Текст книги "Шаг в неизбежность"

Автор книги: Гарольд Хоук

сообщить о нарушении

Текущая страница: 24 (всего у книги 31 страниц)

80

Полковник Бэйли в очередной раз за последние двадцать минут измерил кабинет шагами. Пять метров от стола до напольных часов, что каждый час играют гимн Федерации. Двадцать шагов разделяют гостевой диван от дубового шкафа с книгами до потолка. Сорок семь от замаскированного под глобус бара до входной двери.

Привычка думать на ходу часто выходила полковнику боком, но он никак не мог с ней справиться. Когда он просто сидел или стоял, дельные мысли не приходили в голову, стоило сделать шаг – неудержимый поток идей затапливал разум. Оставалось из всего многообразия выбрать одну наиболее подходящую.

На этот раз Бэйли не мог решить, на что потратить вознаграждение от вице-председателя.

Как только в голове забрезжила дельная мысль, во внутреннем кармане кителя бравурно запел телефон.

«Как ты не вовремя», – определил Бэйли звонившего по звуку рингтона, вынул телефон. На дисплее светилась фотография Боткинса в парадной форме. Полковник нажал пиктограмму звонка, приложил трубку к уху:

– Привет, как дела?

– У меня для тебя плохие новости, – услышал он глухой голос. – Я звоню из чувства старой дружбы, рискую всем, давая тебе последний шанс…

– Какой последний шанс? О чём ты?

– Я всё знаю о твоём предательстве и предупредил Председателя. Пойми меня правильно, Дин, я должен был сообщить Скиннеру. Да он и так бы узнал, не от меня так от другого. После того как мои люди выявили твой сговор с Йодли – огласка стала вопросом времени. У тебя ещё есть возможность с честью выйти из игры.

– К-какая возможность? – моментально посерел лицом Бэйли.

– Ты должен застрелиться, – вкрадчиво прошептал Боткинс. – В этом случае Скиннер не предаст дело огласке, ему твоё предательство выйдет боком, если об этом узнает пресса. Покончив с собой, ты обеспечишь матери безбедную старость, ей сообщат о твоей скоропостижной смерти от сердечного приступа и будут платить пенсию по утере кормильца.

– А если я откажусь? Скроюсь где-нибудь, залягу на дно. Денег у меня достаточно.

– Не обманывай себя, Дин. Тебя всё равно найдут и приговорят к высшей мере, а перед этим конфискуют имущество. Твоя мать останется без денег и крыши над головой. Подумай, что раньше убьёт старуху: голод или осознание кем являлся её сын на самом деле?

Боткинс специально давил на чувства Бэйли. Он знал, как тот любит престарелую мать. Её дорогие капризы и прихоти ежегодно обходились ему в круглую сумму, но он не жалел денег. Кроме неё у полковника никого не было.

– Сколько у меня времени? – севшим голосом поинтересовался Бэйли.

– Не знаю… не больше часа. Я предупредил тебя сразу, как позвонил Председателю. Думаю, за тобой уже выехала группа захвата…

Боткинс откровенно блефовал. Откуда ему было знать, что в это время автобус спецназа уже подъезжал к штаб-квартире АГБ.

– Спасибо, Фил. Прощай!

Бэйли положил телефон на стол, повернул маленький ключ, выдвинул ящик. На дне под кипой бумаг лежала лакированная коробка из ценных пород дерева.

Полковник схватил стопку ненужных теперь листов, бросил. Полимерная бумага разлетелась по ковру и паркету. Несколько листков нырнули под диван, ещё два зацепились кончиками за металлическую полоску на дверце шкафа, да так и остались висеть.

Дин Бэйли откинул крышку. Изнутри коробку выстилал красный бархат, в специальном углублении лежал старинный револьвер, а под ним в отдельных ячейках отливали золотом шесть маленьких патронов. Дрожащие пальцы коснулись холодного металла, в памяти мгновенно всплыли события пятилетней давности.

Торжественный вечер в Дворце Федерации, зал полон красивыми женщинами в длинных платьях, мужчинами в чёрных костюмах. Десятки телекамер смотрят на полковника и Председателя. Оба стоят на сцене, освещённые яркими лучами софитов. По залу гуляют мерцающие вспышки фотоаппаратов. Звучит торжественная музыка, стройная девушка в облегающем красном платье до пят с глубоким декольте выносит плоскую коробочку, передаёт Председателю в руки, поворачивается и идёт за кулисы походкой модели. Несколько мгновений всё внимание мужчин в зале приковано к вызывающему вырезу до низа спины, но вот Председатель открывает шкатулку, наклоняется к микрофону. Музыка стихла, в тишине слышен голос Скиннера:

– Этот старинный револьвер я хочу подарить честному человеку, профессионалу своего дела. Благодаря ему мы можем спать спокойно и не беспокоиться за наше будущее…

Снова гремят фанфары, зал взрывается бурей аплодисментов, а Председатель продолжает говорить о самоотверженной преданности, честности и чувстве долга директора АГБ, просит всех быть такими же, добиваться поставленных целей и ставить интересы государства выше собственных.

Полковник ничего не слышит, он как будто отгородился от мира прозрачной стеной, пропускающей свет, но гасящей звуки. Оружие всецело завладело им, манит к себе, притягивает взгляд. Кровь стучит в ушах, шумит в голове, а перед глазами стоит прекрасный револьвер, произведение искусства, поэзия в металле, способная дарить смерть или эстетическое наслаждение. Кому как повезёт.

Видение исчезло, полковник вынул из коробки револьвер, откинул барабан, зарядил патрон в камору.

«Порою жизнь глумится над нами, – усмехнулся он про себя. – Скиннер наградил оружием за беспорочную службу, а я стреляюсь из него, разоблачённый в предательстве».

За дверью послышался топот множества ног, раздался какой-то шум и крик. Это кричала секретарь. Преданная до мозга костей, безнадёжно влюблённая в начальника Маргарет Бланш верещала, что полковник не принимает, и она никого не впустит в кабинет без его разрешения. Её мало интересует: двадцать ли вооружённых спецназовцев топчутся в приёмной или вся армия ждёт за дверью.

«Это за мной!»

Бэйли крутанул барабан, взвёл курок и поднёс револьвер к виску в тот момент, когда солдаты ворвались в кабинет.

– Полковник, вы арестованы по обвинению в шпионаже, – громко объявил лейтенант. – Сопротивление бесполезно. Бросьте оружие и следуйте за нами.

Дин Бэйли зажмурился, нажал на спусковой крючок. Щёлк! Щёлк! Щёлк! Вопреки ожиданиям полковника револьвер ни разу не выстрелил.

– Бросьте оружие! – ещё раз скомандовал Рой и, не видя реакции, повернулся к спецназовцу: – Сержант, отберите у арестованного револьвер и наденьте наручники.

Боец бросился выполнять приказ.

Полковник взвыл, снова согнул палец. Оружие два раза сухо щёлкнуло, но только спецназовец протянул руку, громыхнул выстрел. Пуля насквозь пробила череп самоубийцы, застряла в стене. Голова полковника ударилась об стол, а из ослабевшей руки на пол выпал дымящийся пистолет.

В приёмной завизжала секретарь, послышалась какая-то возня. Это Бланш схватила нож для бумаг и бросилась на спецназовцев. Её не остановил ни вид нацеленного в грудь оружия, ни прочная броня. Она кинулась на ближайшего солдата, ударила ножом. На грудной пластине доспеха не осталось намёка на царапину, зато кончик ножа сразу погнулся, а после очередного удара лезвие отвалилось от ручки.

Подвергшийся нападению боец осторожно отодвинул от себя плачущую женщину, посадил на диван. Маргарет закрыла лицо руками, беззвучно заплакала. Только подрагивающие худые плечи выдавали её рыдания.

– Опоздали, – лейтенант подошёл к столу, взял телефон и проверил, с кем полковник говорил перед смертью. В списке входящих звонков последним числился номер директора АБН.

«Интересно о чём они говорили, если полковник знал о нашем приходе? Неужели Боткинс с ним заодно?»

Он бросился к двери.

– За мной! Не отставать!

Спецназовцы затопали стальными ботинками, по одному протиснулись в приёмную и уже оттуда организованно вышли в коридор.

81

Дзинь! Двери лифта распахнулись, выпуская отряд спецназа. Бойцы ровными колоннами шагали по холлу, царапая гранитные плиты острыми шипами. Взгляды сотрудников Агентства сопровождали каждый шаг роботоподобных солдат. Слухи распространились по штаб-квартире со скоростью лесного пожара. Тело полковника ещё не успело остыть, а многие уже знали, как он погиб.

Некоторые из подчинённых Бэйли смотрели на группу Хадсона с сожалением, другие с завистью. Были и такие, кто откровенно радовался смерти начальника, примеряя на себя освободившуюся должность. Зато с полной уверенностью можно сказать: в тот день в Агентстве не осталось ни одного равнодушного. Трагедия Дина Бэйли в той или иной мере задела каждого, кто работал под его началом.

– Какие будут приказания, сэр? – спросил сержант, едва отряд оказался на улице.

– Едем в резиденцию Председателя.

Рой оглянулся по сторонам. Столпившиеся зеваки восторженно глазеют на огромных солдат в броне. Мальчишки показывают пальцами на плазменные винтовки с моргающим индикатором заряда и светящимся окошком счётчика боекомплекта, взахлёб обсуждают пробивную мощь наплечных пушек, спокойно дремавших в походном положении.

– Все слышали? – крикнул сержант. – Тогда чего встали, девочки? Бегом в автобус. Быстро! Быстро!

Топая тяжёлыми ботинками, жужжа моторами сервоприводов, солдаты с необычайной проворностью забегали в автобус и рассаживались по местам. Правда, за тёмными стёклами окон зеваки их не видели, поэтому со стороны казалось, будто спецназовцы бесследно исчезают в чёрной коробке.

Лейтенант последним вошёл в автобус. Перед этим он подмигнул мальчугану, чем вызвал его радостный смех. Зеркальное забрало опустилось, мальчишка увидел в нём своё отражение, улыбнулся и помахал рукой.

Двери захлопнулись, автобус отъехал от тротуара и покатился, набирая скорость.

Водитель в такой же броне как у всех крутил руль, почти не убирая ногу с педали газа. Тонированная громада летела посередине дороги, скрипела тормозами, резко выскакивала на встречку, если по ходу движения возникал затор. Встречные машины еле уворачивались и, огрызаясь длинными сигналами, проносились мимо многотонной махины.

Благодаря виртуозности водителя и счастливой звезде, под которой он родился, отряд добрался до точки назначения менее чем за час, чудом избежав двух крупных и более десяти мелких аварий.

Едва автобус затормозил перед резиденцией Председателя, двери распахнулись и на асфальт, бряцая бронёй и оружием, посыпались спецназовцы. Они ворвались в ворота, протопали по дорожкам и зелёным лужайкам, выворачивая шипами комья земли, взбежали на крыльцо и быстро рассредоточились по фойе, перекрывая пути возможного отступления или контратаки.

Лейтенант последним вышел из салона, неторопливо проследовал к колоннам, за которыми виднелся вход в белое здание с куполом на крыше. Когда он переступил порог резиденции, охрана уже лежала на полу, под прицелом пяти спецназовцев. Остальные бойцы поднялись на второй этаж и заняли позиции, позволяющие контролировать многочисленные коридоры и одновременно удерживать фойе в поле зрения.

Пронзая шипами ковровую дорожку, Рой поднялся по широкой лестнице, за ним шагали трое спецназовцев с оружием наготове. Четвёрка преодолела ступени, прошла в украшенный картинами коридор, и остановилась напротив двери в Овальный кабинет.

Председатель услышал тяжёлые шаги за стеной, отложил проект закона и посмотрел на белую дверь с позолоченным декором. Внезапно она распахнулась, Скиннер увидел четырёх огромных солдат в тёмной броне с опущенными забралами.

Гигант с лейтенантскими звёздами шагнул через порог, закрыл за собой дверь, поднял руки к голове, повернул шлем и снял его. Потом отцепил проводок от разъёма скафандра, зажал шлем под левым локтем и сделал несколько шагов по кабинету.

– Что это значит? – спросил Председатель спокойным голосом. Он старался держать себя в руках, не показывая, каких усилий ему это стоит. – Вы бунтовщики устроившие государственный переворот?

– Всё не так, господин Председатель, мы те, кто помогает вам в трудный час.

– А разве он уже наступил? – Скиннер позволил себе слегка улыбнуться, чувствуя натренированным чутьём, что его жизни ничто не угрожает. Организм моментально отреагировал на перемены, уменьшил пульс и интенсивность дыхания. – Пока я ничего не заметил, кроме вашего вторжения, разумеется.

Рой подошёл ближе к столу, поставил на него шлем.

– Господин Председатель, вы окружены предателями и врагами. Федерация под угрозой, как и ваша жизнь…

– Стоп! – Альберт Скиннер поднял руку, призывая к тишине. Рой замолчал, в этот момент за дверью раздался бой часов. Когда затих последний отзвук колокола, Председатель заговорил: – Что за бред вы несёте? Сейчас я вызову полковника Бэйли, он всё расставит на свои места.

Скиннер занёс руку над пультом, нацелился пальцем в квадратную кнопку.

– Сэр, пожалуйста, выслушайте меня, – Рой нажал на грудную пластину, та подалась вперёд и сдвинулась в сторону, открывая доступ к небольшому тайнику. – Попросите доставить сюда кристаллофон.

Пока Рой извлекал из ниши телефон полковника и кристалл с записью его разговора с Йодли, Председатель нажал на кнопку.

– Зиберт, принесите, пожалуйста, кристаллофон и чашечку чая. – Отдав распоряжение, Скиннер посмотрел в глаза лейтенанту: – Вам я не предлагаю.

Рой кивнул и пододвинул телефон.

– Что это? – Председатель посмотрел на аппарат, не решаясь взять его в руку.

– Телефон полковника Бэйли. Час назад он застрелился у себя в кабинете при попытке ареста.

– Это вы его хотели арестовать?

– Да.

– А за что, позвольте спросить?

– За измену Федерации, сэр.

В этот момент открылась потайная дверь, в кабинет вошёл Зиберт с подносом в руках, составил на стол электронный прибор, чашку чая, сахарницу, блюдце с тонко порезанным лимоном и вышел с невозмутимым видом, словно и не заметил солдата в бронекостюме.

Рой протянул на раскрытой ладони коробочку с кристаллом.

– Сэр, послушайте запись, многие вопросы отпадут сами собой…

– Как бы не появились другие, – пробормотал Скиннер и указал взглядом на кристаллофон.

Хадсон вставил носитель в углубление, коснулся кнопки с чёрным треугольником. Кристалл засветился голубоватым светом, из динамиков полилась запись телефонного разговора. Чем ближе она подходила к концу, тем мрачнее становился Председатель.

Когда кристалл потух, а из динамиков послышалось какое-то шипение, Скиннер повернулся к лейтенанту:

– Как давно вы это узнали?

– Сегодня, сэр, и сразу же принял меры. К сожалению, Бэйли уже предупредили о нашем визите.

– Кто это сделал?

Председатель взял чашечку чая, Рой заметил, как дрожали его руки. Немудрено, не каждый день узнаёшь такие новости. Он и не знал, что тот не доверял Йодли и отдал приказ тайно следить за ним. Заговор вице-председателя не стал для него открытием, а вот предательство Бэйли было как удар ножом в спину. Председатель ожидал это от кого угодно, только не от него. Скиннер доверял полковнику как самому себе, а тот, оказывается, строил козни у него за спиной.

– Интересный вопрос, сэр. Последний с кем говорил Бэйли – это полковник Боткинс. Можете сами убедиться в этом, если просмотрите список входящих звонков. – Рой потянулся к телефону полковника: – Вы позволите?

– Не надо, я верю, – Председатель поставил чашку на стол, так и не попробовав чаю, откинулся на спинку кресла, прикоснулся обеими руками к вискам. – Значит, они были вместе. Мерзавцы! Неблагодарные! Я всё для них делал, а они так мне отплатили.

– Поэтому, сэр, я и решил после самоубийства полковника предупредить вас о грозящей опасности.

– Молодец, лейтенант. – Альберт Скиннер поднялся с кресла, обогнул стол, подошёл к спецназовцу. – Тебя как звать, сынок?

– Рой Хадсон, сэр!

– Спасибо, Рой, – Альберт пожал твёрдую как камень перчатку бронескафандра. Хадсон не смел шевельнуться, стоит ему чуть сдвинуть пальцы и рука Председателя окажется в могучих тисках. – Если бы все были такие как ты, – Скиннер ударил лейтенанта по плечу, с шипением затряс отбитой ладонью. – Я и забыл о твоей броне…

– Извините, сэр.

– Тебе не за что извиняться. Ты и твои ребята герои, такие подвиги нельзя оставлять без внимания.

Председатель вернулся к столу, нажал кнопку коммуникатора:

– Зиберт, немедленно принеси сюда… – Скиннер вдавил соседнюю клавишу. Она удерживала вызов, но не позволяла помощнику слышать, о чём говорят в кабинете. – Сколько вас всего, лейтенант?

– Со мной двадцать два, сэр.

Председатель убрал палец с кнопки удержания.

– Двадцать два ордена «За честь и доблесть» и пять… нет семь бутылок канторианского вина из моих запасов.

– Слушаюсь, – прошелестел динамик и кнопка погасла.

– Зови сюда орлов, лейтенант. Пришла пора отметить ваши заслуги перед Федерацией.

Рой не стал надевать шлем, а просто вышел за дверь и передал приказ сержанту. Тот оповестил всех по внутренней связи. Через минуту двадцать бойцов стояли за спиной лейтенанта. Только водитель остался в автобусе. По правилам он всегда должен быть за рулём, даже если вокруг камни сыплются с неба.

Вскоре в кабинете появился Зиберт. Пока Председатель вручал ордена в сафьяновых коробочках, он открывал бутылки и разливал вино по бокалам.

Когда церемония награждения закончилась, а коробочки с орденами заняли места в нагрудных тайниках спецназовцев, Скиннер поднял бокал с пузырящейся жидкостью золотистого цвета.

– За вас, моих верных и преданных солдат.

Бойцы дружно крикнули: «Служу Федерации!» и пригубили драгоценный напиток. После этого по знаку патрона секретарь устроил небольшой фуршет. Бойцы мгновенно образовали стихийные кучки по интересам, а Рой подошёл к Председателю.

– Сэр, пожалуйста, ознакомьтесь с этими документами, – он протянул распечатки с найденного Уилкисом КПК. – Здесь подробный план захвата власти.

Председатель бегло просмотрел бумаги.

«И почему плохие новости всегда приходят в последний момент? Через пять часов Йодли объявит о начале войны. Я не успею перебросить войска к мятежным планетам. Имеющиеся там гарнизоны уничтожат в считанные дни, почти треть Федерации выйдет из-под контроля. Это конец».

Он почувствовал, как ноги стали ватными, ещё немного и они откажутся держать его. Стараясь не допустить возможный конфуз, залпом выпил вино, потребовал ещё. Рядом тут же возник Зиберт, наполнил бокал и вернулся к фуршетному столу.

Рой заметил произошедшие с Председателем перемены, придвинулся ближе и прошептал:

– Сэр, я предпринял кое-какие шаги сразу, как узнал о надвигающейся катастрофе. По моей просьбе сейчас бомбят базу мятежников на Джаватерре, а корпус космических десантников уже на подлёте к Низебулу. Там находится основная ресурсная база Йодли, если верить этим документам, – Рой указал взглядом на распечатку.

– Какой молодец! Уже второй раз ты приносишь хорошие новости. Решено! Только такой человек мне нужен на этом месте.

Рой недоумённо посмотрел на Председателя, а тот взял его за локоть, приблизился к уху и зашептал:

– Ты не хочешь стать директором Галактической Безопасности?

– Сэр?! – Хадсон на миг задержал дыхание: – Я не могу принять ваше предложение.

– Почему? Впервые вижу человека, добровольно отказывающегося от блестящей перспективы. Значит, я не ошибся в тебе и повторяю: ты согласен стать директором АГБ?

– Простите, сэр, но я вынужден отказаться. Лейтенант не имеет права занимать высокий государственный пост.

– Всего-то? – Скиннер отпил из бокала, поставил на стол. – С получением ордена, согласно его статуту, вы все автоматически перешагнули через одну ступень. Поздравляю, майор. Теперь, пользуясь правом верховного главнокомандующего и учитывая непростое положение, в котором мы оказались, я досрочно произвожу тебя в чин полковника.

Председатель оставил ошарашенного новостью Хадсона, повернулся к секретарю:

– Зиберт, неси гербовую бумагу. Я буду писать высочайший рескрипт.

Помощник тенью выскользнул из кабинета. Через несколько секунд он притащил коробку из сверхпрочного политана с цифровым замком. Председатель набрал код, замок щелкнул, и крышка резко отскочила.

Рой вытянул шею от любопытства. Внутри коробки лежала стопка кремовой бумаги с водяными знаками. Вверху каждого листа стоял герб Федерации, а внизу оттиск цифровой печати и личная подпись Председателя.

Скиннер достал один лист, сел за стол, взял в руки световое перо и стал водить им по бумаге. На покрытой специальным составом поверхности медленно проявлялись буквы. Они как будто выжигались, их нельзя было смыть химическими растворами, стереть или соскоблить. Закончив писать, Председатель приложил к печати кольцо на правой руке, активируя уникальный цифровой код. Теперь этот лист обладал всеми признаками государственного документа и попал в единый федеральный реестр законов, указов и назначений.

– Ну вот, – Председатель пожал руку молодому полковнику, – поздравляю со вступлением в должность директора АГБ.

Находившиеся в кабинете солдаты радостно закричали, а Рой, смущённо улыбаясь, вытянулся по стойке «смирно»:

– Служу Федерации!

– Вольно, – улыбнулся Председатель. – Служи на новом посту, как и раньше, а я в долгу не останусь, ты в этом смог убедиться. А теперь, господин директор АГБ, не пора ли за работу?

Рой схватил со стола шлем, в считанные мгновения прикрепил к скафандру, козырнул:

– Так точно, сэр! Отря-я-д, слушай мою команду. Кру-у-гом. На выход шаго-о-о-м арш!

Бойцы выполнили перестроение, но выходить строевым шагом не стали. Шипы на ботинках и так нанесли изрядный ущерб паркету. По всему полу валялись выбитые щепки, а на досках остались глубокие царапины.

– Что делать с Боткинсом, сэр? – спросил полковник Хадсон, оставшись наедине с Председателем.

– Арестовать и поместить в одиночную камеру тюрьмы для смертников. После отправляйтесь за Йодли.

Хадсон кивнул, резко опустил забрало и вышел из кабинета.

«Отличный парень, – подумал Скиннер сразу, как за полковником закрылась дверь. – И почему таких людей не было со мной, когда я начинал политическую карьеру? Глядишь, не стал бы тем, в кого превратился. Кто я есть на самом деле? Старый лгун и пройдоха, заботящийся о собственном благополучии».

Он вернулся за стол, снял трубку телефона.

– Начальник службы безопасности жилого комплекса федеральных служащих слушает, – представился абонент.

– Немедленно задержите вице-председателя и его секретаря без объяснения причин. Доложите по мере исполнения.

– Да, господин Председатель.

В трубке послышались короткие гудки. Скиннер вернул её на рычаг, опёрся локтями о стол и запустил пальцы в седеющие волосы.