Текст книги "Антология Сатиры и Юмора России ХХ века"

Автор книги: Феликс Кривин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 24 (всего у книги 41 страниц)

Эволюция на службе революции

– Профессор Дарвин, вы писали, что человек стал человеком в процессе борьбы за существование.

– Совершенно верно. К сожалению, лучшие погибли в борьбе.

– А как же естественный отбор? Вы ведь большое место отводили естественному отбору?

– К сожалению, были отобраны далеко не лучшие.

– Профессор Дарвин, посоветуйте, как нам быть в нашей революционной практике: нужно ли начинать с борьбы и лишь после этого переходить к отбору или лучше сначала все отобрать, а уж потом пусть они борются за существование?

Дарвин не ответил, поэтому были использованы оба варианта. Начали с борьбы, от нее перешли к отбору, затем отобрали всё – и с тех пор героически боремся за существование.

Железные рыцари революции

Железный Владимир

Мама Надежды Константиновны Крупской уже совсем потеряла надежду, что ее дочь сможет составить себе подходящую партию. Но тут появился железный Владимир и сказал:

– Есть такая партия!

Железный Карл

Этот железный рыцарь считал главным достоинством женщины ее слабость.

Потому что, если нет таких крепостей, которые не могли бы взять железные рыцари, то, уж конечно, женщина такой крепостью быть не должна. Чтобы не затруднять великое дело революции.

Железный Максимилиан

Железный рыцарь Робеспьер любил женщин, но только как товарищей по оружию. Вместо цветов он дарил женщинам тексты своих речей и очень возмущался, что коллега Дантон может требовать от женщины что-то другое.

Железный Стенька

Обычный рыцарь, конечно, может бросить женщину, но он никогда не бросит ее за борт, да еще вдобавок в набежавшую волну, как это сделал один из наиболее железных рыцарей революции.

Железный Феликс и другие

Чем отличается железный рыцарь революции от обычных рыцарей средних веков?

Когда дама входит, железный рыцарь может и встать, а обычный продолжает сидеть, потому что сидит он не на стуле, а на лошади.

Когда дама выходит, железный рыцарь пропускает ее вперед, а обычный бросается первым навстречу опасности.

И, наконец, средневековый рыцарь закован в латы, а рыцарь революции железный и без того, поэтому он держится в достаточной мере раскованно. Настолько, что даже может женщину шлепнуть. А почему бы ее не шлепнуть, если это в интересах революции?

Анекдоты про Клима Ворошилова

Луганский слесарь

Царская Россия была тюрьмой народов. Нужно было сломать запоры и решетки этой тюрьмы. И тогда появился этот человек:

– Слесаря вызывали?

Ворошилов в Петербурге

Город понравился Ворошилову. Особенно те здания, которые строил Растрелли (судя по фамилии, настоящий был большевик!). Поэтому Ворошилов был не прочь стать в городе Петербурге градоначальником.

Но город оказался трудным. Еще бы – колыбель революции! Причем в одной колыбели и революция, и контрреволюция, и нужно точно знать, кому агукать, а кого в колыбели удушать.

Шутка комбрига Городовикова

Увидев, как Ворошилов сидит на коне, лихой казак Ока Городовиков критически заметил:

– Это вам не по тюрьмам сидеть, тут требуется умение.

Ока Иванович оказался прав. Где только потом не сидели большевики – и во главе страны, и во главе народного хозяйства, – но нигде они не достигли того профессионализма, какого достигли, сидя в тюрьме. Если б эти профессиональные революционеры и дальше сидели в тюрьме, какая бы жизнь у нас была, господи!

Подлинная история строительства земли обетованной

Краткий курс

На 17-м километре корабль дал течь, и с тех пор он у нас терпит бедствие. Течь заделать было нечем, и ее приходилось затыкать живыми людьми. «Гвозди бы делать из этих людей!» – воскликнул корабельный поэт в тоске по настоящему строительному материалу.

На 37-м километре стали разгружать корабль от людей, а там случились такие события, что разгрузка пошла полным ходом. На 45-м километре разгрузку притормозили, но вскоре опять пошли разгружать. Так помаленьку и дотянули до 85-го километра.

А там спохватились: надо корабль починить. Сколько можно на нем терпеть бедствие?

Но чем заделать пробоины? Их столько набралось за семьдесят километров! Если гвозди не делать из людей, дыры заделывать просто нечем…

Пришлось и дальше разгружать. Немного по-другому, не так, как в прежние времена: кого на дно, а кого уже и на берег…

Вот несколько разделов из этой истории. История в данном случае состоит из разделов: первый раздел, второй раздел, третий раздел… И хоть бы кто-нибудь одел… Но что уж тут поделать – такая история…

Первый раздел: Наша великая революция

Наша великая революция не была ни великой, ни революцией, поскольку свершилась тихо, мирно и совершенно бескровно. Чтобы стать полнокровной революцией, ей пришлось впоследствии пролить много крови.

И она пролила. Наверстала упущенное. Сегодня уже никому не видно, какая она великая, потому что стоит она по уши в крови и в ужасе таращит глаза на свои дела, взывая о помощи.

Второй раздел: Наша великая гражданская война

В то время у нас уже была одна война. Правда, не гражданская, а военная. Но большевики сказали: превратим войну военную в гражданскую войну. Потому что на военной войне нужно воевать с целым государством, с целой вражеской армией, которая вдобавок еще вооружена, а на гражданской – только со своим собственным гражданским населением.

Гражданская война так понравилась большевикам, что они воевали со своим населением все то время, что оставались у власти. Правда, войну эту они не называли войной, а называли классовой борьбой и революционной политикой своего государства.

Третий раздел: Наш военный коммунизм

Существует два коммунизма: военный и первобытный. Третьего коммунизма не дано, хотя о нем-то, о третьем, больше всего было разговору. Ради него, несуществующего, мы затеяли нашу революцию, наш голод, разруху, нищету и одичание.

Чем отличается военный коммунизм от первобытного коммунизма? Главное отличие: первобытный коммунизм – это эпоха от появления первобытных людей до возникновения между ними классовых противоречий, а военный коммунизм – период от торжества классовых противоречий до появления первобытных людей.

Определяющим фактором является военный потенциал. Чем больше потенциала, тем больше первобытности. По мере поднятия потенциала опускается жизненный и культурный уровень, грозя дойти до первобытной отметки.

Четвертый раздел: Наш социализм

У нашего социализма был один неоспоримый плюс, и заключался он в том, что социализм определялся как советская власть ПЛЮС электрификация.

Но остается неясным: что же такое советская власть? Что мы в данном случае должны вычитать из социализма?

Простое арифметическое действие дает возможность установить, что советская власть – это социализм МИНУС электрификация. Все лампочки выкручены, сидим в темноте. А главное, плюс, который был дан в определении, куда-то исчез, и вместо него появился первый непредвиденный минус.

Любопытная вещь; плюс у нас лишь до тех пор, пока мы не пытаемся произвести действие. А стоит произвести действие, как наружу выходят все минусы, заложенные в системе.

Теперь мы видим, что определение было неполным. Полно оно должно было звучать так: социализм – это советская власть плюс электрификация и минус все остальное.

Пятый раздел: Национализация как основа приватизации

С русским языком у иностранцев бывают сложности. Например, слово «ограбление» некоторые понимают как обеспечение граблями. Можно, конечно, заменить это слово словом грабеж, но тут уже наши окающие граждане могут неверно понять и пойдут гробить всех, кто подвернется под руку.

Чтобы избежать недопонимания на русской почве, привезли из Франции слово «национализация», хорошо зарекомендовавшее себя во времена французской революции. То же ограбление, а иногда и грабеж, но с патриотическим, национальным оттенком.

Когда все национализировали, вплоть до граблей, выяснилось, что патриотизм не может мобилизовать народ в ущерб личной заинтересованности. Тут пригодилось опять же французское слово «приватизация», зарекомендовавшее себя во времена реставрации Бурбонов.

Но на нашей почве в этом французском слове стал все больше проступать наш отечественный грабеж (окающие граждане тоже не ошибутся). Филологически объяснить это невозможно. Национализация – грабеж, приватизация – грабеж. Вроде разные слова, но у нас приобретают одинаковое значение.

Шестой раздел: Наш железный занавес

Железный занавес пал – и народ пошел по миру. Случилось то, что так долго пытались предотвратить многие поколения наших революционеров. Чтоб народ не пошел по миру, большевики национализировали все средства передвижения, а затем и пропитания, чтоб народ не носили ноги и не могли никуда унести. Крестьян объединили в колхозы, детей в пионеры, писателей – в союз писателей, чтоб люди не могли оторваться друг от друга. А в школах учили так, чтоб человек не мог пойти по миру. Чтоб он не мог даже спросить дорогу.

Наиболее активных окружили колючей проволокой, а всю страну – железным занавесом. Специально для этого страна вышла на первое место по производству стали.

И вот железный занавес пал. И народ пошел по миру. Ни о чем спросить не может, ничего сказать не может, только руку протягивает. Дома ноги протягивает, здесь руки протягивает, – стоило ли ради этого железный занавес городить?

Седьмой раздел: Как мы заложили наше государство

Великая революция заложила основы нашего государства. Основы – это фундамент, а фундамент тем и отличается от остального строения, что его не видно. Его закапывают в землю, как покойника, и никто не знает, что там в основе этого государства.

А когда то, что было заложено в фундаменте, вышло наружу, населению пришлось заложить последнее, чтоб удержаться на поверхности, а не пойти вслед за фундаментом в землю.

Потом, когда закладывать стало нечего, принялись закладывать друг друга. Некоторых так далеко заложили, что до сих пор не могут найти.

И тогда на них махнули рукой. И на себя махнули рукой. И стали просто закладывать за галстук. А когда и галстука не осталось, стали закладывать за воротник.

В общем, заложили государство… Так заложили, что теперь не знаем, у кого выкупать.

Притча о борьбе за свободу

Перед смертью в Брюсселе в 1928 году барон Врангель вспомнил, как они с батькой Махно били большевиков, и рассказал такую притчу.

Добро и зло боролись за свободу. Локоть к локтю, плечо к плечу. Отвоевали свободу и не знают, как дальше быть. Как поделить между собой свободу?

На этом барон Врангель умер, и притча осталась недосказанной.

Перед смертью в Париже в 1934 году батька Махно вспомнил, как они с большевиками били Врангеля, и рассказал такую притчу.

Добро и зло боролись за свободу. Локоть к локтю, плечо к плечу. Борьба за свободу объединяет добрых и злых, но что делать со свободой, ни те ни другие не знают.

Тут батька испустил дух, и притча осталась недосказанной.

В тридцатые годы, перед смертью в застенках НКВД, красные командиры вспоминали, как они били Врангеля и Махно, но эти показания следствие не интересовали, поэтому притча опять осталась недосказанной.

До конца ее узнали много лет спустя, когда рассекретили секретные архивы. И вот что тогда выяснилось.

Добро и зло боролись за свободу. Локоть к локтю, плечо к плечу. Отвоевали свободу, но это оказалась не свобода, а что-то другое, совершенно на нее не похожее.

Добро, конечно, тут же репрессировали. А за ним потащили и его родственников – доброту, добропорядочность и даже самую маленькую, еще несовершеннолетнюю, добродетель.

Вышли люди из секретных архивов и говорят: так вот почему мы такие недобросердечные, недоброжелательные. И в работе недобросовестные, и живем не по-добрососедски. И что мы ни произведем, все у нас какое-то недобротное, недоброкачественное…

И вздохнули не по-доброму. Разучились по-доброму вздыхать.

Всенародный праздник трудящихся

Ясным весенним днем, стоя на трибуне Мавзолея и приветствуя дружные колонны трудящихся, Андрей Андреевич Андреев спрашивал у Анастаса Ивановича Микояна:

– Слышь, Анастас, а ты знаешь, почему называется «мавзолей»? Раньше я как-то над этим не задумывался.

– И дальше не задумывайся, – посоветовал Микоян.

– Если хочешь знать, спроси у Лазаря. Ему рассказывал Коля Ежов.

Услышав популярную в народе фамилию, Анастас Иванович попробовал отвернуться, но Андрей Андреевич потянулся за ним, горя желанием удовлетворить его любопытство.

– Они одного историка прихватили. Так вот, этот историк говорит, что слово «мавзолей» происходит от имени какого-то древнего деятеля. Не то Мавзола, не то Мавзула, в протоколе допроса точно записано. И вот представь себе, этому Мавзулу построили мавзолей.

Анастас Иванович молчал, опасаясь, как бы эта древняя история не имела современных последствий. Он вытер со лба холодный пот, Андрей Андреевич тоже вытер холодный пот, но при этом продолжал:

– Лазарь говорит, что Коля пытался вытянуть имена соучастников этого Мавзола, но историк помнил только Геродота, тоже якобы историка, которого он даже назвал отцом истории, представляешь? Конечно, Коля вышел из себя. В общем, в этот день подследственный уже не мог давать показаний. А на следующий день, когда он пришел в себя, он признался, что этот Геродот не был отцом истории, но неосторожно упомянул, что их мавзолей был одним из семи чудес света. Лазарь говорит, что, когда Коля это услышал, с ним сделалось что-то нехорошее.

«Ах, так это их мавзолей – чудо света?» – спросил он тихим голосом. Подследственный сразу скис, я, говорит, оговорился, чудо света – это наш мавзолей, причем самое первое чудо света, а мавзоловский мавзолей называли так только временно, пока не построили наш. Тут он потерял сознание.

Анастас Иванович изо всех сил махал руками трудящимся, чтобы не слышать этого разговора, но при этом старался ни слова не пропустить, чтобы в случае чего быть во всеоружии.

– Лазарь говорит, – продолжал Андрей Андреевич, – этот подследственный много бы чего рассказал, если б держал язык за зубами. Но он не сдержался, назвал Мавзола сатрапом. Тут Коля прямо взъярился. Это ж, дескать, кого он имеет в виду? Это он имеет в виду того, кто лежит в мавзолее? Историк стал объяснять, что он имел в виду Мавзола, но Коля уже не мог успокоиться. В каком смысле Мавзола? Пусть, дескать, выкладывает, в каком смысле Мавзола! Подследственный стал бормотать, что в слове «сатрап» в то время не было ничего обидного, так, мол, называли правителя, как сегодня называют Председателя Совнаркома. «Так как же называют нашего Председателя Совнаркома?» – очень тихо спросил Коля Ежов. Можешь себе представить, что там было дальше. Следствие по делу историка пришлось прекратить за отсутствием историка. Поэтому о мавзолее больше ничего узнать не удалось. Ну, Анастас, что ты думаешь по этому поводу?

Анастас Иванович подумал и сказал:

– Первое мая – замечательный праздник трудящихся.

Съезд победителей
(альтернативная история)

Сталина арестовали прямо на съезде. Он успел только крикнуть: «Слава товарищу Сталину, лучшему другу советских чекистов!» – и его увели. Тут же, на съезде, состоялся Пленум, избравший Политбюро. В его состав вошли любимцы партии Бухарин, Рыков, Каменев, Зиновьев и другие товарищи. Одно место зарезервировали за Троцким, которому съезд послал приветственную телеграмму, приглашая его вернуться в Москву, в Кремль. Но Троцкий ответил, что в данный момент вернуться не может, у него много дел в эмиграции, семья пустила корни, внуки пошли в школу, но, когда они выучатся, он непременно вернется и просит его место в Политбюро пока не занимать.

В Бутырской тюрьме перестукивались Ворошилов и Буденный. Стук их напоминал кавалерийский цокот копыт, а также тот стук, к которому в стране уже привыкли.

Сталину устроили очную ставку с Молотовым. Они сначала делали вид, что не знают друг друга, и Сталин спрашивал со своим известным сталинским акцентом:

– Молотов? Разве есть такая фамилия – Молотов?

Но когда их как следует прижали, они, конечно, друг друга вспомнили и принялись все валить друг на друга. Сталин говорил, что это Молотов был отцом народов, на что Молотов спрашивал:

– А кто был вождем и учителем?

– Вождем и учителем был Каганович, – соврал бывший вождь не моргнув глазом.

Очень кстати подвернулся Каганович. Эти кагановичи всегда копали под Россию, а этот и сейчас копает под видом, что прокладывает метро. Почему никто другой не копает метро? Вот над чем стоит задуматься следствию.

Свидетельница Крупская показала, что ее муж Владимир Ильич Ульянов (Ленин) никогда не любил Сталина, на что подследственный Сталин ответил, что это он ее, Крупскую, не любил, поскольку нашел ей замену в лице товарища по партии Инессы Арманд, а ему, Сталину, замены не мог найти, поскольку видел в нем настоящего товарища по партии.

Подследственный даже пытался обвинить свидетельницу, что она из ревности стреляла в своего мужа под видом эсерки Каплан и что вообще никакой эсерки Каплан не было в природе. Но ему показали фотографию эсерки, кстати, почему-то похожую на фотографию Надежды Аллилуевой, в которую тоже стреляли, не будем говорить о присутствующих, и подследственный поспешил свое обвинение снять.

Видный партийный работник Ежов направил следствию заявление, в котором категорически утверждал, что не имеет никакого отношения к своему далеко идущему переводу из Средней Азии в Москву, и изъявлял готовность немедленно вернуться в Среднюю Азию. С заявлением Ежова удивительным образом совпала телеграмма Первого секретаря ЦК Грузии Лаврентия Берии, который просил избавить его от далеко идущего перевода в Москву. Оба заявляли, что подследственного Сталина знают только по портретам.

Подследственного Сталина водил на допросы комсомольский вожак Юра Андропов. Он сожалел, что не может увидеть бывшего Иосифа Виссарионовича в лицо, поскольку находится у него за спиной, и сам не разрешает ему оборачиваться. И думал Юра Андропов, что в жизни его мало что изменил съезд Победителей: он как шагал под предводительством Сталина, так и дальше шагает, поскольку подконвойный у него впереди.

Октябренок Вовочка Семичастный, в честь альтернативного съезда досрочно принятый в пионеры, выступал на пионерских слетах, призывая пионеров теснее сплотиться вокруг комсомола, как его товарищи октябрята сплотились вокруг пионеров, а товарищи комсомольцы сплотились вокруг партии.

Государственный обвинитель Вышинский готовил обвинительную речь. Он писал ее по ночам, поскольку такие дела на свету не делаются. То и дело оглядываясь и прислушиваясь, не пришли ли за ним, он писал: «Раздавите гадину!», «Расстреляйте бешеных псов!» Фамилии он пока не проставлял, потому что дело могло по-всякому обернуться.

Андрей Януарьевич Вышинский, сочетавший в своем имени холодный январь и высшую меру наказания, подстерег обвиняемых с неожиданной стороны, увязав их преступную деятельность с гибелью затертого льдами парохода «Челюскин». Он неопровержимо доказывал, что враги готовили эту акцию к съезду, но опоздали: съезд закончился 10 февраля, а «Челюскин» погиб 13-го. Эти три дня разрушили замыслы врагов: все челюскинцы были спасены благодаря заботам партии и всего советского народа. Тут обвинитель счел нужным назвать некоторые героические имена: Бухарин, Рыков, Каменев, Зиновьев, Водопьянов, Леваневский, Ляпидевский и другие товарищи.

Максим Горький написал статью «Если враг не сдается – его уничтожают». Слова великого пролетарского писателя были восприняты судом как руководство к действию. В честь исполнения приговора весь советский народ встал на трудовую вахту и садился лишь в крайних случаях, да и то не по своей воле.

А через тридцать лет Сталин, Молотов, Каганович, Ворошилов, Буденный, Калинин и другие товарищи были реабилитированы.

А еще через тридцать лет были реабилитированы бывший комсомольский вожак Юра Андропов и бывший октябренок и пионер Вовочка Семичастный. А также все остальные советские граждане.

Наш человек на пути от капитализма к коммунизму и обратно

* * *

Нет ничего лучше коммунизма в качестве светлого будущего. Нужно только, чтобы он никогда не становился настоящим.

* * *

На пути от капитализма к коммунизму наш человек неколебимо стоял за советскую власть. Но на самом деле он просто стоял за власть, не отличая советскую власть от антисоветской.

* * *

На пути от капитализма к коммунизму охота на козлов отпущения не решала ни мясной, ни тем более молочной проблемы.

* * *

На пути от капитализма к коммунизму самым трудным бывает взять в свои руки власть. Но отдать ее бывает еще труднее.

* * *

На пути от капитализма к коммунизму наш человек все делал с большим подъемом. Если б у нас не было столько подъема, мы бы так больно не падали.

* * *

На пути от капитализма к коммунизму у нашего человека было много интернациональных долгов, и он выполнял их, принося свободу в другие страны. Но остается загадкой: откуда он брал свободу? Ведь своей свободы у него не было.

* * *

На пути от капитализма к коммунизму экономика была оборотной стороной политики. Стоило одной появиться, как другая исчезала из виду.

* * *

… из телячьего – только восторг! (Экономика социализма)

* * *

Любимый принцип нашего человека: кто не работает, тот не ест – постепенно превращался в принцип: никто не ест, никто не работает.

* * *

Социалистический строй – это такой строй, который строй не строй, а он все равно разрушается.

* * *

На пути от капитализма к коммунизму наш человек преследовал высокую, благородную цель. Непонятно только, за что он ее преследовал.

* * *

Аграрное государство вывозит сельскохозяйственную продукцию и ввозит промышленную. Промышленное – вывозит промышленную и ввозит сельскохозяйственную. А как назвать государство, которое ввозит то и другое и вывозит полезные ископаемые? Ископаемое государство?

* * *

Когда появилась возможность выносить сор из избы, из нее понесли вообще все, что выносится.

* * *

На пути от коммунизма к капитализму железный занавес пал – и народ пошел по миру. Ничего сказать не может, ни о чем спросить не может – только руки протягивает. Дома ноги протягивал, здесь руки протягивает – стоило ли ради этого железный занавес городить?

* * *

Когда постсоветский человек покинул пост советского человека, он узнал, что такое настоящий пост.

* * *

На пути от коммунизма к капитализму наш человек настолько утратил веру в реальную жизнь, что запросто общается с пришельцами, духами, призраками, ужасаясь только одного призрака – призрака коммунизма.

* * *

Если бы все наши палки в колеса поменять по бартеру на колеса, как далеко бы мы уехали по нашему пути!

* * *

Обычно из двух зол выбирают меньшее, но вот уже не осталось из чего выбирать. И мы тоскуем по меньшему злу, не по добру, а по меньшему злу… А его – как в государственном магазине обуви: одни большие размеры.

* * *

Вседозволенность и безнаказанность ничего не умеют делать, поэтому занимают руководящие посты.

* * *

Стоило ли преодолевать застой, чтоб потом столько лет безуспешно добиваться стабильности?

* * *

Система убита, но некуда вывезти труп. Он разлагается, гниет, и жить при нем еще невыносимей, чем было при живой системе.

* * *

Вместе с тем, что ему принадлежит, человек составляет единое целое. Поэтому чем он больше имеет, тем меньшую часть составляет сам.

* * *

И за определенным пределом он сам начинает принадлежать – тому, что ему прежде принадлежало.

* * *

На пути от капитализма к коммунизму и от коммунизма к капитализму наш человек всегда решал вопросы экономики за счет свободы и вопросы свободы за счет экономики.

* * *

Отнять у человека свободу несложно, а куда ее девать? Когда скапливаются огромные запасы отнятой у людей свободы, она может так рвануть… И вот она рванула.

* * *

На всех путях своего движения туда и обратно наш человек всегда умирал за худшую жизнь. Думал, что умирает за лучшую, а умирал за худшую… Может, когда не за что будет умирать, мы сможем наконец жить по-человечески?

* * *

Мы шагаем шагом победным – и все время по бедным, по бедным!

* * *

Уезжают наши пророки в чужие отечества…