Текст книги "Шаг в неизбежность"

Автор книги: Гарольд Хоук

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 31 страниц)

41

Дикари продолжали петь, но теперь к ним присоединился вождь. Он выкрикивал тонким голосом отдельные слова, племя подхватывало их десятками глоток и нараспев повторяло по нескольку раз.

Стивен услышал хриплый, полный отчаянья крик, сменившийся каким-то мычанием. Это жрица схватила Даймонта пухлой пятернёй за хозяйство и впилась поцелуем. Толстые щёки туземки заткнули нос несчастному пилоту, он посинел и стал задыхаться.

Заметив, что Мэтью вот-вот отправится на тот свет, Стивен заорал и плюнул в ненасытную дочку вождя. Толстуха отпрянула от жертвы, её жирные губы влажно блестели, глаза горели ликованием и предвкушением удовольствия, тогда как Даймонт хрипло дышал и хватал воздух синими губами, постепенно приобретая нормальный цвет лица.

– Ну ты дал, – прошуршал шлемофон голосом напарника, – смотри, как бы она из тебя все соки не высосала.

– Отстань, – огрызнулся Джонсон, не сводя глаз с дикарки. Та буквально ощупывала его поросячьими глазками, особо задерживаясь взглядом ниже пояса.

– Вот ещё! Я не до конца насладился зрелищем, хочу увидеть, как милашка тебя приголубит.

– Ты бы лучше помог, чем всякую чушь нести, – рявкнул Джонсон, дёргая за столбом связанными руками.

Жрице ещё никто не оказывал сопротивления. Влажные губы расплылись в похотливой улыбке, ей понравился этот чужак. Смелый, вон как глазами сверкает, сильный, раз её не боится, такой в постели будет очень хорош. Она что-то сказала, причмокнула, шагнула к странному пленнику, потянувшись толстыми сосисками пальцев к его штанам.

Стивен бросил попытки освободиться и, глядя в ненавистное лицо, угрожающе произнёс:

– Только тронь, сука, и всё твоё племя будет валяться у моих ног, умоляя о пощаде.

Дикарка застыла на месте, она не поняла ни слова, но интонация и выражение лица чужеземца говорили сами за себя.

Стивену показалось, будто немой поединок между ним и жрицей продолжался целую вечность, на самом деле прошло не больше секунды. Дочь вождя запрокинула голову, издала каркающие звуки, чем-то похожие на смех, приблизила к Стивену изрытое оспинами лицо и, глядя ему прямо в глаза, медленно поднесла руку к ширинке.

– Чан, быстро переведи ей всё, что я недавно сказал, – сквозь зубы потребовал Джонсон, сжав за столбом кулаки.

Запинаясь и коверкая слова, Чан Кай-Ши перевёл. Жрица опустила руку, удивлённо посмотрела на переводчика, на Стивена, опять уставилась на толмача.

– Сонго дакоибуку туси, – сказала она и от души врезала крестьянину по лицу. Чан Кай-Ши вскрикнул, дёрнул головой, из разбитого носа тонкой струйкой потекла кровь.

– Ну держись, гнида черномазая, – Стивен сплюнул на землю. – Герхард, ты меня слышишь?

– Слышу, не глухой.

– Пора взяться за них по настоящему, взорви здесь что-нибудь, пусть эти твари испугаются, как следует.

– Не боись, дружище, всё будет нормуль. Скажи Чану – пусть зажмурится. На счёт три. Раз…

– Чан, закрой глаза, – что есть мочи крикнул Стивен и плотно сомкнул веки.

Жрица увидела, как странный пленник зажмурился, торжествующе рассмеялась.

– …Три!

Герхард пальнул «слеповухой» из подствольника и ткнулся головой в землю не желая схватить «зайчика». Граната взорвалась в кругу туземцев, произведя переполох, они прекратили пляску, в страхе упали на колени. Из всех дикарей только вождь и жрица остались на ногах.

– Молодец! – прохрипел шлем голосом Стива. – Видишь большую кучу дров?

– Вижу.

– По моей команде разнеси её нахрен.

– О'кей!

Герхард перезарядил гранатомёт, навёл оружие на мишень и приготовился к стрельбе. Неожиданно в перекрестье прицела появилась верховная жрица. Наполовину оглохшая и ослепшая от взрыва она неровно шла, щупая воздух перед собой.

На площади стоял страшный гомон. Испуганные дикари выли на разные голоса, бились головами о землю, рвали на себе волосы, посыпали пылью. В ушах пленников тоже непрерывно звенело. Стивен повернулся к проводнику, закричал:

– Чан, быстро объясни этой суке: или она отпускает нас, или я разметаю дрова по округе.

– Слушаюсь! – расплылся крестьянин в довольной улыбке. Не прекращая улыбаться, он перевёл ультиматум, громко выкрикивая каждое слово.

Туземка остановилась, повернулась на звук. Щупая воздух, пошла к переводчику, сильно топая толстыми ногами. Широко раскрытые глаза почти ничего не видели, только расплывчатые пятна вместо пленников и темные, уходящие в голубоватую муть полосы столбов.

Не отрывая голов от земли, дикари завопили ещё громче, умоляя отпустить ужасного колдуна. Насмерть перепуганный отец с хриплыми воплями бросился наперерез дочери, на ходу размахивая посохом.

Жрица с ужасным рёвом оттолкнула вождя, тот пушинкой отлетел в сторону, плюхнулся в пыль костлявым задом. Птичий череп сорвался с палки, закатился за столб Стивена и застыл с задранным кверху клювом. Корона из перьев съехала набок, потная лысина оголилась. Бусы порвались, теперь на худощавой старческой груди болталась пустая нитка из сухожилий, а по земле вперемешку рассыпались кости и сушёные лапки древесных крыс.

– Давай! – негромко сказал Стивен.

Герхард нажал на курок, автомат дёрнулся в руках, выплёвывая гранату. Она описала длинную дугу и упала в центре шалашика из дров. Грохнул взрыв, политые маслом деревяшки разлетелись в стороны, рисуя в воздухе дымные следы. Гранатные осколки защёлкали по стенам хижин, несколько кусочков металла чиркнули по камням в опасной близости от пленников, ещё один пролетел рядом с широким задом туземки, срезав острым краем часть юбки.

Дикари взвыли от ужаса, поползли к ополоумевшей дочери вождя, непрерывно повторяя:

– Кудо си-си бенуси!

– Господин «ангел», получилось! – радостно закричал Чан Кай-Ши. – Они просят нас отпустить!

Между тем дикари завопили громче, Чан едва успевал переводить:

– Они боятся вашего гнева, говорят: вы умеете управлять громом и молниями, просят у вас прощения и молят жрицу дать вам великие дары.

Жрица рыкнула на испуганных соплеменников, прыгнула к одному из отмеченных тряпицей воинов, сильно пнула в лицо. Тот упал набок, прикрыл голову руками, заскулил и сжался в комок. Она добавила ему ещё несколько раз, врезала соседям для острастки и повернулась к Стивену.

Злобно щуря покрасневшие глаза, скаля жёлтые зубы, верховная жрица медленно наступала. Толстые пальцы подрагивали, из перекошенного рта вырывался какой-то хрип.

– Мало тебе, стерва? – холодно сказал Джонсон. – Тогда я разломаю твою долбанную хижину. – Не поворачивая головы, бросил короткое:

– Переведи!

Чан перевёл. Жрица зарычала от злости, прыгнула к Чан Кай-Ши, замахнулась. В мгновенно возникшей тишине звонко щёлкнула оплеуха.

Стивен дёрнулся, будто засветили ему, верёвки сильно врезались в запястья. Не чувствуя боли в онемевших руках, он рявкнул со злостью:

– Не понимаешь, да? Герхард, раскидай по деревне это размалёванное убожество.

– Да не вопрос, – прошуршало в шлеме, – мне эта хрень тоже не нравится, рисунки слишком примитивны. Я пейзажи люблю.

Стивен услышал слабый хлопок, увидел, как из кустов вылетел тёмный цилиндр. Граната пролетела по воздуху, легко пробила соломенную крышу, упала на земляной пол.

Раздался оглушительный грохот, на месте хижины вспухло облако пыли, из которого вылетели пучки соломы, куски глины с тростниковыми палками. Обломки посыпались на спины вопивших от страха дикарей, забарабанили по земле, беспорядочно валясь с неба. Вместе с ними на площадь обрушился дождь из кровавых ошмётков куриц, некогда принадлежавших вождю.

Когда пыль немного осела, дикари на месте лачуги увидели дымящуюся кучу с торчащими во все стороны деревяшками. Повсюду валялись перья, несколько штук ещё кружилось в воздухе, снежинками падал птичий пух.

Туземцы взвыли пуще прежнего, вождь заорал громче всех и без чувств повалился на землю. Часть дикарей тоже упала в обморок, остальные поползли к жрице, умоляя отпустить пленников, пока ужасный колдун не разрушил все дома в селении.

Ей ничего не оставалось, кроме как уступить мольбам соплеменников и требованиям чужестранца. Она повернулась к жителям деревни, что-то лающе прокричала. Побитый Джонсоном туземец заскочил в ближайшую хижину, выбежал оттуда с каменным ножом в руках.

Стивен почувствовал, как верёвки ещё больнее врезались в кожу, а потом онемевшие запястья закололо от притока свежей крови. Вынув руки из-за столба, он с удовольствием потёр оставшиеся от пут следы и бросился к Мэтью. Как оказалось, вовремя. Опоздай он на долю секунды и тот с размаху бы приложился носом о камни площади.

Опустив на землю бесчувственного пилота, Стивен ударил его по щекам. Даймонт застонал, приходя в себя.

– Пить, – слабо попросил он, облизывая сухие губы.

– В джунглях попьёшь. Вставай, уходим отсюда. – Стивен помог пилоту подняться. Тот приник к столбу, обхватил руками, чтобы не упасть. – Стоять можешь? Помощь не нужна?

Мэтью помотал головой. Сознание ещё мутилось, но это не мешало ему держаться на ногах.

– Дай мне пару минут, и я готов.

– Хорошо, немного времени у нас есть. – Стивен повернулся к проводнику:

– Чан, переводи. В награду за освобождение я посылаю в джунгли людей, внешне похожих на меня, но без магических способностей…

– Эй, приятель, скромнее надо быть, – услышал он голос Миллера.

– С ними можно делать всё, – продолжил Стивен, – главное поймать их до того, как они выберутся из леса. Если вы не справитесь, я разрушу деревню, а каждого жителя превращу в камень. Я всё сказал. Он сложил руки на груди, надменным взглядом окинул столпившихся перед ним дикарей.

Чан Кай-Ши закончил переводить. Над площадью повисла тишина, только шумела листва джунглей, да слышалось редкое кудахтанье куриц.

Наконец туземцы взорвались радостными криками. Ещё бы! Великий колдун не сердится на них, наоборот, вместо наказания он дал возможность ублажить ненасытную жрицу новыми пленниками.

Охотники похватали копья и с улюлюканьем ринулись на поиски. Никому не хотелось испытывать на себе её домогательства. В отсутствие пленников мужчины племени разделяли с ней ложе. После подобных утех они несколько дней не могли ходить на охоту, так их выматывала любвеобильная толстуха.

Когда тапианы скрылись в лесу, дочь вождя что-то крикнула женщинам, показывая на развалины хижины. Дикарки разделились на группы и побрели в разные стороны за тростником, глиной и соломой, обходя стороной вождя. Тот с кряхтением и стонами ползал по земле, собирая рассыпавшиеся бусы.

Жизнь в деревне понемногу входила в прежнее русло.

42

Пока рядовые блуждали по джунглям, Джон Уилкис не терял времени даром. Он не зря поселился в доме миссис Робинсон. Прежде чем выбрать место временного пристанища сержант долго приглядывался, повреждённый передатчик требовал ремонта, а запасные части к аппаратуре можно взять либо в специализированном магазине, либо на свалке.

Магазин отпадал сразу по двум причинам: во-первых, все покупатели комплектующих для специфической техники заносились в особый реестр, а во-вторых, аппарат для которого покупались запчасти, автоматически ставился на государственный учёт. Интересно, как сильно вытянулось бы лицо продавца, зайди сержант в магазин со спутниковым передатчиком в руках и со словами: «Здравствуйте, мне, пожалуйста, пару вон тех микросхем, чип микропроцессора, и пять резисторов для шифрогенератора «Спайворд мини» девятой серии». Наверное, пришлось бы менять витрину. Несчастный случай – отпавшей челюстью разбило стекло.

Значит, раз нельзя воспользоваться услугами магазина – остаётся свалка.

Определившись с источником снабжения, сержант приступил к поискам нужных людей. Кто может обеспечить доступ на свалку? Правильно, мусорщик.

Найти подобного человека в многомиллионном городе – пустая затея? Для тех, кто не знает где и как искать – да, для других – плёвое дело. Надо лишь внимательно смотреть и слушать.

Первая часть операции прошла успешно. Джон поселился в доме миссис Робинсон и сразу понравился ей. Осталось войти в доверие к её сыну и через него добыть необходимые детали. Но вот здесь случились непредвиденные трудности: Тим Робинсон никак не хотел идти на контакт. Любую попытку сержанта завязать разговор он воспринимал в штыки и уходил в другую комнату, да и вообще лишний раз не попадался на глаза.

Впрочем, сержант не собирался сдаваться так просто. Он искал пути к юноше и это ему удалось.

Как-то вечером, возвращая к жизни перегоревший радиоприёмник мистера Персиваля, добродушного старичка из соседнего дома, сержант услышал осторожный стук в дверь.

– Войдите, – крикнул он, и дунул на блестящую каплю припоя.

Дверь негромко скрипнула, в образовавшуюся щель просунулась голова Тима:

– Можно?

– Конечно, заходи, чувствуй себя, как дома. Уилкис усмехнулся, в его устах банальная фраза звучала двусмысленно, ведь до того, как он здесь поселился – комната принадлежала мальчишке.

Тим вошёл, втянул носом необычный запах. Когда-то нормальная комната превратилась в мастерскую. Из привычных вещей в ней остались только кровать вдоль стены, шкаф в углу, сундук и стол возле окна.

По всему полу громоздилась неисправная техника, электродвигатели, блоки питания. На столе россыпью лежали детали, инструменты, пучки разноцветных проводов. Даже на кровати валялись какие-то электронные штуки.

За столом сидел мистер Уилкис, в одной руке он держал зелёную пластину с серебристыми цилиндриками, синими и красными квадратиками, чёрными прямоугольниками, а в другой включенный в сеть паяльник с дымящимся жалом.

– Сэр, извините меня за грубость при нашей первой встрече, – сказал Робинсон, топчась у порога. – Когда я увидел в коридоре армейские ботинки, вдохнул аромат куриного супа, у меня сердце от радости чуть не выскочило. Я подумал: мама согласилась с моим решением и пригласила домой военного рекрутёра, а оказалось… – он сокрушённо махнул рукой.

– Так ты поэтому на меня взъелся? Фу, а я-то думал, – сержант улыбнулся, ткнул паяльником в баночку с канифолью. Раздался негромкий пшик, струйки белого дыма потянулись к потолку, в комнате запахло сосновой смолой. Джон подцепил жалом немного припоя, поднёс к ножке конденсатора, подержал пару секунд. – Ну, чего встал у порога? Проходи, садись.

Тим шагнул к столу, вытянул из-под него стул, сел напротив сержанта.

– Значит, хочешь служить в армии? – Уилкис положил паяльник на подставку.

– Да, сэр, очень хочу, только мама против. Она говорит: меня отправят на какую-нибудь войну, и я там обязательно погибну.

– С такими мыслями только в гроб ложиться, – хмыкнул Джон, проверяя перепаянную схему. Едва коснулся платы кончиками щупов – стрелка прибора отклонилась вправо. Он отложил тестер в сторону, взял отвёртку, вставил плату в крепления и принялся закручивать болтики.

Тим с интересом следил за ним. Ему всегда нравилось копаться внутри электрических приборов. В детстве он разобрал много различных устройств, за что не раз получал нагоняи от родителей.

– Вот и всё, – Джон убрал отвёртку в сторону, взял другую, побольше. – Дай мне, пожалуйста, вон ту штуку.

Тим подал пластиковую крышку, Уилкис быстро прикрутил её на место, перевернул приёмник, нажал кнопку включения. Старый, потрёпанный жизнью прибор ожил, подмигнул жёлтым глазом индикатора питания, хрипло заперхал.

Сержант покрутил ручку настройки, красный квадратик двинулся с места. Чем сильнее он смещался в сторону, тем громче хрипели сетчатые динамики. Впрочем, иногда хрипы сменялись голосами, обрывками мелодий, другими звуками.

– Отлично! – Джон отложил выключенный приёмник в сторону, взял замызганную тряпочку и стал вытирать руки. – Так ты, значит, хочешь служить в армии, а мама тебя не отпускает?

– Да, сэр, очень хочу… а вы служили? – неожиданно спросил Тим, вертя в руках какую-то плату.

– Конечно, иначе, откуда бы у меня взялись военные ботинки, – усмехнулся Уилкис, убирая тряпку в ящик стола.

– Я вас серьёзно спрашиваю, без шуток.

– А я и не шучу. Хочешь, поговорю с твоей мамой, объясню, что к чему. В армии не всех посылают на войну, а те, кто воюют, не обязательно должны погибать. Я, как видишь, живой остался.

Тим от удивления выронил плату из рук.

– Вы на самом деле воевали взаправду?

– А разве можно воевать понарошку? Ладно, об этом позже поговорим. Ты мне лучше скажи: на свалку каждый день ездишь?

– Да, – кивнул Робинсон, – по нескольку раз.

– А там есть сломанные рации? Я нашёл у тебя одну, починил, надеюсь, ты не против?

– Спрашиваете?! Конечно, не против! А вам этих раций много надо? Там их много, штук тридцать, если не больше. Я одну взял, перед девчонками похвастаться. Хотел сам отремонтировать, да не получилось, – вздохнул Тим.

– Хватит шести, – сказал Уилкис, на всякий случай удвоив нужное количество.

Он очень обрадовался, найдя неисправную рацию. Ещё на корабле Паркера спецназовцы обговорили время и место встречи, если бы что-то пошло не так. Каждое утро с девяти до десяти Уилкис посещал мясные ряды городского рынка. До сих пор его люди не появились в Генусбурге, но рано или поздно это произойдёт и как тогда держать связь? Ходить в шлемах по городу? Так им вряд ли удастся долго оставаться незамеченными.

Для связи с товарищами полицейские рации подходили лучше всего. В умелых руках они легко настраивались на недоступные городским службам каналы, сохраняя возможность принимать сигналы на рабочей частоте. Так можно и с командой общаться, и полицейские разговоры прослушивать. Полезное свойство при любой заварушке.

– Хорошо, мистер Уилкис, я завтра вам привезу, если их не растащили, или случайно не разломали. У нас на свалке ездят огромные бульдозеры, – заговорщически прошептал Тим, наклонившись к постояльцу. – Высотой с наш дом, если не больше, мусор в карьеры сваливают. Говорят, после того как оба карьера доверху заполнятся, их засыплют землёй и посадят лес, а новую свалку в другом конце города сделают. Мне это бригадир по секрету шепнул.

Сержант молча кивнул, подмигнул одним глазом: мол, всё понял и сохранит информацию в тайне.

– А туда посторонних пускают? Там наверно много полезных вещей найдётся. Мне бы там побывать, – мечтательно сказал он, – хочу кое-что собрать, да вот деталей не хватает.

– Я видел, туда многие приезжают. Сторожа за деньги пропускают каждого, кто хочет забрать что-нибудь дельное.

– Вот как? И сколько просят?

Тим пожал плечами, взял со стола проволочку, накрутил на палец.

– Не знаю. Думаю, всё зависит от объёма… больше сотни вряд ли возьмут.

– Всего-то? Пфе! Ерунда! – Джон положил ладонь на руку Тима: – Слушай, а ты не мог бы меня на мусоровозе до свалки добросить, а?

– Нет, сэр, у нас с этим строго, – Тим высвободил руку, убрал со стола. – Нам категорически запрещено перевозить пассажиров, сразу могут с работы выгнать.

– М-да, – сержант почесал кончик носа, – плохо дело, а на такси до полигона можно добраться?

– Думаю, да – только не каждый согласится туда ехать, пахнет там не очень хорошо. – Тим помолчал, а потом еле слышно обронил: – А у нас в гараже машина.

Сержант вскинул голову:

– Что ты сказал?

– Машина в гараже, – повторил Тим, теребя сложенные на коленях руки.

Уилкис резко вскочил, больно стукнулся о ножку стола, зашипел, схватившись за ушибленную ногу.

– Чего ты раньше-то молчал?

– Так она не работает, поломалась незадолго до смерти папы, он хотел её починить, да не успел.

Джон похромал к двери:

– Пошли скорей, я посмотрю, может там ничего серьёзного.

43

Гараж встретил прохладной полутьмой с запахами машинного масла и бензина. В первые несколько секунд Уилкис ослеп и ориентировался на звуки. Тим шёл впереди, и каждый его шаг сопровождался разнообразными скрипами лестницы от лиричного сопрано до колоритного баса.

Едва глаза Джона привыкли к темноте, раздался негромкий щелчок выключателя. Под потолком мигнули и загорелись две трубчатые лампы, равномерно освещая окрашенные в зелёный цвет стены.

Уилкис зажмурился, несколько раз поморгал и осмотрелся. В углу пыльный плафон прислонился к ровному штабелю колёс. Чуть левее и выше к стене прибит фанерный щит с многочисленными крючками, на которых висят инструменты всяких размеров и функций. Вдоль длинных стен тянутся стеллажи. Расставленные по ним в художественном беспорядке какие-то канистры, коробки, высокие и низкие банки отдалённо напоминают контуры современного города. Посреди гаража снулой черепахой застыл серебристый «Сириус». Выпуклые глаза фар равнодушно смотрят на широкие створки ворот, а хромированная решётка радиатора напоминает искривлённые в усмешке губы.

Сержант даже присвистнул от удивления, этот автомобиль являлся одним из тринадцати тысяч эксклюзивных экземпляров, выпущенных к столетнему юбилею завода «Мартин Мюллер». Неуклюжий с виду, он творил на трассе настоящие чудеса, ведь его сердце – это сверхмощный турбированный двигатель, способный разгонять «Сириус» до сотни за две с половиной секунды.

Неизвестно как этот гоночный монстр оказался у Робинсона старшего. Автомобиль до сих пор стоил бешеных денег, даже сейчас спустя тридцать лет со дня выпуска за рабочий экземпляр просили минимум двести тысяч лардо.

Уилкис дотронулся до сдвижной крыши автомобиля, смахнул с краю лёгкий налёт времени. Пылинки закружились в воздухе, а на покрытом пылью металле остались следы.

– Ничего себе! У вас в гараже такая машина стоит, а ты на ней никуда не ездишь. Да ты знаешь, что это за автомобиль?

– Знаю, – Тим прикоснулся к изгибу крыла, – это папина гордость и страсть. Я же говорил: она поломалась, а починить я её не могу, плохо в машинах разбираюсь. Да и прав у меня нет.

– Понятно. Ну, давай посмотрим. Открывай.

Тим заглянул в салон, потянул на себя скрытый под приборной панелью рычаг. Звонко щёлкнул замок, Джон поднял крышку капота, склонился над моторным отсеком.

Внутри под кожухом находился компактный двигатель, от него к разноцветным бачкам тянулись резиновые шланги, куда-то вниз уходили гофрированные патрубки. Сбоку из глубокой ниши выглядывала аккумуляторная батарея, а спереди за конусовидным щитком прятались лопасти вентилятора.

– Эй, Тимми, дай-ка мне свечной ключ и вон тот с плоской головкой, – попросил Джон, внимательно осмотрев двигатель.

– Эти да? – Тим показал на изогнувшийся коброй ключ и на длинную трубку с восьмигранником на конце.

– Угу!

Робинсон подошёл к щиту, снял инструменты:

– Держи.

Джон ловко поймал ключи, склонился над двигателем. Через минуту защитная крышка оказалась на полу. Тим заглянул через его плечо, удивлённо присвистнул. Оказывается, под пластиковой равниной прятался целый мир с его металлическими горами и впадинами, змеящимися каналами резиновых рек, поблёскивающими в искусственном свете стальными тоннелями.

Тим внимательно следил за действиями нового приятеля. Тот сдёрнул высоковольтные провода, вставил в отверстие восьмигранной трубки отвёртку и поочерёдно выкрутил свечи.

– Контрольный щуп.

Тим подскочил к стеллажу, в одной из банок нашёл похожий на складной ножик набор щупов, бросил Уилкису. Тот выдвинул подходящую пластинку, померял зазор. Когда очередь дошла до последней свечи, Джон спросил:

– Слушай, а как тебя без прав на работу взяли?

– Не знаю, – пожал плечами Робинсон. – Да там о них и не спрашивали, машину водить умею и то хорошо. Директору всё равно кого нанимать, лишь бы кто-то работал. Из «Трэшсервис» люди постоянно увольняются, работа грязная и тяжёлая.

Джон внимательно осмотрел свечу, нагара нет, электроды в прекрасном состоянии, щуп, как и положено, проходит с лёгким усилием. «Значит, дело не в свечах, придётся искать причину в другом месте», – подумал он, а вслух произнёс:

– Да уж та ещё работёнка не позавидуешь.

– Ерунда, – махнул рукой Тим, – главное, деньги платят. Хорошо вы у нас поселились, хоть какой-то доход, кроме моей зарплаты…

– Так, хватит мне выкать, я не настолько старше тебя, чтобы выслушивать: «сэр», «вы», «ваше» и тому подобную дребедень, – Джон вкрутил последнюю свечу, положил ключ на верхнюю полку стеллажа, потёр руки, скатывая налипшую грязь в колбаски. – Цепляй наконечники, а я займусь аккумулятором.

Он обхлопал ладони, обошёл машину, встал с другой стороны моторного отсека. Здесь тоже есть чем заняться. Неприкрученные провода болтаются в стороне от покрытых белым налётом клемм. В аккумуляторной нише и подкапотной полке валяется растительный мусор. Видно «Сириус» когда-то стоял на улице, под деревом или на открытом месте, где часто гулял ветер, другого объяснения обрывкам листьев, мелким семенам и чешуйкам почек у него не нашлось.

– Мама будет против такого обращения. Вы… ты наш гость, я должен соответственно к тебе относиться, – Тим, надел наконечник провода на изолятор свечи.

Уилкис усмехнулся, хмыкнул.

– Шкурку дай.

Тим протянул кусочек наждачной бумаги. Джон согнул его пополам, зачистил клеммы аккумулятора, надел на них провода и протянул руку:

– Ключ на десять.

Робинсон снял с щита «трещотку», вложил в испачканную ладонь. Сержант склонился над мотором, Тим услышал лёгкое потрескивание, с которым головка ключа скользила вверх-вниз.

– Говоришь, мама против? – ухмыльнулся Джон, возвращая инструмент. – Но сейчас её с нами нет, значит, можно обращаться ко мне как угодно. Правильно? – Тим кивнул. – Ну вот, другое дело.

Он вернул защитную крышку на место, просунул болты в отверстия, затянул крест-накрест. Вытер руки какой-то тряпкой, подмигнул Робинсону:

– Закрывай, пора погонять малышку.

Тим вынул фиксатор из крепления, опустил капот, раздался негромкий хлопок.

– Молодец! Где ключи от машины?

Робинсон снял со стены связку ключей, протянул сержанту, спустя несколько секунд услышал стрёкот стартёра, сменившийся басовитым рокотом двигателя.

– Ну, что я говорил? – Джон расплылся в довольной улыбке, поиграл педалью газа, слушая рычание «Сириуса».

Гараж постепенно наполнялся сизоватым дымом и запахом сгоревшего топлива, под потолком щёлкнуло реле вытяжки, загудели вентиляторы, выбрасывая отработанные газы на улицу.

Уилкис махнул рукой:

– Садись в машину, покатаемся по городу, проверим, на что она способна. – Тим забрался в салон, хлопнул дверцей. – Запомни, приятель, – повернулся к нему Джон, – ещё не появилась такая техника, с которой бы я не справился!

Словно издеваясь над ним, двигатель фыркнул и заглох.

– Что за… – сержант повернул ключ зажигания, стартёр зажужжал, прокручивая маховик, но двигатель не заводился.

– Вот и у папы такое было. Он так и не смог найти причину, чего уж говорить о нас с мамой. Я предлагал ей продать «Сириус» уже и покупателя нашёл, но она отказалась.

– А за сколько ты хотел его продать?

Уилкис выбрался из машины и снова склонился над моторным отсеком.

– За три тысячи. Покупатель сказал эта рухлядь не стоит большего.

– Сам он рухлядь! Твоя мама молодец, тот мошенник хотел вас облапошить, за эту машину можно целое состояние получить. Странно, вроде всё в порядке. Ну-ка сядь за руль.

Тим перелез на водительское сиденье, посмотрел на Джона.

– Что сидишь? Заводи.

Он повернул ключ, машина вздрогнула и довольно заурчала. Двигатель работал ровно, без перебоев.

– Вылазь, я поведу, – скомандовал сержант, захлопнув крышку капота. – Никогда ещё не управлял спортивным автомобилем.

Едва он подошёл к водительской двери, как «Сириус» заглох.

– Да чтоб тебя! – Джон просунул руку в окно, дёрнул за рычаг замка, опять полез к двигателю отыскивать неисправности.

– Папа говорил: машина издевалась над ним, как чуть прогреется – сразу же глохнет…

Уилкис резко разогнулся:

– Что ты сказал?

– Машина издевается, как прогреется – глохнет, – повторил Тим.

– Ну конечно! Вот оно решение, на поверхности, а я сразу не догадался. – Уилкис сорвал крышку с коробки предохранителей, раскачивая, выдернул из гнезда реле бензонасоса. – Жди меня здесь, я скоро!

Тим ещё ни разу не видел постояльца в таком возбуждении. Тот в несколько прыжков преодолел десяток ступеней, толкнул дверь и скрылся в коридоре. Какое-то время оттуда доносился топот шагов, но потом всё стихло. Он постоял на месте, слушая размеренное гудение потолочных ламп, затем сел в салон «Сириуса».

Спортивное кресло приняло его в объятья, плотно обхватило с боков, ноги сами нашли педали, пальцы крепко сжали оплётку руля. Тим передвинул рычаг коробки в положение «Ход», глубоко вдохнул знакомый запах кожаной обивки, закрыл глаза и тут же перенёсся на десять лет назад.

В тот день папа повёз их на море. В городе «Сириус» плёлся с черепашьей скоростью в плотном потоке автомобилей. Улицы пылали жаром, дорожное покрытие буквально плавилось под колёсами, в раскрытые окна вместе с раскалённым воздухом врывался чавкающий звук липнущего к покрышкам асфальта.

Дрожащее марево плавало над городом, впитывая в себя недовольные возгласы очумевших от жары людей и гневное бибиканье машин. Испытание километровыми пробками длилось долго, Тим изрядно устал, закапризничал. Мама пыталась успокоить его, давала воды, придумывала смешные истории – бесполезно, Тим не унимался до тех пор, пока они не выехали за город.

На трассе всё сразу переменилось: папа опустил крышу, до упора вдавил педаль газа. «Сириус» резво помчался вперёд навстречу морю и новым приключениям.

Наверное, Тим задремал, погрузившись в воспоминания, потому что вздрогнул от резкого хлопка, с каким Уилкис закрыл капот.

– Хорош спать, – улыбнулся Джон, заглядывая в салон. – Сними передачу и заводи машину. Не бойся, больше не заглохнет, – ответил он на немой вопрос Робинсона.

Тим сдвинул рычаг на себя, повернул ключ в замке зажигания. Двигатель бодро зарокотал, отвечая на каждое нажатие педали громким рыком.

– Нравится? Слышишь, как чисто работает, просто песня какая-то. Ладно, я открою ворота, а ты перебирайся на соседнее кресло.

Сержант отправился к воротам. В это время Тим переполз на пассажирское сиденье. Прошло уже несколько минут, а двигатель работал по-прежнему.

Зафиксировав створки ворот специальными упорами, Джон вернулся к работающему «Сириусу».

– Ну что, не заглох? – улыбнулся он. – А я тебе говорил: не сделали ещё такую технику, с которой я бы не справился.