположны друг другу. Конфликта между нами не избежать. ’ Перед тем, как продолжить, она взяла небольшую паузу, не желая перекладывать свои проблемы на примарха. ‘Слишком много потенциаль полезных вещей было утрачено. Мы все должны быть на одной стороне. ’ Она подняла свои глаза, встретившись с глазами Робаута. ‘Я надеюсь, что вы найдете эту находку достойной. ’

Гиллиман взглянул на содержимое контейнера еще раз. Вдоволь насмотревшись на него, он закрыл капсулу.

‘Я давным-давно понял, что власть, так же, как и война, это всего лишь таблица для подсчетов, что заполняется чернилами из крови, ’ – сказал он.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю