Текст книги "Замуж за первого встречного или невеста с сюрпризом (СИ)"
Автор книги: Евгения Стасина
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 19 страниц)
Глава четвертая
Гриша
Волосы у неё короткие, едва доходящие до плеч. Не знаю почему, но пока незнакомка изучает носки моих ботинок, явно страшась взглянуть мне в глаза, я разглядываю именно их. Скольжу взором по слабой волне светлых прядей и заканчиваю своё путешествие на скрытой серым беретом женской макушке.
–Простите, – между тем бурчит себе под нос моя потенциальная невеста и неуверенно переминается с ноги на ногу. – Сама не знаю, что на меня нашло. Случайно услышала ваш разговор и решила влезть. Я обычно так не делаю, не подумайте!
Интересно что именно? Не подслушивает треп двух приятелей или не просит первого встречного взять её в жены? Плевать, главное, не спугнуть, а то уже трясётся как заяц, наши с Ромкой обескураженные рожи изучая.
–Забудьте, ладно? Пойду я…
– Куда? – резво перехватываю её руку и не даю улизнуть, слившись с потоком прохожих. – Если в загс, то не торопитесь. Я сначала с юристом своим свяжусь.
Бросаю с довольной улыбкой, что на решение проблемы ушло лишь пару минут, а друг глаза к небу возводит, палец у виска покручивая.
–Сбрендил? А если она больная? Извините, конечно, – обращается к блондинке, прижимая руку к груди, – но, согласитесь, что ситуация очень странная. Вот вам, например, разве не важно, чью фамилию вы будете носить?
Идиот! Девушка, наконец, даёт мне возможность своё побледневшее лицо изучить. Губы, слегка тронутые бесцветным блеском, зубами терзает и начинает пятиться, качая головой собственным мыслям.
–А, может, он маньяк какой? Об этом вы не подумали?
Между тем подливает масла в огонь Рома, и чем дальше от нас удаляется наша спасительница, тем шире становится его улыбка. Можно подумать мне одному это нужно!
–Или сейчас вас как липку обдерет? У вас вот прописка постоянная есть?
– Есть, – отвечает еле слышно.
– Стало быть, и жилплощадь имеется. Вот ее-то он себе и присвоит!
Какого черта Некрасов творит? Если решил угробить наш бизнес, а вместе с ним похоронить мечту о новом носе для своей девушки, тогда браво! Он на верном пути, ведь и без того напуганная незнакомка, торопливо извиняется и разворачивается на своих невысоких каблуках! Чёрт!
–Дать бы тебе! – бросаю сквозь зубы и, махнув рукой на этого блаженного, срываюсь на бег, стараясь не упустить из виду старушечий берет ажурной вязки. Надо будет, в ноги упаду, но заставлю довести начатое до конца. Слово не воробей, как говорится!
– А что я неправ?! Потом мне ещё спасибо скажешь!
– Девушка! – пропускают мимо ушей Ромкин призыв к здравомыслию, и нагнав беглянку, теперь старательно пытаюсь отдышаться, едва ли не пополам сложившись. Нужно к тренировкам вернуться, а то со всеми этими проблемами и до пивного брюха недалеко!
–Куда же вы? Разве так делается!
– Я же извинилась, – растерянно бормочет она, но обойти не пытается. – Ведь и вправду бред, сама не знаю, зачем вмешалась! Мало ли что вы там обсуждали!
– Так давайте вместе и разберемся! В кафе, например. Вы мороженое любите?
–Шоколадное.
–Вот и славненько! Я вам двойную порцию шоколадного мороженого, а вы мне взамен десять минут своего драгоценного времени, идёт? – и желательно, чтобы к концу разговора она перестала смущенно отводить взгляд голубых глаз в сторону, вручила мне паспорт и согласилась стать Полонской. Ведь что что, а фамилия у меня звучная. Благодаря отцу, у всего города на слуху.
Наконец, выпрямляюсь, в последний раз шумно выдыхая остывший осенний воздух, и протягиваю свою ладонь, к которой она не торопится прикоснуться.
–Не бойтесь, я не маньяк. И квартира мне ваша ни в одно место не… Не нужна, в общем, – одергиваю себя, – ведь все-таки стоит оставаться джентльменом. – Выслушайте, а там и решите, готовы помочь или нет.
Стефания
Я его ладошку трогать не буду. Ботинки его, может, и сияют, а вот любовью к мытью рук ни один известный мне мужчина не отличается. Борька вон, даже после туалета и то через раз мыл. Хорошо хоть перевоспитала и Катьке его противорвотным аптечку набивать не придётся. Кстати, могла бы и спасибо сказать, а не зыркать на меня недовольно своими маленькими глазенками.
Киваю, робко улыбнувшись, и намеренно прячу свои руки в карманы плаща. Не думаю, что он обидится. Я ведь даже имени его не знаю, чего нам за ручку ходить?
Господи! Ведь действительно! Вижу его в первый раз и такие предложения делаю! Что у меня с мозгами? Вот, девушки, до чего разводы доводят! От безысходности и обиды на такие крайности иду!
Держусь я чуть позади, а высокий мужчина с широкими плечами нет-нет, да поглядывает, чтобы не улизнула. Глупый! Я бы с радостью, но вкупе с навязчивыми мыслями, мне досталась ещё одна дурацкая особенность – я всегда боюсь кого-то обидеть.
–У окна сядем? – интересуется жених на выданье и ненавязчиво так, словно мимоходом, спины моей касается. Только зря. Я все равно за тот стол не пойду.
–Нет, давайте вот за этот, дальний, – седьмой, что в принципе неудивительно ни для кого, кто хотя бы немного знает о моем недуге. Цифры – моя слабость. Любимое число семь – в кино сижу только на седьмом ряду и непременно, чтоб сзади кресла именно семерка и красовалась, опять же ручки дверные… Думаете, это глупо? Я тоже, но за порог квартиры не выйду, если свой ритуал не проведу. Будто нарушь я его и за железным полотном меня ждёт что-то страшное.
– Итак, – есть мне совсем не хочется, но я все равно ложка за ложкой отправляю в себя десерт, пока мужчина, сидящий напротив, свою ситуацию обрисовывает. – Главное вы знаете, мне срочно нужна жена. И чтобы её найти у меня всего двадцать семь дней в запасе.
Странный какой. И пальцами по столу барабанит, может, и впрямь сумасшедший? А я ещё переживала, как в жизни после развода устраиваться буду!
–Брак будет фиктивный! Никаких претензий на вашу личную жизнь я не имею: главное, чтоб в течение года штамп в моём паспорте стоял.
– А если не секрет, вам это зачем? – не могу содержать любопытства. Ведь я ошибалась, семья ему не нужна. И одиночеством своим он явно дорожит, вон как морщится объясняясь:
–Брак – это единственное условие на получение полагающегося мне наследства.
И на слове “брак” его лицо искажает гримаса отвращения. Эх, Стешка, Стешка! Кто тебя за язык тянул? Стояла бы молча, никого не трогая, сейчас бы не пришлось лихорадочно выход из положения искать. Ведь мне его жалко, а это недобрый знак…
–Послушайте, – до того отчаялся, что руку мою хватает. – Мы с вами контракт заключим. Если чего боитесь, сами юриста выбирайте. Я в долгу не останусь, только сумму назовите!
Простой какой! Глядит на меня, не мигая, а я от нервов места себе не нахожу. И салфетки, как назло, кончились!
–Не молчите! Любую сумму, я на все согласен, – и хоть бы добавил :”Только в пределах разумного!”, чтоб я за эту соломинку ухватилась! Так нет же, молчит! Словно, сколько ни попроси, ему все по карману! Или красуется просто?
– Семь, – я непредсказуема, да? – Семь миллионов!
Сейчас сбежит! Взглянет на меня,как на полоумную и пойдет другую искать. По крайней мере, я на это надеюсь и даже вздыхать не стану, что хотя бы мнимую семью не обрела. Ведь мы с ним в желаниях не сошлись – у него деньги на уме, у меня совместные обеды и ужины.
–А вы не промах, – волосы свои цвета соломы ерошит и ухмыляется моей наглости. Только вопреки моим надеждам, все так же на стуле сидит, как приклеенный. Неужели, его все устраивает?
– Ладно, – кажется, да… Боже мой, на часто я только что подписалась? – Только деньги получите двумя частями. Первую половину, как только я в наследство вступлю, вторую в день развода. И смотрите, раньше чем через год даже не думайте контракт разорвать, иначе в два раза больше мне отдадите. По рукам?
Глава пятая
Стеша
Меня немного штормит. Словно не шоколадный пломбир уминала, а несколько стопок Бейлиса опрокинула. Петляю по городским улицам, все ещё до конца не веря, что ответила “да”, и даже про плитку под ногами не думаю. Будь на ней хоть паутина из огромных трещин, блондину явно удалось усыпить мою бдительность!
Господи, и зачем я только об этом вспомнила?!
– Здравствуйте, Стефания Леонидовна, – кричит, высунувшись из форточки Марина Синичкина, а я всерьез размышляю над тем, чтобы вернуться. Пройти тем же маршрутом, что шла от кафе, и убедиться, что все впорядке, иначе беспокойство сожрет меня изнутри. Ведь вдруг наступила? Честно, никогда не задумывалась, что ждет меня в случае, если я нарушу самой собой же установленное правило, но прямо сейчас проверять нет никакого желания.
– Привет, Марин, – отвечаю рассеянно, все назад поглядывая. Вроде чисто. Может, меня принесло? – Чего в одной футболке у окна стоишь? Давно ангиной не болела?
– Давно, – озаряет лицо беззубой улыбкой, а у самой плечи дрожат. – У нас завтра занятие будет? Папа мне новые карандаши купил!
А ещё на лице твоем до сих пор следы от зеленки виднеются… Каковы мои шансы во второй раз заразиться ветрянкой? Равны нулю, скажете вы? Как бы не так! Пусть хоть самый заслуженный вирусолог мне длиннющую лекцию об этом прочтет, страх никуда не исчезнет.
– Конечно, будет, Птичка! Стефания Леонидовна без тебя уже заскучала! Давай-ка, с подоконника слезай, и марш горячим чаем отпаиваться! Ты нам завтра здоровая нужна, – а вот и мама. Вечно она не вовремя!
– Нет, ну а что? Деньги ведь будут нелишними? – под руку меня хватает и ласково предплечье поглаживает. – Да и девчонка без рисования совсем зачахла.
– Зачахла она от другого, – я брови хмурю, а Ольга Щепкина открыто посмеивается, раньше меня за ручку подъездной двери хватаясь. Только не думайте, я детей обожаю, но попасть в инфекционное отделение желанием не горю.
–Не занудствуй! И выбрось эту дурь из головы! Лучше скажи мне, как там мой зятек любимый поживает? Не высох еще от одиночества?
–Пф-ф-ф, скажешь тоже! Цветет и пахнет, мам! Жениться надумал!
И я, кстати, тоже. Причем не по любви, а за баснословные деньги… Интересно, это можно считать проституцией? Нет же, бред, он ведь на тело мое не претендует.
–Уже? – ключ в замке сама проворачивает, потому что топтаться у порога, пока я отдаю дань собственной дурости, мало кто захочет. – Вот же индюк! Зря ты меня не слушала, сейчас бы жила совсем по-другому!
И это она не о том, что в двадцать три я уже разведенка, а о пачках влажных салфеток, аккуратной стопкой покоящихся на комоде. Ведь как любая любящая мать в моих проблемах она готова винить кого угодно, лишь бы Стешка ее при всех раскладах белой и пушистой оставалась.
–Ну, ничего, дочь! Ему ещё воздастся и за нервы твои, и за недальновидность. Где ж это видано, чтоб мужик из семьи уходил, только лишь потому, что его жена о чистоте заботится? Да другой бы на такую молился, а этого короля, видите ли, не устраивает! Пыли ему не хватает! Вот пусть ей и дышит с мартышкой своей коротконогой! И мамашка его вместе с ними. Каков козел, а?!
Ну, все, разошлась моя родительница не на шутку! Сетует на непутевого Зайцева, а я уже в ванную бегу, испытывая несказанное облегчение от прохладных струек воды, стекающих по ладоням. Семь раз на дозатор жму и на последнем нажатии шустро вторую ладошку подставляю, чтоб ни одна капля розовой густой жидкости в раковину не упала. Мылю тщательно, сосредоточившись на своих действиях, и больше ее не слушаю. Да и зачем, если все, что она сейчас говорит, миллион раз уже обсуждалось?
Миллион… А что с деньгами-то делать? Дернул же черт, такую сумму загнуть! Теперь до утра не усну, от стыда за свои аппетиты сгорая. Может быть, отказаться? Или так, на добровольных началах, в загс с ним пойти? Мне же этот штамп совсем не мешает: женихов вокруг нет, Борька уже не вернется, а родители в паспорт мой не заглядывают.
– Так я ему и отвечаю: вы эту дрянь сами жрите! Не сосиски, а соя одна! Мясом даже не пахнет. Вот и ответь мне, как этой бурдой я должна детей кормить? Они же себе гастрит заработают! И так одни нервы: ЕГЭ это, будь оно неладно, дневники электронные опять же! А олимпиады! Ты хоть задания в них видела? Мне вот прошлой весной одна десятиклассница жаловалась, что даже вопросов не поняла, до того мудрено составлены! Раньше все-таки жизнь проще была: и детство беззаботнее, без всех этих гаджетов зомбирующих, и школьные годы весёлые, и продукты, опять же, без ГМО.
– Ага, – киваю, а сама только и могу, что блондина того вспоминать. Стал бы он меня уговаривать, если б знал, как со мной тяжело живется? Впрочем, о чем это я? Жить он со мной и не собирается… А если б и захотел, обморок ему обеспечен.
–На вот, – уж лучше с мамой, она ко всему привыкла. Уже и крем, не жалея, на ладошку мне выдавливает. – Ну ведь лучше же стало, Стешка! А то до того свои руки этим мытьем довела, что вспоминать страшно.
Улыбаюсь я, пусть и сквозь грусть, что привычно в грудь мою пробирается, а мама меня уже к дверям подталкивает.
–Все, дорогая, теперь моя очередь. не одна ты микробов боишься, – и шустренько так эти самые микробы в раковину смывает. Секунд пять на все про все у неё ушло. Почему я так не могу? Хотя, чего спрашиваю? Известно ведь, обсессивно-компульсивное расстройство* дело нешуточное и по щелчку пальцев не исчезает. Вздыхаю, и как узник на заклание, к своей комнате бреду. Ну, здравствуй, дверь и серебристая резная ручка: один – вверх , вниз; два – вверх, вниз...
Гриша
– Сколько? – Рома от удивления кофе себе на джинсы проливает. Подскакивает, опрокидывая стул, и, пытаясь уберечь от ожога самое ценное, влажную ткань оттягивает, зачем-то полные щеки воздуха набирая. Дуть собрался? Интересно как?
– Ты просто сказочный идиот, Полонский! Такие бабки! Да я за половину суммы сам с тобой в загс пойду!
– У нас однополые браки запрещены, – усмехаюсь, хватаю кухонное полотенце и тут же запускаю им в товарища. Ловит он неуклюже, лицом, с которого и стягивает его длинными пальцами, зато глядит на меня с благодарностью. К паху прижимает и вновь на стул опускается.
–Значит, Лерке своей предложу! Она за семь лямов согласится годик с росписью повременить. Хотя нет, не дай бог, потом за меня выходить передумает.
Когда разрез глаз изменит, скулы подкорректирует, импланты в груди обновит или третью пришьет, чтоб на общем фоне выделяться. Вот понимает же все Некрасов, а все равно свадьбой грезит!
–Ну а если серьёзно, перебор это, Гриша. Можно и подешевле невесту найти. Я даже помочь готов, не могу смотреть, как тебя какая-то бледная моль в бабушкином берете обдирает.
Моль. Нет, определенно не про неё. А вот что-то от моей бабушки в ней есть – та тоже в местах общепита прежде, чем к еде приступить, хорошенько зал изучала. Бывало, под стол заглядывала в поисках грязи. А жена моя будущая (звучит-то как непривычно) исподтишка больше, когда думала, что я не вижу – ложку долго рассматривала прежде, чем в рот отправить, салфетницу опустошила, от скатерти случайно упавшую каплю оттирая. Аккуратистка, не иначе.
–Нет, эта мне в самый раз. Платье её видел?– кого спрашиваю, она ж в плаще была! – Так вот, оно у неё глухое. Сдержанное, как у учительницы. Если уж мой первый брак заранее обречен на провал, пусть мне хотя бы потом краснеть не придётся, что я не пойми кого под венец потащил!
– Из-за платья? Серьёзно? – мужчина вперёд подается и долго в глаза мне смотрит. – Отлично! Звать-то её как?
Вот чёрт! Я ведь так и не спросил! Даже когда номер телефона записывал, мне это на ум не пришло! Так и сохранил “потенциальная невеста”.
–То-то же! А то платье её без выреза его подкупило! Может, она от клиента возвращалась, который по скромницам с ума сходит? Или ей просто хвастаться нечем, поэтому декольте не носит?
–Скорее второе, – я ему вновь кофе наливаю, а себе заварки побольше в чашку плещу. Непохожа она на продажную. А наш уговор не в счёт. Да и согласилась скорее, не из-за денег, а из банальной жалости, что мужику в такой ситуации обратится не к кому. Ведь сама одинокая, а товарищам по несчастью нужно помогать.
–Все, Ромыч, прекращай. Я и сам от ситуации не в восторге, но мне ведь не одному это нужно. Завтра с ней заявление подадим, а если регистраторша сговорчивая попадется, может, и распишемся. И будет у тебя и банкетный зал на сто гостей, и салют праздничный, и нос своей Лерке какой хочешь сделаешь! Только не нагнетай, и без тебя тошно.
Угораздило меня ведь в такой семье родиться: отцу принципы дороже родного сына, а мать даже из гроба до моей независимости руки свои дотянула! Уже чувствую, как они на шее моей сжимаются и планируют кислород выдавать порционно!
–Лучше давай подумаем, что с заказами делать. Еще не известно, сколько на бюрократию времени уйдет, – папку между нами кладу и с тяжким вздохом открываю.
Только бы эта блондиночка не передумала.
*Oбсессивно-компульсивное расстройство (ОКР) – это психическое расстройство, характеризующееся навязчивыми неприятными мыслями, возникающими против воли пациента (обсессии) и действиями (компульсии), цель которых – снизить уровень тревожности.
Может иметь хронический, прогрессирующий или эпизодический характер.
Глава шестая
Стеша
Утро нового дня встречает меня шумом проливного дождя. Капли так громко в окно тарабанят, что даже сосед с верхнего этажа, на их фоне не громче домашнего хомяка. А ведь он любитель по пятницам побуянить: то жену гоняет, сокрушаясь отборным матом, то в дверь свою со всей силы долбит, если ей удаётся за порог его выставить.
Сажусь, протирая заспанные глаза, и на часы взгляд бросаю – восемь. Значит, в запасе у меня всего три часа. Если блондин, конечно, не передумал…Может, другого кого подыскал на роль жены, и мне не придётся краснеть, когда настанет его время расплачиваться?
Нет. Вон уже незнакомый номер смски мне шлёт, адресом интересуется! Причём настойчиво, пять сообщений подряд!
“Стадионная восемь, третий подъезд” – набираю трясущимися пальцами и обратно на подушку заваливаюсь. Вот же кашу я заварила!
– Стешка, – ещё и мама на работу никак не уйдёт! В приоткрытую дверь голову просовывает и улыбается во все тридцать два зуба.
– На улице прям апокалипсис! Если к обеду лить не перестанет, город наш поплывет, как в девяносто втором! Ужас, что тогда было! В пригороде люди скот на чердак поднимали!
– Не пугай меня, мам, – а то, можно подумать, мне моих страхов мало. – Чего не в столовой еще? Дети не кормлены, а ты с полотенцем на голове расхаживаешь!
– Так мне ж к десяти только, забыла? У стоматолога я была. Сейчас обсохну, да побегу! Чаю налить? Я гренок тебе нажарила.
Может, и мне к стоматологу записаться? Наврать с три короба жениху про ноющий зуб и больше трубку не поднимать? Он ведь не пропадает без меня, с такими деньгами это просто нереально!
–Стеш!
–Нет, не буду, – ни гренки мамины, ни незнакомца обманывать. Знаю себя: подставлю бедолагу и до конца дней своих с совестью не договорюсь.
Одеяло откидываю, футболку задравшуюся на свой плоский живот возвращаю и все-таки с постели встаю.
Буду относиться к этому походу в загс, как к самой большой в моей жизни авантюре. А миллионы эти… Я их на дело пущу: детскую художественную школу открою, а что останется потрачу на психотерапевта. Раз уж самой мне от ритуалов не избавиться, пусть помогает.
К двери вприпрыжку бегу, ободренная спонтанной идей, и даже на чертову ручку больше не злюсь. Пусть наслаждается, недолго осталось! Кто её, кроме меня, ещё так ласкать будет?
Разве что в ванной энтузиазм мой меня покидает, ведь помыть её дело нешуточное.
– Синичкина-то во сколько придёт?
– В два часа, – я губкой орудую, а мама губы помадой обводит. Вот уж кто воистину рад моей страсти к уборке – ни смеется, как мои подруги, ни злится, как бывший муж, а радуется про себя, что я все домашние хлопоты на себя взвалила.
– Я там конфет её любимых припрятала, к чаю на стол поставишь. И да, если папа твой вдруг позвонит, передай, что ему из налоговой письмо пришло. Декларацию подать требуют, иначе штраф!
– Хорошо, – я киваю, а мама в знак благодарности в щеку меня целует. У них с отцом разлад. Два месяца не говорят, с того самого дня, как он на вахту укатил. Из-за ерунды поругались, а ни один первый шаг делать не торопится. Так и общаются – через меня, будто я голубь почтовый.
Вот был бы у нас с Борькой ребёнок, может, и мы бы при первой же громкой ссоре разводиться не помчались. Дулись бы, пока щеки судорогой не свело, да малышом своим любовались. Дочкой с глазами серыми, как у моего благоверного, или сыном белесым, которому голубые больше пойдут.
Об этом и размышляю, пока шампунь на волосах вспениваю. И к тому моменту, когда кончики пальцев от усердной работы начинают гореть, мысленно своих детей уже в первый класс провожаю. Отчётливо вижу, как они букеты к груди прижимают, да нас с Зайцевым в толпе родителей взглядом выискивают: счастливые, розовощекие, в белоснежных рубашках под школьной формой.
Гад Борька. Жизнь свою уже наладил, а мне лишь мечты остались несбыточные. И стоит этой горькой правде в мою голову проникнуть, фантазии, как ветром сдуло!
Зато решительности поприбавилось. И чтоб и дальше её сохранить я в свой любимый брючный костюм залезаю – насыщенно-синий, с золотистыми пуговками . Разве не хороша? Пусть и свадьба у меня не настоящая, зато прохожим гадать не придётся, что рядом со мной такой красивый блондин забыл. Последний раз на себя в зеркало смотрю и бреду на кухню: перекрываю газ, горячую воду, то же с холодной проделываю. Все электроприборы из розеток выдергиваю и, убедившись, что ни одна форточка не осталась открытой, принимаюсь ботильоны натягивать. Уже и второй на ноге, только и остаётся, что бегунок вверх потянуть, а меня вновь в дрожь бросает:
– Да что ж ты будешь делать?!
Снова начнём, что там у нас на очереди? Верно – газ.
Гриша
Ладно, стоит признать, что моя теория дала трещину. Платье у моей невесты, может, и было тщательно отглажено, волосы в разные стороны не торчали и кричащий макияж на лице отсутствовал, но во всем остальном она абсолютно типичная женщина. Уже на двадцать минут опаздывает, заставляя меня изводиться страшными подозрениями – вдруг обманула? Адрес не тот дала и сейчас смеётся с подругами, как какого-то дурочка с улицы вокруг пальца обвела. Если так, то я не поленюсь её отыскать. Весь город на уши подниму, и плевать что ничего о ней не знаю. Перебираю в голове варианты, да на подъездную дверь поглядываю, что прямо сейчас еле заметно подрагивает. Землетрясение, что ли?
– Ручку заело, – блондинка, красная как рак, выходит на улицу и явно нервничая, в пальцах сумочку теребит. Прихорошилась, теперь даже Ромка её молью не назовет, а он в этих вопросах придирчив.
– Извините, немного время не рассчитала.
Ещё бы, наверное, у зеркала вертелась, желая меня поразить. Что ж, удалось.
– Не страшно, – улыбаюсь доброжелательно и под зонт свой приглашаю, чтоб до машины добежать. А она пусть и смущается, но против моей руки на своей спине не выступает. Только и делает, что под ноги смотрит, чтоб в лужу не угодить. А зачем? Тут весь двор – один сплошной водоем.
– Документы взяли? – интересуюсь, и стоит ей кивнуть, ключ в замке зажигания проворачиваю. Мне накладки ни к чему – чем быстрее со всем разберемся, тем раньше с долгами расквитаюсь. – Ну и погода, да? Говорят дождь на свадьбу к счастливому браку.
– А вы что же в приметы верите? – вжимается в кресло, да по сторонам глядит: в залитое водой лобовое стекло; за спину, инспектируя пустое заднее сиденье, и вверх, обивку внедорожника изучая.
–Не во все. Только в ту, что к деньгам. Про ладошку левую. Она меня ещё ни разу не подводила, – вот и сейчас зудит, хотя, может, это самовнушение. – А вы?
Я стараюсь от дороги не отвлекаться, но уж больно странная пассажира мне досталась. Стоило элементарный вопрос задать, как она на минуту призадумалась. Волосы рукой поправляет и уже несколько раз ремень безопасности дергает, словно он мог расстегнуться. Может, от нервов у неё это? Все-таки для женщины свадьба событие важное.
– Верю. Во многие. Кроме этой вашей левой ладошки.
– Это ещё почему?
– Потому что, если чешется, значит, немытая. Только и всего, – произносит серьёзно, а я тихо смеюсь, ведь стоит ей это сказать, как взгляд её на мои пальцы перемещается. Да что там, и мои глаза следом! Вроде чистые.
– Интересная теория. Думаю, про ступню даже говорить не стоит, а то про грибок мне рассказывать начнете, – ведь, похоже, она не из тех, кто бежит чемоданы в дорогу собирать, едва правая стопа гореть начинает.
–Точно. Лучше о себе расскажите, а то я вроде как замуж собралась, а имени вашего не знаю.
– Гриша, – приветственно киваю и ответа жду.
– Стефания.
– Имя у вас красивое, – а про себя думаю, что уже завтра его не вспомню. Ну и фантазия у моих будущих родственников!
– А занимаетесь вы чем, Гриша? – девушка немного расслабляется и, наконец, оставляет в покое горемычный ремень. – Помимо поисков жены на улице.
– Мебелью. В основном кухнями встраиваемыми, но иногда и за спальные гарнитуры беремся.
– Правда? И что, хорошо берут?
– Ни то слово. Даже по России доставляем. “Мебель Норд", может, слышали?
Мы ведь у многих на слуху: у нас и качество высокое, и проекты дизайнерские, и реклама на каждом столбу. Дороговато, конечно, зато не один год простоит.
– Нет, извините. Мы в основном готовую берём, в магазинах, – краснеет, а я напрягаюсь.
– Мы? – говорила ведь, что одинока! Потом в последний момент заднюю даст, и что я делать буду?
– Я с родителями живу.
Вот теперь выдыхаю. Один чёрт, лучше все устроить как можно быстрее. Заплатить регистраторше, чтоб прямо сейчас нас расписала, тем более что контракт у меня с собой. Только и надо, что её данные вписать.
– Вот и славно. Пойдемте, пока дождь затих?
Как её там? Степанида? Тянет же людей на эти мудреные имена? Руку ей подаю, пусть и помню, что вчера она подобный жест проигнорировала, а свободной по карманам себя хлопаю. Паспорт на месте.
– Тут ведь по записи. И госпошлину оплатить нужно, – приняв мою помощь, удивляет меня будущая жена своей осведомленность. – Уверены, что нас примут?
– Уверен, и давай по-простому, а то все выкаем. Пошли, очередь займем.
Непривычно её ладонь в моей ощущается. Не нежная, как у той же Кати, а слегка пересушенная, словно на морозе обветрилась, а лежит как влитая. Теплом своим греет и уверенности придаёт – теперь не сбежит. Не отпущу, пока дело до конца не доведем.
– Кто последний? – оглядываю собравшихся в коридоре людей и останавливаюсь взглядом на лысом мужике. Он как раз руку вверх поднял:
– Я, – произносит и на нас во все глаза смотрит. Привидение, что ли, увидел?
