Текст книги "Кто стреляет последним"

Автор книги: Фридрих Незнанский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 24 (всего у книги 27 страниц)

II

Сказал «а», говоришь «б». И так – до конца алфавита.

До «я» было еще далеко, но Вадим чувствовал, как снова, словно после тихой заводи, его подхватило течение диктующих ему свою волю событий и стремительно понесло в неизвестность.

Ночью он почти не спал: не отпускала тревога за мать, Аленку и Риту. Он с трудом дождался рассвета.

За ночь погода испортилась. С севера нагнало туч, время от времени срывался дождь, ветер порывами проходил по пышным уже, промытым от пыли кронам деревьев.

В половине десятого Вадим вышел из дома и завел «Запорожец», а через час свернул с кольцевой и задами, так же, как выезжал прошлый раз, подъехал к своему гаражу и загнал машину.

Еще когда он отпирал висячий амбарный замок, что-то ему не очень понравилось: слишком туго поворачивался ключ. С чего бы? Когда же он вылез из «Запорожца» и осмотрелся, сразу понял: здесь были. Картошка, которую он аккуратно выкладывал в углу гаража, была разбросана по сторонам, частью раздавлена.

Да, были. И не местная малолетняя шпана, время от времени забиравшаяся в гаражи в поисках поживы. Все было на месте: инструменты, дорогое пуско-зарядное устройство, которым – из-за отсутствия электричества в гараже – Вадим почти не пользовался, а когда нужно было подзарядить аккумулятор, таскал домой. Даже две совершенно новые шипованные резины, припасенные на зиму, висели себе на крюках.

Были. Рылись в шкафчике на стене и в ящиках, набитых всяческой бэушной запчастью. Причем старались все сложить, как было.

Искали. Груз? Документы? Вряд ли они могли рассчитывать их найти. Значит – просто на всякий случай: а вдруг?

Противное, пакостное было чувство. Но Вадим подумал: оно и к лучшему. Сунулись раз, больше не сунутся. Поняли: незачем.

Он освободил карманы от всего лишнего, оставил только документы, ключи от медведковской квартиры, стопку рублей и сотен пять баксов. Остальные положил в шкафчик на стене гаража и прикрыл тряпками.

Несмотря на безумные траты – а последняя была не далее как вчера вечером – баксов оставалось довольно много: одна пачка целая и от другой – больше половины. Хватит матери и Рите с Аленкой еще почти на год жизни. Да те сорок штук, у Петровича. Надолго хватит.

Сейчас вроде бы не время было думать о деньгах, но Вадим слишком хорошо знал им цену. Он вспомнил слова таксиста: «Для чего нужны деньги? Чтобы превращать необходимость в удовольствие». Да, для этого они и были нужны. Они превращали необходимость ехать куда-то в удовольствие от удобной, без толкотни в автобусах и метро, езды. А необходимость жить превращали в удовольствие от спокойной, без судорожной погони за каждым рублем и грошовой экономии, жизни.

Почти все. Оставалось одно небольшое, но важное дело.

Вадим вытащил из кармана круглую, серебристого металла коробочку – таблетку размером в четверть хоккейной шайбы. Эту таблетку он купил вчера вечером, возвращаясь из прокуратуры, в магазине с претенциозным названием «Электроника XXI века». Невеселые мысли одолевали его. И среди прочего – сомнения в том, что муровская «наружка» сможет безупречно справиться с делом, которое ей предстояло. Не худо было бы как-то подстраховаться, но Вадим совершенно не представлял себе как. Вот тут и выплыл из полутьмы ярко освещенный фасад «Электроники XXI века». «Зайду», – решил Вадим и остановился.

В дверях посетителя встречала надпись: «Если вы не знаете, что вам нужно, добро пожаловать – у нас это тоже есть». Магазин был поставлен на широкую ногу, глаза разбегались. Телевизоры: от крошечных, встроенных в циферблат наручных часов, до огромных, с экраном не меньше чем три на четыре метра. Видеокамеры. Музыкальные центры. Лазерные проигрыватели. Компьютеры. Ксероксы. Системы охраны офисов и коттеджей с телекамерами и мониторами. Какие-то другие электронные примочки, о назначении которых Вадим даже понятия не имел.

Он подошел к прилавку, уставленному диктофонами, микрофонами и черными коробочками с надписью «Аларм».

– Что бы вы хотели? – предложил свою помощь продавец.

– Я как раз тот человек, который не знает, что ему нужно. Но у вас это есть?

– Есть, – уверенно сказал продавец.

Вадим объяснил: он купил новую машину, «Вольво-940», поставил «Клиффорд» – охранная система вроде надежная, но хотелось бы ее как-нибудь продублировать. Чем-нибудь вроде радиопередатчика, по сигналам которого можно было бы найти машину, если ее, несмотря на хваленый «Клиффорд», все же угонят.

Вадим был мало похож на владельца «Вольво-940», но вышколенный продавец и виду не подал. Он ненадолго задумался, потом кивнул: «Есть» – и выложил перед Вадимом футляр, внутри которого на красном бархате, как драгоценность, лежала серебристая таблетка.

– То, что вам нужно. Радиомаяк. Сделано в Японии. Герметичен. Не боится ударов. Работает на коротких волнах. Дальность – сто километров. Сигнал можно принимать на любой приемник с коротковолновым диапазоном. Начинает работать, как только вставлена батарейка. Срок службы батарейки – год в непрерывном режиме.

– Вставьте, – попросил Вадим.

Продавец развинтил таблетку, уложил в гнездо приплюснутую горошину батарейки и включил первый попавшийся под руку приемник.

– На какой частоте работает? – спросил Вадим.

– А вот! – Продавец показал выдавленные на крышке цифры. – В килогерцах и метрах. – Добавил: – Каждый экземпляр – со своей частотой. Можно ставить на лобовое стекло. Или на заднее. Можно – снаружи машины. Крепеж прилагается.

Он настроил приемник. Раздались сигналы: пи-ип, пи-ип, пип – два длинных и один короткий. Через паузу – снова: пи-ип, пи-ип, пип.

Похоже, это было как раз то, что нужно.

– Беру, – сказал Вадим.

– Пятьсот шестьдесят долларов.

Вадим возмутился:

– Эта вот хренобень – пятьсот шестьдесят баксов?!

– Дешевле – только даром.

– Кто же ее покупает?

– Покупают. И неплохо, – возразил продавец. – На Западе – альпинисты, любители одиночных походов на яхтах. У нас в основном – «новые русские». Носят с собой, вшивают в одежду детям – на случай похищения.

«Ну и жизнь у этих «новых русских»!» – подумал Вадим и пожалел, что не знал о таком радиомаяке раньше: матери бы его или вшить в кармашек Аленки…

Пришлось раскошелиться. Выйдя из магазина, Вадим выбросил в урну футляр и ненужный крепеж и позвонил Меркулову, чтобы сообщить о радиомаяке. Правильнее, конечно, было бы позвонить в МУР, но из муровцев Вадим был знаком только с Яковлевым, входившим в бригаду Турецкого, телефона Яковлева у него не было, и Вадим решил, что Меркулов лучше знает, кому нужно передать частоту радиомаяка. Так и получилось: Меркулов записал метры и килогерцы, продиктованные Вадимом, и, поблагодарив, сказал, что немедленно передаст эти данные начальнику МУРа.

И теперь, в гараже, Вадим повертел в руках эту драгоценную, как золотое кольцо с бриллиантом, таблетку, потом нашел небольшой, но сильный магнит, с помощью которого вылавливал упавшие внутрь двигателя шайбы и гайки, и примотал его к радиомаяку изоляционной лентой. Для пробы приложил к двери «Запорожца» – держалось крепко.

Вадим запер гараж и, таясь, приблизился к дому, из окна которого люди Марата следили за его квартирой. Где-то здесь, позади дома, не на глазах, должна была стоять их машина. И может быть, не одна. Это было бы хуже. Но ему повезло: метрах в пятидесяти от дома стояла бежевая «шестерка» со знакомым Вадиму номером – она шла вчера впереди колонны, никаких других машин поблизости не было. Он пошел к «шестерке», нагнулся, как бы завязывая шнурок кроссовки, и прилепил магнит с радиомаяком на внутреннюю сторону заднего бампера.

Вот теперь все.

Можно было уже не прятаться. Без трех минут одиннадцать.

Все.

Вадим ожидал, что его перехватят тотчас же, как только он вывернет из-за угла. Но ничего не произошло. Двор был пуст, как и всегда в этот предполуденный час. Те, кто работал, были на работе, а хозяйки бегали по магазинам и готовили обед.

Вадим внимательно осмотрелся. «Наружка» не просвечивалась. Не было и людей Марата.

Он подошел к своему подъезду и сел на верхнюю ступеньку крыльца. С беспокойством подумал: «Неужели убрали слежку?» И тут же увидел, как из подъезда дома напротив вывалились два бугая и устремились к нему, на ходу что-то дожевывая. Подбежав к крыльцу, они остановились и уставились на Вадима, словно не веря своим глазам.

– Ну, вы кадры! Те еще! – проговорил он. – Я пятнадцать минут жду. Уже хотел уходить. Я вот скажу Марату, как вы работаете, он вам яйца поотрывает.

Оба, как по команде, выхватили пистолеты и направили на Вадима.

– Ну-ну, полегче! – предостерег он. – Уберите – увидят!

Один из них полой куртки прикрыл пистолет от постороннего взгляда, другой спрятал оружие, приказал:

– Встань! Руки за голову!

Тщательно обыскал Вадима, потом пробежал через двор и скрылся за углом соседнего дома. Минуты через три оттуда появилась бежевая «шестерка» и остановилась у подъезда. Вадима затолкали на заднее сиденье, один – с пистолетом – сел рядом, другой – за руль. Машина резко взяла с места.

«Неужели не завяжут глаза?» – удивился Вадим. Это могло быть плохим знаком. «Нет, – успокоил он себя. – Сначала должны позвонить». И точно: на выезде из поселка «шестерка» остановилась возле одного из огромных новых домов, наступавших на предместье со стороны Москвы, водитель всунулся под прозрачный колпак таксофона и взял трубку. Разговор был коротким, не больше минуты. Вернувшись, водитель бросил напарнику:

– Угни его!

Машина двинулась к кольцевой.

– Пригнись! – приказал напарник Вадиму. – Поднимешь башку, получишь по кумполу. Фонарь спереди уже есть, будет и сзади. Понял?

Получить рукояткой пистолета по затылку Вадиму как-то не улыбалось, поэтому он послушно сполз с сиденья и в таком положении, носом в пол, провел около часа, пока «шестерка» пересекала Москву. Сначала она свернула на кольцевую и шла по ней минут пятнадцать. Это Вадим определил без труда: путь был свободным, без светофоров. Но в какую сторону они ехали – к Варшавке или, наоборот, к Ярославскому шоссе, – он не сумел понять. Потом машина въехала в город, скорость снизилась, пошли остановки – в уличных пробках и на красный свет. А еще чуть позже дорога снова стала свободнее.

Наконец «шестерка» затормозила, водитель посигналил. Вадим услышал лязг отворяемых железных ворот. Машина миновала ворота и снова остановилась.

– Вылезай!

С трудом разогнув затекшую спину, Вадим выбрался из салона. Быстро, внимательно огляделся. Они были внутри просторного, не меньше гектара, двора, обнесенного высоким забором с кирпичной будкой вахты при въезде. То тут, то там стояли разукомплектованные бензовозы и грузовики – с разбитыми лобовыми стеклами, на спущенных шинах, а то и вовсе на дисках. В глубине двора, темнели бетонные боксы и приземистое здание мехмастерских.

Это была какая-то автобаза, не выдержавшая натиска новых времен и брошенная прежними хозяевами на произвол судьбы. К автобазе издали подступали белые блоки двенадцати и шестнадцатиэтажных домов. Но сколько Вадим ни напрягал память, он так и не смог даже приблизительно определить, в каком районе эта автобаза. Это могла быть и Варшавка, и Нагатино, и Бибирево: пейзаж окраинной Москвы не отличался своеобразием.

Под навесом в дальней части двора Вадим увидел несколько легковых машин, в основном «Жигули». Возле новой «девятки» цвета «мокрый асфальт» расхаживал с тряпкой, полируя стекла, какой-то коренастый мужик. В нем Вадим узнал Николая.

«Вот, значит, куда Марат забрался!..»

Вадим отметил: удачно, место глухое, все подъезды просматриваются. Нелегко придется милицейской «наружке». Но это было уже не его проблемой. Все, что мог, он для них сделал. Вадим понимал, что ни на какую помощь со стороны рассчитывать сейчас не может. Он мог рассчитывать только на самого себя.

На вахте Вадима еще раз обыскали, потом повели через двор. Когда были уже на середине двора, сверху послышался гул двигателей и характерное посвистывание вертолетных винтов: чуть в стороне от автобазы прошел легкий «МИ-1», заложил вираж и свернул к югу.

– Не менты? – спросил водитель бежевой «шестерки».

– Нет, – ответил рослый охранник, сопровождавший их. – Часто летают. И вертолеты, и самолеты. К параду готовятся – к Первому маю.

– Первое мая – не праздник, – заметил водитель.

– Ну, к Девятому…

«Какой здесь может быть аэродром?» – подумал Вадим. И понял: Тушино. Вот, значит, где была эта автобаза.

Они пересекли двор, в здании мехмастерских миновали гулкий пустынный цех с токарными и сверлильными станками и оказались в большом зале, отгороженном от цеха стеной из стеклоблоков. В углу зала стоял черный офисный стол полукругом, рядом на таком же черном приставном столе теснились телефонные аппараты с кнопочным набором и что-то вроде селектора. А за столом в черном кожаном кресле с высокой спинкой сидел Марат. Он, как всегда, был в ковбойке, в обычной своей кожаной курточке с подвернутыми рукавами, на покрытой рыжеватыми волосами руке поблескивал «Роллекс».

Выслушав доклад водителя «шестерки», Марат переспросил:

– Вот так прямо и сидел на крыльце?

– Ну да, – подтвердил водитель.

– И вас ждал?

– Выходит, так.

– Хвост не притащили?

– Нет. Смотрели. И две наших машины были, вы же сами послали.

– Ладно, идите.

– Может, мне остаться? – спросил охранник.

– Зачем? Он же не собирается меня убивать. Не собираешься?

– Нет, – сказал Вадим.

– Вот видишь, не собирается. Я ему нужен живым. Ступай!

– Если что – я за дверью.

Охранник вышел. Марат откинулся к спинке кресла, закинул ногу на ногу и с интересом посмотрел на Вадима.

– Ну, здравствуй, Вадим. Давно не виделись.

– И тебе не болеть, – ответил Вадим словами калязинского скотника.

– Мы уже на «ты»? – слегка удивился Марат. – Да ты садись, садись!.. А совсем недавно ты говорил мне «вы».

Вадим усмехнулся:

– Мы же партнеры. Какое может быть «вы»?

– Партнеры не кидают друг друга на пятьдесят штук баксов!

– Партнеры и не крадут друг у друга семьи, – возразил Вадим.

– Так-так-так… А я все думал, как же тебе сообщить. И кое-что придумал. Оказывается, и придумывать ничего не нужно было, ты и так знаешь. Интересно откуда? Из Выселок кто-нибудь позвонил?

– Нет. Твои кадры взяли из почтового ящика телеграмму. Не взяли бы – так бы и не узнал.

– Понятно. Узнал – и приехал. Даже на такси сэкономил. Остроумно. А ты не боишься, что отсюда не выйдешь?

– Нет, – ответил Вадим. – Я тебе нужен живым.

– Груз у тебя?

Вадим кивнул:

– Да.

Марат пристально на него посмотрел. Понял: не врет.

– Где?

– Так я тебе и сказал. В надежном месте.

– Как любил говорить Гарик: надежных мест не бывает.

– Хотелось бы сказать: царство ему небесное. Язык не поворачивается.

– Значит, ты и об этом знаешь? Откуда?

– Обыкновенная телепатия.

«Проговорился? – попытался понять Марат. – Или специально сказал?»

– Значит, груз ты ментам не отдал?

– За кого ты меня принимаешь?

– А меня заложил?

Вадим снова кивнул:

– Заложил.

– Накатал анонимку?

– Зачем? – удивился Вадим. – Просто пришел и рассказал.

– Куда?

– В МУР. Не веришь?

Марат усмехнулся:

– У нас с тобой прямо «Блеф-клуб»! А знаешь – верю. Ты всегда говоришь правду?

– Стараюсь, – ответил Вадим. – Зачем врать, если это не приносит ни пользы, ни удовольствия?

– И что же ты им рассказал?

– Все, что знал.

– А много ты знал?

Вадим пожал плечами:

– Много – не много, а тебе на вышку потянет.

Лицо Марата потемнело от бешенства. Подумал: «А может – взять? Отдать костоломам. Не расколется – вкатить наркоты. Неужели не заговорит? Заговорит! Не такие заговаривали!»

Да, заговаривали. Визжали, как свиньи, от боли и животного ужаса. Захлебываясь собственной блевотиной, выкладывали все: банковские счета, компьютерные коды, все до последнего тайника. Заговорит!

Но на смену этой сладкой, соблазнительной мысли тут же пришла другая, отрезвляющая: «А если нет?» Не такие заговаривали. Верно, не такие. С такими Марату еще не приходилось сталкиваться. Какой-то непонятный и оттого настораживающий опыт жизни был у него за спиной. Или опыт смерти? «Устал убивать», – об этом он сам как-то сказал. Этот опыт и сообщал ему поразившую Марата непривязанность к жизни, какое-то равнодушие и словно даже пренебрежительность к собственной безопасности.

Вот и сейчас: приехал, а вернее – заставил себя привезти, сидит как ни в чем не бывало, удобно устроившись в фирменном кресле, покачивает ногой – как бы в такт одному ему слышной музыке. Танцор – будь ты, змееныш, проклят!

Именно с момента появления в его жизни этого Вадима и началась вся дьявольщина. Марат чувствовал: выбрав его на роль козла отпущения в своей только что начавшейся игре с Аббасом, он словно бы разворошил древний скотомогильник, и оттуда вырвалась безжалостная чума и пошла выкашивать самых близких ему людей. Всего за неделю: Сергуня, Алик, Гарик. А дальше кто? Дальше – он, Марат. Вадим нес смерть. И нужно было немедленно, сию же минуту, раздавить его, как клопа, размазать по стене, залить бензином и выжечь эту заразу. Но Марат уже понимал: нельзя. Рано.

«Заговорит? Или не заговорит?» – снова подумал Марат. Может не заговорить. Вполне может. В их жидовском спецназе его могли научить блокировать память. Марат плохо представлял себе, как это можно сделать, но такой вариант исключать было нельзя. Какой-то курс психологической подготовки они обязательно проходили. На случай, если захватят палестинские террористы. Даже рядовой мог многое рассказать: о численности отряда, дислокации, базе. А если не заговорит – какой будет прок Марату от окровавленного полуживотного, в которое превратится Вадим?

У него был сильный козырь – груз. Но и у Марата сейчас был туз козырной – его семья.

И Марат сдержался.

– Я раздавлю тебя, как клопа, – пообещал он. – И сделаю это с удовольствием.

– Если успеешь, – ответил Вадим.

– Твоим ментам меня не достать!

– Я им сказал то же самое. Вчера вечером. Достанут другие.

– Кто?

– Те, кому не нужно собирать улики и доказательства для суда.

Марат усмехнулся:

– Аббас? С ним я договорюсь. И ты мне в этом поможешь.

Вадим задумался. Вообще-то он имел в виду именно Аббаса. Но ход оказался нулевым. Хочет он того или нет, но груз придется отдать. В обмен на мать, Аленку и Риту. Как это сделать – об этом еще нужно будет думать и думать. Но отдать придется. И проблема Аббаса для Марата будет благополучно разрешена. А больше козырей у Вадима не было.

Над автобазой вновь пролетел вертолет, приглушенный гул его двигателя и посвист винтов проникли сквозь двусветный стеклянный фонарь, перекрывавший цеха и зал. И Вадима вдруг осенило: радиомаяк. Он свое дело уже сделал, а теперь мог сослужить Вадиму хорошую службу. Вадим догадывался, какими чудовищными химерами населен мир, в котором Марат живет. И решил прибавить еще одну.

– Аббас? – переспросил Вадим. – Нет.

– А кто? – заинтересовался Марат.

Вадим помедлил с ответом, словно бы раздумывая, сказать или не сказать. И, будто преодолев сомнения, сказал:

– Те, кому не нужны театральные эффекты. Кому не нужно, чтобы весь мир узнал, как они расправляются с врагами своей родины. Наоборот, им нужно, чтобы мир ничего не узнал.

– Кто же это? – повторил Марат.

– Я как-то проговорился, что готовил документы в двух экземплярах.

– Помню.

– Так вот, один экземпляр – на Петровке, в МУРе. А как ты думаешь, где второй?

– Где?

– В посольстве Израиля. И наверняка уже в Тель-Авиве. А там есть одно учреждение… Никто не знает, где оно. А имя руководителя – государственная тайна.

Марат догадался:

– Моссад?

– Да, Моссад.

Марат громко, заразительно захохотал. От восторга он даже хлопал себя по ляжкам.

– Моссад!.. Ну, дает!.. Это надо же!.. Ну, блефун!.. Я блефун, а ты… Я не могу!.. Моссад!.. Ух! Давно я так не смеялся!..

А Вадим думал: «Почему же я действительно этого не сделал? Надо было немедленно, сразу же, как только взяли Сильвио и Родригеса! Дурак набитый! Понадеялся на ментов! Никогда себе не прошу! Элементарно же – и не додумался!»

Решение действительно было простейшим и самым эффектным. Вадим понятия не имел, есть ли в России и в Москве моссадовская агентура. А собственно, почему ей не быть? Зато другое он знал точно: Израиль не будет безучастно наблюдать, как Россия снабжает режим Каддафи горючим для водородной бомбы. А как умеет работать Моссад, всему миру было известно. Освобождение самолета с заложниками в Энтеббе. Взрыв, уничтоживший ядерный центр в Ираке. И как была обезглавлена арафатовская ООП в Бейруте? Вечером высадились с десантного корабля на берег, разъехались по разным концам города, и через полтора часа от верхушки ООП остались считанные единицы. И что совершенно поразило Вадима, когда он об этом читал (сообщение о диверсии обошло газеты всего мира): они заранее заказали два десятка такси и на них же вернулись к своим лодкам.

«Может, еще не поздно?» – подумал Вадим. Он чувствовал: для него – поздно. А для Марата, если он сумеет увернуться от Меркулова, не поздно. Для этой твари – никогда не поздно.

– А ты не рано смеешься? – хмуро поинтересовался Вадим, когда Марат успокоился.

– Только не начинай снова про Моссад, у меня на губе трещинка! Давай лучше перейдем к делу.

– Вертолет слышал?

– Они здесь часто летают.

– Очень часто?

– Достаточно часто.

– А ты не интересовался, что это за вертолеты?

– Для чего мне этим интересоваться?

«Сейчас ты у меня посмеешься!» – подумал Вадим. Посоветовал:

– Скажи своим кадрам: пусть осмотрят задний бампер бежевой «шестерки». На которой меня привезли. И если что-нибудь найдут, пусть принесут сюда.

Марат внимательно посмотрел на Вадима. Потом взял трубку одного из аппаратов, набрал трехзначный номер. Повторил то, что ему сказал Вадим. Не прошло и десяти минут, как в зал вбежал водитель бежевой «шестерки» и положил перед Маратом таблетку радиомаяка с примотанным к ней магнитом.

– Что это такое? – спросил Марат. От веселья на его лице не осталось и следа.

Водитель пожал плечами.

– Не знаю. Было на бампере.

– А как оно туда попало?

Водитель повторил:

– Не знаю.

– Не знаешь, – повторил Марат. – А что же ты знаешь?.. Ладно, отдыхай. С тобой я потом разберусь. Так что же это? – спросил он у Вадима, когда водитель ушел.

– Не догадываешься? Радиомаяк. Дальность – сто километров. Частота – на верхней крышке. Отдери изоленту. Приемник есть? Включи. Тебе интересно будет послушать.

Марат поднялся из-за стола и подошел к полке, на которой стояли телевизор с видеомагнитофоном, музыкальный центр и цифровой радиоприемник. Нажал кнопку, набрал нужную частоту. В динамике зазвучало: пи-ип, пи-ип, пип. И снова: пи-ип, пи-ип, пип…

– При приближении к объекту звук усиливается, при удалении – слабеет, – объяснил Вадим. – Ну, как тебе эта музыка? Нравится?

Марат выключил приемник.

– А теперь пошли кого-нибудь в Тушино, – сказал Вадим. – Пусть узнают, кто сегодня арендовал вертолет «МИ-1». А может, и другие.

Давая этот совет, Вадим не сомневался в исходе. Среди «новых русских» – а только им по карману было арендовать вертолеты для своего бизнеса или удовольствия – не меньше половины было старых и не очень старых евреев. Хоть один Рабинович или Гринблат в списках арендаторов должен быть.

На этот раз Марат не последовал совету Вадима. Он набрал семизначный номер, бросил в трубку:

– Выйди на компьютер Тушинского аэродрома. Мне нужен список всех, кто сегодня арендовал вертолеты. Срочно. Передашь по факсу.

– Может, перейдем к делу? – предложил Вадим.

Марат не ответил. Он напряженно думал.

«Моссад. Дичь! А если не дичь? Блефун проклятый! Радиомаяк. Вот он. Не дичь. Сто километров. При приближении сигнал усиливается, при удалении слабеет. Чертовы япошки, чего только не придумают! Кто принимал сигнал? Машина? Чья? А может – и вертолет. Чей? Ментовский? У них с опознавательными знаками, не рискнут. А взять другой в аренду – с их-то грошовым финансированием? Моссад – может, у них финансирование не грошовое. Моссад? Дичь! Дичь! Документы в двух экземплярах. Один – на Петровку, в МУР. А второй? Он тогда сказал: на всякий случай, если первый исчезнет. Отнес в израильское посольство? Зачем? Да очень просто: продать. За информацию о литии жиды заплатят любые деньги. Шутка ли – для ливийской бомбы! Неужели отнес? Когда он мог это сделать? После пятницы, ясно. Когда обломилось с Родригесом и Сильвио. В субботу и воскресенье посольство закрыто. Значит, не раньше понедельника. Сегодня среда. Два дня. Что они могут успеть за два дня?..»

Марат вдруг поймал себя на том, что думает о Моссаде, как об угрозе вполне реальной, и резко встряхнул головой.

«Дичь! – повторил он про себя. – Дичь – и точка!»

И запретил себе об этом думать.

– Что ж, к делу так к делу… Ну, и как тебе видится это дело? – спросил Марат.

– Сначала я хочу поговорить с матерью.

– Они в полном порядке.

– Я хочу в этом убедиться.

– Что ж… – Марат набрал номер, прикрыв кнопки ладонью. Приказал: – Дайте трубку старухе!.. Говори.

– Мама, это я…

Марат нажал на пульте кнопку громкой связи, голос матери разнесся по всему гулкому от пустоты залу:

– Вадик? Как хорошо, что ты позвонил! Ты знаешь, нас взяли в плен фашисты. Да! Сначала они облучали меня из космоса, а теперь пришли сами. И что ганц унмёглих – совершенно невероятно! – они в точности как наши поселковые мордовороты! И говорят по-русски, представь себе! Правда, слов знают мало. Один – примерно десять, а второй – двенадцать.

Она словно бы рада была неожиданному и такому необычному приключению.

– С вами хорошо обращаются? – спросил Вадим.

– Да, хорошо! Приносят еду, молоко для Аленки. Людоеды всегда хорошо обращаются с теми, кого пригласили на ужин. Только на прогулку не водят. А в Освенциме нас водили! Эс ист нихт орднунг, совсем безобразие! Аленка на балконе гуляет, с двенадцатого этажа далеко видно, парк, река. Очень хороший вид!

Марат насторожился. Эта сумасшедшая старуха была, кажется, не такой уж и сумасшедшей. Она передавала информацию. И успела: в охране – двое, двенадцатый этаж, парк, река. Рука Марата потянулась к пульту.

Вадим заметил это и перебил мать:

– Как Аленка, Рита?

– Хорошо. Все хорошо, сынок! Аленка вообще молодец. Вся в тебя. Всех перецарапала. Ви мютце – как кошка! Они сказали, что это ты велел перевезти нас в город. А она сразу поняла – фашисты! Ты не думай о нас, сынок. Ты думай о том, как поступить правильно. Я знаю, ты сделаешь все, как надо.

Это еще больше не понравилось Марату.

– Во зинд зи? – перешел Вадим на идиш, почувствовав, что Марат вот-вот прервет связь.

– Им штадтбецирк флюсхафен, – быстро ответила мать, словно ждала этого вопроса.

Марат нажал кнопку. По залу разнеслись короткие гудки отбоя. Нажал другую – все стихло.

– А вот об этом не надо. Это все равно тебе не поможет. Давай сюда трубку!..

«Флюсхафен». Марат не знал немецкого языка, истоками которого питался идиш, но, что такое «флюсхафен», он понял сразу: Речной вокзал. Именно там была квартира, в которую привезли семью Вадима.

«Вот чертова старуха! – подумал Марат. – Теперь понятно, в кого этот ублюдок!»

– Ну, убедился, что с твоими все в порядке? – спросил он.

– Убедился, – кивнул Вадим.

– Значит, ченч? У тебя есть то, что мне нужно, у меня – то, что нужно тебе. Не очень, правда, равноценно: у меня в руках три жизни, у тебя только одна.

«Он прокололся, – понял Вадим. – Значит, Аббаса все же боится. Не просто боится – смертельно. И этот страх так глубоко, что стал привычным. Иначе – не проговорился бы!»

– Одна, – согласился он. – Но эта жизнь – твоя. Неужели для тебя твоя жизнь не дороже трех чужих?

– Конечно, дороже.

– Значит, обмен все-таки равноценный?

Марат не успел ответить. Звякнул аппарат факсимильной связи, из него поползла широкая бумажная лента. Текст был, по-видимому, коротким: не прошло и полминуты, как лента остановилась.

Марат прочитал. Брови его полезли вверх. Перечитал. Нахмурился. Еще раз прочитал. Что-то его крайне озадачило.

«Что же там такое? – удивился Вадим. – Если был бы какой-нибудь Вассерман – на нем бы лица не было».

– Хочешь взглянуть? – спросил Марат.

– Было бы любопытно.

Марат вырвал листок из аппарата и протянул Вадиму. Рука его еле заметно дрожала.

В левой колонке был указан тип вертолета и время аренды, справа – названия организаций и фамилии тех, кто подписал договор. Арендаторов было всего пять. Понятно, будни. По выходным – наверняка больше.

Вадим прочитал:

«ТОО «Кристалл» – Ливанов Иван Сергеевич.

Петренко Николай Михайлович.

Фирма «Восток» – Медведев Александр Александрович.

Агентство «Глория» – Грязнов Вячеслав Иванович». Никаких Вассерманов или Рабиновичей.

Зато в самом конце:

«Торгпредство АРЕ – Салах Абу Сейф».

АРЕ – это был Египет.

Вадим представил, с какой бешеной скоростью сменяются сейчас мысли в голове Марата, и усмехнулся. Потом засмеялся. Потом расхохотался – искренне, до слез: все грозовое напряжение минувших дней точно бы нашло выход в этом хохоте.

Марат мрачно ждал, когда он уймется.

– Ну, я тебе не завидую! – сказал наконец Вадим, утирая слезы. – Тунис, Ливия, Египет! Аль-Аббас, Абу Сейф! У тебя крыша сейчас поедет! А если был бы еще Гельфанд или Рабинович?

Марата вновь охватило бешенство. И он уже не сдерживался.

На звонок появился охранник.

– Взять его! – кивнул Марат на Вадима. – В бокс! Вызвать Ашота и нарколога! Срочно!

Вадим побледнел. Вот и пришла его Голгофа.

– Вставай! – Охранник сгреб Вадима за шиворот и поднял с кресла.

– Убери руки. Сам пойду.

– Будешь еще разговаривать!

Вадим вывернулся и отступил назад.

– Ах ты, сучонок! – возмутился охранник. – Да я тебя сейчас…

Договорить он не успел. Вадим чуть развернулся, выбросил высоко вверх правую ногу и сбоку, со всего размаха, врезал носком по скуле охранника. Он был не слишком искушен в карате, но на этот удар его хватило. Охранник взвыл и схватился за морду. Для верности Вадим врезал ему еще раз – между ног. Охранник скрючился и повалился на бок.

Вадим двинулся к Марату. На охранника он даже не оглянулся. Это только в кино после самых страшных ударов люди вскакивают и снова бросаются на противника. А в жизни: если удар получился, то он получился.

Марат выхватил из ящика стола кольт и направил на Вадима.

– Не подходи!

Другой рукой он судорожно давил на кнопку звонка.

– С предохранителя-то сними! – посоветовал Вадим. – А теперь можешь стрелять.

Ввалилась охрана. Вадима скрутили и поволокли к выходу.

– Ты – труп! – крикнул ему вдогонку Марат. – Понял, сволочь? Труп! И еще смерти будешь просить!

– До скорого! – ответил Вадим. – Встретимся у ворот!

Вадима утащили.

«У каких ворот?» – Марат даже сморщился, пытаясь сообразить, что он имел в виду. А потом понял: у ворот святого Петра.

«Вот сволочь! Ну это же надо, какая сволочь! Танцор проклятый!..»