Текст книги "Книга мечей"

Автор книги: Фред Саберхаген

сообщить о нарушении

Текущая страница: 37 (всего у книги 45 страниц)

И тут же испытал потрясение, из-за которого сознание прояснилось еще больше. Этим утром не все боги ушли. Женщина, похожая на величественную статую, но столь же реальная, как любая женщина, стояла возле рассыпавшегося пеплом костра, держа в руке меч.

Богиня смотрела сверху вниз на Кристин, которая спала, сидя возле Марка в полураспахнутой на груди охотничьей рубашке.

– Я Афродита, – сказала богиня Марку. – Меня призвали, мне пришлось прийти к тебе, и теперь я вижу, что должна кое-что сделать. Как приятно, дитя смертного, отдать тебе все. Она возвращает тебе жизнь и при этом отдает тебе всю свою жизнь – надеюсь, что ты это оценишь. Но, полагаю, мужчины никогда этого не делают.

– Я все понял, – ответил Марк.

– Понял? Ничего ты не понял. По-настоящему не понял. Но когда-нибудь, возможно, поймешь.

И богиня приблизилась к ним длинными неторопливыми шагами, одновременно поднимая меч. Встревоженный Марк резко сел и выпрямился. Прежде чем он успел что-либо сделать, Афродита ударила мечом в спину спящей Кристин.

Меч испустил звук, напоминающий резкий выдох. Марк увидел, как широкая и блестящая полоса стали исчезает в спине Кристин и совершенно бескровно выходит между ее грудей – чтобы вонзиться прямо ему в сердце, потому что он сидел рядом с ней. Он вскрикнул от сильнейшей боли, какой никогда еще не причиняла ему никакая рана, и упал замертво.

Но потом понял – ему лишь приснилось, будто он умер.

На самом же деле, подумалось ему теперь, он просыпается.

Он лежал на спине, и хотя бы этот факт был реальным и несомненным. А бесконечная боль в голове наконец-то исчезла. Но Марк не стал открывать глаза, чтобы проверить, спит он или все же умер, – слишком уж тяжелыми казались веки, чтобы тратить на это силы.

Удовлетворенно вздохнув и познав невыразимое наслаждение от прекращения боли, он слегка переменил позу и быстро заснул нормальным сном.

Когда Марк снова пробудился, ему показалось, что день уже близится к закату. А действительно ли богиня с мечом появилась именно на рассвете? Ведь все это могло оказаться сном. Но нет – и он, и Кристин были реальны. Охотничья рубашка валялась в стороне, а девушка лежала рядом с ним, укрытая тем же плащом.

Казалось, что ее кровь сейчас струится в его венах, принося исцеление, а его кровь тоже перебралась в ее тело, отдавая и принимая жизнь.

В ее тело. Текла его жизнь…

Стояло утро, когда он вновь проснулся – неторопливо, но теперь уже окончательно, сперва без удивления отметив тяжесть прильнувшего к нему теплого гладкого тела. Потом стал вспоминать, и его переполнило изумление.

Марк тут же сел, подняв руки к голове. Он все еще был покрыт засохшей кровью, а таким грязным никогда в жизни не был, он мучился от жажды и волчьего голода, но боль и лихорадка бесследно исчезли. Обнаженная Кристин, столь же грязная и измученная, каким он ощущал себя, но живая, здоровая и теплая, лежала рядом, свернувшись калачиком, и крепко спала.

Солнце уже около часа как взошло. Неподалеку белел пепел погасшего костра. Их лагерь находился в рощице, где-то рядом журчал невидимый ручеек. Место оказалось совершенно незнакомым, Марк даже не помнил, как они сюда приехали.

Чуть поодаль стояли два ездозверя, худые и едва ли не загнанные, но сейчас они деловито жевали траву. Кто-то снял с них седла и стреножил.

Марк встал, и черно-золотой плащ – единственное, что его прикрывало, – упал. Он вновь коснулся лба, набрался смелости и надавил на рану пальцем. Но от раны, если не считать засохшую кровь, не осталось и следа.

У его ног зашевелилась Кристин; он взглянул вниз и увидел, что ее разбудило его движение. Она восхищенно распахнула глаза.

– Ты исцелился, – произнесла она таким тоном, словно ожидала подобного исхода, но он все же удивил ее и почти напугал.

– Да. – Марка тоже едва не напугало столь внезапно вернувшееся здоровье. Ему даже шевелиться не хотелось из опасения нарушить целительные чары. – Ты сделала это для меня.

– Марк. – Она словно попробовала его имя на вкус, выговаривая в первый раз. И задала вопрос, который Марку в тот момент совершенно не показался неуместным: – Ты любишь меня?

– Да. – Он ответил сразу, с четкой уверенностью. Ему даже думать не пришлось. Но потом он серьезно задумался и над вопросом, и над своим ответом. Опустился на колени рядом с Кристин, посмотрел на нее, прикоснулся с благоговейным трепетом, словно она сама была великим, истинным вопросом, требующим от него наилучшего ответа.

– Да, – повторил он. – Думаю, я люблю тебя больше собственной жизни – и даже если то, что с нами произошло, вызвано какими-то чарами, то это все равно так.

– А я люблю тебя больше жизни, – отозвалась она. Взяла его за руку, поцеловала и приложила к своей груди. – Я думала…

– О чем?

Она встряхнула головой, словно отгоняя какую-то мысль, и села рядом с ним.

– Я боялась, что мои чары тебя не спасут – а они были лучшим, что я могла для тебя сделать. И думала, что мы погибнем вместе.

Они посмотрели друг другу в глаза. Марк прервал недолгое молчание:

– Мне приснилось, что здесь, с нами, была Афродита.

Кристин по какой-то причине решила, что эти слова следует очень серьезно обдумать. Марка поразило, что они смотрят друг на друга точно двое детей, лишь начинающих познавать мир. А то, что они уже успели узнать, их потрясло. Ему прежде казалось, что он кое-что знает о мире, но, очевидно, еще большего он не знал. Но тут его вниманием овладели слова Кристин:

– Мне тоже приснилось, что она была здесь. И хотела убить нас одним мечом.

Марк уставился на нее, потом вскочил и обнаженный, не обращая внимания на утреннюю прохладу, бросился искать Ослепитель. Меч лежал рядом, на виду. Марк немедленно схватил его.

И застыл, глядя на рукоятку. Белый символ на ней уже не был глазом. То была открытая ладонь.

Кристин подошла, оперлась на его плечо – в определенном смысле этот контакт был столь же доверительным и интимным, как и любые предыдущие, – и прошептала:

– Это ведь Целитель?

– Она оставила его нам.

– И взяла в обмен Ослепитель.

Они уставились друг на друга с изумлением, граничащим с паникой. Марк принялся отчаянно обшаривать лагерь, но меч Воров исчез. Его встревожила мысль, что Целитель окажется бесполезным, если они натолкнутся на солдат Вилкаты.

Кристин уже натягивала через голову рубашку Марка. Та стала еще грязнее и зияла дырами.

– Нам надо ехать, – сказала она. – Спасибо Афродите, но она прихватила с собой нашу защиту.

Они очень быстро оделись и собрали вещи. Еще несколько секунд ушло, чтобы подготовить животных, и они отправились в путь.

Кристин показала направление:

– Тасавалта в той стороне. Если по дороге будем держать глаза открытыми, то найдем какие-нибудь фрукты. Пока мне удавалось собирать по пути достаточно еды, чтобы мы не умерли с голоду.

И местность, и растительность постепенно менялись по мере их продвижения. Лето тоже близилось к концу, созревало все больше диких фруктов. Кристин проявила себя специалистом в том, какие части и каких растений можно есть. В этом она разбиралась гораздо лучше Марка, особенно здесь, вблизи от родины. Он сказал ей об этом, одновременно мысленно изумляясь, что ему понадобилось столько времени, чтобы понять, насколько она красива.

– Меня обучали белой магии. Колдовство и чары должны были стать моей жизнью.

– Должны были?

– Теперь у меня другие планы на будущее. – Она неожиданно подъехала к нему, наклонилась и страстно поцеловала.

– До прошлой ночи ты была девственницей… да. Значит, ты была посвящена белой магии, верно? Или Эрдне.

По выражению ее лица он догадался, что это так.

– Кажется, я понял. Ты отдала мне то, что предназначалось Эрдне. – До него стало медленно доходить. – Вот почему Афродита пришла исцелить меня. Ее вызвала ты.

– Богини приходят, когда сами пожелают. Я могла лишь попытаться. А что еще мне оставалось? Я поняла, что люблю тебя.

Они все еще ехали рядом, и Марк обнял ее. Сперва объятие было просто нежным, но вскоре нежность переросла в бурную страсть. Возле каких-то зарослей они остановили животных и спешились.

Когда же они вскоре поехали дальше, серьезность уступила место легкомыслию. Вновь и вновь им приходилось упрекать себя за беспечность и напоминать друг другу, что нужно держаться настороже. Любовь наградила их ощущением неуязвимости.

Около полудня они подъехали к реке. К тому времени наихудшие следы деятельности фуражиров Вилкаты уже остались позади, хотя и здесь сельская местность была все еще безлюдна, а попадавшиеся дома заброшены.

Поток чистой воды явился для них чудом, а купание – почти таким же облегчением, как и возможность напиться. Волосы Кристин, лишившись большей части грязи, приобрели натуральный оттенок. Их цвет, каким бы он ни оказался, в глазах Марка стал бы безупречным.

Совместное купание вскоре привело к другой деятельности, самоограниченной по длительности, и наконец настала пауза для более содержательного разговора.

– Как ты стала пленницей? – спросил Марк.

Взор зелено-голубых глаз Кристин устремился вдаль.

– Мы путешествовали небольшой группой по местности, которую считали достаточно безопасной. – Она пожала плечами. – На нас напал патруль армии Темного короля. Что стало с моими спутниками, мне неизвестно. Полагаю, их убили. Среди врагов был и маг. У нас, естественно, началась схватка, и он оказался слишком силен для меня. Мне удалось лишь… спрятать себя – в некотором роде. Я мало помню о том, что со мной происходило, а те, кто меня захватил, почти ничего обо мне не знали. Они привезли меня в их главный лагерь. Что случилось бы со мной дальше…

Марк выставил руку:

– Теперь уже не случится. Ты в безопасности.

– Благодаря тебе. Но как там оказался ты?

Марк в общих словах объяснил свою миссию – сперва как дипломатического курьера к сиру Эндрю, а затем и собственную после странной встречи с Драффутом. Он понимал, что его рассказ звучит почти невероятно, но Кристин внимательно смотрела на него, пока он говорил, и Марк решил, что она ему поверила. Если она когда и слышала о Марке, ограбившем Синий храм, то не связывала это имя с человеком, стоящим возле нее. Слыша свое имя в песне бродячего менестреля, Марк иногда думал, что стал знаменитым. Но его имя было достаточно распространенным. А лицо и вовсе не было известно, что, к счастью, повышало его шансы избежать убийц, посланных Синим храмом.

Перед отъездом он попробовал разглядеть себя в спокойной заводи.

– Как я выгляжу? – спросил он, проведя пальцами по лбу.

– Там шрам. И все. Просто шрам, поэтому ты останешься красивым. Она поцеловала его в лоб.

– Так что, как видишь, я уже ехал в Тасавалту. Как курьер.

– Весьма кстати. – Она поцеловала его снова.

– Да. А как выглядит принцесса?

– На несколько лет старше меня. – Кристин помолчала. – Я ее почти не знаю.

– Конечно. Поехали.

Они оделись в выстиранную одежду, сложили вещи и уже двигались на восток, когда Марк продолжил разговор.

– Я совсем не знаю тасавалтских обычаев. Следует ли мне спросить тебя, кто твои родители? И вообще, как проходит сватовство в ваших краях? С кем еще я должен об этом говорить, если должен?

– Мои родители уже умерли.

– Извини.

– Это было давно. Да, тебе нужно будет кое с кем увидеться. Сперва, пожалуй, со старым Карелом. Он мой дядя, и он же учил меня магии. Довольно известный чародей. Может, ты слышал о нем?

– Нет. Но я знаком с другими магами, и они меня не особенно пугают. Так что поговорим с твоим дядей Карелом… Кстати, ты выйдешь за меня?

Кристин изобразила легкое недовольство:

– Сам знаешь, что выйду. Но я рада, что ты догадался спросить.

– Ах, да.

И опять настала пауза, во время которой не до вдумчивого планирования.

Когда пауза завершилась, Марк сказал:

– Как мне кажется, ты не очень-то жаждешь встречи со своим дядюшкой. Он ведь собирался сделать из тебя чародейку?

– Не только.

Марк испытал облегчение, потому что мог представить и нечто похуже.

– Что ж, не все женщины, которые хорошо владеют магией, девственницы. Уж в этом я могу тебя заверить… – Он смешался, – То есть я хотел сказать…

Они осторожно подъехали к заброшенному дому. Вошли в него, потом в другой и взяли кое-какую одежду, которую их обитатели бросили, когда убегали. Марк задумался, не оставить ли взамен деньги, но решил, что не стоит – грабители Вилкаты наверняка появятся здесь раньше законных хозяев. Они поехали дальше, ощущая себя чуточку более цивилизованными.

Марка поразило, что Кристин не желает строить планы о своем будущем. Она любит его, они решили пожениться, и в этом оба были уверены. Но о любых иных деталях она говорила очень неохотно. Марка не оставляло ощущение, что она что-то недоговаривает или утаивает, но он решил, что Кристин просто устала. Хотя Целитель воистину чудесным образом восстановил их силы, путешествие осталось тяжелым, а пища – скудной.

Тем не менее для них оно было счастливым, несмотря на постоянные трудности и периоды страха. Когда они наконец миновали районы, опустошенные армией Вилкаты, искать еду стало легче. Но дома и фермы попадались теперь еще реже – даже в лучшие времена этот район был весьма скудно заселен.

Марк пытался подсчитывать дни путешествия. Наблюдая за фазами луны, он решил, что прошел почти месяц с того дня, как он проник в лагерь Вилкаты.

Наконец настал день, когда они увидели зелено-голубое знамя, поднятое на высоком грубо оструганном шесте. Тасавалтский флаг вился на вершине утеса, нависающего над дорогой, как раз в том месте, где она вела к первому ущелью в предгорье. Увидев флаг, Кристин заплакала, и Марку пришлось внимательно приглядеться к ней, чтобы убедиться, что это слезы радости.

Она заверила Марка, что все слышанное им о Тасавалте верно и что, хотя эта страна не огромна, она, несомненно, впечатляет. В любом случае теперь он сможет убедиться в этом своими глазами. Кристин в общих чертах описала и топографию: в стране два главных горных хребта, один тянется на востоке вдоль побережья, а второй на несколько километров глубже, как раз посреди первой длинной линии укрытых долин. Оба хребта являются южными отрогами Лудусских гор, находящихся теперь на много километров севернее.

– Я вырос, глядя на эти горы каждый день, – сказал Марк. – Мы видели их из дома в ясные дни.

Хотя они и добрались до южных широт, здесь даже в конце лета на самых высоких горных пиках все еще лежали остатки снега и льда. Побережье было глубоко изрезано фьордами, а холодные океанские течения поддерживали эту почти тропическую землю в состоянии вечной весны.

Марк и Кристин двинулись вперед, миновав первый пограничный знак и подгоняя уставших ездозверей. Марк продолжал поглядывать на спутницу. Теперь она все чаще молчала, и чем дальше они ехали, тем более встревоженной она выглядела.

– Все еще волнуешься о том, что скажет твой маг-наставник? – неожиданно спросил он.

– Дело не в этом. Или не только в этом.

Опять секреты. Это стало его раздражать.

– Тогда в чем?

Но Кристин не дала ему ответа, который он счел бы откровенным, и досада Марка возросла. Что-то связанное с ее семьей, предположил он. Что они скажут, когда она приведет в дом почти нищего иноземного солдата и представит его как будущего мужа? Теперь Марк был уверен, что семья Кристин не крестьянская. Что ж, они путешествовали вместе почти месяц. Если ее родители такие же, как и в большинстве известных Марку богатых семей, то это станет веским поводом для родительского благословения. В любом случае Марк был твердо уверен, что женится на ней, и подбодрял себя мыслью, что она на этот счет тоже не высказывала колебаний.

Иногда ему казалось, что Кристин утаивает информацию о какой-то сложности или препятствии на пути к их браку. Если она опасалась, что на него может повлиять нечто подобное… что ж, значит, она пока знает его недостаточно хорошо и это ей еще предстоит.

Едва они миновали первый флагшток, отмечающий границу, как дорога немедленно улучшилась. Она также стала намного круче, делая иногда резкие повороты, подъемы и спуски. Впервые за все путешествие Марк увидел море, бьющее в подножие прибрежных гор. Вдали оно было темно-синим, потом принимало цвет глаз Кристин, а у самого берега вскипало белой пеной. Теперь дорогу окаймляли луга, где косили сено работящие на вид крестьяне, которым хватало смелости махать издалека незнакомцам – хотя и одетым в рванье, зато явно воинственным. Плащ-оберег цветов Вилкаты Марк уже давно плотно скатал и привязал позади седла.

Кристин указала на вершину небольшой горы, где ритмично вспыхивала искорка гелиографа:

– Он может посылать какое-то сообщение и о нас. В такие времена, как сейчас, дозорные обращают внимание на каждого путника.

– Ты знаешь код?

– Да, но передают не в нашу сторону. Я плохо вижу сигналы и не могу их прочесть.

Теперь – и это показалось Марку странным – недавние тревоги Кристин сменились чем-то вроде радости. Словно все, что ее тревожило, уже произошло, и теперь ничто не мешало ей наслаждаться каждым мгновением. Она расслабилась и радовалась возвращению домой, как и любой спасенный пленник.

Увидев это, Марк решил, что стоит попробовать снова поговорить с ней серьезно.

– Ты выйдешь за меня, и сделаешь это сразу, что бы там ни говорила на этот счет твоя семья или кто угодно. – Он произнес это так твердо, как смог.

– Да, дорогой, да. Конечно.

В этом они были единодушны. Но теперь он видел, что ее печаль, хотя и притупилась, не сгинула совсем. Что-то очень для нее важное – какими бы ни оказались последствия – Кристин отодвинула в сторону, потому что замужество стало для нее главнее. И Марк, уже не впервые на протяжении путешествия, мысленно поклялся, что она никогда не пожалеет об этом решении.

Он воспрянул духом, увидев, что чем дальше они едут, тем больше в ее настроении преобладает радость. Кристин возвращалась домой, ее ждали встречи с семьей и друзьями, которые сейчас, по меньшей мере, очень сильно за нее тревожились, а могли уже и счесть ее погибшей.

Дорога, теперь уже добротная и мощеная, обогнула выступ той самой небольшой горы, на вершине которой они видели гелиограф. Вскоре она перешла в мощеную улицу, и путники въехали в первую тасавалтскую деревню. По мнению Марка, она была скорее небольшим городом. Интересно, как она называется? Чуть впереди и справа он увидел маленькую, чистую на вид гостиницу и предложил в ней остановиться. Во внутреннем кармане у него еще осталось немного денег.

– Если нас пустят. Выглядим мы как оборванцы, – добавил он. Поиски в заброшенных домах немного пополнили их гардероб, но лишь незначительно улучшили его качество.

– Хорошо. Остановиться мы можем где угодно. Теперь это уже не имеет значения. – Кристин посмотрела ему в глаза и нежно проговорила: – Я люблю тебя.

Эти слова они говорили друг другу сотни раз в день и с бесконечными вариациями. Так почему же на сей раз у Марка после них дрогнуло сердце, словно она с ним прощалась?

– И я люблю тебя, – тихо отозвался он.

Кристин отвернулась, чтобы взглянуть на гостиницу, и внезапно ее лицо окаменело. Марк посмотрел туда же. Гостиница находилась уже недалеко, и они разглядели натянутую над дверью белую траурную ленту. А вот и еще одна – над аркой ворот, ведущих с улицы во внутренний двор гостиницы.

– Кто-то из семьи хозяина… – сказал он Кристин. Она повернулась в седле и обвела взглядом улицу. И они увидели на дверях и воротах всех остальных домов такие же белые ленты. В этом городке скорбели все.

– Да что же случилось?! – завопила Кристин. Марк впервые услышал, как она кричит. Они остановились возле распахнутых ворот гостиницы. В ответ на крик во двор вышла старая женщина в переднике – судя по виду, жена хозяина.

– Где же ты была, девушка, коли этого не знаешь?.. – скрипуче осведомилась она.

И внезапно смолкла, уставившись на Кристин. Старуха побледнела и покачнулась, собираясь опуститься на колено. Но Кристин, уже спешившись, подхватила ее за руки и удержала. Она встряхнула старуху:

– Говори, старая, говори! По кому объявлен траур?

В выцветших глазах старухи застыла безнадежность:

– Миледи… принцесса… принцессу Раймак… убили.

Кристин снова вскрикнула, на сей раз коротко, точно ее смертельно ранили в битве. Она пошатнулась, но не упала. Марк спрыгнул с седла, бросился к ней, подхватил.

– Что случилось?

Кристин прижалась к нему, словно ее захлестнула и тянула в глубину океанская волна. Она на мгновение взглянула на него непонимающими и испуганными глазами:

– Моя сестра…

Она попыталась добавить еще несколько слов к этим двум. Но Марк ее уже не слушал. Он пятился шаг за шагом к гостинице, пока за его спиной не оказалась старая скамейка, стоящая возле двери с белой лентой. Марк опустился на скамейку, полуприкрытый тенью от старого дерева, и прислонился спиной к беленой стене гостиницы. Во дворе уже появилось откуда-то несколько местных жителей, тесно обступивших Кристин и старуху, другие бежали к гостинице. Они становились перед Кристин на колени, хватали ее за руки и целовали их, называя ее принцессой. Кто-то вскочил в седло стоящего во дворе ездозверя и пустил его галопом вдоль улицы. Стук копыт по булыжной мостовой слышался еще долго.

Марк остался сидеть в тени на скамейке возле двери, через которую в обе стороны пробегали люди, не обращая на него внимания. Время от времени ему удавалось встретиться взглядом с Кристин. Висящий на боку меч Любви стал ему казаться очень тяжелым.

Кроме всего прочего, обступившие Кристин люди выкрикивали ей и объяснения: как принцесса Раймак беспечно, что было в ее привычках, поехала кататься верхом, как на нее внезапно напала одна из групп мародеров Темного короля, и что теперь будет война…

Толпа быстро росла, и Марку теперь все реже удавалось разглядеть в ней Кристин. В какой-то момент на него внезапно уставились десятки глаз, и начался столь же внезапный, но уже не столь масштабный переполох, в центре которого оказался Марк – наверное, Кристин назвала его своим спасителем. К нему бросились люди. Мужчины – кто с робостью, а кто и с бравадой – хлопали его по спине и совали кружки с пивом. Женщины спрашивали, не голоден ли он, и, не расслышав из-за гама его ответа, принесли Марку пирог. Девушки нежно обнимали его и целовали; за несколько секунд его перецеловало столько девушек и молодых женщин, что невозможно было даже сосчитать. Одна из девушек, прижатая к нему толпой, взяла руку Марка и приложила ее к своей груди. К этому времени он окончательно потерял из виду Кристин, и если бы двор все еще не заполняла толпа, то мог бы подумать, что ее там уже нет. С улицы донесся перестук многочисленных копыт. Среди людей, толпящихся в воротах и заслоняющих Марку вид на улицу, появились солдаты в зелено-голубой форме. Марк предположил, что все это время гелиограф без устали работал.

– Генерал, – произнес кто-то рядом.

Марк сразу узнал Ростова, много раз слышав, как его описывают, хотя никогда с ним прежде не встречался. На рукаве зелено-голубого мундира Ростов, как и все солдаты, носил траурную белую ленточку. Его бочкообразную грудь украшала одна-единственная награда – Марк понятия не имел, что именно она означает. Ростом генерал не уступал Марку, и у того создалось впечатление, что Ростов сильнее его, хотя и вдвое старше. Вьющиеся черные волосы Ростова щедро разбавила седина, а правую щеку загорелого лица пересекал шрам от старой сабельной раны. А лицо, пожалуй, осталось бы суровым и без седоватой бороды.

Сквозь толпу протолкалась Кристин, и Марк с расстояния всего в несколько метров увидел, как ее приветствовал генерал. Он не стал опускаться на колени – похоже, здесь каждый сам решал, делать это или нет, – но глаза генерала осветились радостью, он поклонился и страстно поцеловал ей руку. Кристин сжала его ладонь:

– Ростов, мне сказали, что парламент разделился, обсуждая вопрос о престолонаследии? И что дело едва не дошло до драки?

– Дело едва не дошло до гражданской войны, ваше высочество. – Голос генерала соответствовал внешности – скрипучий и низкий. – Но, благодарение богам, все это уже в прошлом. Лишь одна мысль о том, что вы тоже пропали… Слава всем богам, что вы здесь.

– Я здесь. Жива и здорова. – И ее глаза наконец-то обратились к Марку.

Марка и Ростова представили друг другу. Генерал поглядывал на него сердито; Марк мысленно отметил, что все генералы в мире смотрят так на незначительных личностей, вставших у них на пути. Но все же Ростов без промедления высказал ему официальную благодарность как от себя лично, так и от своей армии.

Сотня человек разговаривала одновременно, но один негромкий голос, послышавшийся за спиной Марка, мгновенно привлек его внимание. Он услышал, как женщина произносит:

– Мне сказали, что тебя зовут Марк. Вот я и прибежала взглянуть на тебя.

Еще не обернувшись, Марк узнал по голосу свою мать.