Текст книги "Кто стреляет последним"

Автор книги: Фридрих Незнанский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 27 страниц)

Их не было около часа. Чтобы не мозолить глаза прохожим, Вадим открыл моторный отсек своего «запора» и сделал вид, что копается в двигателе. Время от времени он оставлял это занятие и выглядывал из-за угла. Наконец Родригес и Сильвио появились возле своей машины. В руках у них ничего не было. Сильвио сел за руль.

Вадим поспешно вернулся к «Запорожцу» и по пояс влез в моторный отсек. Через минуту мимо него прошелестела данлоповскими шинами «БМВ» с Родригесом и Сильвио, еще через минуту из-за поворота показалась голубая «восьмерка». Ни рижане, ни парни в «восьмерке» даже внимания не обратили на задницу Вадима, торчавшую из «запора». Когда обе машины скрылись за поворотом, Вадим захлопнул крышку моторного отсек и неспешно, будто прогуливаясь, дошел до посольства. На медной табличке он прочитал: «Тунисская Республика. Аль-Джумхурия ат-Тунисия».

Все правильно, это Вадим и предполагал. Значит, здесь у них были свои люди. Час их не было. Скорее всего, почти наверняка, связывались с аль-Аббасом, чтобы получить от него новый приказ. Они должны были его получить, без приказа такие люди не делают ничего, любая самодеятельность полностью исключена. Какой же приказ они получили?

«Попробуем с другого конца», – подумал Вадим. Оружие. Они оставили его в посольстве. А все правильно, понял он. Если выполнение задания, которое они получили (а в этом Вадим почти не сомневался) отложено на вечер или ночь, для чего им таскаться по Москве с автоматами? Непосредственно перед операцией они заедут сюда и возьмут свои «Калашниковы» или «узи».

«Нужно будет подъехать сюда вечером», – решил Вадим и вернулся к своей машине. Переулками выскочил на Садовое кольцо, свернул к Дмитровке и минут через сорок – из-за уличных заторов – въехал на площадь перед Савеловским вокзалом. Оставив «Запорожец» на стоянке, прошел в зал, где располагались автоматические камеры хранения. Отпирая ячейку, вдруг поймал себя на том, что шифр он набрал точно по тому же принципу, что в свое время и Сергуня: номер своей машины.

Серый баул был на месте.

Вадим вытащил его на скамейку, начал с озабоченным видом перебирать содержимое, как бы отыскивая то, что ему из этого багажа вдруг срочно понадобилось. А между тем незаметно обернул картонную коробку с ампулами и капсулами попавшейся под руку рубашкой и хотел уже было вытащить ее и положить в специально для этой цели купленный крепкий полиэтиленовый крафт-пакет, выдерживавший – если верить надписи – груз в двадцать килограммов. Но что-то остановило его. Он не понимал что, но явственно ощущал: нет, рано, нельзя сейчас забирать груз.

Нельзя – и все. Почему? А черт его знает! Рано.

И он доверился интуиции. Засунул баул обратно в ячейку, но шифр сменил: набрал четыре последние цифры телефона Петровича.

Через час с небольшим он вернулся в Чертаново, достал из-под матраса обе папки с документами, сунул их в крафт-пакет, а сам пакет отнес в стенной встроенный шкаф и на всякий случай прикрыл какими-то тряпками. И только после этого залез под душ.

Вода словно бы смывала с него все напряжение и не физическую, а душевную какую-то грязь всего этого дня.

«Интересно, как себя чувствует сейчас Марат?» – подумал Вадим. Но никакого интереса не ощутил – лишь холодное брезгливое равнодушие.

II

«Бээмвуху» Родригеса засекла машина, поставленная у поста ГАИ на старой Рязанке, об этом немедленно доложили Марату. Через пять минут уточнили: едут на двух машинах, перед «БМВ» – серый «жигуль», за рулем – блондин. Вызвали для подстраховки две другие машины – голубую «восьмерку» и белую «пятерку». Пока позволяли возможности радиотелефона, сообщали: движутся к центру, не торопятся, хвоста не видят. Потом расслышать что-нибудь стало уже совсем невозможно.

Минут через сорок позвонили из автомата в бар: эти двое оставили «жигуленок» на Плющихе, блондин пересел в «бээмвуху», подъехали к тунисскому посольству, вошли и вот уже торчат там больше сорока минут. Еще через полчаса: подъехали к «Украине», поднялись в свой номер.

Сообщение о Плющихе едва не ввергло Марата в панику.

– Две машины – оставайтесь на месте, одну – ко мне, срочно, с подробным отчетом, – приказал он.

Через час прикатила голубая «восьмерка».

– Давайте по порядку, – распорядился Марат. – Сколько они пробыли в тунисском посольстве?

– Почти час. Вошли, не предъявив никакого пропуска или еще чего. Машину оставили открытой. Взяли с собой какие-то пакеты. Вроде увесистые. Мы не поняли, что в пакетах.

Марат понял: автоматы.

– Дальше?

– Вышли без пакетов, ничего в руках не было. Оттуда прямиком двинулись в гостиницу.

– Где оставили машину – на стоянке?

– Нет, у подъезда, там небольшая площадка. Подняли верх и заперли. Раз не загнали на стоянку, значит, еще куда-то собираются ехать? – предположил водитель «восьмерки».

– Ты не рассуждай, а докладывай. Когда они «жигуленка» оставили на Плющихе, кто их вел?

– Тоже мы.

– Откуда они заехали?

– С набережной. Не плутали, хорошо, видно, знали дорогу. Припарковались капитально: правыми колесами на тротуар, чтобы не мешать движению. Подняли все стекла, двери заперли и подергали, хорошо ли закрылись.

– В каком месте они припарковались? В начале Плющихи? В конце?

– Ближе к середине. У дома номер двенадцать. Не знаем, что это за дом. Дом как дом.

Марат помертвел. Ощущение смерти, стоящей рядом и неумолимо приближающейся к нему, дохнуло ему в лицо и в сердце огненным холодом преисподней.

Они не знали, что это за дом. А Марат знал.

Это был его дом.

Отправив машину назад к «Украине», Марат прошел в бар, сам налил себе полстакана коньяку и залпом выпил.

– Закусить что-нибудь? – предложила барменша. Он только отмахнулся: отстань. Минут пять неподвижно сидел за стойкой. Слегка отпустило. Но чувство бездны, разверзшейся под ним, осталось.

Подсел Николай. Молчаливым кивком спросил: в чем дело?

Марат ударил кулаком по стойке:

– Идиот! Нужно было мне самому ехать к Грошеву!

– Но был же договор: никаких личных контактов, – напомнил телохранитель.

– К такой-то матери все эти договоры! Что же они, суки, не едут!

Николай взглянул в окно:

– А вон – такси какое-то. Может, они?

Марат едва ли не кубарем скатился с лестницы и выскочил на площадку перед баром. Николай поспешил за ним.

В такси действительно приехали те двое, которых отправляли к Грошеву.

Едва они вышли из машины, как Марат чуть ли не затряс старшего за грудки.

– Ну?

Тот протянул коричневый конверт:

– Вот.

Марат заглянул в конверт. Там лежали все те же фотографии рижан и их отпечатки пальцев.

– Все проверили. На них ничего нет.

– Как… нет? – упавшим голосом переспросил Марат.

– Никаких данных.

– Не может этого быть! Ну-ка, подробно. Вы приехали к Грошеву. Дальше?

– Ну, сказали ему то, что вы велели. Он сначала отнекивался: оставьте, я сделаю, сейчас совещание. Пришлось нажать: ваш приказ. Он наконец согласился. Перенес совещание, созвонился с начальником бюро Интерпола, поехал к ним.

– Дальше, дальше! – поторопил Марат.

– Ну, встретились с начальником, молодой такой. Грошев ему все объяснил. Тот сразу сказал: сейчас проверим.

– При разговоре вы были?

– Да. Грошев сказал: это свои. В смысле – его люди. Мы и с его сотрудником рядом сидели, пока он на компьютере проверял файлы. Весь банк данных два раза просмотрели – ничего на них нет.

– Минутку! Банк данных Российского бюро Интерпола?

– Ну да.

– А центральный, в Париже, запрашивали?

– Нет.

Маратом вдруг овладело ледяное спокойствие, всегда предшествующее взрывам бешенства, которые ввергали в ужас даже самых приближенных к нему людей.

– А почему? – почти вежливо поинтересовался он. – Разве я не ясно сказал: центральный? Может быть, вы не расслышали?

– Расслышали. И Грошеву об этом сказали.

– Два раза повторили, – подтвердил его напарник. – Грошев тоже это сказал – начальнику бюро Интерпола.

– А он что?

– Ответил, что сейчас нет возможности: то ли факс у них не работает, то ли линия занята. Что-то в этом роде.

– А вы что?

– А что мы? – Старший пожал плечами. – Не могли же мы его за горло брать.

– А почему – не могли?

– Ну как? Все же большое начальство.

– Большое начальство, – повторил Марат. – А я, значит, для вас маленькое. Ты какой институт кончал? – неожиданно спросил он у старшего.

– МГУ, юридический факультет.

– А ты? – обратился Марат ко второму.

– Институт физкультуры.

– И ведь хорошие институты, – констатировал Марат, как бы делясь мыслями сам с собой. – А главному в них не учат. А главное в том, что приказ должен быть выполнен. Любой ценой. И любыми средствами. Приказ – на то он и приказ.

– Но не могли же мы… – пытался повторить старший, но Марат прервал его.

– Не могли, я уже понял. Но если вы даже этого не могли, что же вы вообще можете?

Он повернулся к Николаю, протянул руку и попросил:

– Пушку.

Николай непонимающе посмотрел на шефа. Марат нетерпеливо пошевелил пальцами и повторил, уже резче:

– Пушку!

Николай не слишком уверенным движением вынул из подмышечной кобуры своего «Макарова» и вложил в руку Марата. Марат передернул затвор и разрядил всю обойму в стоявших перед ним парней прежде, чем метнувшийся к нему Гарик успел ему помешать. Бешенство его было так велико, что он продолжал нажимать курок, даже когда кончились патроны. Потом отшвырнул пистолет в сторону, кивнул Гарику на валявшихся в крови парней:

– Убрать эту падаль!

И Николаю:

– К Грошеву!

И сел в свою «семерку». Колеса на ней уже успели сменить, а два умельца из соседнего автосервиса вставили новое лобовое стекло.

– Шевелись! – прикрикнул Марат, заметив, что Николай от растерянности замешкался.

Телохранитель послушно подчинился. «Семерка» круто развернулась на площадке перед баром и ушла к шоссе. На мостике она едва разминулась с милицейской патрульной машиной, привлеченной, по-видимому, звуком выстрелов.

– Откуда они взялись? – с недоумением спросил Николай, но Марат на его слова даже внимания не обратил, лишь приказал:

– Быстрей!..

Гарик первым увидел мигалку милицейской машины. Бросил парням, толпившимся возле тел убитых:

– Не успеем. Менты!

Быстро снял с себя кобуру с кольтом, сунул одному из своих:

– Всем уходить. Останься – ты и ты. Пушки отдайте, могут обыскать. Болтать меньше: сидели, кушали, ничего не знаем.

Площадка перед баром мгновенно опустела.

Между тем барменша Ирина Ивановна, наблюдавшая за происходившим из окна, выбежала наружу, как только отгремели последние выстрелы. Воспользовавшись тем, что в суматохе никто не обращает на нее внимания, подобрала отброшенный Маратом пистолет и спрятала его под передник. Поднявшись в бар, завернула оружие в полиэтиленовый пакет, а пакет засунула в большую хозяйственную сумку, под продукты, которые она – по неистребимой торгашеской привычке – всегда брала домой из бара, хотя за них приходилось платить из своих. Но не таскаться же ей было по магазинам с авоськой, да и продукты в бар поставлялись с оптовых рынков, а цены там были все-таки ниже. Затем вновь вышла на крыльцо.

Из резко затормозившей милицейской машины выскочил капитан, мгновенно оценил обстановку, приказал:

– Всем оставаться на своих местах!

Бросил водителю:

– Вызывай оперативников – два трупа. Сообщи еще – знаешь кому.

– Кто стрелял? – обратился он к Гарику.

– Не знаю, начальник, ничего не видел. Сидел, кушал, немножечко выпивал, чуть-чуть, вдруг слышу – бах-бах-бах!

– А кто на серой «семерке» уехал? Только что нам навстречу прошла – отсюда?

– Не знаю, начальник, – повторил Гарик. – Нет, знаю! Маленький, лысый, солидный такой, да?

– Кто он?

– Очень приятный человек. Мы с ним немножечко выпили за стойкой, поговорили – о том о сем. Потом он вышел – покурить на свежем воздухе. Вах! Наверно, это – бандиты, ограбить его хотели. Их не было в баре, вот все подтвердят. – Он повернулся к парням: – Не было, верно?

– Не было, – подтвердили они.

– Не было, – кивнула и барменша.

– Значит, я правильно думаю, – обрадовался Гарик. – Он вышел покурить, они видят – богатый человек, вышел из бара, значит, есть что у него взять.

– Почему вы решили, что он богатый?

– Бедный человек сюда не приедет. Я не очень бедный человек, а тоже не могу каждый день здесь пить-кушать. Так, иногда, один раз в месяц, два раза в месяц, когда дела идут хорошо. А у него – одни часы, «Роллекс», знаете сколько стоят? Не знаю сколько, я не могу таких часов купить, поэтому и не спрашивал. Но очень дорогие, очень! А у него, наверное, оружие оказалось. Вот он их и…

Гарик выразительным жестом показал на трупы.

– Какое оружие? – продолжал настойчивые расспросы капитан.

– Не знаю. Не видел. Я в оружии ни понимаю. В огурцах понимаю, в помидорах понимаю, в арбузах, дынях, в бананах тоже понимаю. А в оружии не понимаю.

– Кто с ним был – за рулем?

– Не знаю, начальник. Шофер, наверное. Я спросил: вы немножко выпиваете, а как машину будете потом вести? Он сказал: зачем мне вести, у меня шофер есть.

– Если на него напали и он защищался, почему же он уехал?

– Как почему? Испугался, наверно. Я бы тоже уехал. А вдруг они не одни, мало ли что! Нет, начальник, я бы уехал и сразу в милицию бы пришел, все рассказал. Вот как бы я сделал. Он – солидный человек, серьезный человек. Наверное, тоже так сделает.

Капитан (а это был оперативник МУРа Олег Софронов, включенный в состав бригады Турецкого) очень сомневался в том, что Марат помчался сдаваться милиции, но дотошно продолжал допрос свидетелей.

Патрульная машина оказалась на месте происшествия так быстро совсем не случайно. Второй уже день она дежурила в переулке, метрах в пятистах от поворота к «Руси», и оператор в ней записывал все переговоры, которые велись по радиотелефонам, установленным в машинах Марата. Необычная оживленность этих переговоров и особенно нервность Марата, чувствовавшаяся в его приказах, насторожили Софронова. На всякий случай он приказал водителю поставить машину поближе. Поэтому, услышав звуки выстрелов, они подъехали к бару прежде, чем люди Гарика успели убрать трупы.

О ЧП возле бара «Русь» было тотчас же доложено Турецкому. Он внимательно выслушал сообщение, расспросил о подробностях и приказал продолжать допрос свидетелей. Сказал, что, возможно, подъедет и сам. Он бы сразу выехал на место происшествия – пора было своими глазами взглянуть на эту «Русь», но сейчас его больше волновало другое: куда направился Марат после того, как застрелил своих людей. В том, что стрелял именно Марат, а двое убитых были людьми Гарика, Турецкий не сомневался: Олег Софронов узнал по снимкам и Марата, и Гарика, и убитых. Двое, выступавшие в качестве свидетелей, тоже были из это банды.

Едва «семерка» Марата выехала на трассу, за ней незаметно увязалась машина с сотрудниками наружной охраны. В нее выделили самых опытных работников, и они уже второй день пасли его, ни разу не привлекши внимания. Сообщений от них и ждал с нетерпением Турецкий.

Выехали на Щелковское…

Движутся к центру. Едут очень быстро, даже проскакивают перекрестки на красный свет.

Свернули на Садовое…

«Очень интересно, куда же он так спешит?» – подумал Турецкий.

Стрельба возле «Руси» была, безусловно, событием чрезвычайной важности. О нем следовало сообщить Меркулову. Турецкий вызвал Косенкова, посадил его за свой телефон, приказал следить за передвижениями Марата, а сам направился в кабинет заместителя генерального прокурора. Как и предполагал Турецкий, рассказ его очень заинтересовал Меркулова.

– Что-то там происходит, – заметил он. – И что-то очень серьезное. Вопрос – что?

– Может быть, мы это поймем, когда узнаем, куда так торопится Марат? – предположил Турецкий.

Меркулов не успел ответить. Вошла Валерия Петровна, сообщила:

– Константин Дмитриевич, только что был какой-то странный звонок Звонила женщина. Сказала только одну фразу: «Для Константина Дмитриевича есть важное сообщение». И повесила трубку.

– Вызовите мою машину, – распорядился Меркулов. – Сейчас выезжаю.

– Что это за звонок? – спросил Турецкий, когда секретарша вышла.

– От барменши «Руси» Ирины Ивановны. И он наверняка связан с тем, что там сегодня произошло. Видно, у нее появилась какая-то очень важная информация.

– Может, мне съездить? – предложил Турецкий. – Или пусть Олег Софронов с ней поговорит. Он – оперативник, это его дело.

– Она не будет разговаривать ни с тобой, ни с Софроновым.

– Почему?

– Потому что боится. И ей есть чего бояться…

Когда Меркулов приехал в «Русь», там уже работала бригада оперативников из МУРа. Софронов доложил: свидетелей допросили, проверили документы, записали все данные и отпустили, предупредив, что они будут вызваны на дополнительный допрос в прокуратуру. Все люди Марата. Двое убитых – тоже. Никаких документов при них не обнаружено. И никакого оружия. Видно, не из боевиков, рангом повыше.

– Свидетелей обыскали? – спросил Меркулов.

– Да. Оружия – ни у кого. Скорей всего, успели передать своим, а те скрылись. Я сначала хотел этих свидетелей арестовать, а потом решил: не за что, да и спугнем главарей.

– Правильно решил, – одобрил Меркулов. – Барменша здесь?

– Наверху.

– Я хочу с ней побеседовать. Проследи, чтобы никто не заходил в бар. Не нужно, чтобы нас видели вместе.

– Будет сделано, – ответил Софронов.

– Наконец-то! – увидев Меркулова, проговорила барменша. – Я так и думала, что вы приедете.

– Что произошло?

Ирина Ивановна подробно рассказала о том, что она видела и слышала. Женщиной она была наблюдательной и отметила, что все происшедшее как-то связано с утренним визитом гостей на красной иномарке с черным опущенным верхом. После странного их отъезда, когда они сначала вывели Марата и Гарика под дулами автоматов, а потом прострелили из пистолета с глушителем колеса и лобовые стекла всех машин, Марат и заметался. Этих двоих парней он послал с каким-то поручением в Москву. То ли они поручения не выполнили, то ли сделали что-то не так, но Марат прикончил их и уехал, даже не оглянувшись на трупы.

– Он когда бешеный – прямо как зверь! Рядом с ним даже стоять страшно. А мне ведь приходится улыбаться, делать вид, что ничего не замечаю. Прямо коленки дрожат, – пожаловалась Ирина Ивановна.

Сообщение о странных гостях с автоматами чрезвычайно заинтересовало Меркулова. В докладе «наружки» отмечалось появление в «Руси» красной «БМВ» с двумя мужчинами, похожими на иностранцев. Номер машины на всякий случай записали, но значения их приезду не придали. Может быть, действительно иностранцы и решили пообедать в загородном ресторане, который всегда славился отменной русской кухней?

– Откуда у них автоматы? – спросил Меркулов. – Они с ними приехали или здесь взяли?

– Нет, приехали они без всего, – уверенно ответила Ирина Ивановна. – Я им по приказу Марата еще «Боржоми» вынесла на подносе. Не со стаканами, а с бокалами, чтобы на них отпечатков пальцев было больше.

– Вот как? – еще больше удивился Меркулов. – Марата заинтересовали их отпечатки пальцев?

– Ну да, – подтвердила Ирина Ивановна. – Я завернула бокалы в целлофан, чтобы отпечатки не стерлись, и бокалы сразу куда-то увезли. Но я не за этим вам позвонила.

– Уже то, что вы рассказали, очень интересно и важно. Что же еще?

Ирина Ивановна оглянулась на лестницу и поманила Меркулова в комнату за баром. Из-под стойки она взяла объемистую хозяйственную сумку и вошла следом. Из-под кульков и свертков достала целлофановый пакет, в который было что-то завернуто, и положила перед Меркуловым.

– Вот.

Меркулов развернул сверток. Там был пистолет Макарова.

– Из него Марат убил этих ребят, – объяснила Ирина Ивановна. – И отшвырнул в сторону, прямо к крыльцу. А я подобрала.

– Никто не заметил?

– Им не до меня было. Тут – трупы, там – менты едут, милиция то есть, с мигалкой. Никто в мою сторону и не глянул. Я брала аккуратно, чтобы отпечатки не стерлись. И заворачивала аккуратно.

– Смелая вы женщина, Ирина Ивановна!

– Теперь вы его возьмете? – спросила она.

– Возьмем. И очень скоро, – пообещал Меркулов. – Это – очень важная улика, – показал он на пистолет и аккуратно завернул его в пакет. – А сейчас я должен оформить протокол изъятия вещественного доказательства и официально допросить вас как свидетеля. Спасибо, вы очень нам помогли, – сказал он, когда с формальностями было закончено.

– Ну, коль уж взялись помогать друг другу, так и нужно помогать, а не языком лялякать. Вы обыск в баре будете делать? – спросила Ирина Ивановна.

– Обязательно.

– В баре ничего нет, тут все чисто. А вон там, на краю пустыря, – показала она в окно. – Трансформаторная будка, видите? Старая. Вот там они все и держат.

– Что – все?

– Ну, оружие, не знаю что еще. Их склад там.

– Понятно, – кивнул Меркулов. – И за это тоже спасибо.

Он еще порасспрашивал барменшу о мелких деталях, о приметах странных гостей с автоматами и тепло распрощался.

– Держитесь, Ирина Ивановна, уже недолго осталось, – искренне пообещал он.

– Да уж скорее бы! – вздохнула барменша.

Вернувшись в Генпрокуратуру, Меркулов выложил сверток на стол Турецкого, развернул его и показал на пистолет:

– Из этого «Макарова» Марат убил двух своих людей.

– Ну, Костя! – искренне восхитился Турецкий. – Достать такую улику! Как тебе это удалось?

– С людьми нужно уметь разговаривать. Что-нибудь известно о передвижениях Марата?

– Два часа назад они подъехали на Шаболовку, к управлению по борьбе с организованной преступностью. Марат и его телохранитель вошли в здание и прошли прямо в кабинет Грошева.

– Ясно… Значит, к Грошеву… Знать бы, о чем они говорили!

– Узнаем, – пообещал Турецкий.