Текст книги "Любовь искупительная"
Автор книги: Франсин Риверс
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 35 страниц)
– Что это, Хлоя? – испуганно спросила Сара.
– Это море бьется о камни. Здорово, правда?
Сара подумала, что это был самый страшный звук, который ей когда–либо доводилось слышать. Ветер завывал среди деревьев, как будто дикий зверь, ищущий свежей крови. Войдя в двери гостиницы, она услышала громкий мужской смех и крики. Отпрянув назад, она боялась идти дальше.
– Смотри, будь осторожна и внимательна, – произнесла Хлоя, подталкивая ее внутрь. – И возьми свою сумку, а я понесу свою.
Взяв свою сумку, Сара, не отставая, следовала за Хлоей. Та оглядела комнату и улыбнулась. Девочка проследила за ее взглядом и увидела у стойки бара мужчину, который боролся на руках с мускулистым матросом. Сидящий рядом здоровяк разливал по кружкам эль. Заметив вошедших, он наклонился к боровшимся мужчинам, что–то тихо сказал одному из них, кивнул в сторону Хлои. Мужчина повернулся, а моряк воспользовался возникшим преимуществом и придавил его руку к стойке, издав победный крик. Сара со страхом смотрела, как побежденный встал на ноги и что есть силы врезал моряку в правый глаз, отправляя его в нокаут.
Хлоя рассмеялась. Казалось, она совсем забыла о Саре, которая пряталась в ее пышных юбках. Девочка тихонько поскуливала от страха, когда тот же мужчина, подойдя к Хлое, под громкие крики остальных наградил ее звучным поцелуем. Он посмотрел на Сару, и она от ужаса готова была упасть в обморок. Мужчина приподнял бровь:
– Черт возьми, ты, похоже, спуталась с каким–то красавчиком.
Хлоя, наконец, поняла, о чем он говорит.
– А, ты о ней. Нет, Меррик. Она не моя. Это дочь той женщины, на которую я работаю.
– А что она делает здесь, с тобой?
– Это длинная и грустная история, которую мне не очень хочется сейчас вспоминать.
Он кивнул и потрепал ее по щеке.
– Как тебе понравилась деревенская жизнь? – Он улыбался, но эта улыбка совсем не казалась Саре милой или приятной.
Хлоя покачала головой.
– Я нашла там все, что ожидала найти. Он рассмеялся и взял ее сумку.
– Именно поэтому ты опять с нами, да? – Он взял сумку Сары и нагло оскалился, громко рассмеявшись, когда Сара отпрянула, подумав, что это и есть сам дьявол.
Она еще никогда не видела подобных людей. Меррик был большой, просто огромный, черноволосый, лицо обрамляла борода. Он напомнил ей пирата из тех историй, которые ей рассказывала мама. Он обладал громким, звучным голосом, а когда смотрел на Хлою, казалось, что он хочет ее съесть. Хлоя будто бы ничего не замечала. Не обращая внимания на Сару, она направилась в другой конец комнаты. Сара пошла за ней, боясь остаться одна. Все, кто был в комнате, смотрели на нее.
– Эй, Стомп! Налей–ка нашей Хлое кружку эля! – потребовал Меррик, обращаясь к седому бармену, который приветствовал Хлою, ухмыляясь и подмигивая. Меррик взял Сару за талию, поднял и посадил на барную стойку. – И немного разбавленного вина для этого бледного цыпленка. – Он пощупал ее бархатный жакет. – Твоя мама, должно быть, очень богата, да?
– Ее папа богат, – сообщила Хлоя. – И женат.
– Ах, вот как, – Меррик подмигнул Хлое. – Вот значит, как обстоят дела. Я–то думал, ты работаешь в уважаемой семье.
– Это хорошая работа. Никто не осмеливается смотреть на меня искоса.
– А они знают, что ты пять лет работала в пивной, прежде чем решила улучшить свое положение? – Он положил руку ей на бедро. – Я уж не говорю о дополнительном заработке на стороне…
Хлоя покосилась на Сару и отбросила его руку.
– Мэй знает. Она не из тех, кто смотрит на людей сверху вниз. Она мне нравится.
– А этот мышонок хоть немного похож на нее?
– Точная копия.
Меррик подергал Сару за подбородок и похлопал по щеке.
– Глаза синие, как фиалки, а волосы, как у ангела. Твоя мама, должно быть, потрясающе красива, если ты похожа на нее. Мне бы хотелось повстречаться с ней.
Хлоя напряглась, как натянутая пружина, и Сара подумала, что она злится. Ей так хотелось, чтобы Меррик оставил ее в покое, но он все продолжал поглаживать ее по щеке. Саре захотелось сбежать и спрятаться как можно дальше от этого ужасного бородатого человека, не видеть его черных глаз и ухмылок.
– Оставь ее в покое, Меррик. Она достаточно напугана и без твоих домогательств. Она впервые так далеко от мамы.
Он захохотал.
– Кажется, она готова умереть от страха. Эй, крошка! Я не такой уж страшный. Пей. – Он придвинул ей кружку разбавленного вина. – Это все, что тебе сейчас нужно. Всего глоток, и тебе уже совсем не будет страшно. – Он снова засмеялся, увидев, как Сара скорчила гримасу, попробовав вино. – Она что, привыкла к чему–то получше?
– Она ни к чему не привыкла. – Теперь Сара не сомневалась, что Хлоя злится. Ей очень не нравилось то, что Меррик столько внимания уделяет Саре. Хлоя сердито смотрела на нее. – Ну, не будь такой трусихой. Он просто пустобрех, ну и кое–кто еще. – Раздался громкий хохот. Смеялись все, включая старого Стомна и самого Меррика.
Саре очень хотелось вскочить и убежать от этих громких голосов, смеха и глазеющих на нее людей. Она облегченно вздохнула только тогда, когда Хлоя помогла ей спуститься на пол, и они вместе пошли и сели за стол. Она слегка удивилась, увидев, что Меррик идет следом. Подвинув стул, он сел рядом. Опустошив одну кружку, тут же заказывал следующую. Он шутил, и Хлоя не переставала смеяться над его шутками. Он сунул руку под стол, и Хлоя оттолкнула его от себя. Но она улыбалась и говорила все больше и больше. Ее голос звучал очень весело, слова будто слились в один поток.
На улице шел дождь, ветки деревьев громко стучали по стеклам. Сара очень устала, ее веки так отяжелели, что, казалось, глаза сейчас закроются, и она ничего не сможет с этим поделать.
Меррик поднял очередную кружку с элем.
– Мышонок, кажется, уже уплывает.
Хлоя, слегка прикоснувшись к голове Сары, сказала:
– Сложи руки на столе и поспи немного. – Сара покорилась, желая поскорее уйти в комнату. Но Хлоя, по–видимому, не собиралась уходить. Казалось, ей нравится все происходящее. Она смотрела на Меррика и улыбалась такой странной улыбкой.
– Зачем ты привезла ее с собой? – глухо спросил Меррик. Сара прикрыла глаза и притворилась спящей.
– Потому что ее мама встречается с ее дорогим папашей, и они оба не хотели ее видеть. – Голос Хлои прозвучал сухо. – Оставь меня в покое.
– Ты не хочешь? – Меррик громко захохотал. – Ты же для этого к нам вернулась. Как там деревенские мальчики?
– Никак. Один ходит за мной и уговаривает выйти за него замуж.
– Давай поднимемся наверх и обсудим это.
– А что мне с ней делать? Я так разозлилась, когда Мэй повесила ее на меня.
Слезы выступили на глазах Сары, в горле запершило. Неужели она больше никому не нужна?
– Мне кажется, что эту хорошенькую малышку легко пристроить. Кто–то же мог о ней позаботиться.
– Я говорила Мэй об этом, но она сказала «нет». Она доверяет мне. Единственное занятие, что у нее остается, когда ее любовник в отъезде, это игры с ребенком. Она же ничего больше не умеет, как только выращивать цветы и принаряжаться.
– Мне показалось, что она тебе нравится.
– Она мне вообще–то нравится, но каждый раз, когда Его Величество вдруг приезжает, угадай, что мне достается? Мне уже начинает надоедать везде таскать с собой чужого ребенка.
Меррик хихикнул.
– Что ж, почему бы нам просто не столкнуть ее с утеса? Может быть, ее мама и папа были бы нам благодарны. Может, премию бы тебе дали.
Сердце Сары громко заколотилось.
– Это не смешно, Меррик. – Хлоя выглядела раздраженной. – Давай–ка лучше разбудим ее и положим в кровать. У нее сегодня был тяжелый день. – Она слегка толкнула Сару, которая тотчас подняла голову и облегченно вздохнула. Хлоя взяла ее за руку. – Пойдем, сейчас мы ляжем спать. Скажи «до свидания» мистеру Меррику.
Он ухмыльнулся.
– Скоро встретимся с вами наверху, дамы.
Когда Хлоя открыла дверь своей старой комнаты, Меррик, оказавшийся рядом, не дал запереть ее и вошел следом. Сара встревожено посмотрела на Хлою.
– Что ты делаешь? – прошептала Хлоя свирепо, обращаясь к Меррику. – Ты не можешь быть здесь со мной. Она обязательно расскажет мамочке, и я потеряю работу.
– Я об этом позабочусь. – Меррик наклонился и ущипнул Сару за щеку. – Попробуй только сказать кому–нибудь, что я был в этой комнате с Хлоей, и я отрежу твой маленький розовый язычок. Поняла? – Сара поверила всему услышанному и смогла только кивнуть в ответ. Он улыбнулся сладкой улыбкой и отпустил ее. Она метнулась в угол и забралась на кровать, дрожа и чувствуя тошноту. – Вот видишь? – Меррик весело загоготал. – Нам не о чем беспокоиться. Она никому не скажет и слова о нас.
Хлоя уставилась на него широко открытыми глазами. Она выглядела расстроенной, и Сара надеялась, что она попросит его уйти.
– Это было очень жестоко, – проговорила она, глядя на Сару. – Он, на самом деле, не имел это в виду, милая. Он шутил. Не верь ни одному его слову.
– Тебе лучше верить, девочка. Я вовсе не шутил. – Он привлек и прижал к себе Хлою. – Жестоко? Жестоко было бы выставить меня сейчас за дверь, зная, как сильно я хочу быть с тобой.
Она оттолкнула его. Он снова потянулся к ней, и она увильнула от его объятий. Но даже Саре было понятно, что попытка была формальной. Как могла Хлоя терпеть рядом с собой этого ужасного мужчину?
– Я ведь знаю тебя, Хлоя. – Меррик широко улыбался, его глаза блестели. – Для чего ты проделала такой долгий путь до побережья? Чтобы посмотреть на море?
– Море у меня в крови, так же, как у тебя.
Меррик снова прижал ее к себе и поцеловал. Хлоя боролась, пытаясь вырваться, но он держал ее крепко. Когда она, наконец, расслабилась в его объятиях, он отступил немного и сказал:
– Кое–что еще есть у тебя в крови.
– Меррик, не надо. Она смотрит…
– Ну, и что?
Он поцеловал ее снова, она сопротивлялась. Сара сидела, холодея от страха. Может быть, он просто убьет их обеих?
– Нет! – зло выкрикнула Хлоя. – Выметайся отсюда. Я не могу. Я должна заботиться о ребенке.
Он засмеялся.
– Я не знал, что ты так ответственно относишься к поручениям. – Он отпустил ее, но Сара заметила, что Хлое это не слишком понравилось. Казалось, она вот–вот заплачет. Меррик улыбнулся и повернулся к Саре. – Пошли, мышонок.
– Что ты делаешь, Меррик? – требовательно спросила Хлоя, в то время как Сара пыталась отползти от него подальше.
– Выставляю ее за дверь. Ей не повредит посидеть в коридоре немножко. И не упирайся. Я тебя слишком хорошо знаю… Кроме того, она будет совсем рядом, за дверью. Никто ее не тронет. – Сняв с одной из кроватей одеяло и подушку, он махнул Саре рукой. – Не вынуждай меня подходить к тебе.
Сара не осмелилась ослушаться.
Она пошла за Мерриком, глядя, как он вытаскивает одеяло и подушку в темный коридор. Чья–то большая тень промелькнула в темноте и затаилась в углу. Она смотрела на Меррика широко открытыми, испуганными глазами.
– Сиди здесь и не двигайся. Если ослушаешься, я брошу тебя в море и скормлю крабам. Поняла?
Во рту у Сары пересохло, она не могла произнести ни слова. Поэтому просто кивнула. В дверях показалась Хлоя.
– Меррик, я не могу оставить ее здесь одну. Я видела крысу.
– Она слишком мала, и крысы ее трогать не будут. Она вполне сможет побыть здесь. Ей понравится. – Он потрепал девочку по щеке. – Ведь так? Оставайся здесь, пока Хлоя не позовет тебя. И не сходи с этого места до тех нор, пока она не придет за тобой.
– Д–да, сэр, – из последних сил выдавила Сара. Слова застряли у нее в горле.
– Видишь? – он выпрямился и посмотрел на Хлою, потом втолкнул ее обратно в комнату. Спустя мгновение дверь за ними закрылась.
Сара слышала голос Меррика и хихиканье Хлои. Потом до нее донеслись другие звуки, от которых ей стало страшно. Она хотела убежать, но вспомнила обещание Меррика скормить ее крабам, если она уйдет. В испуге она укрылась одеялом с головой и закрыла уши ладонями.
Наступившая тишина давила на нее со всех сторон, и давление все нарастало. Выглядывая из–под одеяла, Сара всматривалась в темный коридор. Ей казалось, что из густого мрака на нее смотрят чьи то глаза. Что, если крыса вернется? Ее сердце колотилось, как огромный барабан, все тело дрожало. Она услышала легкое царапание и вся сжалась, вглядываясь в темноту, испуганная тем, что там могло прятаться.
Дверь открылась, и она подскочила от неожиданности. В коридор вышел Меррик. Она прижалась к стене в надежде, что он ее не заметит. Он прошел мимо. Он уже забыл о ее существовании. И даже не взглянул на нее, направляясь к лестнице. Хлоя сейчас выйдет и позовет ее. Она заберет ее из этого темного, холодного коридора.
Проходили минуты, потом часы.
Хлоя не вышла. Закутавшись в одеяло и прижавшись к стене, Сара продолжала ждать – так же, как ждала маму в тот день, когда приехал Алекс.
Утром, с первыми лучами солнца, Хлоя проснулась с жуткой головной болью. Похоже, вчера она выпила слишком много эля, так что с трудом могла ворочать языком. Вытянув руку, она потрогала пустую холодную кровать и поняла, что Меррик уже ушел. Это было так на него похоже. Откровенно говоря, сейчас ей не до него. После всего, что произошло этой ночью, он не сможет сказать, что не любит ее. Ей захотелось кофе. Поднявшись, она быстро умылась и оделась. Открыв дверь, она увидела ребенка, сжавшегося в холодном коридоре; голубые глаза девочки блестели.
– Ох! – едва слышно вырвалось у Хлои. Она совершенно забыла о своих обязанностях. Страх и чувство вины одновременно навалились на нее. А если Мэй узнает, что ее дочка всю ночь спала в этом мрачном и сыром коридоре? Она подняла Сару и внесла в комнату. Ее маленькие ручки были как лед, все тело побелело от холода.
– Не говори маме, – чуть не плача сказала она. – Если меня выгонят с работы, это будет только твоя вина. – Она разозлилась от того, насколько угрожающей была ситуация. Ее положение зависело теперь от молчания этого ребенка. – Почему ты ночью не пришла в комнату? Когда Меррик уходил, он же сказал, что ты можешь войти?
– Нет, не сказал. Он сказал, что я не должна сходить с места, пока ты меня не позовешь, – тихонько прошептала Сара, начиная плакать.
– Не лги! Я слышала, что он сказал! Все было совсем не так!
Сара заплакала еще сильнее – от смущения и страха.
– Прости меня, Хлоя. Прости меня. Прости. – Глаза маленькой девочки покраснели от слез. – Пожалуйста, не говори Меррику. Я боюсь, что он скормит меня крабам или сбросит со скалы! Он ведь обещал!
– Ну хватит! Перестань плакать! – с досадой бросила Хлоя, остывая. – Плач все равно не поможет. Скажи, помог ли он когда–нибудь твоей маме? – Чувствуя угрызения совести, она взяла Сару на руки и прижала к себе. – Мы никому не скажем. Это будет наш с тобой секрет.
Меррик больше не пришел, и Хлоя сильно напилась на следующий вечер. Уложив Сару в постель, она спустилась в бар, надеясь, что он придет позже. Он не появился. Она посидела еще немного, развлекаясь и смеясь вместе с другими, делая вид, что ее совсем ничего не беспокоит. Затем поднялась в комнату, прихватив бутылку рома. Сара проснулась и сидела на постели с широко распахнутыми глазами.
Хлое захотелось поговорить. Ей хотелось выпустить пар. Она ненавидела Меррика за то, что он снова заставил ее страдать. Она слишком часто позволяла ему ранить себя. Когда же, наконец, она научится отказывать ему? Зачем она вернулась? Она же знала, что случится. Так было всегда.
– Я поделюсь с тобой истинами Господними, маленькая. Слушай внимательно. – Сделав большой глоток, она проглотила слезы и выпустила на свободу всю накопившуюся горечь и злость: – Все, что нужно мужчинам, это использовать тебя. Когда ты открываешь перед ними свое сердце, они разбивают его на кусочки. – Высказавшись, она отпила из бутылки и добавила чуть слышно: – Им всем наплевать. Посмотри на своего папашу. Думает ли он о твоей маме? Нет…
Сара попыталась зарыться в одеяло и заткнуть уши.
– Похоже, маленькая принцесса не хочет слышать горькую правду? Это плохо, очень плохо. – Хлоя вихрем подскочила к ее кровати и сорвала с нее одеяло. Когда Сара попыталась отползти, Хлоя схватила ее за ноги и потащила к себе. – Сиди и слушай меня! – Она схватила ребенка и с силой встряхнула. Сара зажмурилась и закрыла руками лицо. – Смотри на меня! – бушевала Хлоя до тех пор, пока Сара не послушалась.
Сара смотрела на женщину огромными от ужаса глазами. Она дрожала всем телом. Хлоя ослабила хватку.
– Твоя мама просила позаботиться о тебе, – сказала она. – Что ж, я позабочусь. Я поделюсь с тобой истинами Божьими. Слушай и учись. – Она отпустила ее, и Сара сидела неподвижно и тихо.
Злобно уставившись на нее, Хлоя уселась в кресло у окна и глотнула рома. Потом указала на Сару пальцем, пытаясь держать руку так, чтобы она не тряслась.
– Твой чудесный папаша плевал на всех и больше всего на тебя. Твоя мама интересует его только из–за того, что она может ему дать. И она отдает ему все. Он появляется, когда ему угодно, использует ее и возвращается на своей прекрасной лошади в свой милый дом, к жене–аристократке и хорошо воспитанным детям. А твоя мама? Она живет в ожидании, когда же он опять приедет к ней.
Она наблюдала за тем, как Сара все больше прижимается к стене. Как будто стена сможет защитить ее. Ничто не может защитить женщину от жестоких, холодных фактов. Хлоя грустно усмехнулась и покачала головой.
– Она такая милая и глупая. Она ждет его и готова целовать ему ноги, когда он возвращается. А знаешь ли ты, почему он так редко приезжает? Из–за тебя. Он не может видеть свое собственное отродье. Твоя мама плачет и умоляет его остаться, но разве ей это хоть раз помогло? Рано или поздно он устанет от нее и выбросит ее из своей жизни как ненужный мусор. И тебя вместе с ней. На это ты точно можешь рассчитывать.
Сара громко плакала, и Хлоя, подойдя и наклонившись, отерла ей слезы.
– В этом мире всем друг на друга наплевать, – продолжила Хлоя. Ей было тоскливо, она мрачнела с каждой секундой. – Все мы используем друг друга, так или иначе. Чтобы нам было хорошо. Или плохо. Или вообще никак. У некоторых это очень хорошо получается. Например, у Меррика. Или у твоего богатого папы. Остальные просто берут, что могут ухватить.
Мысли Хлои начинали путаться. Она не переставала говорить, но ее веки скоро так отяжелели, что она уже не могла их открыть. Поглубже усевшись в кресло, она склонила голову на грудь.
Все, что ей нужно, это несколько минут сна. Больше ничего. Она поспит, и все будет хорошо…
Сара смотрела на Хлою, которая продолжала что–то бубнить, удобнее устраиваясь в кресле, пока, наконец, не уснула. Спала она шумно, из уголка ее приоткрытого рта медленно стекала слюна.
Сара так и сидела на смятой кровати, дрожа и пытаясь понять, права ли была Хлоя. Но где–то глубоко в душе она знала, что Хлоя права. Если бы ее отцу было не безразлично, разве он смог бы пожелать ей смерти? Если бы мама заботилась о ней, она никогда бы не отправила ее одну так далеко.
Истины Божьи. Что это такое, истины Божьи? Следующим утром они уехали. Море Сара не увидела даже мельком.
Когда они приехали домой, мама старалась вести себя так, будто все в порядке, но Сара догадывалась, что происходит что–то ужасное и непоправимое. Перед домом стояло множество коробок, а мама упаковывала вещи.
– Мы едем в гости к твоим дедушке и бабушке, – весело проговорила мама, но ее глаза смотрели безжизненно. – Они же ни разу тебя не видели. – Она сказала Хлое, что ей будет очень ее не хватать. Хлоя просила ее не расстраиваться. Они с Бобом, скотником, все же решили пожениться. Мама высказала надежду, что все у них получится и они будут счастливы, после чего Хлоя ушла.
Посреди ночи Сара проснулась. Мамы не было на кровати, но Сара слышала ее голос. Она пошла на его громкий звук и попала в гостиную. Окно было открыто, и она выглянула на улицу. Что мама там делает среди ночи?
Луна ярко освещала сад, и Сара сразу увидела маму, которая склонилась над цветочными кустами в своей белой сорочке. Она обрывала цветы. Куст за кустом, она выдергивала растения и разбрасывала их в разные стороны, рыдая и что–то судорожно говоря. Подняв нож, она встала на ноги и подошла к другому кусту. Вновь опустившись на колени рядом со своими любимыми розами, она начала срезать их, одну за другой. Все до единой.
Закончив, мама согнулась и сидела так, скорчившись, покачиваясь и всхлипывая. Нож по–прежнему был в ее руке.
Сара опустилась на пол и спряталась в темноте, закрыв голову руками.
Весь следующий день они провели в дороге, ночью спали в комнате маленькой гостиницы. Мама почти ничего не говорила, и Сара лишь крепче прижимала к себе свою куклу. В комнате была только одна кровать, и Саре пришлось спать, прижавшись к маме, чему она была очень рада. Проснувшись утром, она увидела, что мама сидит у окна, перебирая четки и молясь. Сара прислушалась, не понимая, к единственной фразе, которую она без конца повторяла.
– Прости меня, Господи Иисусе, я сама во всем виновата… Меа culpa, mea culpa – моя вина, моя вина. – Весь следующий день они опять провели в дороге и наконец приехали в город. Мама была сосредоточенной и бледной. Она причесала Сару, пригладила одежду на ней и поправила ей шляпку. Взяла ее за руку, и они пошли по дороге. Шли очень долго, пока, наконец, не пришли на улицу, засаженную деревьями.
Подойдя к белому забору, они остановились у ворот.
– Боже, пожалуйста, пожалуйста, помоги им простить меня, – шептала мама. – О, Господи, пожалуйста…
Сара посмотрела на дом. Он был не большим, не намного больше их дома, но ей очень понравилась веранда и цветочные горшки на подоконниках. Кружевные занавески завершали картину. Все увиденное показалось ей привлекательным.
Они подошли к двери, мама глубоко вздохнула и постучала. На стук вышла седая женщина небольшого роста.
На ней было сатиновое платье в мелкий цветочек и белый передник. Она все смотрела и смотрела на маму. Ее глаза наполнились слезами.
– О, – только и смогла произнести она. – О, Господи…
– Я вернулась домой, мама. Пожалуйста, позволь мне остаться.
– Это не так просто. Ты знаешь, что это совсем не просто.
– Мне некуда больше идти, – сказала мама. Женщина взглянула на Сару.
– Не стоит даже спрашивать, чей это ребенок, – проговорила она с грустной улыбкой. – Она очень красива.
– Пожалуйста, мама.
Женщина открыла дверь шире и впустила их. Они прошли в небольшую комнату, всю заставленную книгами.
– Подождите здесь, пока я поговорю с твоим отцом, – сказала женщина и вышла. Мама ходила, нервно заламывая руки. На несколько секунд она замерла, прикрыв глаза. Ее губы шевелились. Женщина вернулась с совершенно белым лицом: казалось, на нем добавилось морщин. По ее щекам текли слезы. – «Нет», – горько сообщила она. Одно слово. Только одно. «Нет».
Мама шагнула к двери, но женщина остановила ее.
– Все, что он скажет, только ранит тебя еще больше.
– Ранит? Разве что–то сможет ранить меня еще больше, мама?
– Мэй, пожалуйста, не надо…
– Я стану умолять. Я брошусь на колени. Я скажу, что он был прав. Он был прав.
– Это не поможет. Он сказал, что его дочь умерла. Мэй побежала к двери.
– Я не умерла! – раздался ее крик.
Женщина попыталась удержать ее. Она быстро пошла следом, плотно прикрыв за собой дверь. Сара осталась одна и сидела, прислушиваясь к доносящимся голосам.
Через несколько минут мама вернулась. Ее лицо было очень бледным, но слезы уже высохли.
– Вставай, дорогая, – сказала она хмуро. – Мы уходим.
– Мэй, – заговорила женщина. – О, Мэй… – Подойдя, она что–то вложила ей в ладонь. – Это все, что у меня есть.
Мама не произнесла ни слова. Из соседней комнаты донесся раздраженный, требовательный голос.
– Мне нужно идти, – быстро проговорила женщина. Мама кивнула, и они вышли за дверь.
Дойдя до конца зеленой аллеи, Мэй разжала ладонь и взглянула на купюру, которую дала ей мать. Криво усмехнулась. Опять взяла Сару за руку, и они двинулись дальше. Слезы ручьем текли по ее щекам.
Мама продала свое кольцо с рубином и жемчуг. На эти деньги они смогли прожить какое–то время в гостинице. Вскоре мама продала музыкальную шкатулку, и еще некоторое время они довольно прилично жили в недорогом пансионе. Когда деньги закончились, мама попросила Сару отдать хрустального лебедя. На полученные от продажи средства они достаточно долго снимали захудалую меблированную комнату в сомнительном районе, пока в конце концов маме не удалось найти лачугу недалеко от нью–йоркского порта и снять ее.
Наконец, Сара увидела море. В воде плавало множество мусора. Но даже не смотря на это, она очень полюбила море.
Иногда она сидела на причале. Ей очень нравился пропитанный морем воздух и корабли, которые заходили в порт для разгрузки. Ей нравилось, как шумят волны, разбиваясь о пирс, нравились крики чаек над головой.
В порту было множество матросов из разных стран. Некоторые из них приходили в гости к маме, и в такие дни Сару просили пойти погулять. Матросы никогда не задерживались слишком долго. Некоторые, похлопав Сару но щеке, говорили, что вернутся, когда она немного подрастет.
Кто–то из них даже сказал, что Сара красивее мамы, но Сара знала, что это неправда.
Ей очень не нравились все эти мужчины. Мама смеялась с ними и вела себя так, будто очень рада их приходу, но когда они уходили, она плакала и пила виски, пока не засыпала на смятой кровати, стоявшей у окна.
Когда Саре исполнилось семь, она задумалась над тем, что ей говорила Хлоя об «истинах Божьих». Может быть, она была в чем–то права?
Однажды к ним пришел дядя Роб. Они стали жить вместе, и все понемногу стало налаживаться. К маме почти перестали заходить другие мужчины. Они приходили только тогда, когда в карманах дяди Роба не было слышно звона монет. Он был очень большой и глупый, и мама относилась к нему с любовью. Они вместе спали в той самой постели у окна, а Саре постелили на полу.
– Он не слишком смышленый, – однажды сказала ей мама, – но у него доброе сердце, и он старается заботиться о нас. Время сейчас очень тяжелое, дорогая, иногда он ничего не может заработать. Ему нужна моя помощь.
Бывали дни, когда он просто сидел у двери, напивался и пел песни о женщинах.
В дождливые дни он шел в соседский трактир и проводил время с друзьями, а мама напивалась и спала. Сара, чтобы хоть как–то развлечься, отыскивала жестяные баночки, очищала их от грязи и натирала до блеска. Она подставляла их в те места, где протекала крыша, и в дождь сидела и слушала музыку, которую издавали баночки, когда на них попадали капли воды.
Хлоя оказалась права, когда говорила, что плачем горю не поможешь. Мама все время плакала. Сара устала от ее плача, она старалась заткнуть уши, чтобы больше ничего не слышать. Ведь эти рыдания ничего не могли изменить.
Когда Сара проходила по улице, дети дразнили ее, а маму называли оскорбительными словами. Сара только смотрела на них и ничего не отвечала. Все, что они говорили, было правдой; спорить с этим было невозможно. Слезы подступали к ее глазам и все внутри сжималось от боли, – ей становилось так тяжело, что казалось, она не сможет этого вынести. Тогда она проглатывала слезы и прятала их как можно глубже – в конце концов они превратились в маленькие твердые камешки в ее груди. Она научилась смотреть в глаза своим мучителям и улыбаться с холодным презрением. Она научилась вести себя так, будто ничто из сказанного ими ее не задевает. Иногда она пыталась убедить себя в этом.
Той зимой, когда Саре исполнилось восемь, мама тяжело заболела. Она не стала приглашать врача. Она говорила, что ей просто надо отдохнуть. Но с каждым днем ей становилось все хуже, дышать было все труднее.
– Позаботься о моей маленькой девочке, Роб, – попросила мама. И улыбнулась, как раньше.
Умерла она утром, с первыми лучами весеннего солнца, сжимая четки в руке. Роб громко плакал, а Сара стояла молча. Слез не было, но была невыносимая тяжесть внутри. Когда Роб ненадолго ушел, она легла рядом с мамой и обняла ее.
Мама была очень холодная и окоченевшая. Саре так хотелось согреть ее. Ее глаза наполнились слезами. Она прикрыла их и шептала снова и снова:
– Проснись, мама. Проснись. Пожалуйста, проснись. – Мама не просыпалась, и Сара уже не могла сдержать слез. – Я хочу с тобой. Забери и меня, Боже. Я хочу уйти вместе с мамой. – Она рыдала до тех пор, пока сил совсем не осталось. Проснулась оттого, что Роб поднимал ее с кровати. С ним было еще несколько мужчин.
Сара увидела, что они забирают маму, и закричала, чтобы они оставили ее здесь и не трогали. Роб крепко держал Сару, прижимая к себе, пока другие продолжали заворачивать маму в простыню. Сара притихла и смотрела за тем, что они делают. Роб отпустил ее, и она села на пол.
Мужчины разговаривали между собой, словно Сары не было в комнате. Может быть, ее прежней действительно не было. Может быть, она стала другой.
– Спорю, что Мэй когда–то была очень красивой, – произнес один из мужчин, сшивая простыню.
– Ей лучше сейчас, – подхватил Роб, снова начиная плакать. – Сейчас она счастлива. И свободна.
«Свободна, – подумала Сара. – Свободна от меня. Если бы меня не было, она бы жила в хорошеньком деревенском домике, где кругом цветы. Мама была бы счастлива. Она была бы жива».
– Погоди–ка, – сказал другой мужчина. Он взял четки из рук мамы, бросил Саре на колени. – Спорю, она хотела бы отдать их тебе, детка. – Он закончил сшивать материал, а Сара, пербирая четки холодными пальцами, смотрела в пустоту.
Скоро все ушли и унесли с собой маму. Сара еще долго сидела одна и размышляла о том, сдержит ли Роб свое обещание. Позаботится ли он о ней? Наступила ночь, а он все не возвращался. Сара вышла из дома и, спустившись к причалу, бросила четки в мусорные кучи.
– Где же Твоя доброта? – закричала она, подняв голову к небесам.
Ответа не было.
Она вспомнила, что однажды мама ходила в огромную церковь и долго разговаривала со священником. Он что–то говорил ей, а мама слушала, склонив голову. Слезы текли по ее щекам. С тех пор она больше никогда не ходила в церковь, но иногда все же брала в руки четки и сидела, перебирая горошины своими тонкими пальцами и слушая шум дождя.
– Где Твоя доброта? – опять закричала Сара. – Скажи мне! – Проходивший мимо моряк удивленно взглянул на нее.
Роба не было еще несколько дней, а когда он, наконец, вернулся, то был настолько пьян, что даже не мог вспомнить, кто она такая. Она сидела, скрестив ноги, спиной к огню и смотрела на него. Он плакал, слезы стекали по его заросшим щекам. Каждый раз, когда он поднимал наполовину опустошенную бутылку и делал очередной глоток, она видела, как шевелится его кадык. Скоро он свалился и захрапел, остатки виски вылились из бутылки и вытекали сквозь щели в полу. Сара укрыла его одеялом и села рядом.
