Текст книги "Дикки-Король"

Автор книги: Франсуаза Малле-Жорис

сообщить о нарушении

Текущая страница: 26 (всего у книги 26 страниц)

Она показала в сторону замка.

– Но помилуй, – отчаявшись убедить ее, воскликнул Клод, – ты все сама видела… полностью доказано…

– Что отец был кем-то вроде гангстера? В этом тем не менее никто не уверен. И потом, как бы там ни было, в том, что он проповедовал, может, заключалось нечто истинное. Пусть даже он использовал в своих целях людей и обделывал свои делишки. И понимаешь, пусть Дикки не был хорошим певцом, пусть он бросился с балкона, потому что накурился наркотиков, остаются слова, которые он сказал нам в тот вечер, и я их не забуду всю жизнь.

– Но разве доказано, что он выбросился с балкона? Как это случилось?

– Не думаю, что мы когда-нибудь это узнаем, – задумчиво ответила Полина. – Слишком много всего произошло здесь… – Она сделала какой-то неопределенный жест. – Во-первых, это дело шпиков. А во-вторых, неважно.

– Почему?

– Неважно. Все мы ищем сами не знаем чего, и Дикки сказал нам, что мы правы в своих поисках. Ты это отрицаешь. А я предпочитаю искать. Время у меня еще есть… Пошли. Я возьму вещи, и, пожалуйста, подбрось меня до национального шоссе.

– Но мы же с тобой ни о чем не поговорили! И куда же ты собралась?

Она подошла к опушке сосновой рощи и подняла свой уже сложенный рюкзак. Он шел следом, уверенный, что на его стороне рассудительность, мудрость, хотя побежденным оказался именно он.

– Я слышала от «детей» об одной общине возле Антрэг; они разводят пчел, да. По-моему, они протестанты, но это значения не имеет. Я хочу взглянуть, как там все организовано, послушать, о чем они толкуют… Потом начнется уборка винограда, там всегда можно найти временную работу. И когда путешествуешь автостопом, встречаешь разных людей, они тоже предлагают работу…

– И к чему все это тебе? (Вот он и заговорил, как Фанни…)

Она покачала головой, словно говоря ему «ты неисправим», прилаживая рюкзак на свою худую спину.

– Где твоя машина? И Анна-Мари?

Тут к ним подбежала толстуха.

– Я еще побуду тут. Сегодня вечером я уезжаю с Фредди…

– Ах вот что! Отлично. Чао. Потопали, Клокло.

– Пожалуйста, не называй меня так.

– Верно, это глупо.

В таком тоне они говорили месяц назад, вернее – век назад. Машина стояла перед замком, теперь, когда больше никто не охранял въезд в парк, это место можно было принять за паркинг.

– Бедняга Джо! Славный он был малый, – вздохнула Полина. – Знаешь, он имел судимость. Стоит лишь мне найти ухажера, как он оказывается уголовником. Ну, ладно! Прощай, замок!

Она села в машину. Он запустил мотор. Что сказать? Но что же сказать, черт побери?

– Если хочешь, я подвезу тебя до Каора. Время у меня есть…

– Нет. Я думаю, мне нужно немного побыть одной. Или с незнакомыми людьми. Я рассчитываю вернуться к рождеству. Я напишу тебе. Честно, напишу. Только ты не обращай внимания на мои каракули.

– Нет, не буду. Полина, я не понимаю…

– Я тоже, – сказала она, словно успокаивая его. – Хотя, может быть, есть средство понять… есть самый лучший способ…

– Способ чего?

Она рассмеялась, хотя на ее ресницах все еще блестело несколько запоздалых слезинок.

– Способ жить, вот что. А может, знаешь, его и нет.

Он не находил в себе сил что-нибудь прибавить к этому. Да, Фанни, нет такого способа.

– Ты выйдешь здесь?

– Да. Проеду чуть-чуть автостопом. Это развеет мои мысли.

Он остановил машину.

– Пойду на бензоколонку. Поищу там людей, которые прилично выглядят.

Она вытащила свой рюкзак с заднего сиденья. Улыбнулась ему открытой детской улыбкой.

– Мы увидимся на рождество, крестный. Ты действительно уже не сердишься, что я теперь называю тебя Клодом.

– Нет, – сдавленным голосом ответил он.

– Желаю удачи, Клод.

Она зашагала вперед, неся на спине тяжелый рюкзак; на шоссе фигурка ее казалась невероятно хрупкой и маленькой. Она напевала песенку скаутов, которая так нравилась Анне-Мари:

 
Высокие горы
Мешают мне вновь
Увидеть просторы,
Где скрылась любовь.
Но снег на вершинах…
 

Клод уже не слышал ее слов. Он никак не решался развернуться, снова выехать на дорогу, которая вела его на родину, к дому, на верную дорогу… Издали она, без сомнения, почувствовала его нерешительность и, не слыша шума мотора, обернулась. Довольно долго она махала ему рукой на прощанье, и поскольку он все не решался тронуться с места, сломала в живой изгороди веточку и пошла, помахивая ею; она шла, развернув ступни, как Чарли Чаплин, чтобы насмешить Клода. Он знал, что Полина напевает:

 
Но снег на вершинах
Растает весной,
И вновь, мой любимый,
Мы будем с тобой…
И вновь, мой любимый,
Мы будем с тобой…
 

Какая глупая песня, подумал Клод и со слезами на глазах нажал на стартер.

Послесловие

О «КОРОЛЕ» ПОП-МУЗЫКИ ДИККИ И О ТОМ, КАК ДЕЛАЮТ ТАКИХ «КОРОЛЕЙ»

Перелистаем мысленно один из художественных фотоальбомов, посвященных рок-ансамблям и рок-музыкантам. Погрузимся на минуту в апокалипсический мир буржуазной поп-музыки. Со страниц объемистого английского издания под названием «Рок» на нас смотрят сотни «звезд» и «звездочек» поп-музыки, вызывающе, антиэстетично одетых, схваченных фотографом в пугающих ракурсах и позах. Истекающие потом, корчащиеся в конвульсиях, застывшие в животном экстазе, они как будто выворачиваются наизнанку, с болью обнажают себя (иногда и в прямом смысле). Вот-вот лопнет струна электрогитары, а может, и шнур микрофона, взорвется и сам исполнитель – туго натянутый, ерничающий комок нервов. На других фотографиях можно увидеть переполненные залы, набитые до отказа стадионы, тысячи зрителей, собравшихся подпевать, аплодировать, свистеть, подбадривать, жить в едином с певцом ритме. Среди армии слушателей есть особенно преданные – поклонники-фанаты, те, кто не только согласны носить своего кумира на руках, но и без преувеличения готовы отдать за него жизнь…

Взгляд социологов, музыковедов, психологов, публицистов на такого рода зрелища нам давно хорошо знаком. Первые с сожалением констатируют тягу немалой части западной молодежи к отупляющей рок-музыке, вторые говорят о бедности ритмов и мелодического строя, третьи вспоминают колдунов, шаманов и ритуальные шествия, четвертые бичуют распространение массовой культуры, как порождения культуры буржуазной. Но когда сталкиваешься в лоб с таким явлением, как поп-музыка, всегда есть искушение взглянуть на нее не со стороны, а изнутри, смешаться с толпой тех, кто раскачивается в такт и подпевает. В охваченной слепым порывом толпе всегда отыщется местечко еще для одного человека. Может, здесь он найдет уже известные истины, а может, откроет что-то новое для себя, что до сих пор было скрыто от его взгляда. Автор романа «Дикки-Король» решила посмотреть на мир музыкантов и поп-музыки изнутри, для чего ей пришлось проникнуть в их среду. Но познакомимся поближе с самой писательницей.

Это уже немолодая женщина, всегда скромно одетая и скромно причесанная. Волосы ее тщательно прибраны и связаны на затылке в тугой узел, глаза смотрят лучисто, проницательно, строго. Вокруг глаз разбегаются морщинки, сглаженные на слегла выступающих, как у всех фламандцев, скулах. Губы сурово, чуть аскетично сжаты. Такой предстает Малле-Жорис на фотографиях.

Родилась писательница в 1930 году в Антверпене. Именно в этом городе открывается действие романа «Дикки-Король», а краски его великолепно запечатлены Малле-Жорис в романе «Ложь» (1956). Это легко воображаемая романтика порта. Серое утро. Чайки. Дымы на горизонте. Запахи кофе и жареного картофеля, рыбы, йода, пирожных и гари. Лавки со снедью. Ящики с фруктами. На земле упавший лимон. Телеграфный стиль не присущ Малле-Жорис, она рисует картину медленно, находя в этом вкус, копируя палитру фламандских художников. И сегодня писательница часто бывает в Бельгии, там живет ее мать Сюзанна Лиляр, известная бельгийская эссеистка и драматург. Происхождение и духовная тяга писательницы к Фландрии позволяют бельгийцам называть Малле-Жорис своим национальным автором, от чего она не открещивается, хотя Париж, где находятся ее издатели, не оставляет. И это понятно, отсюда она имеет выход на более широкую читательскую аудиторию.

О своей жизни и творчестве Франсуаза Малле-Жорис рассказала в нескольких автобиографических книгах. Самая известная – «Бумажный дом» (1970). Название намекает на те не обремененные вещами национальные японские жилища, двери которых никогда не закрываются, и вся семья, несмотря на тонкие раздвижные перегородки, как будто пребывает в одной комнате. Иными словами, уже на титульном листе автор заявляет, что ее дом не башня из слоновой кости и не крепость, а, если угодно, бивуак. Тепло его очага ровно светит всем, кто пожелает к нему приблизиться. Здесь жизнь не останавливается, как в буржуазном квартирном мирке, а всегда продолжается, как во дворе перенаселенного дома. Бьется посуда, подгорает ужин, падают незаконченные холсты картин мужа. Беспрерывно звонит телефон. Заходят друзья и случайные посетители. Но, несмотря на такую «походную» обстановку – ведь жизнь это путь, – в доме царит особая атмосфера. «Мои дети не всегда были чистенько одетыми, но зато я научила их любить литературу», – размышляет Малле-Жорис. Она подхватила и продолжила издавна существующую во французских семьях традицию чтения вслух стихов и прозы с последующим обсуждением прочитанного. Как мало осталось таких семей в эпоху радио и телевидения! В отличие от многих выведенных в романе «Дикки-Король» фанатов ее дети знают и любят Расина и Гюго, Верлена и Малларме, Реверди и Арагона. Малле-Жорис не без основания считает, что чтение вслух дало ее детям больше, чем телевизор, записи модных шлягеров, посещение концертов поп-музыки.

Ну а что же работа? Живя в тесных маленьких квартирках, Малле-Жорис пишет за столиком в кафе. Именно там она находит сюжеты своих романов. «Достаточно мне взглянуть на лицо, дерево, дом, как я тут же начинаю искать сюжет и обыкновенно нахожу его», – пишет она в книге «Письмо к самой себе» (1963). Необходим ли сюжет? Десятки «новых» романистов, писателей авангарда, утверждают, что нет, не нужен никоим образом. Франсуаза Малле-Жорис не боится быть традиционной, отстать от моды и пишет пространные романы. По общему признанию критики, она автор, не столько работающий над словом своих романов, сколько над их структурой. И это верно. Мечта ее – написать эпопею, приблизительно в 2 тысячи страниц, где бы действовали сотни персонажей, а она, демиург, сумела бы их всех связать между собой. Поклонница Бальзака и Диккенса, она постоянно учится у этих авторов, перечитывая их чаще других классиков.

Жизнелюбие, настоятельная потребность в каждодневном труде, самоотдача творчеству незаметно стали залогом признания ее имени и успеха. Проделав трудный путь по дорогам писательского мастерства, Франсуаза Малле-Жорис сегодня прочно утвердилась на французском литературном Олимпе. Книги Малле-Жорис обнаруживают ее как замечательную беллетристку, умеющую так скомпоновать произведение, что, не усомнившись в жизнеподобии характера и коллизий, задумаешься над некоторой пародийностью их звучания. В лучших ее романах отчетливо развернута социальная проблематика. Во всяком случае, в сравнении с такими широко известными у нас беллетристками, как Натали Саррот или Франсуаза Саган, Малле-Жорис, безусловно, выигрывает как автор, уделяющий самое пристальное внимание скромным людям, умеющий замечать большие социальные драмы и маленькие психологические конфликты.

Среди книг Франсуазы Малле-Жорис есть несколько особенно ярких, социально значимых, выдвигающих писательницу в ряд лучших авторов современного критического реализма во Франции. Это романы: «Чудо и крест» (1967), «Аллегра» (1975), «О любви и… о чем-то еще» (1981). К ним относится и роман «Дикки-Король» (1979).

В одном из газетных интервью после выхода в свет романа («Дикки-Король» писательница призналась, что ее давно манила среда поклонников эстрадной и поп-музыки, она хотела понять, что заставляет юношей и девушек смеяться и плакать, доходить до экстаза во время концертов. Так родился замысел романа о модном певце, сначала подхваченном волной искусственно поддерживаемого успеха, а потом ею же потопленном. Смешавшись с толпой, Малле-Жорис посещала концерты поп-музыки, беседовала со слушателями, продюсерами, фанатами, наблюдала музыкантов и их обожателей со стороны и в общении с ними. Замысел окреп, устоялся и получил форму многоголосого романа, который один из критиков сравнил с картиной Иеронима Босха. Наплывающие друг на друга описания гала-концертов, бьющихся в истерике партеров, скандальные рассказы в прессе об увлечениях идола – все это и в самом деле складывается в фантасмагорическое видение, пробирающее порой до внутренней дрожи, до содрогания, как поражают сцены ада на картинах знаменитого фламандца.

Во Франции Малле-Жорис знают в основном как известную романистку, она член Гонкуровской академии, выполняет обязанности ее вице-президента. Но одновременно Малле-Жорис является автором слов к некоторым популярным песенкам. Она пишет стихи, которые кладет на музыку Мишель Гризолья, а исполняет эти песни эстрадная певица Мари-Поль Бель. Франсуаза Малле-Жорис – фламандка и, так же как ее покойный соотечественник Жак Брель – известный певец, поэт и композитор, любит в песне атмосферу праздника, ярмарочного балагана, площадной шутки и внезапной грусти.

Однако вместе со многими современными французскими музыкантами она вынуждена констатировать, что на пути французской песни в последнее время встречается все больше препятствий. Самое опасное – шоу-бизнес. Боссы, распоряжающиеся выгодной отраслью, которая приобрела наднациональный характер, лепят «звезд» по чужим, в основном американским, стандартам. Запели по-английски даже Шарль Азнавур и Мирей Матье. Поль Мориа по этому поводу сказал: «Французская песня звучит на американский лад и обращается чаще к ногам слушателя, чем к его душе. Господствует ритм. И пройдет много времени, прежде чем песня вернет свою индивидуальность». Музыкальные компании, ворочающие сотнями миллионов франков, создали отлаженную систему рекламы посредством радио, телевидения, кино и дискотек.

Тех, кто сегодня на французской эстраде поет с американским акцентом, – великое множество. Но самый знаменитый американизированный певец – это давний идол Джонни Холидей. Настоящее его имя Жан-Филипп Сме. Кажется, звучит неплохо, но в коммерческих целях французское имя отвергли, и на эстраде появился король рок-н-ролла Джонни Холидей. Из шестнадцатилетнего парня с соломенными волосами, певшего для друзей под гитару, получился косматый певец «крика». Самый известный его шлягер назывался «Моя глотка». Глотка Холидея и вправду хорошо поработала на мельнице шоу-бизнеса.

Эти и многие другие мотивы угадываются в романе «Дикки-Король». Как легко можно заметить, он тесно сплетен с жизнью и вырастает из самой действительности. А факты этой действительности бывают далеко не благовидными. Так, например, известно, что профсоюз французских певцов-исполнителей насчитывает 150–160 профессиональных певцов, 110 из них никогда не выступали по радио, у них немодная, не «запускаемая в серию», по мнению дельцов от песни, манера исполнения, а также неподходящие тексты самих песен.

Некоторые из «отверженных» на свой страх и риск пытаются проявить инициативу, начинают сами себя рекламировать. Однако это нелегко и небезопасно. Публика во Франции догадывается о том, что случилось, например, с Клодом Франсуа, который, по официальной версии, погиб от удара током. Отказавшись от услуг крупной компании, он решил заниматься своими делами сам. Чуть не пострадал и другой строптивый певец – Даниэль Гишар, – неизвестные подорвали бомбу возле его дома. Певца вовремя предупредили.

Зная об этом, читатель не удивится фабуле, прочитанного им романа. Случай сделал крестьянского паренька Фредерика модным певцом. Его будущий импресарио Алекс нашел его в ночном ресторане, где он пел, сбиваясь с ритма, значительно ниже возможностей своего голоса. Алекс понял, что этот красивый крестьянин имеет цену, и заплатил за уроки преподавателю пения, открывшему у парня «удивительные верха». Потом он заплатил деньги парикмахеру, подкрасившему бесцветные волосы Фредерика в серебристые тона, и он стал Дикки-Королем, известным певцом, суперзвездой. Фотогеничность и популярность Дикки способствовали тому, что он стал героем иллюстрированных журналов, кумиром бульварной прессы. Она знала о Дикки даже то, о чем он и не догадывался.

Царящая вокруг Дикки атмосфера делячества, бешеные деньги, наркотики подтачивают его здоровье, разрушают психику. Но слишком многие аферисты стригут купоны с концертных сборищ, уродующих вкус и души тех, кто пришел в зрительный зал послушать идола. Главное – доходы, поэтому идола нещадно эксплуатируют, буквально разрывают на части. И в конце концов Дикки-Короля нелепо убивает больной и старый человек.

Во время гастролей на протяжении всего пути Дикки сопровождает группа его поклонников, страстных обожателей, фанатов. Она довольно многочисленна. В кавалькаде, едущей вслед за певцом, в его фан-клубе, есть калеки, пожилые женщины, которым Дикки заменяет сына, мечтательные одинокие дамы и множество девиц. Социальный состав членов клуба довольно пестр, но в основном это средний класс, мелкие буржуа, не удовлетворенные пустотой ежедневных занятий и отсутствием идеала. Дикки для них бог, который своим искусством хотя бы ненадолго дает им почувствовать себя в «раю на земле». Он пробуждает надежду, «исцеляет» больных, вселяет жизнь. Они не задумываются над тем, что это не искусство, а суррогат. Слона его шлягеров звучат для них как молитва, как программа действий на сегодня. Они, раскованные и современные, ни на секунду не могут себе вообразить, что слова многих песенок Дикки сочинены скромной, но весьма предприимчивой особой, дочерью пастора, по совместительству сочиняющей и интервью Дикки, выдумывающей для бульварной прессы эпизоды его бурной жизни. Один из беседовавших с Дикки журналистов после разговора с ним справедливо заметил: «У Дикки великолепный мозговой трест».

Группа фанатичных поклонников нечто вроде дрожжей для брожения вина или катализатора при химических реакциях, они способны «завести публику», разогреть ее до нужной температуры. Каждый вечер, каждый концерт продуман бизнесменами до последней секунды и детали. Они готовят сценарий заполнения пауз и времяпрепровождения Дикки. Именно они лепят расхожий образ певца, делают ему чужое лицо. Франсуаза Малле-Жорис пишет свою книгу, сосредоточивая внимание на психологии участников кассового спектакля, которые играют свою собственную жизнь.

Писательницу в первую очередь интересует судьба детей зажиточных буржуазных семей. Сбежавшая из дома Полина не знает, что ждет ее впереди, но твердо уверена, что так, как родители, жить не хочет. Поклонение певцу не решение вопроса о будущем, это Полина осознает, но все-таки как жить дальше? Для более полного понимания ее запросов писательница рисует образ Клода, крестного отца Полины, который в ее клане, в ее социальном кругу занимает одно из лучших мест. Он не чужд искусства. Он посещает все выставки, все концерты, он принимает участие в дискуссиях. Но эта его всеядность – дополнение к девической жизни, характеризует его прежде всего как потребителя, как человека, по сути дела, бездуховного. Он не может стать примером для Полины. После смерти Дикки, оба они принявшие участие в турне, расстаются, пути их расходятся.

Книга Франсуазы Малле-Жорис интересна тем, что открывает непосвященным тайну феномена славы, поклонения, рождения коммерческого успеха. Она знакомит читателя со средой поклонников поп-музыки, объединяющихся в так называемые фан-клубы. Обилие мелких и точных деталей их жизни и быта оживляет давно известную социологию этого явления. Роман «Дикки-Король» имеет отчетливую разоблачительную направленность, он написан по горячим следам процесса американизации французской культуры.

Встреча Франсуазы Малле-Жорис с поп-музыкой, ее взгляд изнутри оказались продуктивными. Без ханжества и морализирования писательница демонстрирует свойственные ей стойкость и добросовестность, неисчерпаемые возможности реалистической школы.

О. ТИМАШЕВА