Текст книги "Молотов. Полудержавный властелин"

Автор книги: Феликс Чуев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 55 страниц)

На что вы ориентируетесь?

– Был зампредсовнаркома Грузии Мдивани, оппортунист. Он допускал ввоз иностранных товаров в Батуми. Я присутствовал на Политбюро, когда его Ленин спросил: «На что вы ориентируетесь?» Мдивани ответил: «Ориентируемся на дешевый товар!» Это марксист – на дешевый товар!

Ленин был против всякого ослабления монополии внешней торговли. В первые годы революции фактически допускался приход иностранных кораблей. Они могли завалить нас товарами. Вот тут был спор. Ленин был горячий сторонник безусловного, закрытия такой «внешней торговли». Можно в частном порядке, но надо твердо держаться монополии внешней торговли. А грузины, вот Мдивани, вывозили черную, паюсную икру… Он явно оппортунист был. Старый коммунист, большевик считался, но гнилой такой.

09.12.1982

Не первые лица

– Коллонтай вместе со Шляпниковым против Ленина выступала, портила кровь Ленину, – замечает Шота Иванович.

– Она все-таки выдающийся человек. Да, выдающийся, безусловно. Интересная. Поклонников меняла много…

– А как вам фильм о Коллонтай – «Посол Советского Союза»?

– Коллонтай выиграла войну? Наивно. Была послом, выполняла наши указания, как и подобает послу. Я ее хорошо знал. У меня были с ней довольно хорошие отношения, но она, конечно, не настоящий революционер. Со стороны подошла. Но честный человек. Красивая женщина. Побывала с одним, побывала с другим… Муж у нее был Дыбенко, а до этого Шляпников. Такая публика, которая мало доверия вызывала. А сама она очень способная, как писатель. Хороший оратор, особенно для женской аудитории. Красиво очень говорила, с большим чувством, искренне. Производила впечатление. Полина Семеновна была ее поклонницей. Смелая, в словах, в жестах очень свободная. Жила долго в Европе, там выступала, языки знала, очень культурный человек. Дочь генерала. Ленин настолько обмакарнил (так и сказал. – Ф. Ч.), почитайте его речь на XI съезде партии, где он говорит против рабочей оппозиции. Оппозиция Шляпникова и Коллонтай, как он выразился, это непосредственно спаяны товарищи.

До Шляпникова кто у нее… Там ведь был основной муж. Она была женой одного офицера, дворянина. Но с ним разошлась по принципиальным, идейным соображениям и ушла в революционный лагерь. Во время Первой мировой войны примкнула к большевикам. Раньше она была в сторонке. Ленин с ней вступил в переписку. В старой «Правде» не участвовала.

– Мне, – говорю, – один старичок рассказывал, что вагон, где гуляли Коллонтай и Дыбенко, в Гражданскую войну называли «Коллонтаевка».

– Разве? Дыбенко – один из ее последних мужей. Она боевая…

– Двух мужей расстреляли, а она уцелела, – говорит Шота Иванович.

– Она у нас была не вредной. Знала языки.

25.01.1975, 28.04.1976

– Был у нас Мануильский, член ЦК. Из старых большевиков, но путаник! В троцкисты попал. Примиренческого такого склада был, считал, что можно договориться с Троцким. Этот Мануильский был большим анекдотистом, всегда потешал нас своими шпильками, придуманными им самим же, главным образом… После войны он был министром иностранных дел Украины, приходит ко мне: «Вы меня считаете дипломатом?» Я говорю ему: «Есть дипломаты разные, но, главным образом, двух видов: дубовые и липовые». Он смеется: «Значит, я липовый?»

28.11.1974

– Лозовский был моим заместителем. Его тоже арестовали за связи с американскими евреями. Он не дал никаких показаний против Полины Семеновны.

Лозовский умел долго говорить. Ленин называл его за это двужильным. Претендовал на остроумие. «Де голь на выдумки хитра» – это его выражение.

Мануильский распространил анекдот, что, когда умер Молотов, Лозовский вызвался говорить на похоронах и так долго говорил, что Молотов не выдержал, его стошнило, и он ожил.

10.04.1979

«Предлагаю почтить…»

– Конечно, Ленин выше Сталина. Я всегда был такого мнения. Выше в теоретическом отношении, выше по своим личным данным. Но как практика Сталина никто не превзошел.

Молотов отказался праздновать свое 90-летие.

– Я отвечаю всем: меня не будет. Как-нибудь потом соберемся. Приедете во второй половине марта. А девятого я уеду. Много народу – тяжело. Ругать не могут – не положено…

Ленина в 1920 году заставили отметить юбилей. Он сказал: главное – не зазнаваться. Революционеры могут победить, если они не будут зазнаваться.

Курьезный эпизод произошел в 1920 году на чествовании Ленина по случаю его 50-летия. Преображенский закончил свою приветственную речь так: «Я предлагаю почтить…» Зал хохочет. Ленин ему машет руками. Кого почтить? Только память чтят.

Преображенский потом был в оппозиции, троцкист. Предлагал снять Сталина с поста Генсека на том основании, что у него много должностей. Ленин тогда сильно защищал Сталина…

29.02.1980

Почему застрелился Орджоникидзе?

– Серго Орджоникидзе хороший и, безусловно, достойный член ЦК, но на X съезде были выступления против того, чтоб его избрать в ЦК, – он груб, с ним нельзя иметь дело и тому подобное. Ленин выступил в его защиту: «Я его знаю как человека, который предан партии, лично знаю, он у меня за границей был…» Из зала кричат, мол, зачем он рукоприкладством занимается? Ленин отвечает: «Что вы от него требуете? У него такой характер вспыльчивый. Темперамент очень большой, и вы учтите, он плохо слышит на одно ухо». При чем тут плохо слышит? А вот надо было защищать хорошего человека, потому что он действительно хороший, Серго. Это 1921 год, Серго все время на фронтах, время горячее, и сам горячий был, и я допускаю, что он мог кому-нибудь дать по затылку.

Вышла книга Зиновьева «Ленинизм». Серго был от нее в восторге, а я сказал, что не согласен с Зиновьевым. «Как не согласен?» – загорелся Серго. «Это разве ленинец?» – «Как, ты его не считаешь ленинцем?» – «Да, книга неленинская». – «Ну что ты понимаешь!»

Ну, одним словом, он раскипятился, я его обругал, он бросился на меня. Киров нас разнимал… Потом Бухарин нас мирил. Серго пошел к Сталину на меня жаловаться. Тоже при мне было. А Сталин: «Молотов прав». – «Как прав?» – «Потому что это действительно не ленинская книга». И Сталин подробно объяснил Серго, что «ленинизм по Зиновьеву» подходит только для такой отсталой страны, как Россия, где преобладает крестьянство.

28.07.1971, 24.05.1975

– С кем вы дружили, Вячеслав Михайлович?

– С Серго. Хороший товарищ. В 1917 году мы познакомились и всегда были в очень хороших отношениях… Вот один раз только так поругались из-за книжки Зиновьева. Серго был хороший, но близорукий политически. Это был человек чувства и сердца. Сталин часто говорил, что так нельзя. Серго нередко приближал к себе людей, руководствуясь только чувствами. У него был брат в Грузии, железнодорожник. Может быть у хорошего члена ЦК плохой брат? Так вот брат выступал против Советской власти, был на него достоверный материал. Сталин велел его арестовать. Серго возмутился. А затем дома покончил с собой. Нашел легкий способ. О своей персоне подумал. Какой же ты руководитель! Просто поставил Сталина в очень трудное положение. А был такой преданный сталинист, защищал Сталина во всем. Был на каторге, и это тоже поднимало его авторитет.

Есть разные мнения об Орджоникидзе. Хотя я думаю, что интеллигентствующие чересчур его расхваливали. Он последним своим шагом показал, что он все-таки неустойчив. Это было против Сталина, конечно. И против линии, да, против линии. Это был шаг очень такой плохой. Иначе его нельзя толковать.

– Семья Орджоникидзе считает, что Сталин виноват в его смерти.

– Так будут говорить, потому что если последний толчок к самоубийству был из-за репрессии его брата – так могут сказать, – будут валить на Сталина. Если мой брат будет вести антисоветскую агитацию, что я могу сказать, что, если его арестуют? Я не могу ничего сказать.

– Когда Серго застрелился, Сталин был очень злой на него?

– Безусловно.

– А могли бы Серго исключить из Политбюро? Могло бы до этого дойти?

– Едва ли… Серго не во всем разбирался. Хороший человек. Душевный. К нему ловко приспособлялись такие ловкачи, как Радек, Зиновьев [42]42
  Бывший чекист В. Ф. Алексеев, охранявший судебные процессы тридцатых годов, пишет мне в своем письме:
  «С трибуны XXII съезда КПСС Хрущев выдвинул версию, что якобы Г. К. Орджоникидзе был против расстрела лидеров и участников правотроцкистского антисоветского подполья и что якобы, не желая нести моральную ответственность за преступления Сталина и не имея возможности для дальнейшей совместной работы со Сталиным, 18 февраля 1937 года (т. е. через 17 дней после приговора Пятакову, Серебрякову, Сокольникову и другим) Г. К. Орджоникидзе застрелился. При этом, умышленно драматизируя свое изложение, Хрущев заявил, что о самоубийстве Серго он узнал случайно, и то лишь после войны, хотя, как сам пояснил для большей убедительности, он был членом правительственной комиссии по похоронам Г. К. Орджоникидзе. В действительности и здесь Хрущев говорит неправду, ибо все мы, участвовавшие в обеспечении похорон Орджоникидзе, тогда уже знали, что Серго застрелился, не выдержав мучений от повторного тяжелого приступа астмы и стенокардии. Объясняя причины такого исхода, мы тогда приводили известные слова Н. Островского: «Кто осудит бойца, не желающего агонизировать…»
  18 февраля 1937 года в Москве погода ухудшилась – с утра атмосферное давление стало сильно понижаться, к концу дня при полном безветрии густой мокрый снег большими мокрыми хлопьями падал на землю, и было сыро. При таком разреженном воздухе даже здоровым людям дышать тяжело. И именно в этот день, в конце этого дня, в 17.30, Серго почувствовал себя мучительно тяжело, а перед этим с утра чувствовал недомогание и работать не мог.


[Закрыть].

06.12.1969, 13.04.1972, 08.03.1974, 09.12.1982, 26.01.1986

Этим сказано все. Следовательно, версия Хрущева о том, что якобы Серго застрелился из-за невозможности совместной работы со Сталиным, это такая же «правда», как и утверждение Хрущева, что И. В. Сталин войной руководил… по глобусу.

Каждый честный человек поймет, почему в официальном сообщении не было сказано, что Г. К. Орджоникидзе застрелился, а сказано, что он умер от приступа боли в сердце, ибо это было бы оскорблением Серго. И каждому ясно, почему Серго хоронили с высочайшими почестями».

Надо сказать, у нас вообще не любили сообщать о самоубийствах известных людей. На моей памяти, в 1973 году застрелился тяжело больной писатель В. А. Кочетов, но в официальном некрологе об этом не говорилось.

– Серго большевик хороший, но мягкотелым был, в принципиальных делах мягкотелым. Но он не Микоян. Андреев, наш друг, был членом Политбюро при Сталине довольно долгий период, а входил в состав троцкистской группы. Да, ошибся человек, был троцкистом. Сам из рабочих, большевик, до революции был одним из наиболее видных.

– Более видный, чем Рудзутак?

– Рудзутак был более сильным до революции. Так трудно сравнить, можно сказать, что они примерно одинаковы.

– Рудзутака вспоминают в Грузии, – говорит Шота Иванович, – считают, что Сталин его зря…

– Как сказать, зря, не зря. Люди то устойчиво ведут себя, а то неустойчиво.

– Куйбышев и другие не выше Молотова были, не выше Серго? – спрашивает Шота Иванович.

– Нет, конечно, немножко выше, – отвечает Молотов, – Куйбышев более грамотный. Он много читал. Организатор прекрасный. Но объединялся с троцкистами. Потому что не разбирался, не придавал значения. Ведь троцкисты – хорошие люди, жалко, что расхождения, кое-кто исправился, кое-кто пока незаменим. Всех надо использовать. Троцкий скажет хорошее – Троцкий хороший. Вот в этом была его слабость.

Куйбышева до революции я не знал. Но через ту деревню, где я жил в ссылке, на Лене, он до меня проезжал. Бежал из ссылки. А потом я бежал и был в Самаре, где у него была главная база.

16.01.1973, 27.04.1973

– Дзержинский более прямолинейный, но и тот пошел за Троцким в 1920 году. И раньше, по вопросу о Брестском мире…

– Но все-таки он большевик настоящий.

– Настоящий! Безусловно. Он из желания быть большевиком пошел за Троцким. Тот тогда был очень левый.

– На Западе Троцкого читают и ничего плохого не находят.

– Конечно, там ничего плохого и не найдут.

19.04.1977

«Он нас всех сохранил»

– У Ленина не было друзей в Политбюро. Но он нас всех сохранил – и тех, и этих. Многие качались от него в разные стороны, но других-то не было! И другие еще неизвестные, когда придут. В этом-то и сила Ленина, иначе он бы сам не удержался и все дело рухнуло бы. Время было совсем другое. А мы нередко переносим наше время в ту эпоху и меряем сегодняшними мерками.

Со Сталиным у Ленина отношения были тесные, но больше на деловой основе. Сталина он куда выше поднял, чем Бухарина! Да и не просто поднял – сделал своей опорой в ЦК. И доверял ему.

В последний период Ленин был очень близок со Сталиным, и на квартире Ленин бывал, пожалуй, только у него. Сталин несколько раз подавал заявление об освобождении с поста Генсека, но его просьбы всякий раз отклонялись ЦК партии. Шла борьба, и было нужно, чтобы Сталин остался на этом посту.

Ленину было тяжело, и он подтягивал молодых.

Близкие отношения у Ленина были с Бухариным – в последние годы. Нет, пожалуй, в первые годы ближе были. Он часто и запросто был на квартире у Ленина в Горках, обедал в семье. Наиболее квалифицированный теоретически, выше Зиновьева, тот больше оратор-журналист, а этот – теоретик. Но оба с гонором были. Бухарин очень самоуверенно себя вел, хотя был крайне неустойчивым политически. Ленин назвал его «любимцем всей партии», но тут же сказал, что «его теоретические воззрения очень с большим сомнением могут быть отнесены к вполне марксистским». Вот вам и любимец! Да и до этого Ленин его бил нещадно. А так Бухарин – добродушный, приятный человек.

Ленин хорошо относился к Бухарину, но не мог, конечно, никак быть с ним в близкой дружбе, поскольку Бухарин был для него ясен в философском и в политическом отношении. Бухарина Ленин ценил, но среди кандидатов в Политбюро ставил напоследок, третьим, после меня и Калинина. Ленин был очень осторожен в отношении Политбюро. Не поднимал авторитет, а приближал, не отталкивал, но показывал, что надеяться на этого человека нельзя. Это видно по тем кандидатам в Политбюро, которые тогда были. О Бухарине сказал, что это великий путаник. И это видел не только Ленин, но и многие другие. Чувствуется, что Ленин его жалеет, но не может ничего ему уступить в идейной области.

А Бухарин все искал смычку с эсерами, его тянуло в эту сторону. Он поддерживал личные знакомства после революции.

Бухарин более серьезный человек, чем Зиновьев. «Гриша…» Тот любил красное словцо. Говорю Молотову:

– Я нашел том Ленина, третье издание, под редакцией Бухарина, Молотова, Скворцова-Степанова. 1931 год.

– Да, я участвовал. Политбюро поручило, по распоряжению Сталина, для того, чтоб немножко следить за Бухариным.

Скворцов-Степанов очень хороший человек, грамотный. Он в известном смысле выше меня гораздо. Старый большевик, русский. Немножко книжный. Неплохой оратор. Был редактором «Известий». Переводчик «Капитала», это немало – перевести правильно.

Бухарин – ученый, литератор, по любым вопросам он выступал с большей или меньшей уверенностью, был авторитет, нельзя отрицать. Обращение ЦК партии после смерти Ленина действительно хорошо написано – Бухарин писал.

– И сейчас популярен.

– И сейчас, конечно. Он был наиболее подготовлен в теоретическом отношении, но вот идеологически тянул не туда. Со всем этим приходилось считаться.

При Ленине Бухарин и Дзержинский были очень популярны, Дзержинский не был в Политбюро, но, как человек определенной отрасли партийной работы, был нужен Ленину. Он самые трудные, неприятные обязанности выполнял так, что от этого партии была прибыль, как говорится, а не убыток. И Ленин его признавал и ценил. Но по вопросам экономики Ленин, конечно, не всегда мог поддерживать Дзержинского. А в общем, Дзержинский был близок к ленинской позиции… Равнодушным людям или плохо настроенным нельзя отдавать в руки историю, особенно историю коммунизма.

18.02.1973, 01.01.1979, 09.03.1985

– Как человек Бухарин был лучше Зиновьева и Каменева. Недаром его Ленин, так сказать, любил.

14.01.1975

– Вы из всей плеяды оппозиционеров выше всех Бухарина ставите?

– По теоретическому уровню – да. Более знающий. Зиновьев пытался, но поверхностно. Когда Зиновьев был уже в оппозиции в 1925–1926 годах, он говорил: «Я стою на принципе коммунизма Энгельса». «Я не знаю, – отвечал Сталин, – читал ли эти принципы товарищ Зиновьев, я боюсь, что не читал, а если и читал, то, видимо, не понял».

Как снег на голову! Сразу противника поставил в такое положение: читал или не читал, а читал – не понял. Если нет, я вам снова почитаю, а вы увидите.

– Хитер был Сталин?

– Очень хитер, да.

09.07.1971

Ш. И. Кванталиани говорит:

– Когда я приезжал в деревню, у всех на языке был Бухарин. Бухарин, Бухарин! Дядя говорит: «По всем вопросам пишите Бухарину!» Портреты Бухарина…

– Он был редактором «Правды», потом был фактическим редактором «Коммуниста», назывался «Большевик». Определенные круги ему сочувствовали, – отвечает Молотов.

– А как человек какой он был?

– Очень хороший, очень мягкий. Порядочный, безусловно. Идейный.

– Погиб за свою идею.

– Да, потому что пошел против линии партии.

– Достоин уважения?

– Достоин. Как человек – да. Но был опасный в политике. В жизни шел на очень крайние меры. Не могу сказать, что это доказано полностью, по крайней мере для меня, но он вступил в заговор с эсерами для убийства Ленина. Был за то, чтоб арестовать Ленина. А тогда, когда шла стенка на стенку, была такая острота, что Ленина бы казнили.

– Эти обвинения могли сфабриковать?

– Не думаю.

– Для пущей убедительности могли.

– Учтите, в политической борьбе все возможно, если стоишь за другую власть. Бухарин выступал против Ленина и не раз. Называл его утопистом. И не только – предателем!

– Правые – тоже коммунисты?

– Они только назывались коммунистами. Социал-демократы – и меньшевики, и большевики. Одни были по одну сторону баррикад, а другие – по другую. Эсеры, социалисты-революционеры говорили, что мы недостаточно левые, а потом оказались вместе с кулачьем, против большевиков. Название – для политика второстепенный вопрос, и очень часто оно – для надувательства. Всегда была буржуазная партия радикал-социалистов. Радикалы – крайние, а партия – чисто буржуазная.

Бухарин в период Брестского мира был левым, а после стал правым. В 1929 году он говорил о военно-феодальной эксплуатации крестьян…

28.11.1974

– Бухарин любил выпивать? – спрашивает Шота Иванович.

– Нет. Рыков любил. У Рыкова всегда стояла бутылочка «Старки». «Рыковская» водка была – этим он славился. Ну, мы все в компании выпивали, так, по-товарищески. Я в молодости очень крепко мог выпить. Сталин – само собой. Куйбышев любил. Валериан! Стихи писал. Хороший человек, очень хороший. И Киров – замечательный человек!

– Зиновьев выше Серго теоретически?

– Выше.

– А Бухарин выше, чем Киров?

– И Каменев выше, и тем более Бухарин.

– Каменев сильный был?

– Очень. Но Бухарин наиболее подготовленный. Длительная борьба шла. На страницах прессы, прямо на глазах у всех. Бухарин, был с нами до XVI съезда. Втроем – Бухарин, Сталин и я – все время вместе писали документы. Он был главный писатель. (Л. М. Каганович говорил мне, что Молотов называл Бухарина «Шуйский». – Ф. Ч.)

Сталин Бухарина называл «Бухарчик», когда были хорошие отношения. Припоминаю, но ускользает что-то. А были хорошие отношения.

– Томский послабей?

– Он в теории не очень… Томский – хороший массовик, мог говорить с рабочими…

28.07.1971

– Рыков со мной из одной слободы. Из одной слободы, да. Умный был, но, я бы сказал, ум этот… Рыков всегда был оппортунистом, и Ленин говорил: «Вот оппортунист последовательный, а очень умный человек!» Виднейший большевик, Ленин его очень хорошо знал, ценил как хорошего организатора. Но он часто выступал против Ленина еще до революции. Однако Ленин сделал

его своим заместителем по Совнаркому. Первым замом был Цюрупа. Крупный агроном. В партии активно работал до 1905 года, а потом отошел. Ленин считал его знающим сельское хозяйство, но не очень партийным. Назначил наркомом продовольствия, потом своим первым замом, а в ЦК не допускал.

В 1921 году Ленин как-то в воскресенье позвонил мне из Горок: «Поезжайте к Рыкову и договоритесь с ним о том, что я вот предлагаю поставить в ЦК вопрос о назначении его моим заместителем и об освобождении его от обязанностей председателя ВСНХ». Ленин знал, что Рыков правый и в партийном отношении не вполне надежный, но хороший хозяйственник, и в свое время выдвинул его на пост председателя нашего главного хозяйственного центра – ВСНХ.

И вот звонит:

«Поезжайте к Рыкову, переговорите с ним. На ВСНХ я думаю поставить инженера, технически подготовленного человека, а у Рыкова нет такой подготовки».

После смерти Ленина, когда остались три его заместителя – Цюрупа, Рыков и Каменев, мы обсуждали вопрос, кого назначать Председателем Совнаркома. Были сторонники Каменева, но Сталин предпочитал Рыкова, потому что тот хоть и был за включение в правительство меньшевиков и эсеров, но против Октябрьской революции не выступал открыто, как Каменев. К тому же играло роль и то, чтобы во главе правительства стоял русский. В то время евреи занимали многие руководящие посты, хотя составляли невысокий процент населения страны.

09.05.1972

– Зиновьев откуда-то с Украины. Радомысльский его настоящая фамилия. Большая шевелюра такая. Блестящий оратор все-таки, Зиновьев. Хороший, не то что блестящий, хороший.

Каменев покрепче физически. У него совсем русский почерк. Он даже на еврея не похож. Только когда глядишь ему в глаза.

13.04.1972

– Под видом ленинцев много сомнительных людей было. Было такое вроде анекдота. Ленин очнулся, открыл глаза, посмотрел и снова закрыл – кругом окружение было полувраждебным или просто враждебным.

У Ленина противников было, конечно, немало. Когда я работал в «Правде» в 1912 году, получили мы, помню, письмо Крестинского. Он писал в этом письме, что Ленин – антисемит. Что Ленин на антисемитских позициях стоял, так как он очень грубо ругал меньшевиков-ликвидаторов, которые поддерживали сомнительных людей. Вот Крестинский и обвинял Ленина в антисемитизме. Письмо не было опубликовано. Так что Ленину не пришлось отвечать. А меньшевики почти сплошь были одни евреи. И среди большевиков было много, среди руководителей. Вообще евреи – самая оппозиционная нация. Но больше шли к меньшевикам. А как же! Очень разбирались, потому что идти на большевистский путь – так и голову свою можно потерять! А тут – что-то получим. Синица в руках, а у большевиков – журавль в небе. Ленин критиковал главных теоретиков-меньшевиков, а они – сплошь евреи. Поэтому Крестинский изобразил его антисемитом.

Крестинский имел, по-моему, мало большевистского. Да, скорей всего, что ничего не имел. По молодости лет был настроен радикально, попал в большевистские ряды. Он, конечно, был больше троцкист. Немножко старался революционность свою показать на пустом месте. Он, видимо, бывший еврей, кажется, крещеный, поэтому и Крестинский. Но, может быть, я ошибаюсь. Барин, такой барин.

– А Тухачевский?

– Тот больше аристократ [43]43
  Директор Пушкинского заповедника в Михайловском С. Гейченко рассказывал мне о Тухачевском – тот командовал округом, жил под Ленинградом в бывшем дворце царицы, там же служил и отец Гейченко. Тухачевский каждую субботу принимал подчиненных в своем кабинете, сидя на царском троне. Перед ним на столе лежали разложенные пачками деньги, которыми он одаривал за хорошую службу – по-барски и даже по-царски…


[Закрыть]. А этот больше барин. Но очень активный барин. Похож даже на русского. Был Первым секретарем ЦК. Довольно злостный такой. Хотя считался большевиком до революции. Потом был в Наркомате иностранных дел. Мы его не знали, куда девать, пока не арестовали… Сказать, что ловкий был Крестинский, едва ли можно, но он адвокат – и нашим, и вашим. Вертелся. Помогал Троцкому, это безусловно!

18.12.1970, 14.01.1975, 24.05.1975, 16.06.1983