Текст книги "Кто стреляет последним"

Автор книги: Фридрих Незнанский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 27 страниц)

II

Люди аль-Аббаса, как и было оговорено, прилетели рейсом из Риги в 18.20. На встречу их отрядили Алика как человека солидного и представительного и Люську – в качестве гида. Она уже отлежалась после общения с Гариком, а остатки синяка под глазом умело закрыла макияжем. Платье с вызывающим декольте, которое она было надела, Марат забраковал. Строгий светлый костюм, минимум побрякушек – все.

– Они и так оценят твои прелести, не сомневайся, – успокоил ее Алик. – Конечно, если это их заинтересует.

Уехали на «Ниве» Алика. Едва машина скрылась из виду, Марат вызвал Николая:

– Заводи. Проскочим через город. Успеем раньше них? Они по кольцевой поедут.

– Обижаешь, шеф, – ответил Николай. – По кольцевой-то они будут дольше ехать – везде реконструкция, пробки.

Обычно Николай не задавал лишних вопросов, но тут не удержался:

– А зачем нам туда, шеф? Их же сюда привезут, в «Русь».

– Зачем? – повторил Марат и признался: – Сам не знаю. Хочу на них посмотреть. Со стороны. Со стороны многое виднее.

– Резонно, – согласился телохранитель.

Они приехали в Шереметьево минут за сорок до прибытия рижского рейса, оставили машину на площадке перед залом вылета, чтобы не светиться, и спустились вниз, в зал прилета.

Алик и Люська появились минут через двадцать и сразу поспешили к справочному бюро. Вероятно, Люська выяснила, что рейс еще не прибыл и не задерживается, и развеселилась. Она потащила Алика к бару, вытребовала себе шампанского, Алик же, как всегда, ограничился боржомом. Николай и Марат выбрали удобное место на лестничной клетке, откуда хорошо был виден и зал ожидания, и выход из таможни, где толпились люди, через щели выглядывая знакомых.

Рейс из Риги прибыл точно, минута в минуту. Часть пассажиров осталась ждать багаж, а те, кто летел налегке, двинулись через кордоны пограничного контроля и таможни.

– А как они их узнают? – обеспокоился Николай за Люську и Алика.

– Мне думается, узнают, – отозвался Марат. – В конце концов, фамилии известны и есть справочное по радио. Узнают! – с каким-то странным, удивившим Николая выражением повторил он. – А вон они! – минут через десять сказал он и кивнул в сторону «зеленого» коридора, по которому шли пассажиры рижского рейса. Их было немного, человек двадцать, но и среди этого разношерстного люда взгляд невольно выделял этих двоих. Один был под метр восемьдесят, с ровно загорелым лицом. Из-под простенькой футболки с незатейливым рисунком выпирали мощные бицепсы. Были на нем белые кроссовки, обтрепанные на обшлагах «варенки», через плечо небрежно свисала какая-то курточка, он помахивал спортивной сумкой. Второй был словно бы полной его противоположностью: среднего роста, изящный, в щегольском, сером с искрой, костюме, с серым кейсом в руках. Лицо с довольно правильными чертами обрамляли светлые волосы, почти до плеч, как носит молодежь, хотя ему было явно под сорок, как и его товарищу. Но, несмотря на полное внешнее несходство, было в них что-то общее. Марат попытался понять что. Свобода, с которой они двигались в толпе, словно бы не замечая остальных пассажиров и как бы лишь взглядом заставляя их расступаться и уступать им дорогу? Не то. Они не толкались, никуда не спешили. Полное отсутствие хоть какого-либо интереса к окружающему? Да на что там, собственно, было смотреть? Для человека, часто бывающего за границей, все эти наши фри-шопы не могли представлять ни малейшего интереса. Дело было в чем-то другом. Марат наконец понял в чем: от них обоих исходило ощущение какой-то необычной внутренней силы и опасности. Их обходили, их сторонились, чтобы не задеть ненароком, потому что и те люди, что двигались рядом с ними по «зеленому» коридору, наверняка ощущали ту же силу и ту же опасность.

Их обособленность не укрылась и от внимания таможенников. Один из них преградил им путь и, судя по жесту, пригласил к стойке для проверки багажа. Они подчинились с полным и естественным безразличием. Багаж, вероятно, оказался в полном порядке, поэтому через пять минут они уже вышли в зал ожидания, где в толпе встречающих стояли Алик и Люська. Они тоже сразу узнали приезжих и с улыбками двинулись им навстречу.

– Поехали, – скомандовал Марат. – Не нужно, чтобы они нас засекли.

Николай не понял, кого он имел в виду – приезжих или своих, но молча подчинился. Они боком, вдоль стены, вышли из зала и поднялись по пандусу вверх, к «семерке» Марата.

– Ну? – спросил Марат, когда они отъехали от аэровокзала.

– Да, – неопределенно протянул Николай. – Кадры. У нас таких нет.

– А нам такие и не нужны, – заметил Марат.

– Почему?

– Слишком заметны.

– А им, может, такие и нужны именно потому, что заметны? – наугад спросил Николай. И тут Марат понял, что его озадачило и – он отдавал себе в этом полный отчет – не на шутку встревожило.

За этими двумя он вдруг, после случайного замечания Николая, не понял, но всем своим нутром ощутил страшную, напугавшую его во время встречи с аль-Аббасом силу, беспощадность и кровавую жестокость государства, которому служил аль-Аббас, а через него – и эти двое. Да, не боевики, даже не киллеры, а оружие устрашения. Марат вспомнил вспученные от ненависти глаза Аббаса и его встопорщенные усы. И его слова: «Весь мир должен знать, как мы расправляемся с врагами нашей родины! Весь мир!»

И если у Марата еще были какие-то надежды договориться с этими ребятами: мы вам груз, а вы нам оставите Вадима, – от этих надежд не осталось и следа. Это – не люди. Машины устрашения и убийства. Они ничего не решают, только детали, все главное за них решают другие. Это решение уже принято, и его ни отменить, ни изменить.

«Что ж, придется идти на самый крайний вариант», – понял Марат.

Судьба Вадима была решена.

– Гарика! – приказал Марат Николаю. Тот набрал номер.

– Хорошо меня слышишь?

– Прекрасно, шеф.

– Немедленно пошли ребят к нашему общему другу. С которым я на экскурсию в Ригу летал, понял?

– Понял, шеф.

– Взять его мать, его бывшую жену и дочь и привезти в известное тебе место.

– Но мать же у него парализована, – возразил Гарик.

– Твои проблемы. Возьми «Ниву» или микроавтобус. Обращаться хорошо, но глаз не спускать. И снять на видео пленку. Понял зачем?

– Понял. А с самим?

– Немедленно найти – и в подвал. Теперь будет тебе работа.

– А я вам и раньше это предлагал, – не удержался от упрека Гарик.

– Заткнись и слушай. Пока просто пусть сидит. Когда нужно начать с ним работать – скажу. Все, действуй.

Марат положил на место трубку.

– Вадим уехал, – напомнил Николай. – Сказал, что вернется часов в двенадцать ночи. Алик же вам звонил, мы с ним бабки ему возили.

– В самом деле, – согласился Марат. – Выскочило из головы. Ну, возьмем, когда вернется. Дай-ка мне Ирину.

Николай связал шефа с «Русью».

– Ирочка, мой фрак еще моль не съела? – поинтересовался Марат.

– Ну что вы, мы за этим следим.

– Так приготовь мне его. И ребятам. У кого есть фраки – пусть наденут. А остальные чтобы были – как джентльмены из английского клуба.

– Большой прием? – поинтересовалась Ирина.

– Не большой, но чрезвычайно важный. Стол – по высшему классу.

– Ясно.

– Гарик там далеко? Дай-ка мне его.

– Слушаю, шеф, – раздался голос Гарика.

– Я вспомнил, что наш общий друг уехал, а дома будет вечером. Часов в десять пошли Сергуню, они знакомы, пусть пасет. И как только наш друг появится…

– Ясно. Все?

– Все.

– Будет сделано в лучшем виде. Все в порядке, шеф, мы держим ситуацию под контролем.

Но когда через полчаса Марат вернулся в «Русь», выяснилось, что слова Гарика были, мягко сказать, некоторым преувеличением.

Едва «семерка» Марата остановилась на своем месте на площадке перед баром, к ней подбежал Гарик и открыл дверь.

– Шеф, ни матери, ни жены, ни дочери Вадима дома не оказалось. Он увез их в Перхушково, к дальней материнской родне. Это километров пятьдесят по Горьковскому шоссе и километра три вбок по проселку.

– Ну и? – спросил Марат.

– Мы тут же послали туда три машины. Вот-вот должны вернуться. Час туда, полчаса там, час обратно.

Марат вылез из машины, потянулся, разминаясь, и проговорил, обращаясь не к кому-то конкретно, а как бы вообще:

– Что-то у нас, друзья мои, не клеится. Прокалываемся. И слишком часто. В чем дело, как думаете? Высказывайтесь, не стесняйтесь. Я внимательно выслушаю все замечания.

– Миндальничаем, – поделился своим убеждением Гарик. – Этого Вадима нужно было сразу в подвал – и никаких проблем сейчас бы не было.

– Николай? – спросил Марат.

– Расслабились. Противники мелкие. Поэтому и подготовка хилая. Даже Вадим дает нам десять очков вперед. А какая подготовка у этих, из Риги, я и думать боюсь. Мы перед ними щенки. Они наверняка прошли курс где-нибудь в лагере палестинцев или где там. А уж там учат, я думаю, как надо. Не хуже, наверное, чем в нашей «Альфе».

– Может, нам наших людей в «Альфу» пристроить – на стажировку? – с иронией поинтересовался Марат.

Николай ответил вполне серьезно:

– А это было бы совсем не худо.

Неизвестно, как на это намерен был прореагировать Марат, так как в этот момент к «Руси» подкатили три пропыленные, заляпанные по бокам глиной проселочной дороги «шестерки». Старший доложил:

– Шеф, в Перхушкове Вадима нет и не было уже с неделю – в последний раз за картошкой приезжал, и больше его никто не видел. Всех опросили, даже все дома обошли – там их всего штук сорок. Прошли по кольцевой до Ярославки. Спрашивали, не видел ли кто из ментов красный «Запорожец» с инвалидной коляской на верхнем багажнике. Менты не видели, а на заправке на Ярославке вспомнили: был. Залил полный бак и две канистры. И уехал по Ярославке.

– И вы что?

– Значит, поехал куда-то в другое место. И далеко: полный бак, две канистры. Как его искать? Вот и вернулись.

– Значит, снова прокол, – констатировал Марат. – Сделал нас Вадим. Как школьников. Ты прав, – обратился он к Николаю. – Ни черта мы не готовы к серьезной работе.

– А работа с этими, от Аббаса, будет ой какой серьезной, – заметил Николай.

– Что ж, придется учиться, – заключил Марат. – Сейчас у нас последняя зацепка – сам Вадим. Если и его упустим… Гарик, две машины к дому Вадима. Для страховки. Но – в незаметном месте. Может, на выезде. Может засечь. А возьмет Вадима Сергуня, они знакомы, соседи, так что подозрений не вызовет. Часов в десять вечера чтобы все были там. На случай, если он вернется раньше двенадцати. Все ясно?

– Будет сделано, шеф, – заверил Гарик. – Сам поеду.

– Нет, – возразил Марат. – Ты мне здесь будешь нужен. Пошли самых надежных ребят.

– Самый надежный – это я сам, – попытался возразить Гарик. – Зачем я вам здесь? Ну прием. Торжественный, понимаю. Но Вадим важнее.

– Мне нужно, чтобы во время приема ты был рядом, – объяснил Марат. – Я хочу, чтобы ты их увидел. К тому же они наверняка захотят получить оружие. А по этому делу ты у нас главный специалист.

Гарику ничего не оставалось, как подчиниться.

– Фрак не забудь надеть, – напомнил Марат.

– А это-то зачем? – удивился Гарик.

– Не знаю, – признался Марат. – Но чувствую – лишним не будет.

– С удовольствием, – согласился Гарик. – Давненько не носили мы фраков. Только вот куда кобуру сунуть? – озаботился он. – Под фраком заметно будет.

– Никакого оружия, – приказал Марат. – Только у внешней охраны. Мы с ними в перестрелку вступать не собираемся.

– А если вдруг возникнет необходимость? – спросил Гарик.

Марат усмехнулся:

– Ты даже рукой шевельнуть не успеешь, как будешь трупом. Не обижайся. Просто ты их не видел. А я видел.

Приехали на «Ниве» Алик с Люськой. Доложили: встретили по всей форме, документы у них в полном порядке. Устроили в гостиницу «Украина», они попросили двухместный люкс. Платили сами, нам не разрешили. В «Рента-кар» взяли напрокат красный «БМВ» с откидным черным верхом. И еще одну машину – тринадцатую модель «Жигулей», никакую. Высокий, видимо, хорошо разбирается в машинах: проверил обе за пятнадцать минут, «Жигули» велел сменить, резина ему не понравилась – лысая. Дали с новой. Сказали, что приведут себя в порядок, примут душ и приедут в «Русь». Сами. Москву, говорят, хорошо знают. Единственное, что пришлось объяснить: как от кольцевой попасть в «Русь». Приедут на «бээмвухе», менты на въезде предупреждены. Все.

– Ну и что вы о них скажете? – поинтересовался Марат.

– Блондин – бабник, – поделилась своими наблюдениями Люська. – Поцеловал мне руку, купил цветы. Орхидеи, между прочим. С ним бы я смогла поработать.

Марат перевел взгляд на Алика:

– Твое мнение?

– Гангстеры, – коротко ответил тот. – Даже хуже. Хотя я понятия не имею, что может быть хуже.

Марат с удовлетворением отметил, что в своей оценке он не ошибся. Просто Алик не знал всех подробностей дела и потому не мог сказать, что может быть хуже, чем просто убийцы. А Марат знал.

– Что ж, готовимся к приему, – проговорил он. – Никакой фени, не говорю уж о мате, никаких лишних стопарей. Никаких лишних разговоров. Всем все ясно?

Всем было все ясно.

Около восьми вечера наружная охрана сообщила, что к «Руси» свернула красная «бээмвуха» с откинутым черным верхом. Марат со всеми приближенными вышел на лужайку перед баром. Зеленая трава уже вовсю перла из парной земли, и площадка перед баром выглядела не хуже, чем ухоженный английский газон. Хотя Марат мог об этом только догадываться, потому что в Англии никогда не был.

За рулем «БМВ» сидел блондин. Его манера езды напомнила Марату Сергуню: тот так же обваливался на дверь и старался быть словно бы не внутри машины, а снаружи. И так же курил «Мальборо». К тому моменту, когда красная «БМВ» гостей припарковалась на площадке возле «Руси», все приближенные Марата уже стояли на зеленом газоне, и все это – как оценил сам Марат – выглядело вполне респектабельно.

– Мистер Марат – мистер Родригес, – представил Марата Алик. – Мистер Марат – мистер Сильвио, – представил второго, светловолосого.

– Спасибо за прием, – коротко отреагировал Родригес.

– Вы всегда встречаете гостей во фраках? – поинтересовался тот, кого Алик назвал Сильвио.

– Только почетных, – ответил Марат. – Мы рады приветствовать вас и в вашем лице – многоуважаемого господина аль-Аббаса. Мы высоко ценим доверие, которое он нам оказывает, и сделаем все, чтобы это доверие оправдать. А теперь позвольте познакомить вас с моими ближайшими сотрудниками…

Знакомство с Гариком, Ашотом и другими не вызвало, как заметил Марат, особого интереса приезжих. Верней даже – никакого интереса. Лишь при виде Люськи Сильвио оживился. Он снова, как в аэровокзале Шереметьева, поцеловал ей руку, отпустил пару комплиментов, но Родригес оборвал их общение, и довольно – как тоже отметил Марат – резко. Из чего Марат заключил, что Родригес – главный, а Сильвио выполняет при нем роль ассистента или помощника.

– Прежде чем перейти к делам, позвольте по старинному русскому обычаю пригласить вас к столу, – проговорил Марат.

Ирина, разодетая по этому случаю в сарафан а-ля рюс и кокошник, сделала обольстительный жест: прошу, гости дорогие!

Все поднялись в бар, где был сервирован стол. Как и приказал Марат: по высшему классу. Стол ломился от закусок, начиная от грибов и кончая красной и черной икрой. Приставные столики, расставленные с разных сторон стола, чтобы гостям было удобнее, сверкали всеми шедеврами русского, французского и итальянского виноделия. Сильвио, видимо, хорошо разбирался в винах. Он выловил бутылку немецкого «Киршбахера» урожая 1936 года и поставил ее перед собой.

– А вам? – кокетливо спросила Люся у Родригеса.

– Он не пьет, – ответил Сильвио.

– Вообще? – поразилась Люся.

– Вообще.

– А тогда зачем жить?

– У него есть свои идеи на этот счет, – вместо Родригеса ответил Сильвио.

Марат хотел было прервать ее, но сдержался.

– Какие же? – продолжала щебетать она.

– Родриго, объясните, – попросил Сильвио. – Неужели эта прелестная русская девушка не заслуживает вашего ответа?

Видимо, обаяние Люськи и ее бюста не оставило равнодушным даже Родригеса.

– У каждого свои задачи, – объяснил он. – У мужчин – одни, у женщин – совсем другие.

Марат попытался вывести разговор на общие темы, но из всех попыток понял только одно, правда крайне важное, обстоятельство. Эти оба были не из России, даже не из Латвии, они гораздо лучше ориентировались в ближневосточной политике, чем в политике России и ее бывших сателлитов. Значит, их выписали специально для этого задания, понял Марат и еще больше встревожился.

Но отступать было некуда, оставалось продолжать начатую игру.

Прием явно не получался. То ли все за столом чувствовали необычное напряжение, в каком находился Марат, то ли подействовал запрет Марата насчет спиртного, но все сидели как замороженные и едва ковырялись вилками в обильных разносолах. Только Сильвио оживленно болтал с Люськой.

Минут через двадцать Родригес подал знак Сильвио: закругляйся.

– Займемся делом, – объяснил он Марату.

Сильвио с сожалением оторвался от беседы с Люськой и поднялся из-за стола.

Марат дал знак всем оставаться за столом, а сам провел Сильвио и Родригеса в комнату за баром. Туда же, правильно расценив кивок Марата, вошел и Гарик. Родригес подозрительно посмотрел на него.

– Это мой ближайший сотрудник, – успокоил его Марат. – Итак, у нас три дела, – начал он деловой разговор. – Первое – система связи. – Марат передал разработанную схему Родригесу.

Тот взглянул на нее и сунул в карман.

– Вы должны немедленно передать ее аль-Аббасу, – предупредил Марат.

– Передадим, – пообещал Родригес.

– Второе – груз, – продолжал Марат. – Вы получите его после того, как пройдете русскую таможню и пограничный контроль. Остальное, как мы договаривались с вашим шефом, нас не касается.

Реакция Родригеса была для Марата неожиданной.

– Никакого груза мы у вас брать не будем. За ним приедет другой человек, вам сообщат. Груз нас сейчас не интересует.

– А что вас интересует? – спросил Марат, хотя был совершенно уверен, что знает точный ответ.

Ответил Сильвио:

– Нас интересует такой маленький человек по фамилии Вадим. Господин Костиков.

– Он вам нужен сегодня?

– Нет, – сказал Сильвио.

– Послезавтра, – уточнил Родригес.

– Могу я спросить, почему именно послезавтра? – заинтересовался Марат.

– Акция должна быть показательной, – объяснил Родригес.

Сильвио дополнил, заметив, что Марат озадачен ответом:

– Завтра мы будем делать вид, что ищем его по всему поселку. Причем все должны понимать, что ищут его не местные мафиози, а совсем другие люди. Мы. Вы понимаете, что я имею в виду?

– Вполне, – ответил Марат.

– А вот послезавтра он будет нам нужен, – продолжал Сильвио.

– Если не секрет, как вы намерены с ним поступить?

– Для вас – не секрет, – бросил Родригес и кивнул Сильвио, как бы разрешая ему объяснить дело в подробностях.

Тот объяснил – небрежным тоном, каким говорят о житейских мелочах, не имеющих особого значения:

– Скорее всего, мы расстреляем его на центральной площади поселка. Днем. И чем больше людей это увидят, тем лучше.

– А как уйдете? – спросил Марат.

– Наши проблемы, – не стал вдаваться в подробности Сильвио.

Вот, значит, зачем им нужна вторая машина, сообразил Марат. Именно «жигуль», тринадцатой модели, «никакой» – как заметила Люська. И еще он понял: у них наверняка есть другие документы. Иначе их в два счета вычислят по номеру машин – и «бээмвухи», и «Жигулей». И полетят они не в Ригу, а в какой-нибудь Рим или Берлин. А оттуда уже, возможно, вернутся в Ригу.

«Грамотно продумано», – отметил про себя Марат.

– Оружие, – напомнил Родригес.

– Что вам нужно? – спросил Марат.

– «Узи».

– «Узи»? – переспросил Гарик, до этого молча сидевший в углу. Он вопросительно взглянул на Марата: – У нас их всего два.

– Нам два и нужно, – кивнул Родригес. – И по два магазина к каждому.

– «Узи»! – все не мог успокоиться Гарик. – Они же бешеных денег стоят!

– Вам заплатят, – заверил Сильвио.

– Будут вам «узи», – сказал Марат.

– Покажите, – приказал Родригес.

– Вам они нужны сегодня? – спросил Марат.

– Нет, послезавтра. Но сейчас мы хотим на них посмотреть.

– Принеси, – кивнул Марат Гарику. Гарик вышел. Минут через двадцать он вернулся в комнату за баром и положил на стол завернутые в промасленную мешковину автоматы.

Чувствовалось, что гости разбираются в оружии не хуже Гарика, а он-то уж был самым большим докой по этой части среди всей команды Марата. Они взяли по автомату, вытерли смазку крахмальными салфетками, разобрали едва ли не до последнего винтика и так же быстро и ловко собрали. Проверили магазины, пощелкали затворами. Судя по всему, осмотром оба остались довольны. Они молча вернули автоматы Гарику. При этом Марат отметил, что оба – почти автоматическим движением – стерли с металла отпечатки своих пальцев.

– Порядок, – сказал Родригес.

– Итак, послезавтра утром мы должны представить вам эти игрушки, – подвел итог разговора Марат. – А заодно и нашего друга Вадима, завернутого в розовую подарочную бумагу. Ленточкой перевязать? – попытался он закончить разговор шуткой.

Но у Родригеса, похоже, с чувством юмора было туго.

– Нет. И никакой бумаги. Вообще-то мы всегда сами решаем эти проблемы. Но раз вы говорите, что это вам нетрудно, не откажемся.

Гости уехали. Было уже начало одиннадцатого. Марат все чаще и нетерпеливее поглядывал на часы. По его приказу Гарик связался по радиотелефону с одной из машин. Сообщил: все в порядке. Ждут. Дома света нет. Сергуня на месте, как раз против подъезда.

И едва он положил трубку, в комнате Вадима зажегся свет.

Вадим уже даже слегка задремал на своем диванчике, как неожиданная мысль заставила его вскочить. «За мной же сейчас приедут!» – сообразил он и поразился тому, что раньше эта совершенно очевидная мысль не пришла ему в голову. И сомнений быть не могло. Ни малейших! Они уже наверняка съездили в Перхушково, никого там не нашли и поняли, что он предугадал их намерения. И сейчас у Марата – только он сам. Нужно смываться. Как можно быстрей!

Вадим поспешно натянул куртку, рассовал по карманам и за пазуху пачки долларов, машинально проверил, выключен ли газ, погасил свет и выскочил из квартиры. И прямо на крыльце нос к носу столкнулся с Сергуней, который стоял на ступеньках и целил из кольта прямо Вадиму в лоб.

– Вадик! – почти пропел Сергуня. – Если бы ты знал, как я рад тебя видеть!

Судя по тону, он основательно набрался, ожидая Вадима.

– Ну-ка лапки на машину! – приказал он и обыскал Вадима. Вытащил из-за пазухи две пачки баксов, разглядел их при свете фонаря над подъездом и восхитился: – Бабулечки! Вот они, наши бабульки! Приехали, родненькие! – Он повертел их в руках, понял, вероятно, что все деньги в карманы его куртки не поместятся, и кинул пачки на место – под ковбойку Вадима. – Сам Марату отдашь! Чистосердечное признание смягчает ответственность!

И расхохотался собственной шутке.

– Садись! – ткнул он кольтом на пассажирское сиденье. – И без фокусов!

Вадим понял, что сопротивляться бесполезно. Пьяный, пьяный, а пистолет был у Сергуни в руке.

– Если бы ты знал, какие люди хотят тебя видеть, ты бы просто лопнул от гордости, – продолжал Сергуня, заводя машину. – Или вознесся бы на небеса. И вознесешься, гад буду. Если не будешь вести себя разумно. Ну, в путь!

Он лихо развернулся и снес багажником стол, за которым местные пенсионеры забивали «козла».

Вадим протянул руку к ключу зажигания и заглушил двигатель.

От возмущения Сергуня даже задохнулся.

– Да ты!.. – Он ткнул стволом кольта в бок Вадима. – Да я тебя сейчас!..

– Стреляй, – сказал Вадим. – По крайней мере, убьешь, а не сделаешь инвалидом в аварии. Не светит мне инвалидная коляска и переломанный позвоночник.

До Сергуни тоже начало кое-что доходить. Не выпуская из руки кольта, обошел вокруг машины, крепко выматерился, увидев помятый багажник, и, вернувшись, бросил ключи зажигания Вадиму:

– Рули! В «Русь». Но смотри! – Он помахал кольтом. – Если что… понял?

И плюхнулся на пассажирское сиденье.

Вадим перебрался на водительское место, удобно – по длине и наклону – подогнал сиденье и включил двигатель. Приборная доска подсветилась приятным зеленоватым светом, только какая-то красная лампочка мигала, ни на что не реагируя. Вадим пригляделся, понял: не пристегнуты ремни безопасности. Пристегнул свой. Лампочка продолжала мигать. Вадим бросил Сергуне:

– Ремень надень!

– Да пошел ты со своим ремнем! – отмахнулся Сергуня. Освободившись от необходимости вести машину, он крепко отхлебнул из горлышка «Абсолюта» и совсем расчувствовался. – Теперь тебе, Вадик, хана, – разглагольствовал он. – Если бы ты знал, какие люди жаждут тебя видеть! Какие люди! Марат – само собой. А еще двое – из Риги. Ты бы на них посмотрел! Ребята – полный супер!

Вадим слушал вполуха. Машина была, конечно, что надо. Вадиму уже случилось прокатиться на ней – после стычки в развалинах детского санатория, но он снова – хотя обстановка к этому совершенно не располагала – восхитился совершенством Сергуниной «бээмвухи». Он аккуратно провел ее переулками и вывернул на кольцевую. Перед поворотом заметил две «шестерки», на обочине, без огней, В каждой было по два человека. Пропустив Сергунину «бээмвуху», они тоже выехали на кольцевую. Одна резко пошла вперед и обогнала Вадима километра на полтора. Вторая отстала и держалась сзади в полукилометре.

«Подстраховались», – понял Вадим. Но это сейчас не имело никакого значения.

Сергуня еще прихлебнул из бутылки. Кольт мешал ему закурить, и он сунул его за ремень брюк.

– А знаешь, кто еще тебя с нетерпением ждет? – продолжал Сергуня. – Гарик. Да, Гарик! У него даже руки чешутся от предвкушения встречи с тобой. В свое время Марат прикрыл тебя, не отдал ему, а сейчас понял: маху дал. Так что веселенькая у тебя сегодня будет ночка, ох веселенькая!

Мигающая лампочка на панели раздражала Вадима.

– Пристегни ремень, – снова сказал он Сергуне.

– Вот комик! – поразился Сергуня. – Ему жить осталось всего-то часа два-три, а он – про ремень!

И даже не столько эти слова, сколько их наглый, вызывающе самодовольный тон решил судьбу дела. На спидометре было сто тридцать. Вадим догнал до ста пятидесяти. Задняя машина отстала. Справа на обочине Вадим увидел скопление асфальтоукладчиков и резко повернул руль вправо. «Бээмвуха» правым боком со всего размаха врезалась в огромное литое колесо. Вадима ударило ремнями по плечам и так швырнуло вперед, что он головой разбил лобовое стекло. Сергуню же от удара с чудовищной силой выбросило через лобовое стекло вперед, он пролетел метров десять и головой врезался в приподнятый нож бульдозера. Когда Вадим, плечом высадив заклинившуюся водительскую дверь, выбрался из машины и подбежал к нему, Сергуня был уже мертв.

Вадим быстро осмотрелся. Дорога была темная, пустая. Только сзади маячили огни второй машины. Раздумывать было некогда. Вадим перебежал кольцевую, скатился с насыпи и углубился в окружающий дорогу березнячок, за которым светились огни Москвы.