Текст книги "Любовь искупительная"
Автор книги: Франсин Риверс
сообщить о нарушении
Текущая страница: 27 (всего у книги 35 страниц)
30
«Если я пойду и долиною смертной тени, не убоюсь зла, потому что Ты со мною…»
Библия. Псалом 22:4
Хозяин окинул грязное ситцевое платье Ангелочка презрительным взглядом, и его губы скривились в язвительной улыбке. – Мне приходилось видеть тебя в лучшем виде, моя дорогая.
Взглянув на него, она словно окаменела. Когда он, подойдя ближе, прикоснулся к ней, она ощутила слабость.
– Похоже, что как бы ты далеко ни убегала, тебе все равно не удается скрыться от меня, не правда ли? – Он окинул ее оценивающим взглядом. – Даже под слоем сажи я вижу, что ты превратилась в прелестную женщину. – Посмотрев на выгоревшие здания, он поинтересовался: – Ты что, работала в одной из этих презренных маленьких лачуг?
Когда он снова взглянул на нее, Ангелочек обрела дар речи. – Я была поваром в «Кафе Харпера». – У нее от страха тряслись поджилки.
– Поваром? Ты? – Он рассмеялся. – О, это интересно, моя дорогая. И что же было твоим коронным блюдом? – Продолжая говорить, он осматривал людей, продолжавших копошиться в выгоревших домах. – Я беспокоился о тебе. Я боялся,. что ты найдешь себе какого–нибудь глупого мальчишку, вроде Джонни. – Его глаза уперлись в спину Виржила, который, склонившись над угольями, разбирал мусор. – А вместо этого ты нашла себе какого–то маленького грызуна.
Она узнала этот недобрый взгляд и поняла, что над Виржилом, который все это время проявлял к ней только доброту, нависла угроза. Ее ладони вспотели от волнения, но ей во что бы то ни стало нужно отвлечь его внимание от этого маленького человека, который ей так помог.
– Ты, конечно же, проделал столь длинный путь в Калифорнию не только для того, чтобы отыскать меня. Ты, столь занятой человек…
– Оглянись вокруг, моя дорогая. Здесь стоит ловить удачу. – Его улыбка была язвительной и насмешливой. – Я приехал, чтобы заполучить свою долю.
Виржил увидел его и направился к ним, не заметив ее предостерегающего взгляда. Напротив, он ускорил шаг. – У вас все в порядке, мадам? Этот мужчина беспокоит вас?
Неужели этот бедняга думает, что сможет хоть как–то помочь ей?
– У меня все нормально, Виржил.
Хозяин холодно улыбнулся ему. – Почему бы тебе не представить нас друг другу, моя дорогая?
Она познакомила их. Виржил уже слышал это имя и сейчас стоял, оцепенев. – Вы знакомы с этим человеком, мадам?
– Мы с Ангелочком очень близкие давние друзья. Виржил взглянул на нее, и она почувствовала, что нужно что–то сказать, как–то объясниться. Но что она может сказать? Очень немного.
– Мы познакомились в Нью–Йорке очень давно.
– Не так уж давно, – возразил Хозяин тоном собственника.
– Не вы ли владеете заведением на той стороне площади? – поинтересовался Виржил. – Которое в большом здании?
– Верно, – ответил Хозяин, несколько удивленно. – Вы посещали мое заведение?
– He мог бы себе этого позволить, – сухо ответил Виржил.
– Не пора ли нам идти, Ангелочек? – спросил Хозяин, крепко взяв ее за локоть.
– Идти? – переспросил Виржил, глядя на нее. – Куда?
– Я думаю, что вас это не касается, – предостерегающе ответил Хозяин.
Виржил встал прямо, казалось, даже поднялся на носки, во весь рост своих полутора метров. – А что, если она не захочет идти с вами?
Хозяин рассмеялся.
Ангелочек была удивлена и тронута готовностью Виржила заступиться за нее, ополчившись против Хозяина, которому не составит большого труда уничтожить его.
– Я, – начала было Ангелочек и, почувствовав, как крепко сжались пальцы Хозяина на ее локте, испугалась того, что сделают с Виржилом, если она откажется сейчас пойти с Хозяином. – Простите меня, Виржил. – Бедный маленький человечек был смущен и обижен. Он взглянул на нее, и она почувствовала себя так, словно предала его, предала с самого начала, не рассказав всей правды. Неужели она и правда надеялась, что ее жизнь может измениться? А имела ли она право на это?
– Вам придется найти себе нового повара, – закончил Хозяин. – Она возвращается туда, где должна быть.
– Вы уверены, мадам?
Глаза Хозяина потемнели от раздражения. Ему не нравилось, что этот маленький владелец кафе думает, что может ему перечить.
– Я думаю, стоит разобраться с ним так же, как с Джонни, – отрезал он, взглянув на Ангелочка горящими от нетерпения глазами.
– Каким таким Джонни? – смело поинтересовался Виржил, готовясь к схватке. Несмотря на малый рост, у него хватало смелости. Чего у него не было, так это здравого смысла.
– Нет! – умоляюще вмешалась Ангелочек. – Пожалуйста, Хозяин. Я пойду с тобой.
– Ты стала такой вежливой, моя дорогая, – похвалил он ее, снова благожелательно улыбнувшись Виржилу. – Вы что, владеете этим куском земли?
– Да, – настороженно ответил тот.
– Не хотите ли продать его?
– Не дождетесь!
Хозяин рассмеялся. – Нет? Что ж, если вам потребуются деньги на строительство, приходите, мы обсудим условия сделки. А если у вас появятся проблемы с заменой Ангелочку, может, и в этом я смогу помочь. – Казалось, он забавляется.
– Спасибо, – ответил Виржил, но было очевидно, что он не воспользуется помощью Хозяина в чем бы то ни было. – Миссис Осия, вы уверены, что хотите уйти?
– Миссис Осия? – тихо переспросил Хозяин, удивленно подняв бровь и глядя на нее. Ее сердце готово было выскочить из груди.
– Да, Виржил, я уверена, – ответила она.
Хозяин повел ее по улице, громко смеясь, словно над хорошей шуткой. Ангелочек пыталась придумать выход, но его крепкая рука, сжимающая ее локоть, будто сковала параличом ее мозг. «Михаил, о Михаил!» Он сражался за нее тогда, в салоне, но сейчас его нет рядом, и никто ей не поможет. Она была одинока, а Хозяин держал ее крепко, и было совершенно ясно, что он не позволит ей сбежать.
– Итак, ты побывала замужем, моя дорогая? И как тебе понравилось подобное приключение? Или ты всего лишь притворялась? – Он привел ее в большой игровой клуб. Проходя между столов, Ангелочек осторожно осматривалась. Помещение казалось роскошным, впрочем, Хозяин всегда уделял немало внимания внешнему лоску.
Мужчины приветствовали его и с интересом рассматривали Ангелочка, делая догадки о ней. Она шла, высоко подняв голову и глядя прямо перед собой. Они поднялись по ступенькам и прошли по богато отделанному коридору.
Ангелочек вспомнила, что в ее жизни уже был такой коридор, в трех тысячах миль отсюда; вспомнив о том, что ожидало ее в конце того коридора, она почувствовала, как ее сковал сильный страх. Открыв дверь, Хозяин пропустил ее вперед.
На смятой постели спала красавица брюнетка. Хозяин подошел и ударил ее по лицу. Она проснулась, вскрикнув от боли.
– Убирайся. – Молоденькая проститутка вскочила с кровати, подхватила одежду и выбежала за дверь. Хозяин улыбнулся Ангелочку. – Теперь это будет твоя комната.
Она не могла сдаться без боя. – А что, у меня есть выбор?
– Все такая же дерзкая, – тихо произнес он, подходя к ней. Крепко сжав руками ее лицо, он посмотрел ей в глаза. Она попыталась скрыть не покидавший ее страх, пристально глядя на него, но его невозможно было обмануть. Он знал, что она притворяется, и поэтому улыбался. – Ты снова дома, моя дорогая. Там, где должна быть и где твое место. Ты должна быть счастливой. – Его рука опустилась чуть ниже и крепко сдавила ее горло. – Ты кажешься спокойной, но твое сердце колотится, как у напуганного кролика.
Он раскурил трубку и посмотрел на нее сквозь облако дыма.
– Ты так бледна, моя дорогая. Неужели ты думаешь, что я смогу сделать тебе больно? – Он поцеловал ее в лоб с отцовской заботой, насмехаясь, как раньше, когда она осмеливалась дерзко разговаривать с ним или противостоять ему в чем–либо. – Давай обсудим это все позже, хорошо? – Потрепав ее по щеке, словно она вновь была маленькой девочкой, он вышел из комнаты.
Михаил проснулся в холодном поту. Ангелочек звала его. Он видел, что она стоит среди языков пламени и зовет его снова и снова. Он не мог добраться до нее, как ни пытался, но отчетливо видел темную фигуру, идущую к ней сквозь пламя.
Он дрожащими руками схватился за голову. Пот стекал но его. обнаженной груди, он не мог унять дрожь. – Это был всего лишь сон.
Ужасное предчувствие, охватившее его, было настолько тяжелым, что его затошнило. Она начал молиться. Потом встал с кровати и вышел из дома. Скоро рассвет. Когда настанет день, все будет лучше. Пришел рассвет, но прежнее ощущение не покидало его, и он опять стал горячо молиться. Ему было страшно за свою жену.
Где же она? Чем зарабатывает на жизнь? Может быть, она голодна? Есть ли у нее крыша над головой? Как она там, одна?
Почему не возвращается к нему?
Что–то зловещее и угрожающее, казалось, весь день витало в воздухе. Он физически ощущал, как тьма переполняет его душу, и не сомневался, что это как–то связано с Амэндой и тем, что с ней происходит. Поэтому он не переставал молиться за нее.
Он понимал свою беспомощность. Даже если она в тяжелой ситуации, он ничего не может сделать. Он не знал, где она и в какой помощи нуждается, но все же не мог перестать думать о ней. Он по–прежнему очень любит ее. Он всегда доверял Богу в том, что Он будет вести и защищать его. Так почему он не может доверить Богу ее?
Потому что он знал, что у нее нет веры.
Ангелочек дернула дверь, но она была заперта. Подойдя к окну, она отодвинула элегантную портьеру и выглянула на улицу. Через окно тем более не выбраться. Хозяин всегда уделял должное внимание защите своей собственности.
Торопливо отойдя от окна, она вспотела, на мгновение представив себе, что он может с ней сделать. Он не может ее одурачить. Она прекрасно понимала, что под добродушной маской скрывается готовый вот–вот выплеснуться гнев и желание мести. И сейчас он намеренно оставил ее одну. Он знал, что она будет метаться по комнате от страха, размышляя о том, что ее ждет.
– На этот раз у него не получится, – прошептала она. – Я не могу снова это допустить.
Осмотрев комнату, она решила, что может заправить кровать и прибрать здесь. Ей нужно делать хоть что–нибудь – так она заставит себя не думать о неизбежном. Когда порядок был наведен, она села у окна и сосредоточилась на прохожих. Страх вновь прокрался в душу. Крепко зажмурившись, она пыталась заглушить его. «Михаил, Михаил, подскажи мне, что делать». Она представила, как он работает в поле. Словно наяву она видела, как он выпрямился, держа в руке косу, и улыбнулся ей. Она видела его, сидящим у огня, с Библией на коленях. «Доверься Господу, – сказал он. – Доверься Господу».
В замочной скважине повернулся ключ, и она, сделав над собой усилие, спокойно взглянула на вошедшего Хозяина. За ним следовал крепкий высокий мужчина. Она, притворившись, что ей все безразлично, холодно наблюдала за тем, как здоровяк собрал вещи девочки, которая жила здесь до нее, и вышел. Хозяин стоял, равнодушно изучая ее. Она изобразила подобие уверенной улыбки. «Ты не заставишь меня пресмыкаться перед тобой, ты, дьявол. Ты не сможешь снова запугать меня. Я просто буду вспоминать Михаила. Всегда буду вспоминать его».
В комнату вошел маленький китайский слуга и перестелил белье на кровати.
Ангелочек продолжала спокойно сидеть в кресле с высокой спинкой, положив руки на подлокотники, но ее сердце неистово билось. Хозяин не двигался и ничего не говорил, но этот взгляд, о, она знала, что означал этот его взгляд. Страх, словно опухоль, разрастался внутри. Какое наказание приготовил он на этот раз?
– Принеси ванну, – распорядился Хозяин, и китаец поклонился. – Проследи за тем, чтобы ей хватило теплой воды. – Китаец снова поклонился и задом выскользнул из комнаты. Хозяин, прищурившись, не переставая, смотрел на нее. – Я пришлю к тебе прислугу, – произнес он после долгой паузы и, повернувшись к двери, вышел.
Она удивленно выдохнула. Очевидно, он был обеспокоен тем, как она держалась. Ей никогда раньше не удавалось обмануть его. Но с тех пор прошло почти три года. Вероятно, он забыл ее уловки.
Но, скорее всего, это только усложнит ситуацию.
В комнату, чтобы помочь ей раздеться, вошла молодая служанка. Ей было не больше тринадцати. Ангелочек сразу поняла, что это не любовница Хозяина, хотя вполне могла быть ею раньше. Она была достаточно привлекательна, но Ангелочек знала, что до тех пор, пока девочка принадлежала исключительно Хозяину, на ее лице не было краски, она носила светлые платьица и ленты в косичках. Губы и щеки этой девочки были накрашены, а волосы собраны в массу локонов над оголенными худыми плечиками. У нее был взгляд человека, прошедшего ад.
Исполнившись жалости, она улыбнулась молоденькой служанке. – Как тебя зовут?
– Шерри, – ответила девочка, выбрасывая за дверь ситцевое платье и нижнюю юбку Ангелочка.
– Я бы хотела после стирки забрать свои вещи.
– Хозяин приказал выбросить их.
– Ты должна всегда его слушаться. – Ей не хотелось, чтобы у девочки из–за нее были неприятности. – Ты вместе с ним приехала в Калифорнию?
– Я и еще три девочки, – ответила служанка, проверяя воду. – Она не слишком горячая. Вы можете мыться.
Ангелочек сняла свое поношенное нижнее белье. Погрузившись в теплую ванну, она вздохнула. Что бы ни было дальше, она, по крайней мере, будет чисто вымытой. Во всяком случае, снаружи.
– Давно ты здесь живешь?
– Восемь месяцев, – ответила девочка.
Ангелочек нахмурилась. Оказывается все это время она жила всего за несколько домов от Хозяина и даже не подозревала об этом. Может быть, это судьба, что они все же повстречались.
– Вы очень красивая, – сказала Шерри.
Ангелочек уныло взглянула на девочку. – Ты тоже. – Такая бледненькая, милая девочка, с голубыми испуганными глазами. Ее сердце исполнилось сострадания.
– Хотите, чтобы я вымыла вам голову? – спросила Шерри.
– Чего бы мне точно хотелось, так это выбраться отсюда. – Шерри удивленно замерла, и Ангелочек улыбнулась собственной наивности. – Но ведь это невозможно, верно? – Взяв из рук девочки губку и лавандовое мыло, она больше не произнесла ни слова.
Внезапно без стука вошел Хозяин. Шерри подпрыгнула от неожиданности и покраснела. Ангелочек прикоснулась к руке девочки и почувствовала, насколько она холодная. На руке Хозяина висело несколько атласных платьев. С демонстративной щедростью он положил их на край кровати. – Оставь нас, Шерри. – Девочка молча выскользнула из комнаты.
Крайне раздраженная, Ангелочек, собрав волю в кулак, продолжала мыться, словно он был пустым местом. Он наблюдал за ней. Почувствовав себя неуютно от этого темного испытующего взгляда, она поднялась и завернулась в полотенце. Он протянул ей другое, поменьше, для волос. Она закрутила его на голове в виде тюрбана. Он взял голубой атласный халат и распахнул его, предлагая ей одеться. Надев халат, она туго затянула тесемки. Положив руку ей на плечо, он развернул ее к себе.
– Ты больше не мой маленький Ангелочек, правда?
– Я не могла навсегда остаться ребенком, – ответила она, холодея от его прикосновения.
– Какая жалость, – произнес он, предлагая ей стул. Глубоко дыша и пытаясь оставаться спокойной, она села.
– Ты, наверное, голодна, – сказал он и дернул за шнурок звонка. Вошел китаец с подносом. Как только он поставил перед ней блюда, Хозяин жестом отослал его. Поднимая серебряные крышки, он улыбнулся. – Все твое самое любимое, моя дорогая.
Да, это был пир: великолепно приготовленный бифштекс, соус, салат из свежих овощей, заправленный оливковым маслом. Был здесь и толстый кусок шоколадного торта. Она не ела ничего подобного с того дня, как убежала из нью–йоркского борделя. Ее рот наполнился слюной, а желудок призывно заурчал.
Хозяин открыл серебряный молочник, налил в стакан молока и вручил ей. – Ты всегда предпочитала молоко шампанскому, правда?
Она взяла стакан из его рук. – Откармливаешь теленка, прежде чем забить его, Хозяин?
– Забить золотого теленка? Что ты, я был бы глупцом, если бы поступил так.
Она не ела с тех пор, как случился пожар, – по глупости и из–за упрямства, отвергнув доброту священника. Она была уверена, что если съест их бесплатный суп, они заставят ее исповедоваться, а после исповедания сообщат, что нет ей прощения… Поэтому сейчас она была жутко голодна.
– Я присоединюсь к тебе позже, – сообщил Хозяин, вновь удивляя ее. Она ожидала, что он останется. Как только он вышел за дверь, она накинулась на обильный ужин. Три года она не ела ничего более вкусного. Хозяин всегда любил хорошо поесть. Выпив молоко, она налила себе второй стакан.
Только когда ее желудок был полон, она осознала, что наделала, и ей стало стыдно.
«О, Михаил, я слаба. Я так слаба! Я была права, когда ушла от тебя. Посмотри на меня! Набиваю живот едой Хозяина. Продаю свою душу за кусок мяса и шоколадного торта, тогда как совсем недавно я клялась, что лучше буду голодать, но ни за что не вернусь к своей прежней жизни. Я не умею жить правильно, я не знаю как! Я могла жить правильно только рядом с тобой».
– Что–то ты грустная, моя дорогая. Что с тобой? Съела что–то не то? – Голос Хозяина заставил ее очнуться. Она не слышала, как он вернулся в комнату. – Или, быть может, ты беспокоишься о том, какое я придумаю наказание?
Она отодвинула пустую тарелку в сторону, ее лицо горело от унижения, ей было плохо от того, что она натворила.
– Мне все равно, что ты придумал, – заявила она равнодушно. Поднявшись, она повернулась к нему спиной. Отодвинув занавеску, она выглянула на улицу, по которой сновали толпы людей. «Что произошло со всей той доброй моралью и силой, которую я обрела, пока жила с тобой, Михаил? Она оставила меня. Я снова стала Ангелочком. Для этого потребовалось лишь несколько часов и один хороший ужин!»
Она слегка опустила веки. «Боже, если Ты слышишь, умертви меня. Убей меня, чтобы я не опустилась на дно. У меня не хватит сил, чтобы бороться с этим дьяволом. У меня вообще нет сил».
– Я беспокоился о тебе, – проговорил Хозяин ласково. Она ощутила его руки на своих плечах, его пальцы, массирующие ее затекшие мышцы. – Я хочу только лучшего для тебя.
– Впрочем, как и всегда, не так ли? – вставила она сухо.
– Когда ты жила со мной, разве тебе приходилось общаться с нищими? К тебе приходили сливки общества. Разве многих шестнадцатилетних девочек все время посещают сенаторы и верховные судьи? Или владельцы корабельных компаний? Чарльз был очень расстроен, когда ты сбежала. Он нанял сыщиков, чтобы отыскать тебя. Он сообщил мне, что ты прибыла в Калифорнию морем.
– Милый глупый Чарльз, – пробормотала она, вспоминая избалованного молодого человека. Стряхнув руки Хозяина со своих плеч, она посмотрела ему в лицо. – А что, если я скажу тебе, что хочу уехать?
Уголки его губ слегка изогнулись. – Расскажи мне об этом мужчине, об Осии.
Ее тело напряглось. – Зачем ты хочешь знать о нем?
– Из чистого любопытства, моя дорогая.
Быть может, воспоминания о Михаиле придадут ей сил противостоять грядущим испытаниям.
– Он фермер.
– Фермер? – переспросил Хозяин удивленно, явно забавляясь. – И что, ты научилась ходить с плугом, Ангелочек? Умеешь доить корову и шить? Как тебе понравилась грязь под ногтями? – Он взял ее руку, повернув к себе ладонью. Она оставалась безучастной. – Мозоли, – произнес он с отвращением, отпуская ее руку.
– Да, мозоли, – сказала она гордо. – Даже в грязи и в поту, я была чище с ним, чем когда–либо с тобой.
Он ударил ее, и она отшатнулась. Выпрямившись, она увидела кое–что на его лице, и это придало ей смелости. Она не могла объяснить это, но он выглядел так, словно частично потерял контроль над ситуацией.
– Расскажи мне все, моя дорогая. И она рассказала ему все.
– Ты любила его?
– Я все еще люблю его. Я всегда буду его любить. Он – единственное светлое пятно в моей жизни, и я буду дорожить им до дня моей смерти.
Его лицо потемнело. – Ты спешишь умереть?
– Делай то, что собрался сделать, Хозяин. Делай то, что доставит тебе удовольствие. Ты ведь всегда стремился получать удовольствие? – Она снова отвернулась от него, ожидая нового удара, но он ничего подобного не сделал. Она села на краешек кровати, с любопытством глядя на него.
– Так где же сейчас этот бриллиант добродетели и мужественности? – поинтересовался Хозяин.
– На ферме, – ответила она. Возможно, сейчас они с Мириам, наконец, нашли друг друга.
– Ты ушла от него.
– Да, я ушла от него.
Он удовлетворенно улыбнулся. – Надоело?
– Нет. Михаил мечтал иметь детей, а, как мы оба знаем, я не могу родить. – Она не смогла скрыть горечи, с которой произнесла эти слова, впрочем, и не пыталась.
– Так ты меня за это до сих пор не простила?
– Я сказала Михаилу, что не могу родить, и объяснила почему. Он ответил, что для него это ничего не меняет.
–Да?
– Да, но для меня это многое меняет. Я хотела, чтобы он обрел все, что заслуживает и чего желает.
Лицо Хозяина каменело с каждым последующим словом все больше. Она игнорировала приближавшуюся угрозу. Она думала о Михаиле и только о нем.
– Это не первый раз, когда я ушла. Я вышла за него замуж, когда ничего другого не могла сделать, и потом ушла, как только появилась возможность. Я не хотела иметь с ним ничего общего. Я хотела вернуться и забрать мои заработанные деньги. Когда я приехала, борделя уже не было. Он сгорел, а хозяйка уехала. Все закончилось тем, что я стала работать на хозяина одного салона. Там я попробовала на себе как раз тех людей из низших слоев общества, о которых ты говоришь с таким пренебрежением. Ты знаешь, что сделал Михаил, когда узнал, где я? Он пришел и забрал меня. Он дрался, чтобы мы могли уйти оттуда. Он снова забрал меня домой. Он простил меня.
Хозяин взял ее за подбородок. – Ты хочешь сказать, что я так не поступал? – Его глаза сверкали. – Или ты забыла, что ты несколько раз убегала от меня, а я возвращал тебя домой и всегда прощал?
Она высвободилась и посмотрела в его глаза.
– Ты прощал меня? Я просто была твоей собственностью. Ты считал меня своим имуществом. Чем–то, что можно продать за хорошие деньги и что можно использовать. Михаил любил меня. А ты всегда думал, что владеешь моей душой. Михаил доказал мне, что никто не владеет мной.
– Никто? – Он нежно прикоснулся к красному пятну на щеке, которую раньше ударил. – Ты разве не чувствуешь себя здесь, как дома, Ангелочек? Не скучала ли ты по хорошей пище, дорогой красивой одежде, роскошной обстановке, вниманию?
Она ощутила беспокойство и увидела, что он улыбается.
– Я же знаю тебя, – продолжал он. – Несмотря на все твои бунты, тебе нравится, когда шелк струится по коже, нравится, когда тебе прислуживает твоя собственная горничная. – Он поднял со стола пустой молочник. – Ты любишь молоко. – Он рассмеялся ей в лицо.
Лицо Ангелочка горело. Он получал злобное удовольствие, унижая ее. – Я наблюдал за тем, как ты играла мужчинами, которые приходили к тебе. Они были словно глина в твоих руках. Они были одурманены тобой.
– И это наделяло тебя властью над ними.
– Да, – с готовностью признался он. – Большой силой и могуществом. – Он протянул руку и вздернул ее голову. – Мне недоставало тебя. Мне недоставало той власти, которую ты давала мне, потому что мужчины, которые приходили к тебе, склонялись перед твоим очарованием, а тогда они полностью принадлежали мне, и я мог из них веревки вить.
– Ты слишком многого от меня хотел.
– Никто не имел права прикоснуться к тебе без моего разрешения.
– Михаил нарушил твой запрет. – Она увидела вспышку гнева в его темных глазах. Странно, но она не боялась. Внутри нее разливался покой. Мысли о Михаиле наполнили ее смелостью, но она понимала, что этой смелости хватит ненадолго. Скоро Хозяин приступит к делу. И он не похож на Магована. Он не потеряет контроль над собой и никогда не убьет ее.
Хозяин поднялся. – Я оставлю тебя одну, моя дорогая. Отдыхай. Я вернусь, и мы продолжим разговор. Нам нужно обсудить ряд деловых вопросов. Ведь тебе надо отрабатывать свое пребывание здесь.
Когда он наклонился, чтобы поцеловать ее, она отвернулась. Его жесткие пальцы сжали ее щеки, словно тиски, поднимая ее голову. Он крепко ее поцеловал. Она не ощутила в нем ни капли страсти – он ничуть не изменился. Она надоела ему уже давно, когда была чуть старше Шерри.
Выходя, Хозяин задержался у двери. – Кстати, Ангелочек. Если этот твой Михаил явится за тобой, я убью его так же, как убил Джонни. – Он слегка улыбнулся. – А ты будешь стоять и смотреть. – Ее решимость моментально истощилась. Он увидел испуг на ее лице и снова улыбнулся.
Ангелочек услышала скрежет ключа, повернувшегося в замке, и упала на кровать.
Хозяин не вернулся ни на следующий день, ни днем позже. Шерри приносила еду, а охранник после ухода девочки проверял, заперта ли дверь.
Ангелочек понимала, что задумал Хозяин, но это понимание не помогало ей.
Возвратились ночные кошмары.
Вот она бежит, а ночь преследует ее. Звук тяжелых шагов гулким эхом разносится по аллее за спиной. Перед ее глазами простирается порт, мачты кораблей упираются в небо. Она бежит от одного корабля к другому, умоляя взять ее на борт. «Извините, мадам, но у нас нет мест», – отвечают ей моряки один за другим.
Она подбегает к последнему причалу и видит внизу шаланду с мусором. Якорь уже поднят. Оглянувшись, она видит Хозяина. Он зовет ее, и его зловещий голос звучит во мраке.
Внизу горы отбросов – там ползают крысы и грызут гнилое мясо и овощи. В нос бьет резкий запах, но она, превозмогая отвращение, прыгает, больно ударяясь о палубу. Ее руки погружаются по локти в липкую массу, а крысы, пронзительно пища, бросаются врассыпную. Она почти теряет сознание от вони, но шаланда отплывает, и она крепче вжимается в палубу. Шаланда отчаливает в тот момент, когда Хозяин подбегает к краю причала. «Ты не сможешь сбежать от меня. Ты не сможешь, Ангелочек!»
Потом он исчезает, и она оказывается одна посреди бушующего моря. Волны бьются о борт шаланды, обдавая ее горой брызг. Она пытается отыскать место, где сможет укрыться от них, но ничего не получается. Она забралась повыше, чтобы брызги не заливали ее. Сидя на вершине мусорных гор, она видит Роба, лежащего на спине. Черный шнур все еще туго затягивает его шею, а крысы разрывают на куски его мертвое тело. Плача от ужаса, она снова скатывается вниз и прячется в дальнем углу шаланды.
Ее трясет от страха, и она закрывает голову руками. «Лучше бы я умерла, лучше бы я умерла…»
«Дорогая, где они?»
Ангелочек поднимает глаза и видит маму, стоящую перед ней в мерцающем белом свете. «Где они, дорогая? Где мои четки?»
Ангелочек ползает по горам мусора, лихорадочно стараясь отыскать их. «Я найду их, мама! Обязательно найду!» Она видит, как в мусоре что–то ярко блеснуло, и протягивает руку. «Вот они! Я нашла их, мама!» Шаланда сильно кренится, поднимаясь на волне, и горы мусора летят в море. Ангелочек кричит, пытаясь поймать четки и падая. Вот ей удается пальцами ухватиться за горошины, но они выскальзывают из ее рук и летят в штормящее море. Ангелочек чувствует, что падает все ниже и в конце концов вылетает за борт. Она пытается за что–то ухватиться, но все вокруг вязкое, и ничто не может ее спасти. Все, за что она хватается, ускользает из рук. Она надает в холодную воду, хватаясь за обломки дерева. Она барахтается, стремясь доплыть до берега, и когда, наконец, добирается до цели, море утихает. Она видит берег и плывет к нему. Выбравшись на песок, она едва может стоять на ногах под тяжестью отбросов, прилипших к ней. Шатаясь, она идет по берегу и скоро падает в изнеможении. Ее кожа изъедена страшными язвами и гниющими наростами, как у ребенка той молоденькой проститутки.
Поднимая глаза, она видит Михаила, стоящего в поле. Легкий ветерок шевелит пшеницу, словно золотое море вокруг него. Воздух чистый и сладковатый. К нему подходит Мириам с ребенком на руках, но он не смотрит на нее. «Амэнда!» – кричит он и бежит к ней. – «Нет, Михаил, уйди! Не подходи ко мне!» Она знает, что как только он к ней прикоснется, язвы, которые изъедают ее тело, покроют его с головы до ног.
Но он не слушает ее. Он приближается.
Она слишком слаба, что убежать. Она смотрит на свое тело и видит, как от него отваливаются куски плоти. Михаил без колебаний подходит к ней. Он так близко, что она видит его глаза. «О, Боже, позволь мне умереть. Умереть за него».
«НЕТ», – вдруг слышит она тихий голос в ответ.
Она видит Михаила, стоящего перед ней. Там, где находится его сердце, горит маленький огонек. «НЕТ, ВОЗЛЮБЛЕННАЯ». Губы Михаила сомкнуты, это не его голос. Огонек становится больше и ярче, разрастаясь, пока уже все его тело не излучает свет. Потом свет отделяется от Михаила и подступает к ней. И она видит человека, величественного и полного славы, и свет от него растекается во всех направлениях.
– Кто ты? – испуганно шепчет она. – Кто ты?
– ЯХВЕ, ЭЛЬ ШАДДАЙ, ЯХВЕ МАКЕДЕШ, ЭЛЬ ЭЛИОН, ЭЛЬ ОЛАМ, ЭЛОХИМ… [16]16
Различные имена Бога, встречающиеся в Старом Завете (древнееврейский язык): Я Есмь, Бог Всемогущий, Господь Освящающий, Всевышний, Бог Вечный, Господь Бог.
[Закрыть]
Имена текут, словно музыка, наполняя ее кровь, переполняя все ее существо. Она дрожит от страха и не может сдвинуться с места. Он протягивает руку, прикасается к ней, и она чувствует, как тепло переполняет ее, а страх уходит. Она смотрит на свое тело и видит, что она очищена и одета в белые одежды.
– Значит, я умерла.
– ЧТОБЫ ТЫ МОГЛА ЖИТЬ.
Она поднимает глаза и видит, что этот сияющий человек покрыт ее язвами. – Нет! – рыдает она. – О, Боже, прости меня! Я виновата. Я заберу это назад. Я сделаю все… – Но когда она протягивает руку, язвы исчезают, и Он вновь стоит перед ней, совершенный, как прежде.
– Я ЕСТЬ ПУТЬ, САРА. СЛЕДУЙ ЗА МНОЙ.
Она делает шаг ему навстречу, внезапно раздается раскат грома, и Ангелочек просыпается в темноте.
Она лежит, не шевелясь, глядя в потолок, сердце гулко стучит. Она крепко закрывает глаза, желая опять уснуть и увидеть окончание сна; но не может. Она с трудом помнит, о чем был этот сон. Он словно ускользает от нее.
Вдруг она опять услышала звук, который прервал ее сон, такой знакомый, раздирающий сердце.
В соседней комнате раздавался тихий, мурлычущий голос Хозяина.
И плач ребенка.
