Текст книги "Соблазненная"

Автор книги: Филис Кристина Каст

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 24 страниц)

– Решайся, моя маленькая утраченная любовь. Одно слово – и твоя жизнь изменится навсегда.

Его губы оторвались от моего уха. Его глаза смотрели прямо в мои. Он мне улыбался. Калона был таким юным, прекрасным, сильным и добрым… И мне так хотелось ответить ему «да», что я боялась открыть рот.

– Люби меня, – прошептал черный ангел. – Только меня.

Но мой затуманенный желанием мозг все-таки продолжал работать, и последние слова Калоны подсказали мне правильный ответ.

– Неферет, – выдохнула я.

– При чем здесь она? – нахмурился Калона.

– Ты просишь любить только тебя, но сам ты не свободен. Ты с Неферет.

Его неколебимая самоуверенность слегка поблекла.

– Неферет тебя не касается.

От этих слов у меня сжалось сердце, и я поняла, что в глубине души хотела услышать, что он больше не с ней, что между ними все кончено. Боль и разочарование придали мне уверенности, и я произнесла:

– Я так не считаю. При нашей последней встрече она пыталась меня убить, а ведь тогда я отвергла тебя. Если теперь я соглашусь, она совсем обезумеет и потеряет остатки мозгов. Как ты думаешь, на кого обрушится ее ярость? Правильно, на меня. Спасибо, но такие кровавые страсти не по мне. Предпочитаю банальные романтические истории с хорошим концом.

– С какой стати мы говорим о Неферет? Ее здесь нет. Посмотри, как красиво вокруг. Представь, как прекрасно будет править всем этим вместе со мной, помогать мне повернуть вспять этот излишне цивилизованный мир, вернув его к древним порядкам!

Калона погладил мою руку. Но я не поддалась сладкой истоме, разлившейся по коже под его лаской, потому что при упоминании о возвращении нашего мира в древность тревожная сигнализация в моей голове включилась на полную мощность, и мне без труда удалось, овладев собой, ответить ему самым капризным подростковым тоном:

– Нет, Калона, так дело не пойдет. Я боюсь подлянок со стороны Неферет. Зачем мне этот геморрой?

Он в отчаянии вскинул руки.

– Почему ты все время говоришь о Т-си Сги-ли? Я приказываю тебе забыть о ней! Она не имеет к нам с тобой никакого отношения!

Едва его руки перестали прижимать меня к балюстраде, я отодвинулась, пытаясь увеличить разделявшее нас расстояние. Мне нужно было подумать, а я не могла делать это в объятиях Калоны.

Падший ангел последовал за мной, и на этот раз загнал меня в самую низкую часть балюстрады – туда, где между зубцами был просвет.

Каменная ограда доходила мне лишь до колен. Холодный ветер дул в мне в спину, развевая волосы.

Мне не нужно было оборачиваться, я и так знала, что стою на самом краю высокого обрыва, а далеко-далеко внизу лежит ослепительное синее море.

– Ты не убежишь от меня, – сказал Калона, и его янтарные глаза угрожающе сузились. Я видела, как из-под его маски соблазнителя начинает просачиваться самый настоящий гнев. – И ты должна понять, что очень скоро я буду властвовать над всем этим. Я верну мир под власть древних законов, я разобщу современных людей, я взвешу их и отделю зерна от плевел. Зерна пойдут в мою житницу, они будут плодиться, размножаться и питать меня. Плевелы же будут сожжены и навсегда исчезнут с лица этой земли!

Меня охватил безумный страх. Калона говорил старинным поэтическим языком, но смысл его речи был до ужаса ясен.

Он предвещал конец мира, который я знала, и уничтожение бесчисленного числа людей, вампиров и недолеток. Меня затошнило от паники, но я заставила себя поднять голову и разыграть подростковое простодушие:

– Зерна? Плевелы? Извини, с кем ты сейчас разговаривал? Если хочешь, чтобы я тебя поняла, переведи на современный язык.

Калона ответил не сразу. Долгое время он молча смотрел на меня, а потом с легкой улыбкой протянул руку и погладил меня по щеке.

– Ты играешь в опасную игру, моя маленькая утраченная любовь.

Я похолодела от ужаса.

Рука его медленно скользнула по моей щеке к шее, и ледяной холод обжег мою кожу.

– Ты хотела обмануть меня, моя хорошая? Думала, у тебя получится разыграть передо мной глупенькую школьницу, которую не интересует ничего, кроме нового платья и нового мальчика, с которым ей хочется поцеловаться? Ты недооцениваешь меня, моя А-я. Я слишком хорошо тебя знаю.

Рука его скользнула ниже, и я с шумом втянула в себя воздух, когда она накрыла мою грудь. Когда Калона потер большим пальцем самое чувствительное на ней место, меня пронзила вспышка ослепительного желания. Я не смогла сдержать сотрясшую меня сладкую дрожь.

Здесь, в моем сне, на этой крыше, над расстилавшимся под нашими ногами сверкающим лазурным морем, оказавшись в ловушке парализующих ласк Калоны, я с пугающей ясностью поняла, что меня влекут к нему не только воспоминания А-и. К Калоне влекло и меня саму – мое сердце, мою душу, мои желания.

– Нет, пожалуйста, прекрати!

Мне хотелось, чтобы эти слова прозвучали громко и решительно, как приказ, но вместо этого с моих губ сорвался еле слышный судорожный шепот.

– Прекратить? – снова хохотнул Калона. – Мне кажется, ты перестала говорить правду. Разве ты хочешь, чтобы я прекратил? Твое тело жаждет моих ласк. Так признай же это и прекрати глупое сопротивление. Уступи мне и займи место рядом со мной. Примкни ко мне, и вместе мы создадим новый мир!

Словно мышь, загипнотизированная удавом, я всем телом подалась к нему навстречу, но все-таки прошептала:

– Я не могу…

– Если ты не перейдешь на мою сторону, то станешь моим врагом, и я безжалостно сожгу тебя вместе с плевелами.

Говоря это, Калона оторвал взгляд от моего лица и скользнул им ниже, ниже… Янтарные глаза его потеплели, словно расплавленная смола. Потом он накрыл руками мою грудь, и ледяные волны предательского желания сотрясли мое тело, мое сердце, разум и саму душу.

Я дрожала так сильно, что с трудом могла говорить.

– Это… всего лишь сон… Сон. Это не по-настоящему.

Чем сильнее он хотел меня, тем труднее мне было бороться с собственным желанием. Продолжая ласкать мою грудь, Калона улыбнулся мне медленной и соблазнительной улыбкой.

– Да, это твой сон. Но ты же не будешь отрицать, что в этом сне отразилась правда, а так же твои самые глубокие, самые сокровенные желания. Ах, Зои, во сне ты можешь делать все, что пожелаешь – мы оба будем делать все, что ты пожелаешь!

«Это всего лишь сон! – снова и снова повторяла я. Прошу тебя, Никс, пусть сила истины позволит мне проснуться!»

– Я хочу тебя, – сказала я.

На лице Калоны сверкнула улыбка жестокого торжества, но прежде чем он успел заключить меня в свои бессмертные и до боли знакомые объятия, я продолжила:

– Но как бы сильно я тебя ни хотела, истина заключается в том, что я все-таки Зои Редберд, а не А-я. А это значит, что в этой жизни я выбрала путь Никс. Я не предам свою Богиню и не уступлю тебе, Калона!

Выкрикнув последние слова, я сделала шаг назад – и, сорвавшись с крыши дворца, полетела прямо на видневшийся далеко-далеко внизу скалистый берег.

Даже сквозь свой последний крик я слышала, как Калона громко зовет меня по имени.

ГЛАВА 13

Зои

Я сидела на кровати и орала так, словно кто-то высыпал мне на голову целый мешок пауков. В ушах у меня звенело от собственного визга, и еще я так дрожала, что мне казалось, будто меня вот-вот вырвет прямо на кровать.

Не знаю, сколько времени прошло, прежде чем я поняла, что ору не одна. Я до боли в глазах всмотрелась в темноту и резко замолчала, судорожно глотая ртом воздух и пытаясь успокоиться. Где я? На дне моря? Разбилась в лепешку о прибрежные камни?

Нет… нет! Я в аббатстве бенедиктинок… в комнате номер тринадцать, где меня поселили вместе с Афродитой… которая сидит напротив меня и орет, как полоумная.

– Афродита! – закричала я, перекрикивая ее визг. – Прекрати! Это я. Все в порядке.

Визг оборвался, но Афродита продолжала дышать короткими всхлипывающими вдохами.

– Свет! Свет! – прохрипела она так, словно все еще была в Царстве Кошмаров. – Мне нужен свет! Я хочу видеть!

– Ладно, ладно. Только успокойся. – Вспомнив о свече, стоявшей между нами, я неловко пошарила рукой по столу и нащупала зажигалку.

Чтобы справиться с дрожью и зажечь свечу, мне пришлось схватить себя левой рукой за правое запястье. Теплый свет озарил смертельно-белое лицо Афродиты и ее безумные, налитые кровью, глаза.

– Великая Никс! Твои глаза!

– Да знаю! Знаю! Черт, черт, черт! Я ничего не вижу! Я ослепла, – рыдала она, тряся головой.

– Не волнуйся, только не волнуйся, так уже было в прошлый раз. Сейчас я принесу тебе мокрое полотенце, дам воды, как тогда, и ты… – Слова застыли у меня в горле, когда до меня, наконец, дошло, что все это означает. Парализованная страхом, я застыла между кроватью и раковиной. – У тебя снова было видение, да?

Афродита ничего не ответила. Она просто уткнулась лицом в руки и закивала, не переставая рыдать.

– Все хорошо. Все будет хорошо, – повторяла я, как заведенная. Сбросив оцепенение, я бросилась к раковине, схватила полотенце для рук, намочила его холодной водой и наполнила водой из-под крана стакан. Потом подбежала к Афродите.

Она сидела на краешке своей кровати, закрыв лицо руками. Сев рядом, я взбила ее подушки и забормотала:

– Вот, выпей скорее. А потом откинься назад, я положу тебе на глаза мокрое полотенце.

Афродита оторвала руки от лица и не глядя протянула руку за стаканом. Я бережно вложила стакан в ее руку и молча смотрела, как она жадно пьет.

– Попозже я дам тебе еще. А сейчас ложись и закрой глаза.

Афродита послушно откинулась на подушки и уставилась на меня невидящими красными глазами. Выглядела она просто ужасно. Ее налитые кровью белки глаз жутко выделялись на мертвенно-бледном лице.

– Я вижу твой силуэт, совсем чуть-чуть, – еле слышно произнесла она. – Но ты вся красная, как будто в крови, – Афродита снова затряслась от рыданий.

– Я не в крови. Со мной все в порядке. Такое уже было раньше, помнишь? Ты тогда полежала с закрытыми глазами, отдохнула, и все прошло. И сейчас пройдет, не волнуйся.

– Я помню. Но не помню, чтобы это было так ужасно.

Она закрыла глаза, а я сложила мокрое полотенце, осторожно положила его ей на лицо и соврала:

– Да было точно так же, я же видела!

Ее дрожащие руки взлетели вверх, ощупали полотенце, и снова бессильно упали. Я вернулась к раковине и наполнила стакан. Посмотрев в зеркало на бессильно застывшую Ясновидящую, я спросила:

– Это было страшное видение?

Бескровные губы Афродиты задрожали, как у ребенка. Она судорожно вздохнула и прошептала:

– Да.

Я вернулась к кровати.

– Хочешь еще воды?

Она кивнула.

– Такое впечатление, будто я пробежала марафон по пустыне. Разумеется, я никогда в жизни не делала ничего подобного. И не собираюсь делать. От бега потеют, а это так непривлекательно!

Обрадованная тем, что Афродита явно приходит в себя, я с улыбкой вложила ей в руку стакан. Потом села рядом на кровать и стала ждать.

– Я чувствую, что ты на меня смотришь, – пробурчала она.

– Извини. Постараюсь тебя не беспокоить, – вздохнула я и, помолчав, спросила: – Может, позвать Дария? Или Дэмьена? Или обоих?

– Нет! – поспешно ответила Афродита. Я видела, как она несколько раз судорожно сглотнула, а потом, немного успокоившись, добавила: – Не уходи никуда, ладно? Я не хочу оставаться одна – по крайней мере, теперь, когда я ничего не вижу.

– Конечно, я просто не подумала. Я никуда не уйду. Не хочешь рассказать мне о своем видении?

– Не хочу, но, видимо, придется. Я видела семерых вампирш. Вид у них был очень важный – большие шишки, все, как одна, Верховные жрицы. Они были в каком-то по-настоящему шикарном месте. Благородные старые деньги и никакого нуворишского шика, от которого за милю разит тугим кошельком и неистребимым дурновкусием. – Я выразительно закатила глаза, но Афродита, к сожалению, этого не увидела. – Сначала я даже не поняла, что это видение. Я думала, сон. Я смотрела на важных вампирш, сидевших на похожих на троны стульях с высокими спинками, и ждала, что сейчас произойдет что-нибудь невероятное, такое, что бывает только во сне. Ну, например, Джастин Тимберлейк выскочит из-за портьеры и покажет мне крутой стриптиз, напевая «Sexy back».

– Классный сон, – искренне оценила я. – Джастин нереально крутой, хотя и начал стареть.

– Остынь. У тебя и так слишком много парней, чтобы видеть сны о Джастине Тимберлейке. Оставь его мне. Короче, я жестоко обломалась. Никто из вампирш не превратился в Джастина и раздеваться тоже никто не спешил. Но не успела я удивиться, как все стало более, чем очевидно, потому что в зал вошла Неферет.

– Неферет!

– Вот именно. С ней был Калона. Неферет говорила, но вампирши слушали ее вполуха, потому что пялились на Калону.

Я не стала уточнять, что прекрасно их понимаю.

– Неферет толкнула длинную речь, но это была такая адская фигня, что я половину пропустила мимо ушей. Она говорила, что все должны принять перемены, которые принес с собой Эреб, двигаться вперед, оставить прошлое, смотреть в будущее и тому подобное бла-бла-бла.

– Эреб! – снова перебила я. – Она все еще называет Калону Эребом?

– Да, а себя она называла воплощением Никс на земле, для простоты просто Никс. Но я поняла не все из того, что она сказала, потому что начала гореть.

– Гореть? Ты загорелась?

– Вообще-то все было сложнее. Загорелась не я сама, а некоторые из сидевших за столом вампиров. Это было так странно – самое странное видение, из всех, какие я только видела, а видела я немало… Одна часть меня продолжала наблюдать за тем, как Неферет убеждает семерых вампирш, а другая в это же самое время выходила из комнаты вместе с этими же вампиршами. Один за другим они вставали из-за стола и удалялись. Я точно знала, что не все поверили словам Неферет, и я была с теми, кто не поверил. А потом они загорелись.

– Просто вспыхнули?

– Да, но это было очень странно. Стоило им подумать что-то плохое о Неферет, как они тут же вспыхивали, словно факелы, но при этом оказывались посреди поля. А там горели не только они. – Афродита замолчала и жадно осушила оставшуюся в стакане воду. – С ними горела еще куча народу – люди, вампиры и недолетки. И все они находились на огромном пространстве, которое тянулось во все стороны, до самого края этого чертового мира!

– Ч-что?

– Что слышала. Это было ужасно. Понимаешь, у меня ведь никогда не было видений о гибели вампиров. Если не считать видений о твоей смерти, но ты всего лишь недолетка, поэтому не считаешься.

Я снова напрасно потратила силы, изображая крайнее возмущение, ведь Афродита ничего не видела.

– Ты узнала кого-нибудь, кроме горящих вампиров? Неферет и Калона тоже там были?

На это раз Афродита ответила не сразу. Потом подняла руку, сняла с лица влажное полотенце и поморгала. Я сразу заметила, что краснота уже начала уходить из ее глаз. Афродита моргнула еще раз и, сощурившись, уставилась на меня.

– Мне лучше. Я тебя почти вижу. Короче, слушай, чем дело кончилось. Там был Калона, а Неферет нет. Вместо нее была ты. Ты, Зои, была с Калоной. Он тебя лапал, и тебе это нравилось. Вы целовались взасос и мурлыкали от удовольствия. Честно тебе скажу, зрелище было не самое приятное, особенно на фоне целого поля горящих заживо людей. Но самое главное, мне было совершенно очевидно – на этот раз мир погиб из-за того, что ты уступила Калоне.

Дрожащей рукой я провела по лбу, словно хотела прогнать из своего сознания воспоминание об А-е, таявшей в объятиях Калоны.

– Я никогда ему не уступлю.

– Ладно, сейчас я скажу тебе одну очень неприятную вещь. Поверь, я говорю это не потому, что стерва – по крайней мере, на этот раз не поэтому.

– Давай без вступлений. Говори.

– Ты – реинкарнация А-и.

– Мне казалось, мы уже выяснили это, – ответила я гораздо резче, чем мне хотелось бы.

Афродита упреждающе подняла руку.

– Остынь. Я ни в чем тебя не обвиняю. Просто та древняя черокская девчонка, душа которой в тебя переселилась, была создана, чтобы любить Калону. Правильно?

– Да, но я хочу, чтобы ты поняла одну простую вещь. Я – не она, – отчеканила я, выделяя каждое слово.

– Я сказала – остынь, Зои. Все это я знаю. Но я знаю еще кое-что. Тебя влечет к Калоне гораздо сильнее, чем ты можешь признаться в этом всем нам или даже самой себе. Совсем недавно ты грохнулась в обморок от одного воспоминания об А-е. Могу себе представить, каким было это воспоминание! Что если ты не сможешь контролировать чувства к Калоне, намертво впечатанные в твою душу?

– Полагаешь, я об этом не думала? Черт возьми, Афродита, я и так держусь подальше от Калоны! – в отчаянии заорала я. – Я вообще к нему не приближаюсь. И я больше никогда к нему не подойду, так что твое видение не сбудется. Точка.

– Все не так просто. Видение, в котором я видела вас вместе, было не единственным. Честно говоря, сейчас, когда я думаю об этом, то мне все больше кажется, что сегодняшнее видение похоже на те два уродских кошмара, в которых я видела твою смерть. Помнишь? В одном тебе распороли глотку и оторвали голову, а в другом я вместе с тобой утонула. Богиня, я живу в постоянном стрессе!

– Я помню, помню. Ты же мне рассказывала.

– При этом я пережила обе твои смерти, как свои собственные. Думаешь, это было приятно?

– Будь лапочкой, просто расскажи о последнем видении.

Афродита мученически закатила глаза, но продолжила:

– Видение распалось на несколько, как в тот раз, когда я видела сразу две твои смерти. В первом видении ты страстно целовалась и обжималась с Калоной, но при этом я чувствовала боль.

– Ну конечно, ведь ты же горела, – перебила я, раздраженная тем, что она не может рассказывать, не отвлекаясь на ничего не значащие подробности.

– Зои, ты не могла бы заткнуться и выслушать, что тебе говорят? Нет, это была другая боль. Я совершенно уверена, что она исходила не от сгоравших людей. Там был кто-то еще, но этот кто-то очень мучился, потому что его заставляли делать нечто невыносимое.

– Заставляли? – пролепетала я, чувствуя ледяной холод в желудке.

– Да. Это было мерзко. Но слушай дальше. Сначала горели люди, я терзалась их болью и все такое, а ты обжималась с падшим ангелом. Но потом все изменилось. Наверное, это был другой день – и другое место. Люди продолжали гореть, и я по-прежнему умирала от боли, но ты повела себя иначе. Вместо того чтобы целоваться с Калоной, ты вырвалась из его объятий и отошла в сторону. Но недалеко. Он шагнул к тебе, и тогда ты сказала ему что-то, и это все изменило .

– Как это?

– Ты убила его, и огонь погас.

– Я убила Калону?!

– Да. По крайней мере, мне так показалось.

– Но какие слова могут обладать такой силой?

– Не знаю, – пожала плечами Афродита. – Я не расслышала. Я видела сгоравших заживо людей и чувствовала чью-то боль, поэтому мне было не до твоих изречений.

– Но ты уверена, что Калона умер? Ведь он же бессмертный!

– Мне так показалось. Твои слова развеяли его по ветру.

– Он исчез?

– Скорее, взорвался. Или типа того. Мне трудно это описать, ведь я корчилась в пламени, но увидела, как он вдруг ослепительно вспыхнул. Честно говоря, я не разглядела, что именно с ним случилось. Но он точно исчез, и когда это случилось, огонь сразу погас, и все опять стало нормально.

– Это все?

– Нет. Еще ты плакала.

– Что?

– Ты убила Калону и рыдала. Навзрыд, просто вся соплями исходилась. Но тут видение закончилось, а я очнулась с дикой головной болью и горящими глазами. Да, и еще ты орала, как полоумная. – Афродита посмотрела на меня долгим вопросительным взглядом. – Кстати, с какого перепугу ты так орала?

– Кошмар приснился.

– Опять Калона?

– Я не хочу об этом говорить.

– Мне очень жаль, но придется, Зои. Я видела, как мир корчился в огне, пока вы с Калоной развлекались. Мне это совсем не понравилось.

– Этого не случится, – твердо ответила я. – Ты сама сказала, что видела, как я его убила.

– Что тебе приснилось? – настойчиво повторила Афродита.

– Калона предложил мне власть над миром. Сказал, что вернет мир в прошлое, предложил перейти на его сторону и все такое. Я сказала нет – нет, нет, нет! И тогда он сказал, что сожжет… О Богиня! Как же я сразу не догадалась? Ты сказала, что люди горели на поле? Это было пшеничное поле, да?

– Я не Стиви Рей, чтобы разбираться во всякой деревенской ерунде, – скривилась Афродита. – Для меня все поля выглядят одинаково.

– Он сказал, что отделит зерна от плевел и сожжет плевелы, – выдавила я, чувствуя, как железные клещи сжимают грудь.

– Что такое плевелы?

– Точно не знаю, но мне кажется, это тоже растет на поле. Ты лучше вспомни, как выглядело это горящее поле? Какое оно было – золотое, поросшее высокими желтыми колосками, или зеленое, как сено, кукуруза или прочая зелень?

– Желтое. Растения были высокие. И густые. Наверное, это и есть пшеница?

– Выходит, все, чем угрожал мне Калона во сне, сбылось наяву в твоем видении?

– За исключением того, что в твоем сне ты не трахалась с Калоной. Или все-таки трахалась?

– Нет, черт тебя возьми! Я бросилась с края утеса, поэтому так орала!

Красные глаза Афродита расширились от изумления.

– Правда, что ли? Прямо таки сиганула с утеса?

– Точнее сказать, с крыши дворца, но дворец стоял на вершине утеса.

– Звучит погано.

– Ничего страшнее со мной никогда в жизни не случалось, но остаться с ним было еще страшнее. – Я содрогнулась, вспомнив ласки Калоны и жуткое, рождающееся из самой глубины души желание, которое они во мне пробуждали. – Мне пришлось, чтобы спастись от него.

– Думаю, в следующий раз тебе следует придумать что-нибудь получше.

– Что?

– Прекрати витать в облаках, Зои! Я видела, как Калона захватил власть над всем миром. Он сжигал в огне людей, недолеток и вампиров. А ты остановила его. Думаю, это видение было послано мне для того, чтобы мы знали – лишь один смертный может остановить Калону. Вернее, смертная. Это ты – Зои. Ты не должна от него убегать. Тебе придется догадаться, какие слова могли уничтожить Калону, а затем ты должна прийти к нему и произнести их.

– Нет! Я к нему не пойду.

Афродита посмотрела на меня с откровенной жалостью.

– Ты должна удавить в себе А-ю и убить Калону – раз и навсегда.

«О, черт!» – только и успела подумать я, когда кто-то заколотил кулаком в дверь.