Текст книги "Дьявольская секта (Сборник)"

Автор книги: Франсуаза Саган

Соавторы: Сьюзан Ховач,Десмонд Бэгли
сообщить о нарушении

Текущая страница: 28 (всего у книги 33 страниц)

– Пусть начнется акт почтения! – закричал Пуул.

На глазах у Джейн он вскочил на черный ящик перед алтарем и повернулся загорелой спиной к собравшимся, подставив им свой зад.

У Джейн снова закружилась голова. Сильнее всего ее испугало то, что, несмотря на испытываемое ею отвращение, она невольно разволновалась, глядя на сильное, мускулистое тело Пуула.

Агнес совершила акт почтения первой. Фразы из книги по колдовству замелькали в голове Джейн, кровь хлынула к ее лицу, она вспомнила, как звучал се голос, когда она зачитывала отрывок о непристойных поцелуях в разгаре шабаша.

– Господин, – ясным, полным страсти голосом произнесла Агнес, – я обещаю вечно любить, почитать и слушаться тебя.

Остальные члены общества, обитавшего в Колвин-Корте, последовали се примеру. Затем подошла очередь гостей из четырех других групп.

Церемония заняла некоторое время.

Когда завершился последний акт почтения, Пуул повернулся, лицом к своей пастве и поднял руки к звездам.

– Благословляю вас.

– Слава Сатане!

– Желаю вам процветания.

– Слава Сатане!

– Работайте без устали во имя меня!

– Слава Сатане!

– Пусть не покинут вас Силы Тьмы!

– Слава Сатане!

Пуул медленно опустил свои руки.

– Друзья, приготовим себя к наиболее возвышенным моментам духовного общения. Я прошу мою главную ясновидящую рассказать вам о предстоящей церемонии.

Легкий ветерок, подувший с моря, осушил пот на лбу Джейн. Вздрогнув всем телом, она увидела, как Агнес Миллер шагнула к алтарю, чтобы обратиться к собравшимся.

– Возлюбленные друзья мои, – услышала Джейн ее дрожащий от эмоций голос, – сейчас в часовне появится невеста; после венчания Высшим Силам будет преподнесен дар – юная девственница, которая получит Знак Господина, будет принята в Нашу Церковь и станет одной из самых преданных учениц Господина. Вы можете спросить, почему сама невеста не подходит для этой роли. Это объясняется тремя причинами: во-первых, она не девственница, во-вторых, в ее душе нет веры, и в-третьих, она не сможет быть полезна Господину в этом мире, потому что ее время скоро истечет. Она была избрана для церемонии венчания из-за ее внешности – думаю, вы согласитесь, что она красива, – а также из-за ее приданого... После венчания и присвоения Знака начнется праздник.

Она замолчала.

– Вы готовы?

– Готовы, – негромко пробормотала толпа.

– Мои друзья, – произнес Пуул, – приготовьтесь к Черной Мессе.

Люди с жадностью втянули в себя воздух. По знаку Пуула две женщины из его общества начали бросать в жаровню пучки травы; когда над пламенем поднялся столб черного дыма, Пуул закричал:

– Пусть невесту подведут к алтарю!

Аромат, исходивший от жаровни, достиг Джейн. Она не могла понять, почему ей стало плохо – то ли от этого дурмана, то ли от отсутствия полиции в радиусе нескольких миль от часовни. Пытаясь решить, что ей следует сделать, Джейн ощутила зародившуюся в душе панику.

Никола вошла в часовню вместе с Харриет Миллер; девушку медленно подвели к алтарю, где ее ждал Пуул. Джейн с облегчением заметила, что Люси по-прежнему нигде не было видно.

– Пусть принесут жертву! – закричал Пуул.

Один из мужчин вытащил угольно-черного ягненка; Аг– . нес протянула Пуулу нож.

Пуул заговорил. Джейн была одурманена испарениями жаровни, напугана присутствием Николы возле алтаря и близящимся кровопролитием; лишь через несколько секунд она поняла, что Пуул говорит на незнакомом ей языке.

Он прочитал заклинание и схватил веревку, которой была обвязана шея ягненка. Лезвие ножа зловеще блеснуло, животное испустило короткий крик и повалилось на землю. Джейн стошнило. Потом она увидела, как Пуул наполняет потир кровью ягненка; две женщины из общества выкладывали на пару больших блюд куски черного хлеба.

Паства, одурманенная испарениями, начала раскачиваться из стороны в сторону; голоса людей сливались в гипнотическом хоре, который звучал все громче и громче. Всеобщее возбуждение нарастало.

Пуул окропил своей мочой содержимое потира и куски черного хлеба. Женщины завизжали в экстазе.

Я должна действовать, подумала Джейн. Я должна положить этому конец.

Агнес помогла Николе освободиться от свадебного платья и уложила девушку на алтарь. На лице Николы застыло мечтательное выражение, она, похоже, была безмятежно счастлива. Толпа, увидев обнаженную кожу Николы, блестевшую на фоне черного покрывала, запела еще громче.

Джейн встала. Точнее, попыталась встать. К своему ужасу она обнаружила, что испарения подействовали на ее чувство равновесия; с ее ногами что-то случилось. Сделав шаг, она упала на колени. Безуспешно пытаясь подняться, поняла, что случилось. Она потерпела поражение. Бенедикт потерпел поражение. Эван потерпел поражение.

Никто не придет на помощь Николе.

Пуул что-то произнес, потом поставил потир на тело Николы и шагнул к краю алтаря.

Господи, помоги нам, мысленно произнесла Джейн. В ее сознании зазвучали слова молитвы, она просила Бога одержать победу там, где простые люди не смогли одолеть зло. Пожалуйста, Господи, останови их. Отче наш, иже еси на небеси...

Пуул посмотрел на Николу, наклонился и провел руками по ее бедрам.

Женщины снова закричали. Черный дым, валивший от жаровни, застилал глаза; пламя свечей дрожало на сквозняке.

– Да будет свято имя твое, – молилась Джейн, – да придет царствие твое...

Пуул замер.

– Что, Господин? – испуганно прошептала Агнес, изучая выражение его глаз.

Он повернулся к ней.

– Среди нас еретик!

Пуул распростер руки, требуя тишины.

– Здесь ересь!

Хор тотчас смолк. Люди изумленно уставились на своего Господина.

Пуул отвернулся от толпы. Он поворачивался очень медленно до тех пор, пока его лицо не оказалось обращенным к тому месту, где пряталась Джейн.

– Она здесь, – произнес Пуул.

Паства взвыла, как стая волков, и устремилась вперед, чтобы вытащить Джейн из ее укрытия, но ПууЛ остановил людей.

– Она сама выйдет ко мне.

Джейн обнаружила, что снова может ходить. Она подошла к стоявшему у алтаря Пуулу, поскольку сделать что-то другое у нее не было сил, и опустилась перед ним на колени.

– Агнес, отведи эту женщину за замок. Миссис Шоу, посмотрите на меня.

Джейн посмотрела на Пуула.

– Следуйте за Агнес. Оставайтесь там, пока она не. разрешит вам покинуть это место.

Джейн кивнула.

– Вы забудете все увиденное вами после захода солнца.

Джейн снова кивнула. Агнес увела ее.

Паства снова начала петь и раскачиваться из стороны в сторону, заново создавая напряженную атмосферу. Пуул стоял у неподвижного тела Николы и ждал возвращения Агнес.

Спустя минуту она вернулась в часовню и подошла к Пуулу.

– Все в порядке, Господин.

Пуул улыбнулся. Шагнув к краю алтаря, он склонился над телом Николы.

– Во имя Сатаны и всех Богов Тьмы...

У входа в часовню вспыхнул свет фонаря. Люди испуганно закричали и сгрудились еще плотнее перед лицом опасности.

– Во имя Господа, остановитесь! – крикнул Эван.

В следующий миг холодный сквозняк задул все свечи. Услышав оглушительный грохот, Эван едва не выронил фонарь. Через секунду едкий запах серы заполнил часовню.

 Глава девятая

I

Позднее, придя в сознание, Эван не сразу понял, где он находится и что случилось. Затем он вспомнил, как ранее очнулся в больнице, как вопреки протестам медсестер выбежал на улицу и доехал на попутке до Колвина; Эван вспомнил, как он карабкался по скалам, как ворвался в часовню, увидел в свете мерцающих свечей обнаженные тела, блестящий потир, Пуула, собиравшегося овладеть Николой на черном алтаре...

– Во имя Господа, остановитесь! – снова закричал Эван, воскресив в памяти ту сцену, и быстро сел.

Он был один. Его окружала темнота, ласковый морской ветерок гулял среди полуразрушенных стен опустевшей часовни.

Спустя мгновение он неуверенно поднялся на ноги и направился к алтарю. Эван задел ногой маленький предмет, валявшийся на земле. Наклонившись, он поднял брошенный коробок со спичками, зажег одну из них и увидел, что покрывало, перевернутое распятие и расшитая ткань исчезли. О том, что происходило тут этим вечером, напоминали лишь стол, служивший алтарем, и лужица крови на полу. Однако труп ягненка и неподвижное тело Николы исчезли. Потушив спичку, Эван покинул часовню и направился к Колвин-Корту.

Агнес ждала его. Открыв заднюю дверь, он увидел ее сидящей возле кухонного стола; лицо женщины ничего не выражало, руки ее были стиснуты, как во время молитвы.

Агнес была одна.

– Где Никола? – резким тоном спросил Эван; голос его дрожал. – Где она?

– Спит в своей комнате. Можете больше о ней не беспокоиться. Она проснется завтра, абсолютно без воспоминаний о последних тридцати шести часах и с весьма смутными – о последнем месяце. Думаю, вы найдете ее состояние удовлетворительным.

Агнес встала.

– Доктор Колвин, я хочу обсудить с вами события этого вечера. Буду вам признательна, если вы уделите мне несколько минут.

Эван растерянно уставился на нее.

– Нам нечего обсуждать, мисс Миллер. Где Пуул?

В комнате стало тихо. Эван заметил, что глаза Агнес были красными от слез. Она произнесла безжизненным голосом:

– Он мертв.

– Не верю, – сказал Эван. – Покажите мне его тело.

Агнес молча встала и повела Эвана наверх, в комнату Пуула.

– Вы его не узнаете, – сказала она.

– Почему?

– Сами увидите.

Пуул лежал на своей кровати в пижаме. Эван подошел к нему и увидел лицо своего врага.

Перед ним находился кроткий, беззаботный человек с мягким, улыбчивым ртом, свидетельствовавшим об интеллигентной доброжелательности его обладателя; Закрытые глаза хранили секрет Пуула, но Эвану показалось, что он увидел в них следы легкомыслия, подтолкнувшего Тристана к тому, чтобы во время празднования Ламмеса в калифорнийской апельсиновой роще предоставить свое тело Господину, которому он поклонялся.

– Вы правы, – сказал Эван. – Я не узнаю его.

– Он снова восстанет, – сказала Агнес, и Эван с ужасом понял, что она говорит не о Пууле, а о своем Господине. – Он возродится в ком-то другом. История Тристана Пуула закончилась. Но история другого, неизвестного нам человека, только начинается.

Она снова повернулась к Эвану.

– Мне надо поговорить с вами, доктор Колвин.

– Сначала я взгляну на Николу, – сказал Эван.

Убедившись в отсутствии пульса у Тристана, он покинул комнату.

Никола спала в своей маленькой спальне в центральной части дома. Эван проверил ее пульс, коснулся рукой лба, приподнял веко.

– Ее усыпили.

– Завтра с ней все будет в порядке, – сказала Агнес.– Я обещаю вам это, доктор Колвин. Конечно, при условии, что вы не будете впутывать сюда полицию.

Она замолчала.

– Хорошо, – внезапно сказал Эван. – Давайте поговорим.

Они вернулись на кухню и сели за стол друг против друга.

– Ваши условия? – произнес наконец Эван.

– Мы порвем договор аренды, покинем Колвин-Корт и никогда не вернемся к вам. Никола полностью избавится от своего увлечения Тристаном – его власть над ней кончилась, когда он умер, – и у нее останется лишь туманное воспоминание об этом романе. Ваши отец и сестра выйдут из сна, который мы вызвали несколько часов тому назад, чтобы они не мешали нам. Зависимость вашей сестры от мистера Пуула также станет делом прошлого. Близнецы и миссис Шоу спят в коттедже. Как бы сильно миссис Шоу ни желала помочь вам, вы найдете ее весьма плохим свидетелем. Люси также не сумеет вспомнить церемонию, хотя девочке не причинен никакой вред. Что касается Тимоти...

Агнес закусила губу.

– Я бы могла без труда убить этого ребенка, – сказала она дрожащим голосом, – но, к счастью для тех, кто полагается на меня, рассудок возобладает, над эмоциями, и я оставлю его в покое. Он также не пригодится вам как свидетель – во время церемонии он находился под замком в Колвин-Корте.

– Другими словами, – сказал Эван, – вы говорите мне следующее: мы оставим всех в целости и сохранности, если вы не допустите полицейского разбирательства. Однако если вы совершите глупость и обратитесь к властям, вы обнаружите, что у вас нет свидетелей и фактов, которые нельзя было бы объяснить имевшим место бурным, отчасти непристойным, но вполне законным торжеством. Я прав?

– Абсолютно, – сказала Агнес. – Я бы предпочла, чтобы вы не обращались в полицию. Вы – доктор, обладающий определенным социальным статусом, ваше слово имеет вес. Поэтому я готова ради нашего спокойствия пойти на значительные уступки.

– Когда вы покинете Колвин-Корт?

– Вы дадите нам сорок восемь часов? Думаю, этого времени нам хватит.

– Я бы и не отпустил вас раньше. Я должен убедиться в том, что все полностью поправились.

– Можете не сомневаться, – сказала Агнес.

Они помолчали.

– Очень хорошо, – произнес наконец Эван. – Я принимаю ваши условия. Я буду молчать, а вы выполните свои обещания.

– Спасибо, доктор Колвин.

– Хорошо. А теперь скажите мне кое-что. Вам, конечно, известно, что утром я потерял сознание и был доставлен в больницу. Думаю, это дело ваших рук.

– Естественно.

– Вы также ответственны за мое удивительное исцеление?

– Нет, за него поблагодарите Тимоти. Негодный мальчишка так неосторожно снял чары, что они перешли на Сандру, которая инициировала их; сейчас две девушки изо всех сил стараются привести ее в чувство. Она потеряла сознание во время акта поклонения.

– Кажется, я не понимаю. Вы хотите сказать...

– О, загляните в книгу Джейн по колдовству, – раздраженно посоветовала Агнес. – Почему я должна вам все объяснять?.

Спустя мгновение Эван медленно спросил:

– И много у вас было таких... успехов?

Агнес пожала плечами.

– Мы ответственны за смерть Лайзы и Мэтта Моррисона. Высшие силы способны на многое, если ими правильно пользоваться. С нашим Господином возможно все.

– Однако он погиб, стоило мне крикнуть «Во имя Господа, остановитесь!» – сухо заметил Эван.

– Мой дорогой, – сказала Агнес, – неужели вы действительно полагаете, что это убило Тристана?

– А что же, по-вашему, стало причиной его смерти?

– Ну, строго говоря, ваше обращение к Богу способствовало этому, – недовольно признала Агнес. – Вы уничтожили силы, покровительствовавшие нашему обществу, и обрушили на нас гнев божий. Вы испугались и потрясли всех. Мы потеряли сознание на целую Минуту.

– Я помню оглушительный грохот...

– Он вас удивил? Ваши слова имели эффект разорвавшейся бомбы. Неудивительно, что результат их воздействия сопровождался шумом.

– Но что убило Пуула?

– Умерло только его тело, – сказала Агнес. – Только хрупкая оболочка.

– Но...

– Доктор Колвин, вы, несомненно, поверили в мою Церковь; вы демонстрируете необычную для скептика способность принять разумом неприемлемое. Не задавайте слишком много вопросов. Сегодня я испытала ужасное потрясение, мои надежды на будущее рухнули, и, по правде говоря, мне не хочется продолжать нашу дискуссию. Отвечая на ваш вопрос, я скажу только следующее: колдовство можно одолеть только с помощью колдовства. Это опасное занятие, способное привести к летальному исходу. А теперь извините меня... кажется, в дверь позвонили?

– Да. Кто это может быть?

– Очевидно, профессор Шоу с полицией, – устало промолвила Агнес. – Тристан блокировал память профессора Шоу, но после смерти мистера Пуула, несомненно, частичная амнезия прошла... Вы поговорите с ними, хорошо? Я очень устала и хочу побыть одна. Сегодня я больше не в силах общаться с людьми.

– Ладно, – сказал Эван; ему показалось странным, что она выглядела сейчас, как уставшая пожилая домохозяйка. Он даже испытал к ней сочувствие. – Я все улажу. Спокойной ночи, мисс Миллер.

– Спокойной ночи, доктор Колвин, – сказала Агнес и добавила, уничтожая его сочувствие. – Надеюсь, вы не нарушите наше соглашение. В противном случае я непременно убью вашу сестру. Даже без Тристана это мне по силам.

Снова прозвучал звонок. Эван встал, глядя на женщину. Ее зеленые глаза напоминали кошачьи. От Агнес исходило ощущение угрозы, ее губы были узкими, безжалостными. Она выдержала его взгляд.

– Соглашение остается в силе, – произнес наконец Эван. – До свидания, мисс Миллер.

Резко повернувшись, он направился в прихожую, к входной двери, навстречу полиции.

II

– Я никогда не чувствовал себя таким дураком, – сказал Бенедикт своей жене утром. – Эван, здоровый, как лошадь, заявил, что на скалах проходила вечеринка, но она закончилась, и вообще все в порядке. Полиция обшарила окрестности и нашла лишь странные рисунки на земле внутри замка, которые мог оставить ребенок. Естественно, услышав, что там играли близнецы, они решили... Дорогая моя, в чем дело? Ты, несомненно, понимаешь, что я вправе сердиться. Все эти фантазии насчет колдовства! Я знал, что это была ложная тревога.

– Бенедикт, дорогой, – сказала Джейн. – Что с тобой случилось? Почему полиция приехала так поздно? Что произошло в дороге?

– Ну, произошло нечто удивительное, – вытирая платком очки, ответил Бенедикт. – Бензин кончился в абсолютно безлюдном месте.

– Бенедикт, ты снял мой золотой крест?

– Потом я почувствовал слабость и решил вздремнуть. Позже мне потребовалось немало времени, чтобы добраться до ближайшей бензоколонки. Оказавшись там, я не смог вспомнить, где я оставил машину...

– Бедный мой, – сказала Джейн, простив Бенедикта, который имел очень виноватый и смущенный вид. – Не переживай. Все завершилось благополучно. Я только что беседовала с Эваном. Он сообщил мне, что завтра общество покинет Колвин-Корт, потому что мистер Пуул внезапно скончался.

– Господи! – воскликнул Бенедикт. – Такой здоровый молодой человек! Что послужило причиной смерти?

– Эван вызвал местного доктора; они сошлись в диагнозе – остановка сердца.

– Черт возьми! – изумленно сказал Бенедикт и замолчал. – Что же произошло в часовне? Где находилась ты в то время, когда должна была состояться оргия?

– Ты все равно мне не поверишь, – сказала Джейн и добавила. – К тому же я мало что помню.

– Почему?

– О... кажется, амнезия – заразная болезнь. Она поразила всех, кроме Тимоти и Эвана...

Марбла, спавшего возле двери кухни, разбудили голоса; он осторожно приоткрыл один розовый глаз. Обнаружив, что он находится в одиночестве посреди пятна солнечного света, кот открыл второй глаз, оскалил зубы и сладко потянулся. Впервые за долгое время у него появились силы сделать это – прежде ему казалось, что к его спине привязан тяжелый груз. Но теперь он освободился от него. Марбл с его неразвитым умом и памятью не спрашивал себя о причинах своего недомогания, не связывал его с уже забытыми людьми. Он сел, облизал свои лапы и вспомнил о желудке. Кот ужасно проголодался. Вскочив, он ворвался на кухню, ласково потерся о щиколотку Джейн и замяукал, требуя внимания к себе.

– Марбл сегодня выглядит лучше, – заметил Бенедикт, – Он больше похож на самого себя.

– Это потому что Тристан умер.

– Моя дорогая, что еще придет тебе в голову?

Джейн засмеялась.

– Хорошо, забудем на минуту о вчерашнем вечере, обществе и Тристане Пууле. Меня уже давно кое-что волнует, я хочу обсудить это с тобой.

– Отлично, – охотно согласился Бенедикт, – забудем о вчерашней неудаче и маленьких тайнах. Что тебя волнует?

– Близнецы, дорогой. Понимаешь, Лайза не оставила завещания, и теперь у них нет официального опекуна. Я знаю, что сейчас, после смерти Лайзы и Мэтта,им очень одиноко... Меня тревожит их дальнейшая судьба. Как ты думаешь... возможно... вероятно?..

– Конечно, – сказал Бенедикт. – Превосходная идея.

– Наш дом в Кембридже слишком тесен, но..?

– Он мне уже надоел, – заявил Бенедикт. – Я бы хотел завести большой дом; думаю, мы можем позволить себе это, не экономя на мелочах. Вот как мы поступим. Вернувшись домой, ты займешься поисками нового жилья, а я посоветуюсь с адвокатом насчет оформления официального опекунства – конечно, если близнецы согласятся! Думаешь, им это понравится?

– По-моему, для них это – нечто само собой разумеющееся, – Джейн улыбнулась блестящими от слез глазами.

III

– Самое странное, – сказала Люси, сидя рядом с Тимоти на берегу и глядя на волны, – это то, что я даже не помню, как выглядел Тристан. Мне казалось, что он похож на папу.

– Он совсем не похож на папу!

– Тимми, – сурово произнесла Люси, – мы не помним, как выглядел папа. Если бы не мамины фотографии, мы бы понятия не имели о его внешности. Мы никогда не узнаем, как он выглядел на самом деле.

– Возможно, узнаем, – сказал Тимоти. – Если он вернется домой.

– Мы в это не верим. Это просто наши фантазии.

Тимоти молча проглотил слюну.

– Конечно, это очень печально, – сказала Люси, – но все могло быть еще хуже. Как говорит наша повариха – умейте видеть во всем светлую сторону.

– Я не представляю себе худшую ситуацию, ’– упрямо сказал Тимоти.

– Не говори глупости, Тим. А если бы не было тети Джейн?

Зевнув, Люси вывела на песке большим пальцем ноги пентаграмму.

– Знаешь, что это такое? :– спросила она, указав на рисунок. – Это знак зла. Он может быть и знаком добра, но если одна вершина смотрит вниз, а две другие – вверх, это – знак зла. Так мне сказала Гвайнет. Она узнала это от Пуула.

Тимоти одним движением ноги стер пентаграмму.

– Я хочу похоронить зло и забыть о нем. Займемся похоронами. Не будем тратить время на ерунду.

– Хорошо, – согласилась Люси. – В конце концов, ради этого мы и пришли на берег. Я едва не забыла.

– Вот твоя лопата, – сказал Тимоти, почувствовав себя лучше, – начнем.

Они стали рыть глубокую прямоугольную яму.

– Уфф! – выдохнула Люси через десять минут. – Может, уже достаточно?

– Пожалуй, да.

Тимоти открыл картонную коробку, которую они принесли на пляж, и осторожно достал из нее пластилинового человечка. На его груди было написано: «Т. Пуул». Он был завернут в кусок материн, который Тимоти вырезал из костюма, висевшего в гардеробной Пуула. Деревянная щепка, некогда воткнутая в изображение Эвана, сейчас пронзала левую сторону груди пластилинового человечка.

– Я до сих пор не представляю, как ты до этого додумался, – восхищенно сказала Люси. – Как ты узнал, что нужно сделать?

– Бедняжка, :– сочувственно произнес Тимоти. – И чему тебя только учат в твоей дурацкой девчоночьей школе?

Люси почувствовала себя посрамленной.

– Что именно ты сделал? Тебе было трудно после того, как ты вылепил фигурку из пластилина?

– Вовсе нет, – сказал Тимоти. – Я взял щепку и произнес: «Пожалуйста, Господи, сделай так, чтобы Тристан Пуул умер, потому что он гадкий и злой и не понравился бы тебе, если бы ты его встретил». Затем я предоставил богу право выбора – на тот случай, если он ничего не имеет против мистера Пуула и не хочет его убивать. Я сказал: «Но если ты намерен оставить его в живых, я не возражаю. Значит, у тебя сеть для этого веские основания. Спасибо. Аминь». Потом я пронзил сердце щепкой. Бог сам принял решение. Это честный путь, верно?

–Значит, Бог убил Тристана? Я считала, что Бог никого не убивает.

– Может быть, Бог обратился за помощью к силам зла. Он должен иметь какое-то соглашение с ними на случай возникновения подобных обстоятельств.

– Значит, зло убило зло, – удовлетворенно произнесла Люси. – Это хорошо. – Она взглянула на изображение Пуула. – Начнем?

– О’кей.

Они осторожно положили фигурку в яму и посмотрели на нее.

– Покойся в мире, – сказал Тимоти, не зная, что следует говорить в такой момент.

– Отныне и во веки веков, аминь, —добавила Люси и посмотрела на Тимоти. – По-твоему, достаточно?

– Думаю, да.

Они засыпали фигурку песком и затоптали могилу.

– Вот и все, —удовлетворенно сказал Тимоти. – Что будем делать теперь?

– Давай вернемся в коттедж, – предложила Люси. – Кажется, тетя Джейн собиралась сегодня утром приготовить «тянучки».

– Тетя Джейн – замечательный кулинар!

– Самый лучший, – согласилась Люси.

Улыбнувшись друг другу, они взялись за руки и зашагали по песку.

IV

– Как ты себя чувствуешь? – спросил Эван Николу, сев на край ее кровати и нежно прикоснувшись к запястью девушки, чтобы проверить пульс.

– Очень странно, – призналась Никола. Пульс у нее был нормальный. Эван достал термометр.

– Измерь температуру.

– У меня был нервный срыв? – спросила Никола, прежде чем засунуть термометр себе в рот.

– Назовем это выпадением из реальности.

Никола вынула термометр изо рта.

– Какое сегодня число? – спросила она.

– Второе августа.

– Не может быть!

– Пусть это тебя не тревожит. Позже я все тебе объясню.

– Я находилась в больнице для душевнобольных?

– Нет, ты жила здесь; твое поведение внешне почти не отличалось от нормального. Пусть это тебя не беспокоит, Ники. Все объясняется особыми обстоятельствами.

– Мне давали наркотики? Эти цвета... сны... видения... или это были не видения? Господи, неужели это было реальностью?

– Возможно, иногда тебе давали наркотики.

– А в другие моменты?

– Пуул тебя загипнотизировал.

– Эван...

Никола смолкла.

– Да?

– Мне это снилось, или я правда...

Она снова остановилась.

 – Да, – сказал Эван, – и все же в каком-то смысле нет. Тыне контролировала свои действия.

– Эван, как я могла! – воскликнула Никола и заплакала; когда ему удалось ее успокоить, она подавленно произнесла: – Что ты обо мне, наверно, думаешь! Почему ты так добр со мной? Как можешь разговаривать со мной после того, что я сделала?

– Я был наказан за то, что медлил столько месяцев, – сказал Эван. – Не жалей меня. Я держусь с тобой так, будто ничего не произошло, потому что, повторяю, ты не отвечала за свои поступки... Ники, какой момент еще сохранился в твоей памяти достаточно отчетливо?

Никола проглотила слюну.

– Когда ты сделал мне предложение. А я спрашивала себя, почему я не могу произнести «да».

– Хорошо, – сказал Эван. – С этого и продолжим. Ники, ты выйдешь за меня замуж?

Никола снова сделала глотательное движение.

– Эван, ты – самый лучший человек на земле, я просто не заслуживаю...

– Избавь меня от сцены самобичевания. Ты меня любишь?

– Больше всего на свете, но...

– Значит, ты выйдешь за меня?

– Я бы охотно сделала это прямо сейчас, если бы могла, – без колебаний сказала Никола.

Заметив, что Эван облегченно расслабился, она счастливо улыбнулась ему.