Текст книги "Любовь искупительная"
Автор книги: Франсин Риверс
сообщить о нарушении
Текущая страница: 25 (всего у книги 35 страниц)
28
«… Ничего не делайте по любопрению или по тщеславию, но по смиренномудрию почитайте один другого высшим себя».
Библия. Послание к Филиппийцам 2:3
Павел пришел на празднование Рождества в дом Элтманов. Увидев его, Ангелочек внутренне сжалась, пытаясь предугадать, какие еще стрелы он выпустит в нее сегодня. Она старалась не сталкиваться с ним, чтобы не испортить праздник. Никогда в жизни у нее не было настоящего рождественского ужина, а эта семья пожелала, чтобы она присоединилась к ним. Если даже Павел назовет ее шлюхой прямо в лицо, она готова это принять и ничего не отвечать. К тому же она была уверена, что он не сможет высказаться в ее адрес громко, так, чтобы все услышали.
К ее величайшему удивлению он оставил ее в покое. Казалось, он тоже старался не быть с ней рядом. Он принес подарки всем детям – маленькие коричневые мешочки со сладостями, купленные в новом универсальном магазине. Все радовались, кроме Мириам, которая была явно недовольна таким подарком.
– Спасибо, дядя Павел, – сказала она язвительно, целуя его в щеку. Когда она отвернулась, было нетрудно заметить, как напряглась каждая жилка на его лице.
Ангелочек не могла дождаться окончания обильного ужина, который они с Мириам приготовили, чтобы вручить подарки, сделанные Михаилом и ею для каждого. Она трудилась целых два дня над куклами для Лии и Руфи, и теперь сдерживала волнение, глядя, как они их разворачивают. Когда они восторженно завизжали, она рассмеялась. Мальчики не менее бурно радовались рогатке, сделанной Михаилом. Во дворе немедленно повесили мишень.
Мириам аккуратно раскрыла свой подарок и вытащила венок из высушенных цветов, который Ангелочек старательно сплела для нее. Прикоснулась к атласным ленточкам, закрепленным сзади.
– Амэнда, это так здорово, – прошептала она со слезами.
Ангелочек улыбнулась. – Я помню, как ты бежала по холму и радовалась диким цветам. Мне показалось, это тебе как раз подойдет.
Мириам тут же распустила волосы, встряхнув головой, так что они, обрамляя лицо, заструились по ее плечам и спине. Надела венок.
– Как я выгляжу?
– Как лесная фея, – ответил Михаил. Павел встал и вышел на улицу.
Улыбка Мириам потускнела. – Он такой болван, – пробормотала она еле слышно.
– Мириам! – заговорила изумленно Элизабет. – Что ты такое говоришь?
Мириам, ничуть не сожалея о сказанном, выглянула за дверь, высматривая Павла. Сняв венок, она села и положила его к себе на колени.
– Мне очень нравится. Ты знаешь, в день свадьбы я надену его вместо фаты.
Когда стемнело, вся семья собралась у огня. Спели несколько гимнов. Потом Джон вручил Михаилу Библию, предложив ему самому выбрать, что прочитать. Михаил, не задумываясь, открыл рождественскую историю. Ангелочек слушала, обняв колени руками. Руфь, сидевшая рядом, прислонилась к ней. Улыбнувшись, Ангелочек посадила ее к себе на колени. Девочка немножко поерзала, устраиваясь поудобнее, положив голову ей на грудь. Ангелочек погладила ее по волосам. «Если я так люблю чужого ребенка, как же сильно я могла бы любить своего?»
Голос Михаила был красивым и глубоким. Его слушали в полной тишине. Ангелочек вспомнила, как мама рассказывала ей историю о младенце Иисусе, рожденном в хлеву, о пастухах и трех мудрецах, которые пришли Ему поклониться; но из уст Михаила эти слова звучали, словно чудесная тайна. Но, в отличие от других, она не понимала, чему здесь можно радоваться. Какой отец захочет, чтобы его сын родился только для того, чтобы быть распятым на кресте?
Голос из тьмы неожиданно возник в ее голове: «Таков этот отец, Ангелочек. И твой отец был таким».
Она вздрогнула. Отвернувшись от Михаила, она посмотрела на Джона, стоявшего у кресла Элизабет. Его рука лежала на ее плече. Не все отцы такие, как Алекс Стаффорд. Некоторые похожи на Джона Элтмана. Она перевела взгляд на Михаила. Он мог бы стать замечательным отцом. Сильным, любящим, способным прощать. Однажды, вскоре после того, как она вернулась из Парадиза, он прочитал ей историю о блудном сыне[15]15
См. Библия. Евангелие от Луки 15:11–32.
[Закрыть]. Если бы сын Михаила так же сбежал из дома, он принял бы его обратно. Ведь он не отверг свою жену.
Михаил закончил чтение и закрыл Библию. Подняв голову, он посмотрел на нее. Она улыбнулась, он улыбнулся в ответ, но в его глазах остался вопрос.
– Мириам, – Джон тихо позвал дочь. Она подошла, он что–то тихо сказал ей. Элизабет передала ей ребенка. Мириам отдала младенца Михаилу. Ребенок поднял ручку, Михаил нежно ее погладил, и мальчик крепко сжал его палец. – Итак, Джон, – сказал он. – Вы с Элизабет решили, как назовете ребенка?
– Да, мы решили. Вениамин Михаил, в твою честь. Михаил казался потрясенным, его это очень тронуло. В его глазах заблестели слезы. Мириам положила руку ему на плечо и, подойдя ближе, обняла его.
– Мы надеемся, что он вырастет достойным этого имени.
Сердце Ангелочка сжалось, когда она взглянула на Михаила, державшего в руках ребенка, и Мириам, чья рука все еще покоилась на его плече. Они смотрелись так, словно были созданы друг для друга.
Стоя у дверей в сгущающейся темноте, Павел думал о том же.
Кусты роз, которые Михаил привез Ангелочку, зацвели рано. Она прикасалась к алым бутонам, вспоминая маму. Она была так похожа на нее. Она тоже умела выращивать цветы, была красива и знала, как доставлять мужчинам удовольствие. А кроме этого, что в ней было хорошего?
«Михаил должен иметь детей. Ему так хочется детей».
В рождественскую ночь она знала, что должна сделать, но ей было невыносимо даже думать об этом, думать о том, чтобы уйти от него. Ей хотелось остаться и забыть выражение его глаз, когда он смотрел на маленького Вениамина. Ей хотелось прильнуть к нему и наслаждаться счастьем, которое он дарил ей.
Этот же эгоизм заставил ее решить, что она не заслуживает его.
Михаил отдал ей все. Она была пуста, и он наполнил ее до избытка своей любовью. Она предала его, а он ее принял и простил. Он пожертвовал своей мужской гордостью ради любви к ней. Как сможет она после всего этого игнорировать его желания, его потребности? Как она сможет жить в мире с собой, зная, что она не выполняет желаний его сердца? Что было бы лучше для Михаила?
Темный голос часто говорил ей:
«Останься! После стольких лет страданий, разве ты не заслужила хоть немного счастья? Он говорит, что любит тебя? Пусть докажет!»
Она больше не могла это слушать. Закрыв разум для этого голоса, она думала о Михаиле и Мириам, которая была ей как сестра. Она думала о том, какие у них могли бы быть замечательные дети, темноволосые и красивые, сильные и любящие. Поколение за поколением. Она напомнила себе, что от нее не сможет произойти ни одно поколение. Если она останется, Михаил будет хранить ей верность до дня своей смерти, но это будет конец его жизни.
Она не могла этого допустить.
Когда Михаил сообщил ей, что отправляется с Павлом в город, она приняла решение. На днях Джон рассказывал, что этот город очень разросся и люди продолжают прибывать. Добраться туда теперь можно с экипажем, который дважды в день проезжает по дороге, расположенной в двух милях от их дома за грядой холмов. У нее все еще хранилось золото, полученное от Сэма Тилл а и Иосифа Хотшильда. Михаил настоял, чтобы она оставила его себе. Этого хватит на дорогу до Сан–Франциско и на то, чтобы прожить несколько дней. Что будет потом, она старалась не думать.
«Мне нужно думать о том, что лучше для Михаила».
Вернувшись с полей, Михаил обнаружил, что его ждет роскошный обед из оленины. Весь дом был украшен цветами. Михаил удивленно посмотрел вокруг.
– Мы что–то празднуем?
– Жизнь, – ответила она, целуя его. Она упивалась, глядя на него, пытаясь запомнить каждую черточку его лица и тела. Она отчаянно желала его, любила, как только могла. Сможет ли он хоть когда–нибудь понять, насколько сильно она его любит? Она не могла признаться ему в этом. Стоит ей это сказать, он обязательно станет ее искать. И вернет обратно. Будет лучше, если он запомнит ее такой – подлой и плотской. Но у нее еще оставалась эта последняя ночь, которую она запомнит навсегда. Он останется частью ее, где бы она ни была, даже если он никогда об этом не узнает. Она унесет эти сладкие воспоминания с собой в могилу.
– Давай сходим сегодня на холм, Михаил. Сходим на то место, где ты показал мне рассвет.
Он увидел томление в ее глазах. – Сегодня прохладно.
– Но не слишком холодно.
Он не мог ей ни в чем отказать, но где–то глубоко в душе зашевелилось странное беспокойство. Здесь что–то не так. Сняв с кровати покрывала, они отправились в путь. Может быть, она расскажет, что терзает ее душу. Может быть, она все же откроется перед ним.
Но ее настроение вдруг изменилось, и на смену печали пришло возбуждение. Она побежала вперед и, быстро поднявшись на вершину холма, повернулась к нему и широко развела руки. Вокруг пели сверчки, мягкий ветерок шевелил траву.
– Все это так чудесно, правда? Такой безграничный простор. А я так ничтожна.
– Только не для меня.
– Нет, – продолжала она. – Даже для тебя. – Он нахмурился, и она отвернулась. – Нет других богов перед лицом моим! – закричала она, обращаясь к небесам. – Никого, кроме тебя, мой господин! – Она повернулась и смотрела на него. «Никого, кроме тебя, Михаил Осия».
Он помрачнел. – Зачем ты смеешься надо мной?
– Это действительно так, – ответила она, говоря правду.
Она распустила волосы. Они растеклись по ее спине и плечам, светясь в лунном свете.
– Помнишь, ты читал мне историю о Суламите, девушке, которая танцевала перед своим мужем?
Глядя на ее танец при лунном свете, он едва мог дышать. Каждое ее движение приковывало внимание и возбуждало. Когда он попытался обнять ее, она отстранилась, раскинув руки, словно приглашая к чему–то. Ее волосы развевались на ветру, а голос стал низким и манящим.
– Я все для тебя сделаю, все, ты слышишь, Михаил. Внезапно он понял, что она делает. Она прощается с ним – так же, как в прошлый раз. Она усыпляет его бдительность физическим удовольствием.
Когда она опять приблизилась к нему, он притянул ее к себе. – Зачем ты это делаешь?
– Для тебя, – ответила она, поднимая голову и даря ему поцелуй.
Обняв ее и запустив пальцы в ее волосы, он закрыл ее губы поцелуем. Ему хотелось стать одним целым с ней и никогда не расставаться. Ее руки, словно пламя, блуждали по его телу.
«Боже, я не хочу снова потерять ее. Я не могу!»
Она прижалась к нему, и теперь все его мысли были поглощены ею, и этого было мало.
«Боже, для чего Ты опять делаешь это со мной? Неужели Ты даешь только для того, чтобы отнять?»
– Михаил, Михаил, – выдохнула она, и он почувствовал на ее щеках вкус своих слез.
– Я нужен тебе. – Он вглядывался в ее лицо, освещенное лунным светом. – Ты нуждаешься во мне. Скажи это, Фирца. Скажи.
«ОТПУСТИ ЕЕ, ВОЗЛЮБЛЕННЫЙ». «Нет, Боже! Не проси этого у меня!» «ОТДАЙ ЕЕ МНЕ». «Нет!»
Они прижались друг к другу, ища утешения в сладком забвении. Но забвение не может длиться вечно.
Михаил все еще крепко обнимал ее, когда забвение прошло. Он попробовал ухватиться за эти мгновения, но теперь они вновь были двумя отдельными личностями. И у него не хватит сил вечно удерживать их вместе.
Она дрожала, и он не мог понять, от холода или от страсти. Он не спрашивал. Он укутал ее и себя в покрывало, кожей ощущая ее решимость, словно рваную рану.
Стало холодать, и пора было возвращаться. Одевшись в тишине, оба испытывали душевные мучения, тщательно их скрывая. Она снова подошла к нему, положив руки на его талию и прижимаясь к нему, словно ребенок, который ищет утешения.
Он прищурил глаза, борясь со страхом, который теперь переполнял его душу. «Я люблю ее, Господь, и не могу ее отдать».
«МИХАИЛ, ВОЗЛЮБЛЕННЫЙ, НЕУЖЕЛИ ТЫ ХОЧЕШЬ, ЧТОБЫ ОНА НАВСЕГДА ОСТАЛАСЬ ВИСЕТЬ НА СВОЕМ КРЕСТЕ?»
Дрожа, Михаил взглянул на нее. Когда она подняла на него глаза, он увидел в них что–то такое, от чего готов был разрыдаться. Она любила его. Она очень сильно его любила. И все же на ее освещенном лунным светом лице читалось что–то еще. Печаль, которая поселилась в ее душе, и от которой он не сможет ее избавить. Пустота, которую он никогда не сможет заполнить. Он вспомнил, с какой грустью и тоской она сказала в тот день, когда родился Вениамин: «Я так хочу быть цельной для тебя!» Он не сможет вернуть ей цельность.
Подняв ее на руки, он прижал ее к себе как ребенка. Она обняла его и поцеловала. Он закрыл глаза. «Боже, если я отдам Тебе ее сейчас, вернешь ли Ты ее мне хоть когда–нибудь?»
Ответа не было.
«Боже, пожалуйста!»
Мягкий ветерок шевелил траву вокруг, но ничто более не нарушало ночной покой.
На следующее утро Ангелочек проводила Михаила в конюшню и стояла рядом, пока он седлал лошадь. – Когда ты думаешь вернуться?
Он загадочно взглянул на нее. – Как только смогу. – Выводя лошадь из загона, он положил руки ей на плечи. Она улыбнулась. Он остановился, привлек ее к себе и поцеловал. Она поцеловала его в ответ, используя последние секунды, чтобы насладиться им. Когда пальцы Михаила больно сжались на ее плечах, она вздрогнула от неожиданности. – Я люблю тебя, – сказал он жестко. – Я всегда буду тебя любить.
Удивившись его горячности, она нежно прикоснулась к его лицу. – Береги себя.
– Ты тоже, – ответил он без улыбки. Вскочив на лошадь, он поехал прочь. Она смотрела ему вслед, пока он не скрылся из виду.
Она не собиралась уходить, оставив дом в беспорядке. Заправив кровать, она помыла посуду и убрала тарелки, вытряхнула коврик. Поставила в вазу свежие цветы, добавила дрова в камин, чтобы в доме было тепло, когда Михаил вернется.
Когда кто–то постучал в дверь, она подскочила от неожиданности. Это была Мириам.
– Зачем ты пришла? – вырвалось у Ангелочка. Мириам удивилась. – Ты не ждала меня?
– Нет.
– Что ж, это странно. Михаил заехал к нам по пути к Павлу и сказал, что сегодня подходящий день, чтобы навестить тебя.
Ангелочек отвернулась и подошла к своей сумке, которая открытой лежала на кровати. Быстро положив на дно одну из рубашек Михаила, она упаковала сверху свои вещи. Мириам молча наблюдала за ней.
– Михаил не говорил, что ты собираешься куда–то ехать.
– Он не знает. – Закрыв сумку, она подняла ее. – Я ухожу от него, Мириам.
– Что? – воскликнула Мириам, взглянув на нее так, словно у нее внезапно выросли рога. – Опять?
– На этот раз я ухожу навсегда.
– Но почему?
– Потому что я должна уйти. – Ангелочек в последний раз оглядела дом. Она была счастлива здесь, но это не значит, что она должна остаться. И она тихо вышла за дверь.
Мириам пошла за ней.
– Подожди! – Она побежала следом за Ангелочком, которая направилась к холмам. – Амэнда, я не понимаю!
– Тебе и не нужно. Просто иди домой, Мириам. Попрощайся со всеми за меня.
– Но куда ты пойдешь?
– На запад, а может на восток. Это не важно. Я еще не решила.
– Тогда почему ты так спешишь? Останься и обсуди все это с Михаилом. Если он сделал что–то, из–за чего ты уходишь…
Ангелочек не могла допустить, чтобы Мириам считала Михаила виноватым в том, что она уходит.
– Мириам, Михаил ни разу не сделал ничего, что могло бы хоть как–то меня задеть или обидеть.
– Тогда почему ты уходишь?
– Я не хочу это обсуждать. – Ангелочек продолжала быстро идти, желая, чтобы Мириам сдалась и оставила ее в покое.
– Ты любишь его. Я знаю это. Но если ты уходишь без причины, что он подумает?
Ангелочек знала, что он подумает. Он подумает, что она вернулась к своим прежним занятиям. Может быть, и лучше, если так. Тогда он не станет искать ее. И только она будет знать, что никогда больше не вернется к проституции. Даже если придется голодать и умереть.
Пока они шли к дороге, ведущей в город, Мириам не переставала идти за ней, что–то доказывала и умоляла остаться. Когда они пришли, она совсем выбилась из сил и замолчала. Ангелочек, переминаясь с ноги на ногу, высматривала почтовую карету. Было немного позже полудня. Скоро она должна подъехать. Она не сможет вынести долгого ожидания. Почему Михаил пригласил Мириам в гости именно сегодня?
– Я думала, что Михаил идеальный, – печально сказала Мириам. – Но, похоже, это не так, раз ты убегаешь от него.
– Мириам, он такой, как ты думала, и намного более того. Клянусь жизнью, что он не сделал мне ничего плохого, наоборот, он любил меня с самого начала, даже тогда, когда я его ненавидела и просто видеть не могла.
Из глаз Мириам закапали слезы. – Тогда как ты можешь уходить от него сейчас?
– Потому что я не пара для него. Я знала это с самого начала. – Заметив, что Мириам собирается еще что–то сказать, она прикоснулась к плечу девочки и продолжила: – Мириам, не надо, пожалуйста. Дело в том, что у меня никогда не будет детей. Знаешь ли ты, что это означает для такого мужчины, как Михаил? Он так хочет детей. Он заслужил это. А меня много лет назад лишили такой возможности. – Она боролась со слезами. – Умоляю тебя, Мириам. Мне надо уйти, и не пытайся все это усложнять. Мне и так очень тяжело. Я ухожу, потому что так будет лучше для него. Попытайся понять, – сказала она еле слышно. – Мириам, я стараюсь делать то, что лучше для него.
Наконец–то показалась почтовая карета. Ангелочек быстро вышла на дорогу и махнула кучеру, чтобы он остановился. Когда он натянул вожжи и шесть лошадей замедлили скорость, Ангелочек сняла с пальца обручальное кольцо и протянула его Мириам.
– Отдай это ему, пожалуйста. Оно принадлежало его матери.
Мириам отрицательно покачала головой, отказываясь брать кольцо. Слезы лились из ее глаз. Ангелочек взяла ее руку и, вложив кольцо в ладонь, крепко сжала пальцы девушки. Быстро отвернувшись, она отдала сумку кучеру. Он стал укладывать ее вместе с другим багажом.
Ангелочек посмотрела на бледное, обезумевшее от горя лицо подруги.
– Ты ведь любишь его, правда, Мириам?
– Да, я люблю его. Ты это прекрасно знаешь. – Она подошла ближе. – Ты поступаешь неверно. Ты делаешь ошибку, Амэнда.
Ангелочек крепко обняла девушку.
– Помоги мне быть сильной. – На несколько секунд она задержала ее в своих объятиях. – Ты очень дорога мне. – Разжав руки, она быстро села в повозку.
– Не уезжай! – заплакала Мириам, ухватившись руками за открытое окно. Повозка медленно поехала.
Ангелочек взглянула на нее, пытаясь справиться с болью. – Ты сказала, что любишь его, Мириам. Тогда люби его. И роди ему детей, которых я никогда не смогу родить.
В ужасе, Мириам сначала застыла на месте. Покраснела, затем быстро побледнела.
– Нет. О, нет! – Она побежала за повозкой, но лошади ускоряли шаг. – Подожди! Амэнда, Амэнда…
Но было слишком поздно. Из–под колес летели комья земли, ударяя ей в лицо, и когда она, наконец, остановилась, задыхаясь, почтовая карета была уже далеко. Стоя посреди дороги, она взглянула на обручальное кольцо в своей ладони и зарыдала.
Чего не ожидал увидеть Павел, подъезжая к своему дому поздним вечером вместе с Михаилом, так это Мириам, которая быстро выбежала им навстречу. Едва он взглянул на нее, как его сердце подпрыгнуло и заерзало внутри, будто кролик в клетке. Что подумает Михаил, увидев ее здесь?
Но она побежала к Михаилу, а не к нему. Сердце Павла упало. Михаил спрыгнул с лошади.
– Амэнда ушла! – закричала Мириам, по ее бледному лицу бежали ручейки слез. Она была грязная и растрепанная. – Я ждала здесь целый день, Михаил. Я знала, что сначала ты заедешь к Павлу. Тебе нужно ехать за ней. Она уехала утром, на почтовой карете. Тебе надо вернуть ее!
Павел продолжал сидеть на лошади. Итак, Ангелочек опять сбежала. Несмотря на все свои клятвы, она оставила Михаила. Все случилось так, как он ожидал. Что ж, можно, наверное, радоваться этому. Но когда Михаил положил руку на плечо Мириам, его вдруг захлестнул жаркий прилив неожиданной ревности.
Михаил был бледен, нервы натянуты. – Я не поеду за ней, Мириам.
– Вы с Амэндой оба сошли с ума? – воскликнула Мириам со слезами, лившимися из ее темных глаз. – Ты не понимаешь… – Как ей объяснить ему? «Боже, что делать?» Она чувствовала взгляд Павла и не могла сказать Михаилу всего, что Ангелочек говорила лично ей. – Тебе нужно ехать за ней. Сейчас же! Если ты не поедешь, ты можешь потерять ее навсегда.
– Я не буду искать ее. На этот раз нет.
– На этот раз нет?
– Он хочет сказать, что раньше не один раз ездил за ней, и ничего хорошего из этого не вышло, – заговорил Павел. – Она ничуть не изменилась с того первого дня, когда он ее встретил.
Мириам повернулась к нему с искаженным от гнева лицом.
– Не суйся не в свое дело! Иди и закройся в своем доме! Засунь голову в песок, как обычно!
Павел отпрянул, напуганный ее напором.
Мириам повернулась к Михаилу, схватив его за рубашку. – Михаил, пожалуйста, поезжай и найди ее, пока не поздно.
Он взял ее руки в свои. – Я не могу, Мириам. Если она пожелает вернуться, она вернется. Если нет… значит нет.
Мириам закрыла лицо руками и зарыдала.
Михаил взглянул на Павла и увидел, что он не собирается утешить девушку. Тяжело вздохнув, он прижал Мириам к себе. Ее тело сотрясалось от рыданий.
Павел взглянул на них и почувствовал резкую боль в груди. Ведь он этого хотел? В этом заключался его план.
Ведь он ждал, когда же, наконец, эта ведьма опять сбежит и Михаил обратит свое внимание на Мириам, которая создана для него и которую он заслуживает. Так почему же сейчас он чувствует такую пустоту и одиночество, как никогда раньше?
Но что бы он там ни планировал, к чему бы ни стремился, он не мог спокойно смотреть на то, как они стоят сейчас вместе, обнявшись. От этого ему было слишком больно. Развернув лошадь, он уехал, оставив их одних.
