Текст книги "Замуж за первого встречного или невеста с сюрпризом (СИ)"
Автор книги: Евгения Стасина
сообщить о нарушении
Текущая страница: 8 (всего у книги 19 страниц)
Глава двадцать первая
Стеша
Вот только не спрашивайте, чего я ждала. Да чего угодно! Тамаду с дурацкой бабочкой на шее, конкурсы примитивные, реки спиртного и коллективные завывания под песни Аллегровой. Даже мысль о танцах допускала, ведь сосисочный магнат – тоже человек. Просто обязан уметь веселиться, иначе к чему ему золотые слитки в сейфе?
А тут такое! Стол на резных ножках, даже представить боюсь, сколько метров в длину, живые цветы в изящных вазах по центру и человек сорок молча приборами о дорогой фарфор звенят. Жуют, не чавкая, да изредка крохотную порцию утиного мяса вином запивают. Интересно, коллекционным? Я человек, конечно, своеобразный, но продегустировать элитный алкоголь не откажусь. Когда ещё доведется? А то ведь столько шуму вокруг этих бутылок с пятизначными ценниками!
–Отец, – Гриша манерно кивает, выпускает мою холодную ладошку и без должного пыла старика к себе прижимает. А он и правда старик, лет на семьдесят выглядит, не меньше. Волосы пепельного цвета, кожа морщинистая, и взгляд умудренный. Он как раз им сына своего сверлит, недовольно брови на переносице сведя.
–Что, без опозданий никак? – ни цветы не берет, ни узкую синюю ленточку с миниатюрной подарочной коробочки не стягивает. Неужели неинтересно, что там? Я вот у мужа спросить постеснялась, но вариантов подобрала несколько: часы, печатка, браслет, например. Олигархи ведь побрякушки любят? Если и не носить, то хотя бы шкатулку ими забивать.
–Машина барахлит.
–Ещё бы! Ездишь на консервной банке! Отца родного позоришь!
Вон оно как! У Гриши, вообще-то, БМВ… Не Логан какой-нибудь или Девятка убитая…
–Жену-то хоть представь. Или немая она у тебя?
Жутко мне. Ведь свёкор даже Борькину мать переплюнул – та жалила только словом, а этот даже глазами свои серыми отметины на моём теле оставляет. Сверху вниз на меня глядит, и чем ниже взором дорожку прокладывает, тем сильнее кровь в моих жилах леденеет! Нужно в руки себя взять…
–Конечно, – супруг у меня вон какой спокойный. Если бы мне стоило чего-то опасаться, наверняка бы предупредил. – Стефания. Для родных просто Стеша. А это отец мой, – руку мою участливо пожимает, а вторую на талии устраивает. – Юрий Викторович.
–Очень приятно.
–Я вижу, – именинник кивает безразлично, а стоит мне краской залиться, сменяет гнев на милость. – Чтоб при мне никаких Стеш. По-деревенски как-то.
Целует меня в щеку, а я и не знаю, что делать должна. В ответ чмокнуть? Засмеяться? Или достаточно улыбнуться?
–В обморок хоть не грохнись, – выход мне свёкор на ухо подсказывает. – И обними, что ли! Люди смотрят!
Так и делаю. Робко по плечу пенсионера хлопаю и голосом больше похожим на писк, выдаю:
–Поздравляю.
Здоровья, денег и счастья желать сил нет. Язык онемел, а колени так трясутся, что по атласной юбке еле заметная рябь идёт.
–Спасибо, дочка. Ну что ж, с официальной частью покончено, можете за стол садиться. Правда, закуски вы уже пропустили, но к горячему успели. Галя!
Я жду, что из одной из дверей выплывет миловидная старушка в накрахмаленном переднике и поспешит приказы хозяина выполнять, а вместо этого слышу лишь скрип отодвигаемого стула.
–Галина Лаврентьевна, Юра! И побольше нежности в голосе. Я тебе не заводская работница и в горничные не нанималась. Гришка, что-то ты поплохел. Пиво хлещешь? Брюхо вон появляется! – итак: ни формы, ни белого чепца на этой дамочке нет. Впрочем, как и брюха у моего спутника. Платье вечернее, дорогое, стразами переливающееся, огромная брошь в виде навозной мухи на пышной груди и ярко-красные туфли на высокой шпильке. Ещё и абсолютное отсутствие такта налицо: на неё гости пялятся во все глаза, виновник торжества пар из ноздрей выпускает, а она моего муженька за бок щипает.
–В зал тебе надо. И давай сюда веник этот. Я сегодня за цветы ответственная, – розы забирает у Полонского и, понизив голос, говорит:
–У меня завтра семинар. Новую группу набрала, первое занятие будет. Я у папашки твоего все букетики конфискую. Все равно выбросит, а мне плевать, чем зал украшать.
–Ты, как всегда, Галь, – чего это Гриша её в висок целует? Вы не подумайте, не ревную я вовсе, да и явно же, что для любовницы она старовата, но я ведь жена. Должна права заявлять!
–Стеш, это тётка моя… – слышу и успокаиваюсь. А то, если быть честной, по части ревности я полный ноль. Потому и не заметила, как Зайцева из-под носа у меня увели.
–Галина Ларионова. Гуру в вопросах счастливой семейной жизни! – женщина супруга моего перебивает и по-свойски меня за щеку треплет. Чего они все, сговорились? Я теперь есть не смогу, пока прикосновения незнакомцев с кожи не сведу. Хотя бы влажной салфеткой!
–Очень приятно, – рассеянно отзываюсь и судорожно пытаюсь вспомнить: я антибактериальный гель в сумочку бросила?
–А мне-то как! Гришка, давай-ка на моё место садись. Я хоть с женой твоей посплетничаю. Ты ведь не против?
Куда уж там? На этом странном безмолвном банкете без труда можно шум пропеллера в её заднице расслышать. Откажусь, все равно достанет! Потому и следую покорно на другой конец стола, тоскливо на приступившего к трапезе Гришу глянув. С ним мне бы комфортней было...
–Не возражаешь, если я буду тебя Стефой звать? А то старый прав, Стеша совсем уж по-простому.
–Конечно.
Можно подумать, Галя истинно аристократическое имя! Ну и нравы у этих чванливых статуй, способных только украдкой посматривать, да деликатесы жевать.
-Так вот, Стефа. Я только сегодня о вашем браке узнала! И в честь такого события даже одно место в своей группе для тебя припасла!
–Зачем? – от неожиданности роняю крохотный тюбик с антисептиком, что незаметно под столом из клатча вынула, а родственнице моей новоиспеченной хоть бы что! Лыбится, жутко дорогое шампанское хлебает и заговорщицки шепчет:
–За хлебом. Ты Гришку нашего ещё плохо знаешь. То, что он тебя в загс отвел, конечно, о многом говорит, но расслабляться не стоит. Или ты не планируешь с ним до конца своих дней прожить?
Планирую! Уже сутки, как… Только курсы-то тут при чем?
–Так вот, – в ответ на мой кивок, Галя и мой бокал наполняет. – Послушать меня лишним не будет. Все эти бракоразводные процессы, страсть как утомляют. Уж поверь мне, я трижды замужем была!
–То есть? Вы же гуру…
–Это теперь, когда шишки набила. А раньше, как ты, во всю эту ерунду не верила. А ведь и в моей молодости подобные курсы были. Ты утку-то ешь. Кстати, это тебе мой первый урок – мужчины тощих баб не любят. Плоским должен быть только живот, а все остальное должно глаз изгибами притягивать. Так что жуй, и визитку мою не забудь, там и адрес и время занятий написано.
Ну и командирша! Можно подумать от мяса у меня что-то вырастет! Я им с детства не брезгую, и что? Где результат?
Но Галя так зыркает на меня, что грех ослушаться. Вилку в руки беру и только сейчас замечаю, что приборов рядом с моей тарелкой тьма– тьмущая! Я хоть ту схватила? Кошу взгляд вбок, на пухлого мужичка, что наверняка уже не первую порцию уминает, и незаметно для присутствующих приборы меняю. Вроде верно все… Ну и Гриша! Хоть бы додумался предупредить: у мамы в столовой интеллигенты не обедают! Откуда мне знать что к чему?
–И, кстати, почему Гриша нас раньше не познакомил? Обычно, он секретов от меня не держит.
А я почем знаю?
–Сглазить боялся, – с опаской на утиную ножку гляжу, и слова Полонского цитирую. Он ведь, кажется, так с моей мамой объяснялся?
–Я не сразу на контакт пошла. Ему пришлось за мной побегать.
–Побегать? – уж слишком громко собеседница моя удивляется, за что и извиняется перед присутствующими. А я и бровью не веду, хоть мужнин взгляд на себе чувствую. – Гришке нашему? Вот так новость! Он ведь никогда ни за кем не бегал…
–А тут пришлось. Не очень-то он мне понравился. Самоуверенный, ещё и блондин, – как все-таки быстро я врать научилась. Хотя, это вроде как маленькая месть – в глазах юриста я женщина, досаждающая возлюбленному громким храпом, а он пусть на себя роль подкаблучника примерит!
–Пороги мои обивал, едва ли не в ноги падал, свидание выпрашивая. И я сжалилась. А потом присмотрелась, решила, попробую. Чем чёрт не шутит? Теперь вот, – пальцем безымянным хвастаюсь и кусочек мяса ко рту подношу. И съела бы, поверьте! Если б случайно на тарелке своей отпечаток чьего-то пальца не углядела. Вот вам и буржуи! С немытой посуды гостей угощают!
–Ничего себе! Даже не верится, – а Галя ничего – ест и не морщится. Может быть, только мне не повезло? Есть ведь хочется, да и пахнет так аппетитно. – Вот ведь как бывает! Всю жизнь брака сторонился, а тут на тебе. Чем же ты его так обаяла?
Напором. Только в легенду мою эта правда не вяжется. Да и не обаяла вовсе, а просто вовремя по плечу хлопнула. А в этом тоже не признаешься! Потому и качаю головой, мол, не знаю. Качаю, да слюну сглатываю. Сидеть мне на этом празднике жизни придётся голодной.
Гриша
Надеюсь, Галя без задней мысли меня на своё место усадила. Она, конечно, интриги любит плести, но от дочери Козлова никогда в восторге не была. Так и говорила: "Кто угодно, Гришка, лишь бы не коза Катька. А то Аллочка в гробу перевернется!”
Так что будем считать, что Стеша тётке моей и впрямь интересна, либо черноволосая наследница одного из лучших нотариусов в городе, в конец её своей болтовней допекла.
–Как ты мог мне не рассказать? – а сейчас и за меня взялась. Волосы на голове приглаживает и, глотком вина горло смочив, претензии предъявляет. – По-твоему, я такое отношение заслужила?
–По-моему, я ничем тебя не обидел. Мы сто лет, как расстались. Или ты со всех своих бывших отчёты требуешь: с кем спит, на ком женится, что на завтрак ест?
Грубовато, конечно, но я уже научен. С этой пираньей иначе нельзя. Зубами своими вопьется и не отцепишь потом. А у меня права на ошибку нет – миллионы на кону и доверие Щепкиной. Ещё не хватало, чтоб гости за её спиной шушукаться начали!
–Ах вот как? Значит, я для тебя проходящая была? Попользовался в свое удовольствие и молча удалился?
–Почему же в своё? Тебе вроде как нравилось…
–Фу, Гриша! Не идёт тебе этот образ мачо! – девушка грустно вздыхает и принимается кулон на шее теребить. Его ей я дарил. Специально надела, чтобы напомнить, что мы друг другу не чужие? Так лишнее это. Уехал наш поезд и обратно тем же маршрутом пассажиров не повезет.
–Гриш, хоть объясни, что я сделала не так? Почему вместо меня ты эту выбрал: метр с кепкой и совершенно невзрачную?
Почему же? На каблуках жена мне почти до плеча достаёт, а внешние данные… Милая Стефания. Может быть, не красавица писанная, как Катя Козлова, но что-то в ней все же есть. Помимо странностей этих… От воспоминаний о том, с какой тщательностью она перед уходом квартиру проверяла до сих пор не по себе.
–Ничего. Все с тобой нормально, – разве что стерва, еще и ревнивая. Но об этом смолчу. Меня в отличие от неугомонной поклонницы, нормально воспитывали. Что можно, а что нельзя людям говорить, бабушка посредством ремня в головку вкладывала.
–Просто молоденькая ты…
–А жена твоя старая дева, значит? Ей ведь от силы лет двадцать пять!
Чёрт. Получается, этот аргумент не котируется… Что ж мне все-таки придётся по её чувствам катком проехать?
–Может, залетела она? Да? – точно, а то глупой идеей о незапланированной Стешиной беременности Козлова уж слишком воодушевилась. – Вот ведь змея! А с виду прям ангел во плоти! Гриша, ты ведь взрослый мужик…
–И жену я свою люблю. Не пришлось ей детьми раньше времени обзаводится, чтобы я это понял. Кать, – свой бокал залпом осушаю и, на отца взглянув, что к разговору нашему прислушивается, окончательно все связи с бывшей любовницей рву. – Не пара я тебе. Другого найдёшь, а я вроде как все, цельный. Свою половинку отыскал.
Интересную, надо сказать. Она отчего-то к еде не притрагивается, все вилку в руках вертит. Может, тетя Галя ей аппетит испортила? Разговоры свои неприличные завела, вот девчонке теперь кусок в горло не лезет. Что за человек? Кто же со своими тренингами к незнакомцам лезет? Нужно ведь почву для начала прощупать, понять, чем человек дышит, а потом уже в секту свою сексуально озабоченных девиц тянуть…
–Ясно… А я уже к Ларионовой на курсы собралась. Думала, может, в спальне что не так делаю, так она меня поднатаскает… Знаешь что, Полонский? И чёрт с тобой! Я на шею тебе вешаться не собираюсь. Сыта по горло уже. Пусть вон твоя коротышка теперь мучается. А у меня и другие заботы есть.
Шоппинг, встречи с подругами в кафе, пару раз и на лекции для приличия сходить не мешает… И впрямь, вся в делах! Радуюсь, что благополучно все разрешилось, и отцу бокалом салютую. Вечно он недовольный!
–Гриш, чем, кстати, жена твоя занимается? Я что-то прежде ее нигде не видела, – рано я выдохнул! Брюнетка губы красные в подобие улыбки складывает, прям сама любезность. А глаза чернее тучи, что в августе так часто на небе встретить можно. И ноготки острые, непросто же так по тонкой ножке бокала барабанят? Ещё чуть-чуть и он разобьется.
–Живописью. Начинающий художник она у меня, – выдаю со всей серьезностью. Словно так оно и есть на самом деле. Впрочем, мне-то откуда знать, если я ни одну работу не видел? Может, и впрямь талант?
–Да что ты? Повезло же тебе! Наверное, всю квартиру твоими портретами увесила. Тебя ведь боготворить нужно, иначе звереешь…
–Кать!
–А что, не так? Я на тебя год убила, Полонский! Едва ли не в зад целовала, а тебе даже в голову не пришло подумать, каких сил мне это стоило!
Да разве я просил? Всегда говорил, чтоб ничего серьёзного не ждала – одиночество ночей друг другу скрасили и будет. Сколько раз отсылал, а она опять на пороге? Слезами обливается и все о каком-то шансе просит. Так что если меня в чем и упрекать, так это в жалости, которую она по ошибке за нечто большее приняла.
–Остынь, – силой её за руку на стуле удерживаю, чтоб концерт на людях не закатила, и через плечо на её папку смотрю. Щупленький, молчаливый, спокойненько мясо ножом кромсает, да отправляет в рот. Молчит, виновато, плечами пожимая, а дома наверняка дочке головомойку устроит. И к лучшему, ее встряхнуть даже полезно будет.
-Угомони её, мне проблемы с женой не нужны.
Да и не только с женой, здесь полный зал доброжелателей. Не поленятся, Резнику донесут.
Салфеткой рот вытираю и, скомкав, в тарелку бросаю. Объелся. И бабской глупостью и чертовой уткой.
–Куда, Гриш? – ещё и со Стешей груб. Не виновата ни в чем, а я её так за ладошку дергаю, что ужас во взгляде читается.
Остыть нужно. Этим и занимаюсь секунд пять, пару раз глубоко вздохнув.
–Танцевать. А то совсем тухло, гости сейчас уснут.
–Так не танцует никто! – смущается, когда пальцы наши переплетаются, и на Галю просматривает в поисках поддержки. А та плевать хотела: свою порцию прикончила, и пока никто не видел, у жены моей тарелку ворует.
–Тем более. Кто-то должен пример подать. У тебя ведь с танцами никаких проблем?
А то мало ли: вдруг кружиться надо именно по часовой стрелке? И непременно через энное количество раз направление менять?
–Никаких. Главное, к дверным ручкам не подпускай, а то меня засмеют.
И то верно, народ здесь собрался озлобленный. Уж лучше пусть завидуют, ведь Щепкина не обманула – танцует она прекрасно. И рукам моим, что тонкую талию обминают, непривычно тепло.
Глава двадцать вторая
Гриша
В принципе, все прошло нормально. Если не считать одну мелочь: прямо сейчас Стеша стоит у окна и о чем-то с моей бывшей любезничает. И пусть они обе поглядывают на освещенный фонарями двор, что-то подсказывает мне, что говорят они вовсе не о погоде. Меня обсуждают?
–Ну и как, скажи мне? Как из этих двоих ты умудрился выбрать блондинку? Мне, конечно, мегера Козлова никогда не нравилась, но в ней хоть характер есть, – Галя кладет голову на моё плечо и проходится пальцем по ободку пузатого бокала. Какой он у неё по счёту?
– А эту ты через месяц пережуешь и выплюнешь.
И что заладили все? Можно подумать, я безнадежный. То Катька критикует, теперь вот тётка родная… Тридцати еще не исполнилось, а на мне даже родственница уже крест поставила!
–Пить бросай, Галь. Спьяну чего только не померещиться – нормальный я, и жена у меня, отличная. А если ещё хоть один человек мне сегодня обратное скажет, я за себя не ручаюсь!
–Ух ты, грозный какой! Тогда к старому в кабинет не ходите. Он вас не просто так ждёт, наверняка лекции читать собрался о неравных браках.
Неравных? По-моему, у нас как раз таки равноправие. А все эти сословные предрассудки – пережитки прошлого. Да и Стеша из нас двоих на королеву больше похожа, по крайней мере, сегодня.
–Не много тебе? Завтра, вообще-то, предстоит с группой знакомиться, – и тетке моей у неё поучиться бы стоило. А то налакалась, будто не в светское общество попала, а в заправский бар, где компанию ей дальнобойщики составляют!
–За меня не переживай, я к похмелью привыкла. Лучше о подружке своей позаботься – сейчас Катька Стефу проглотить.
Стефу! Что за дурацкое сокращение и без того странного имени? Да и Козлова отца своего как огня боится. Если и решит напоследок крови моей испить, то уж точно не сейчас, когда внимательный родитель в кресле устроился и глаз с дочери не спускает.
–Не проглотит. Стеша с виду тихая, а если вывести из себя, может и покалечить, – по крайней мере, на меня со шваброй бросалась. Ну или просто в руках держала, призывая кухню покинуть… И пусть по голове мне не прилетели, но как она злиться умеет, я навсегда запомнил.
–Скажешь тоже. Ты на неё посмотри – уверенности в девчонке ноль. Уж мне поверь, я вроде как спец в этом деле!
Не думайте, диплома психотерапевта у неё за спиной не имеется. Просто решила с чего-то, что способна заставить женщин себя полюбить и окружающих в этом виртуозно убеждает. Правда, под Галиным чутким руководством им удается полюбить лишь своё тело, но если тётке верить именно в этом и кроется секрет успеха.
–Смотри, закрытая какая. Руками себя обнимает, голову в плечи втягивает, в глаза твоей Катьке почти не смотрит… Как ты ее, вообще, заметил?
Лучше об этом никому не знать. Хватит и Ромки с его нотациями, да папы с дурацкой ухмылкой на тонких губах.
–Заметил и заметил. Какая тебе разница? Лучше домой езжай, начало второго ночи. Завтра опять будешь умолять меня аспирин привезти.
–Не буду, – мамина сестра волос моих касается, покачнувшись, едва на блестящий чистотой пол не падает и, виновато улыбнувшись, спиной к двери бредет. – Я все предусмотрела, племянничек. Думаешь, зря я тренинги эти веду? А нет – и себе мужичка нашла! И не абы какого!
Судя по блеску глаз, поднятому вверх указательному пальцу и вульгарности Галиного наряда, жених у неё молодой. И чёрт с ними, пускай развлекаются. У меня своих забот вагон!
Выдыхаю, по волосам пятерней прохожусь и улыбнувшись довольному мэру, что набитый живот под пальто кашемировое прячет, к жене бреду. У нас ещё дело незаконченное есть – свёкор в кабинете ждёт!
–Стеша, – улыбаюсь, приобнимая “возлюбленную” и, холодным взором Козлову окатив, шепчу, чтоб побыстрее болтовню эту сворачивала. Нашла с кем любезничать, ей-богу! Не мешало бы её просветить, на что эта брюнетка длинноногая способна! Хоть изо всех сил и старается милой быть. Прощается, словно мы добрые приятели, руку Щепкиной жмёт, а стоит нам удалиться, наверняка долго вслед глядит. И пускай, ради такого дела даже вольность себе позволю!
–Гриша! – только в следующий раз сначала жену предупрежу. А то она свои бедра кому пропало трогать не позволяет. Щипает меня за бок, да так сильно, что и говорить ей больше ничего не нужно. А она все равно бросает:
–В следующий раз придушу!
Господи, можно подумать этот следующий раз когда-то настанет!
–Проходит, недотрога, – сквозь боль улыбаюсь, и стоит ей вперед пройти внимательно женский зад изучаю. Исключено. Больше никаких ощупываний.
Стеша
Ну и кабинет у этого Юрия Викторовича! Не крохотное помещеньице для решения рабочих вопросов, а целый выставочный зал антикварной мебели. Хоть прямо сейчас экскурсии води: лакированный стол блестит, книги в кожаных переплетах аккуратно на полках друг к дружке жмутся, в резных рамках с семейными снимками отблески огоньков пляшут, а тишину треск поленьев в камине разбавляет.
Лесом пахнет и коньяком дорогим. Не той сивухой, что мой бывший свекор у соседа в пяти литровых баклажках закупает. У Полонского наверняка элитный, с таким количеством звездочек, что они все на этикетку не поместились…
Господи, вот ведь меня помотало! Двадцать три всего, а уже есть с кем отца мужа сравнивать!
Робость свою подальше прячу и уверенно на стул, что Гриша галантно для меня выдвинул, опускаюсь. Сидушка бархатная, и если с посудой у олигархов этих беда, то по ней я ладошкой веду смело. Ни на мгновенье не сомневаюсь – обивку недавно начистили, причём тщательно.
–Удобно? – не то слово! Только пусть не ждут, что я как дурочка начну роскошью восхищаться. Я, конечно, из простой семьи, но телевизор у нас в гостиной стоит и как обеспеченные люди живут представление благодаря фильмам имею. Киваю имениннику и руки на коленях складываю. – Гришин дед смастерил.
Ну, что сказать? Молодец! Жаль, что я его не застала – уверена, тогда бы так переживать не пришлось. Не может ведь человек, такую красоту сотворивший, злодеем каким оказаться? А вот магнат сосисочный в лёгкую. В колбасе его соя одна, а во взгляде все равно нескрываемое превосходство.
–И стол этот, и шкафы книжные… Он у нас знатный ремесленник был. Вы бы ему наверняка понравились.
–С чего бы? – слова сами со рта вылетают, но это же вовсе не страшно? Не молчать же мне, а то и впрямь решит, что немая!
–Он блондинок любил. И Гришку, – да и не против мой собеседник. При галстуке, весь такой собранный, в белоснежной рубашке, впервые за пару часов знакомства губы в подобие улыбки растягивает. Грустной, правда. – Вот эта любовь моего сына и сгубила.
–Пап! – супруг мой таким высказываниям явно не рад. Наверное, не раз нечто подобное от родителя слышал, вот и выдыхает с шумом, ещё и стаканом о столешницу звякая. – Давай без этих твоих лирических отступлений. Вопросы свои задавай, и пойдём мы.
Помощничек, полюбуйтесь! Я бы лучше семейные байки послушала, чем в допросе этом участвовала! Это ведь мне сейчас свет в лицо направят, чтоб искры из глаз полетели, и станут свой нос в мою жизнь совать!
–Сразу, так сразу. Чего вы, Стефания, за весь вечер к еде не притронулись? Приборами пользоваться не умеете?
Вот оно как? От возмущения даже про страх свой перед самопровозглашенным следователем забываю. Он в кулачок посмеивается, а я гадаю: уместно ли этой папкой, что по центру стола лежит, свёкра при первом знакомстве огреть? Или сын его сам с этой задачей справится, не зря же от злости алкоголь из бокала расплескивает.
–Перегрелся, что ли? Думаешь хотя бы с кем говоришь?
–Конечно. Щербакова Стефания Леонидовна, девяносто четвертого года рождения. Школу с отличием окончила, в ВУЗ на бюджет поступила. Правда, училась дольше положенного, – я леденею, а Полонский старший листами шуршит, на нос очки нацепив. – Я так понимаю, в этом некий Борис Петрович Зайцев виноват. Голову вскружил, на занятия времени не осталось?
Тишина. Всё поленья эти чертовы в объятьях языков пламени щелкают, да сердце мое в грудную клетку ломится… И не знаю я от возмущения ли, или от боли, что упоминание о бывшем муже порождает.
Что я им, хомяк? Или крыса лабораторная? Изучать он меня вздумал, словно право какое имеет!
–Ну, как знаете. Можете не отвечать. Меня вот другое больше волнует: алкоголики, наркоманы, уголовники у вас в родне имеются?
–Ну все!
–А что? – Гришину руку сбрасываю, отказываясь вместе с ним уходить, и на олигарха этого со злостью гляжу. – В папке вашей об этом не упоминается? Так вы на сыщиков своих надавите, чтоб работали лучше!
А то не дай бог дядька мой с условным сроком за кражу велосипеда по молодости, или прабабка, от любви к самогону до пятидесяти не дожившая, всю статистику буржую этому испортят!
–Что ж вы Стефания заводитесь? Разве ж я со зла?
–А разве нет? Ты чем старше, отец, тем дурнее становишься! – Гриша все же на стул свой садится. – Ещё и досье накопал!
–Конечно! Ты ведь такими вещами не озаботился. А на карте репутация нашей семьи, между прочим! Завтра журналюги чего раскопают, и имя моё смешают с грязью! И что делать прикажешь? Из-за глупости твоей дело всей жизни терять? Так что нечего тут сопеть недовольно. И вам, Стефания, иголки выпускать не стоит. Не за спасибо оболтусу моему наследство получить помогаете! Так что подальше гордость запрячьте и будьте добры отвечать!
Вот ведь тиран! Не удивительно, что муж мой из дома этого сбежал. И от участия в семейном бизнесе отказался. Если уж мне, посторонней, от сатрапа этого досталось, то чего по отношению к родственникам ждать?! С ними любезничать необязательно.
К черту. Правды хочет, так мне трудно. Даже бокал у супруга отнимаю, для храбрости спиртного хлебнув.
–Есть. Даже наркоманы – отец курит как паровоз. Не травку, вы не подумайте, – откашливаюсь, часто моргая, чтоб слёзы от горечи напитка поступившие прочь прогнать, и вновь на хозяина дома смотрю. – Сигареты обычные. Но это ведь тоже зависимость?
Теперь мне тепло. И оцепенение куда-то пропало, и нервозность как рукой сняло. Даже улыбнуться получается, когда Гриша бокал свой возвращает и разом в себя опрокидывает. Намеренно или нет, но губами касается отпечатка моей помады на тонком стекле… Господи! Чем я думала? Из чужой посуды пить? И кстати, к вопросу о моём нежелании за праздничным столом вместе с гостями деликатесы уплетать:
-А не ела я, потому что с грязных тарелок ужинать не привыкла. Исчерпывающий ответ?
Ещё бы. Вон как от удивления свекор мой на кресле подпрыгнул! То-то же. Пусть знает, что и в его идеальном мире огрехи имеются!
–Вы первая, кто мою домработницу в небрежности обвиняете…
А он единственный, кто, не разобравшись, невеждой меня выставляет. Только об этом лучше умолчать. Мне ещё лекцию слушать, что можно, а что нельзя делать, когда в паспорте твоём такая звучная фамилия красуется. И чем быстрее приступим, тем раньше я на Гришиной кухне окажусь – уютной и совершенно точно абсолютно стерильной.
