Текст книги "Твоя далекая звезда (Отпуск в тридевятом царстве) (СИ)"

Автор книги: Галина Бахмайер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 32 страниц)

Галина Бахмайер
Твоя далекая звезда

Ты к знакомым мелодиям ухо готовь

И гляди понимающим оком,-

Потому что любовь – это вечно любовь,

Даже в будущем вашем далеком.

Как у вас там с мерзавцами?

Бьют? Поделом! Ведьмы вас не пугают шабашем?

Но не правда ли, зло называется злом

Даже там – в добром будущем вашем?

Время эти понятья не стерло,

Нужно только поднять верхний пласт –

И дымящейся кровью из горла

Чувства вечные хлынут на нас.

В.Высоцкий

Глава 1

Солнце перевалило за полдень и теперь легко, будто золотыми иглами, пронизывало густое зеленое кружево лесного полога. Пятна света причудливой мозаикой покрывали пышный папоротник, растущий вдоль наезженной тропы. Задевая ногами его кудрявые верхушки, по тропе шли рысью три мула, стараясь не отставать от скачущего впереди гнедого жеребца.

Кавалькада выехала на опушку леса, миновала развилку и свернула в сторону небольшого форта с бревенчатыми стенами. Караульный на башне издали заметил четверку всадников и торопливо подал сигнал открывать ворота. Рыцарем, едущим во главе процессии, был девятнадцатилетний капитан Бенвор Олквин, феодал соседних земель и инспектор пограничных гарнизонов Хорверолла.

Завидев форт, жеребец дернул головой и заржал. Молодой всадник похлопал его по шее затянутой в перчатку рукой и отпустил поводья. Жеребец перешел на галоп и стрелой взлетел на холм. Свита рыцаря на мулах слегка отстала. Капитан миновал ворота форта, и по единственной кольцевой улице направился к штабу – деревянному домику с покатой крышей и затянутыми бычьим пузырем окнами.

Спешившись, Олквин передал поводья подоспевшему конюху, пригладил волосы и неторопливо зашагал к домику. Навстречу вышел пожилой писарь и, поклонившись, произнес:

– Приветствую, господин капитан. Хорошо, что вы приехали именно сегодня. У нас три новости, и все важные.

– Здравствуй, Микас, – Бенвор прошел в дом и поинтересовался: – Почему всегда так получается: стоит мне приехать, и сразу происходит что-то важное?

– Все время что-то происходит, милорд, но я думаю, у вас нюх на неприятности. Одной новости уже три дня, а голубятня опустела. Вы привезли почтовых голубей назад?

– Привез. Выкладывай по порядку.

– В Анклау прибыл посол из Бангии. Мы сами узнали только позавчера, – торопливо добавил писарь, предваряя упрек Олквина. На переносице капитана появилась легкая морщинка.

– Значит, король Альберонт все-таки собирается принять их помощь.

– Посол прибыл якобы по вопросу сватовства княжны, но официальных церемоний еще не было.

– И не будет, – хмуро отрезал Бенвор. – Двор Альберонта распускает слухи о свадьбе, чтобы никто не удивлялся прибытию в Анклау бангийских солдат. Что еще?

– Снова появились разбойники. Три дня назад напали на Кранду, убили шестерых крестьян и угнали двух лошадей. Придется ездить только с вооруженными отрядами и охранять приграничные деревни.

– Плохо, – сказал Олквин, потирая лоб. – У тебя сегодня есть хоть одна хорошая новость?

– Конечно, милорд. Лесной отряд опять с интересной добычей.

Бенвор закатил глаза.

– Ребята, смотрю, уже поднаторели в этом – вылавливают птичек на подлете. Шпионы едва успевают перейти границу. Надеюсь, они вылавливают всех.

Писарь развел руками.

– Ну, если судить по количеству… Зато у нас будут хоть какие-то сведения.

В штаб вошел дежурный, Виланд. Отдав честь командиру, он доложил:

– Мы поймали утром шпиона, господин капитан.

– Да, я уже знаю, – кивнул тот. – Вы допросили его?

– Ее, милорд, – уточнил Микас. – Это женщина.

– Нет еще, сэр, она в беспамятстве, – ответил капитану Виланд.

– Из Анклау?

– Не похоже, – покачал головой писарь. – Королевские шпионки – все подряд смазливые шлюхи, а эта…

– Уродина? – усмехнулся Олквин. Его позабавил выбор признака, который писарь счел непременным.

– Не красавица, определенно. Признаться, я уже и забыл черты ее лица – оно совершенно бесцветное. Волосы коротко острижены, как у солдата. Одета странно – в брюках, как мужчина, но тесных до непристойности, да и ткани такой я в жизни не видел.

– Ладно, посмотрю, – кивнул капитан. – Раз нынче такие новости, стоит допросить ее лично.

Выйдя на улицу, Бенвор направился к развалинам древней, наполовину ушедшей в землю башни, служащей выстроенному вокруг нее на холме форту чем-то вроде тюрьмы. Микас пошел с капитаном. Пригнувшись, чтобы не стукнуться головой о низкую притолоку вырубленного прямо в каменной стене проема, Олквин прошел в освещенный единственным чадящим факелом коридорчик. Спиральная лестница уходила отсюда вниз, на уровень, когда-то бывший первым этажом башни, а ныне превратившийся в подземелье.

– Посвети мне, – попросил писаря Бенвор, и стал спускаться. В подземелье было сыро и тихо. Большинство помещений давно превратились в склады всякой всячины. Олквин дошел до площадки, где сидели двое стражей.

– О, капитан приехал! – воскликнул один из них, поднялся навстречу Бенвору и расплылся в улыбке. Второй стражник тоже вскочил и комично отдал честь вошедшему.

– Уликас, почему вас двое? – подчеркнуто сурово осведомился Олквин, демонстративно не глядя на второго. – Здесь что, полно узников?

– Нет, сэр, – вытянувшись в струну, отчитался Уликас. – Дежурю только я. Хоркан пришел проиграть мне в кости. Присоединяйтесь.

– Вы прибыли за шпионкой, сэр? – с напускной печалью спросил Хоркан. – Или привезли винца, чтобы добрым друзьям детства не было тоскливо в этих унылых стенах?

Бенвор не выдержал, ухмыльнулся и отвесил старым приятелям по подзатыльнику.

– Трепачи… Давайте, показывайте вашу шпионку.

Уилкас прихватил со стола свечу и загремел связкой ключей.

– Ребята из отряда сказали, что она шла пешком, – сообщил он. – И при ней не было никакого оружия. Совсем никакого, даже самого плохонького ножичка. Только толстая палка – она ею прощупывала дорогу через болото.

– Пешком? – удивился капитан. – Из Анклау, через перевал и приграничный лес, безоружная?

– Ну! Брела вдоль реки вниз по течению. Ребята так и не поняли, откуда эта девка там взялась. А обнаружили ее, когда она стояла на Плешивой Башке, вскарабкавшись на самый Ведьмин Клык, и что-то непонятно орала, как сумасшедшая.

Хоркан прыснул. Похоже, они рассказывали уже не в первый раз, но все равно потешались.

– Точно, свихнулась. Если хотела поскорее умереть – лучше и не придумаешь.

– А с чего они тогда взяли, что это шпионка? – нахмурился Олквин.

– Да кто ж еще пробирается той дорогой, кроме шпионов? – удивился Уилкас. – Ребята проследили за ней с полчаса. Девка прооралась, разревелась, посидела на скале немного и потопала пехом через лес. Видать, шла к Норвунду – его шпили хорошо видны с высоких мест. Конбран по-тихому подстрелил ее дротиком с настойкой, которую делает Танбик. Скоро должна проснуться.

Отперев камеру, Уилкас поставил свечу на торчащий из стены камень. Мужчины склонились над лежащей на соломе пленницей.

Бенвор мысленно признал, что до этого представлял ее себе совсем иначе. Во-первых, она была уже далеко не юной девицей. От наблюдательного взгляда молодого капитана не ускользнули ни легкие, еле заметные морщинки, ни матовая, суховатая кожа зрелой женщины, ни когда-то четкий, но уже начавший слегка расплываться контур тяжеловатого подбородка. Олквин мог бы дать ей лет двадцать восемь, если очень приглядеться, но не дал бы и шестнадцати, если б мельком посмотрел издали. Короткая аккуратная стрижка очень молодила пленницу, делая ее похожей на юношу. То же впечатление появлялось из-за ее костлявого телосложения, и узкая мужская одежда только подчеркивала это.

Одежда привлекла внимание капитана особо. Необыкновенно плотно и ровно сотканная аспидно-черная ткань из тончайших, идеально спряденных нитей. Незнакомый, сложный, но удивительно функциональный покрой. Изящные пряжки и застежки искусной, почти ювелирной ковки. Пуговицы из неизвестного блестящего материала. В довершение всего – высокая, крепко зашнурованная обувь из гладкой упругой кожи, с толстой ребристой подошвой, ладная и явно очень удобная.

– Да, мне тоже приглянулись ее сапожки, – прищелкнул языком Уилкас. – Для похода через лес такие в самый раз. Чудные вещицы научились делать в Анклау!

– В Анклау такого точно не делают, – заявил Олквин. – Больше похоже на заморский товар. Но в королевство давно уже не приплывали иноземные купеческие галеры.

Пленница вздохнула и приоткрыла глаза. Моргнула пару раз, привыкая к дрожащему свету свечи, и остановила взгляд на лице капитана. Глаза ее расширились и наполнились слезами. Что-то тихо шепнув, она снова впала в забытье.

– Что? – тряхнул головой Уилкас. – Что она сказала?

– Я не понял, – пожал плечами Бенвор.

– А зубки-то белые-белые, – восхищенно заметил Хоркан, пальцем отодвинув верхнюю губу женщины. – Как морской жемчуг, никогда таких не видел.

– А морской жемчуг, значит, видел? – съехидничал Уилкас.

– Видел, в детстве. На ярмарке, в Норвунде. Иноземный купец у богатой дамы по пять коров за штучку просил.

Уилкас ухватился за передний зуб пленницы и подергал его.

– Ты чего? – удивился Олквин.

– А вдруг?.. – неопределенно ответил тот.

– Ну что, может, водичкой ее польем? – предложил Хоркан.

– Не надо. Свяжите на всякий случай и перенесите в дежурку, – распорядился Бенвор. – Там и допросим.

Капитан вышел из тюремной башни первым и подождал на улице, наблюдая, как тренируют ополченцев. Хоркан вынырнул из темного проема, в одиночку неся перекинутую через плечо пленницу.

– Легкая совсем, – ухмыльнулся он и, погладив женщину по угловатому заду, с сожалением добавил: – Тощая, в чем только душа держится. Баба должна быть – во! – и развел растопыренные ладони, со вкусом показывая, какой ширины и округлости, по его мнению, должны быть красивые женские бедра.

В дежурке пленницу положили на топчан. Олквин похлопал ее по щекам, приводя в чувство. Попытка не удалась. Очевидно, количество сонной настойки, достаточное, чтобы свалить крупного мужчину, оказалось чрезмерным для худенькой невысокой женщины.

– Позови меня, когда она проснется, – приказал капитан Виланду и вернулся в штаб.

Олквина позвали в дежурку только через три часа. Виланд с досадой оправдывался:

– Господин капитан, да я понятия не имел, что она притворяется. Мы поглядывали время от времени, но она крепко спала, клянусь. Ну не может связанный человек так долго лежать неподвижно в неудобном положении, обязательно шевельнется. А потом пришел Микас, растолкал ее и заметил, что она плакала втихаря…

– Говорила что-нибудь? – перебил его Бенвор.

– Нет, сэр, ни слова. Но она все время так внимательно прислушивается к нам… Будто хорверский язык ей едва знаком.

– Все-таки иноземка, – заключил Олквин.

– Может, из Бангии? – предположил Микас.

– Во всяком случае, не из Анклау, и не из Жомеросуина, – покачал головой дежурный. – Она явно нездешняя.

– Стриженая, как простой солдат, – хмуро повторил писарь. – И тело неженское, не мягкое. Я помогал ей подняться. Она вся жилистая, как мальчишка-батрак, и упругая, будто натянутая тетива – даже после снотворного и долгой неподвижности в одной позе. Таких женщин не бывает.

– Женщина-солдат? – удивленно покачал головой капитан. – Куда катится наш мир?

– И что с ней делать? – промолвил Виланд.

– Ну, – Бенвор вздохнул и расправил плечи. – Она все-таки дама…

Пленница, чуть съежившись, с безучастным видом сидела на стуле. Когда мужчины вошли, она окинула их внимательным настороженным взглядом, задержавшись на Олквине, и вздрогнула. Очень светлые, почти прозрачные глаза широко распахнулись, и в них мелькнуло что-то, похожее на узнавание. Потом женщина вгляделась пристальнее, и ее взгляд потух. Наверное, вспомнила, что видела капитана в тюрьме.

– Приветствую вас, леди, – учтиво произнес он. – Я – инспектор пограничных гарнизонов капитан Бенвор Олквин, хотя вам это наверняка и так известно.

Незваная гостья чуть наклонила голову, прислушиваясь. Бенвор понял, что имел в виду Виланд. Пленница смотрела, не мигая, и внимательно ловила каждое слово. И взгляд сразу стал таким, будто она… черт возьми, будто она мысленно записывала сказанное. Точно, иноземка. Додумаются же…

– Мы не воюем с женщинами и детьми, как бы ни считали в Анклау, раз за разом подсылая к нам таких шпионов. Если вы добровольно расскажете все, что вам известно, вас отпустят невредимой.

Казалось, дамочка раздумывает. Олквин подбодрил ее:

– Я и так знаю всех, кого интересуют наши позиции. Назвав одно из имен, вы лишь подтвердите мою догадку.

Молчание затянулось. Бенвор собрался приступить к легким угрозам, и тут заметил, что пленница исподтишка разглядывает его. Спокойно, с любопытством, даже заинтересованно – как женщина мужчину, в том самом извечном смысле. Озадаченный неестественным для изобличенной шпионки поведением, юный капитан слегка растерялся. Обычно шлюшки королевской агентурной сети сначала заигрывали с офицерами, а уж потом плакали на допросах. Эта же вела себя с точностью до наоборот. Вначале рыдала в лесу, прятала слезы в дежурке, а теперь раздевала его глазами, причем не демонстративно, но и не особенно скрывая это. И еще Олквин почему-то подумал, что теперь никому не удастся выжать из нее ни слезинки, как ни пытайся.

– Да кто вы такая? – пробормотал Бенвор, вдруг всерьез засомневавшись в правильности своих недавних выкладок. – Откуда взялись и что вам нужно?

На тонких губах пленницы появилась легкая мечтательная усмешка.

– Может, она глухонемая? – допустил Микас. – Я уже ничему не удивлюсь.

– Ничего от вас не нужно мне, – неожиданно произнесла гостья. У нее оказался довольно приятный голос – сильный, глубокий, только хрипловатый после долгого молчания, и слегка искаженный незнакомым мямлящим акцентом, точно не бангийским. – А чего от меня желаете вы, Бенвор Олквин, капитан?

Неуклюжий, неумелый порядок слов добавлял неясности ее и без того загадочному поведению. Капитан взял второй стул и уселся напротив.

– Ну, для начала скажите хотя бы, как вас зовут.

Она вытянула вперед спутанные руки.

– Может, для начала меня развяжут и позволят размяться? – теперь она построила фразу правильно, будто обучаясь на ходу. Акцент тоже постепенно стал исчезать. Вот чудеса-то!

– Не указывайте господину капитану, что ему делать, – одернул ее Микас. Женщина скользнула по писарю отсутствующим взглядом, как по пустому месту, и невесело улыбнулась Олквину.

– Похоже, здесь есть только один джентльмен.

– Назовите хотя бы одну стоящую причину, по которой мне действительно следует исполнить вашу просьбу, и я постараюсь рассмотреть ее, – предложил Бенвор.

– Я хочу писать, – нетерпеливо заявила незнакомка. – Если господин капитан считает, что сможет сам справиться с застежкой моих брюк, сделайте одолжение, мне уже нечего стесняться.

К своей великой досаде, Олквин почувствовал, что неудержимо краснеет. Мог бы и сам догадаться – ведь женщину несколько часов продержали связанной. Крякнув, он резко поднялся и позвал:

– Виланд, пришли сюда Малеану!

Стараясь не глядеть в лицо пленнице, он развязал веревки. Она принялась сильно растирать затекшие конечности. В дежурку вошла высокая дородная женщина в засаленном фартуке.

– Проводи нашу гостью в уборную, – распорядился Бенвор.

Малеана с высоты своего роста окинула незнакомку оценивающим взглядом и качнула головой в сторону двери. Пленница поднялась и осторожно побрела за ней – скупыми, деревянными движениями. Олквину пришло в голову, что, пожалуй, немногие знакомые ему невоенные мужчины смогут вот так же самостоятельно встать и пойти сразу после того, как сняты трехчасовые путы. Похоже, Микас был прав, и эта ненормальная женщина могла оказаться солдатом. Это существенно меняло дело. Такого необычного шпиона вряд ли пошлют только с целью добыть информацию. Незнакомка вполне могла быть кем угодно. Например, наемной убийцей. От этой мысли Бенвору стало не по себе. Ведь он пустил ее несвязанной… Но женщины вскоре вернулись, причем Малеана заметно подобрела.

– Покормить бы девочку не мешало, – покровительственным тоном высказалась она. – И приодеть по-людски, а то срамота одна.

– Мне не нужна другая одежда, – поспешно отозвалась незнакомка. – Спасибо, Малеана, но, право, не стоит беспокоиться. Вот от обеда я бы не отказалась. Если позволите… – и бросила нерешительный взгляд на капитана. Олквин кивнул Малеане, и та быстро вышла.

– Присаживайтесь, – пригласил пленницу Бенвор.

– Благодарю вас, капитан, но я предпочла бы еще походить.

– Как вам угодно. Сбежать отсюда невозможно. Я рассчитываю на сотрудничество. Ответите на мои вопросы – получите свободу.

– Ладно, – женщина оперлась боком о стол и сложила руки на груди: – Спрашивайте. Только вряд ли мои ответы что-то прояснят для вас.

– Отойди от стола! – заворчал Микас. – Милорд, прошу вас, свяжите ее снова. Лично мне будет намного спокойнее.

Пленница пожала плечами и послушно вернулась на свой стул.

– Ваше имя? – дав знак писарю, начал Бенвор.

– Джелайна, – глядя в пол, представилась она. – Джелайна Анерстрим.

– Джелайна, – повторил капитан, словно пробуя слово на вкус. Женщина подняла голову и посмотрела на него так, словно впервые увидела. Истолковав ее удивление по-своему, капитан пояснил: – Необычное имя, я никогда такого не слышал. Анерстрим… Тоже не слышал раньше, но полагаю, вы знатного рода, верно?

– Сомневаюсь, – усмехнулась она. Бенвор нахмурился. Белоснежная кожа дамы в конце лета, ее ухоженные руки и манера изъясняться не оставляли сомнений в происхождении. Тут никак не ошибешься.

– Думаете, я не отличу леди от простолюдинки? Кто ваши родители?

– Мои родители – самые обычные горожане, – отозвалась пленница.

– Неужели простые ремесленники? – съехидничал капитан. – Или, может быть, торговцы?

– Торговцы, – охотно согласилась она.

– Кстати, откуда на вас такая одежда и сапоги? – полюбопытствовал Олквин. – Я точно знаю, что в наших краях не делают ничего подобного. Заморский товар, наверное?

Джелайна туманно улыбнулась.

– Заморский. Из далекой-далекой страны.

У капитана возникло нехорошее ощущение – что его пытаются одурачить. Чутье подводило Бенвора крайне редко, поэтому он начал сердиться.

– Кто вас сюда послал? – резко спросил он. – С какой целью?

– Я попала сюда случайно, – даже не задумываясь, живо ответила женщина. – Видимо, вы считаете меня шпионкой, но уверяю вас, это не так. Я пока еще не разобралась толком, но, похоже, у вас тут идет война, а вы…

– Что значит – «у вас тут идет война»?! – не выдержал Олквин, перебивая ее на полуслове. – Вы что, с луны свалились?! Как можно было попасть сюда случайно?

– Пожалуйста, не надо кричать, – в голосе Джелайны появились умоляющие нотки. – Я не сделала вам ничего плохого, да и не собиралась. Я потерялась. Отстала от торгового каравана и заблудилась в лесу.

– Вранье! – отрезал капитан. – Последний купеческий обоз проходил здесь десять лет назад. Граница давно закрыта.

Взгляд пленницы заметался. Она явно выдумывала на ходу новую ложь.

– Лучше говорите правду, – зловещим тоном предупредил ее Бенвор. – К кому вы подосланы?

Джелайна уставилась на капитана широко распахнутыми глазами, в которых ясно читались искреннее недоумение и испуг. На секунду Олквин даже усомнился, в том ли направлении идет допрос. Но только на секунду. Допрашиваемая сама же все и испортила.

– Никто меня не посылал! – вспылила она, вскакивая. – Я сама по себе! Прекратите этот фарс! Я никому не мешала и никого не трогала! Ваши солдаты сами напали на меня в лесу и притащили сюда! Я всего лишь хотела добраться до города, к людям!

– Ага! – восторжествовал капитан. – Город! Вот куда вы рвались! Вы все-таки из Анклау!

– Чтоб вам провалиться! Нет!

– Нет?! Тогда откуда?!

Джелайна перевела дыхание и снова плюхнулась на стул.

– Издалека, вы не знаете этих мест, – она вновь взяла себя в руки.

– Позвольте напомнить, леди, что вы говорите с офицером, – с достоинством произнес Бенвор. – Поверьте, я знаю куда больше мест, чем вы даже можете себе представить!

Но дальнейшее окончательно сбило его с толку – женщина расхохоталась.

– О, тень патруля! – простонала она, хватаясь за голову. – Это я-то не могу представить?!.. Он знает… Да что вы все знаете? Вы!

– Патруля? – насторожился Микас. – О каком теневом патруле она говорит?

– Должно быть, есть еще и замаскированный отряд, – попытался расшифровать Бенвор. – А никакой не торговый караван. Кое-что начинает проясняться.

– Да идите вы к черту! – взвилась Джелайна. – Какой еще отряд?! Я одна здесь! Совсем одна, понимаете?! – женщина вдруг сникла и закрыла лицо руками. – Нет, вы не поймете… – глухо пробормотала она. – И я не могу… вы все равно в это не поверите…

– Что ж, по-моему, ее вина доказана, – произнес капитан, подходя к писарю. – Все шпионы подлежат заточению до выяснения настоящей личности и переправке в столицу. Напрасно вы не захотели сотрудничать добровольно, – обратился он к женщине. – Если мне не удастся разговорить вас за два дня, через неделю это с успехом сделает норвундский палач.

– Будь проклят весь этот идиотский мир! – взревела пленница, вскочила, схватила стул и грохнула его о стену. Писарь истошно завопил. Олквин прыгнул вперед, поймал Джелайну и заломил ей руку за спину. На шум вбежали солдаты, помогли Бенвору скрутить яростно отбивавшуюся женщину и привязать ее к топчану.

– Справились, гады! – в бессильной злобе завывала она. – Все на одну!

– До чего же сильная! – отдуваясь, покачал головой Виланд. – А с виду – соплей перешибешь.

Бенвор приказал солдатам выйти.

– Я все-таки выбью из вас сведения, чего бы это ни стоило, – пообещал он Джелайне. Та закрыла глаза, на удивление быстро выравнивая дыхание.

– Будете пытать? – уже спокойно спросила она.

– Ну зачем так сразу? – усмехнулся капитан. – Пусть этим занимается палач, а я рыцарь, и воюю с мужчинами. К тому же, что-то подсказывает мне, что запугивать болью бессмысленно. Вы, леди, не так просты, какой пытаетесь казаться. В одиночку перешли границу, проскользнули мимо трех наших дозоров – без оружия, пешком по лесу, кишащему хищным зверьем, разбойниками и ловушками – думаю, такое будет под силу очень немногим.

Тут Олквин вспомнил рассказ Уилкаса об обстоятельствах поимки пленницы. Бессмысленный, сумасшедший крик и слёзная истерика на скале посреди леса совершенно не вписывались в сложившуюся картину. Что-то было не так, но что?

– Запереть бы вас с крысами на недельку, не кормить, и послушать, что еще вы станете сочинять, – прикинул капитан. – Но у меня нет возможности столько ждать.

– Крысы-то в чем провинились? – ухмыльнувшись, буркнул писарь, вызвав у Бенвора невольную улыбку. Поймав при этом тоскливый взгляд Джелайны, капитан опомнился и посерьезнел.

– До сегодняшнего дня я был уверен, что знаю все виды шпионов. Но такого у нас не бывало. И ведь это еще не значит, что вы такая единственная. Может статься, первая, но тогда наверняка не последняя. Надо признать, ваше ремесло не стоит на месте. Да еще этот проклятый патруль…

Олквин прошелся вдоль топчана. Вид у него был такой, словно приходилось делать нелегкий и неприятный выбор.

– Виланд!

Дежурный тенью проскользнул в дом.

– Отправляйся к Танбику. Скажи, что я прошу напиток откровенности.

– Милорд? – на лице Виланда отразилось недоумение.

– Выполняй.

Дежурный вышел. Микас приблизился к Бенвору и забормотал:

– Господин капитан, может, пока не стоит? Она только что оправилась от снотворного.

– Переживет, – отрезал Олквин. Он повернулся к Джелайне и хмуро произнес: – Видите, к каким мерам приходится прибегать? Даю вам последнюю возможность признаться самостоятельно.

– Что еще за напиток? – с тревогой спросила женщина. Мужчины переглянулись.

– Вы и этого не знаете? – фыркнул писарь. – Значит, сейчас узнаете.

Вернулся Виланд, и протянул капитану маленькую шкатулку. Олквин открыл ее и вытащил покрытый ажурной резьбой костяной флакон.

– Танбик предупредил – не больше трех капель, – уходя, напомнил дежурный. – После всего дать ей молока и тепло укрыть.

– Знаю, – кивнул Бенвор. – Скажи Малеане, пусть подождет с обедом.

– Может, я сначала все-таки поем? – торопливо вставила Джелайна.

– Вам это не поможет, – разочаровал ее Олквин. Он попытался напоить пленницу, но та принялась мотать головой, плотно сжав губы.

– Держи ей голову, – велел капитан писарю, разжал женщине зубы и капнул – раз, другой, третий… Пленница протестующе замычала.

– Да, наверное, невкусно, – ехидно согласился писарь, отступая назад. – А теперь подождем.

– Через минуту, – объявил Бенвор, усаживаясь рядом, – вы все расскажете. Вы не сможете ничего утаить, поведаете даже то, о чем вас не спросят. Поверьте, за предстоящие пять-шесть часов вы тысячу раз пожалеете о том, что не стали говорить сами. А потом, когда наступит похмелье, вы пожалеете еще сильнее.

– Надо было предупредить до того, как поить, – нервно проворчала пленница. Олквин удивился.

– Хотите сказать, что если бы я объяснил вам это раньше…

– Конечно! Да я же все равно говорила правду!

– А-а, милорд, – махнул рукой писарь. – Не надо. Подождем.

Вскоре Джелайна заерзала и стала глубоко дышать, словно пытаясь унять тошноту.

– А теперь, – произнес Бенвор, – рассказывайте. Кто вы? Откуда? Где и чему обучались, и кто именно вас тренировал? Кому служите? Каким образом попали сюда? Что вам поручено разузнать и сделать в наших краях? И подробно, как можно подробнее. Вплоть до разговоров, суждений и ваших собственных вопросов и догадок.

Женщина забилась в веревках, с ужасом уставившись на капитана и кусая губы. Олквин покачал головой.

– Не сопротивляйтесь, это бесполезно. Давайте. С самого начала, сколько помните. Мы не торопимся, – и усмехнулся, положив ногу на ногу. – Этот вечер, леди, я целиком посвящаю вам.

Тело Джелайны обмякло. Капитан удовлетворенно кивнул и развязал ее. Обессиленная пленница даже не пыталась шевелиться, только с отчаянием уставилась в потолок. Слова рвались наружу помимо ее воли. Вскоре она устала противиться этому и начала долгий ошеломляющий рассказ.