Текст книги "Горячая земля"

Автор книги: Федор Кандыба

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 24 страниц)

Федор Кандыба
Горячая земля

Часть первая
Инженер Дружинин

Глава первая
Диссертация аспиранта Ключникова

В конце февраля в московских газетах появилось объявление:

«10 марта с. г. в 14 часов в Большом зале Института прикладной геологии Академии наук состоится защита диссертации аспирантом института В. М. Ключниковым на соискание ученой степени кандидата технических наук. Тема диссертации: „Использование тепла горячих источников и гейзеров Камчатки“.

Официальные оппоненты: доктор геолого-минералогических наук профессор А. М. Глухов и доктор технических наук А. Д. Самойленко.

С диссертацией можно ознакомиться в библиотеке института – Москва, Малая Калужская, 97».

В Большом зале института собирались всесоюзные научные конференции и международные ученые конгрессы. Защита кандидатских диссертаций происходила обычно в Малом зале. Только важные причины могли заставить Ученый совет изменить место своих открытых заседаний.

Действительно, такие причины были. Работе аспиранта Ключникова придавали большое значение на Дальнем Востоке. За этой работой внимательно следили в Петропавловске и Хабаровске. На защиту диссертации собиралась приехать целая делегация инженеров, хозяйственных и партийных работников во главе с секретарем Камчатского областного комитета партии.

Многие были уверены, что Институт прикладной геологии продолжит исследования, начатые Ключниковым, и подготовит проекты практического решения проблемы.

Успех в таком деле сулил огромные выгоды хозяйству Камчатки и заодно обещал немалую славу институту.

Диссертация Ключникова обещала положить начало работе в новой области техники. Именно поэтому его оппонентами были видные ученые: известный теоретик вулканизма профессор Глухов и крупный теплотехник Самойленко.

Председательствовать на заседании должен был директор института член-корреспондент Академии наук Хургин, известный не только как блестящий ученый, но и как остроумный полемист, выступления которого обычно доставляли немало удовольствия аудитории. Он же был и научным руководителем Ключникова.

День 10 марта начался довольно неприятно для жителей столицы.

С утра над Москвой завывала злая вьюга. Снег залеплял глаза прохожим, задерживал трамваи и автобусы. Люди торопливо шли к станциям метро, подняв воротники и проклиная погоду.

К полудню снег сменился проливным дождем, а еще через час по крышам, тротуарам и мокрым спинам прохожих забарабанила ледяная крупа.

Затем неожиданно выглянуло солнце, улыбнулось по-весеннему, но так же скоро скрылось. Поднялся порывистый ветер и с силой засвистел и завыл в каждой щели.

Герой дня – полный, добродушный аспирант Ключников – пришел в институт мокрый и расстроенный.

И надо же, чтобы этакая буря поднялась как раз сегодня! Она может задержать дальневосточный самолет, и тогда люди, которых ему так хотелось видеть на защите диссертации, прилетят, когда уже все кончится.

Даже московские друзья Ключникова, предсказывавшие ему шумный успех, вряд ли придут в такую ужасную погоду. Ключников может оказаться один перед лицом Ученого совета и оппонентами в пустом зале. Перспектива довольно неприятная!

До начала заседания оставалось около часа. Ключников снял мокрое пальто, отдышался, протер очки и подошел к большому зеркалу, чтобы окончательно привести себя в порядок.

Из зеркала на него глянуло румяное, по-детски пухлое лицо с круглыми щеками, вздернутым носом и комически-серьезными синими глазами, блестевшими за толстыми стеклами очков.

Он выглядел очень молодым и беззаботным. Казалось, он только притворяется солидным мужчиной.

Ключникову не нравилась собственная внешность. Он окинул критическим взглядом свое отражение, сделал себе пренебрежительную гримасу и отошел с привычным огорчением. Ну разве кто-нибудь сможет серьезно относиться к человеку с такой легкомысленной наружностью?

Когда он спускался по широкой лестнице, его окликнула молодая темноглазая женщина:

– Вадим! Отчего ты так мрачен сегодня?

Это была аспирантка Люся Климова, старая приятельница Ключникова. Диссертант мог не сомневаться в ее расположении и дружеской поддержке.

– Неважное настроение, Люся… Кажется, я провалюсь. Во всяком случае, хорошего жду мало… – ответил Ключников, по обыкновению слегка заикаясь.

– И напрасно! – сказала Климова так весело и уверенно, что у Ключникова стало легче на сердце. – Твои дальневосточники прилетели еще вчера. С утра сидят в библиотеке и штудируют диссертацию. Иди поговори с ними, они тебя спрашивали уже несколько раз.

– Иду, иду. Спасибо на добром слове! – Ключников сразу повеселел.

Он быстро поднялся на второй этаж и остановился около массивных дубовых дверей зала, в котором ему предстояло защищать диссертацию. К удивлению Ключникова, из-за приоткрытых дверей слышны были голоса.

Ключников заглянул в зал и удивился еще больше: зал был почти полон.

Какие-то молодые люди, по-видимому студенты, скромно занимали задние скамьи. Перед ними сидела группа военных, а около дверей стояло несколько девушек монгольского типа.

– Ого! – с недоумением сказал Ключников и направился дальше. Рассматривать собравшихся ему было некогда – он хотел поговорить со своими камчатскими друзьями до начала заседания.

Разговор с инженерами занял довольно много времени. Когда Ключников вернулся и занял свое место неподалеку от кафедры, зал был уже полон.

Кажется, никогда еще этот строгий академический зал не видел такой пестрой и разнообразной публики.

Напротив покрытого зеленой суконной скатертью стола президиума расположились в двух первых рядах камчатские инженеры – энергичные молодые люди с обветренными, коричневыми от загара лицами. Недалеко от них села Люся Климова.

Инженеры разложили перед собой бумаги, приготовили карандаши и логарифмические линейки и сидели такие чинные и серьезные, будто их пригласили на заседание Совета Министров.

Возле молодой красивой женщины со светлыми волосами сидел инженер в форме генерального директора геологической службы.

Отдельной группой обосновались солидные хозяйственники с толстыми, как чемоданы, портфелями. Около хозяйственников расположились инженеры-теплотехники, машиностроители и геологи. Многих из них Ключников знал.

В зале слышалась певучая, мягкая речь жителей Западной Украины, гортанная скороговорка обитателей Средней Азии, характерный цокающий акцент уроженцев далекого северо-востока нашей родины.

Рядом с инженерами и студентами сидели старики в академических черных шелковых шапочках, молодые доценты.

Ключников с опаской рассматривал эту пеструю публику и старался сообразить, зачем пришли сюда все эти люди. Неужели им так интересна его диссертация?

Неподалеку от Ключникова стоял у окна широкоплечий толстяк, известный теплотехник Самойленко, и разговаривал с самым молодым из членов Ученого совета – профессором геологии Максимовым.

К ним подошли журналисты и начали наперебой задавать вопросы по поводу диссертации.

– Горячие источники есть всюду, где есть горы, – говорил Самойленко журналистам. – Мы впервые подходим к использованию совершенно нового вида энергии – внутреннего тепла земли. Это проблема огромной принципиальной важности.

– Позвольте, но ведь внутренняя теплота земли всюду одинакова. Почему следует начинать с Камчатки? – спросил один из корреспондентов.

– Камчатка богата всем, кроме источников энергии. На полуострове есть золото, богатейшие руды, естественный цемент, рыба, пушнина. А топлива мало. Теперь горячие источники заменят топливо. Земля сама будет обогревать Камчатку. Таких мест у нас немало.

– Имена оппонентов и председателя говорят сами за себя. Я убежден, что мы услышим интереснейшие вещи, – сказал другой корреспондент.

– Дело не в наших именах. – Самойленко добродушно махнул рукой. – Вы обратите внимание на Ключникова, – повернулся он к высокому, худому, как жердь, профессору Максимову. – Поглядите, как он мрачно смотрит на нас. Человек не знает, что его ждет: горячая ванна или холодный душ.

В зал вошли и сели за стол члены Ученого совета во главе с директором института Олегом Борисовичем Хургиным.

Хургин поднялся и зазвонил в колокольчик. Взоры присутствующих обратились к председателю. Это был невысокий пожилой человек с тонким лицом, седыми волосами и живыми, совсем молодыми глазами, зорко посматривающими из-под черных бровей.

Шум в зале прекратился.

– Прошу вас, Вадим Михайлович, начинайте, – сказал Хургин.

Ключников вспыхнул, поднялся на кафедру и стал перебирать бумаги, не поднимая глаз на присутствующих.

– Г-гейзеры и горячие источники Камчатки были изучены лишь недавно, – начал он, заикаясь сильней, чем обычно. – В одном из ущелий К-кроноцкого заповедника протекает река Гейзерная, по берегам которой расположены сотни горячих источников и гейзеров с температурой девяносто пять – девяносто шесть градусов по Цельсию. Своим теплом они обязаны вулканической деятельности…

Слушатели встретили застенчивого, румяного, как девушка, аспиранта с некоторым недоверием. Но вскоре они перестали улыбаться и начали с интересом слушать. Было очевидно, что этот краснощекий молодой человек хорошо знает Камчатку и вполне разбирается в том, о чем говорит.

Ключников почувствовал, что овладел вниманием аудитории, и начал более уверенно рассказывать о своем путешествии по долине реки Гейзерной. Эта река, в которую стекают воды горячих источников, не замерзает даже в самые суровые зимы. Она стремительно мчится среди камней и каменистых ущелий, дымясь зимой и летом.

В самый лютый мороз, когда все вокруг покрыто глубоким снегом, у берегов горячих ручьев и озер тепло настолько, что там растет нежнозеленая трава.

Метет злая пурга, полыхает в небе северное сияние, трещит лед на замерзшем море, а в маленьких естественных теплицах, защищенных от ветра, как ни в чем не бывало продолжают цвести розовые и белые ароматные цветы. Суровой камчатской зиме не под силу преодолеть теплое дыхание источников.

Публика слушала Ключникова с возрастающим интересом. Многие делали записи. Камчатские инженеры что-то быстро подсчитывали с помощью логарифмических линеек и передавали исписанные листки секретарю Камчатского областного комитета партии Медведеву.

Он был широк в плечах и кости, плотен и нетороплив. Движения у него были свободные и широкие. Небольшие черные глаза смотрели из-под косматых бровей умно, спокойно и несколько озорно.

Он читал листки, одобрительно кивал головой и посматривал в сторону Хургина, с которым долго разговаривал перед началом заседания.

Инженер-геолог наклонился к женщине со светлыми волосами и тихо сказал:

– Ну, кто был прав, Валентина Николаевна? Попробуйте-ка сказать, что это скучно!

Женщина улыбнулась:

– Да, наши медицинские диссертации куда скучнее. Я судила по своей.

– Будет еще интереснее. Там, где Хургин, скучно не бывает.

– А кто такой Хургин? Этот бородатый старик? – спросила женщина, показывая глазами на профессора Глухова.

– Нет, не он. Я говорю о председателе – видите, он смотрит в нашу сторону, – ответил инженер, приветливо кивая Хургину, который улыбнулся ему.

– Чем же он знаменит, этот председатель?

– Разве вы не знаете? Крупнейший геофизик, консультант нашего Треста тяжелых элементов, очень милый и остроумный человек… Вы встретитесь с ним еще не раз. Держу пари, что он вам понравится.

Тем временем Ключников рассказывал об извержениях самого большого из камчатских гейзеров. Гейзер назывался Великаном и выбрасывал столбы кипятка и огромные тучи пара на высоту восьмидесяти метров.

Великан давал столько тепла, что, по расчетам Ключникова, этого тепла могло бы хватить для отопления небольшого города.

Ключников подсчитывал, сколько пара дают все гейзеры и горячие источники долины реки Гейзерной.

Он доказывал, что этот пар может привести в действие довольно солидную электрическую станцию. Энергии ее хватит, чтобы дать свет, тепло и механическую силу для сел, консервных заводов и рыбных промыслов всего прилегающего района. Энергии хватило бы даже для нескольких небольших рудников, расположенных в этих местах.

По расчетам Ключникова, давление пара не должно было превышать трех атмосфер. Техника его использования оказывалась совсем простой и легкой.

– Здесь мы впервые заставим работать внутреннюю теплоту земли! – с подлинным вдохновением говорил Ключников. – До сих пор она ускользала от нас, и мы ничего поделать с ней не могли. Если мы сделаем установку для использования пара гейзеров на Камчатке, – это будет первым шагом к решению одной из самых важных проблем, какие стоят перед нашей техникой. Наш долг – как можно скорее и лучше овладеть новым громадным источником энергии, который дает нам земля!

На этом Ключников закончил и сел на место, вытирая вспотевший лоб. Вид у него был утомленный, но счастливый. Он чувствовал, что говорил хорошо.

Люся Климова стала горячо аплодировать. К ней присоединились камчатские инженеры и многие другие.

Ключникову пришлось подниматься и кланяться. При этом у него был такой сконфуженный и виноватый вид, что аудитория развеселилась и аплодисменты усилились.

Глава вторая
Неожиданный оппонент

– Зачем вы вводите в заблуждение этого молодого человека? Диссертация вовсе не так уж хороша… услышала Люся Климова голос рядом с собой.

Она обернулась и встретила внимательный взгляд спокойных серых глаз мужчины в офицерском кителе без погонов. Выражение глаз этого человека удивило Люсю. Они были ясные и прозрачные, как у охотника, привыкшего смотреть вдаль, и в то же время в них светилась напряженная, сосредоточенная мысль человека, проводящего ночи за письменным столом.

Его мужественное, энергичное лицо было бледно, на правом виске и части щеки темнело коричневое пятно, видимо след ожога. Твердый рот – признак настойчивой и властной натуры – придавал лицу выражение некоторой суровости.

– Я считаю диссертацию отличной, – сказала Люся резко.

– И вы думаете, Ученый совет согласится с вами?

– Убеждена! Мне известно мнение Хургина.

– Вот как? Посмотрим… – спокойно протянул сосед.

Люся Климова оказалась права. Оппоненты в один голос одобрили работу Ключникова.

Глухов высоко оценил способности и трудолюбие аспиранта, проделавшего большие и серьезные исследования в труднодоступных районах Камчатки.

Самойленко подтвердил теплотехнические расчеты и сказал, что работа Ключникова дает основание для проектирования первой теплоэлектроцентрали на Камчатке.

Затем взял слово Хургин. Он начал с лестной оценки диссертации и способностей Ключникова.

Люся с торжеством обернулась к соседу, лицо которого ей смутно показалось знакомым.

Человек с ожогом на лице не поднял головы. Он что-то писал в своем блокноте. Тогда Люся повернулась в сторону Ключникова и ободряюще помахала ему рукой.

Ключников уже успокоился и сидел со снисходительной и скромной миной человека, которому приходится выслушивать незаслуженные комплименты, и он не протестует только из вежливости.

Все шло великолепно. Ничто не омрачало безоблачного счастья Ключникова до тех пор, пока Хургин не подошел к заключительной части своего выступления.

– Аспирант Ключников, – сказал Хургин, – правильно заметил, что пора, наконец, по-деловому взяться за использование внутреннего тепла земли. Мировая техника еще не может похвастаться большими достижениями в этой области. В Италии в вулканической зоне, неподалеку от Везувия, работают небольшие силовые установки на естественном паре; скважины обычно дают пар давлением три-пять атмосфер. Они обслуживают несколько мелких патронных заводов и небольших механических мастерских. Не так давно был пущен трамвай, электрическую энергию которому дает тот же естественный пар.

Второе место, где издавна пользуются теплом горячих источников, – это Новая Зеландия. Раньше дикие племена маори варили себе пищу в кипящей воде горных источников. Теперь эта вода служит для отопления домов и дает дешевое электрическое освещение.

У нас в Советском Союзе внутреннее тепло земли запрятано глубже, чем в Италии и Новой Зеландии. Взять его труднее, да и нужды в нем было меньше, потому что мы очень богаты энергией, гораздо богаче, чем любая другая страна. До сих пор мы еще не брались как следует за этот вид энергии. Но мы за него возьмемся и уж, конечно, достигнем результатов больших, чем кто-либо другой. Мне очень приятно, что Ключников первым поставил этот вопрос на реальную почву. Это практическое решение проблемы огромной принципиальной важности…

– Постройка бани на Камчатке не решит проблемы, – вдруг прервал Хургина спокойный и сильный голос из публики.

Слова эти произнес человек с ожогом на лице.

– …такую установку можно начать строить сегодня, а завтра она уже начнет работать, – продолжал Хургин, не обратив внимания на дерзкую реплику. – Это совсем не похоже на наивные химеры, с которыми носятся не в меру горячие и не слишком обремененные знаниями головы… Это реальность…

– Детски-примитивная и не достойная ученого! Рядовые колхозы ставят себе и выполняют задачи более широкие и технически более сложные, – раздался тот же голос.

– …пусть скромная, но более полезная, чем самая пылкая фантастика, – закончил Хургин.

– Вы хотите легкой жизни, а не разрешения трудных задач. Настоящая наука должна иначе подойти к этой проблеме, – заметил человек с ожогом так же громко и спокойно.

В зале поднялся шум. Присутствовавшие оглядывались и поднимались, чтобы посмотреть, кто осмелился так резко возражать известному ученому.

– Я кончил, – сказал с усмешкой Хургин. – Послушаем, какое решение проблемы предложит товарищ… Простите, не имею удовольствия знать вашей фамилии…

Человек с ожогом поднялся с места.

– Дружинин. Инженер Дружинин, – сказал он громко. – Да, я прошу слова. Сейчас я поясню свою мысль.

Он, слегка прихрамывая, вышел к кафедре.

– Дружинин! Боже мой, неужели он? – с изумлением сказала женщина со светлыми вьющимися волосами. – Мы считали его погибшим.

– Вы знаете этого человека, Валентина Николаевна? – спросил инженер-геолог.

– Как не знать! Он был моим первым пациентом на войне. Замечательный человек, талантливый, но упрямый… ужасно упрямый. Николай Ильич его тоже отлично знает.

– Я не могу причислить себя к ученым. Быть может, мои суждения покажутся странными, – начал Дружинин. – Здесь предлагают построить горячий водопровод и небольшую электрическую станцию на Камчатке… Что же, это вещи нужные. Спасибо вам, товарищи ученые, за вашу смелую, не знающую преград научную мысль, – бросил он с иронией. – Но все это построят и без вас, не ожидая вмешательства академиков. Ведь строят же сами колхозники тысячи небольших электрических станций.

Проекту, который вы готовы единодушно одобрить, недостает размаха. В нем нет полета мысли. Одобряйте или осуждайте это предложение, ничто не изменится ни в науке, ни в жизни. Называйте автора проекта гением или безумцем – это решительно все равно…

– Я хочу спросить, – продолжал Дружинин, – не кажется ли вам, что научная мысль заслуживает лучшей участи? Все, что говорилось здесь, недостойно настоящей передовой науки, которой вы должны заниматься. Предложение этого молодого человека, – кивнул Дружинин в сторону Ключникова, – не решает проблемы использования внутреннего тепла земли!

При последних словах Дружинина шум в зале возобновился с новой силой.

Ключников поднялся с решительным видом, собираясь что-то сказать. Щеки его пылали. Он был возмущен дерзостью оратора. Но у него нехватило характера прервать Дружинина. Так и не решившись заговорить, он постоял минуту, махнул рукой и снова сел на место. Никто даже не посмотрел в его сторону.

Хургин передал председательский колокольчик молодому профессору Максимову и все с тем же выражением снисходительного удовольствия на лице повернулся к Дружинину. Видимо, этот человек его заинтересовал.

– Ближе к делу, или я лишу вас слова! – предупредил оратора новый, энергичный председатель и зазвонил в колокольчик.

– Извольте, – сказал Дружинин. – Наука должна смело итти вперед, от техники и круга идей своего времени, а не плестись в хвосте устарелых, примитивных воззрений.

– Удивительно оригинальная мысль! – с усмешкой заметил Хургин.

Дружинин не удостоил его даже взглядом.

– Всем известно, – продолжал он, – что с углублением на каждые сто метров температура повышается в среднем на три с третью градуса. Раньше это считали следствием приближения к расплавленному ядру земли.

Новая теория, блестяще подтвержденная расчетами советского академика Хлопина, говорит, что гигантский тепловой поток, идущий из недр земли к поверхности, связан с распадом радиоактивных элементов в глубине первых шестидесяти километров земной коры.

Это тепло, скрытое от нас в недрах земли, представляет собой грандиозный, неисчерпаемый и вечный источник энергии. Его можно сравнить только с потоком лучистой энергии солнца, который непрерывно льется на землю. Если бы удалось его использовать, его хватило бы на любые потребности человечества.

Путь разрешения проблемы совершенно не тот, который указывали здесь!

Горячие источники у нас есть лишь в немногих горных местностях. Земля же горяча повсюду, ее тепло нам понадобится также повсюду. Мы должны взять быка за рога и подчинить себе природу, не дожидаясь ее случайных милостей…

Дружинин овладел вниманием аудитории. В зале стало тихо. Слышно было, как скрипят перья корреспондентов.

– Что же вы все-таки предлагаете? – спросил Хургин.

– Строить шахты – подземные котлы, каждый из которых даст больше энергии, чем крупнейшие современные электрические станции! Вот примерно по такой схеме…

С этими словами Дружинин подошел к доске, стоявшей возле кафедры, и быстро нарисовал мелом фигуру, похожую на большой мягкий знак.

– Вот, – сказал Дружинин, – сверху вниз идут два ствола шахты – один большой, а другой малый. Сначала они параллельно опускаются вниз, а потом малый отходит в сторону и образует глубоко под землей вот эту петлю, после чего возвращается к большому стволу, чтобы соединиться с ним.

Дружинин провел внутри петли несколько параллельных линий и заштриховал косые полосы, отчего изображенная им фигура стала похожей на полосатый галстук.

– А вот эти полоски, – показал он на чертеже, – это трубы-каналы, которые дополнительно соединяют большой и малый стволы нашей шахты.

– Для чего же мы все это делаем? – спросил нетерпеливо Хургин.

– А вот для чего. В большой ствол мы отводим реку. Вода падает на глубину, где температура достигает пятисот градусов. Она проходит через трубы-каналы и выбрасывается обратно через малый ствол в виде пара под давлением около четырехсот атмосфер.

– Ну, а расчеты? Как с ними? – насмешливо спросил Хургин, потирая руки.

– Расчет выглядит примерно так…

Дружинин быстро покрыл доску столбцами цифр и формул. Покончив с ними, он снова вернулся к чертежу.

– Вот здесь, наверху, будет электрическая станция, здесь водопровод и устройство, автоматически регулирующее подачу воды и давление пара…

– Глубина шахты всего около пятнадцати километров! – иронически вставил Хургин.

– Нелепая фантастика! – пожал плечами Глухов и возмущенно тряхнул бородой. – Таких шахт не бывает.

– Интересно, это по-настоящему интересно, – сказал Медведев, обращаясь к одному из камчатских инженеров.

Атмосфера накалялась.

Симпатии слушателей разделились. Одних захватил проект Дружинина, и они были готовы его поддержать; другие возмущались дерзостью неожиданного оппонента, недоуменно пожимали плечами и перебрасывались насмешливыми замечаниями.

Хуже всех чувствовал себя Ключников. Человек е ожогом на лице защищал свою собственную диссертацию. Ключникову здесь нечего было делать.

Услышав реплику профессора Глухова, Дружинин обернулся к президиуму.

– Действительно, таких шахт сегодня еще нет, – сказал он. – Но они будут завтра. Сегодня у нас есть в Донбассе шахта «Смолянка», глубина которой около двух километров. Завтра же, я убежден, появятся шахты глубиной в тридцать, сорок и больше километров. Это будет, когда мы начнем строить подземные котлы повсюду.

– Повсюду строить подземные котлы? – с искренним удивлением переспросил Самойленко.

– Разумеется! – подтвердил Дружинин. – Но это в дальнейшем, пока же можно начать с шахты глубиной в семь-восемь километров в вулканическом поясе, где земля горячее. Этой глубины будет достаточно, чтобы оправдались все мои расчеты… Подумайте только, что это даст! Тепло земли заменит уголь, нефть, дерево и все другие виды топлива. Энергии будет так много, что ее хватит на все. Можно будет отапливать целые страны, как сейчас отапливают комнату… Новый Прометей зароется в землю, чтобы добыть внутренний жар из глубины ее недр.

Половина слушателей шумно приветствовала Дружинина, другая половина так же шумно выражала свое возмущение.

Аплодисменты сливались с шиканием.

Когда энергичному председателю удалось успокоить публику, вновь взял слово Хургин.

– Мы поблагодарим товарища Дружинина за его забавное выступление, которое развлекло всех нас, – сказал он с усмешкой. – Но, как говорится, делу время, а потехе час. Пора вернуться к порядку дня. Тратить время на возражения товарищу Дружинину незачем. Его проект – это техническая нелепость. Инженеров, у которых вода заливает гораздо более мелкие и дешевые шахты, вполне справедливо отдают под суд. Спорить здесь не о чем… Итак, товарищи, кто еще желает высказаться по поводу диссертации Ключникова?

На этот вопрос ответа не последовало. В зале поднялся неистовый шум.

Медведев что-то быстро писал. Инженер, сидевший рядом, увидел, что это была записка, адресованная необычайному оратору.

Там было написано:

«Молодец, товарищ Дружинин! Желаю успеха!

Это настоящее дело, берись за него как следует.

Приду к тебе на шахту, будем работать вместе.

Медведев».

– Браво, Хургин! Поделом выскочке! – кричали противники Дружинина.

– Неправильно!.. Это гениальный проект! – еще громче кричали его сторонники.

Дружинин поднялся с места и снова направился к кафедре.

Он был бледен и полон решимости.

– Ваше время кончилось. Довольно! – запротестовал председатель.

– Нет, оно только начинается! – запальчиво выкрикнул Дружинин.

– Лишаю вас слова! – заявил председатель.

– Несправедливо! Пусть дадут слово для ответа! – кричали сторонники Дружинина.

– Довольно. Долой его! – кричали противники.

– Я требую тишины, иначе заседание будет сейчас же закрыто! – во всю силу своих легких провозгласил председатель.

– Он прав, мне надо уйти, – сказал Дружинин окружавшим его студентам и направился к выходу.

Вслед за Дружининым из зала хлынула большая часть публики.

Инженер и его спутница тоже поднялись с места и поспешили за Дружининым, но тот уже скрылся.