Злой лжец (ЛП)

Текст добавлен: 17 июля 2025, 21:55

Текст книги "Злой лжец (ЛП)"

Автор книги: Фейт Саммерс

Жанры:

Эротика и секс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 22 (всего у книги 22 страниц)

Назад к карточке книги

Глава 47

Кэндис

Я разваливаюсь в ту секунду, когда Тристан начинает реанимировать Доминика.

Он не дышит.

Массимо разговаривает по телефону с медиками скорой помощи.

Я пытаюсь взять себя в руки, но не могу. Я не знаю, что делать.

Жизнь Доминика ускользает от него. От меня. Я не могу это остановить.

– Малыш. Давай, блядь, дыши. Дом! – кричит Тристан, но Доминик не дышит, а крови так много.

Из его раны льется так много крови.

– Они уже в пути, – говорит Массимо, присоединяясь к нам на земле.

Тристан продолжает делать непрямой массаж сердца и искусственное дыхание, но ничего не происходит.

– Доминик, пожалуйста, – умоляю я. – Пожалуйста, вернись. – Мой голос настолько слаб, что, когда я говорю, слышно лишь звук.

Помню, когда в меня стреляли, было такое чувство, будто меня вытаскивают из тела. Потом дошло до того, что я уже ничего не чувствовала.

Доминик все еще не дышит. Это значит, что он перешел черту и ушел в тень. Все потому, что он пытался защитить меня, как он и обещал.

Боже, пожалуйста…

Он не может умереть. Он не может.

Я смотрю на прекрасного мужчину, который любил меня, лежащего на земле. Он выглядит таким безжизненным, но сильное присутствие мальчика, которого я люблю, все еще там.

Я не могу его потерять. Не могу.

Руки Тристана трясутся, и он тоже качает головой.

– Он… – По щеке Тристана течет слеза.

– Нет, не смей этого говорить. Он вернется, – причитаю я.

– Кэндис, – Массимо пытается дотянуться до меня, но я отталкиваю его руки.

– Нет, оставь меня. – Я подхожу ближе и беру на себя управление Тристаном, сильно толкаясь в грудь Доминика.

Слезы ослепляют меня, но я продолжаю. – Доминик, вернись ко мне. Ты сказал, что попытаешься. Попытайся сейчас. – Я кричу, плачу и пытаюсь, отказываясь сдаваться.

Прошло слишком много минут. Я знаю это. Но я не могу сдаться.

– Мой ангел, вернись ко мне, – кричу я.

Энергия наполняет меня, и один сильный удар в грудь, подпитываемый всем, что есть во мне, заставляет его задыхаться.

Его дыхание выходит прерывистым, но оно есть.

Он жив.

В этот момент приезжают парамедики и берут ситуацию под контроль. Глаза Доминика открываются. Он смотрит на меня и тут же закрывает глаза. Затем его везут в машину скорой помощи, и мы следуем за ней.

Все, кажется, движется медленно, и вот я оказываюсь в приемной больницы вместе с остальными, пока ему делают операцию.

Мы все остаемся и ждем. Даже Эйден остается с нами. Наступает утро, прежде чем хирург выходит, и выражение его лица не очень хорошее.

– Он в коме. Мы надеялись, что он выйдет из нее, но только со временем все станет ясно, – объясняет хирург. – Нам удалось вытащить пулю. Серьезных повреждений органов нет. Но его тело находится в состоянии шока.

– Спасибо, доктор, – отвечает Массимо.

Я подношу руки к щекам и чувствую себя опустошенной.

Когда я была в коме, я проснулась на следующий день. Может быть, это случится и с ним.

Я молюсь и надеюсь, и снова молюсь, и надеюсь еще больше, но наступает завтра, а Доминик все еще в коме.

Проходит неделя, потом другая. Проходит третья неделя, и я понимаю, что следующая неделя будет месяцем. Мы все навещаем его каждый день. Я почти не отхожу от него.

Я говорю с ним все время, потому что знаю, что он меня слышит. Поэтому я говорю ему, что люблю его каждый день.

Я знаю, что так больше продолжаться не может, поэтому я каждый день умоляю его проснуться и вернуться ко мне.

Наступает пятница, и у нас есть несколько дней до конца месяца. Все выглядят потрепанными. Я снова отвлеклась на то, чтобы стать той девушкой в тени. На этот раз я прячусь в горе и боли, заставляя себя не терять надежду.

Массимо, Тристан и я стоим вокруг кровати Доминика, начиная ежедневный ритуал. Это привычка, которую мы выработали, когда мы разговариваем с ним первым делом с утра и надеемся, что этот день принесет лучшие результаты, чем предыдущий.

Массимо всегда идет первым. Он готовится сделать это сейчас, и сегодня у него грустное выражение лица, которое меня ослабляет.

– Я скучал по тебе, когда ты уехал. Я не могу описать никому, как сильно я скучал по тебе и как сильно волновался, – говорит Массимо. Я смотрю на него. Это первый раз, когда он проявил столько эмоций. – Я понял, почему ты должен был уйти, но я просто хотел, чтобы ты вернулся. Я хочу, чтобы ты вернулся сейчас, потому что я потерян без тебя, младший брат.

– Я тоже, – говорит Тристан, а затем качает головой. – Ребята, я не могу сегодня. Не могу. Я вернусь позже.

– Пойдем, прогуляемся, – предлагает Массимо, и они оба уходят.

Я беру Доминика за руку и решаю попробовать сегодня что-то другое. Другую тактику.

– Доминик, сегодня пятница. Еще раннее утро, но твои родители, наверное, уже обсуждают, что они будут делать на свидании, – начинаю я. Сегодня я говорю о воспоминаниях. О хороших.

– Конечно, они уже выбрали музыку, но они говорили о том, что на самом деле собираются делать. Твоя мама настаивала на готовке, а твой папа заставлял ее думать, что она сама придумала эту идею. Я признаю, что эта женщина умела готовить, лучше моей мамы. Она делала лазанью лучше и давала мне дополнительную порцию сыра. Но никто не мог сравниться с моей мамой, когда дело доходило до выпечки. Она была как сахарная фея. Мы все любили смотреть, как твои родители танцуют на крыльце. Мои лучшие воспоминания связаны с тем, как они танцуют под эту старую джазовую песню. Я не могу передать, насколько они тронули мою жизнь и как мысли об их любви помогли мне пережить очень темные времена. Несколько недель назад, когда мы танцевали под эту песню, я могла его видеть. Будущее. Я видела будущее. Мы с тобой танцуем, как твои родители. Я люблю тебя и хочу этого волшебства. Только с тобой. Ты должен проснуться. Пожалуйста. Пожалуйста.

Я прикусываю нижнюю губу так сильно, что рву кожу. Я пытаюсь не заплакать снова. Я не хочу позволить горю ослабить меня сегодня, но, как и у Тристана, у меня нет сил.

Я долго и упорно смотрю на Доминика, качая головой. Он не двигается, и я не знаю, будет ли он когда-нибудь двигаться снова.

– Каждый раз, когда у нас появляется шанс, что-то происходит, – говорю я, произнося слова своего ноющего сердца. – Что-то останавливает нас. Я никогда не хотела верить, что мы не должны быть вместе. Я все время вижу себя с тобой. Я все время вижу нас вместе, и мы счастливы. Но, может быть, это просто мое воображение. Не настоящее.

Мои губы дрожат, и я теряю самообладание, слезы текут рекой. Я ненавижу плакать перед ним, но у меня нет сил встать и уйти.

Я так сильно плачу, что, кажется, представляю, как он сжимает мою руку, точно так же, как я представляла себе тот образ нас в будущем.

Но когда он снова сжимает мою руку, я резко поднимаю голову и смотрю в его прекрасные голубые глаза. Они открыты.

Он проснулся!

Проснулся и смотрит на меня.

– Доминик, – выдыхаю я, приближаясь. – О Боже, ты проснулся.

– Ангел, – выдыхает он, сжимая мою руку крепче. – Ты… и я были предназначены друг другу. Я никогда не сдамся. Никогда.

Он меня услышал.

– Ты мне обещаешь?

– Я обещаю тебе, мой ангел, – слабая улыбка расплывается на его лице.

– Я тоже тебе обещаю, мой ангел.

Глава 48

Доминик

Шесть месяцев спустя…

Яркий солнечный свет падает на сочную зеленую траву. Я оглядываюсь вокруг и впитываю все это, фиксируя в своей памяти.

Сторми-Крик именно такой, каким я его помню.

Четверо из нас планировали прийти сюда сегодня, чтобы прогуляться по переулкам памяти. У меня есть еще кое-что запланированное, но смысл сегодняшнего дня был в размышлениях.

Это годовщина смерти моего отца. Обычно мы ничего не делаем в этот день, решив почтить его в день рождения. Сегодня был один из тех дней, когда мы должны были это сделать.

Я рад, что мы это сделали, потому что я чувствую его.

Я, Кэндис, Тристан и Массимо стоим вместе и смотрим на луг.

Когда-то давно мы были детьми, бегавшими в этом самом месте. Мальчиками, которые жили в доме у подножия холма, и маленькой девочкой, которая играла с ними.

Сторми-Крик был местом, которое хранило всевозможные воспоминания для каждого из нас. Хорошие, и в основном плохие, но хорошие воспоминания, которые у нас есть, – это магические воспоминания, которые определяют нас.

С тех пор жизнь прошла, и мы все выросли. Нам разбивали сердца и чинили их, и снова разбивали, и чинили. Несмотря на это, мы все еще те люди, которыми были раньше, с надеждами и мечтами.

Я рад, что мне удалось увидеть это сегодня, потому что я знаю, что я почти присоединился к своим родителям на другой стороне.

Я только что полностью восстановился после месяцев физиотерапии и длительного пребывания в больнице. Меня подстрелили почти в то же место, что и Кэндис, но пуля прошла на один миллиметр ближе к сердцу.

Массимо нарушает тишину, вытаскивая письмо из кармана пиджака. Это анонимное письмо, которое отправило нас в дикое путешествие, которое никто из нас никогда не забудет.

– Я думал, что мы узнаем, кто это отправил, – говорит он.

– Может быть, мы никогда не должны были знать, – отвечаю я. – Может быть, человек хотел уйти и не хотел вмешиваться.

Мы никогда этого не узнаем.

– Как ты думаешь, все действительно кончено? – спрашивает Тристан, глядя на каждого из нас.

– Мне кажется, все кончено, – отвечает Массимо.

За последние шесть месяцев мы убедились, что мы ищем любые остатки опасности. Пока мы ничего не нашли.

Я все еще просматриваю файлы Альфонсо с Эйденом, но ничего особенного нам не удалось найти.

– Я тоже чувствую, что все кончено, – соглашаюсь я. – Я думаю, можно с уверенностью сказать, что мы можем продолжать жить так, как должны были. Осуществить свои мечты.

Массимо улыбается. – Думаю, это должно быть сигналом к тому, чтобы уйти.

Он смотрит на меня, а затем на Кэндис, которая улыбается ему в ответ, не понимая, что он имеет в виду.

– Пойдем, Тристан, прогуляемся вдоль реки, – добавляет он.

– Только Тристан? – спрашивает Кэндис.

– Только Тристан, – отвечаю я за него, беру ее за руку и притягиваю к себе.

Мои братья оба улыбаются и уходят от нас. Кэндис оглядывается на меня с любопытным выражением на ее красивом лице.

– Что происходит, мистер? – смеется она.

Я тяну ее за руку и делаю несколько шагов к тому месту, где я сидел, когда мы все здесь жили.

– Вот оно, то самое место, – заявляю я.

– Где вы раньше сидели?

– Так и есть. И ты бы стояла у окна и смотрела. Кэндис Риччи, мы знаем друг друга с незапамятных времен. Ты всегда была моей, и я думаю, что пришло время сделать это официально.

Только когда я достаю из заднего кармана маленькую бархатную коробочку и опускаюсь перед ней на одно колено, она понимает, что я делаю.

Ее руки взлетают к щекам, и она смотрит на меня с такой любовью в глазах, что я чувствую, что у меня есть все, что я когда-либо хотел.

– О Боже, Доминик, – выдыхает она.

Я улыбаюсь и открываю коробку, чтобы показать прекрасное кольцо с овальным бриллиантом, которое я купил для нее. Я беру ее за руку и сначала целую костяшки пальцев.

– Я люблю тебя. Я влюблен в тебя с того момента, как впервые тебя увидел. Так что ты знаешь, что это очень долго. Ангел, пожалуйста, выходи за меня замуж и будь моей. Будь моей навсегда. Будь моим светом во тьме. Будь моей женой.

Она кивает со слезами на глазах. – Да, я тоже тебя люблю. Да, я выйду за тебя замуж.

Я надеваю ей кольцо на палец и одновременно даю еще одно обещание ее отцу.

На этот раз я обещаю заботиться о его дочери до конца своей жизни и даже дольше.

Я встаю, и она обнимает меня.

Наконец-то она кажется мне моей.

Эпилог

Кэндис

8 месяцев спустя…

На дворе пятничный вечер, и в воздухе раздается прекрасный голос Билли Холидей.

Я в Сторми-Крик, в старом доме Д'Агостино, танцую на крыльце с мужем.

Я уверена, что призраки прошлого, которым принадлежат это время и эта песня, тоже наблюдают за нами, так же, как мы наблюдали за ними.

Мы делаем это раз в месяц. У нас в любом случае есть свидание, но раз в месяц мы возвращаемся сюда, чтобы сохранить прекрасные воспоминания.

Звезды усеивают ночное небо, словно бриллианты, разбросанные по гладкой бархатной поверхности, а луна светит на озеро.

Вот это и называется прекрасной ночью.

За холмом, в старом доме Риччи, место больше не кажется населенным призраками. Темные воспоминания все еще будут там, но девочка больше не будет заперта в окне, желая, чтобы кто-то помог ей.

В конце концов, она наконец-то получила своего принца.

Она получила его… Доминика Д'Агостино, и не было ни дня, чтобы она не чувствовала к нему то же, что и всегда.

– Я мог бы делать это с тобой вечно, – говорит Доминик, кружа меня.

– Мне так и хочется заставить тебя попробовать, – хихикаю я.

– Я собираюсь делать это как можно чаще, пока не родился наш малыш, – говорит он, и мы прекращаем танцевать, чтобы он мог присесть и поцеловать мой живот.

Я на четвертом месяце беременности. Я прошла путь от одинокой подруги Кэндис до той, которая вписывается в коллектив. Хелен скоро присоединится к клубу, я уверена, потому что они с Адамом помолвлены.

Доминик кладет голову мне на живот и начинает гладить.

– Ты такой сумасшедший.

– С этого момента я стараюсь дать своему сыну всю необходимую ему любовь.

– А что, если это девочка? – так мы всегда рассуждаем.

– Тогда я делаю то же самое. Никакой разницы.

Я смеюсь, и он обхватывает мое лицо.

– Кэндис Д'Агостино, я люблю тебя. Неважно, будет у нас мальчик или девочка, они будут для меня сокровищем. Так же, как и ты.

Я обнимаю его. – Ты тоже, мой ангел.

Иногда я не могу поверить в свою жизнь. В конце концов, все получилось. Все получилось, и я чувствую, что нашла себя, когда нашла его.

Он притягивает меня для поцелуя, который говорит о бесконечной любви, и я наслаждаюсь им так, как буду наслаждаться вечно.

Доминик

Я иду по мощеной террасе Эйдена, и он поднимает бокал вина, чтобы поприветствовать меня.

Я пришел, как только нашел информацию. Он еще не знает, что я нашел. Я хотел сказать ему лично. Это тот тип новостей, которым нужно делиться лицом к лицу.

Не знаю, почему именно я всегда нахожу эти вещи. Может, мне так и положено.

Несколько недель назад я нашел кое-что в файлах Альфонсо. Я только что получил подтверждение того, что подозревал.

Когда я подхожу к Эйдену, он встает и держит в руках бутылку скотча.

– Что привело тебя в мой дом в субботу утром, старый друг? Ко мне приходят женщины, так что лучше бы это было хорошо, – ухмыляется он.

– Это так, поверь мне, – отвечаю я, и по моему тону он понимает, что это серьезно.

– Что происходит?

– Помнишь, я сказал, что хотел проверить? Из файлов? Я специально не уточнял. Просто я не был уверен в том, что нашел. Теперь я уверен.

– Да, я помню.

Я достаю из кармана листок бумаги и передаю ему. Когда он смотрит на него, его глаза расширяются, а рука замирает. Он смотрит на меня с недоверием, затем снова на бумагу.

– Я попросил Гиббса проверить это, – заявляю я. – Это твой сын. Он жив. Но мы не знаем, где он.

– Боже мой… Доминик. О чем ты говоришь? Мой сын? Ты уверен, что это он?

Я никогда, никогда не видел Эйдена таким взволнованным.

– Он жив, Эйден. Он выжил.

– Боже мой… – Он хватает меня за руку. – Спасибо, я никогда не могу достаточно отблагодарить тебя.

– Не волнуйся. Эйден, я думаю, его будет трудно выследить.

– Мне все равно. Я найду его. Я не остановлюсь, пока не найду. Я обыщу каждый уголок земли, если понадобится.

Я киваю. Именно это я и думал, что он скажет.

– И я помогу тебе.