Текст книги "Горячая земля"

Автор книги: Федор Кандыба

сообщить о нарушении

Текущая страница: 24 (всего у книги 24 страниц)

Глава девятая
Неожиданный удар

Ученая комиссия закончила работу. Перед совещанием, на котором должны были присутствовать все инженеры, научные работники и стахановцы Острова Черного Камня, члены комиссии завтракали у Дружинина.

Кроме Дружинина, Ключникова и Веры Петровой, здесь были Левченко и Щупак, который стал теперь помощником начальника взрывных работ. Члены комиссии были чрезвычайно довольны тем, что увидели на острове.

Дружинин, пожалуй, впервые за все время почувствовал себя по-настоящему победителем. Он был весел, шутил, угощал гостей и предлагал тосты за их здоровье и успехи.

Валентины Чаплиной не было здесь – она так и не пришла, сославшись на срочную работу в больнице.

Среди оживленных лиц гостей некоторое исключение составляли Казаков и Медведев.

Казаков сидел задумчивый и хмурый, видимо занятый какой-то неотвязной мыслью. Медведев, который незадолго перед тем говорил с Казаковым, также выглядел озабоченным.

Ключников не заметил, как Казаков со вздохом достал кадмиевую коробку с образцом радиоактивной руды и поставил ее на стол.

– Скажите, товарищ Ключников, где вы брали этот образец россиевой руды? В нижнем забое, не правда ли? – спросил он.

– А?.. Что? – переспросил Ключников. – Ах да, образец!.. Нет, не в последнем забое, несколько выше. Пласт идет почти вертикально. Руда почти везде одинаковая, – ответил он, возвращаясь к деловому тону.

Казаков поднял брови и многозначительно спросил:

– Скажите, а выход пласта на поверхность острова еще не найден?

– Пока еще нет. Нужно обследовать весь остров. Мы были слишком заняты шахтой. До этого еще руки не дошли…

– Жаль, жаль, – протянул Казаков, перекладывая коробку из одной руки в другую. – Новый элемент, открытый вами, сулит целый переворот, еще более важный, чем наш подземный котел. Это атомная энергия, не забывайте… Боюсь, что руду придется пока добывать в шахте. Уходить от такого месторождения нам никак нельзя.

– А подземный котел? – спросил озадаченный Ключников.

– Подождет. Россиевая руда важнее. Я получил сегодня сообщение из Москвы. Химики говорят, что россий обещает чудеса. Ни одного грамма руды терять нельзя. На совещании я расскажу подробно…

Дружинин, сидевший рядом со Щупаком, насторожился. Он не ждал этого нового удара. Ведь выводы комиссии были так благоприятны. Еще минуту назад Дружинин не сомневайся, что постройка подземного котла не встретит теперь никаких серьезных препятствий. И вот новая, непредвиденная задержка!

Дружинин побледнел, вскочил с места и опять сел, с трудом поборов свое волнение. Времени для возражений у него еще будет достаточно. Казаков всегда хорошо к нему относился; может быть, еще удастся повернуть дело иначе.

– …Придется немедленно начать разработку руды. Завтра же будет выслан соответствующий приказ из Москвы, – продолжал Казаков.

Тут Дружинин не выдержал:

– Но ведь это конец котлу! – горячо воскликнул он. – Руду можно добывать и после, когда котел будет работать. Он нам поможет добыть ее в сотни раз больше, чем мы встречали в шахте. Ведь мы так решили…

Казаков круто обернулся к Дружинину.

– Нет, не спорь, Алексей Алексеевич! – сказал он решительно. – Мы всегда были друзьями, я помогал тебе, чем мог. У тебя нет оснований жаловаться на меня… Пойми: есть вещи, которые сильнее дружбы. Я тебе сочувствую от души, но слушать тебя не стану. Мое слово твердое.

– Зачем же ломать все? Руда никуда не денется! – Дружинин почувствовал, что почва уходит у него из-под ног.

– Где же прикажешь ее добывать? Я не могу терять ни одного дня. Ну где, скажи мне?

За столом все умолкли. Дело приняло неожиданный оборот: шахте снова грозила опасность.

Дружинин ничего не ответил. Убедить Казакова можно только делом. Придется обратиться в Москву. Хотя Казаков, очевидно, действует по инструкции, полученной из столицы, но, может быть, все же удастся отстоять свою точку зрения.

Наступила тягостная тишина.

– Не хотите ли еще кофе? – механически повторяла, обращаясь к гостям, Вера Петрова, исполнявшая роль хозяйки.

Щупак наклонился к Дружинину и тихо сказал:

– Мне кажется, я знаю то место. На месте взрыва пласт выходит на поверхность. На взрыва, в горах, южней нефтехранилища… Я там охотился на птиц. Там такие же полосы. По-моему, даже ярче…

Дружинин встрепенулся.

– Спасибо, Щупак, – он крепко пожал его руку – Я посмотрю. Сейчас же…

Дружинин поднялся и, окинув глазами гостей, сказал спокойно:

– Я попрошу меня извинить, товарищи. Мне придется передать обязанности хозяина Вадиму Михайловичу, – он сделал жест в сторону Ключникова. – Я принужден оставить вас на некоторое время. Мне нужно подготовить кое-какой материал к совещанию.

– А Валентина Николаевна будет на совещании? – спросил Казаков.

– Ей дали знать. По-видимому, будет.

Дружинин откланялся и вышел из комнаты. Он был бледен и полон решимости.

За ним по пятам пошел Камус.

Глава десятая
Ущелье смерти

Дружинин подошел к мотоциклу и завел мотор. Камус, привыкший сопровождать хозяина, прыгнул в коляску.

Дружинин вскочил на седло, и машина быстро помчалась через поселок.

До совещания оставалось всего несколько часов. Если Щупак окажется прав и выход пласта россиевой руды на поверхность удастся найти, шахта спасена. Если нет – мечте Дружинина о подземном котле суждено еще долго, очень долго оставаться только мечтой.

Раз начавшиеся разработки будут продолжаться дальше и дальше, и никто не позволит залить их водой. Об этом не придется и заикаться: Дружинина не станут слушать.

Атомная энергия стоит слишком дорого, чтобы ею можно было пренебрегать. Единственное спасение – найти выход руды до того времени, пока начнутся разработки в шахте.

Около больницы Дружинин поравнялся с женщиной, шедшей по дороге. Это была Валентина Чаплина. Со времени ссоры на глиссере они виделись редко и едва разговаривали. Если бы не новая научная работа, которую готовила Валентина Чаплина, она давно бы уехала с острова.

Как всегда, когда бывало плохо на шахте, Дружинин чувствовал острую тоску по Валентине. Ему захотелось рассказать, какая страшная угроза снова нависла над его делом.

Но он лишь приостановился и тихо сказал:

– Добрый день, Валентина Николаевна. Вас ждут у меня. Казаков очень хочет вас видеть.

Валентина кивнула головой, не замедляя шага.

– Я знаю, благодарю вас.

– Пожелайте мне удачи, Валя! – сказал Дружинин дрогнувшим голосом и помчался вперед, не дожидаясь ответа.

Валентина с тревогой посмотрела ему вслед. Что случилось? Дружинин был бледен, его голос звучал необычно.

Мотоцикл мчался по верхней дороге. Внизу между горами, около новой дамбы, мирно катилась река.

Как всегда, над шахтой висела голубая дымка. Блестели на солнце окна заводских корпусов, по направлению к морю ползла серая лента транспортера.

Все было привычное, дорогое, с таким трудом сделанное руками строителей Острова Черного Камня.

…Шахта и река остались далеко внизу. Мотоцикл поднимается все выше в горы, к ущелью, образовавшемуся на месте пещер, где были раньше склады взрывчатки.

Вот это место. Никакого признака пещер здесь теперь нет. Виднеется только глубокая узкая расщелина, уходящая к морю.

С моря дует холодный соленый ветер. Тысячи белых и серых птиц вьются в воздухе, издавая пронзительные, монотонные крики.

Дружинин оставляет мотоцикл на дороге, берет рюкзак и геологический молоток и поднимается с Камусом в гору. Прыгает через камни, лезет по скалам, спешит: ведь до совещания осталось всего несколько часов…

Птицы тучами вьются над головой Дружинина. Кругом шумит птичий базар. Место безлюдное, здесь никто не бывает, никто не мешает птицам. Камус подпрыгивает в воздух, ловит зазевавшуюся птицу и с птицей в зубах бросается вдогонку за хозяином.

Дружинин минует последнюю гряду скал, за нею темнеет глубокая черная расщелина. Над ней ни одной птицы. Здесь тихо. Птичий базар шумит в стороне.

Дружинин осторожно спускается в ущелье.

Кругом мрачные камни. Ни травинки, ни мха, ни лишайника – никаких следов жизни. Только кое-где белеют мертвые птицы. Доносится удушливый запах разложения.

Расщелина закрыта со всех сторон. Ни ветерка, ни малейшего движения воздуха. Нависшие сверху скалы загораживают свет. Мрачно. Темно.

«Какое неприятное место, прямо какое-то ущелье смерти!» думает Дружинин.

Но он доволен. Может быть, это как раз то, что ему нужно. Если россиевая руда действительно выходит на поверхность острова, то, вероятно, здесь.

Выход пласта может выглядеть именно так. Сила радиоактивности настолько велика, что должна убивать все живое.

И Дружинин, обрадованный, взволнованный, продолжает спускаться, забывая об осторожности.

Камус жмется к ногам хозяина, повизгивает, нервничает и тревожно оглядывается назад.

Дружинин медленно идет по узенькому карнизу над обрывом и рассматривает обнаженные породы.

Кажется, вот камень блеснул легким синим отсветом. Дружинин снимает пиджак и, набросив его на голову, чтобы загородить свет, приближает лицо к камню. Пиджак неплотно прилегает к камню, мешает дневной свет. Дружинин плотно прижимает его руками и вглядывается в камень до боли в глазах.

Да, синий свет, похожий на тот, что был в шахте. Вероятно, россиевая руда. Но ее мало: только крапинки. Значит, дальше! Надо найти выход пласта, иначе погибнет шахта…

Дружинин идет дальше по узкому карнизу. Опять закрывается пиджаком и рассматривает камень. На этот раз в пиджаке нужды нет. Синее свечение ясно видно в сумраке ущелья.

Сомнений не остается. Выход пласта россиевой руды: найден. Найден на поверхности. Теперь руда только поможет шахте… Пусть Казаков говорит, что хочет, и требует что угодно – Дружинин отстоит свое детище! Подземный котел будет жить!

Дружинину хочется закричать во все горло «ура». Хочется прыгать и плясать от радости. Но вместо этого он вынимает геологический молоток и отбивает образцы породы.

Камус мешает ему. Пес очень странно ведет себя. Он скулит. Шерсть на нем стоит дыбом. Он суетится, лает. Хватает Дружинина зубами за одежду, хочет увести отсюда.

– Пошел вон, Камус! Уходи, здесь опасно…

Дружинин гонит собаку с узкого карниза и наклоняется, чтобы собрать отбитые камни. Нога его вдруг скользит на уступе, и камень вырывается из-под нее.

Глава одиннадцатая
Камус

Бешеная собака!

– Взбесилась! Уберите детей! – раздавались крики в поселке.

По улице, задыхаясь, бежала черная собака с высунутым языком. Из ее рта катилась пена. Время от времени собака останавливалась, оглядывалась и снова бежала.

Камус совершенно выбился из сил и действительно был похож на бешеного. Какой-то охотник с убитыми птицами на поясе поднял ружье и выстрелил в него, но промахнулся.

Около дома управления строительством Камус увидел Валентину. Она шла на совещание.

Камус бросился к ней, с хриплым лаем схватил зубами за подол и стал куда-то тянуть ее.

– Что с тобой, Камус? – удивилась Валентина и погладила его.

Камус не обратил внимания на ласку. Порываясь бежать куда-то, он жалобно скулил и умоляюще смотрел на Валентину.

Тогда она поняла, что произошло что-то неладное. Не так давно Камус сидел рядом с Дружининым в коляске мотоцикла. Теперь Камус один – очевидно, с Дружининым что-то случилось.

Валентина бросилась за Камусом. Женщина и собака выбежали из поселка на верхнюю дорогу. Бежать в нарядных туфлях было неудобно. Валентина сбросила их и побежала босиком. Она сбила ногу о камень, пошла кровь, но Валентина ничего не замечала.

«С Дружининым случилось что-то ужасное, – со страхом думала она. – Наверное, произошла авария, и он умирает где-нибудь около дороги…»

Ее сердце разрывалось от боли. Бедный Дружинин, она так сильно виновата перед ним…

Ушибленная нога болела все сильнее. Валентина начала хромать и замедлила бег. Камус оглядывался, лаял и завывал, словно просил бежать поскорее.

– Сейчас, Камус, сейчас! – хрипло повторяла Валентина.

Волосы ее растрепались, она задыхалась, выбивалась из сил. Еще несколько шагов, и она бы упала, но в этот момент раздался автомобильный гудок, затем шум мотора. Ее нагонял грузовик. Вот он затормозил. Из кабины выскочила шофер Люба.

– Что с вами, доктор?

– С Дружининым что-то случилось.

Валентина прыгнула в кабину и, подхватив Камуса, усадила между собой и Любой.

Машина помчалась вперед. На перекрестке, когда машина замедлила ход, Камус начал проявлять беспокойство.

Люба свернула на дорогу, к центру острова. Но Камус залаял и заметался, стараясь выпрыгнуть из машины.

– Мы едем не туда, – сказала Валентина.

Люба повернула обратно и поехала по дороге, которая вела дальше в горы. Камус успокоился: очевидно, эта дорога была правильной.

– Уже знаю, где это! Это там, где был взрыв. Щупак говорил… – догадалась Люба и пустила машину так, что засвистело в ушах.

Она не ошиблась. Недалеко от взорванной горы они увидели на дороге мотоцикл Дружинина.

Камус выпрыгнул из кабины и бросился в гору.

Женщины побежали за ним.

Они лезли через камни, спотыкались, путались в платьях, падали и снова лезли вверх. Над ними вились птицы.

Вот и ущелье. На дне расщелины среди мертвых птиц женщины увидели Дружинина, лежавшего лицом вниз.

Валентина и Люба не могли потом вспомнить, как они спустились к камням, горевшим синим светом.

Валентина перевернула Дружинина на спину и приложила ухо к его груди.

– Жив… Скорее отсюда!

Они подняли Дружинина и понесли через скалы.

Еще несколько минут, и они уложили Дружинина в кузов автомобиля. Валентина положила его голову к себе на колени. Камус прыгнул в кузов и лег рядом. Люба завела мотор, и машина помчалась в поселок.

В лице Дружинина не было ни кровинки. Темное пятно – след ожога – резко выделялось на белой коже.

Валентина с нежностью гладила светлые волосы, растрепавшиеся на ветру, и осторожно, кончиками пальцев, прикоснулась к его губам и шраму на лице.

Бедный, бедный Дружинин, что он пережил!.. Она не отдаст его смерти. Теперь она не отдаст его никому…

Глава двенадцатая
Глубина шесть тысяч метров

Очнувшись у себя дома, Дружинин увидел сквозь полуопущенные ресницы склоненное над ним лицо Валентины.

Это милое, полное тревоги и нежности лицо расплывалось в тумане. Лицо Дружинина было забинтовано, повязка мешала смотреть, и сознание его еще не было ясным.

Он скорее почувствовал сердцем присутствие Валентины, чем увидел ее.

Ее серо-зеленые глаза, светлые волосы и бледный рот, полный скорби и нежности, склонились близко, совсем близко.

Он хотел пошевелиться и улыбнуться, но у него нехватило сил.

Валентина сидела неподвижно. Она не заметила, что он пришел в себя.

В дверь просунулось озабоченное лицо Ключникова. За ним показалось круглое огорченное лицо Задорожного.

– Нет перемен? – тихо спросил Ключников.

Валентина отрицательно покачала головой. Дверь закрылась. Опять наступила тишина.

Дружинину стало легко и радостно. Он не знал, спит ли он или грезит наяву.

Его губы зашевелились, и он тихо-тихо сказал:

– Валя!

Валентина увидела движение его губ и замерла, склонившись над ним.

– Валя!.. – повторил Дружинин. – Опять пришла комета. Вы появляетесь раз в тысячу лет. Потом исчезаете, чтобы снова вернуться… Я знаю, что вы вернетесь. Твердо знаю и безропотно жду… И всякий раз надеюсь, что вы уже не уйдете. И мне больно, когда вы уходите. Ведь все равно наши пути сойдутся… Вы это тоже знаете…

Дружинин чуть-чуть приподнял голову, всматриваясь в лицо Валентины.

– Я плохо вижу ваше лицо, Валя. Но вы улыбаетесь, правда? Вашу улыбку я увижу, даже если ослепну…

Дружинин хотел поднять руки, чтобы коснуться Валентины и убедиться, что это не сон, но поднялась только одна рука. Другая была в лубке.

Здоровой рукой он погладил руку Валентины.

– Почему рука вздрагивает, как раненая птица? Куда ей улетать? Ведь мы уже вместе, наши пути сошлись…

– Вместе, наконец вместе! – так же тихо сказала Валентина и прижалась мокрой щекой к руке Дружинина.

Дверь приоткрылась. В нее снова заглянул Ключников.

– Пришел в себя, – сказала Валентина и склонилась над Дружининым.

Ключников, не обращая внимания на предостерегающие жесты Валентины, подошел к Дружинину.

– Ну вот и хорошо, – сказал он веселым и звонким голосом, странно прозвучавшим в тихой комнате больного. – Теперь все пойдет на лад… Жизнь продолжается, Алеша. Прекрасная, большая жизнь! Правда?

– Да, продолжается… – повторил Дружинин и вдруг вспомнив о событиях последних дней, тревожно спросил: – Послушай, Вадим, а как же совещание? Ты можешь меня заменить?

– Совещание было две недели назад. Тебя заменяет Хургин.

– Немедленно извести Казакова, что я нашел выход россиевой руды…

– Она уже разрабатывается.

– А шахта? – спросил с замиранием сердца Дружинин.

– Заканчивается. Наверху делаем паропровод, монтируем электростанцию. Хургин совсем не такой педант и кабинетный человек, как мы с тобой думали…

– Запрещаю всякие деловые разговоры, – категорически прервала Ключникова Валентина. – Где ваша совесть, Вадим? Вы его в гроб загоните.

– Ну нет! – рассмеялся Ключников. – Теперь он сто лет будет жить. Его уже ничто не возьмет.

– Как я хотел бы побывать в шахте… – мечтательно сказал Дружинин.

– Нельзя. – Ключников вздохнул. – Чего нельзя, того нельзя… Только после капитального ремонта, Алеша. Когда из Крыма вернешься…

– У меня здесь свой Крым будет. Зачем мне ехать куда-то? – Дружинин перевел вопросительный взгляд на Валентину.

– Нет, Алеша, совершенно категорический приказ: сначала на операцию в Москву, потом в санаторий в Крым, на полгода, не меньше. Это вообще чудо, что вы остались живы…

Какая-то возня за дверью не дала договорить Валентине. Дверь распахнулась, и в комнату вбежала Вера Петрова. Она была похожа на средневекового рыцаря в своем сияющем бронзовом костюме, который звенел при каждом ее движении. Вслед, за ней, безуспешно пытаясь ее задержать, вошел Задорожный.

– Алексей Алексеевич! Дорогой, как я рада! – Вера бросилась к постели Дружинина.

Ей преградил дорогу неведомо откуда взявшийся Камус.

Он грозно зарычал, бросился на нее, но укусить не емог; его зубы скользнули по блестящим латам.

– Кусай, дурак, кусай! – Вера подставила ему ногу. – Только не мешай мне. Я прямо из шахты, Алексей Алексеевич. Как только узнала, что вам лучше, так и помчалась, даже переодеться не успела. Принесла вам приятную новость, читайте…

Она протянула Дружинину небольшую, сложенную вчетверо записку.

– Ему не надо двигаться. – Ключников перехватил записку, развернул ее и громко прочитал:

«Дорогой Алексей Алексеевич! Я узнал, что вы пришли в себя, и спешу сообщить вам последнюю новость. Только что на глубине шести тысяч метров сошлась проходка основной петли между большим и малым стволами шахты. Гарантирую, что подземный котел скоро начнет работать. Спокойно отдыхайте и поправляйтесь, все будет хорошо.

Ваш Хургин».

Ключников сделал небольшую паузу и прочитал приписку:

«Да, Алексей, теперь все будет хорошо. Наше дело сделано.

Твой Медведев».

Глава тринадцатая
Только первая очередь

В порту Острова Черного Камня царило оживление. Остров провожал в дальнюю дорогу начальника строительства Дружинина.

Набережная была полна автомобилей. На рейде сновали взад и вперед моторные лодки, которые юрко проскальзывали между разгружавшимися пароходами.

Стоял ясный летний день. Бухта и небо были голубыми, как никогда, и над ними ярко сияли на солнце снежные вершины гор.

Дружинин и Валентина стояли, окруженные друзьями. Дружинин был в легком светлом костюме. Его похудевшее лицо стало как-то моложе.

Что-то изменилось в нем, но что – сразу не скажешь.

Только присмотревшись, можно было заметить, что темный шрам – след ожога – на его щеке и виске, придававший ему такое суровое выражение, исчез. Ожог, произведенный радиоактивным излучением и едва не стоивший ему жизни, уничтожил этот шрам. Шрам сошел вместе с обожженной кожей.

– Как тепло! – сказал Дружинин, глубоко вдыхая свежий воздух Острова Черного Камня. – Я хочу, чтобы здесь никогда не было холодно.

– Теперь будет. Будет всегда, – отозвался Ключников. – Когда котел заработает, неизбежно наступит потепление.

Одна рука Дружинина была в лубке, другой он опирался на ту самую трость, с которой он приходил когда-то в Институт прикладной геологии и разбил ею стекло на столе Хургина.

Валентина слегка поддерживала Дружинина. Рядом с ними стояли Медведев, Хургин и Ключников с Верой.

Задорожный держал на поводке Камуса. Чуть поодаль стояли Щупак, Люба, Темген, диспетчер Маруся, Левченко и другие друзья Дружинина.

– Ну нет, над созданием искусственного климата нам еще придется поработать, – сказал Дружинин, обернувшись к Хургину. Лицо его стало озабоченным. – В этой проблеме много неясного и спорного. Мне хотелось бы, чтобы у нас установились настоящие субтропики.

– Будут субтропики, – слегка пожимая здоровую руку Дружинина, ответил Хургин. – Я думаю, будут даже крокодилы, которых почему-то так любит Вадим Михайлович, – он кивнул в сторону смущенно улыбнувшегося Ключникова. – Климатом займется общество ученых «Горячая земля», которое в свое время прислало вам первую турбину для сжижения воздуха и разработало защитные костюмы из кадмиевой бронзы…

– …придуманные и сделанные по предложению председателя общества академика Хургина, – торжественно закончил Ключников.

– Так вот кто автор! – сказал Дружинин.

– Да, вот кто, – подтвердил Ключников.

– Дело прошлое. Собственно говоря, инициатором общества был не я, а Павел Васильевич Медведев, – сказал Хургин. – Он пришел ко мне сразу после выступления Алексея Алексеевича на диссертации и убедил меня, что поддержать такую идею – долг советских ученых. Сколько он мне писем писал по этому поводу, сколько раз мы с ним спорили и ссорились из-за этого! Да, всем пришлось поработать, чтобы осуществить ваш проект, Алексей Алексеевич.

– Чепуха, чепуха, – запротестовал Медведев, – все это частная переписка и частные разговоры.

– Значит, я недаром все время подозревал, что вокруг меня какой-то заговор? – усмехнулся Дружинин.

– Разве он себя не оправдал? – отозвалась Валентина.

Дружинин и Хургин отошли в сторону и заговорили о проекте создания искусственного климата. Дружинин что-то чертил палкой на песке, Хургин утвердительно кивал головой.

– Верен себе. Он всегда такой. Вероятно, и в самолете будет разрабатывать какой-нибудь проект, – Вера Петрова показала глазами на Дружинина.

– Вероятно.

Валентина засмеялась.

– И пусть! – сказал Медведев. – Пусть всегда будет таким. Я его от души люблю как раз за то, что он такой.

На гидроплане загудели моторы. Подходило время отъезда. К Дружинину подошел Темген и несмело сказал:

– Товарищ Дружинин… Алексей Алексеевич… Я не хотел вас беспокоить, пока вы болели… Но мы с Петром Максимовичем решили, что все же не имеем права от вас это скрыть…

– Что ты хочешь сказать, Темген? – спросил Дружинин.

– Наш остров не тот! Совсем не тот. Пока вы болели, я ездил домой и видел дядьку Рагтая. Он передавал вам привет и все спрашивал, когда мы с вами отправимся на Остров Черного Камня. Он говорит, что наш остров – это Южный остров, а Остров Черного Камня севернее, и мы с вами до него не добрались…

– Ничего не понимаю! Ты что-то путаешь, Темген, – засмеялся Дружинин. – Как это остров не тот? Посмотри кругом и спроси кого угодно, тот или не тот…

– Да нет же, он говорит – не тот! И еще он просил передать вам ваш кисет. Петр Максимович чистил его во время вашей болезни и нашел в нем бумажку с планом вашего друга. План тоже говорит, что остров не тот. Мы несколько раз разбирали, ошибки быть не может…

– Решительно ничего не понимаю, – сказал Дружинин. – Петро, может быть, ты объяснишь, в чем здесь дело? – обратился он к Задорожному.

– Темген говорит правду. Мы с ним долго ломали голову, но ничего не поняли. Вот посмотри сам…

С этими словами Задорожный протянул Дружинину старый черный кожаный кисет Петрова.

Дружинин вынул из кисета пожелтевшую бумажку и с помощью Валентины развернул ее. Все остальные окружили его и смотрели на тонкую вощеную бумажку.

На ней был изображен план острова. Но это был другой остров. Не тот, на котором строился подземный котел. Только бухта отдаленно напоминала здешний порт да в центре острова, как и здесь, находилась пещера.

Над планом стояла надпись: «Остров Черного Камня», а под ней указаны точные координаты острова.

– Удивительная вещь! – воскликнул Дружинин. – На плане Петрова действительно обозначен совсем другой остров. Он на сто километров севернее. И профиль гор иной… Я не понимаю, кто же ошибся – он или мы? Что это может значить?

Хургин, молча наблюдавший за Дружининым, подошел и взял из его рук чертеж.

– Кажется, я смогу вам объяснить это, – сказал он. – Поиски Острова Черного Камня привели к удивительной ошибке. То, что вы искали, вы нашли совсем в другом месте. А Остров Черного Камня вам еще предстоит найти.

– П-позвольте, но для чего же? Шахта, п-построена! – Ключников снова начал заикаться от удивления.

– Чтобы и там начать строительство, – сказал с воодушевлением Медведев. – Все, что сделано здесь, лишь первая очередь работ. То же самое надо будет повторить и на другом острове. Сначала мы создадим Горячий архипелаг за Полярным кругом, а затем начнем строить подземные котлы в Сибири, Средней Азии, на Урале, под Москвой… Этому делу обеспечен успех всюду, где возьмутся за него такие люди, как Дружинин, Ключников, Вера Петрова, Щупак, Левченко и все наши островитяне, которыми руководит наша партия и советская наука. Это сила, которая может сделать все.

Моторы на гидроплане снова заревели. Летчик высунулся через дверцу и помахал рукой, давая сигнал, что пора отправляться в путь.

– Спасибо на добром слове, друзья! – ласково сказала Валентина провожавшим и взяла под руку Дружинина.

Распрощавшись с друзьями, они сели в моторную лодку и поехали к гидроплану.

Самолет поднялся над бухтой и сделал круг над островом.

В последний раз блеснула река, показалась голубая дымка тумана над шахтой, разрытая земля, огромные корпуса электростанции и строящихся заводов. Замелькала панорама снежных гор.

В порту стояли и махали платками вслед самолету друзья Дружинина.

Махали люди, стоявшие у пристани, махали с пароходов, моторных лодок, с автомобилей, с лесов строек, с вышек бетонных заводов, с балконов домов.

До свидания, Дружинин! До свидания на другом острове, на Урале, в Средней Азии, в Сибири – всюду, где начнут теперь строиться подземные котлы, которые навсегда изгонят холод с поверхности нашей планеты!