Текст книги "Неестественный свет"

Автор книги: Фиделис Морган

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 21 страниц)

Графиня ахнула, стараясь показать, какое это на нее произвело впечатление.

– Наверняка это будет внушительный собор.

– Собор! – засмеялся старик. – Это похоже на церковь не больше, чем конура моей собаки, если уж на то пошло. Напоминает скорее пирог с гусятиной, чем церковь. А эта разукрашенная дыра в центре крыши похожа на то место в корке пирога, куда кладут масло.

Графиня искоса глянула на мужчину, надеясь, что ей ничего не грозит. А вдруг этот человек сбежал из Бедлама?

– Жуткий запах, – заметила она.

– Сера, должно быть, – спокойно ответил старик. – Не так давно тут была конюшня, – продолжал он. Голова его была по-прежнему закинута, глаза не отрывались от небесного царства. – Здесь держал своих лошадей Оливер Кромвель. И тогда Бог покинул это место и больше не вернется. Это языческое капище. Не храм.

Подбежала запыхавшаяся Элпью и встала рядом с графиней.

– Девочка, видимо, ошиблась. Они не могли назначить здесь встречу сегодня вечером.

– Это почему? – отозвалась графиня, не сводя глаз со старика.

– Собор всегда запирают на ночь. Он открыт сейчас потому, что днем тут был пожар. Сгорела органная комната. Рабочие здесь только для того, чтобы все там расчистить.

– Этим и объясняется запах, – сказала графиня.

– Кара свыше, – произнес старик.

– Нет. Паяльная лампа, – ответила Элпью.

– Святой Павел. Девять. – Графиня почесала под париком. – Что еще это может значить?

– Старая церковь Святого Павла, заново перестроенная, – сказал старик. – Теперь она стоит на площади, вокруг нее ходят проститутки, но она не похожа на пирог с гусятиной.

Элпью схватила графиню за локоть и дернула в сторону.

– Я сейчас сойду с ума, мадам. Он имеет в виду церковь Святого Павла у рынка Ковент-Гарден, гораздо более удобное место для встречи с проституткой.

Сыщицы уже бежали по шатким деревянным мосткам.

– Сколько времени? – Графиня неслась во всю прыть, хватаясь для равновесия за перила.

Элпью обернулась на часы собора:

– Без десяти девять.

– Нам ни за что не успеть. – Графиня тяжело дышала. – До Ковент-Гардена мили и мили.

Элпью снова поскользнулась на той же самой луже.

– Чума на этот лед, – ругнулась она. – Может, у нас хватит мелочи на наемный экипаж?

Графиня запустила руку в карман.

– Два пенни.

– Тогда проедем хотя бы часть пути. – Элпью выскочила из западных ворот на Ладгейт-стрит и криками попыталась привлечь внимание проезжавших экипажей.

Все они, покачиваясь, проплывали мимо, как и портшезы, и частные кареты, запряженные пыхтевшими лошадьми, из ноздрей которых в морозный воздух вырывались облачка пара. Вверх и вниз по Ладгейт-стрит бежали факельщики, освещая дорогу пешеходам.

– Неудачное время! – обернувшись и глотая жгучий ветер, крикнула Элпью. – Люди возвращаются по домам после ужина.

Женщины бросились вперед, обгоняя большинство экипажей.

Спустя пять минут они уже шли по мосту через канал Флит. Под мостом неподвижно стояла темная вода.

– Замерз, – заметила Элпью.

– Я тоже, – отозвалась графиня, изрыгая клубы пара, словно пухлый морщинистый дракон в зеленой накидке.

Элпью по-прежнему махала рукой каждому проезжавшему экипажу. Внезапно один из них остановился.

– Куда вам, дамы? – наклонился к ним кучер.

– В сторону Ковент-Гардена, сколько хватит на два пенни, – сказала Элпью, помогая графине сесть в экипаж.

– До Сомерсет-Хауса! – крикнул в ответ кучер. – До стоянки экипажей.

Элпью с графиней молча сидели в темноте кареты, используя это время, чтобы привести в порядок мысли и собраться для нового рывка – вверх по Бриджес-стрит и к Ковент-Гардену.

Кучер взял у них два пенса и высадил в начале одной из улиц, ведущих к площади Ковент-Гарден.

Сыщицы припустили по улице, подобрав юбки и уворачиваясь от развеселых юнцов. В это время суток район Ковент-Гарден был наводнен людьми. Мужчины шли в таверны, публичные дома, парильни и к проституткам; женщины – либо на работу, либо с работы: актрисы, служанки из кофеен, владелицы таверн, работницы парилен и проститутки всех сортов – от тех, что оказывают услуги наскоро, стоя в дверях, до изощренных садомазохисток и содержанок.

– Фу! – пропыхтела графиня. – Посмотри на этих двух… – она указала на очень высоких, сильно накрашенных дам, – они похожи на мужчин в женской одежде.

– Так и есть, – задыхаясь, ответила Элпью. – Мне говорили, что они пользуются большим спросом.

– Тьфу! – возмутилась графиня. – Возможно, Годфри и прав. Мы погрязли в разврате.

Элпью свернула на площадь, протолкнувшись сквозь толпу мужчин, пожиравших глазами какую-то дверь.

– Что здесь происходит? – спросила графиня, двигаясь за Элпью раком, чтобы разглядеть происходящее внутри.

– Это Райский дом порки миссис Бирч. Они собираются с духом: войти – не войти…

– Порки? – Графиня остановилась. – Надо как-нибудь посетить его для нашей странички. Может, лучше послать туда Годфри, чтобы он присмотрел нам клиентуру…

Подбежав к графине, Элпью рывком привела ее в движение.

– Миледи, мы уже на три минуты опаздываем на свидание. Я слышала бой часов, когда мы высаживались из экипажа.

Ее светлость подобрала юбки и, спотыкаясь, стала продираться сквозь пьяные компании на площади.

Толпа буйной молодежи плясала вокруг центральной колонны, подбрасывая парики и безуспешно пытаясь увенчать ими шар наверху.

– Троекратное «ура» в честь Титира! – прокричали они.

В толпе шныряли, предлагая свои услуги, факельщики.

Проститутки всех видов и мастей прохаживались по площади, некоторые сидели на коновязях, другие стояли, прислонясь к огромным колоннам церкви Святого Павла.

– Фу! – наморщила нос графиня и, пробравшись мимо размалеванных девиц, рядами сидевших на ступенях церкви, спросила: – Чем это пахнет? Циветтой?

– Нет. Духами. – Элпью уже трясла ручку двери, которая проворачивалась в ее ладони.

– Это ложная дверь, дорогуша, – объяснила высокая проститутка в зеленом. Лицо ее густо покрывали весьма зловещие пятна, будто она была больна чумой в последней стадии. – За ней как раз алтарь.

– Так как же туда войти? – Элпью в нетерпении потерла пальцы.

– А никак, – отрезала проститутка. – На ночь церковь закрывается. Слишком уж удобно для нашего дела. А священнику это не нравится.

Топнув ногой, Элпью воскликнула:

– Тогда скажите, куда пойдет человек, если у него свидание у Святого Павла?

– Эй ты! Кошка драная! – Из пляшущих теней появилась еще одна проститутка. – Ты на нашей территории. Проваливай отсюда вместе со своей чумной дыркой. Ты нам все дело портишь.

Графиня выпрямилась во все свои пять футов два дюйма.

– Прошу прощения! Я леди Анастасия Эшби де ла Зуш.

– Мне плевать, что ты там подцепила, дорогуша, – проворчала девица. – Катись отсюда. И прихвати с собой эту драную кошку.

– Это моя камеристка, Элпью. Мы договорились встретиться здесь с другом моего покойного мужа…

Элпью уже засучивала рукава, готовая как следует врезать оскорбившей ее женщине. Графиня оттащила ее.

– Пойдем, Элпью, мы можем поспрашивать где-нибудь в другом месте…

Они вышли из-под портика и стали вглядываться сквозь ограду.

– Ваша светлость, – чуть не задохнулась Элпью. – Вон он! Смотрите. На церковном кладбище.

В нескольких ярдах от них, сбоку от церкви сидел на могиле, подпирая голову руками, Бо Уилсон. Один.

Пригнувшись, графиня и Элпью пробрались вдоль ограды к воротам, ведущим на кладбище с площади.

– Заперто. – Графиня покачала головой. – Что же нам делать? Смотреть отсюда? Как он туда попал?

– С другой стороны тоже есть ворота. На Бедфорд-стрит. Их не видно из-за церкви.

Сыщицы припали к воротам, прижавшись лицом к ледяным прутьям решетки и вглядываясь в темноту.

– Обдуй меня, ветерок, – с одышкой прошептала графиня. – Вот наш хлеба кусок!

Из тени в дальнем углу кладбища появилась женщина, смотревшая в сторону Бо. Высокая, стройная и грациозная, она была одета элегантно… только…

– Почему на ней маска? – прошептала графиня. – Она же не ковент-гарденская проститутка. Обрати внимание на покрой ее платья. Она благородная леди или я – голландец! – При одной этой мысли ее светлость плюнула.

– Идемте, – сказала Элпью. – Снова придется бежать, но давайте войдем с Бедфорд-стрит. Мы обежим за пару минут.

– Нет, – ответила графиня. – Одна из нас… – она кивнула в сторону Элпью, – должна остаться здесь… Следить за развитием событий. Куда идти?

Элпью дала графине указание свернуть на улицу Единорога, пройти по улице Генриетты и, повернув, пройти вдоль третьей стороны площади и выйти на Бедфорд-стрит.

Графиня исчезла в ночи.

Элпью вернулась к наблюдению. Женщина стояла неподвижно. Бо медленно встал и повернулся к ней. Сделал два шага и споткнулся.

Элпью услышала, как он вполголоса ругнулся. Ухватившись за надгробие, он удержался на ногах и нерешительно двинулся вперед.

– Элпью, жизнь моя, радость моя, мой сладкий грех, как твои дела?

Элпью резко обернулась. Это был Саймон.

– Ты пьян, Саймон. Разве ты не должен находиться на своем месте, в таверне?

– Увы, меня выгнали, Элпью. – Сморщившись, Саймон собрался заплакать.

Элпью по-прежнему пыталась рассмотреть сквозь решетку, что происходит на темном погосте.

– На слуг в тавернах всегда спрос, Саймон. Посмотри, сколько всяких забегаловок на одной только этой площади. Обойди ее. Постучи во все двери. Тебя возьмут. Ступай.

Саймон не сдвинулся с места, но лицо его разгладилось.

– Сейчас самое подходящее время. – Элпью взмахнула руками, давая понять, что ему надо идти. – Иди давай. Ступай к мамаше Лавджой в «Голову арапа». Скажи, что от меня.

Потоптавшись, Саймон наконец ушел.

Элпью устремила взор сквозь решетку, но после пылающей огнями площади кладбище показалось еще темнее. Графиня, должно быть, уже вошла на церковный двор с противоположной стороны.

Сыщица таращилась в темноту. Внезапно она услышала глухой удар, за которым последовал вскрик, похожий на полуночный вопль кота, а затем – тишина, нарушаемая лишь шорохом одежды.

Через несколько мгновений она услышала знакомую поступь ее светлости на выложенной камнем дорожке.

– Элпью! – Голос графини донесся примерно с того места, где сидел Бо. – Ты видела, что случилось? Быстро. Беги сюда.

Подобрав юбки, Элпью помчалась так, словно за ней гнался сам дьявол.

Она свернула в задние ворота к церкви и быстро побежала по переулку, ведущему к кладбищу. Кто-то, тяжело топая, бежал ей навстречу. Очутившись перед Элпью, неизвестный толкнул ее на землю.

Приподнявшись, она постаралась получше рассмотреть удалявшегося обидчика. Но было слишком темно, а он двигался слишком быстро. Не успела Элпью опомниться, как он уже свернул за угол.

Элпью с трудом поднялась и, спотыкаясь, побежала по переулку. Ворвавшись на кладбище, она услышала громкий крик. Женский.

Сыщица выругала себя за то, что не одолжила факел у кого-нибудь из факельщиков. Кругом стояла тишина, только с соседней оживленной площади доносился шум пьяного разгула.

Дойдя до церкви, Элпью стала пробираться вперед, держась как можно ближе к стене и вглядываясь в могильные камни.

Она не видела ничего, кроме надгробий. Ни Бо, ни таинственной женщины в маске, ни графини.

Остановившись, Элпью затаила дыхание и прислушалась. До нее донесся слабый всхлип.

– Миледи? – прошептала она. – Вы целы?

– Нет, – последовал ответ. – Я упала и подвернула лодыжку. Позови на помощь.

Элпью метнулась к решетке, отделявшей кладбище от Ковент-Гардена, где она совсем недавно стояла, и просунула лицо между прутьев.

– Эй, помогите! – крикнула она. – Приведите стражу! Моя госпожа пострадала.

Понадеявшись, что хотя бы один из гуляк на площади достаточно трезв, чтобы услышать ее, Элпью полезла через могилы, держа курс на причитания графини.

– Я вся промокла, – сокрушалась графиня, – попала во что-то руками, когда упала. – Ее светлость, словно черепаха, лежала на спине. – Похоже, я споткнулась о тюк тряпья, оставленный здесь каким-то дураком. – Уцепившись за соседний камень, она пыталась подняться с прихваченной морозом травы.

Элпью поддерживала ее сзади, помогая подняться, а затем сесть на ближайшую плиту.

– Вы видели эту женщину? – спросила она.

– Она ушла, прежде чем я добралась сюда, – задыхаясь, проговорила графиня. – Неверный муж Бо, я думаю, тоже. Хотя я слышала, как убегал мужчина. Шаги такие тяжелые. – Нагнувшись, она потерла лодыжку – Я больше никогда не смогу ступать на эту ногу. Будь проклята эта тьма! Ни зги не видно.

В отдалении, у входа с Бедфорд-стрит, замаячил факел, освещая две шляпы.

– Помощь идет, миледи.

Элпью оглянулась на дорожку позади себя.

– Мадам, посмотрите, что это? Неподалеку от них над травой разливалось неестественное сияние. Графиня посмотрела в ту сторону.

– Светлячки, – сказала она.

– В такой холод? – Элпью сходила за лежавшим в нескольких шагах предметом. – Это кусок ткани, мадам, но заколдованный, – осторожно произведя осмотр, сделала вывод Элпью. – Светится, словно в него вселился дьявол…

Сзади по кладбищенской дорожке к Элпью подошли два представителя власти, высоко держа свой факел.

– Где леди? – спросил мужской голос. – Я бидл Ковент-Гардена, а это мой констебль. Мы поможем ей сесть в экипаж.

Бидл в длинном плаще шагнул на траву, освещая себе дорогу факелом.

– Прошу прощения, сэр. Я оступилась и вот… – Жестом она указала на больную ногу.

– Как ваше имя? – спросил бидл тем покровительственным тоном, которым должностные лица любят разговаривать с пожилыми женщинами, и протянул руку; графиня протянула свою:

– Леди Анастасия Эшби де ла Зуш, баронесса Пендж, графиня Клэпхэмская…

Первой увидела – и ахнула – Элпью. Затем тот же путь проделали все остальные взоры. Сначала они устремились на протянутую руку графини в белой перчатке, перепачканной чем-то красным, потом – на ее запястье, где с кружевных манжет капала кровь, далее – следуя за каплями, – на лужицу крови на земле, в которой, у ног графини, лежал нож. А рядом с ножом все увидели лицо, лицо Бо Уилсона. На этом белом лице чернела на глазах повязка. Само тело распростерлось на заросшей лишайником могильной плите. Жизнь его покинула: несчастному щеголю от уха до уха перерезали горло.

Бидл с констеблем обменялись взглядами, затем оба выступили вперед, констебль принялся вытаскивать из кармана веревку.

– Мадам Аспидистра Зела Душ, или как вас там, именем короля Вильгельма я арестовываю вас по обвинению в самом тяжком преступлении, которое карается смертью, – убийстве.

Глава четвертая
Разделение

Происходит, когда смешиваемые вещества разъединяют насильственно.

Элпью не стала дожидаться, пока на запястьях графини затянут последний узел. Низко пригибаясь, чтобы остаться незамеченной, она перебегала в темноте от надгробья к надгробью, потом выскочила на улицу – и вот она уже затерялась на оживленной площади. Это вышло у нее само собой, ибо в прошлом она не раз спасалась от закона.

Тяжело дыша, она глянула через плечо, убеждаясь, что побег удался, а затем нырнула в «Голову арапа», надеясь застать там Саймона.

Надежда оправдалась. Элпью схватила Саймона за локоть.

– Мне нужно, чтобы ты проследил за констеблями, которые поведут мою госпожу…

– Но…

– … И узнал, куда ее доставят, а потом побежал к ее дому на Джермен-стрит и передал бы эту новость Годфри.

– Но я жду, когда меня примет мадам Лав-джой…

Взяв его за подбородок, Элпью пристально посмотрела ему в глаза.

– Это вопрос жизни и смерти, Саймон. – Она уже довела его до двери и теперь вытолкнула на улицу. – Ступай. Бегом. Они пойдут по Бедфорд-стрит. Вперед!

Она поторопила парня хлопком в ладоши и, когда он скрылся во тьме, тяжело опустилась на тротуар.

Что же делать? Какое чертовское невезение! Ночной кошмар наяву.

За убийство есть только одно наказание – смерть. Как графиня сможет доказать, что не она убила этого несчастного, красивого Бо Уилсона?

Элпью глубоко вздохнула и вскочила на ноги, потому что над ней угрожающе нависли двое пьяных.

Она пересекла площадь, со всех сторон ее толкали мужчины, выбиравшие себе проституток. Элпью шла, опустив глаза на тот случай, если бидл или его люди все еще высматривают ее.

Проститутки! Маска – вот что ей нужно, тогда она обретет хотя бы относительную безопасность.

– Ах! – воскликнула она на ухо ближайшей профессионалке. – Посмотри туда! – Она указала на мужчину, которого никогда раньше не видела. – Мой хозяин. Ищет шлюху.

Проститутка глянула на мужчину.

– Если он увидит меня, то даст деру – подумает, что я все расскажу мадам… – Элпью посмотрела на женщину. – Что мне делать?

Мужчина как раз смотрел на ее собеседницу. Отвернувшись, Элпью закрыла лицо руками.

– Помоги мне! Как мне выбраться отсюда незамеченной?

Проститутка, видя, что сейчас потеряет клиента, еще даже и не заполучив его, отвязала маску, болтавшуюся у нее на поясе, и сунула Элпью.

– Убирайся отсюда, – прошипела она. – Ты мне все дело портишь.

Прижав маску к лицу, Элпью кинулась прочь из-под портика, пока мужчина проталкивался вперед, чтобы договориться об удовольствии на скорую руку. Элпью пробралась вдоль ограды и сквозь глазные прорези маски стала наблюдать за происходящим на кладбище. В дрожащем свете пламени там передвигалось несколько стражников в сопровождении факельщиков. Крепкого вида мужчины завернули тело Бо в кусок парусины, собираясь уносить.

Сторож читал по мятому клочку бумаги:

– Тело следует доставить…

Вне всякого сомнения, его отнесут жене.

– …в Чейл-хаус, Эйнджел-Корт… Да, его домашний адрес.

– А куда это? – натужно спросил один из носильщиков, принимая на себя вес тела.

– В один из красивых особняков между Лад-гейт-хилл и Олд-Бейли, – ответил его товарищ

При словах «Олд-Бейли» Элпью поежилась. Бо Уилсон мертв, а руки графини перепачканы его кровью. Убийство. Карается смертной казнью. – Повезло, что в кармане у него нашелся этот рецепт, – сказал сторож, отбрасывая клочок бумаги. – Только подумать – «галлон старой мочи»… Зачем такому хорошо одетому господину ее покупать? – Он многозначительно посмотрел на мужчин. – Чем только люди не занимаются. – Почесал в промежности, потом поднял руку. – Каждому свое, как я говорю. Вперед! – приказал он, и маленькая процессия тронулась в путь.

Подождав, пока последний факел вынесли на Бедфорд-стрит, Элпью вернулась на опустевшее кладбище.

Низко наклонившись, она осматривала траву. Подняла и спрятала в карман рецепт, потом присела на могильную плиту, на которой сидела графиня.

Необходимо хорошенько обдумать происходящее.

Дело первейшей важности – освободить графиню. Элпью прекрасно знала, что собой представляет судебная система, и понимала – без денег у ее светлости нет ни малейшего шанса.

Единственный верный способ вызволить ее – найти того, кто действительно убил Бо Уилсона.

Так что же она о нем знала?

Во-первых, у него была жена. Жена, которая ему не доверяла, подозревая в неверности. Жена, которая пожелала, если вина его будет доказана, чтобы он ушел… И никогда больше не вернулся. Жена, обладающая поразительным темпераментом. В конце концов, не она ли угрожала перерезать Элпью горло? И теперь кто-то проделал это с ее мужем.

Что еще? Что о Бо? Он был на редкость жизнерадостным человеком, дружелюбным и приветливым с окружающими; любил отвратительную французскую еду; ходил очень быстро, широким шагом; посещал лекции в Королевском обществе; за те сутки, что они следили за ним, у него было два таинственных свидания. В первый раз его с завязанными глазами увезли в лодке по Темзе, а во второй, также с завязанными глазами, отправили на тот свет.

Возвращаясь домой после таинственного путешествия на лодке, он казался беспечным, даже подошел к графине поболтать о лекции, состоявшейся накануне в Королевском обществе. В театре он тоже выглядел спокойным и собранным. Не напуганным. Посмотрел первое действие и ушел в антракте, но в этом не было ничего удивительного, многие приходят посмотреть второе действие в другой день или вообще не приходят, если им не понравилось первое. Продавщица апельсинов, передавшая ему записку, засунутую под кожуру апельсина, ничего странного в этом не усмотрела. Обычное дело.

А что она знает о связанных с Бо людях?

Начать с его подозрительной жены. Элпью ни капли ей не доверяла. Всем известно, что большинство убийств совершается внутри семей.

В местах, где бывал Бо, Элпью часто видела головореза с бычьей шеей. Он зашел в «Амстердамскую кофейню», но вышел довольно быстро – поесть он бы не успел. Наверняка именно его силуэт она видела и на причале Дорсетского парка. Она не разглядела толком, но, скорей всего, мужчина, толкнувший ее сегодня вечером, – тоже был он. Лицо Элпью под маской вспотело. Подняв маску, она полезла втсарман за платком.

Достала его, и перед ней разлился странный свет. Это был тот заколдованный, светящийся платок, который она подобрала, прежде чем они с графиней обнаружили тело Бо. Она сунула квадратный кусок ткани в карман и покинула кладбище.

Зайдя на Стрэнде в ярко освещенную закусочную, Элпью рассмотрела рецепт Бо. Он был выписан в аптеке напротив его дома. При ближайшем рассмотрении это оказался не рецепт, а неоплаченный счет. Внизу неразборчивым почерком было нацарапано: «Прошу срочно оплатить». Бо купил один галлон старой мочи, под этой строчкой значился ряд непостижимых символов.

Элпью перевернула листок. На обороте счета были неуклюже выведены два слова. «Alles Mist!»

Что бы это могло значить?

Сложив счет, сыщица засунула его в ложбинку между грудей – самое надежное из известных ей мест; должны же быть преимущества и в обладании большой грудью!

Она вдруг ощутила, насколько устала – все кости ломило от холода и изнеможения. Но спать было некогда. Она поспешно покинула таверну и побежала по Стрэнду. Ей захотелось увидеть, как миссис Уилсон примет весть о смерти мужа.

Парни эти понесут тело не спеша. Сначала они зайдут в участок и пошлют за повозкой, затем уложат тело понадежней, впрягут пони и двинутся на восток. Учитывая особый характер своего груза, они также станут избегать центральных улиц, удлиняя тем самым свое путешествие. Без сомнения, по дороге они раза два остановятся, чтобы подкрепиться кружкой-другой пива. Элпью понимала, что окажется на месте раньше их, если не станет мешкать.

Приладив маску, она зашагала в направлении Ладгейт-хилл.

По пути она думала о графине. Сомнений нет, мирового судью подняли с постели, и он уже отдал какому-нибудь тюремному надзирателю письменный приказ держать ее под стражей, пока не назначат суд. Иногда на это уходит несколько месяцев. Иногда все завершается в течение недели.

Когда она добралась до Эйнджел-Корта, дом Уилсонов был погружен во тьму. Элпью притаилась в тени у входа в аптеку и стала ждать.

Закрыв глаза, она время от времени погружалась в дрему. Поэтому и не смогла бы сказать, в котором часу крепкие помощники констебля с грохотом подвезли к дверям тело Бо Уилсона. Бидл успел, по-видимому, благополучно водворить ее светлость в тюрьму и явился с ними, чтобы сообщить новость миссис Уилсон.

Он три раза постучал в дверь.

Через минуту или две Элпью увидела, как вниз по главной лестнице движется дрожащий огонек свечи. Служанка, решила она.

Послышался звук отодвигаемых засовов, и дверь приоткрылась. Сторож прошептал несколько слов, и служанка захлопнула дверь. Элпью смотрела, как свеча поднимается. Через какое-то время на верхней площадке зажглись еще свечи, и Элпью разглядела быстро спускавшийся вниз женский силуэт. Снова отворилась парадная дверь.

Элпью была хорошо видна хозяйка дома, освещенная факелами доставивших тело людей. Бидл угодливо поклонился и пробормотал несколько слов. Несколько секунд лицо миссис Уилсон оставалось неподвижным, затем ее взгляд метнулся к повозке с телом Бо.

Лицо женщины исказилось, словно она вот-вот закричит, но она молча сбежала к повозке и, вскарабкавшись на нее, сдернула парусину, укрывавшую останки ее мужа. Резкий рывок заставил тело Бо шевельнуться, его голова скатилась набок. Свесившаяся с повозки рука раскачивалась на фоне колеса, как маятник.

– Видите, он не умер, – сказала миссис Уилсон, кладя его голову себе на колени и целуя в губы. – Он просто замерз. – Она взяла в ладони другую его руку и принялась растирать. – Просто замерз.

Она подняла глаза на мужчин.

– Вы свободны. Спасибо, что привезли его домой. Теперь можете идти.

Бидл протянул руку к обезумевшей женщине, но она закричала, отпихивая его:

– Идите, идите, идите. Вы здесь не нужны. Голова Бо запрокинулась, явив во всей красе смертельную рану: нож практически отделил голову от тела. Миссис Уилсон глянула вниз и наконец осознала реальность – тяжелая голова покачивалась, держась всего лишь на позвоночнике и лоскутке кожи, – и заголосила.

На улицу выскочили служанки и лакей. Бидл сказал им несколько слов, и женщины, ласково приговаривая, убедили вдову спуститься с повозки и увели в дом.

– Я пошлю за врачом, – сообщил бидлу лакей. Слуги тем временем вносили тело Бо в дом.

– Мне придется с ней поговорить, – пропыхтел бидл. – Это убийство, и мы должны поговорить с ней. Мировой судья уже предъявил злодейке обвинение и посадил ее под замок…

– Приходите утром, – сказал лакей. – Я должен помочь своей госпоже.

Тело внесли, и Элпью увидела, как его положили на стол в столовой. Лакеи, возчики, рассыльные топтались, освещаемые неверным светом единственной тонкой восковой свечи. Суетился, зажигая подсвечники и люстры, камердинер Бо, а лакей вернулся в дом и захлопнул за собой дверь.

– Даже выпить не предложили, – проворчал бидл, – и это за все наши старания.

Мужчины со своей повозкой загрохотали вниз по Ладгейт-хилл.

Перейдя дорогу, Элпью подобралась к дому Уилсонов. Реакция миссис Уилсон, без сомнения, казалась вполне искренней, но было бы интересно узнать, что думает по поводу безвременной кончины своего хозяина домашняя прислуга.

Столовая теперь была залита светом, но никто не подумал задернуть шторы. Спрятав лицо за черной маской, Элпью, которую от комнаты отделяло только оконное стекло, прекрасно видела и слышала все, что там происходило.

– Получил, нечего сказать! – воскликнул камердинер. – Как основательно с ним расправились!

– А вырядился-то как – всегда так одевается для своих таинственных отлучек… – Это сказал другой слуга.

– Может, какой рогоносец решил проучить нашего покойного хозяина.

Мужчины невесело усмехнулись.

– Но он все же хорошо к нам относился… – расплакалась старая женщина, наверное, кухарка.

– Поди принеси из кухни воды, Абигайль, – велел камердинер. – Надо его обмыть.

Плачущая старуха ушла, и Элпью постаралась теснее прижаться к стеклу.

Мужчины заговорили между собой.

– Мадам знала, – сказал кучер, указывая пальцем на потолок. – Она наняла кого-то за ним следить. Я ее туда возил. В Сент-Джеймс.

Они замолчали, когда, распахнув дверь, в комнату вбежала молоденькая служанка. Кинувшись к столу и увидев жалкие останки Бо, девушка вскрикнула и бросилась на труп, сжимая ладонями лицо хозяина.

– Ах, сука! – провыла она. – Это все она сделала. Я знала, что она это сделает.

Камердинер оттащил девушку от Бо.

– Бетти, уходи. – Показав на потолок и покачав головой, он тихо добавил: – Не сейчас.

Обратив к нему перепачканное кровью Бо лицо, Бетти набросилась на слугу.

– Иди к черту, предатель! – Она снова повернулась к телу хозяина. – Дайте только мне до нее добраться. Я и ее прикончу за то, что она его убила. – Она нежно погладила Бо по мертвенно-бледной щеке. – Я отомщу за вас, сэр. Вы знаете, что отомщу.

Элпью осознала, что уже минуту или две не дышит, и с жадностью глотнула воздуху. Вот где страсти-то, не то что этот гнусный театр.

Слуги как один повернулись к окну. Элпью отпрянула в тень, повернулась и быстро зашагала прочь, как раз когда лакей задернул шторы.

– Я требую немедленного освобождения, – громко протестовала графиня. – Вы можете считать меня старой глупой дурой, которую ничего не стоит обмануть, но я знаю свои права.

Ее светлость кричала сквозь решетку, ни к кому конкретно не обращаясь. Она сидела в камере в тюрьме Чаринг-Кросс. Надзиратель принял ее неохотно и теперь вернулся в свою постель.

– Это ошибка. Зачем мне убивать этого человека? Он был источником моего заработка, – прохрипела графиня. Если она продолжит в том же духе, голос у нее пропадет еще до утра, по крайней мере надзиратель на это надеялся.

Графиня издала еще один душераздирающий вопль и привалилась к грязной тюремной стене.

Долговая тюрьма – это одно, а сидеть по обвинению в убийстве – совсем другое. Графиня знала, как это бывает: обвиняемый предстает перед судьей и присяжными, которым достаточно сказать, что это он совершил убийство, и в силу закона его признают виновным в содеянном. Конечно, дорогой адвокат может вызволить даже настоящего убийцу. Но в большинстве случаев суд плюет на презумпцию невиновности, руководствуясь простой формулой: «Виновен, пока не доказано обратное».

А как ей доказать, что она невиновна? На руках ее была кровь этого человека, а орудие убийства и тело лежали у ног.

Она выругалась, вспомнив Элпью. Так удрать! Покинуть ее в беде.

Вероятно, она уже никогда больше не увидит эту мерзавку.

Однако как же передать на волю весточку? Как найти помощь?

– Миледи?

Услышав хриплый шепот, она сразу же узнала голос Годфри. Он, похоже, доносился из-за вентиляционной решетки, находившейся на уровне пола, так что графине пришлось встать на четвереньки, чтобы ответить.

– Годфри? Это я. Меня арестовали за убийство. Это ошибка, но мне нужна помощь.

– Помощь стоит денег, мадам, – проворчал Годфри. – А у нас нет ни гроша.

У графини закружилась голова.

– Обратись к Кью, – сказала она. – Придумай, что мы с Элпью раскапываем для них огромный скандал. Грандиозный. Политический. В высшем свете. Все что угодно. Пусть это прозвучит эффектно. – Годфри не ответил. – Кстати, где Элпью?

– Не видал ее, мадам. Но она прислала какого-то мальчишку, который сказал мне, что вас засадили сюда.

Ее светлость до некоторой степени пересмотрела свое мнение об Элпью.

– Попроси ее, когда увидишь, вызволить меня отсюда. И предупреди, чтобы сидела тихо. Я подслушала их разговор. Ее ищут как сообщницу. Если ее поймают, это будет катастрофой для нас обеих.

Годфри снова тихонько заворчал.

– А пока мне нужна книга, – просипела графиня. – Это очень для меня важно. Такая большая, коричневая, подложена вместо ножки подо что-то из мебели на кухне.

– Не очень-то здесь светло для чтения, мадам, если вас интересует мое мнение.

– Вообще-то не интересует, Годфри. Эта книга может оказаться моим спасением.

– Не думаю, чтобы книга…

– Думать не твое дело, Годфри, – сказала графиня. – Просто принеси мне эту книгу.

Элпью проделала обратный путь на Джермен-стрит за рекордно короткое время.

Ну и денек! И завтра она будет очень занята. Надо найти того, кто убил Бо, и таким образом освободить графиню. Только вот с чего же начать? В кармане у нее лежит счет от аптекаря. Можно навестить его, это сослужит ей двойную службу, так как даст возможность понаблюдать, что происходит в Чейл-хаусе.