Текст книги "Твоя далекая звезда (Отпуск в тридевятом царстве) (СИ)"
Автор книги: Галина Бахмайер
сообщить о нарушении
Текущая страница: 21 (всего у книги 32 страниц)
Глава 21
Олквин смог вернуться в Сентин только спустя четыре месяца. Зима уже вступила в свои права. Уезжая на побывку из столицы, капитан обычно несколько дней гостил у старшего брата Ланайона, жившего неподалеку от Норвунда. В замке Олквинау прошло детство Бенвора – беззаботные годы, которые он считал самыми счастливыми. Живя в монастыре после смерти матери, и даже получив собственный феод, он по привычке продолжал называть родовой замок своим домом.
Обычно небольшой отряд выезжал поздним утром и, не спеша, с остановками во всех попутных деревеньках, добирался до Сентина как раз за зимний световой день. В этот раз Бенвор выехал из столицы вечером, сразу после того, как передал все дела, и заночевал в Олквинау со своим отрядом, собираясь пуститься в путь на рассвете. Ланайон и его жена Веанрис уговаривали юношу остаться подольше, но Бенвор отказался.
– Мне впервые выпало столько свободного времени. Не хочу его терять.
– В прошлый раз у тебя было всего три недели, – заметил Ланайон. – И все-таки ты погостил у нас. А теперь впереди два месяца. Куда так спешить?
– У меня там осталось очень важное дело, – сдержанно ответил Бенвор. – Я не успел в прошлый раз… Боюсь, как бы не стало поздно.
– Подожди, пока как следует подмерзнет, – уговаривал брата барон. – Платусс недавно написал нам, что у них все благополучно. Урожай собрали весь, на границе сейчас тихо. С налогами ты разобрался. Остальное подождет.
– Охота тебе торчать половину зимы в этом Сентине? – подхватила Веанрис. – Там такая скука…
Молодая баронесса в очередной раз была на сносях и предавалась тоскливому унынию. Дочь столичного вельможи, вышедшая замуж за придворного, с ужасом представляла себе прозябание в глухой провинции, вдали от развлечений и, даже живя в предместье, буквально считала дни, когда сможет разрешиться от бремени, оставить дитя с кормилицей и снова окунуться в привычную светскую жизнь.
Бенвор вспомнил, как легко он раньше поддавался на их уговоры. В отсутствие вражеской угрозы феод долго мог обходиться и без него. Платусс и Даина превосходно справлялись со своими обязанностями. Сентину было не привыкать к постоянному отсутствию часто меняющихся господ – как правило, молодых и безалаберных, которые тяготились доставшимся им запущенным хозяйством, почти не приносящим дохода, и рвались лишь на войну… до первого серьезного боя. Торчать без необходимости в крохотном городишке капитану было действительно скучно и, едва разобравшись с насущными делами, Бенвор спешил хоть на пару дней вернуться в Олквинау. Правда, вовсе не из-за столичных развлечений, тем более, что его, как младшего в семье и без титула, приглашали не всюду. Просто в родовом замке имелась приличная библиотека, и хоть ей было далеко до монастырской, капитан предпочитал книги всему остальному. Но в этот раз «чемоданное» настроение охватило Бенвора уже за неделю до планируемого отъезда. Никогда еще он не рвался в Сентин с таким нетерпением.
– Вот-вот, – поддержал супругу Ланайон. – Что тебе там делать, кроме как тискать крестьянских девок?
Веанрис хихикнула, вспомнив о том, что сентинские девицы стараются бежать под венец именно тогда, когда приезжает их красавец-господин. Узнав об этом впервые, баронесса удивилась – ведь обычно крестьяне старались жениться тайком от хозяев или в их отсутствие. Но, как верно подметил старый солдат Нэмрик, теперь в Сентине все было «не как у людей». В отличие от большинства феодалов, Бенвор никогда сам не заявлял о своем праве лорда на первую ночь. Лишь однажды, едва вступив во владение землями, он из любопытства пригласил одну новобрачную. Олквин даже не настаивал, но она все-таки пришла – и понеслось… Гостя в Сентине, Ланайон и Веанрис не раз наблюдали, как невесты сами сбегали прямо после венчания и приходили в господский дом. Даина выставляла их прочь со словами: «Милорд тебя не звал!», а эти нахалки, бесстыдно стреляя глазами в направлении хозяйской спальни, с невинным видом поясняли: «Так ведь положено приходить к господину! Может, он не знает, что у нас сегодня свадьба?» Бенвор уверял брата и невестку: мол, все дело в том, что он взял за правило одаривать серебряной монетой родивших от него крестьянок, а так поступали очень немногие феодалы – ведь право лорда было обычным делом во все времена, и бастарды господ божьей милостью приравнивались к собственным детям. Поэтому девицы заранее рассчитывают урвать от господских щедрот. Барон и баронесса лишь рассмеялись в ответ: «А ты перестань их одаривать – и они найдут другое оправдание». В Сентине и окрестных деревнях подрастало одиннадцать очаровательных малышей с характерными олквинскими чертами – несмотря на редкие визиты, недостаток времени и занятость, юный капитан, по выражению брата, бил без промаха.
– Поедешь на целых два месяца – осенью разоришься, – поддел Ланайон. – Оставайся здесь. Какая разница, где именно портить глаза над книгами?
Бенвор покачал головой, пропуская мимо ушей привычные колкости. Веанрис лишь усмехнулась – иногда ей казалось, что на самом деле ее муж втайне завидует брату. Старший Олквин был копией отца – коренастого и грубоватого, а вот младшему достались изящество и изумительная красота матери. Когда тринадцатилетнего Бенвора представляли ко двору, леди Одилла, супруга принца Майрона, пожаловалась фрейлинам: «Какая досадная несправедливость – из этих двоих подле нашего трона торчит самый настоящий солдафон, а сошедшего на землю ангела отправят проливать кровь». Леди Одилла было заикнулась о том, что младшего Олквина можно оставить при дворе пажом, а со временем он мог бы занять какой-нибудь пост в ее личной гвардии. Принц сперва согласился, но разглядев Бенвора получше, тут же передумал. Мальчика срочно произвели в сержанты и отправили служить подальше, на границу. И Веанрис искренне считала, что ее деверю еще повезло.
– Я все-таки поеду, – мягко возразил Бенвор, не желая обижать брата. – И в этот раз, наверное, не ждите меня раньше срока.
– Вот как? – удивился барон. – Ты начал привыкать к тому жалкому местечку?
– Да он там, наверное, влюбился, – ехидно предположила Веанрис.
– В кого? – возмутился Ланайон. – В дочку кузнеца? Только через мой труп! Я сам подыщу ему невесту.
– Дочке нашего кузнеца от силы лет семь, – рассмеялся Бенвор.
– Значит, дело вовсе не в девушке? – не отставала баронесса.
– Нет-нет, вы меня не так поняли, спохватился юноша.
– Как же тогда понимать? – тут же полюбопытствовала Веанрис. Острый носик светской львицы безошибочно почуял слабый, но отчетливый запах тайны. Бенвор мечтательно улыбнулся.
– Вы все равно не поймете, – заявил он. – И я не смогу объяснить. Но ехать мне нужно срочно.
Ланайон переглянулся с супругой. Та нервно поерзала, положив руку на круглый живот. Глаза ее загорелись нетерпением.
– Никуда мы не поедем! – заметив это, отрезал барон.
– Не надо! – встрепенулся Бенвор. – Ну, хорошо, хорошо, будем считать, что я влюбился в дочку кузнеца. Все.
Он коротко поклонился даме и вышел из гостиной.
– Только через мой труп! – повторил барон ему вслед и недовольно сказал супруге: – А может, и впрямь женить его поскорее?
– Ланайон! – закатила глаза Веанрис. – Где ты найдешь в столице достойную твоего брата невесту, согласную на Сентин?
– Я и не собираюсь искать согласных на малое. Ему нужна партия с хорошим приданым и со своими землями.
– Верно. Твой брат и сам по себе будет желанным приобретением для любой девицы, и этим нужно пользоваться, – уверенно улыбнулась баронесса.
Бенвор осторожно выбрался на узкую, наполовину разрушенную галерею, обрамлявшую верхушку центральной башни замка. Чистое ночное небо было усыпано крупными яркими звездами. Юноша остановился, плотно прижавшись спиной к шершавым камням, и запрокинул голову. Здесь, на высоте, звезды не колыхались от поднимающегося снизу тепла жилых домов, и ясно мерцали в бездонной пустоте. Непостижимая глубина звездного неба неизменно вызывала у Бенвора странное чувство – чувство чего-то несбывшегося, какой-то странной ностальгии по тому, чего никогда не было. Как чья-то тихая песня в ночи над военным лагерем, как курлыканье улетающих журавлей… Но с недавних пор он видел звезды в ином свете, нежели раньше.
Капитан в очередной раз воскресил в памяти последний день в Сентине. После отбытия сборщика налогов Бенвор уже никуда не поехал, остался в доме. Он попросил Джелайну рассказать ему, наконец, об устройстве мира, а также о том, что она думает о его книгах. Гостья начала с книг.
– Прочитать их, конечно же, стоит, – заявила она, взяв со стола первый попавшийся томик. – Даже мне оказалось полезным получить представление о принятых в вашей науке суждениях. Но, не скрою, многие из них в корне неверны. Ну вот, например, у вас используется геоцентрическая модель мира. Да, Земля круглая, но это вовсе не плоский диск…
И пошло-поехало. Бенвор не успевал задавать вопросы, число которых росло как снежный ком. Увы, Джелайне не всегда удавалось ответить так, чтобы он понял все – по словам гостьи, ему были неведомы элементарные вещи, в ее мире знакомые даже детям. Но все-таки она старалась как могла – и окончательно лишила его покоя.
Это стало очередным откровением, потрясением. Простиравшийся между морями Великий Хорверолл оказался лишь куском большого острова, торчащего на относительном мелководье. Чтобы дать капитану представление о величине мира, Джелайна угольком нацарапала на полу схематичную карту всей Земли. Олквин был шокирован – его родина потерялась рядом с огромными материками и безбрежными океанами. А сама Земля, оказывается, была планетой – гигантским шаром, стремительно несущимся сквозь абсолютную пустоту вокруг Солнца – огненного сгустка еще больших размеров. И звезды – привычный с детства узор холодных искр на темном небосклоне – были ничем иным, как такими же пылающими солнцами, недостижимо далекими от Земли и друг от друга и, возможно, тоже несущими вокруг себя планеты с живыми мирами.
Когда рассказ Джелайны дошел до этого места, Бенвор ошеломленно предположил:
– Леди, так ваш мир – на одной из звезд?!
– Что вы, капитан?! – покачала она головой. – Расстояние между звездами – это один вид измерения пространства, а между параллельными мирами – совсем другой. Мы с вами живем на одной и той же планете, но в разных системах координат. Пространство беспредельно не только в видимых глазу направлениях, и систем в нем – бессчетное множество. Впрочем, отсюда мой мир недоступен так же, как и самая далекая звезда.
Олквин уже и не знал, о чем спрашивать, разрываясь сразу между несколькими темами. Но когда доходило до интересующих его подробностей, он тут же переставал понимать половину и огорчался.
– Мы можем только прыгать по верхушкам, – вздохнула Джелайна, вставая с пола, где они просидели больше трех часов. – Учиться следует с самых азов, капитан. Сами видите, стоит копнуть вглубь – и вы тут же запутываетесь в моих объяснениях.
Чувствуя себя расстроенным не столько из-за своего невежества, сколько из-за очевидного намека гостьи на то, что продолжения занимательной лекции больше не будет, Бенвор опустил голову, машинально катая уголек по нарисованной карте.
– Море и впрямь бывает несколько миль глубиной? – указав вдоль полосы воображаемого океана, спросил он. Джелайна кивнула. Юноша вспомнил себя переплывающим речушку рядом с Олквинау, и отчетливо представил себе, будто дно внезапно ушло вниз… Резко выдохнув, он поежился, чувствуя, как встают дыбом волоски на руках. Бросив взгляд на Джелайну, он заметил, что она внимательно наблюдает за ним, и торопливо встал.
– Вы боитесь моря, верно? – вопрос женщины был скорее утверждением.
– Я видел его близко всего один раз в жизни, – усмехнулся Бенвор. – Да, вот так сложилось. Хоть и живу на острове. Не боюсь, нет… скорее, меня тревожит его непредсказуемость. Знаю, обычно море тихое, но мне, к несчастью, довелось увидеть, как огромные волны за несколько минут уничтожили целый порт. Но я смотрю, вас это не удивляет. Вы говорили, мой двойник тоже не любит море. Занятно, правда?
Джелайна промолчала.
– А что он любит? – поинтересовался Олквин. Женщина замялась.
– Вам это, наверное, покажется странным, но я знаю о нем до обидного мало. Можно долго перечислять все, что он знает и умеет… ну, во всяком случае, хотя бы то, что известно мне. Но о его интересах и склонностях мне приходилось лишь догадываться, полагаясь на случай или наблюдательность. Я полностью уверена лишь в том, что он любит свою работу.
– И вас, – вставил Бенвор.
– А вот в этом я уже не уверена. Особенно после его предательства.
– Не уверены потому, что он вам никогда этого не говорил? – спросил капитан. – Но разве обязательно говорить об очевидном?
– Боюсь, это очевидно только вам, – мрачно отозвалась она. – Вы сделали выводы, основываясь на моем рассказе, а эту точку зрения нельзя считать объективной.
– Он мой двойник, – напомнил Олквин. – Вы сами нашли у нас много общего. Пусть мы выросли в разных условиях, но тела устроены одинаково, так что, можно сказать, мы с ним – почти одно и то же, не правда ли? Как братья-близнецы. Кому, как не мне, проще понять его?
– Ну, хорошо, все может быть, – дернула плечом Джелайна. – Какое это теперь имеет значение? И какая разница, что любит или не любит ваш двойник? У вас своя жизнь, у него своя.
– Просто любопытно, – хмыкнул Бенвор и окинул ее быстрым взглядом. – Сравнить наши с ним вкусы…
Лицо женщины застыло.
– Вы выбрали неудачный объект для сравнения, – резко ответила она.
– Я не хотел вас задеть, – поспешно произнес капитан. – Всего лишь пытаюсь понять ход его мыслей. Это и вам может помочь. Думайте, как хотите, но я сомневаюсь, что это было предательством. Если мы и впрямь похожи, то он на такое не способен. Я не могу представить, что могло бы заставить меня…
– Ваша версия? – безо всякого выражения перебила Джелайна.
– О, их даже несколько. Первой напрашивается, конечно же, ошибка. Тем более, что Уокер и сам говорил вам о том, что ему нельзя ошибаться. А возможно, он намеревался уберечь вас от чего-то, или кого-то.
– Или кого-то от меня, – скривилась она.
– Нет, это бессмысленно, – покачал головой Олквин. – Если бы время тут и там шло одинаково… но ведь несколько секунд ничего не решают.
– А как насчет наказания? – прищурилась Джелайна. – На это вы способны?
Капитан задумался.
– Должна быть веская, очень-очень веская причина, – наконец, произнес он, – чтобы я решил так поступить с женщиной. Я даже предположить не могу, за что стоило бы так наказывать – кого угодно. А в вашем рассказе я не вижу ничего, хотя бы отдаленно напоминающего серьезный проступок. Вы же не сделали Уокеру ничего дурного. Наоборот, до самого последнего дня проявляли уважение к его тайнам, терпение и понимание.
– Ладно, ясно, – Джелайна отвернулась.
– К примеру, я бы на вашем месте, – продолжал Олквин, – использовал любую возможность, чтобы выяснить правду. Насколько я могу судить, возможности у ваших друзей были немалые. Если бы понадобилось, я проследил бы за ним сам или нанял кого-нибудь. Нашел бы его дом, разведал…
– Следить за Чарли? – фыркнула она. – Если бы вы видели, как искусно он вычисляет хвост и избавляется от ищеек, то даже не заикались бы об этом.
– Он бывает безжалостен, да? – поинтересовался Бенвор.
– В пределах необходимого.
– Охотно верю. Я тоже иногда… На войне не до церемоний. Но я не верю, что то же самое могло коснуться вас. Он называл вас своей. Это многое значит.
Джелайна пристально взглянула на капитана. Невозможно было понять, о чем она сейчас думает.
– Версия, которая кажется мне наиболее логичной, – сказал Олквин, – вам же и принадлежит. Очередное учебное испытание. А все эти приготовления к отпуску были лишь отвлекающим маневром, чтобы усложнить задачу, вывести вас из равновесия. Не сказал бы, что я это одобряю, но Уокеру, наверное, виднее, как готовить разведчиков. Он ведь тоже мог прийти сюда, чтобы следить, как вы с этим справляетесь, верно? Я на всякий случай предупредил солдат форта…
– Это ни к чему, – перебила женщина. – Чарли – не я. Они заметят его только в том случае, если он сам позволит им это. Пусть лучше присматривают за всякими необычными явлениями.
– Что вы имеете в виду?
– В месте высадки или ухода рейдера, – пояснила Джелайна, – некоторое время можно наблюдать характерное возмущение в пространстве, слышать несвойственные лесу звуки. Заодно пусть обращают внимание на трупы зверей со странными ранами. Хотя, если он не захочет выдать себя, то не станет оставлять никаких следов.
– То есть, он может один незаметно жить в лесу под носом у целой армии? – хмыкнул Бенвор. – И хищников не боится… Просто дьявол какой-то.
– Чарли опаснее любого хищника, – процедила она. – И лучше бы вашим солдатам не попадаться ему на пути. Независимо от численности отряда. Если что-то заметят – пусть немедленно уйдут оттуда, срочно сообщат вам и держатся подальше от этого места.
Бенвор хотел было возразить, что и солдаты не лыком шиты, но что-то во взгляде женщины остановило его.
– Но вас-то поймали, – буркнул он.
– Я была расстроена и непростительно рассеянна. К тому же, я всего лишь стажерка, а Чарли – ветеран. Не судите обо всех рейдерах по одному невезучему новичку.
Олквин почувствовал себя неуютно оттого, в каком настроении пребывала его гостья. Появление Даины, позвавшей их к столу, пришлось весьма кстати.
– Не хотите ли узнать обо мне еще что-нибудь? – предложил он за ужином. Джелайна пожала плечами.
– Даина и Платусс уже снабдили меня кое-какой информацией.
Капитан усмехнулся, оценив рвение слуг. Скорее всего, ей даже спрашивать не пришлось.
– Нет, я говорю о моем сходстве с Уокером. Мне показалось, оно может помочь вам понять мотивы его поступка.
– Вам-то какой прок от моих вопросов? – хмыкнула она. – Или вы тоже что-то хотите за это?
– Каюсь, хочу, – сознался Бенвор. – Я надеялся, что потом и вы расскажете мне еще что-нибудь такое же интересное, как сегодня.
Джелайна рассмеялась.
– Так и знала! Пока что налицо только разница. Чарли умеет добиваться своего куда незаметнее.
– Я это запомню, – тихо пообещал Олквин.
Сильный порыв холодного ветра растрепал Бенвору волосы и пробрался под одежду. Юноша подышал на онемевшие руки, бросил последний взгляд на ледяное крошево звезд и вернулся в башню. Спускаясь по спиральной лестнице вниз, он думал о внушительном списке вопросов, составленном за четыре месяца, прикидывая, что еще можно успеть туда добавить.
– Правильно, записывайте все, что вас интересует, – одобрила Джелайна, провожая его из Сентина. – А я, пожалуй, вспомню прежнюю профессию и начну потихоньку составлять для вас учебный план. Я чувствую себя беспомощной из-за того, что приходится опираться на ваши скудные базовые знания. Будем восполнять пробелы в вашем образовании, осваивать математику, физику и так далее. Но только попробуйте потом хоть раз заикнуться, что вам надоело – брошу все, и не услышите от меня больше ничего интересного, – тон ее стал шутливо-угрожающим, но Бенвору было наплевать, он ликовал. Да пусть хоть розги вымачивает, как братия из монастыря! Она согласна учить его!
Четыре месяца казарменной рутины тянулись невыносимо. Но теперь Олквин ехал домой надолго. Впереди зима, хозяйственных забот почти не будет. Целая куча свободного времени.
Только бы Джелайна все еще была там.
Путь до Сентина оказался рекордно быстрым. Словно чувствуя настроение хозяина, гнедой жеребец то и дело переходил с рыси на галоп, заражая нетерпением остальных лошадей в отряде. Да и солдаты не предлагали обычных остановок по пути – раз господин капитан торопится, значит, так надо.
Контраст с прошлой зимой был разительным. На улочках городка не встретилось ни одного исхудавшего от голода лица, румяные от мороза жители кланялись феодалу, сбегаясь отовсюду. В приподнятом настроении Олквин ворвался в дом, на ходу обнял радушную Даину, хлопнул по плечу Платусса, взлетел по лестнице и принялся звать Джелайну. Постучав в дверь ее комнаты и не дождавшись ответа, он вернулся вниз и спросил:
– А где леди Анерстрим?
Платусс съежился.
– Она… нет ее… – дрожащим голосом пробормотал он. У Бенвора внутри разом все зашлось, словно он глянул вниз с высокого обрыва.
– Когда? – выдавил он. – Когда она… ушла?
– Так это… утром еще, – пролепетала Даина, пятясь в направлении кухни.
– Сегодня?! – воскликнул Олквин, чувствуя, как в один миг рухнули все его надежды. Он опоздал всего на несколько часов. Ну что, что мешало ему бросить все еще вчера, взять запасную лошадь и домчаться сюда в одиночку?!
Новость оглушила Бенвора. Краем сознания он понимал, что ему стоило бы порадоваться за Джелайну. Она наконец получила возможность вернуться домой. Ей больше не придется долгие годы томиться ожиданием в скучном средневековье. Она снова в своем далеком мире, и рядом с ней верные друзья.
Но это было так несправедливо… Всю осень напролет он отчаянно ждал этого дня, а ее забрали именно сегодня!
Конечно, Олквин знал, что такое когда-нибудь все-таки случится. Но это не приносило утешения. Как будто он вытерпел четыре нудных месяца только благодаря тому, что пребывал в постоянном ожидании чего-то необыкновенного. Теперь казалось, что его обманули, лишили заслуженной награды. Осталось только острое чувство потери. Его удивительная тайна больше не принадлежала ему. И еще одна непрошенная мысль неприятно кольнула вслед, оставив осадок смутной зависти: Джелайна вернулась к его несравненному двойнику…
Больше не было смысла торчать в Сентине половину зимы. Можно хоть сейчас возвращаться в Олквинау. Или дать отдохнуть лошадям и вернуться завтра. Или подождать пару дней, пока уляжется разочарование, чтобы родные не заметили подавленного состояния. Все равно.
– Милорд? – голос управляющего казался испуганным. Каково же было старым слугам наблюдать невероятное исчезновение гостьи? «Характерное возмущение в пространстве» – так, кажется, она говорила? К черту. Все равно.
– Не только сегодня, милорд, – робко выговорил Платусс. – Леди нарушила распоряжение уже на третий день после вашего отъезда. И с тех пор уходила каждый день.
Бенвор медленно обернулся к нему, с трудом воспринимая, о чем тот говорит.
– Каждый день? – растерянно повторил он. – Какое распоряжение?
– Вы запретили ей покидать Сентин, – запинаясь, напомнил управляющий. – Велели нам не выпускать ее за ворота. Но она все равно ушла – попросту перелезла через стену, как мальчишка. Больше ворота перед ней не запирали, да и зачем, если они ее не останавливают? Простите нас, милорд.
– Леди каждое утро в лес уходит, – подхватила Даина. – Крестьяне видели ее в разных местах, говорят, она подолгу бегает, лазает по деревьям, плавает в реке в любую погоду…
Джелайна здесь, она никуда не исчезала! Это известие ослепительной вспышкой затмило все сразу – и горечь предполагаемой утраты, и виноватые лица слуг, не сумевших выполнить господский приказ.
– Ее предупредили, чтобы не подходила близко к границе, – торопливо добавил Платусс, и недоуменно умолк, когда капитан со счастливым видом рухнул на кресло у камина.
– Господи, да пусть делает, что хочет! – с облегчением хохотнул Бенвор. – Главное, что она здесь.
Слуги переглянулись, и тут отворилась дверь, раздались торопливые шаги и радостный возглас:
– Даина!
В зал влетела запыхавшаяся Джелайна – в широком плаще с капюшоном и маленькой котомкой на плече. Олквин вскочил и шагнул ей навстречу. Ахнув, женщина бросилась к нему, протягивая руки. Бенвор машинально поймал ее и оторвал от пола, смеясь, как ненормальный. Шок от недавних переживаний еще не прошел.
– Я увидела конный отряд, – пискнула Джелайна в его крепких объятиях, – и сразу поняла, что это вы.
– А вы меня напугали, – бормотал Олквин, не отпуская ее. – Я думал, вы исчезли, бросили меня…
Он почувствовал на щеке что-то мокрое и удивленно отстранился. Оказалось, у женщины свалился капюшон, открыв слипшиеся ледяными сосульками волосы. Она провела по ним рукой, стряхивая тающие льдинки, и смущенно рассмеялась.
– Не представляете, как я рада вас видеть!
– Нет! – возразил Бенвор. – Это вы не представляете!
Даина подскочила к ним с полотенцем.
– Миледи, вы опять ходили с мокрой головой! – запричитала она.
– Я услышала стук копыт, – оправдывалась Джелайна. – Некогда было вытираться как следует. Хватит, Даина, я не заболею.
– Вы плавали? – изумленно спросил капитан. – Но ведь мороз!
Женщина пожала плечами.
– Река еще не замерзла. Да ладно вам! Вода теплее воздуха. Скажите лучше – вы надолго?
– Надолго! – просияв, ответил Олквин. – На целых два месяца!
– Отлично! – воскликнула она. – Тогда я оставлю вас на минутку.
Она вернула полотенце Даине и побежала наверх, стаскивая на ходу котомку и плащ. Мелькнула черная рейдерская форма. Бенвор смотрел вслед, расплываясь в безудержной улыбке.
Возвращаться в Олквинау? Да ни за что на свете!
