Текст книги "Книга мечей"

Автор книги: Фред Саберхаген

сообщить о нарушении

Текущая страница: 36 (всего у книги 45 страниц)

Глава 6

В километре или двух от Ташиганга, перед тем местом, где Корго разделялась на несколько протоков, огибая острова, составляющие часть города, течение было достаточно медленным, и Денис Шустряк смог развить приличную скорость, выгребая против него на легком каноэ. Здесь в широком потоке можно было отыскать места, где поверхностное течение становилось еще медленнее, а небольшие водовороты еще больше облегчали гребцу работу. Поэтому Денис без труда держался в стороне от всего прочего, плывущего по реке, – а ранним утром на ней встречались в основном баржи с продовольствием и другими товарами, идущие вниз по течению. Попадались и маленькие рыбацкие лодки, а пару раз он видел и легкие парусные кораблики, на которых кто-то катался просто ради удовольствия. Здесь, выше города, океанские корабли не плавали, курсируя на участке реки от Ташиганга и вниз по течению, до моря. Проплыв от городских стен два километра против течения, Денис добрался до первого крутого поворота Корго и снова оглянулся. Перестав грести, он бросил последний взгляд на высокие башни. Возвышаясь над все еще застилающим реку утренним туманом, могучие стены и бастионы ловили лучи восходящего солнца. Здесь и там над внушительными массами бурого или серого камня вспыхивали искорки на стекле или металле – окнах, орнаментах или оружии городских стражников. В нескольких высоких местах различались серо-зеленые пятнышки городских флагов. А на самом высоком шесте, над дворцом лорда-мэра, одинокое черное с серебром знамя подтверждало верховную власть Ямбу.

Гребя дальше вверх по течению, Денис проплыл между берегами, застроенными виллами тех богатых горожан, которые сочли перспективу долговременного мира достаточно надежной, чтобы жить за пределами городских стен. Эти постройки впечатляли – окруженные стенами, они были способны выдержать случающиеся иногда налеты бандитов.

Вскоре виллы уступили место пригородам из менее внушительных домов, тесно кучкующихся за более скромными стенами, а те, в свою очередь, – фермам и виноградникам. Эти земли, подобно самому Ташигангу, подчинялись Серебряной королеве и платили ей налоги, хотя и наслаждались значительной независимостью. Все годы своего правления королева Ямбу поддерживала здесь общий мир и порядок, мудро ограничилась более чем скромными налогами и предоставила людям самим решать большую часть своих проблем. При таком режиме налоги в ее казну поступали регулярно, а королева обрела благожелательное отношение со стороны населения. Все это время свою агрессивную энергию она выпускала в других местах.

Остановившись лишь раз, чтобы поесть и отдохнуть, Денис завершил первый день путешествия без происшествий. К вечеру он уже достаточно удалился от плотно населенных городских пригородов и поэтому без проблем подыскал островок, предложивший хорошее место для лагеря. Ему даже удалось поймать на ужин крупную рыбину, и он оказался весьма доволен тем, как ловко у него все получается.

На второй день он снова отправился в путь спозаранку. Его мозолистые руки были привычны к труду, и целый день гребли его не очень-то утомлял; зажившая рана на руке его совершенно не беспокоила. В тот день Денис внимательно высматривал некие приметы и ориентиры, вспоминая инструкции Бена. Около полудня он без труда заметил нужный ему приток – извилистую речушку, впадающую в Корго с северо-востока. Эта речка, называемая здесь Споде, вытекала из Великого болота – но, к сожалению, не вела напрямую к тем местам, где вероятнее всего отыскался бы сир Эндрю со своей армией. Чтобы добраться до тех краев, Денису потом придется тащить каноэ волоком к другой реке.

Следующие три-четыре дня прошли для путешественника столь же приятно. С каждым днем он видел все меньше людей, а те, кого он видел, обычно приветливо махали служителю Эрдне. Некоторые предлагали еду, которую он с благодарностью принимал.

Большую часть времени Денис размышлял о своем спрятанном грузе. Теперь он по личному опыту знал кое-что о мече Милосердия. Но как в таком случае действует меч Правосудия? Денису не хотелось об этом спрашивать, чтобы никому не пришло в голову, будто он замыслил похитить меч и сбежать. (А такая предательская мысль посещала его, замаскировавшись под очередную восхитительную мечту. Но пока – пока – другие, более сильные чувства удерживали Дениса от искушения.)

А Бен не счел нужным хоть сколько-нибудь обсуждать с Денисом свойства меча Правосудия. Хозяин дома Кортене сказал на эту тему лишь одно:

– Денис, если дойдет до того, что тебе по дороге придется с кем-то сражаться, то советую – если успеешь – достать Судьбоносец и отбиваться им. Однако не пытайся сражаться Целителем, если твоя задача нашинковать кого-нибудь, а не сделать человеку хорошо.

Но пока что даже малейшей опасности схватки не возникало. Единственной физической встряской в путешествии становились грозы – с их молниями и проливным дождем, во время которого белые одеяния Дениса промокали насквозь.

На пятый день Денис плыл среди спокойной сельской местности, погода стояла прекрасная. Вечером он опять устроил себе лагерь на островке.

И снились ему, как это нередко бывало, женщины. Няня Куан-йин, которую он обнимал в реальной жизни и на которой подумывал жениться, призывно манила его. А сегодня ему приснилась еще и хозяйка дома Кортене, которая в реальности никогда не прикасалась к нему – за исключением того единственного раза, когда перевязывала раненую руку. Денису снилось, как та, которую он знал под именем госпожи Софи, заходит в его комнатку возле мастерской. Садится на его кровать, улыбается, берет за руку и благодарит за то, что он сделал. А может, еще сделает. Ее белый халатик наполовину распахнут, но она – поразительно! – этого не замечает.

Сон как раз приближался к моменту наивысшей напряженности, и тут Денис пробудился. Он лежал, залитый мягким лунным светом, и ему казалось, что мир, в котором он открыл глаза, – всего лишь идеальный сон. В воздухе разливался аромат – прибрежных цветов? – невероятно сладкий и прекрасный, но слишком тонкий, чтобы назвать его запахом.

И еще в воздухе ощущалось… нечто иное. Возбуждение без тени страха. Кровь Дениса быстрее заструилась по жилам в предвкушении… он и сам не знал чего. Он сознавал лишь, что не спит.

Он посмотрел на реку, и его взгляд остановился на дорожке отраженного лунного света. А еще он увидел, как эту дорожку пересекла тень, похожая на плывущий корабль. То было какое-то судно – барка, подумалось ему, – усеянное пятнышками фонариков и плывущее совершенно бесшумно. Почти бесшумно – секунду спустя Денис расслышал тихий всплеск весел.

Когда барка приблизилась, он понял, что она больше, чем сперва показалось, – настолько крупная, что просто поразительно, как она смогла пройти по узким местам этой речушки. Фонарики вдоль низких бортов оказались мягко светящимися янтарными лампами. Светили они столь же ровно, как и хорошо ему знакомый фонарь Прежнего мира, но намного мягче.

К тому времени Денис уже встал. Он и сейчас не сомневался, что не спит и правильно все воспринимает. Происходящее с ним – реальность, но у него не возникло ощущения опасности, лишь волнующее предвкушение. Он на шаг приблизился к берегу. Вода журчала у его ног, подобно смеху любовников. Денис стоял, поставив ногу на дно перевернутого каноэ, благоразумно вытянутого на берег.

Барка подплывала все ближе, и теперь Денис разглядел в ее середине небольшой домик или павильон, прикрытый навесом из какой-то тонкой ткани. Чуть впереди стояло похожее на трон кресло, и все это располагалось между двух рядов странно молчаливых и легко одетых девушек-гребцов.

В кресле, утопая в мягких подушках, сидела женщина. Ее освещали лишь лунный свет из-за спины и неяркие лампы по бортам, и поначалу Денис разглядел только очертания ее тела. Разгоряченное воображение даже заверяло его, что женщина обнажена. Но постепенно глаза оказались вынуждены признать, что это не так, хотя ее одеяние скорее напоминало переливающийся туман и звездный свет, чем ткань. Эта дымка окутывала все ее тело, удивительным образом почти не скрывая его.

Сердце Дениса встрепенулось, и он все понял. В голове промелькнуло имя, и он мог произнести его вслух, но как раз в тот момент ему не хватило дыхания, чтобы издать хотя бы звук. Он никогда еще не видел бога или богиню и никогда не надеялся увидеть кого-либо из них раньше смерти.

В ответ на невидимую и неслышимую для Дениса команду не по-человечески молчаливые девушки-гребцы синхронно замерли. Он смутно сознавал, даже не глядя на них в тот момент, насколько они все привлекательны и как соблазнительно одеты. Но когда перед ним находилась сама богиня любви, он не смог бы перевести взгляд на любую из девушек, даже если бы и захотел.

Барка, явно направляемая не только природными силами, медленно подплыла к берегу и остановилась точно напротив стоящего на островке Дениса. Из павильона послышалась музыка, прелестная, как аромат, и пересекла узкую полоску все еще разделяющей их воды. Теперь, когда серебристое журчание весел смолкло, каждая нотка обрамлялась безупречным мгновением тишины.

Афродита поднялась одним плавным движением и приняла позу, исполненную изящества.

– Молодой человек, – негромко окликнула она Дениса. Голос богини полностью соответствовал ее внешности. – Я должна с тобой поговорить.

Денис шагнул было к ней, но споткнулся. Он тут же обнаружил, что надо обойти какой-то длинный и незнакомый предмет – ах, да, это же каноэ, – непонятным образом оказавшийся у него на пути.

– Госпожа, – выдавил он. – Я в вашем распоряжении. Что вы от меня хотите?

Тут до него дошло, что он только что плюхнулся на колени прямо в прибрежный ил. Это не имело бы ни малейшего значения, но богиня могла решить, что он неуклюж; а если он встанет, то она наверняка увидит, какой грязной стала его белая одежда, и Денис испугался, что она может засмеяться.

Пока что, слава всем богам и богиням, она над ним не смеялась.

– Молодой человек, – заговорила Афродита, – мне известно, что ты везешь с собой два меча. Один из них тот, который лечит. А второй… словом, я забыла, что мне говорили про другой. Но сейчас это неважно. Я хочу, чтобы ты немедленно отдал мне оба. И если ты сделаешь это быстро, то я, может быть, позволю себя поцеловать. – Богиня на секунду смолкла и еле заметно улыбнулась. – Как знать, что еще я могу позволить в такую романтическую ночь?

– Себя поцеловать… – рассеянно повторил Денис. Затем, совершив дикий прыжок, вскочил, разбрызгивая грязь. Он должен найти мечи, о которых она говорила, – кстати, где они? – и отдать ей. Зачем они ему?

Они были в каноэ… а где каноэ?

Он споткнулся о него и едва не рухнул снова в грязь. Затем сломал ноготь, переворачивая лодочку.

– Правильно, – приветливо подбодрила его Афродита. – Они спрятаны прямо в дне твоей лодки или еще где-то… да ты и сам это знаешь.

В голосе богини слышалось легкое нетерпение, вызванное его неуклюжестью, – а как же иначе? Но она пока не сердилась, и Денис мысленно поблагодарил за это судьбу.

Он едва не сломал второй ноготь, пытаясь отодрать потайную доску. Потом до него дошло, что это гораздо лучше сделать ножом.

Афродита медленно приблизилась к борту своей роскошной барки и грациозно опустилась между двумя божественно прекрасными девушками, поставив колени на шелковые подушечки. Девушки не обратили на нее внимания.

– Поторопись, молодой человек! Мне нужно то, что ты собираешься мне дать.

Богиня поманила его, а ее голос, переплетенный со смехом, таил в себе явный намек. Денис отчаянно заверил себя, что ее смех не подразумевает насмешку, и все же это почему-то его уязвило.

Он поддел потайную доску ножом, и удерживавшие ее гвоздики со скрипом отошли. Потайной отсек открылся, подставив свое содержимое лунному свету.

Афродита, желая разглядеть лучше, чуть подалась вперед, и это невыразимо грациозное движение отозвалось в ее груди трепетом. «Какого цвета ее волосы? – отчаянно спрашивал себя Денис. – А кожа?» Он не мог этого различить при лунном свете, да и в любом случае это не имело ни малейшего значения. И какая она на самом деле – высокая или низкая, пышнотелая или худощавая? Казалось, ее тело каждую секунду меняется, и лишь сущность ее пола остается неизменной.

Теперь она стояла у самого борта. Барка продолжала еле заметно дрейфовать к берегу, игнорируя течение, хотя все весла на ней были подняты.

– Поторопись, молодой человек, поторопись, – проговорила она с намеком на нетерпение.

Денис, почти вслепую нашаривая свое сокровище, опустил руку на Целитель. Каким-то образом он сумел опознать меч с первого прикосновения. Юноша неуклюже вытащил его, не вынимая из ножен, и протянул меч богине рукояткой вперед. Та приняла его быстрым движением, показавшим, какой сильной может быть ее гладкая и молодая на вид рука.

Держа ножны с мечом, она сказала:

– Теперь второй. И тогда – может быть – ты заслужишь поцелуй.

Денис снова порылся в тайнике и вытащил Судьбоносец.

Этот меч он держал одной рукой за ножны, а другой за рукоятку, и ощутил, как через рукоятку в него вливается странная и незнакомая сила, наполняющая его непоколебимой уверенностью. А потом ножны как бы сами собой соскользнули, и меч обнажился.

Денис выпрямился, собираясь протянуть богине и этот меч. Но когда его взгляд остановился на ней, он потрясенно увидел, что богиня изменилась.

Или же перемена произошла в нем, а не в ней?

Афродита опустила уже протянутую за мечом руку. Шагнула назад, держа в другой руке меч Милосердия – все еще в ножнах.

И вновь Денис задумался: какая она на самом деле? Но лунный свет (он решил, что это лунный свет) делал ответ на этот вопрос совершенно невозможным.

Безусловно, она намного красивее, чем может быть любая смертная женщина. И все же теперь, когда он обнажил второй меч, ему показалось, что она в чем-то уступает даже самой жалкой из смертных женщин. В каком-то смысле она была… нереальной.

И он понял, что теперь не желает ее.

В его руку все еще текла сила из рукоятки меча. Охваченный внезапным любопытством, он взглянул на то, что сжимали его пальцы. И в лунном свете, ничего не поняв, увидел простой белый круг с черной пустотой внутри.

Чудо из чудес – похоже, богиня вела какую-то внутреннюю борьбу.

– Дай мне… – заговорила она, все еще стараясь придать голосу повелительность. Но после первых же двух слов ее голос дрогнул, и она замолчала.

Афродита обессиленно отодвинулась от борта (Денис потрясенно отметил, каким неуклюжим оказалось это движение) и снова замерла, все еще стоя коленями на шелковых подушечках. Облако залитых лунным светом волос скрывало ее лицо.

– Нет, – возразила она сама себе, заговорив уже иным, гораздо более мягким голосом. – Нет, не давай его мне теперь. Я богиня и могу забрать у тебя меч. Но не стану.

Рука Дениса, держащая меч, дрогнула, и лезвие медленно опустилось. Меч ощущался в его руке мертвым грузом, хотя от него все еще исходила сила. Денис испытал ошеломляющую… жалость к богине, смешанную с легким отвращением.

– Не давай его мне, – повторила Афродита новым, негромким и задумчивым голосом. – Это может тебе навредить. – Помолчав, она изумленно добавила: – Значит, это и есть любовь? Я всегда гадала, но никогда не знала, какая она. Теперь я понимаю, что она может быть ужасной.

Она подняла голову, и из-под облака ее волос показались широко расставленные глаза.

– Я вижу… что тебя зовут Денис, мой возлюбленный. И что ты уже знал десятки женщин, а мечтал еще о тысячах. Но по-настоящему ты еще не знал ни одну из них. Не сможешь ты, полагаю, когда-либо по-настоящему узнать и богиню.

И Афродита вздохнула.

Денис мог лишь молча стоять. Он испытывал невыносимую жалость к этой прелестной женщине и желал, чтобы она поскорее покинула его. Одновременно ему хотелось выпустить из рук меч, швырнуть его в реку. Ему казалось, что всего несколько секунд назад, пока он не обнажил Судьбоносец, его жизнь была намного более значительной и славной. Но меч не позволит ему избавиться от себя, как не позволит богине завладеть им.

– Я люблю тебя, Денис, – произнесла Афродита. Денис лишь что-то смущенно буркнул в ответ. Потому что любые слова, подумалось ему, окажутся неуместными, неловкими, обыденными и убогими, как и все, что он делал. Он не любит и даже не желает ее. И не сможет, поэтому ему и хочется, чтобы она оставила его.

– Меч, который ты держишь, любимый, – тихо сказала она, – справедливо назван Судьбоносцем, потому что я теперь вижу – он воистину открыл мне мою судьбу… мой рок.

– Нет! – запротестовал Денис, уже испытывая к ней жалость, но еще не зная, чего страшится.

– О, да. Я, которая веками развлекалась любовью мужчин, должна теперь почувствовать то, что чувствовали они. А раз я теперь люблю тебя, то не могу забрать у тебя Судьбоносец. Если я сейчас лишу тебя меча Правосудия, мой маленький смертный возлюбленный, то это причинит тебе много вреда. Я богиня, поэтому предвижу это. Но вот Целитель… будет лучше, если я заберу его с собой.

Денис хотел сказать, что он очень сожалеет, но слова застряли у него в горле.

– Как было бы приятно, если бы и ты мог сказать, что любишь меня. Но не лги. – И тут богиня протянула руку с мечом Любви над все еще разделяющей их полоской воды и коснулась кончиком ножен Целителя груди Дениса напротив сердца. – Я могу… но не стану. Мои объятия не станут для тебя благом – ни сейчас, ни потом. Быть может, когда-нибудь. Я люблю тебя, Денис, и ради тебя должна сейчас сказать: «Прощай».

Богиня неожиданно наклонилась и поцеловала его в щеку.

– Нет… нет. – Денис неуклюже шагнул вперед, прямо в грязь. Только ли жалость испытывал он в тот момент?

Но чудесная барка уже удалялась, залитая лунным светом.

Глава 7

Наверное, оба ездозверя успели хорошо отдохнуть перед тем, как ими завладел Марк, потому что первый долгий участок пути от лагеря Вилкаты они несли своих седоков охотно и быстро. Девушка держалась в седле с уверенностью опытной наездницы, но явно не понимая, что с ней сейчас происходит. Ее голубые с зеленоватым оттенком глаза были устремлены вперед, неотрывно разглядывая какую-то ужасную, но невидимую для Марка картину. Худое тело так и хотелось назвать истощенным. Лицо под маской грязи было бледным, столь же грязные и утратившие естественный цвет волосы длинными спутанными прядями спадали на трофейный плащ, который она сжимала на груди свободной рукой. С того момента, как Марк вытащил ее из клетки, она не произнесла ни слова.

Всадники долго ехали бок о бок по бездорожной и постепенно повышающейся местности, пока Марк не остановил животных для отдыха. К тому времени он убедился, что погони за ними нет. Но эхо устроенного Вилкатой демонического шабаша слышалось в его утомленном сознании еще долго после того, как стихли реальные звуки.

Сейчас он жил с непрекращающейся болью. А также вкусом, видом и запахом собственной крови, потому что рана на лбу продолжала кровоточить. И еще Марк никак не мог отделаться от ощущения, что его кровь, судя по запаху и вкусу, как-то изменилась, словно Мыслебой вонзил ему в мозг осколок своего отравленного светового копья.

Остановив животных в первый раз, Марк спешился. Он мягко заговорил с девушкой, но та осталась в седле – молча глядела перед собой, не реагируя на его слова. И Марк решил не торопить первый разговор, пока девушка остается послушной. Сейчас важнее всего убраться от Вилкаты как можно дальше.

Вскоре они снова отправились в путь. Выбранное направление – то есть прочь от лагеря Вилкаты – привело их к гряде невысоких холмов. Теперь лагерь Темного короля, до тех пор периодически различимый вдалеке, совсем скрылся из виду. Здесь, среди холмов, местность все еще хранила следы опустошения, учиненного фуражирами Темного короля. Вскоре беглецы выехали к ручью, а густые заросли предложили им убежище. Марк снова сделал остановку.

На этот раз он мягко разжал вцепившиеся в поводья пальцы девушки и помог ей спешиться. Опираясь о руку Марка, она стояла возле ездозверя, дожидаясь того, что произойдет с ней дальше. Губы у нее пересохли и потрескались. Марку пришлось отвести ее к ручью, где он заставил ее опуститься на колени. И лишь сделав первый глоток из его сложенных ковшиком ладоней, девушка стряхнула оцепенение и сама наклонилась к воде.

– Я могу стоять, – неожиданно заявила она хриплым после долгого молчания голосом. И встала без помощи Марка. А секунду спустя впервые обратила на него все свое внимание.

И Марк с удивлением увидел, как ее лицо меняется от радостного узнавания, и она уже гораздо четче прошептала:

– Ростов… как же тебе удалось?..

И через мгновение потеряла сознание.

Марк едва успел ее подхватить и уложил на траву. Потом уселся и, подперев голову, попытался размышлять, несмотря на боль. Ростов – фамилия тасавалтская, и ее носит знаменитый генерал. А кроме него, пожалуй, немало и других людей. А у него на поясе все еще висит Ослепитель, поэтому девушка и увидела в нем человека, которого знает и которому доверяет.

Марк лег и попробовал отдохнуть, но рана делала любой отдых практически невозможным. Наконец он решил, что с тем же успехом они могут ехать дальше, если он сумеет усадить спутницу в седло. Она встала, когда Марк подергал ее за рукав, и с его помощью забралась в седло. Ехала она теперь с закрытыми глазами и казалась спящей, но в седле держалась крепко, закутавшись в черно-золотой плащ. Марку пришло в голову, что этот ненавистный плащ способен и помочь, если кто-то из врагов увидит ее издалека. Его-то защищал Ослепитель, но девушку меч защищать не станет.

Рана продолжала немилосердно болеть. Теперь Марк не сомневался, что прикосновение Мыслебоя имеет и какое-то отравляющее воздействие, но с этим он ничего не мог поделать – если не отыщет где-либо помощь. Трясясь в седле рядом с девушкой, Марк периодически заставлял себя мыслить более или менее ясно, и в один из таких периодов до него дошло, что каждый из них в сознании лишь наполовину. Тогда он угрюмо сосредоточился, насколько смог, на единственной задаче – выдерживать общее направление движения, то есть к холмам, которые постепенно становились все выше. Это, во всяком случае, не даст им описать круг и вернуться к Вилкате и его плененным богам.

В следующий раз они остановились, когда стало совсем темно, и Марк больше не видел, куда они едут. Еды не было. Марк где-то потерял лук, еще до этого утратив последние стрелы, да и охотиться он сейчас был не в состоянии. Тело охватила слабость, его бил озноб. Когда девушка спешилась и встала рядом с ним, он снял с нее плащ и переодел в свою длинную охотничью рубашку, потому что девушка тоже дрожала от ночного холода. Потом лег вместе с ней, обнял и закутал их обоих в плащ. От слабости и боли у него даже не возникло мысли пожелать от нее чего-то большего, чем просто тепла. Марк еще успел подумать, что надо бы встать и позаботиться о животных, но сил на это уже не хватило.

Из-за боли Марк скорее не спал, а балансировал на грани потери сознания. Посреди ночи, почти ничего не соображая, он проснулся. Чья-то рука трясла его за плечо.

Девушка, все еще в его рубашке, сидела рядом на корточках. Несмотря на слабый свет звезд, он сумел разглядеть на ее грязном лице новое выражение – настороженность.

– Ты не Ростов. Куда он ушел?

Ей пришлось повторить вопрос несколько раз, пока до Марка дошел его смысл. Ну конечно, она приняла его за кого-то другого, когда у него на поясе висел меч. А где он?..

Марк пошарил возле себя и понял, что девушка его разоружила. Превозмогая слабость, он приподнял голову. А вот и Ослепитель, лежит рядом, но до него не дотянуться. Марк увидел меч при свете костерка, который его спутница каким-то образом ухитрилась развести.

– Я взяла у тебя меч, потому что ты бредил и метался. Так где Ростов? И кто ты такой?

Марк обнаружил, что ему очень трудно говорить. У него мелькнула мысль, что он, наверное, умирает. У него лишь хватило сил показать на меч.

– Ты убил его?.. – удивилась она. – Нет, ты не это имел в виду.

– Нет. Нет. – Ему пришлось немного отдохнуть и набраться сил, прежде чем продолжить, и все равно его слова прозвучали невнятно: – … здесь не было.

Девушка уставилась на него. Ее лицо все еще было изможденным и грязным, но пробуждающаяся внутри энергия уже заметно оживила его. И теперь, словно осененная внезапной идеей, она повернулась к лежащему мечу, присела возле него и внимательно рассмотрела. Затем отработанным движением чародейки коснулась рукоятки.

И замерла в этой позе, касаясь пальцем черноты.

Чумазая девушка исчезла, а на ее месте Марк увидел свою мать Малу – постаревшую на десять лет с того дня, когда они виделись в последний раз. Ее темные блестящие волосы теперь щедро разбавила седина. Да, это Мала стояла на коленях возле костерка, касаясь пальцем рукоятки Ослепителя, и одета она была не в охотничью рубашку Марка, а в привычные крестьянские штаны и вышитую блузку.

Затем фигура матери замерцала, расплылась и превратилась в Мэрией, сестру Марка. Теперь Мэрией стала женщиной лет тридцати и тоже изменилась за годы, миновавшие с того дня, когда он видел ее в последний раз, убегая из деревни.

Мэрией повернула голову, взглянула прямо на Марка, и теперь вместо нее тот увидел девушку-толстушку из Красного храма – девушку, которую он всего лишь раз обнял, но никогда с тех пор не забывал. Девушка из Красного храма подалась к Марку, а ее палец соскользнул с рукоятки меча.

И он снова увидел молодую женщину, спасенную им из лагеря Вилкаты, – со спутанными волосами и худым телом, прикрытым его грязной и рваной охотничьей рубашкой. Она приблизилась к Марку и склонилась над ним. Над ее головой и над светом костра огромной дугой сияли плотные облака звезд.

Девушка глубоко вздохнула.

– Мне следовало бы понять, что это за меч. Хотя я никогда раньше ни один из них не видела… Но теперь я полностью пришла в себя… надеюсь. И начала понимать. Меня зовут Кристин. А ты кто?

– Марк.

– Что ж, Марк… – Она так нежно коснулась его раненой головы, что ее прикосновение почти не добавило боли. Когда Марк поморщился, она быстро отдернула руку. – Так это ты пришел в… то место… с Ослепителем и увез меня?

Марк сумел лишь кивнуть.

– И ты пришел один? Да, ты снова кивнул. Но почему? Впрочем, теперь это неважно. Я никогда не забуду того, что ты для меня сделал. Ты спас мне жизнь, и не только… У нас есть вода?

Она быстро ответила на собственный вопрос, поискав взглядом и обнаружив флягу Марка. Ему она дала напиться первому, потом глотнула сама.

– Ах… – выдохнула она и расслабилась. Но лишь на мгновение. – Ты ждешь кого-нибудь на помощь? Здесь или где-нибудь поблизости?.. Нет. – Она снова протянула нежную руку и погладила его лицо, совсем не причинив боли. – Кому ты служишь?

– Сиру Эндрю.

– А-а. Хороший человек, судя по тому, что я о нем слышала. Мы в Тасавалте его уважаем, хотя и не знаем… но неважно. Попробую что-нибудь сделать с раной у тебя на лбу.

Кристин закрыла глаза, пробормотала заклинание, и Марк ощутил, как края раны, подрагивая, стягиваются в попытке выдавить из нее болевое жало. Но затем боль вернулась, терзая рану еще больше прежнего, и он вскрикнул.

– По меньшей мере кровь остановилась, – буркнула Кристин с безжалостным спокойствием. – Но это хуже, чем я думала. Здесь я мало чем могу тебе помочь. – Она быстро взглянула на звезды, очевидно пытаясь определить их местонахождение и время. – У нас есть еда?

– Нет.

Кристин встала и принялась ходить вокруг, что-то отыскивая. Она разглядывала какие-то растения, когда Марк снова потерял сознание.

Когда он очнулся, ночь еще не кончилась. Юношу колотила дрожь, хотя его в два слоя окутывал черно-золотой плащ. Голова Марка покоилась на коленях Кристин, а ее теплые магические пальцы пытались прогнать из головы боль.

Но он едва все это замечал. Происходило еще и нечто более важное – вокруг них высились боги. Давно, когда он был еще мальчишкой и едва не замерз насмерть в Лудусских горах, он увидел богов (а может, они ему пригрезились), точно так же окруживших его. И Марк попытался привлечь внимание Кристин к наблюдающим за ними божествам, но та целиком сосредоточилась на своих заклинаниях. Лишь однажды она подняла голову, что-то согласно пробормотала и снова занялась целительством.

Марк видел, что она не замечает тех, кто их окружает. Но он-то знал, что они здесь. И сейчас, совсем как в ту ночь, когда он увидел кольцо богов вокруг своего одинокого костра, они спорили из-за него. То, о чем они говорили сегодня, Марк понимал еще меньше, чем в прошлый раз, да и лица богов были видны хуже.

Через некоторое время видение исчезло.

Тон Кристин изменился, теперь она бормотала обычные слова, а не заклинания. Ему показалось, что она на него сердится.

– Я не дам тебе умереть, слышишь? Не позволю. – Она подняла голову. – Уж этим-то я смогу ответить тебе, Темный, – за то, что ты сделал со мной. Будь ты проклят, но этого человека ты не получишь! – Она повернулась к Марку: – Ты спас мне жизнь… спас больше чем жизнь… и я не уступлю тебя им. Пусть даже твоя рана отравлена, но ты будешь жить. Обещаю!

Ночь прошла для него чередой беспамятства, видений и кратких периодов прояснения. И в борьбе за дыхание, в которой он в конце концов победил.

Утром они двинулись дальше. Там, где они ночевали, не нашлось воды, и они все еще оставались в опасной близости от армии Вилкаты. Теперь уже Марку потребовалась помощь, чтобы взобраться в седло, и теперь Кристин вела на поводу его ездозверя, а иногда не давала упасть с седла из-за слабости. Марк терпел весь день. Он жевал корешки и ягоды, когда Кристин клала их ему в рот. Временами ему снова становилось трудно дышать. Но он остался жив, продержавшись за счет своей упрямой воли и магии Кристин. Миновали еще одна ночь, очень похожая на предыдущую, и еще один день пути – такой же, как накануне. После него Марк потерял счет времени. Казалось, вся его жизнь сжалась до этого мучительного путешествия, и сейчас ему уже нередко становилось все равно, выживет он или нет.

А каждую ночь его одолевала лихорадка, и иногда боги вновь собирались вокруг магического костерка Кристин и спорили между собой. К рассвету они исчезали, и Марк, просыпаясь, видел лишь Кристин, забывшуюся возле него тяжелым сном.

Настала ночь, когда лихорадка принялась терзать его сильнее, чем когда-либо. Кристин согревала его, закутавшись вместе с ним в плащ. Она спала, а в воспаленном сознании Марка маршировал уже привычный парад богов. Он снова проснулся на рассвете с прояснившейся головой и подумал, что пережил еще одну ночь.