Текст книги "Твоя далекая звезда (Отпуск в тридевятом царстве) (СИ)"

Автор книги: Галина Бахмайер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 32 страниц)

Глава 12

Посетителей в медицинском отделе терпели очень неохотно. Стажеров не пускали вообще. Поэтому гостинцы для меня ребята передали с Биллом.

– Опять ты вляпалась в историю, – хмыкнул он, сунув мне в руки забавную открытку с нарисованным тряпичным пугалом, зашитым крест-накрест толстыми нитками. Ой-ой, до чего остроумно… наверняка, это Пол додумался. Амброс потоптался на месте, видимо, прикидывая, ставить ли скромные цветы от ребят рядом с фантастическим кремовым букетом. Я отложила открытку и выпалила:

– Расскажи мне о жене Чарли.

Билл выронил цветы и шокировано уставился на меня. Все краски разом отхлынули с его лица. Господи, я и представить себе не могла, что наш невозмутимый наставник умеет так пугаться! Это было почти страшно, но это так щекотало нервы… Да, к дверце в загадочное прошлое Уокера существовали другие ключи, теперь найти бы подходящий.

– Что с ней произошло? – не давая Биллу опомниться, продолжила я. – И когда это случилось?

Амброс отмер, перевел дыхание и принялся собирать с пола цветы. Он успокаивался на глазах, и меня охватила досада. Похоже, с вопросами я успешно дала маху.

– Какого черта… – Билл присел на край койки и принялся нервно вертеть в руках пахучий ярко-желтый нарцисс. – Зачем тебе это нужно?

– А что тут такого особенного? – с показной обидой спросила я. – Уже и спросить нельзя.

Билл о чем-то напряженно размышлял, не замечая, что ломает нежный стебель цветка.

– Ты… расспрашивала Чарли?

– Да.

– Что он тебе ответил?

– Ничего.

Выражение глаз Амброса не поддавалось никакой расшифровке.

– И ты решила, что можешь выпытывать у меня?

– Ну почему сразу выпытывать? Я просто спросила! Спроси что угодно – я отвечу.

– Меня не интересуют твои личные дела, – отрезал Амброс, вставая. – И обсуждать с тобой частную жизнь лучшего друга я тоже не намерен.

Билл явно засобирался уходить. Но я еще не успокоилась.

– А почему ты так испугался? Можно подумать, вы скрываете страшную тайну.

– Ничего подобного. Тебе показалось.

Я начала жалеть о своей затее. Ссориться с Амбросом вовсе не хотелось.

– Билл, погоди. Я не об этом хотела спросить.

Он нехотя остановился.

– У Чарли есть какие-то планы, и он настаивает, чтобы я ему доверяла. Но мне и так трудно понять его, а он словно нарочно запутывает меня все больше. Билл, вы же друзья. Помоги мне, – выдала я на одном дыхании.

– Ваши дела касаются только вас двоих, – бросил он через плечо. – Я ничем не могу помочь.

Помолчав, он все-таки обернулся.

– Знаешь, есть такая порода людей… Они не признают общих правил, не пользуются чужими стереотипами. У них свои представления о добре и зле, и о том, каким должен быть их идеальный личный мир, куда заказан доступ посторонним. Такой человек даже любит лишь раз в жизни, и только того, кого сам признает достойнейшим. Все остальное… – Амброс покачал головой. – Кто знает, насколько все остальное затрагивает душу человека такой породы? Иногда мне кажется, что вообще никак. И лезть в эту душу, чтобы затронуть ее насильно, я никому не советую. Хуже будет.

У меня внутри разом стало пусто и холодно.

– Зачем ты мне это говоришь?

Он пожал плечами, мол, решай сама, и побрел к двери. Остановился, чуть кашлянул и пробормотал:

– Ты, кстати, тоже из этой породы.

Мне стало тоскливо. Билл никогда не ошибался в людях.

– Не спеши, – сказал Амброс, будто прочитав мои мысли. – Никогда не спеши с окончательными выводами, ясно тебе?

Я кивнула на всякий случай, хотя ничего ясно не было, и он тихо вышел. Меня охватило странное ощущение – что я поняла слова Билла неправильно. Но как их вообще можно было понять?

Как только мне разрешили работать, Уокер явился на планерку, молча забрал меня и увел с собой. Ребята лишь проводили нас удивленными взглядами.

– Ты снова сбил весь график тренировок, – едва поспевая за ним по коридору, ворчала я. – Зачем тогда было его составлять?

– Таков порядок, – пожал плечами Чарли. – Графики составляют для бухгалтерии. Нам доплачивают за работу со стажерами.

– А почему Долорес отказалась?

– Она не нуждается в дополнительных деньгах. Ее муж – владелец крупной торговой фирмы. Последние пару лет Долли прогуливается в утопии исключительно для удовольствия. Другое дело Билл – у него трое детей. Он всегда охотно берет новые группы.

– А что же ты?

– А я всегда охотно помогаю другу, – усмехнулся Чарли и добавил: – Беру на себя прекрасную половину всех его стажеров.

– Ясно, – угрюмо бросила я. – И сколько же тебе заплатили за недавний эксперимент?

Уокер резко остановился.

– Нисколько, – отрывисто ответил он. – Этот рейд не входил в программу подготовки, как и большинство наших будущих занятий. Если я буду равняться на этот жалкий график, ты еще долго будешь ходить в неопытных стажерках. Пусть Билл тренирует ребят, как удобнее ему. С тобой я буду заниматься индивидуально.

– Это еще зачем? – насторожилась я.

Чарли помолчал, глядя в сторону.

– Прогнозисты постоянно прощупывают материю параллельных пространств, – наконец, начал он. – Полторы тысячи найденных ими стабильных миров давно ждут своего часа, и эта очередь все растет. Нам остро не хватает разведчиков. Это сложная и опасная работа, на которую мало кто пригоден.

Уокер сделал паузу, давая мне возможность осмыслить его слова.

– Моя группа за последние годы практически распалась. Долорес занимается одними наблюдениями, Билл постоянно увешан стажерами, а Кей Си соглашается только страховать, и только в обычных рейдах.

Я уже поняла, куда он клонит, но не могла взять в толк одного. Неужели в TSR такой дефицит опытных рейдеров, что Чарли собирается натаскивать в разведку новичка? В разведку! В неведомые, непонятные, затерянные в других измерениях миры, куда порой опасно соваться даже на минуту, и где иногда подводят даже привычные и незыблемые законы физики.

– Мне нужна напарница на прикрытие, – объяснил Уокер. – Бесстрашная, надежная, незаметная, способная быстро принимать решения и не отвлекаться на пустяки вроде сломанного ногтя.

– Ты же меня совсем не знаешь, – покачала я головой. – Напомнить, как я облажалась в Италии? Неужели тебе подойдет такая недотепа?

На лице Чарли на секунду появилась прежняя ироничная усмешка. Мне стало неловко. Как я могла быть такой зацикленной идиоткой? Хорошо, что наконец-то опомнилась.

Уокер снова посерьезнел. Только в глазах осталось почти неуловимое тепло.

– Позволь мне делать выводы самому. А что касается той утопии – признаюсь, я был впечатлен тем, как возле гостиницы ты недрогнувшей рукой уложила все их подкрепление. Для стажера очень даже недурно.

Мы снова двинулись в спортзал.

– А почему именно напарница, Чарли? – спросила я. – Почему не напарник?

– Потому что ее мышление должно отличаться от моего собственного, – пояснил он. – Потому что она будет видеть мир другими глазами. Я – стратег, и на прикрытие мне нужен тактик, чтобы проводить операции, не отвлекаясь на то, что происходит вокруг.

– Какой же из меня тактик, – посетовала я, – если в утопии я даже не заметила слежки?

– Всего лишь недостаток опыта, – отмахнулся Уокер. – А это дело наживное. К тому же, тогда у тебя голова была занята совсем другим, – он слегка улыбнулся. – Да и у меня тоже.

Я снова смутилась. Чарли взял меня за локоть, на ходу говоря вполголоса:

– Джелайна, я прекрасно знаю, под каким соусом новичкам подают информацию о моих отношениях со стажерками. Но те, кто распространяет сплетни, не знают главного – все они когда-то были забракованы мной. И их болтливость с тех пор заметно облегчала мне дальнейшую сортировку.

Я аж споткнулась. Уокер поддержал меня и невозмутимо продолжил:

– Билл дал мне исчерпывающую характеристику. По его мнению, ты заметно отличаешься от остальных. Ты не знаешь страха в обычном понимании большинства и свободно берешь на себя ответственность за других. Ухитряешься выполнить любую поставленную задачу, несмотря на явную разборчивость в средствах. Обладаешь приличным потенциалом, однако используешь всякую возможность, чтобы избежать применения силы. Ты настоящая сорвиголова, но при этом расчетливая и предусмотрительная. А в некоторых твоих качествах я и сам успел убедиться, – остановившись у лифта, Чарли тихонько сжал мою руку и произнес: – Суметь не отвлекаться на сломанные в утопии кости может научиться любой человек, так же как и вытерпеть до возврата боль и шок от огнестрельной раны. Но мало кто из рейдеров может легко простить напрасно разодранные вены в реале. Слишком уж ценны наши тела для подобного расточительства.

– Угу, – пробормотала я, все еще приходя в себя от услышанного. – Такую дуру еще поискать.

– Я и не говорю, что тогда ты поступила правильно. По отношению к себе, во всяком случае. Но с позиции телохранителя некоторое пренебрежение собственной безопасностью в утопии является вполне приемлемым.

Пока мы спускались в лифте, я бессмысленно пялилась на мутное отражение Чарли в металлической двери. Уокер молчал, давая мне время подумать.

– А вот Билл предсказывал мне, что я могу стать аналитиком. Но ведь разведка относится к прогнозистам, не так ли?

Чарли небрежно пожал плечами.

– Между прочим, лучшие из аналитиков пришли в свой отдел именно из разведки. Билл не обязательно ошибся. Скажем так – он забыл упомянуть возможное промежуточное звено.

– Выходит, я больше не буду работать со своей группой? – спросила я, немного расстроившись.

– Нет, почему же? Чем больше ты будешь тренироваться, тем лучше. Нужно использовать любую возможность, пробовать силы в самых разных мирах. Я ведь не все время буду заниматься только с тобой. У меня много проектов, требующих постоянного внимания.

В голосе Уокера проскользнула явственная нотка сожаления. Определенно, ветеран загорелся идеей подготовить себе идеальную напарницу по собственным меркам, и большое количество текущих дел не добавляло ему радости.

– Сколько времени у меня есть на размышления? – осведомилась я.

– Сколько пожелаешь, – улыбнулся Чарли. – Через час мы с тобой отправляемся в рейд, и не вернемся из него до тех пор, пока ты не примешь окончательное решение.

Его улыбка была весьма многообещающей. В воздухе так и повисло: «…а я буду уговаривать тебя изо всех сил». Дождавшись, когда я проникнусь этим ощущением, Уокер посерьезнел и невозмутимо добавил:

– Разумеется, я постараюсь, чтобы у тебя не осталось ни малейших иллюзий по поводу того, что тебя ожидает. В разведке приятного порой еще меньше, чем в «жареных» утопиях.

– Ладно, – пробормотала я. – Только я сразу хочу кое-что уточнить…

– Поговорим в утопии. Лучше потрать этот час на разминку, – перебил Чарли и зашагал к мужской раздевалке.

– А если я буду думать долго? – окликнула я его. – Если я и за целый год ничего не решу?

– Брось, Джелайна, – усмехнулся Уокер. – На подсознательное принятие любого решения среднестатистическому человеку требуется всего сорок секунд. Все остальное время занимают борьба доводов с сомнениями и придирчивые взвешивания всех «за» и «против». На самом деле ты уже все решила, осталось только убедить саму себя в правильности выбранного пути.

– Мне кажется, или ты и так знаешь, что именно я решу? – нахмурилась я.

– Ты тоже уже знаешь, – кивнул он, уходя.

Разминка прошла, как в тумане. Мысли прыгали с одного на другое. Мне столько всего нужно было прояснить перед забросом… Хотя бы вопрос о наших отношениях на этот срок. Но Уокер будто специально пресекал все мои попытки поговорить, не давая ни малейшей передышки. Когда в спортзале появились ребята, он даже к ним меня не пустил.

– Ну, хоть две минуты! – попросила я.

– Не трать время зря. Поболтаете после командировки, – отрезал он. Когда Пол сам направился к нам, Чарли тут же свернул разминку и практически утащил меня оттуда.

– Что все это значит? – возмутилась я.

– Давай договоримся сразу, – с пол-оборота завелся Уокер. – Ты делаешь только то, что я говорю. Если я запрещаю, слушаешься без пререканий.

– Эх, – вздохнула я. – Куда же подевался мой терпеливый наставник из Италии?

Чарли внимательно посмотрел мне в глаза и вдруг спросил:

– Джелайна, ты хочешь, чтобы я снова стал таким?

В его голосе опять прорезались те самые волнующие нотки, от которых у меня начинали путаться мысли. Из простого, вроде бы, вопроса наружу так и лез совершенно однозначный подтекст.

– Ты просто не забывай о том, что я – не твоя дрессированная собачка, – ответила я. – А если тебе нужна именно такая напарница – давай, свистни любой другой.

Глаза Уокера потемнели. Мне стало не по себе, но сдавать позиции я не собиралась. Следовало сразу расставить все точки над «i», иначе вернутся прежние проблемы. Наконец, Чарли вздохнул и первым отвел взгляд. Я победила.

– Мне нужна именно ты, – сказал он. – Ты одна стоишь целой группы.

– Мы с тобой точно говорим об одном и том же человеке? – удивилась я.

– Точно, – улыбнулся Уокер. – Я оговорился. Ты будешь стоить целой группы. Обещаю.

В утопии был разгар весны. Густой лес, наполненный пением сотен птиц, подступал к самому океану. Соленый ветер трепал палатки на берегу и оседал на губах йодистым привкусом.

– Зря ты расположилась на пляже, – заметил Чарли. – Здесь могут быть сильные шторма. Когда разведаем местность, нужно будет перебраться в лес.

– Море здесь мелкое, – возразила я. – Высоких волн не будет. А сейчас прилив, и его граница далеко, значит, нас может залить только при урагане. А при урагане и в лесу опасно. Давай останемся здесь?

Уокер поморщился.

– Я не привык к океану. Всегда жил далеко от берега. Мне кажется, подальше от волн будет безопаснее.

Видимо, держать нос по ветру уокеровского настроения скоро войдет у меня в привычку. Вот и сейчас, я вся подобралась, чтобы не спугнуть случайный всплеск воспоминаний. Когда бы еще я узнала о нем хоть что-то?

– А я родилась и выросла в доме на побережье, – забросила я пробный шар. – В детстве играла на пляже, засыпала под шум прибоя… Я не боюсь океана.

Чарли молчал. Похоже, вызвать его на откровенность не удастся. Жаль. Ну и ладно.

– Я подолгу смотрела на горизонт, и представляла себе, как однажды сяду на корабль и поплыву далеко-далеко, к неведомым берегам… – я грустно усмехнулась. – Правда, скоро я узнала, что неизвестных земель давно уже не осталось.

Я повернула голову. Уокер смотрел не на море, а на меня, и в его глазах плескались зеленоватые волны.

– Мечты сбываются, Джелайна, – тихо сказал он. – Тебе повезло родиться на самом берегу, и теперь все неизведанные земли в твоем распоряжении. Только поворачивай штурвал.

У меня защипало в носу и все поплыло в поле зрения. Наверное, от ветра.

– У тебя глаза цвета зимнего моря, – невпопад прошептала я. Чарли вдруг отвернулся.

– Все может быть, – невыразительно бросил он, уходя.

По сравнению с нынешними тренировками наша злополучная трехчасовая разминка на окраине итальянского городка теперь казалась мне безмятежной прогулкой. Я выматывалась так, что падала и отключалась еще до наступления темноты, а утром с воем еле-еле распрямляла трясущиеся конечности. Тогда-то и пригодилось массажное мастерство Уокера – без его помощи я бы и подняться не смогла. Он приходил по утрам и разминал мне одеревеневшие мускулы, а я ревела белугой, кусая спальный мешок.

Чарли ни капли не щадил меня, но я не жаловалась. Он ведь угадал – подсознательно я уже согласилась на его предложение. Теперь следовало взвесить все «за» и «против», но на это у меня попросту не оставалось сил. Я едва выдерживала сумасшедшую нагрузку. А вот мой наставник, мало того, что без труда шел наравне со мной, еще и взял на себя охоту и все хлопоты по лагерю, включая стряпню. Железный человек, я все больше им восхищалась.

Он все же настоял, чтобы мы перенесли лагерь в лес, поближе к пресноводной речушке. Постоянный мерный рокот океана не давал ему покоя, а вот в шумящем и завывающем лесу Уокер сразу обосновался, как дома и охранял нашу охотничью территорию, как заправский вожак стаи.

Чарли учил меня защищаться от хищников, будучи вооруженной только заостренным колом или суковатой дубинкой. В тот день, когда я без его помощи справилась с тремя голодными волками, он вскользь обронил, что, похоже, не зря тратит на меня время. Я была счастлива!

Когда однажды вечером, вместо того, чтобы замертво упасть в палатке, я наконец нашла в себе силы присоединиться к ужину у костра, Уокер сказал, что теперь возьмется за меня всерьез.

– Здесь нет крупных сосудов, так что кровью не истечешь, – предупредил он, аккуратно нанеся мне несколько порезов. Я заскулила.

– Потерпи, – мягко сказал Чарли. – Проекции регенерируют на порядок быстрее реального тела. К утру все затянется. А сейчас делай, как я.

В этот вечер я начала учиться у него особой дыхательной гимнастике. С ее помощью можно было повысить свертываемость крови, уменьшить боль в натруженных мышцах. поднять порог чувствительности для всего тела, очень скоро восстановиться после бега и еще много всего, что для проекций, в принципе, уже и не требовалось.

– Почему ты взялся за это только сейчас? – спросила я. – Я бы давно применяла ее, и не так уставала.

– Чтобы ты по достоинству оценила разницу, – ухмыльнулся Уокер.

Раны в самом деле поджили через несколько часов, и дезинфицировать их тоже не требовалось. Все-таки TS-проекция – удивительное состояние. В реале от таких нагрузок я бы попросту загнулась, а в утопии, какой бы ни была усталость, наутро я через силу вставала и двигалась дальше. Естественно, никто из рейдеров даже не пытается проделывать то же самое с драгоценным реальным телом. С ним нужно обращаться бережно и аккуратно. А с проекцией можно не церемониться.

Правда, если рейдер в утопии прекращает занятия, проекция возвращается к первоначальной форме – той, что была в момент заброса. И происходит это тоже на порядок быстрее, чем в реальном мире. В нашей группе, на фоне спортивных ребят, я изначально была самой слабой физически – сказывалась прежняя малоподвижная работа, поэтому не было ничего удивительного в том, что теперь мне приходилось несладко.

Изо дня в день Чарли занимался со мной разными видами рукопашного боя, фехтованием с применением всевозможного холодного оружия – от ножей до тяжелых мечей и топоров, от коротких копий до массивных алебард – захваченный нами арсенал охватывал сразу несколько «рабочих» эпох. Мы принципиально не использовали здесь огнестрельное оружие, это было бы слишком просто.

Кончалось лето. Зори уже были прохладными. Я старалась использовать каждый вечер, чтобы поплескаться в постепенно остывающей морской воде. Чарли почти не ходил к океану – ему хватало и речки. Обычно я отправлялась на пляж уже в темноте и даже не брала оружия. За лето все животные в округе смирились с нашим присутствием и больше не смели беспокоить.

Лунный диск безмятежно царил на темном небе, отбрасывая на океан сверкающую серебристую дорожку. Я сбросила одежду и улеглась в полосу прибоя. Волны мягко ласкали меня и с шипением уползали.

После травмы позвоночника я бросила активные занятия спортом, так что только в TSR взялась заметно укреплять мускулатуру. За последние месяцы моя проекция сильно изменилась, и неудивительно – при такой нагрузке… Правда, объем, увы, так и не нарос – я стала сухощавой и жилистой, руки и ноги под кожей будто обвивали тугие веревки. Но такой я даже начала себе нравиться. Пусть мне никогда не быть привлекательной в общепринятом понимании, но в этом тоже что-то было. Я вспомнила о том, что вернувшись в реальность, опять стану прежней, расстроилась и пообещала себе, что и дома продолжу усиленно заниматься, чтобы это олимпийское совершенство оставалось со мной всегда. Вот как у Уокера, например. Он приходил в утопии и уходил из них практически одинаковым – его великолепному телу уже некуда было совершенствоваться.

Мысли о Чарли в подобном направлении плюс ласкающие волны – это было уже слишком приятно. Сладко потянувшись, я перекатилась на живот… и заметила на прибрежной скале у леса темный человеческий силуэт. Я вскочила и отползла в воду. На скале уже никого не было.

Я поверить не могла – неужели Уокер способен позволить себе опуститься до ребяческого подглядывания? Он бы, скорее уж, заявился прямо сюда. Все еще сердясь, я зашла в глубину и поплыла навстречу луне. Заплыв в океан примерно на четверть мили, до уже разведанного подводного течения, я повернула обратно. Чарли стоял возле моих вещей. Когда я подплыла к берегу, он тактично отвернулся и подождал, пока я выйду и завернусь в полотенце.

– Ты всегда заплываешь так далеко, да еще ночью? – обеспокоенно спросил он.

– Надо же, какой сюрприз! – едко прошипела я. – Что, тоже пришел окунуться?

– Я слышал в лесу странные звуки, – ответил Уокер. – Решил проверить.

– Да что ты?! И как, проверил? Я хорошо видна сверху?

Чарли уставился на меня с недоумением.

– Откуда видна? – переспросил он. Я молча указала на скалу. Уокер замер, потом резко обернулся.

– Ты тоже кого-то видела?

– Не уверена, но… – начала я, вмиг усомнившись в своих подозрениях к нему. Чарли оглянулся по сторонам – мы были, как на ладони – поспешно сгреб с песка одежду, ухватил меня за руку и потащил к лесу.

Эту ночь мы оба провели в моей палатке. Чарли остался караулить, а мне велел спать. Я попросила разбудить меня, чтобы сменить его. Ночью мне приснился малопонятный кошмар и, проснувшись, я обнаружила, что вот-вот начнет светать.

– Почему ты не разбудил меня? – упрекнула я Уокера.

– Не нужно. Спи дальше, – ответил он, сидя вполоборота к выходу. Я снова закрыла глаза, чувствуя на себе его взгляд, и почему-то пришло в голову, что он так и смотрел на меня всю ночь. Полежав без сна, я открыла глаза, и тут же встретилась взглядом с Чарли.

– Спи, – строго повторил он и отвернулся.

Мне снова явился кошмар. Теперь он был отчетливым, но странным. Раньше всегда снилось то, что со мной уже происходило, причем в гротескной форме. На этот раз привиделось, что окружающий лес следит за нами. Я проснулась вся в поту, охваченная нехорошим предчувствием. Уокера рядом не было. Я выглянула в затянутую сеткой отдушину. Чарли сидел у костра и готовил завтрак. И тут я увидела глаза…

Их было не меньше десятка – смуглые полуголые воины с изрисованными темными полосами лицами. Отличная маскировка, я и засекла-то их только по блеску белков. Незваные гости внимательно наблюдали за Уокером, вторые сутки не спавшим, а он сидел к ним спиной и, видимо, из-за потрескивания огня и звона посуды не расслышал невесомых шагов. Похолодев, я принялась рыться в сумке – на самом дне лежал верный «узи», выручавший уже не раз. К черту здешние принципы, раз такое творится… Снова прильнув к окошку, я вставила обойму. Услышав из палатки характерный металлический щелчок, Чарли настороженно замер. Воины пошевелились, трое из них чуть выпрямились, я и заметила натянутые луки.

– Ложись! – крикнула я. Уокер тут же бросился на землю. Я принялась палить по зарослям. Тени заметались в стороны, корчились, падали…

Мы обнаружили четырнадцать тел. Судя по кровавым следам, еще двое успели сбежать.

– Придется уходить сегодня, – с сожалением сказал Чарли. – Хотелось бы надеяться, что «громы и молнии» насмерть запугали удравших, но скорее всего, они вернутся, и их будет больше. Жаль, мне начал нравиться этот тихий уголок.

Он подошел ко мне, все еще сжимающей автомат.

– Неплохо, Джелайна. Ты уже ведешь себя, как настоящий телохранитель.

– Мне повезло не попасться им на глаза… – пробормотала я и вспомнила сон. – Чарли, я предчувствовала нападение!

Уокер спокойно кивнул. Мне показалось, это его ничуть не удивило.

– Да, у тебя сильная интуиция, – согласился он. – Никогда не пренебрегай ею. Но они точно собирались напасть?

– Еще бы, – поежилась я, обмирая от мысли, что могла и не успеть. – Трое уже натянули луки. Я как представила, что тебе в спину вот-вот полетят стрелы… – у меня сорвался голос, а Чарли вдруг изменился в лице, отступил назад, нервно провел рукой по волосам и, чтобы заняться чем-то, принялся складывать палатку.

– Давай собираться домой, – хрипло бросил он. – Я тут совсем утратил бдительность.

– Уходим, – вздохнула я, распихивая вещи по сумкам. – А я так ничего и не решила.

– Неужели? – хмыкнул Уокер. – Ну, давай останемся. Дадим им бой, перезимуем…

– Ну, нет. Я не собираюсь тут моржевать.

– Тогда решай сейчас, – посерьезнел он. – Джелайна, сомневаться можно хоть всю жизнь. Тебя ждут неизведанные земли, – Чарли заманчиво улыбнулся, и меня охватила прежняя тоска. Ну почему он, такой необыкновенный, выбрал именно меня?

Уокер присел рядом.

– Открою маленький секрет. Ветераны заранее изучают дела всех потенциальных рекрутов. Джелайна, я присматривался к тебе еще до того, как Паркер завербовал и привел к нам тебя и еще одного парня, помнишь? Того, кстати, считали более подходящим кандидатом. Профессиональный спортсмен, неоднократный чемпион чего-то там… Вдобавок ко всему, – Чарли чуть поморщился, – родственник одного из патрульных. Все были уверены, что возьмут именно его. В тот день вам провели небольшую экскурсию, а потом дали заполнять всякие бумаги.

Он сделал паузу, и я кивнула, отчетливо вспоминая день, ставший переломным моментом в моей жизни.

– За вами вели видеонаблюдение. Ландер тогда пригласил нас взглянуть на их протеже. Мне это было неинтересно, но я все-таки пришел, за компанию с Биллом. Каково же было мое удивление, когда я узнал в другом рекруте тебя! Оказывается, пока я обдумывал, как мне исхитриться обойти обычный порядок вербовки, Паркер сам сделал нужный выбор, – Чарли рассеянно улыбнулся. – Хочешь не хочешь, а начнешь доверять неизменной воле провидения.

– А сколько рекрутов тогда отсеяли? – озадаченная его внезапной откровенностью, спросила я.

– Тридцать четыре. Твою кандидатуру все считали довеском для контраста – никто не сомневался, что Ландер пропихнет своего человека. Но я тогда, наверное, единственный раз за все время, стукнул кулаком по столу и заявил, что если возьмут его, то пусть попробуют заменить им меня.

– Так вот почему тебя терпеть не могут в Патруле?!

– Нет, не поэтому. Но все и правда решили, что я поступаю назло, – Уокер лукаво усмехнулся. – А на самом деле я отвоевывал мою Джелайну.

Сраженная наповал, я вдруг с удивительной ясностью вспомнила все очевидные теперь мелочи, с самого начала указывавшие на его особое отношение ко мне. Как я могла быть такой слепой?

– Что же ты нашел во мне такого, что собирался нарушить регламент? – еле слышно спросила я. Чарли наклонился вперед, почти коснувшись меня, и промолвил:

– Придет время, и я открою тебе все свои секреты. Клянусь. А пока… Что ты ответишь судьбе?

Я подняла плоский круглый камешек и подбросила его на манер монетки. Чарли с любопытством посмотрел на мою ладонь.

– Ну? – усмехнулся он. – Что там у нас?

Так и не взглянув на упавший камешек, я смотрела в глаза Уокеру и широко улыбалась.

– Орел.