Текст книги "Замуж за первого встречного или невеста с сюрпризом (СИ)"

Автор книги: Евгения Стасина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 19 страниц)

Гриша

Необычная она. С какой стороны ни взгляни, на язык так и просится “не от мира сего”. Карандаш зачем-то салфеткой обтирает, кухонное полотенце вешает и где-то секунд тридцать на месте топчется, складки на нем расправляя. Для чего, вообще? Я сейчас доску сполосну и все-равно эту льняную салфетку сомну…

–И раз уж ты жена моя, должна знать – я ни одну игру Барселоны не пропускаю. Неважно, праздник какой семейный, свадьба чья, похороны, все равно уйду, чтоб трансляцию посмотреть.

Что поделать – я типичный пример преданного фанатика. Если б ранняя седина на правом виске не пробивалась, напоминая мне о возрасте, может, и стены плакатами завесил. А так несолидно как-то – скоро четвертый десяток разменяю, люди не поймут.

Снимаю сковороду с плиты и с чувством выполненного долга на стул опускаюсь.

–Почерк у тебя красивый. Я еще в загсе заметил.

Хвалю супругу, а она смущается как девчонка. Впрочем, девчонка она и есть – двадцать три всего. Хоть и багаж за спиной имеется недетский.

–Стеш, можно вопрос задать? – без задней мысли завожу светлую прядку ей за ухо и умиляюсь румянцу, что еле заметно скулы окрашивает. Вот ведь скромница! Моя последняя пассия напрочь была лишена смущения. Напротив, стоило наедине оказаться, в порочную дьяволицу превращалась. Сама с себя одежду сбрасывала и если краснела, то от усердия – к моему соблазнению подходила со всей ответственностью, никогда не халтурила.

–Почему вы с мужем расстались?

Выдыхает? Или мне показалось?

На спинку стула откидывается и долго сверлит глазами каменную столешницу, прежде чем голос подать.

–А какая разница?

И действительно! Мне-то что? Мне их развод только на руку, ведь уживаемся мы неплохо, за три дня не одной ссоры. С другой, может быть, уже бы посуду били или, наплевав на миллионы, спустя сутки уже разъехались.

–Любопытно. Или это тайна?

–Нет, – вздыхает и страницу переворачивает, пододвигая ко мне и карандаш этот, и блокнот с пекинесом на обложке.

Похоже, моя очередь конспектировать пришла. Не отвертишься, сам же эту кашу и заварил, да и не хочется, в общем-то. Думаю, мне даже понравится эти записи вести. Хоть голос Стешин послушаю, а то уж очень мало она говорит.

–Не тайна, Гриш. Взгляды у нас с Борей на жизнь разные. Только и всего.

Ага. Типичная отговорка для всех, кто потерпел крушение лайнера с громким названием “Семейная жизнь”. Осталось добавить, что он тюбик от пасты не закрывал, а она от нотаций удержаться не могла, когда он с друзьями в пивном баре конец рабочей недели отмечал.

–И, вообще, ты вперед забегаешь. Мы, по-моему, с детства начать планировали. Так вот, что хорошисткой я была, ты уже знаешь. Любимый предмет – литература, а нелюбимый – химия. Думаю, ты и так понял.

Встает миниатюрная блондинка со стула и бредет к шкафчику, а я на тетрадном листе вывожу: таблицу Менделеева в топку.

–В одиннадцатом классе я школьную стенгазету вела, – звенит тарелками, а я подмечаю, что у нее не только с входными дверями беда, но и с дверцами шкафчиков отношения особые.

–Рисовала?

–Нет, писала статьи. До вуза даже линии и те от руки больше на зигзаги походили.

Как так? Хочу спросить, а новая хозяйка моего жилища уже меня опережает:

–Нас таких добрая половина группы была. Человека четыре всего изостудию посещали, зато к летней сессии на первом курсе все уже вровень шли. Рис тебе класть?

Киваю. Давно за мной так не ухаживали: тарелку ставит, приборы достает, на свету изучает, чему-то хмурится, и прежде чем мне вручить, еще раз тщательно ополаскивает. Вот и тарелка с салатом по центру стола красуется, а вот и жена вновь напротив садится. Чего Ромка нагнетал? Нож в меня вонзать Стеша явно не планирует.

–Вкусно, – а вот форель не щадит. – Где ты так готовить научился? Зайцев даже макароны отварить не в состоянии.

Вот-вот. Надеюсь, понимает теперь, что пусть я и первый встречный, а брак со мной может быть приятным! Я ведь не только ужин состряпать могу, но и манник по бабушкиному рецепту испечь.

–Жизнь заставила. Я ведь закоренелый холостяк. А поесть вкусно люблю, так что пришлось выкручиваться.

Хотя, прямо сейчас, я бы предпочел ничего не уметь. Посмотрел бы как эта девушка у плиты в фартуке крутится, ведь застать ее за готовкой мне так ни разу и не удалось. С работы приходил, а еда меня уже на столе ждала.

–Ты удивительный мужчина, Гриша, – смеется, прикрывая ладошкой набитый рот, а меня лишь на улыбку и хватает. До того смех ее приятно звучит, что по позвоночнику мурашки бегут.

–Почему же?

–Ну а как? Сам готовишь, пиджаки свои наглаживаешь, ботинки чистые. И в квартире у тебя ничего, разве что под диваном клубы пыли лежали.

–Да ладно? Откуда у меня пыль? Я чистоплюй, каких поискать.

Любого спросите, подтвердит. Правда, в шкафу кавардак, но заглядывать внутрь никому еще в голову не приходило.

–И если честно именно поэтому и не женился до сих пор. Женщины не хуже мужчин беспорядок наводят.

–Значит, тебе улыбнулась удача. Я бардак терпеть не могу.

И могла бы не говорить, ведь не заметить это нереально. И мне вот что интересно, дело в воспитании или расстройство это верх над ней берет? Когда, наконец, доберусь до статей, ведь спросить страшновато. Не тот у нас уровень отношений, боюсь смутить.

–Кстати, – хотя без этого никак. Вон как рот открывает, стоит мне футляр из кармана спортивок достать. – Кольцо. Сегодня купил, а то четвертый день, как расписались, а безымянный палец у тебя пустой. С размером, надеюсь, угадал.

Достаю ободок с мелкими камешками, утопленными в золоте, и руку вперед вытягиваю, намекая, чтоб она мне ладошку свою дала.

–Желательно носить, Стеша. Я и себе приобрел.

Попроще. Мне все эти узоры и гравировка ни к чему. А женщинам подобное нравится. Наверное. Прежде, никого окольцовывать мне не приходилось, и если дарил украшения, то преимущественно серьги. Они в бабских умах уж точно со штампом в паспорте не вяжутся.

–Смелее, – протираю салфеткой пальцы и так и не дождавшись реакции, сам за запястье ее беру. Аккуратно, хоть и голодный как волк, и чем быстрее с этим ритуалом покончим, тем скорее к ужину вернемся.

–Как влитое, – и вправду! На ее тонком пальце смотрится идеально.

Глава шестнадцатая

Стеша

В первый раз так долго ладошку под холодной струей держу не от необходимости грязь смыть, а оттого, что кожа огнём горит. Предательница я, как ни крути. Саму себя предала и эта миленькая безделушка на безымянном пальце явное тому подтверждение. Красивое, надо сказать, с предыдущим кольцом не сравнится.

Господи, я получается, ветреная дама! Одного мужа из сердца ещё не выпустила, а второй уже вон за дверью стоит. Не стучит, не подгоняет, но явно прислушивается. Боится, что я ужином его отправилась? Или опасается, что в его ванной счеты с жизнью сведу?

–Стеш, долго ещё? Я в душ хочу, – а нет! Чистоплюй же! Раз ляпнул такое, марку нужно держать.

Вздыхаю, вытираю руки о полотенце и им же кран закрываю. До сих пор к этой уборной с настороженностью отношусь. С Борькой сантехникой общей пользоваться было привычно. Он хоть и неряха, зато свой. А тут… Ладно, рано или поздно выйти все равно придется.

–Как в общежитии, да? – улыбаюсь смущённо и протискиваюсь мимо мужчины, чьё желание помыться настолько сильно, что даже ждать пока я из ванной выйду он не в силах.

–Не знаю, я в общагах не жил. Спокойной ночи, Стеш! – бросает мне в спину и наверняка не видит, как я киваю. Ведь стоит мне пару шагов сделать, как шум воды уже уха касается.

Не жил он. Ещё бы! Будь мой отец владельцем мясного завода, лекторы бы на дом ко мне приходили! И не выдавали бы материал, как из пулемета, что к концу пары от писанины в глазах рябит.

Комнату свою на замок закрываю и, привалившись спиной к двери, крепко жмурюсь. Мне теперь можно пособие выпускать о вкусах и предпочтениях Григория Полонского. Ведь наверняка кому-то да пригодится! Брюнетке, например, с ногами от ушей, или миловидной шатенке с третьим размером под полупрозрачной блузкой. Я-то пролетаю, грудь моя даже в моих ладонях теряется, да и брюки всегда укорачивать приходится.

Бреду к кровати и резко сдергиваю покрывало, пару раз его хорошенько встряхнув. То же самое с постельным бельем проделываю, и стоит убедиться, что все нормально, принимаюсь обратно застилать. Утомляет это, но страх перед затерявшейся в простынях иголкой впереди меня идёт. И плевать, что я понимаю, насколько это глупо, ведь откуда иголке в моей постели взяться? А все равно делаю. Изо дня в день, порой даже мечтая её обнаружить. Тогда бы самой себе такой дурочкой не казалась! Впрочем, от этого ритуала избавлюсь, на смену другой придёт, и не дай бог, ещё более абсурдный. Мне и нынешних с головой хватает!

Валюсь на подушки и потолок взором сверлю. Итак, мой новый муж ничего. Готовит не хуже мамы моей, рукастый, папе наверняка понравится. Хотя, о чем это я? Не буду я их знакомить! Даже несмотря на то, что Гриша воспитанный, не в пример Борьке, и уж точно меня не опозорит. Положительный, как говорится, и боевики терпеть не может. А это огромный плюс, ведь Зайцев только их и смотрит, включая телевизор на полную громкость. Я от ужаса на месте подпрыгивала, стоило кому-то из героев внезапно заорать, а он ничего – сидел. Даже бровью не вел. Интересно, теперь он в них вместе с Катькой пялится?

Господи, Стеша! Не Зайцева ты уже, а Полонская и на этот год придется на комедии переходить, ведь Гриша их любит. А ты вроде как должна предпочтения его разделять. Хотя бы на людях. Тем более что в этом наши вкусы совпали и общество его даже приятно.

–Повезло тебе, Щепкина! – шепчу, хоть и знаю, что никто меня не услышит, и тоскливо вздыхаю. – А ты и на Квазимодо была готова согласиться!

А тут весьма недурственный экземпляр. Жаль только, что нелюбимый.

Гриша

Начало девятого. Если быть точным, то восемь ноль пять. Вот и ответьте мне, кто в такое время по воскресеньям в гости заглядывает?

Одеяло своё сбрасываю и голые ступни на холодный пол отпускаю. Футболку неуклюже натягиваю и на ходу пытаюсь сон досмотреть, ориентируясь лишь на трель дверного звонка. Протяжного, и спросонья способного разозлить кого угодно. Правда, злюсь я совсем недолго: в глазок заглядываю и резко просыпаюсь. Кажется, даже соседям должно быть слышно, как шестеренки в моей голове со скрипом запускаются.

–Разбудил? – это у Резника вместо здравствуйте. Ни улыбки виноватой, ни вполне уместной просьбы в квартиру войти. Как ищейка, через мое плечо прихожую изучает и пока я растерянно моргаю, переступает порог.

–Что ж вы так долго спите?

Действительно? Может быть, потому, что пашу как конь и лишь два дня в неделю могу расслабиться? А с нынешним положением дел и того реже.

–Поздно лёг, – только грубить нельзя. И думать, Гриша, думать! Прежде чем на вопросы адвоката отвечать!

– Лёг? Один, что ли? Значит, права была ваша матушка? Надолго женщины в вашем доме не задерживаются?

И щурится так, что вместо рентгеновского аппарата мог бы поломанные кости снимать! Еще и по сторонам озирается, наверняка в голове какие-то пометки делая.

Нужно ситуацию исправлять! Как можно скорее, пока гигантское состояние из-под моего носа не уплыло!

–Почему же? Привычка, Алексей Павлович , столько лет холостяцкой жизни! Стеша тоже спит, – надеюсь, иначе погорим. Вдруг по делам ушла, потом не докажешь, что ночь под одной крышей провели. – Вы проходите. В гостиную. А я пока кофе сварю.

–Зачем же. Пусть Стефания Леонидовна и сварит. Зря женились, что ли, – посмеивается над неудачной шуткой и шарф с шеи стягивает. – Думаю, ничего страшного не произойдёт, если мы её разбудим?

А чёрт его знает! Мне раньше этого делать не приходилось. Знать не знаю, когда она вставать привыкла. Взгляд на дверь её спальни бросаю и очень надеюсь, что за вторжение на ее территорию супруга меня не расстреляет. Хотя бы не на глазах нашей “няньки”.

–Григорий?

Вот чего встал? Шёл бы в зал и там преспокойненько дожидался. Мне ведь жену в курс дела ввести нужно. Если подмигну ей, поймёт? Не станет прямо с порога напоминать, что по договору нашему я права не имею в её спальню заглядывать? К черту! Чего гадать? Пожимаю плечами, словно просьба его для меня пустяк, и бреду в конец коридора, сам себя мысленно подбадривая. Уже и решительность как по волшебству внутри поселяется, а этот сыч мне весь настрой сбивает:

–А вы что же в разных спальнях спите?

От неожиданности спотыкаюсь даже. Откуда знает?! Поворачиваюсь и лишь чудом успеваю одуматься, чтоб при нем себя по лбу не ударить – я дверь в свою комнату не закрыл! И моя смятая постель прямо сейчас на весь дом кричит, что я только что её покинул!

Вот и конец! Пожил в браке, называется! Все долги уплатил, Ромке со свадьбой помог, со Стешей рассчитался! Идиот! Такой путь проделать, а в результате и недели не продержался.

Резник улыбается,  принимаясь пальто застегивать, а у меня перед глазами кредиторы стоят. И бизнес мой, что по кирпичику разваливается… Нет уж, так просто не сдамся.

–В разных. Стеша жутко храпит. Между нами говоря, знал бы, не женился, – и смеюсь. Надеюсь, естественно, потому что внутри уже все дрожит от ужаса, что сейчас этот мужчина уйдёт. – Любовь штука такая, ей искривленная носовая перегородка не помеха. Уже и у лора были и даже на полисомнографию записались.

–А это ещё что?

–Диагностика сна, – выдыхаю, ведь юрист вновь от верхней одежды начинает избавляться, и за дверную ручку хватаюсь. Чтобы застыть с дурацкой улыбочкой на губах.

Ладно, с раздельными спальнями вопрос решили, а что с этим делать? Ведь дверь закрыта на ключ… Приплыли!

Глава семнадцатая

Гриша

Меня в холодный пот бросает. Сверлю взглядом морщинистое лицо юриста и судорожно пытаюсь оправдание придумать. Не скажешь же, что жена моя настолько храпа своего стесняется, что на замок двери запирает! Абсурд ведь!

–Что-то не так?

Все. С самого начала: идея ради наследства себя узами брака связать – бредовая, первую встречную в загс тащить – просто безумие, ради проверок этих её в своей квартире селить – снежная шапка на пике этой высокой горы из моего идиотизма. Что мне теперь добровольно признаваться?

Ручку дверную отпускаю, гляжу в глаза Резнику и, в грудь побольше воздуха набрав, выдаю:

–Закрыто.

Дальше мне следует покаяться. Излить ему душу, а после начать убалтывать, чтоб вид сделал, будто все у нас с Щепкиной Стефанией хорошо: любовь до гроба, общая кровать, планы на будущее и никаких нотариально заверенных договоренностей. Стешка вон правильная какая, и то деньгами соблазнилась! Этот чем лучше? Он к богатой жизни привык, надеюсь, не откажется немного приврать, чтоб счёт свой пополнить. Я готов все отдать, только на уплату долгов возьму!

–Алексей Павлович, – речь начинаю, а он на входную дверь оборачивается. Руки из карманов брюк достаёт и уже женскую ладошку в свою сгребает. Я спасен!

–Стефания Леонидовна, рад встречи, – супруга моя от удивления даже пакет на пол роняет! Что там у неё, батон? Из-за дурацкой булки хлеба чуть под монастырь нас не подвела! Или прямо сейчас мы уже на пороге стоим: вон как ресницами хлопает!

–Милая, – в пару шагов расстояние между нами сокращаю и принимаюсь куртку с неё снимать. – Познакомься – Алексей Павлович Резник, поверенный моей мамы. Мимо проезжал, решил проведать.

Курточка у Стеши простенькая. Как и свитер, и джинсы эти чёрные, да шапка с помпоном, а она все равно хороша. Есть же на свете женщины, что с небольшими потерями для бюджета так гардероб свой подбирают, что на царицу походят! Не каждой такое дано.

–Не тормози, – я ей на ухо шепчу и смачно так в висок целую, как и положено молодожёну. Иначе раскусит нас эта ищейка. – Так что, на кухню пойдём? Тем более что жена моя о завтраке уже позаботилась.

А если нет, то придётся. Я за парочку миллионов хоть весь год завтраки готовить согласился бы.

Супруга моя отмирает и натянуто улыбается гостю, а я, наконец, успокаиваюсь. Приятно, как ни крути, ногу над пропастью занести, а вместо полёта ощутить прочный каменный мост под ботинками! И шагать по нему не в одиночку, а рука об руку со своей напарницей. Немного испуганной, но ощущения восторга, что внутри расцветает, её переживания вовсе не портят. Главное, чтоб не ляпнула чего. А то с виду девушка умная, но расстройство это мудреное нельзя со счетов сбрасывать. Чёрт, вот уже и Резник заметил!

Стеша

Вот только мне стоит поверить, что хуже уже не бывает, как меня очередным обухом по макушке судьба прикладывает! Ещё и дверки эти чертовы – у старика сейчас челюсть отвиснет от наблюдения за моими манипуляциями!

–Вам кофе? – зло закрываю кухонный шкафчик и бухаю стеклянной банкой о столешницу. У Гриши кофемашина есть, но я ей пользоваться не умею.

–Лучше чаю, две ложки сахара.

Ещё чего? Сами себя обслужат: моё дело чашки напитками наполнить, да вазу с печеньем на стол поставить. Я ведь не первый год замужем, знаю, как гостей принимать. И хорошо, что порядок навела, а то пришлось бы голову поломать, чтоб все необходимое найти: поднос деревянный, белый сервиз и плетеная корзинка со сладостями. Цепляю на лицо приветливую улыбку и рядом с мужем сажусь.

Помятый он. Волосы в разные стороны торчат, лицо заспанное и штаны пижамные за ночь измялись. Хоть прическу ему приглажу – какая никакая забота. Был бы на его месте Борька, именно так бы и сделала.

–Ешь, – поправляю пятерней светлые прядки на его голове и щеку на Гришино плечо кладу. Чем не любящая супруга? В первую неделю брака у всех идиллия, уж поверьте мне.

–Так вот вы какая, значит! Признаться, я себе невесту Григория иначе представлял, – Алексей Павлович с меня взора не сводит и к чашке так и не прикасается. Занят он, хозяйку дома оскорбляет! Ведь что это, если не оскорбление? Подбираюсь, да от Полонского отлипнув, интересуюсь:

–Правда? Надеюсь, не сильно разочаровала? – и улыбаюсь, чтоб не так вызывающе мой вопрос звучал.

–Что вы! Наоборот! И нос у вас…

Какой? Я теперь буду голову ломать, ведь адвокат уже взгляд тупит и улыбку за поднесенной к губам кружкой прячет. А Полонский только и знает, что плечами пожимать! Я тут вру напропалую, а он курабье из кондитерской за углом уплетает!

–Ну что ж, может, расскажите, как познакомились?

–А что, это тоже в завещании прописано – полный отчёт о нашем романе предоставить?

Романе! Скажет тоже… Да ещё как: вроде насмешливо, а таким тоном приятным произнесено, что не подкопаешься. Вот и старик смеётся.

–Что вы! Это я так, из праздного любопытства интересуюсь.

Вот теперь мы с Гришей переглядываемся. Весь вчерашний вечер на знакомство друг с другом убили, а стоящую легенду для родственников и знакомых не подготовили. И если я в курсе, как жена вести себя должна, то вот так на ходу правдоподобную историю не выдам… Лучше чашку за супругом вымою – ему надо, пусть сам и отдувается, а моё дело кивать и улыбаться.

–На улице. В толпе её заприметил и рискнул подойти. Видите, не прогадал!

Ага, ещё бы. Скорее счастливый билет вытянул – я ведь его от необходимости к прохожим с сомнительными предложениями приставать избавила. Сама заговорила, сама руку свою предложила…

–Вижу. И порядок у вас какой! Мы с супругой уже сорок лет вместе, а за чистотой в квартире до сих пор домработница следит. Но Татьяна у меня занятая. Главврач медицинского центра! А у вас, Стефания Леонидовна, в школе нагрузка большая?

В школе? Кружку роняю и удивлённо таращусь на блондина. Кстати, он, я смотрю, тоже кольцо надел. Как чувствовал. Ещё бы предупредил, что я, оказывается, в школе тружусь. И интересно знать, кем?

–Вы какой предмет преподает?

–Рисование, – хоть какую-то лазейку оставил. – И не в школе вовсе. Репетитор я. А муж любит преувеличивать мои заслуги.

–А какая разница? Детей учишь, значит, педагог. Малышей карандаш в руке правильно держать приучает, и выпускников к поступлению готовит. А так Стеша у меня технолог.

Сытый муж на спинку стула откидывается и довольно плоский живот ладонями потирает. Домашний такой. Хотя, чего удивляюсь, жилплощадь ведь его!

–И то верно. Кстати, я не надеялся вас застать. Думал, уже в путешествие укатили! Вы ведь так торопились в наследство вступить…

– Так мы поедем. Позже. У отца на днях юбилей, не хочется пропускать.

–Тогда, мои поздравления юбиляру и спасибо за чай, – Резник, кажется, поверил. Чашку на блюдце опускает и, наконец, со стула встаёт. – Проводите?

А можно подумать у нас выбор есть! Гриша меня за руку берет и заставляет следом за ним вышагивать. Футболка у него тоже мятая. И цвет такой… невзрачный. Словно сто лет не стирана. Вперёд немного подаюсь и принюхиваюсь – чистая. Ни запаха пота, ни пятен кетчупа, а мне все равно хочется её постирать.

–Стефания, – слышу и отвлекаюсь от выискивания недостатков на мужьей одежке. – Можно нескромный вопрос?

–Пожалуйста, – все равно ведь не отвертеться. Под колпаком мы, и если я ответ не дам, по соседям пойдёт.

–Чего ж вы от мужа спальню свою запираете?

Я краснею? Потому что, если ощущениям верить, щеки огнём горят, а в животе тяжесть такая, что самое время бледнеть от страха. Ещё и Гриша не лучше – пользуется тем, что адвокат к нему спиной стоит и большим пальцем поперек горла проводит. Мол, влипли мы, а все из-за тебя, Стеша!

–Рисую? – еле слышно шепчу, глаз с хозяина дома не спуская, и призадумавшись на мгновенье, произношу тверже. – Рисую. И терпеть не могу, когда кто-то мои незаконченные картины рассматривает. Приходится запираться.

Правдоподобно, надеюсь. А то по этому кивку и терпеливому прощанью ничего не разобрать. Смотрю как Гриша дверь на замок закрывает и складываю руки на груди, вопросительно бровь изгибая.

–Что?

Ещё спрашивает! Какой к черту семейный праздник?! И...

–Гриш, что не так с моим носом?