Текст книги "Неестественный свет"

Автор книги: Фиделис Морган

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 21 страниц)

– Это ведь понтёр, да? – Сэр Питер подкручивал кончики усов. – Там, откуда он пришел, таких много.

– Сначала яблоко, – вздохнула графиня, – теперь «Безнравственность и богохульство на английской сцене» Джереми Колльера. Бедный мистер Ньютон – все время получает по голове.

– Мистер Ньютон? – ахнула Элпью, подбегая с полной чашкой воды. – Мистер Исаак Ньютон?

– Мой сосед, – кивнула графиня. – И это первый раз, когда он оказал мне честь, нанеся визит. – Она протянула руку, чтобы Элпью помогла ей подняться. – Думаю, Питер, дорогой, что я на минутку исчезну. У меня нет никакого желания ссориться со своими соседями. Ты втравил меня в это безобразие. Ты и расхлебывай.

Веки Ньютона дрогнули. Элпью подала ему воду, сгорая от желания подать и уравнение Бо.

– Не волнуйся, – с улыбкой промолвил сэр Питер. – Он не долго останется твоим соседом.

– Почему? – прошипела графиня. – Он переезжает?

– Нет, мы, – ответил сэр Питер.

Графиня грозно вскинула кулак. Сэр Питер пригнулся.

– Не волнуйся, женушка. Мы получим хороший куш.

– Меня не интересует хороший куш, – шипела ее светлость. – Я хочу сохранить милые моему сердцу дом и очаг.

В этот момент в дверях кухни показалась дюжина голов под предводительством Годфри.

– Годфри, – рявкнул сэр Питер, хватая жену за руку, – когда ты закончишь показ, выпроводи этого ученого и встречай нас в… – он подмигнул слуге, – … новом месте.

Схватив за руку и Элпью, сэр Питер поспешно потащил женщин за собой по коридору, через вестибюль и – на Джермен-стрит.

– Я нашел дом, лучше которого в Лондоне нет! – кричал он, пока они трусили по улице. – Построен по последней моде. Можно сразу въезжать. В кухне предусмотрено все до мельчайших деталей, плита, водяной насос и вертел. Есть даже маленький ледник.

– И где мы возьмем деньги на подобный дом? – взорвалась графиня, при каждом удобном случае обмениваясь с Элпью взглядами, в которых сквозил испуг.

Они перешли дорогу и свернули на полузастроенную улицу к северу от Пикадилли. Миновали несколько необитаемых домов, несколько недостроенных, причем часть из них представляла собой всего лишь ямы, ожидавшие фундаментов. С одной стороны этой странного вида строительной площадки просматривался вдали, как обратила внимание графиня, Берлингтон-Хаус, с другой – недавно получивший свое название Девоншир-Хаус, а прямо перед ними простирались в сторону севера многие мили необработанной земли.

Сэр Питер остановился перед новеньким домом с кирпичным фасадом и отделанными шероховатым камнем углами.

– За это заплачено, жена, въезжай хоть сейчас. Комнаты обшиты панелями и покрашены, прекрасные подъемные окна, лестницы широкие, с площадками, а позади симпатичный дворик, засаженный вьющимися растениями, жасмином и другой зеленью. – Достав из кармана ключ, он отпер парадную дверь.

– Как называется это жуткое место? – поинтересовалась графиня, озирая улицу, груды строительных материалов, еще не тронутые участки, заросшие сорняками, и частично выкопанную под фундамент соседнего дома яму.

– Бонд-стрит, женушка.

– Похоже на развалины Трои.

– Уверяю тебя, что скоро она станет самой модной улицей в Лондоне.

– Чепуха! – заявила графиня, поднимаясь по ступенькам и замечая, что ни на одном доме напротив нет крыши. – Это будет, когда рак на горе свистнет.

Сэр Питер уже вошел в гулкий вестибюль.

– Как видишь, он частично обставлен. Обои по последнему слову моды, для тех, кто идет с ней в ногу.

Как только они оказались в доме, выражение лица графини переменилось, потому что внутреннее убранство и в самом деле оказалось прекрасным. Наверх из вестибюля – элегантных пропорций и с мраморным полом в черно-белую клетку – вела плавно изгибающаяся лестница. Обернувшись, ее светлость пристально посмотрела на мужа.

– И ты за это заплатил?

– Какой прок держать деньги в сундуке? Я не хочу быть самым богатым человеком на кладбище. – Он кивнул. – Все подписано, осталось поставить печати. – Затем повернулся к Элпью, желая стереть с ее лица выражение недоверия. – А для тебя, Элпью, поскольку ты все равно что дочь для моей дорогой жены, я тоже позаботился о прекрасных покоях. Верхний этаж – очень просторный, не сомневайся, – и он весь твой. И если ты не против направить свои, ах, какие легкие стопы вверх по лестнице, можешь сбегать посмотреть, маленькая изменница, пока я показываю жене наше славное новое жилище.

Графиня бродила, прикасаясь ко всему, словно желая убедиться, что это явь, а не сон.

– Но деньги? – запинаясь, пробормотала она, когда муж следом за ней вошел в столовую.

– Позволю напомнить тебе, жена, или, возможно, сообщить, поскольку, боюсь, я мог забыть это сделать, – произнес он, беря ее за руку, – что мои деловые операции, которые за последние несколько лет я провернул как в обеих Америках, так и в Индиях, сделали меня богатейшим человеком Лондона.

Они вошли в кухню, и графиня ахнула при виде открывшегося ей великолепного зрелища. Она подбежала к очагу и принялась поворачивать чугунный вертел.

– Можно зажарить целого поросенка.

– И с гарниром. Один мой большой приятель, вождь индейцев чероки, с которым я там подружился, дал мне восхитительный рецепт жареного поросенка с каштанами и яблоками, сдобренными специями. Он частенько готовил его в своем вигваме. – Сэр Питер принялся демонстрировать другие приспособления. – Воды вдоволь. Она проведена даже в столовую – там устроен маленький фонтан.

Графиня, сунув голову в очаг, исследовала многочисленные крюки – готовить можно было одновременно в нескольких котелках. Вынырнув, она побежала к печке для выпечки хлеба, которая располагалась у задней двери.

– Все будет как в прежние времена, только лучше. – Сэр Питер, подбоченясь, с усмешкой смотрел на жену, которая носилась по кухне, поглаживая утварь. – Мы сможем принимать членов королевской семьи. Представь только, какое меню смогут воплотить здесь наши слуги: утиное рагу, тушеные устрицы, отбивной кролик…

Графиня, как во сне, подхватила:

– Маринованные голуби, испанские слойки, мясной соус, суп-пюре из камбалы…

– Так что скажешь, дорогая женушка?

– Давай поднимемся наверх. – Графиня покраснела. – В спальни.

На площадке они встретили Элпью, которая постаралась взглядом взять сэра Питера на испуг. Она понимала, что все это слишком хорошо, чтобы быть правдой, и жалела, что не может догадаться, что задумал этот человек.

– А ты что скажешь, Элпью? – Сэр Питер задержался на площадке, в то время как его супруга уже бродила по главной спальне.

– Так чудесно, прямо даже не верится, сэр.

– И все это моих рук дело, не так ли? – промурлыкал он. – Ты всегда была склонна преуменьшать мои способности.

Его взгляд, казалось, призывал к возражениям, но Элпью решила промолчать.

– Ты должна заглянуть на кухню, – улыбнулся сэр Питер. – Она обустроена по последнему слову.

Это прозвучало скорее как приказ, чем предложение, поэтому Элпью вприпрыжку побежала вниз по лестнице, а сэр Питер следом за женой с важным видом прошествовал в хозяйскую опочивальню.

– Когда мы можем переехать? – спросила графиня, поглаживая атласные покрывала на немыслимо высокой кровати под балдахином.

– Как только состоится продажа дома на Джермен-стрит.

– Но я думала, – графиня наклонила голову набок, – что за все заплачено?

– За каждый кирпичик, пластинку черепицы и ступеньку. – Сэр Питер обнял графиню и поцеловал в щеку. – Но я подумал, что, имея на счету в банке дополнительную сумму, мы могли бы обзавестись каретой, слугами, и у тебя снова был бы настоящий выезд.

– О, я нисколько не возражаю. – Подняв голову, графиня обнаружила, что каждый из столбиков балдахина увенчан красивым султаном из страусовых перьев. – Почему бы нам не въехать сюда завтра?

– Это должно было стать сюрпризом, но… – Он погладил жену по парику. – На завтра я пригласил художников, они украсят нашим новым гербом все двери, включая парадную, чтобы все знали, чей это дом. Художникам для такой работы понадобится неделя или две. Мы же не хотим жить в запахе льняного масла, скипидара и олифы, а?

Графиня с улыбкой покачала головой.

– Значит, решено. Давай немного подождем и сделаем все как полагается, а, жена?

Ее светлость прижалась щекой к плечу супруга. Не выразить словами, как она была довольна.

Несколько минут, проведенных на кухне в одиночестве, Элпью потратила на то, чтобы скопировать на чистый лист бумаги уравнение из книги записей Бо. И на обратном пути на Джермен-стрит она постучала в дверь Исаака Ньютона. Спустя какое-то время он открыл, прикладывая ко лбу большой кусок говядины.

– Да! – рыкнул он.

– У меня тут одна головоломка, – сказала Элпью, всовывая листок ему в руку. – Она поставила в тупик весь Лондон – от умнейшего химика до опытнейшего аптекаря. Я подумала, может, вы…

Он сделал шаг назад.

– Вы из соседнего дома, не так ли? Из этого Бедлама, каковым является Энглси-хаус.

Элпью ничего не сказала, только протянула листок с уравнением.

– Проваливай! – заорал Ньютон и захлопнул дверь у нее перед носом.

Нисколько не испугавшись, Элпью скрестила пальцы и подсунула листок под дверь Исаака Ньютона.

Дома графиня принялась открывать буфеты и выдвигать ящики, которых не касались много лет.

– У меня нет ни баулов, ни дорожных сундуков. Как я перевезу все эти вещи в новый дом?

Сэр Питер сидел у очага, нежно сжимая бутылку бургундского и с любовью глядя на герб, красовавшийся на каминной полке.

– Не думай пока о сборах, – сказал он, вкручивая в пробку штопор. – Я пришлю для этого слуг. Сейчас тебе надо сесть у камина и выпить за это дело. – Вытащив с хлопком пробку, он наполнил до краев два бокала. – Мне следовало бы раздобыть шампанского, я знаю. Но ничего, выпьем шампанского завтра, после того как я улажу одно маленькое дельце.

Графиня стояла, почесывая в затылке и разглядывая груду предметов, вывалившихся из буфета: волчок, болванка для париков, стопка неоконченных рукописей, шахматы из черного дерева и слоновой кости, сломанная лампа.

Сэр Питер подошел к задней двери и крикнул:

– Годфри! Шевелись давай. Нам уже скоро надо быть на месте.

– Ты уходишь? – оглянулась на него графиня.

– Прости, моя любовь, но что делать – нужда заставляет. – Сэр Питер закутывался в плащ. – Мне нужно еще кое с чем разобраться и тогда…

– Но на улице темно. Все будет закрыто. Что можно делать в такой поздний час?

– Мне нужно повидаться с несколькими старыми приятелями, небольшой подхалимаж, понимаешь? Я иду в один игорный клуб, тут, за углом. Увидишь, с кем я там сведу знакомство. – Он постучал себя по носу. – Важно не что ты знаешь, а кого ты знаешь.

Увенчав свой парик касторовой шляпой, сэр Питер тщательно расправил разноцветные перья, чтобы они смотрелись как можно авантажнее.

– Тебе ни к чему волноваться, моя дорогая. Я послал Элпью за твоей подругой Пигаль. – Он щеголевато сдвинул шляпу набок. – Хотя зачем тебе нужно якшаться с этой престарелой французской греховодницей, я никогда не пойму.

Хлопнула парадная дверь и в кухню вошла Элпью, потирая руки и дуя на них.

– По-моему, весна в этом году не наступит никогда.

Сэр Питер встал перед ней в ожидании ответа. Элпью проскользнула мимо.

– Да, да. Она придет попозже. Она занята. – Внезапно остановившись, Элпью уставилась на разбросанный по полу хлам. Опустившись на колени, она стала собирать и укладывать обратно в коробку шахматные фигурки.

– А, мои старые шахматы, клянусь честью! – воскликнул сэр Питер. – Меня наградили ими за храбрость на войне, между прочим. Они принадлежали принцу Руперту Рейнскому.[67]67
  [67] Руперт – немецкий принц (1619–1682), в Англии с 1642 г., английский военачальник, племянник Якова I.


[Закрыть] Шахматы! – повторил он, произнеся это так, словно шахматы были насекомым, которое он поймал на лету. – Благородная игра королей. Ты умеешь играть, Элпью?

– Вы прекрасно знаете, что умею. – Не поднимая глаз, Элпью продолжала складывать фигурки в коробку. – Вы же сами меня и научили.

– Ну да, конечно. – Он пощекотал ей затылок. – Когда ты была практически грудным ребенком. Могу я предложить тебе партию?

– Мне казалось, вы спешите.

– Когда вернусь, дурочка.

– Я не дурочка, сэр. Могу треснуть вас доской.

Глядя на ее зад, приподнявшийся, когда она потянулась за укатившейся под буфет пешкой, сэр Питер осторожно потянул себя за кончик бороды.

– Да, ты всегда умела завершить игру. Отдаю тебе должное.

– Я часто выигрывала, сэр, если не ошибаюсь. – Элпью собрала все белые фигуры, осталось найти только три черные пешки.

– Только потому, что я тебе поддавался. Ты же была ребенком. Мне казалось несправедливым обыгрывать тебя.

Элпью кипела от злости. Она выигрывала честно, по всем правилам, и ей не терпелось повторить. Но прежде чем она успела ответить, в дверях появился Годфри – в сапогах, на плечи наброшен плащ, шляпа надвинута по самые брови.

– О, Годфри, – рассмеялась графиня, – ты похож на разбойника из театральной пьесы.

– Идем, Годфри, старый дурень, – приказал сэр Питер, беря свою шпагу и кидая ее слуге. – Вперед.

Годфри зашаркал из кухни следом за хозяином.

– Куда они идут? – спросила Элпью, с ужасом взирая на герб и решая воздержаться от комментариев.

– В какой-то игорный клуб. – Графиня проследила взгляд Элпью и посмотрела на большой герб, висевший над очагом. – Ну разве я не счастливица?

Элпью судорожно вздохнула и села рядом с графиней.

– Я к Пигаль не ходила, кстати. Просто постояла за углом, выждав достаточно времени. – Она налила себе вина. – Я подумала, мы могли бы еще раз проанализировать то, что у нас есть по делу Бо Уилсона.

Пока Элпью выкладывала содержимое своего мешка, графиня залпом допила вино.

– Почему тебя волнует вся эта чепуха, Элпью? Нам больше не нужно работать ради денег. – Она снова наполнила свой бокал. – Ты же слышала – сэру Питеру осталось завершить кое-какие дела, и мы снова станем богатыми. Больше не придется мучиться в поисках скандала в этом порочном заведении, преследовать головорезов и натыкаться на запачканные кровью платья. Мы сможем просто сидеть и наслаждаться жизнью.

– И что? – Элпью разложила перед собой бумаги и теперь затачивала перо.

– Что – и что? – Графиня смотрела на нее поверх бокала с вином.

– Сидеть и что? – Элпью убрала перочинный ножик и поставила у ног бутылочку чернил.

– Сидеть и ничего, Элпью. Просто сидеть и чувствовать себя богатыми.

– А вам никогда не приходило в голову, миледи, что будет невероятно скучно сидеть, сложа руки?

– Нет, – отрезала графиня и сделала глоток. – Мне бы это понравилось.

– Да не прошло бы и недели, как вы померли бы со скуки. – Элпью расправила на коленях листок с формулой. – В любом случае я чувствую себя обязанной если уж не Бо, то Бетти. Вы не забыли, что мы единственные, кто может передать убийц в руки правосудия? И миссис Уилсон не заслуживает петли или костра, какой бы грубой она ни была.

– Что ж, поступай как знаешь, моя милая. – Графиня налила себе еще. – А я собираюсь стать праздной дамой.

– Откуда он знает Актон? – спросила Элпью, теребя перо.

– Кто? – Графиня скидывала туфли, собираясь положить ноги на решетку очага.

– Сэр Питер.

– Мой муж? – Графиня захлопала глазами. – А он знает Актон?

Элпью кивнула.

– Он назвал его зеленым раем.

– В самом деле? Как это поэтично у него вышло. – Откинувшись в кресле, она отхлебнула из бокала. – Мне он представляется кучкой деревьев в немыслимой глухомани.

– Однако же он невысок.

– Кто?

– Сэр Питер.

– Элпью. – Графиня выпрямилась, внезапно протрезвев. – На что ты намекаешь?

– Его не было много лет… – Элпью пожала плечами. – Мы не знаем, где и чем он занимался. С тех пор как он вернулся, он проводит с вами не все время. И вы говорили, что он уходит и по ночам. – Элпью осушила свой бокал и обмакнула перо в чернила, приготовившись записывать. – А обитатели Актона рассказывают о женщине, миссис Рой, укоторой таинственный муж невысокого роста.

– Так, довольно! – Графиня с размаху поставила бокал и поднялась. – Вон из моего дома, ты, гадюка! Змея, которую я пригрела… – Слегка покачиваясь, она указала на дверь. – Ах ты, взлелеянная мной предательница, которую я вытащила из грязи…

– Но, графиня, я только…

Подхватив юбки, ее светлость погналась за Элпью вокруг стола.

– Проваливай! Вон! Иди, иди, голодай снова, одинокая и всеми забытая!

– Дорогая мадам, я…

Графиня схватила метлу и замахнулась на Элпью.

– Иди-иди, лживая проститутка.

Элпью собрала свои бумаги и выскочила из кухни.

– Прошу вас только выслушать меня, мадам… – позвала она из коридора.

– Выслушать тебя? Твои бесстыдные дерзости? Убирайся! – Графиня перешла на дребезжащий визг. – Убирайся!

Но Элпью была уже на улице. Она отправилась к Пигаль, встретившей ее с прежним радушием.

– Просто идеально, Элпью. Я умирала от желания с кем-нибудь поиграть.

Элпью содрогнулась. Она знала все о Пигаль и ее забавах.

– Я только собиралась предложить приготовить для вас ужин, герцогиня.

– D'accord, d'accord. Но только после пагтии в шахматы. Ты же умеешь?

– Сегодня вечером все хотят играть в шахматы. – Элпью обрадовалась, что герцогиня не потребовала большего. – Меня учил мастер – сэр Питер!

– Мастег обмана, ты хочешь сказать. – Шурша шелками, Пигаль проследовала в большую комнату для игр. Обезьяна испустила пронзительный крик и вскарабкалась по шторам под самый потолок, чем вызвала шумный протест попугая.

– Да, mes enfants, с нами поиггает наша по-дгужка. Ну не merveilleux?[68]68
  [68] Дети мои; чудесно (фр.).


[Закрыть] – Она уселась за мраморный стол, на котором всегда стояли огромные шахматные фигуры.

– Я вот только что разговаривала о шахматах, – сказала Элпью, двигая вперед пешку.

– С чего вдгуг? – поинтересовалась Пигаль, торопливо перекрывая дорогу белой пешке Элпью своей черной.

– Моя госпожа шарила в буфете, и оттуда вывалилась коробка с шахматами.

– Эшби! Шагила в буфете! Как необычно! Да зачем ей этто понадобилось? Для подобных дел у нее есть ты.

– Она не в себе, – пояснила Элпью, ходя конем, – потому что переезжает.

– Пегеезжает? – Пигаль тоже пошла конем. – Она лишилась гассудка? У нее же великолепный дом.

Элпью двинула по диагонали слона.

– Сэр Питер купил ей новый. Еще лучше. Мгновение поколебавшись, Пигаль тоже сходила слоном.

– Могу я узнать, где? Вегоятно, на Тоттнем-Филдз? – Пигаль назвала один из самых неприятных районов Лондона, куда свозили золу и мусор со всего города. – Или, может, этто подвал в «Эльзасе» или какой-нибудь пгитон?

– На Бонд-стрит, – ответила Элпью, вводя в игру новую пешку.

Несколько ходов были сделаны в молчании. Потом Пигаль забормотала себе под нос какие-то французские ругательства, и это натолкнуло Элпью на мысль.

– Вы знаете, что означает фраза «Alles Mist»?

– Никогда не слышала. – Пигаль посмотрела на партнершу, пожала плечами и снова уставилась на доску. – Похоже на немецкий. Этто кличка скаковой лошади?

Элпью «съела» одну из черных пешек.

– Вы иггаете стгатегически, мадемуазель, – заметила Пигаль, уводя одну из своих пешек от белой королевы. – Кстати, на Бонд-стгит нельзя купить дом.

– Похоже, сэру Питеру это удалось. – Делая ход, Элпью посмотрела на Пигаль. – Я его видела. Он великолепен. Настоящий дворец.

– Котогый из домов? – спросила Пигаль, забирая коня Элпью.

– Один из трех законченных. – Взгляд Элпью метался с фигур на Пигаль. – Синяя парадная дверь.

– Синяя пагадная двегь? Но он же пгинадлежит сэгу Клодесэти Суиннегтону.

– Может, он его продает?

– Au contrair, ma petite.[69]69
  [69] Напротив, детка (фр.).


[Закрыть] Он только что купил эттот дом. Сейчас он уехал в Италию по делам пгавительства. Как газ сегодня утгом он отбыл на побегежье. – Пигаль передвинула слона на другой конец доски. – Шах!

Элпью уставилась на доску. Защитилась королевой. Пигаль некоторое время в молчании смотрела на доску, потом сдвинула свою ладью на две клеточки.

– И мат, моя догогая Элпью. Коголь умег. Игга окончена.

Элпью в изумлении рассматривала доску. Пигаль, несомненно, выиграла. Победительница поднялась, потирая руки.

– Так что мы будем есть?

Элпью встала и машинально сделала реверанс, прежде чем отправиться на разведку в буфетную и кладовку. Пошарила в холодном буфете. Что же происходит? Какую игру затеял сэр Питер? Она понимала, что графиню надувают, но как это доказать? Элпью подпрыгнула, когда из-за банок появился кот. Он облизывался. Явно нашел масло.

В кладовке обнаружились голубь и продукты для теста. Значит, вот и ужин. Пирог с дичью.

Ощипывая, разделывая, отбивая, замешивая тесто, Элпью усиленно размышляла.

Что, если сэр Питер был тем самым таинственным мистером Роем и у него, как и у его загадочной жены, денег куры не клевали? Возможно, он действительно купил этот дом, прежде чем Клодесли Суиннертон отбыл в Италию. Возможно, он действительно разбогател в Индиях – до него это многим удавалось. Возможно, на этот раз его безумные затеи принесли кучу денег.

Элпью с содроганием обезглавила птицу. Если сэр Питер был мистером Роем, тогда какое участие он принимал в убийстве Бо? И даже хуже – Бетти.

Умиротворяющий запах жарящегося лука разнесся по всему дому, в конце концов заманив на кухню и Пигаль. Она присела на высокий табурет и улыбнулась Элпью.

– Ты готовишь лучше, чем Азиз. – Она глубоко вдохнула смешавшиеся ароматы лука, подливы, пекущегося теста и трав. – Эшби очень повезло.

Элпью посмотрела на нее.

– Почему вы никогда не называете ее по имени?

– Все очень пгосто, милочка. – Пигаль смахнула с лифа кошачью шерсть. – Ее зовут Анастасия. В Англии все настаивают на уменьшительных именах. Когда она была ребенком, ее называли Нэсти.[70]70
  [70] «Nasty» по-английски «противная».


[Закрыть] Этто ей не нгавилось.

Элпью рассмеялась. Как это похоже на ее госпожу!

– Я очень за нее волнуюсь, – призналась Элпью, беря деревянную ложку и помешивая в ближайшей кастрюле. – Я должна ее защитить.

– Этто без слов ясно, Элпью, догогая, – скривилась Пигаль. – Все этто знают. Именно поэтому этот ее кошмагный недомегок муж так тебя боится.

– Что же нам делать? – Элпью сообразила, что ее слезы капают прямо в соус.

Пигаль сходила в буфетную и принесла бутылку «Спуманти». Сорвав фольгу и сняв с пробки проволочный каркас, она слегка встряхнула бутылку.

– Элпью!

Та обернулась как раз в тот момент, когда Пигаль вытащила пробку, забрызгав стол пеной.

– Когда я нахожусь гядом с эттим charo-gnard,[71]71
  [71] Подонок (фр.).


[Закрыть] я стагаюсь газвеселиться, вспоминая, что по-фганцузски его имя означает «пердеть».

– Питер?

– Oui, peter – пердеть!

Элпью улыбнулась сквозь слезы.

– Не волнуйся, мое милое дитя. Если что-то пгоисходит, что-то плохое, вместе мы ее спасем. Я в эттом не сомневаюсь. Но сначала мы должны поесть.

Графиня сидела одна, шевеля тлеющие в очаге угли. Она жалела, что прогнала Элпью. От царившей в доме тишины в голову лезли всякие мысли. Мысли, которые ей совсем не хотелось обдумывать. Куда каждую ночь уходил Питер? Когда она просыпалась, ни его, ни Годфри никогда не было. Даже этим утром, когда она проснулась в пять, потому что ночной дозорный упал, споткнувшись о дорожный сундук, свалившийся, должно быть, с проехавшей кареты, и испустил могучий вопль сразу перед тем, как крикнуть: «Пять часов, все спокойно», постели Годфри и сэра Питера были пусты. Так куда же ушел Питер еще до того, как утреннее небо окрасилось розовым румянцем рассвета?

И откуда он таки знал про Актон? Она сама никогда не слышала этого названия, пока Пигаль не потащила ее туда. И если он был знаком с этой ужасной миссис Рой, что тогда? Он был убийцей или сообщником убийцы? Должна ли она сдать его властям?

Думать об этом было просто невыносимо. Она допила остатки вина из своего бокала. Бутылка теперь опустела.

Почти полночь. Элпью ушла несколько часов назад, и ее светлость умирала от голода.

Она попыталась выцедить из бутылки оставшиеся несколько капель и отправилась на промысел в кладовку Годфри – посмотреть, что там у него припрятано. Схватила кусок черствого хлеба и замаслившегося сыра.

Если бы Элпью осталась, то эта чертовка могла бы что-нибудь приготовить, они бы ссорились, пока она стряпает, а потом дружно поужинали бы. Графиня передвинула банки в поисках кисло-сладкой фруктовой приправы или маринованных овощей, тогда она смогла бы представить, что это настоящий «завтрак пахаря», который, как она обнаружила, ей даже нравится. Она сняла крышку с одной из банок, на этикетке которой значилось: «Приправа из яблок», но ее содержимое было покрыто толстым слоем пушистой зеленой плесени. Графиня переставляла банки с места на место. Большинство из них казались пустыми или их содержимое испортилось. Она схватила банку побольше с надписью «урожай» и взялась за пробку. Пробка не поддавалась, она была туго забита. Ее светлость вернулась с добычей к очагу – может, удастся поддеть крышку ножом. Усевшись, она попыталась просунуть нож между крышкой и стенкой банки, и тут же ее осыпал фейерверк из осколков стекла. Теперь, просунув нож поглубже, она отколупнула кусок пробки. Просунула пальцы в образовавшуюся дыру и вытащила оставшуюся часть пробки.

Содержимое банки было покрыто тканью, чем-то вроде темного фетра, но наполнена она была отнюдь не съестным. Сосуд был набит ювелирными украшениями.

Графиня поглубже запустила руку в банку и вывалила драгоценности в кресло, потом, встав у огня на колени, принялась их перебирать. Здесь были искрящиеся бриллианты всех форм и размеров, кольца, браслеты, ожерелья, алмазы, изумруды, рубины и жемчуг. Броши, шпильки для волос и булавки для галстука – из слоновой кости в серебре. Изобилие ценностей. Она поднесла одно из изделий поближе к глазам, думая, что, может, оно фальшивое, из цветного стекла, но нет – вещь была подлинная. Попробовала на зуб другую, приложила к щеке третью. Все они были настоящими.

И стоили, должно быть, целое состояние.

Позади нее, пока она перебирала жемчуг, медленно отворилась кухонная дверь.

Графиня спохватилась слишком поздно. Упав грудью на сиденье, она скосила глаза на дверь.

– Да? Кто там?

Это была Элпью.

– Миледи? – Стоявшая на коленях и распластавшаяся на сиденье графиня показалась ей застигнутой припадком. Подбежав к своей госпоже, Элпью стала поднимать ее, надеясь уложить и распустить лиф, прежде чем вызывать врача. – Вам нехорошо? Что с вами случилось, мадам?

– Элпью, Элпью! – Графиня приподнялась, открыв драгоценности взору служанки. – Смотри!

Элпью встала на колени рядом с ее светлостью. В очаге у них за спиной громко треснуло полено, и обе женщины инстинктивно накрыли грудью сокровища.

– Если кто-нибудь сейчас войдет и увидит нас, мы скажем, что обратились в мусульманство и творим молитву. – Взяв кольцо с бриллиантом, Элпью занялась тем же, чем и графиня до этого – стала проверять, настоящие ли камни. – Где вы это взяли? – Послышался страшный треск – один из ее зубов не выдержал соперничества с алмазом. – Ох!

Графиня указала на банку.

– Стояла в буфете Годфри.

Элпью принялась засовывать ценности назад.

– Тогда лучше им лежать там, когда они вернутся.

– Они! – простонала графиня. – Ты же не думаешь?…

Элпью воздержалась от новых пренебрежительных высказываний в адрес сэра Питера.

– Просто так надежнее. – Она пошла в буфетную поставить банку. – Она была в глубине? Я права? Спрятанная за другими.

Графиня, встав на пороге, показала.

– Там. Ты думаешь, он?… Что было?… Где он?…

Элпью засунула банку на место.

– Это мы узнаем, когда они вернутся.

Элпью вдруг умолкла и схватила графиню за локоть. Позади них снова приоткрылась кухонная дверь.

Стараясь не выглядеть виноватыми, они вышли из буфетной и увидели герцогиню де Пигаль – прислонившись к столику, она наливала себе из початой бутылки, которую захватила из дому.

– Пей до дна! – воскликнула она и придвинула к огню стул. – А тепегь, Эшби, догогая, я знаю, что уже очень поздно. Стгажа обходит улицы, совы гоняются за кгысами или чем уж они там занимаются по ночам, но… – Она села и сделала глоток. – Я должна гассказать тебе нечто очень важное пго тот дом на Бонд-стгит.

Графиня села рядом.

– Да?

– Ты же знаешь, Эшби, я тебя обожаю. Я не хочу, чтобы тебе было плохо. – Пигаль неловко поерзала. – Поэтому я и должна гассказать тебе то, что мне известно.

Элпью решила воспользоваться моментом и навестить будочку для интимных нужд, стоявшую в саду. Она какое-то время пробыла с Пигаль, прежде чем та отправилась наводить справки, и догадывалась, что сейчас последует.

– Я к тебе пгямо от дгуга из Сент-Джеймсского двогца. Он ведает назначениями послов. И он сообщил мне весьма тгевожную новость о владельце эттого дома.

– Какого дома?

– В котогый тебя сегодня водил твой муж – на Бонд-стгит.

– А, ты имеешь в виду наш новый дом. – Графиня подставила стакан, желая выпить «Спуманти» Пигаль. – Я знала, что ты мне позавидуешь.

– Дом кгасив. Гогодской ювелиг пгодал участок сэгу Клодесли Суиннегтону несколько лет назад. Стгоители… Ну, ты же знаешь, как это бывает в Англии. Годами все стоит на месте. Потом вдгуг – опля! – дом наконец готов, а беднягу вызвали в Италию.

– Суиннертона? В Италию? Но какое это имеет ко мне отношение?

Пигаль продолжала:

– Эттот Суиннегтон покинул английские бегега сегодня утгом, отпгавившись в Погтсмут очень гано. Но по догоге сэгу Клодесли очень не повезло, ибо на него напали два газбойника. Этти люди были гяжеными шутами, как он сказал, но им удалось стащить шкатулку с дгагоценностями его жены и etui джентльмена, котогые вместе с его сундуками была пгивязаны на задке кагеты.

– Etui? – пробормотала Элпью. Она вернулась на кухню и тихонько сидела на кровати Годфри.

– Это небольшая сумка, в которой мужчины держат перочинные ножички и маникюрный прибор, – объяснила графиня, которой не терпелось, чтобы Пигаль продолжила рассказ. – Очень по-европейски.

– Вот в эттом-то etui и был ключ от дома эттого господина, и несколько недель он будет пустовать, пока тот не вегнется. А дом эттот стоит на Бонд-стгит, единственный дом с синей двегью.

Графиня не сводила глаз с углей в очаге.

– Значит, кто-то украл множество драгоценностей? – Нижняя челюсть у нее задрожала, глаза наполнились слезами. – И ключ от парадной двери?

Пигаль посмотрела на Элпью.

– Принеси мне сумку.

Элпью подала сумку, которую Пигаль оставила у столика.

Герцогиня вытащила из нее объемистый сверток в салфетке.

– Я взяла на себя смелость пгинести тебе немного сластей. Во двогце не обгащают внимания, если пгопадают такие мелочи. – В салфетке оказались марципаны, вафли и несколько кусков помадки, сваренной из сахара и фруктов.

Графиня задержала взор на заманчивом гостинце, челюсть ее еще раз дрогнула, взгляд заметался между марципаном и помадкой. Она взяла марципан, украшенный фиником.

– Что мне делать, Олимпия? – Она сжевала лакомый кусочек и сунула в рот другой. – Этим вечером я сделала еще одно открытие, которое подкрепляет правдивость твоего рассказа. – Она кивнула своей помощнице. – Банку, Элпью.

Элпью исчезла в буфетной.