355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Франсин Риверс » Любовь искупительная » Текст книги (страница 6)
Любовь искупительная
  • Текст добавлен: 26 сентября 2016, 15:29

Текст книги "Любовь искупительная"


Автор книги: Франсин Риверс



сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 35 страниц)

5

Смерть стоит у порога.

Я, как человек, который жаждет увидеть свой дом, проведя многие годы в пленении.

Папирус из Древнего Египта

Буря продолжалась много дней. Дождь, подобно слезам, стекал по стеклам, смывая с них грязь и рисуя удивительные образы внешнего мира. Ангелочек работала, спала и смотрела из окна на низенькие хибарки, палатки, светящиеся тысячами светлячков до самого рассвета. Нигде не было видно зелени. Только серость и грязь.

Анри заканчивал готовить завтрак, но есть не хотелось, и еще больше не хотелось сидеть за одним столом с другими девушками и слушать очередную перебранку и нытье.

Дождь усиливался, и вместе с ним пришли воспоминания. Она вспомнила их с мамой игру в дождливые дни. Всякий раз, когда начинался дождь, в лачуге становилось холодно, и мужчины шли в другие места, где было уютнее, – в гостиницы или бары, а Роб оставался с ними. Мама усаживала Сару к себе на колени и укрывала одеялом. Сара любила бури, потому что в такие дни мама принадлежала только ей. Они вместе смотрели, как большие капли соединялись в ручейки и сбегали по стеклу. Мама рассказывала о своем детстве. Эти были добрые и счастливые рассказы. Мама никогда не говорила о том, как ее отец отказался от нее.

Она никогда не вспоминала Алекса Стаффорда. Но когда она вдруг затихала, Сара понимала, что ей на память пришло что–то очень плохое и ей очень больно. Мама крепко прижимала к себе Сару и убаюкивала, напевая песенку. «В твоей жизни все будет иначе, – говорила она и целовала Сару. – Все будет по–другому. Вот увидишь». И теперь Ангелочек увидела.

Вырвавшись из воспоминаний о прошлом, она опустила занавеску и села к столу, покрытому скатертью. Она засунула воспоминания обратно, в самый потаенный угол души. Лучше пустота внутри, чем боль.

Осия не вернется. После их последнего разговора не вернется. Она крепко зажмурилась, ее маленькие руки сжались в кулаки. Зачем она вообще о нем вспоминает? «Пойдем со мной. Будь моей женой». Конечно, до тех пор, пока он не устанет от нее и не отдаст кому–то другому. Как это делал Хозяин. Как получилось с Джонни. В жизни ничего не меняется.

Она легла на кровать и с головой укрылась тонким одеялом. Она вспомнила, как зашивали простыню, в которую была завернута мама, вспомнила ее безжизненное улыбающееся лицо и ощутила внутреннюю пустоту. Если когда–то у нее была надежда, то сейчас все умерло, иссякло. Не осталось ничего, за что можно было ухватиться. Все рушилось.

– Я все смогу сама, – произнесла она в окружавшей ее тишине и будто услышала смеющийся голос Хозяина, который говорил с насмешкой: «Конечно, ты сможешь, Ангелочек. Так же, как и в прошлый раз».

Кто–то постучал в дверь, и она вернулась к действительности, отвлекаясь от мрачных воспоминаний.

– Могу я войти, Ангелочек?

Она поздоровалась с Лаки. Подруга напоминала ей маму – с той лишь разницей, что Лаки напивалась, чтобы быть счастливой, а мама – чтобы забыться. Сейчас она не была пьяна, но принесла с собой бутылку и два стакана.

– Ты долго не появлялась, – сказала Лаки, садясь на кровать. – У тебя все в порядке? Ты не больна? Может, что случилось?

– Все нормально, – ответила Ангелочек.

– Ты не вышла к завтраку, – продолжала Лаки, водружая на стол бутылку и стаканы.

– Мне не хотелось есть.

– Да ты еще и не выспалась. У тебя круги под глазами. Тебе просто грустно, правда? – Лаки нежно потрепала Ангелочка по волосам. – Что ж, это случается даже с такой старой шлюхой, как я, что говорить о лучших из нас. Она любила Ангелочка и беспокоилась о ней. Ангелочек была так молода – и так несчастна. Ей нужно научиться смеяться хоть немножко. Она была так красива, а это всегда помогает в их работе. Лаки нравилось просто смотреть на Ангелочка. Она была как цветок среди отбросов, была какой–то особенной. Остальные ее за это не любили. А еще за то, что она жила отстраненно. Всегда погруженная в себя.

Лаки была единственным человеком, которого Ангелочек подпускала ближе остальных, но и для нее существовали правила. Она могла говорить обо всем, исключая мужчин и Бога. Лаки никогда не задумывалась о причинах подобных ограничений и не задавала вопросов. Она просто была благодарна Ангелочку за возможность быть ее подругой.

Сегодня Ангелочек была особенно тихой. Ее прекрасное лицо покрывала бледность.

– Я принесла бутылку и стаканы. Хочешь еще разок попробовать напиться? Может, сегодня все будет не так плохо. Мы будем осторожнее.

– Нет, – содрогнулась Ангелочек.

– Ты уверена, что не больна?

– Наверно, больна. – Она была больна от жизни. – Я думала о маме.

Это было первое упоминание о чем–то из ее прошлого, и Лаки почувствовала себя польщенной возможностью узнать о ней хоть что–нибудь. Появление Ангелочка было загадкой, о которой все много говорили. Никто не знал, кто она и откуда появилась.

– Я не знала, что у тебя была мама. Ангелочек сухо улыбнулась.

– Может, и правда не было. Может, мне все это приснилось.

– Ты знаешь, что я не это имела в виду.

– Я знаю. – Ангелочек лежала, рассматривая потолок. – Я просто сама иногда задумываюсь над этим. – Был ли когда–нибудь в ее жизни дом с садом, наполненным цветами, аромат от которых проникал в открытые окна и наводнял комнату? Разве ее мама могла когда–то смеяться и петь? Бегали ли они когда–то по лугам?

Лаки дотронулась до ее лба.

– У тебя жар.

– У меня болит голова. Это пройдет.

– Как долго это у тебя?

– С того дня, как этот фермер стал докучать мне.

– Он приходил с тех пор?

– Нет.

– Я думаю, он любит тебя. Ты жалеешь, что не уехала с ним?

Ангелочек внутренне сжалась.

– Нет. Он обычный мужик, как все остальные.

– Ты хочешь, чтобы я ушла? Ангелочек взяла руку Лаки в свою.

– Нет. – Она не хочет оставаться одна. Только не сейчас, когда ее одолевают мысли о прошлом, от которых она не может избавиться. Только не сейчас, когда она не может думать ни о чем, кроме смерти. Всему причиной дождь, вечный, назойливый дождь. Ее все раздражало.

Они долго сидели молча. Лаки налила себе стакан вина. Ангелочек почувствовала беспокойство, вспомнив, что мама пила точно так же – напивалась до беспамятства. Она вспомнила, как печальна была мама, когда выпивала, какой виноватой она себя чувствовала, вспомнила ее бесконечные рыдания. Вспомнила Хлою, которая, напившись, изливала ей свою горечь, протестуя против самой жизни и рассказывая «истины Господни» о мужчинах.

Лаки не была похожа ни на маму, ни на Хлою. Она была веселой и несдержанной, любила поговорить. Знакомые слова текли, словно бальзам. Если Ангелочек просто послушает историю Лаки, тогда, может быть, она забудет свою.

– Моя мать сбежала, когда мне было пять лет, – заговорила Лаки. – Я ведь тебе уже рассказывала?

– Расскажи еще раз.

– Меня взяла тетка. Она была настоящая леди. Ее звали мисс Присцилла Лантри. Она не вышла замуж за богатого молодого человека, потому что ее отец заболел и нуждался в помощи. Она ухаживала за стариком пятнадцать лет, пока тот не умер. Он еще не остыл в своей могиле, когда моя любящая мамочка выгрузила меня на ее крыльцо с запиской. В записке было написано: «Это Бонни». И подпись: «Шэрон». Она рассмеялась.

– Тетя Присцилла была не в восторге от того, чтобы растить чужого ребенка, да еще такого, от которого отказалась ее шальная сестрица. Все соседи стали почитать ее за святую, когда она приняла меня в свой дом. – Лаки налила себе очередной стакан вина. – Она решила проследить за тем, чтобы я выросла хорошим человеком, не похожим на свою мать – так она говорила. Если она не применяла плетку, по крайней мере, дважды в день, она думала, что не выполняет свои обязанности. Запастись розгами и наказывать ребенка. Это было ее любимым и самым главным правилом.

Лаки отставила бутылку в сторону и отбросила прядь черных волос, сползшую на лицо.

– Она пила. Не так, как я, конечно. Она все делала правильно. Она потягивала спиртное. Не виски, что ты! Мадеру. Начинала с утра. То тут чуть прихватит, то там чуть–чуть. Мадера была как жидкое золото в ее стакане. Когда соседи заходили на чай, она была такой вежливой и милой. – Лаки, хмыкнула. – Им всем безумно нравилось, как она очаровательно шепелявит.

Лаки сидела и рассматривала янтарную жидкость, которая плескалась в ее стакане.

– Самая злая женщина из всех, кого я знала. Злее Хозяйки. Как только гости выходили за дверь, она бралась за меня. – Теперь она заговорила, растягивая слова. – Бонни, ты не сделала реверанс, когда миссис Абернати вошла. Ты взяла два бисквита со стола, когда тебе было позволено взять только один. Учитель сказал, что ты вчера не подготовила арифметику.

Лаки дошла до половины стакана.

– Потом она заставляла меня сидеть и ждать, пока она найдет подходящую розгу – толстую, как ее указательный палец.

Она подняла стакан и, прежде чем выпить все до дна, посмотрела через него на свет.

– Однажды она пошла в гости к жене священника. Собиралась обсудить мое поступление в пансион для благородных девиц. Пока ее не было, я спилила дерево. Оно упало на крышу, проломило ее и рухнуло прямо посреди уютной гостиной, разбило весь ее хрусталь. Я убежала, до того как она вернулась домой.

Лаки мягко рассмеялась.

– Иногда я жалею, что не дождалась ее. Так хотелось увидеть выражение ее лица. – Она держала в руках пустой стакан и смотрела сквозь него. – А иногда хочется вернуться и извиниться. – Она встала с остекленевшими глазами, взяла бутылку и проговорила: – Мне лучше уйти сейчас и выспаться хорошенько.

Ангелочек взяла ее за руку.

– Лаки, постарайся не пить так много. Хозяйка сказала, что выкинет тебя вон, если ты не прекратишь пьянствовать.

– Не беспокойся обо мне, Ангелочек, – сказала Лаки со слабой улыбкой. – Я слышала, что в наших краях на одну женщину приходится двадцать мужчин. Счет точно в мою пользу. Смотри лучше за собой. Магован тебя ненавидит.

– Магован – это бесполезный кусок лошадиного дерьма.

– Это правда, но Хозяйка встречалась с ним на днях, и он наговорил ей, что ты стала ленивой и дерзкой. Так что будь осторожна. Пожалуйста.

Ангелочку было абсолютно все равно. Какая разница. Мужчины все так же будут приходить и платить, чтобы немного позабавиться, до тех пор, пока в их жизни не появится скромная приличная девушка. А с ней они будут обращаться так же, как с ее мамой. При встрече будут делать вид, что не знают ее. Добропорядочные женщины так же будут отворачиваться от нее, а их дети – таращить глаза и спрашивать, кто это, не получая ответа. И она будет работать – конечно же, с наступлением темноты – до тех пор, пока не станет уродливой или слишком больной, чтобы привлекать к себе внимание.

Если бы только она могла жить так, как живут люди в горах. Охотиться, как они, добывая себе пропитание, построить кров и никогда не отвечать ни перед кем за свои поступки. Просто жить наедине с собой. Это, наверное, похоже на небеса.

Она поднялась и пошла к умывальнику. Налила воды в кувшин и сполоснула лицо, но прохладная вода не принесла ей облегчения. Она приложила полотенце к глазам и стояла так довольно долго. Потом села у маленького столика у окна и выглянула за занавеску. Увидев на улице пустую повозку, она вспомнила Осию. Почему мысли о нем опять пришли ей в голову?

«А если бы я уехала с ним? Может, от этого что–нибудь изменилось бы?»

Она тут же вспомнила, как однажды уже пыталась сбежать с мужчиной. В свои четырнадцать лет она была еще слишком неопытна, чтобы распознать намерения Джонни. Ему нужен был билет в роскошную жизнь, а ей хотелось избавиться от Хозяина. Когда все закончилось, ни один из них не получил того, к чему стремился. Она закрыла глаза; воспоминания о том, что сделал Хозяин, когда их вернули, навели на нее ужас. Бедный Джонни.

Все у нее было прекрасно, пока не пришел этот фермер. Он напомнил ей Джонни. Он показал ей надежду, как приманку. Рисовал ей картинки новой жизни и обещал свободу. Но она уже не верит красивой лжи. Она не верит, что можно обрести свободу. Она уже не мечтала о свободе… пока не пришел Осия. А теперь она уже не может освободиться от этих мыслей.

Она задернула занавеску.

– Я должна выбраться отсюда. – Ей было безразлично куда. Любое другое место казалось раем.

Должно быть, она уже заработала достаточно денег, чтобы построить небольшой домик и некоторое время прожить без работы. Все, что ей было нужно, это набраться смелости, спуститься вниз и потребовать у Хозяйки принадлежащее ей золото. Она знала, что это опасно, но даже это не было для нее препятствием.

Когда она спустилась вниз, Пит, бармен, натирал и расставлял стаканы.

– Доброе утро, мисс Ангелочек. Хотите пойти на прогулку? Если хотите, я пойду и разыщу Брета.

Ее смелость пошатнулась.

– Нет.

– Вы голодны? Анри только что приготовил обед для Хозяйки.

Может быть, немного еды сможет укрепить ее и поможет избавиться от назойливой дрожи во всем теле. Она кивнула, он поставил стаканы и вышел за дверь, во внутреннее помещение. Вернувшись, он сказал:

– Ангелочек, через минуту Анри принесет поесть. Смуглый, маленького роста француз принес поднос, на котором дымилась тарелка с жареной картошкой и куском бекона. Кофе был чуть теплым. Он извинился, сказав, что еды не слишком много. Ангелочек попробовала поесть. Первый кусок застрял в горле. Она проглотила кофе и попыталась побороть страх, однако он тяжелым камнем придавил ее душу.

Пит посмотрел на нее.

– Ангелочек, что–то случилось?

– Нет. Все нормально. – Ей нужно это сделать. Вернув тарелку Питу, она встала.

Апартаменты Хозяйки располагались на нервом этаже, сразу за казино. Ангелочек стояла перед тяжелой дубовой дверью и ощущала, как предательски дрожат и потеют пальцы. Вытерев руки о юбку, она глубоко вздохнула и постучала.

– Кто там?

– Ангелочек.

– Заходи.

Хозяйка аккуратно вытирала губы салфеткой. Ангелочек взглянула на тарелку, где лежал сырный омлет. Одно яйцо стоило два доллара, а сыр невозможно было купить ни за какие деньги. Она не могла вспомнить, когда в последний раз ела яйца. Лживая корова. Страх уходил, росло негодование.

Хозяйка улыбнулась.

– Почему ты не спишь? Ты отвратительно выглядишь. Ты чем–то расстроена?

– Я слишком много работаю на вас.

– Глупости. У тебя просто плохое настроение. – Сказав это, она расправила красный шелк халата, который не мог скрыть огромные скопления жира на ее талии. Щеки Хозяйки были полными, у нее начал расти второй подбородок. Седеющие волосы собраны на затылке и скреплены розовой заколкой. Вся она словно источала грязь и разврат.

– Присядь, дорогая. Я вижу, что в твоей голове бродят нехорошие мысли. Брет сказал мне, что ты не вышла к завтраку. Хочешь чего–нибудь? – Хозяйка великодушно махнула рукой, указывая на тарелку с оладьями.

– Я хочу свое золото.

Хозяйка никак не выказала удивления – казалось, она вообще не удивилась. Усмехнувшись, она налила себе кофе. Добавила сливок. Ангелочек задумалась, где она смогла их достать и сколько они стоят. Хозяйка подняла чашку тонкого фарфора и отхлебнула, изучающим взглядом рассматривая Ангелочка.

– А зачем оно тебе? – вопрос прозвучал так, будто был задан из простого любопытства.

– Оно принадлежит мне.

Теперь взгляд Хозяйки был полон материнской терпимости: она смотрела на нее, словно мать на ребенка, который только что сказал забавную глупость. – Налей себе кофе, и давай обсудим это.

– Я не хочу кофе и не желаю ничего обсуждать. Я хочу свое золото прямо сейчас.

Хозяйка покачала головой.

– Ты могла бы попросить чуть повежливей. У тебя вчера был надоедливый клиент? – Ангелочек не ответила, и Хозяйка уставилась на нее, прищурившись. Поставив чашку на блюдце, она продолжила. – Зачем ты просишь свое золото, Ангелочек? Что ты хочешь купить на него? Безделушек? – Тон ее голоса оставался прежним, но в глазах мелькнула настороженность. – Скажи, что тебе нужно, и я постараюсь тебе помочь. Если, конечно, это в принципе можно достать.

Как яйца и сливки. Как свобода.

– Я хочу собственный дом и независимость, – сказала Ангелочек.

Хозяйка изменилась в лице, потемнела.

– Чтобы работать на себя? Не слишком ли ты амбициозна, дорогая?

– Я не буду вам конкурентом, будьте уверены. Я буду в сотнях миль отсюда. Я просто хочу выбраться. Хочу, чтобы меня оставили в покое.

Хозяйка посмотрела на нее с состраданием.

– Ангелочек, у каждой из нас были подобные глупые мысли. Уж поверь мне. Ты не можешь остановиться.

Слишком поздно. – Наклонившись, она снова поставила чашку на стол. – Я ведь достаточно хорошо забочусь о тебе, верно? Если у тебя есть обоснованные жалобы я, конечно же, тебя выслушаю, но я не могу позволить тебе просто так уйти. Это дикая страна. И ты не сможешь защитить себя. Столько всего ужасного может произойти с прелестной молодой девушкой, когда она пытается выжить в одиночку. – Ее глаза блестели. – Тебе нужно, чтобы кто–то присматривал за тобой.

Ангелочек слегка выпятила подбородок.

– Я всегда смогу нанять телохранителя. Хозяйка расхохоталась.

– Кого–нибудь вроде Брета? Не думаю, что он тебе нравится, как он нравится мне.

– Я могу выйти замуж.

– Замуж? – снова рассмеялась хозяйка. – Ты? О, у тебя богатое воображение.

– Мне предлагали.

– О да, не сомневаюсь, что тебе предлагали. Даже твоей маленькой подружке, пьянчужке Лаки предлагали, но у нее хватило ума понять, что из этой затеи ничего не выйдет. Мужчина никогда не возьмет в жены проститутку. Мужчины могут наговорить множество глупостей, когда они одиноки или когда им нужна женщина, а вокруг никого нет. Но они довольно быстро получают все, что им нужно. Да и тебе самой не понравилась бы такая жизнь.

– По крайней мере, я смогу работать на одного мужчину.

Хозяйка улыбнулась. – А тебе захочется стирать его одежду, готовить и убирать за ним? А ведь кроме этого придется дать ему все остальное? Тебе это нужно? Может, ты думаешь, что он позволит тебе целыми днями заниматься собой, а работать будут слуги? Может, где–нибудь в другом месте ты и смогла бы так жить, но только не здесь. Не в Калифорнии. И конечно, не сейчас.

Ангелочек молча слушала ее.

Хозяйка скривила губы.

– Ты создаешь мне проблемы, когда начинаешь слишком много думать о себе и слишком высоко себя оценивать, Ангелочек. – Она покачала головой. – Иногда у меня возникает чувство, что я связалась с малыми детьми. Итак, моя дорогая. Давай вернемся к цели твоего визита. Сколько ты хочешь? Тридцать процентов?

– Я хочу все. Сейчас.

Хозяйка смотрела на нее хмурым, тяжелым взглядом.

– Ну, хорошо, если ты этого хочешь, ладно. Но тебе придется подождать. Я вложила твои деньги, чтобы ты смогла получить прибыль.

Ангелочек сидела без движения. В душе росли раздражение и ярость. Она сцепила руки.

– Верните то, что вложили. Я знаю, что у вас в сейфе сейчас достаточно денег, чтобы рассчитаться со мной. – Она кивнула на поднос. – У вас достаточно, чтобы покупать сыр и сливки для себя. Мне нужно примерно столько, – она показала приблизительный размер мешочка. – Один из мужчин, которого вы послали в мою комнату прошлым вечером, был бухгалтером. Он сделал по моей просьбе кое–какие расчеты.

Хозяйка пристально смотрела на нее.

– Ты, моя дорогая, говоришь как неблагодарная дура. – Она встала, всем видом показывая, насколько сильно уязвлено ее достоинство. – Ты, кажется, забыла все то, что мне пришлось сделать для тебя. Тогда, когда мы встретились с тобой, цены не были такими, как сейчас. Сегодня все гораздо дороже. Твоя одежда стоит целого состояния. Шелк и кружево не продаются в этом городе, я думаю, ты это заметила. То, что ты ешь, стоит огромных денег. К тому же, это помещение нам досталось не бесплатно!

Негодование и горечь, которые переполняли Ангелочка уже долгое время, оказались сильнее страха и рационального мышления.

– Мое имя стоит в договоре? Хозяйка замолчала. – Что ты сказала?

– Вы прекрасно слышали. Мое имя стоит в договоре? – Ангелочек поднялась, теряя контроль над собой. – У вас есть сливки, кофе, яйца и сыр для завтрака. Вы покупаете дорогую одежду. Пьете кофе из китайской посуды. – Взяв чашку со стола, она бросила ее в стену. Фарфор разлетелся вдребезги. – Скольких мужчин я обслужила, чтобы вы смогли набивать себе брюхо, как свинья, и одеваться, как жалкая пародия на королевскую особу? Хозяйка над кем? Хозяйка чего? Да вы всего–навсего растолстевшая старая проститутка, которую ни один мужик уже не хочет!

Хозяйка стояла с побелевшим от гнева лицом. Сердце Ангелочка билось все сильнее и быстрее. Она ненавидела ее.

– Вы уже давно не продаете меня и мое время за четыре унции золота. Я хочу знать, насколько сейчас подорожали мои услуги? Шесть? Восемь? Я должна была уже достаточно заработать, чтобы уйти отсюда!

– А если нет? – тихо спросила Хозяйка. Ангелочек вздернула подбородок.

– Что ж, я достаточно взрослая, чтобы позаботиться о себе.

Хозяйка вдруг успокоилась.

– Взрослая и к тому же умная девочка никогда бы не позволила себе говорить со мной подобным образом.

Ангелочек почувствовала угрозу в ее голосе и только теперь поняла, что натворила. Она притихла, сердце ушло в пятки.

Хозяйка подошла к ней и прикоснулась к волосам.

– После всего, что я сделала для тебя, – сказала она огорченно. – У тебя короткая память, и ты, кажется, уже забыла свои первые дни в Сан–Франциско, не так ли? – Она взяла Ангелочка за подбородок и приподняла ее лицо. – Когда я впервые тебя увидела, на тебе живого места не было. Ты жила в паршивой лачуге и голодала. – Ее пальцы больно впились в щеки Ангелочка. – Ты была никто. Я вытащила тебя из грязи и сегодня ты стала кем–то.

Ты живешь как королева в своей комнате. – Она отпустила ее подбородок.

– Королева чего? – мрачно поинтересовалась Ангелочек.

– Ты так неблагодарна. Я думаю, тебе стоит пообщаться с Бретом. Ты избалована особым отношением.

Ангелочек дрожала всем телом. Ее гнев утих. Она взяла Хозяйку за руку и прижала к своей холодной щеке.

– Пожалуйста. Я больше не могу так жить. Мне нужно выбраться.

– Может быть, тебе действительно нужно что–то изменить, – заговорила Хозяйка, потрепав Ангелочка по волосам. – Мне нужно подумать. А сейчас иди к себе и отдохни. Мы обсудим это позже.

Ангелочек послушалась. Она сидела на краю кровати и ждала. Когда в комнату без стука вошел Магован, она знала ответ. Она встала и отпрянула от него, пока он тихо прикрывал за собой дверь.

– Хозяйка сказала, что сегодня ты поведала ей много интересного. Что ж, голубушка, теперь моя очередь поговорить. Когда я закончу, ты будешь так же послушна, как Май Лин. А я получу удовольствие. Я так долго ждал этой возможности. Ты ведь знаешь это, правда?

Ангелочек посмотрела на закрытое окно, потом на дверь.

– Тебе не сбежать от меня, – проговорил он, снимая пиджак.

Ангелочек вспомнила высокого, темноволосого мужчину в черном вечернем костюме. Этот образ встал перед ее глазами вместе с пониманием того, что выхода нет. По крайней мере, для нее. Не было и никогда не будет. Что бы она ни делала, что бы ни пыталась изменить, она снова попадала в ловушку, хуже прежней.

– Не волнуйся. Я сделаю все аккуратно, никто ничего даже не заметит. И сегодня вечером ты будешь работать, хочешь ты этого или нет.

Ее наполнили страх и отчаяние. Она вспомнила все то, что с ней сделали с тех пор, как она ребенком жила в лачуге, и до сегодняшнего дня. Лучше ей никогда не становилось. И не станет. Все, чего она могла ожидать от жизни, – это что все станет только хуже. Мир был полон хозяек, хозяев, магованов и мужчин, стоящих в очереди. Всегда будет кто–то, жаждущий использовать ее, получать прибыль от ее тела и крови.

Был только один выход.

Наверное, она всегда знала, что это единственный выход. Она даже чувствовала присутствие смерти в своей комнате, чувствовала ее силу и то, как она стояла рядом в ожидании. Темная и манящая. Сегодня она была готова подчиниться этому зову. Несколько удачно подобранных обидных слов, и Магован все сделает сам. И она сможет, наконец, обрести свободу – навсегда.

Маговану не понравился ее взгляд, но ей было безразлично. Она больше не боялась. Она ухмылялась ему в лицо.

– Что это с тобой такое? – Ее глаза сияли диким светом, она начала хохотать. – Что тебя так развеселило?

– Ты. Такой большой и сильный. А на самом деле, цепной пес Хозяйки. – Она засмеялась еще громче, увидев тупое выражение его лица. Ее смех становился немного странным. Ей было весело, невероятно весело. Почему она раньше этого не замечала? Вся ее жизнь была одной бесконечной шуткой. Даже когда Магован приблизился, она не смогла перестать смеяться. Даже когда он ударил ее один раз, затем другой. Потом третий.

После четвертого удара Ангелочек не слышала ничего, кроме звериного рычания в ушах.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю