Текст книги "Дальняя командировка"

Автор книги: Фридрих Незнанский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 19 страниц)

Нормальный, двухэтажный кирпичный дом пахана, окруженный высокой оградой, стоял на пологом берегу реки рядом с приятным на вид лесным массивом.

Едва машина приблизилась, сами собой отъехали в сторону высокие железные ворота. Крупногабаритный парень в зеленом спортивном костюме, белых кроссовках и с массивной золотой цепью на шее наклонился к окну, где сидел Грязнов – не в генеральском мундире, а в штатской одежде, – посмотрел и жестом предложил выйти.

– Сидите, – сказал Грязнов своим спутникам – Денису и Филе.

Он вытащил из наплечной кобуры свой пистолет, передал Денису, вышел из машины и отправился вслед за парнем во двор. А ворота тем временем плавно закрылись.

– Не нравится мне это, – сказал Филя Денису, сидевшему за рулем. – Не возражаешь, если я немного прогуляюсь?

– Только осторожно, – ответил Денис, выпустил Филиппа и отъехал в сторону от ворот.

А Филя ушел вдоль ограды туда, где к ней почти вплотную примыкали деревья и густой кустарник…

«Зеленый» парень ввел Грязнова в дом и, обернувшись, спросил:

– Ствол?

Грязное молча распахнул пиджак и показал пустую кобуру. Парень с сомнением посмотрел на гостя и кивнул, показав движением головы на лестницу, ведущую на второй этаж. Грязнов стал медленно подниматься.

Прапорщик оказался человеком невысокого роста, щуплым и вообще невидным. Отсутствующий глаз свой он повязкой не закрывал, и потому смотреть на его лицо, обезображенное шрамом, было не очень приятно. Синие наколки на запястьях указывали, скорее, на его нынешний статус, нежели на богатую биографию. И тем не менее…

Он встретил Грязнова посреди большого холла на первом этаже и, не протягивая руки, пригласил садиться.

– Какие заботы привели, генерал? – спросил прокуренным голосом, садясь в другое кресло, напротив через стол. Потом он повернулся в сторону сопровождавшего генерала парня в зеленом и сделал головой знак – тот немедленно удалился.

– Есть забота, – вздохнул Грязнов. – Давай-ка мы с тобой, Алексей Яковлевич, обсудим один вопрос. А от того, придем ли мы к единому знаменателю, будет зависеть, как станем жить дальше.

– Мудрено излагаешь, генерал, – прохрипел Леха. – Ты бы говорил проще.

– Меня зовут Вячеслав Иванович, можешь обращаться так, я не обижусь, Алексей Яковлевич.

Тот усмехнулся, и усмешка, словно судорога, перекосила его лицо.

– И еще одна просьба. Давай не будем темнить друг перед другом. Чего тебе непонятно, спроси, я объясню, надеюсь и на твою такую же позицию.

– А может, мне смысла нет играть с тобой на равных… Вячеслав Иванович?

– Так и скажешь, когда меня выслушаешь. Ты готов?

– Валяй, поглядим, что за базар…

Прапорщик взял со стола пачку «Беломора», вытряхнул папиросу, прихотливо изломал мундштук и сунул в рот. Прикурил от большой зажигалки в виде пистолета, стоящей там же, у хрустальной пепельницы. Заметил, что Грязнов полез в карман – явно за сигаретами, и протянул ему свою пачку папирос. Вячеслав Иванович как бы на миг задумался, а потом кивнул и вытащил себе «беломорину».

– С удовольствием, – сказал, – давно не пробовал. – И прикурил от того же пистолета, а потом с интересом осмотрел игрушку, покачал головой, хмыкнул: – Смотри-ка, насобачились делать!.. – отодвинул зажигалку, крепко затянулся и выпустил несколько ловких колечек дыма.

Все, прелюдия была отыграна, и можно переходить к делу.

– Сотрудница у меня пропала, Алексей Яковлевич… Она собирала у пострадавших жалобы по поводу бесчинств ОМОНа и здешней милиции. Ты, полагаю, в курсе. Твоих, я слышал, тоже замели – за дело, нет – другой разговор. Это, я бы сказал, ваши внутренние договоренности и разборки с ментовкой. И они меня, честно говоря, совсем не интересуют. Я не за этим сюда приехал. А вот что мою сотрудницу похитили, это очень плохо. Я не уверен, что она тебе зачем-то нужна. Смысла-то никакого, верно? А кому нужна, я знаю. Но тот, кому она очень нужна, чтобы вытрясти из нее душу и выяснить, что намерены делать, как я мыслю, своими руками не стал бы это дело проворачивать. Он бы сделал заказ. И попросил исполнителей запрятать ее подальше, где и с пристрастием допросить, понимаешь?

– Я слушаю, – мрачно кивнул Прапорщик.

– Одного только он не учел, я имею в виду заказчика. Мы же поставим с ног на голову весь этот город. Я сюда вызову свой спецназ, до которого вашему ОМОНу как куцему до зайца! И у меня есть на то полномочия – можешь считать, от самого министра. И на все ваши тут разговоры мне наплевать и растереть. Но когда мы найдем похитителей, это я тебе лично, Алексей Яковлевич, обещаю, им будет очень нехорошо. И им, и тому, кому они служат, и особенно заказчику. Вот такая картинка, понимаешь, нарисовалась. Хочу узнать теперь, что ты по этому поводу думаешь.

Прапорщик уже открыл рот, чтобы ответить, но у Грязнова запиликал мобильник. Сделав предупреждающий жест ладонью и как бы извиняясь за то, что приходится отвлекаться, Вячеслав Иванович включил телефон.

– Вячеслав Иванович, – услышал он тихий голос Филиппа, – Яковлев нашел свидетельницу, видевшую, как Галку упаковали, запомнила номер автомобиля. Короче, этот белый «жигуль» стоит здесь, на заднем дворе. Все, кто-то идет. – И отключился.

Слушая краткий доклад, Вячеслав Иванович не упускал из вида Прапорщика. А тот каким-то непонятным образом вызвал к себе «зеленого» парня, тот мягко подошел, наклонился, и Прапорщик что-то ему шепнул, глядя в сторону. Парень кивнул и так же молча вышел.

– Ну так я слушаю тебя, Алексей Яковлевич, – не меняя интонации, сказал Грязнов. – Извини, перебили.

– Да я уж и не знаю – продолжать базар, нет?

– Для тебя лучше – продолжить.

– Угрожаешь, что ль?

– Нет, настоятельно советую. Ты, может, не знаешь, но твои коллеги давно в курсе, поинтересуйся при случае – мои советы иной раз очень дорого стоят. Давай не тяни. Времени у нас с тобой в обрез.

– Это у кого как. Я на недостаток времени не жалуюсь. Да и вообще, суббота сегодня, мне торопиться некуда, я у себя дома. Это у тебя проблемы, вот и суетишься.

– Я суечусь, как ты заметил, стой целью, чтобы именно у тебя не случились проблемы. Но ты, кажется, этого понять не хочешь. Ладно, спрошу прямо. Что это у тебя там за «жигуленок» стоит беленький? Ты разве не знаешь, что именно в него посадили мою сотрудницу?

– Да ты чего, Вячеслав Иванович? – Прапорщик даже чуть привстал от возмущения.

– Это не я, свидетели показывают. Вот я и предлагаю, пойдем поглядим, может, и следы какие-нибудь вдруг обнаружатся. Ведь без следов, сам знаешь, в вашем деле не бывает. Пойдем, пойдем! – Грязнов поднялся из кресла, а Прапорщик продолжал сидеть.

– Фуфло это все, генерал.

– Я ведь предупреждал тебя, Прапорщик? Ты не можешь этого отрицать? – словно бы в раздумье говорил Вячеслав Иванович, подходя к окну и выглядывая наружу. – Верно? Подтверждаешь?

– Чего ты гусей гонишь, генерал? – с неприязнью спросил хозяин дома. – Приехал в чужой дом! Никто тебя не звал! Чего-то требуешь! Да на хрен ты мне нужен со своим базаром? – Было похоже, что этот уголовник нарочно заводит себя.

Как они любят это демонстрировать: крик, истерика, «держите меня, а то я его, падлу, зарежу!», ну и так далее, вплоть до пены изо рта и судорог на полу. Кажется, и этот собирался предъявить весь свой джентльменский набор уголовных умений.

– Слушай, Прапорщик, – брезгливо сказал Грязнов, – если не прекратишь туфту гнать, я тебя арестую.

– Нет у тебя таких прав! – Лицо Солдатенкова исказилось ненавистью.

– Есть, Леха, есть, – спокойно ответил Вячеслав Иванович. – Все какие нужно права имею. От министра. И шпана твоя, которая сидит тут, тебе не поможет. Потому что когда я начну свою зачистку, этот ваш привычный номер – «взяли – выпустили» – не пройдет. Я вас всех замету. И надолго. Раз не хотите по-хорошему… вашу мать…

Неожиданно на столе перед Прапорщиком появился пистолет. Не тот – зажигалка, а натуральный, самый настоящий «Макаров». Леха положил его перед собой и с вызовом посмотрел на генерала: мол, что теперь скажешь?

– Мне ведь только свистнуть, генерал, – ухмыльнулся Солдатенков.

– И что? Повяжете меня? В лесу закопаете? – Вячеслав Иванович рассмеялся. – А знаешь, что с тобой после этого сделают? И со всеми твоими братанами? Ты не того, Леха? – Грязнов покрутил пальцем у виска.

Затем он спокойно наклонился к окну, снова посмотрел в него, пожал плечами и, ловким движением достав из-за брючного ремня сзади ствол, резко обернулся к хозяину.

Он рисковал, конечно, когда входил сюда, и охранник вполне мог проверить, к примеру, металлоискателем. Или же просто ощупать. Но, во-первых, Вячеслав Иванович не увидел в прихожей никакой техники для этой цели, а во-вторых, его собственная решительность все– таки также оказывала определенное моральное давление на этих провинциальных уголовников. Ну а если бы тот даже и обнаружил, пришлось бы сыграть забывчивость. Там обошлось, а здесь вот – пригодилось.

– Отодвинься от стола, Леха, – сказал Грязнов, подходя к нему, – и пушку не лапай. Это ж тебе не Чечня. – Вячеслав Иванович сел в свое кресло, придвинул ближе

Лехин пистолет, спрятал свой обратно, за ремень на спине, и продолжил: – Чего ж ты такой дурак, Алексей Яковлевич? Никак не пойму. Ну что ты творил в Чечне – это твои дела, они меня в данном случае не касаются и не интересуют. Суд тебя тогда вроде оправдал. Вышел ты чистым и по прошлогоднему делу – с тачками. Но и это понятное дело – Витек Кожаный сильно засветился и папаша его спустил ваше дело на тормозах. Ты, так сказать, – ему, ну а он – тебе. Вот вы с губернатором как бы и квиты. Но и по этому делу не было на тебе мокрухи – я специально поинтересовался. Всякое там было, но крови нет. Так куда ж ты теперь лезешь? Короче, еще раз предлагаю… в последний раз, Леха, больше повторять не буду… колись по-хорошему. Где моя сотрудница? Что тебе о ней известно?

Грязнов взял со стола «Макаров», выщелкнул-> магазин, передернул затвор,-> выкинув-> из-> патронника-> уже-> находив->шийся в-> стволе патрон, и небрежно бросил пустой пистолет на стол. А магазин с патронами запустил в угол по натертому паркетному полу.

Солдатенков молчал, хмуро сосредоточившись. И тогда Грязнов решил больше не церемониться.

– Значит, так, Леха. Или ты говоришь, или я тебя забираю с собой. Имею право или нет, это мы потом разберемся. А закатаю я тебя не в ваш местный ИВС, где у тебя кругом дружки с приятелями, а отправлю с почетом в Москву И сядешь ты у меня там в одну хату с чеченцами. Которых предупредят заранее, какой гость к ним пожалует. Ненадолго посажу, всего на пару дней и ночей. А потом мы снова вернемся к нашему разговору, если мне будет с кем разговаривать. Усек, Леха? Я не шучу. А у тебя больше нет времени. Кто ее заказал?

– Заказал, наверно, хохол, – решился вдруг Солдатенков. – А передал Затырин. Он сам и собирался с ней побазарить. А мои – чего? Взяли, привезли.

– На том «жигуле»?

– На нем.

– Где она?

– Да не знаю! Не знаю я! Отдали ее подполковнику! Чего ты от меня хочешь?!

Позвонив Грязнову, Филипп присел за бочку с дождевой водой, куда она стекала по водосточной трубе. Он услышал через приоткрытую дверь, ведущую, видимо, в подвал дома, голоса двоих человек, И вскоре увидел, как оттуда поднялись трое парней в спортивной форме. Двое спокойно, будто нечто невесомое, несли связанную Галю Романову, рот которой был также залеплен пластырем, а третий, тот самый, что встречал у ворот, «зеленый», шел сзади, поигрывая ключами от машины.

Он открыл багажник, и двое других не без труда затолкали внутрь сопротивляющуюся Галю. Багажник захлопнули. «Зеленый» сел за руль. Рядом с ним устроился один из охранников, и машина тронулась. Третий постоял, посмотрел им вслед и пошел обратно к двери.

И тут у него на пути появился невысокий, тщедушный Филипп Агеев. Братан не только не испугался, он даже не удивился. Он просто взглянул на Филю как на нечто не представляющее никакого интереса. Как на случайный мусор, который надо побыстрее убрать с дороги. И, ни слова не говоря, не спрашивая, как тут мог очутиться посторонний, скорее всего, даже и не задумываясь об этом, рослый, под сто восемьдесят, и хорошо накачанный братан протянул руку к Филиному лицу, чтобы широкой ладонью сразу сгрести его и отшвырнуть в сторону. И в этом жесте была его ошибка. Он не учел возможного сопротивления.

Филя перехватил его руку, поднырнул под нее… и большое тело братана, взмыв в воздух, со звуком мешка, набитого всяким ненужным в хозяйстве барахлом, хрястнулось головой об угол бетонной площадки перед дверью. И картинно разлеглось с раскинутыми в стороны руками и ногами.

Агеев, между тем выхватив из кармана мобильник, быстро сказал в него:

– Дэн, они ее вывозят. В багажнике. Иду к тебе.

Затем он приподнял голову братана и с силой опустил ее лицом о бетон. После чего рысцой припустил вокруг дома в сторону ворот.

Вот этот проезд белых «Жигулей», а затем пробег Филиппа и увидел из окна Вячеслав Иванович, после чего разыграл маленький спектакль с пистолетом…

А Филя увидел, как белые «Жигули» подъехали к воротам, из них вышел охранник, сидевший рядом с «зеленым», нажал на что-то у стойки ворот, и сами ворота покатились в сторону. Но… прямо за ними, перекрывая проезд, стояла «девятка», а перед ней, вращая пистолет на пальце и, словно ковбой, заложив ногу за ногу, опирался спиной на дверцу рыжий Денис и при этом нахально улыбался. Вот, мол, какая интересная неожиданность!

Минутное замешательство, и Филе показалось, что сидевший за рулем «зеленый» готов был уже протаранить и Дениса, и «девятку», так некстати оказавшуюся у него на пути. И Агеев закричал:

– Эй, братва! Не торопитесь! Базар есть!

Подходил он, тоже вращая на пальце пистолет – для убедительности. А у этих либо оружия при себе не оказалось, либо оно им вообще было не нужно – ишь шкафы какие!

– Чего тебе? Ты откуда такой взялся? – с вызовом крикнул, выбираясь из машины «зеленый». Второй бандит то оглядывался на Дениса, то прикидывал, что станет делать с Филей.

– Предлагаю конкретный обмен. Мы забираем груз, зовем своего шефа и отваливаем. А вам за это оставляем вашего братана, который валяется там, за углом. Как вам такой ченч?

Бандиты переглянулись. И в тот же миг грохнул выстрел. Пуля выбила фонтанчик возле самых ног «зеленого». Тот вскрикнул: «Ё-о-о!» – и запоздало подпрыгнул.

– Следующий раз не промахнусь, – вежливо предупредил Денис.

– Я тоже так умею, – сказал Денису Филя, после чего пришлось подпрыгнуть второму братану. – Ну так как, братва, договорились? Или продолжим базар?..

Услышав два выстрела фактически подряд, Солдатенков насторожился, сделал даже движение, чтобы вскочить и броситься к окну, но Грязнов вяло махнул ему рукой:

– Сиди, это мои ребятки твоих дураков жизни учат.

И снова запиликал грязновский мобильник.

– Галка у нас. Все в порядке, – доложил Денис. – Указания?

– Минуту, – ответил Вячеслав Иванович и положил трубку на стол перед собой. – Ну что, Прапорщик, обгадился? Нашли мы сотрудницу-то. И что мне теперь с тобой делать? Отвечай, а то я за себя не ручаюсь.

– Ты ж сам не дал говорить! истерическим голосом закричал Леха. – Сам перебиваешь! Свою пургу несешь!

– Не шуми, – погрозил пальцем Грязнов. – Я не люблю, когда на меня пытаются кричать. Давай, – Вячеслав Иванович достал из кармана пиджака миниатюрный магнитофон, выключил его и поставил пред собой на стол. – Он с самого начала работал, Алексей Яковлевич, и всю нашу беседу записал. Но теперь мне надо знать подробно, кто, когда и зачем дал тебе указание похитить оперуполномоченную Главного управления уголовного розыска Российской Федерации? Представляешь, на кого ты свою морковку задрал? – Тут Грязнов словно бы вспомнил о телефонной трубке, взял ее и сказал: – Ну вы, надеюсь, слышали, чем мы здесь занимаемся? Так что посидите подождите, а мы с гражданином Солдатенковым быстро закончим. Если он не станет дурочку валять. Потому что в противном случае его придется тоже забирать с собой. Отдыхайте, я позвоню… Или вот что, – «передумал» Вячеслав Иванович, – пусть-ка лучше ко мне сюда Филипп подойдет. И бланк протокола допроса прихватит. А вы уезжайте и через полчасика пришлите за нами машину. Надеюсь, местная братва не возражает?

– Братва полностью с нами согласна, – с некоторой выспренностью ответил Денис.

– Что и требовалось доказать, – удовлетворенно отметил Грязнов. – Сейчас он придет, и мы поговорим с тобой, Алексей Яковлевич, по душам.

У Солдатенкова был вид загнанного зверя.

Вошедший Филя протянул Вячеславу Ивановичу сложенный пополам лист бланка протокола и авторучку.

– Хочу вас познакомить, Леха, – сказал Грязнов. – Его зовут Филиппом, офицер разведки ГРУ, прошел Афган и Чечню. Так что вы, можно сказать, отчасти коллеги. Только он занимался не тем, чем ты, а по-настоящему серьезным делом. Что у вас? – Вячеслав Иванович посмотрел на Агеева и чуть сощурил глаз – Филипп понял.

– Наши уехали. А этих пришлось малость шугануть, пока не сообразили, что мы не шутки шутить собираемся. Да, и еще, – Филя обернулся к Солдатенкову, – там за бочкой лежит один. Но он живой, я нарочно проверил. Вообще-то я им сказал, чтоб они в дом его переместили, чего на сырой земле валяться, можно простудиться, верно? Но мало ли, вдруг они только вас слушают? Вы им скажите, пусть поторопятся, а заодно попросите, чтобы нам не мешали.

– А за что ты его? – сыграл недоумение Грязнов.

– Он не понял моего вопроса. А долго объяснять у меня времени не было. Они как раз Галку паковали.

– Ах вон оно в чем дело! Так ты скажи им, Леха, скажи. Филипп дело говорит. Аппарат-то есть?

Солдатенков достал из кармана телефон, раскрыл и пробубнил в него:

– Вы там это… Кого уделали?! Серого?! Да как же это он так?.. – Леха с сомнением посмотрел на Филю и покачал головой. – Ладно, глядите, чтоб без посторонних. Я позову, когда надо…

– Ну, убедились? – улыбнулся Филя. – Жив?

– Чем ты его? – все еще недоверчиво глядя на него, спросил Солдатенков.

– Вот, – продолжая улыбаться, ответил Филя, – руками. – И показал вовсе и не страшные свои ладони.

– Садись, Филипп, рядом с ним. Я рассчитываю на откровенный разговор.

Филя подвинул себе свободное кресло и сел так, чтобы видеть одновременно и хозяина, и дверь на лестницу. А пистолет положил на колени.

– Поехали. – Грязнов включил магнитофон и сказал: – Производится допрос гражданина Солдатенкова Алексея Яковлевича, подозреваемого в похищении сотрудницы ГУУР, лейтенанта милиции Романовой Галины Михайловны. С согласия подозреваемого допрос производится одновременно с применением магнитофонной записи. Ты ведь не возражаешь, Алексей Яковлевич?.. Ну и правильно. Вот и скажи: не возражаю.

– Не возражаю, – прохрипел Прапорщик.

3

Получив необходимые сведения от Дениса и еще не совсем отошедшей от стресса Галины, Александр Борисович решил-таки отправиться на пикник. Но при этом предупредил Дениса, что рассчитывает узнать от Вячеслава, когда тот вернется, самые последние сведения, чтобы знать, в каком направлении действовать дальше.

Катер его ждал у пристани, и когда Турецкий вышел из «Волги», ему призывно помахали с мостков:

– Сюда, пожалуйста!

– Отдыхайте пока, Михаил Евграфович, – сказал он водителю. Если возникнет срочное дело, я вам позвоню. А вообще-то вы знаете, где они собрались?

– Известно, – солидно ответил водитель, – небось у плеса. Колесами туда не проехать, только по воде.

– Ну ладно, пока.

Катер был большой, рассчитанный человек на десять, не меньше. Но кроме моториста, и он же рулевой, рядом находился еще один человек, тот, который и звал на пристани. Он представился Егором Петровичем, или просто Гошей – так ему привычнее. Он и был еще достаточно молодым, чтобы, вероятно, в обществе своих начальников его звали солидно.

На протяжении всего пути, а путешествие длилось порядка получаса, Гоша ни на минуту не умолкал, живописуя словами то, что Турецкий видел своими глазами и что в комментариях совершенно не нуждалось.

Природа, конечно, было здесь роскошная. Правый, высокий берег падал к воде крутым глинистым обрывом и поверху порос бронзовым на солнце лесом. Противоположная сторона была пологой, и густая зелень ее скоро переходила в той же густоты синеву, которая на горизонте плавно сливалась с небом. Ширь могучая, красотища… И что интересно, природа эта величественная, не загаженная сливными отбросами, не дымящая трубами и не застроенная краснокирпичными коттеджами, представлялась совсем древней, будто даже изначальной. Когда, может, еще и человека, как такового, не было. Принесла ж нелегкая…

А Гоша тем временем перешел уже на вещи сугубо материальные и рассказывал взахлеб, какой здесь роскошный клев. Александр Борисович пожалел, что не дождался Грязнова – вот кому в самом деле был бы праздник. Но вовремя остановил себя – не на рыбалку все– таки собрался. Точнее, ловля-то будет, но совсем другого рода. А насчет Славки… Да что ж, в конце концов, сбегает катерок еще раз туда-обратно. Пусть за честь для себя почтут.

Потом мысли Турецкого перекинулись к документам, которые ребятам удалось добыть за последние дни. Их было много – протоколы допросов пострадавших и свидетелей массовых избиений граждан, заявления от них в прокуратуру – повторные по большей части, поскольку тем, которые они принесли на другой день после событий, Керимов ходу так и не дал. Он объяснял свою медлительность тем, что указанные в заявлениях факты требуют тщательного и длительного расследования, ибо первоначальные следственные действия, произведенные по горячим следам, пока этих фактов не подтвердили. Более того, по словам Керимова, напрашивались и недвусмысленные выводы о том, что отдельные граждане с явно провокационными, политическими целями настойчиво выдавали свои типичные бытовые травмы за побои сотрудниками милиции. А так-то заявления были подшиты в отдельную папку, как же! Дела вот пока не возбуждались.

Но Керимов оказался куда умнее Затырина, который вообще не знал, где заявления пострадавших граждан. Лукаво бегали глаза подполковника, изображая наивное непонимание, чего от него требуют, когда и так все предельно ясно. Ну пострадали немного некоторые, так ведь подобное и в столице случается – вон и по телевизору даже показывают, как работают правоохранительные органы, как щитами давят, дубинками охаживают. И ничего, никого там не наказывают. Да и претензий особых к ним нет.

Вероятно, Затырин был крепко уверен в том, что его угрозы населению возымели действие и народ жаловаться не станет. Да и с медиками с самого начала еще мэр договорился. Так что и заявления пострадавших, и их показания, и акты судебно-медицинских экспертиз будут для него, как, впрочем, и для всех остальных, неприятной неожиданностью. Но не сегодня. Не сейчас и не здесь. Пусть еще поторжествуют…

А торжество, собственно, уже началось. Специально Турецкого не дожидались, демонстрируя тем самым и свое отношение к происходящему: у нас, мол, тут все попросту, свои же люди. Вот и вы, заезжий гость, будьте таким же простым и бесхитростным, и народ к вам, как говорится, потянется.

Но собравшиеся на берегу встретили прибытие катера радостными восклицаниями:

– О, кто к нам приехал!.. Решились-таки, уважаемый Александр Борисович?.. А что ж друга своего не уговорили?.. Как настроение?.. Давайте скорее к столу, вмиг поправим!.. У нас тут по-простому, по-деревенски, можно сказать, натуральный продукт, да и закуска прямо с грядки, с огорода!..

Чуть в стороне пылали дрова в большом мангале. На таких обычно готовят на югах самые разнообразные шашлыки, бастурму, люля и прочие блюда знаменитой кавказской кухни свирепые на вид шашлычники – в фартуках и с голыми плечами. Но здесь, на столике возле мангала, колдовал, раскладывая на подносах шампуры с нанизанными на них кусками маринованного мяса, кружками лука и свежими помидорами, невысокий и невыразительный внешне человечек неопределенного возраста, одетый в офицерские галифе и сапоги, но без гимнастерки. А поверх майки-тельника с голубыми десантными полосками на нем был надет долгополый, светлый, под кожу, фартук, какие Турецкий не раз видел в моргах у патологоанатомов. Он улыбнулся, подумав, насколько неожиданно возникли оригинальные ассоциации. Но видимо, его ощущений никто из присутствующих здесь не разделял.

– Наверное, мастер своего дела? – спросил Турецкий у Керимова, кивнув в сторону шашлычника.

Прокурор проследил за взглядом Александра Борисовича, ухмыльнулся и подтвердил:

– Большой специалист. И не только по части приготовления шашлыка.

Многозначительность, с которой это было сказано, вполне могла означать, что данное действующее лицо исполняет и более серьезные поручения. Но чьи? Наверняка мэра. А тот между тем поднялся из-за стола при приближении Турецкого и, вытерев ладони о белую ресторанную салфетку, которую затем уронил на землю, протянул в приветствии сразу обе руки. Но шага навстречу не сделал. Видимо, подумал Александр Борисович, этот Гузиков пытается копировать губернатора – определенно уже знают, как тот «встречал» московского прокурора. Разве что активность полпреда сбила их всех с толку.

И еще один мелкий факт отметил Турецкий. Шашлычник, заметив упавшую салфетку, подошел, погромыхивая своим большим и нескладным фартуком, к столу, поднял салфетку, отряхнул ее о свое колено, сложил и положил на стол, рядом с прибором мэра.

Ничего вроде бы не произошло – ну исправил человек небольшую оплошность. Но ведь этого не сделал никто другой, хотя за большим столом, составленным из нескольких маленьких, так называемых дачных столиков, никто и не шевельнулся. Ни судья Слепнев, сидевший справа от мэра, ни подполковник Затырин, который, поднявшись, пошел навстречу Турецкому и едва не наступил на эту салфетку. Ни прочие лица, неизвестные еще Александру Борисовичу, но, вероятно, имевшие определенный вес в городе, иначе чего б они все тут делали.

Представлялись незатейливо – «Иван Иванович», «Петр Петрович», и неожиданно – «Рашид Закаевич»… Турецкий обратил внимание на последнего. Глаза у этого Рашида были слишком зоркими, что ли. Другое сравнение пока не пришло на ум. А мэр, словно заметив промелькнувший интерес гостя, уточнил с хитрой ухмылкой:

– Наш главный чекист.

Турецкий еще раз внимательно взглянул на этого моложавого мужчину.

«Ага, вот ты кто… Ничего не видел, ничего не знаю, сижу себе и примус починяю»? И сказал:

– Рад знакомству В своем плотном графике забронируйте потом для меня местечко, не возражаете?

– Всенепременно, – без всякого акцента ответил чекист и, пожав руку Турецкому, сел и принялся за еду.

«Ах, какие мы независимые! – мельком подумал Александр Борисович. – Но только тогда какого же черта ты приперся сюда? Шашлыком на халяву побаловаться? Или в сомнениях, кабы что-то важное мимо тебя не просквозило?.. А ведь он нигде не фигурирует, – вспомнилось вдруг. – Никто этого Рашида нигде ни разу не упомянул. Может, он вообще в стороне от всех этих местных забот и разборок? Тогда зачем все-таки сюда приехал?..» Сплошные вопросы. И еще Турецкий подумал, что сказал бы по этому поводу Славка. Он бы наверняка не преминул прощупать этого чекиста.

– Опоздавшему – штрафную! – возгласил во всеуслышание уже явно не совсем трезвый Затырин.

И Турецкий тут же поймал метнувшийся к нему любопытный взгляд чекиста, – видно, хотел заметить реакцию. Но, встретившись взглядом с насмешливой ухмылкой Турецкого, опустил глаза к тарелке. «А ты, оказывается, тот еще перец!» Александр Борисович принял из рук Затырина полный стакан водки и сказал:

– Вообще-то в юности я, случалось, пивал и такими дозами. Поэтому, думаю, никто на меня не обидится, если я себя сознательно несколько ограничу. Давайте выпьем за хорошее настроение, ибо оно нас не так часто посещает, как хотелось бы.

Он сделал маленький глоток, скорее, лишь прикоснулся губами к краю стакана и поставил его на стол.

– Ну а чем тут угощают?

И все стали наперебой предлагать щедрые закуски, расставленные на столе. Но Александр Борисович наколол на вилку кусочек сельди с кружком красного лука. Положил в рот и этим пока ограничился.

– Ну и что, как у вас движется? – как о чем-то постороннем, спросил мэр, не поднимая глаз от своей тарелки.

– Движется, – с такой же неопределенной интонацией ответил Турецкий. – Вот и Грязнов приехал. Теперь, думаю, пойдет быстрее.

– А что ж вы без него? – словно забеспокоился мэр.

– Да у него всегда полно дел, – ответил Турецкий. – Но мы договорились, что, как только он освободится, позвонит и, если мы не закончим к тому времени, возможно, подъедет.

– Что ж это за дела такие? – спросил Затырин. А подтекст его вопроса звучал так: «Почему я ничего об этом не знаю?»

– А он собирался встретиться с одним местным авторитетом. Кажется, его зовут Прапорщиком. Не знаю, я спросил, а он ответил: потом. Расскажет, наверное.

– Не понимаю, зачем это нужно, – с недоуменным выражением пожал плечами мэр.

– И что? – нахмурился Гузиков, и от взгляда Александра Борисовича не укрылось, с каким гневом мэр взглянул на своего милицейского начальника.

– А что? – равнодушно пожал плечами Турецкий. – Разобрался, нашел ее. А мне перезвонил, что там у них еще разговор предстоит, ну я и не стал дожидаться. Я ж обещал к вам подъехать, а подводить неудобно. Я думаю, он приедет и все сам расскажет… А что, пока шашлык поспеет – я знаю, у классных специалистов, – он кивнул на человека в фартуке, – это серьезный и длительный процесс, так, может, тем временем речным воздухом подышим? Удочки закинем, а? Мне ваш Гоша все уши прожужжал, какая роскошная у вас рыбалка. Вячеслав Иванович, конечно, в этом деле величайший Мастер, но и я бы не против – почему не попробовать. Как вы считаете?

Но было видно, что его предложение никому не пришлось в данный момент по вкусу. Им тут наверняка хотелось обсудить свежую новость.

– Никто не хочет составить компанию?

– Да вот Иннокентий Мурадович тоже известный любитель рыбной ловли, – сказал мэр.

– Я? – удивился Керимов, но, увидев взгляд мэра, с готовностью кивнул: – Не возражаю. Даже с удовольствием.

– Ну и прекрасно, – сказал Турецкий, уходя от стола. – А удочки где?

– У Гоши на катере! – крикнул вдогонку Затырин. – У него там все необходимое. Можете моторку взять… Александр Борисович… А это… ну когда Вячеслав Иванович позвонит?

– А мы далеко не отплывем, я крикну.

– Плавать-то умеете? Если, не дай бог, чего?

– Не-а! – весело отозвался Турецкий. – Как топор!

– Ну так вы там поосторожнее.

– Постараемся, – усмехнулся Турецкий. – А вы, Иннокентий Мурадович?

– Так же, как и вы, – морщась непонятно по какой причине, ответил прокурор.