Текст книги "Ее катализатор (СИ)"

Автор книги: Евгения Мос

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 17 страниц)

Он взирал на Шафрана гневно. И король искренне понимал его. Он сам винил себя, что ситуация приняла такой оборот. Он не хотел больше, чтоб Николетт было больно. Хотел укрыть ее в покоях, самому за ней ухаживать, пропускать через пальцы ее длинные волосы и вдыхать травяной запах свободы. Свобода и сила. Это то, что он ощущал рядом с ней и от нее.

– Это не означает, что она мне не нужна, – произнес Шафран.

Эндари замер, шокировано глядя то на короля, то на Николетт, то на свою жену. Рейни слегка улыбнулась, за что получила укоризненный взгляд от мужа.

– Неужели? А вы ей нужны? – оскалился Лоуренс.

Шафран заколебался. Он не знал ответа на этот вопрос.

– Вот подумайте. Ей нужно прийти в себя вдали от ваши дворцовых и политических игр. Зачем она вам? Вам вон, жену надо выбирать. Или вы хотите жениться на иностранке-ассасине? Ваш народ не очень будет доволен. И я тоже. Моя сестра – одна из самых смелых и сильных людей. И ей нужен кто-то такой же храбрый! Я забираю ее, и вы не посмеете мне помешать. Иначе я буду с вами драться.

Шафран молча смотрел на спокойно спящую Николетт, и сердце сжималось от любви к ней. И разум говорил отпустить… Но сердце велело удержать. Но если она синоним к слову свобода, можно ли ее пленить?

– Пусть она выспится в Нуринии, – подала голос Рейни. – Отдохнет. Она же не вечно будет спать. Вы можете ей написать, пригласить в гости. Или самому приехать.

Лоуренс кинул на Рейни гневный взгляд за идею, подкинутую королю. За что получил рычание от Эндари, когда тот увидел, что на его жену посмели так посмотреть.

– Эндари, – сказал Лоуренс. – Не серчай. И… я рад, что такой как ты есть у моей подруги. А у моей сестры есть только я.

Тот отступил, приобняв свою жену.

– Если сунетесь в Нуринию, – сказал брат Николетт. – То путь к ней лежит через меня! А я встречаю гостей с оружием. Надеюсь, мы поняли друг друга.

– Вполне.

Шафран смотрел, как Лоуренс поднимает тело его любимой девушки на руки и несет к выходу. Он готов был завыть как раненый зверь, которому отрубили лапу. Он просто молча смотрел вслед как часть его сердца уносят от него. И ничего не мог с этим поделать.

Он вернулся во дворец. Фарина допросили, он не сознался в сговоре с Рильей, но подтвердил, что был тайным внебрачным сыном Фелора. Его казнили. Ханилиду, его любовницу и сообщницу, посадили в тюрьму. Девушка громко ревела в кабинете, где ей озвучили приговор. А за стеклом наблюдала Латифа, трясущаяся как осиновый лист.

Шафран отпустил ее в Лерон, та попросилась ухаживать за Николетт. Он готов был оказать ей поддержку первое время, предложил, что если та пожелает, то может там начать новую жизнь. Все равно у нее не осталось тут близких. От тела ее бабушки ничего не осталось, она вызвалась навестить свой родной дом перед отъездом в Нуринию.

Сорин был казнен, а начальник штаба понижен до рядового. Как может управлять штабом тот, кто не заметил крысу рядом с собой?

Люрис исполнял обязанности временной главы, нужно было выбирать руководителя штаба, а он не горел этим. Впрочем, и репутация у него была больше как шпиона, нежели как руководителя. Он не сильно пользовался большим авторитетом среди своих коллег именно как человек, который может управлять другими.

За день было принято много решений, исполнены приговоры. Шафрану сообщили, что Кариопа идет на поправку, а сестры шлют ему теплый привет и ждут возвращения матери из больницы. Канг перевезет ее в резиденцию. Только резиденцию ей и сестрам придется сменить. Шафран переживал за их безопасность, так как их резиденция была на границе с Рильей. И хотя он был уверен, что в ближайшее время подстав не стоит ожидать… лучше не рисковать. Вечером он зашел в свои старые покои, которые почти привели в порядок. Тут стояла новая мебель, новая кровать с новым постельным бельем.

Он не смог тут находиться… и вошел в ее покои. Вещи Николетт собрала Люси, они готовились к отправке завтра в Лерон. Он вошел в спальню и сел на кровать. Они были здесь вместе. Он не решался приводить ее к себе в спальню, осознавая сколько женщин там побывало. Шафран даже радовался в глубине души взрыву. Все обновили. Он хотел привести ее туда, где не будет место прошлому.

Когда он дарил ей подарок на день рождения у него уже был сделан выбор. И он столько раз хотел поговорить с ней. Спросить, решится ли она стать его женой. Ему было все равно, что скажет народ. Именно она подходила для этой роли как никто другой. И даже на это плевать. Подходит или не подходит. Его сердце сделало выбор.

Он вдохнул, ощущая еще остатки ее запаха в комнате, сжал челюсть. А затем положил к ее вещам дневник Норвеса. Ему рассказали, что она интересовалась им. Пусть будет у нее. Он снова достал его, еще раз пролистал старые страницы, задержался на последней. Еще раз прочитал. И закрыл дневник, надежно упаковав в ее вещи.

Затем король обошел покои своей любимой и закрыл за собой дверь, забрав засохшие бело-розовые махровые гвоздики.

Бело-розовые гвоздики: «Я навечно буду твоим»

30 Глава. Север нашел свой дом

Первое, что я сделала, когда проснулась это разозлилась. Я осознала, что лежу на кровати в своей квартире. Сколько раз я скучала по своей спальне, мечтая тут оказаться. А сейчас… уже нет.

Я посмотрела на свой потолок, разрисованный цветами. Бело-розовой махровой гвоздикой.

Какая ирония и боль!

Я захотела разреветься.

– Вы уже встали? То есть ты встала. Лоуренс говорил, что ты не хочешь, чтоб к тебе на «вы» обращались, – прощебетала подошедшая ко мне девушка.

Это была Латифа. Одетая в футболку и брюки! Брюки и Латифа! Этот факт меня ошарашил сильнее чем тот, что она у меня дома. Но разум возобладал.

– А что ты тут делаешь?

– Я переехала сюда, вроде как. Пока ухаживаю за тобой.

– Я уже поправилась. Сколько часов я спала? Когда меня успели перевести?

– Вы спали неделю.

– Неделю?! – заорала я, чем сильно напугала Латифу, она сделала пару шагов назад от моей кровати. – Какого вообще?!….

– Ваша подруга сказала, что вы смешали какие-то два вещества и последствия были необратимы. Поэтому вы отдыхали. Зато все ваши раны затянулись. Рейни заглядывает регулярно сюда. Они с Эндари снова вернулись в Лерон на время, решив, что слишком много Кароса им было.

– Меня Лоуренс сюда принес, да? – глухо спросила я.

– Да. Он много ругал его величество за ваше состояние.

– Не его ума дело!

– Он переживает за вас, по-моему, у вас потрясающий брат.

– Ой, ну иди скажи ему об этом.

Латифа резко замолчала и грустно посмотрела на меня. Зря наорала на нее. Она ни в чем не виновата. Ей тоже сильно досталось.

– Прости меня, – тихо сказала я.

– Все в порядке.

Она присела на край кровати, и я обняла ее.

– Я… – мой голос дрожал.

– Я знаю.

– Откуда…

– Он на вас так смотрел, когда провожал вашего брата и вас на руках у него… Я уверена, что вы так же на него смотрите.

– Он – король.

– Я знаю. Но вы же говорили, что вы – сами хозяйка своей жизни и глупые правила…

– Я могу только за свою жизнь говорить… только своей распоряжаться. А тут не только моя жизнь участвует.

– Он передал вам это.

Латифа достала дневник моего предка. Я равнодушно взяла его, провела ладонью по выцветшей коже и отложила на тумбу. Лучше отдам его Лоуренсу. Не хочу читать, мне сложно… и…

Руки нашли украшение на шее. Синий камень блестел, а сердце быстро забилось. Я не могу его снять. Не хочу. Пусть хотя бы кулон останется. На память от него.

Латифа понимающе кивнула.

Я еще отоспалась один день, а затем ворвалась в квартиру брата. Мы разгромили его кухню, вернее я. Я сломала его кровать, пока мы дрались. А когда успокоившиеся сидели на ковре и пили виски, он спросил:

– Любишь?

– Придурок!

– Он сам тебя отпустил.

– А что ему оставалось делать против тебя?

– Отговорки, – махнул он рукой. – Хотя, возможно, он понял, что тебе нужна свободная жизнь. Кем бы ему приходилась? Или никем, задержалась бы на условленные полгода по договору… Зачем оттягивать неизбежное и причинять боль? Может он тоже любит и поэтому отпустил?

– Ты…

– Я знаю, держи заешь.

Он протянул мне шоколад, когда я выпила до дна. Я забрала резким движение кусок и принялась гневно жевать.

Спустя пару дней мы с Рейни договорились встретиться в баре «Тигры в клетке». Нитта дала мне длительный отпуск аж на месяц, в который я не знала, чем себя занять. Я все равно проторчала весь день в Гильдии. Сначала в тренировочном зале выпускала пар, затем читала отчеты из Кароса, чтоб узнать, чем все закончилось.

Я переоделась в раздевалке после душа, сняла тренировочный костюм и надела бордовую мини-юбку и черную водолазку перед выходом.

«Тигры в клетке». Здесь все так же. Играет музыка, неоновое освещение такое знакомое, но такое далекое теперь. Даниэль с улыбкой смешал мне коктейль «Буйную вишню», я сделала глоток, отмечая идеальность вкуса и то, что теперь мне его не хотелось. Хотя я так скучала по этому вкусу…

Рейни опаздывала, я написала ей сообщение, спрашивая, где она. Но она не ответила нормально, прислала лишь смайлик с улыбкой. Ну и что это значит?

– Говорят, тут лучшие коктейли. Что посоветуешь?

Гость опустился рядом со мной на стул, а мое сердце пропустило несколько ударов, пока я смотрела в светло-зеленые глаза. Шафран мне улыбнулся, протянул руку к моей. Я медленно моргала, наблюдая за его движением, а затем… Затем я выплеснула ему коктейль в лицо.

Шафран

Он прибыл в столицу Нуринии, Лерон, днем. Подошел к дому Николетт, размышляя, что он ей скажет. Вообще, на месте ли она? Рейни дала ему адрес.

Он поднялся на лифте, осматривая современные стены. Вот тут она, значит, живет. Увидел железную дверь, позвонил в звонок. Никто не открыл. Он дернул ручку. Открыто. Странно.

Шафран прошел в ее квартиру. В нос ударил запах. Ее запах. Части его сердца.

Небольшая кухня-гостиная, дверь в спальню и… летящий в него кинжал. Он увернулся.

– Я же сказал, что путь к ней лежит через меня, – сказал Лоурен, сидя на двери ванной.

– Мне плевать. Как ты узнал вообще?

– Нитта передала, что ты пересек границу. Куда ты еще мог пойти? Вариантов немного.

– Я люблю твою сестру.

– Неужели?

Лоуренс налетел на короля, не церемонясь. Сбил его на пол и хотел уже сломать челюсть, но Шафран был тоже сильным. Он заблокировал его удары, перевернулся и уже был сверху.

– Успокойся. Я хочу на ней жениться.

– Что? – ошарашенно спросил он, а затем снова его лицо искривилось гневом. – Это ничего не меняет. Она каждый день будет в опасности.

– Я буду стараться защищать ее. Я… буду хранить ее бережнее и лучше всех сокровищ мира. Она для меня – все.

– Тогда ты заберешь у нее свободу! Запрешь ее во дворце, в своих покоях! Ну уж нет!

Шафран сделал рывок, призвал звериную сущность, которой овладел во время ритуала соединения со зверем и обездвижил Лоуренса. Он зарычал на него:

– Слушай сюда, я люблю Николетт. Она – моя судьба. И ты меня не остановишь. Я дам ей все, чего она пожелает. Свободу, защиту, любовь, заботу, уважение. Я буду всегда рядом с ней и никогда ее не предам. Мне не нужны другие женщины, их никогда не будет. Мое сердце всецело отдано ей. И я покину этот город без нее только если она сама скажет мне, что я ей не нужен. И мне плевать, что ты думаешь об этом! Я могу тебе только гарантировать, что я буду делать все для ее счастья.

Лоуренс молча смотрел в зеленые светящиеся глаза короля Кароса, а затем его уголок губ дернулся в улыбке. Прямо как у сестры.

– Ладно. А то первый раз ты мямлил. Я не мог отдать сестру человеку, который меня боится. У нее характер тоже не сахар, несмотря на количество поглощаемого ею сладкого. Но… – он блеснул угрожающе синими глазами, такими же синими как у Николетт. – Если ты ее обидишь, я не посмотрю ни на твои регалии, ни на отношения между нашими странами. Я приду… и ты будешь молить о пощаде.

– Она – моя, – прорычал Шафран. – И я никогда ее не обижу. Я тебе обещаю.

Лоуренс ослабил хватку, король за ним тоже.

– Она читала дневник Норвеса? – спросил Шафран.

– Нет, кажется. Но… твой подарок она все еще носит.

– А ты читал, да?

– Да, – кивнул Лоуренс. – Поэтому… иду на уступки. Забирай ее.

– Если она согласиться.

Брат Николетт слегка улыбнулся, загадочно моргнул и пожал плечами.

– Она сегодня в Гильдии.

Шафран договорился с Рейни, чтоб та устроила встречу в баре и отправился к Николетт. Чего он точно не ожидал, так это, что на него выльют напиток. Но разве он мог подумать, что встреча будет спокойная и предсказуемая. Нет. Только не с ней.

***

Николетт

Я тяжело дышала, впиваясь в него взглядом. Он…тут. Здесь! В Нуринии! В баре моем любимом. Так легко спрашивает о каком-то коктейле дурацком?

Я молча сунула ему салфетки протереть лицо, он аккуратными движениями и вытирал красную жидкость с лица и рук. На одежду не попало. Смотрел на меня осторожно, как на дикого зверя.

Моя губа задрожала. Он все понял. И прижал к себе, я уткнулась носом ему в грудь и почувствовала, как по щекам потекли слезы. Шафран поцеловал меня в волосы и погладил по спине. Бормотал что-то нежное, ласковое, вроде как «моя» и «я рядом». Я пальцами одной руки сжимала его рубашку, другой просто трогала его грудь и плечо, пытаясь поверить, что он реален.

– Пить будете что-то? – раздался осторожный голос Даниэля.

– Нет, – хрипло ответила я.

– Уверена? – спросил Шафран, пощекотав мне ухо дыханием. – Я вроде как однажды сказал тебе, что мы вместе сходим в бар.

– Я вообще жду…

– Рейни. Я знаю. Она не придет. Это я договорился.

Я отстранилась от него, промокнула глаза салфеткой как ни в чем не бывало и улыбнулась бармену.

– Две «Буйных вишни», малыш, – сказала я с ослепительной улыбкой.

Шафран даже не дернул глазом, он спокойно улыбнулся и протянул ко мне руку, погладил по тыльной стороне ладони.

– Расскажешь про испытание? – спросила я.

– Это то, что ты сейчас хочешь услышать?

– Да.

Он рассказал мне о том, как попал наблюдателем в прошлое, повидал Дикое царство и узнал о проведении ритуала связи души человека и духа зверя. Теперь Кабаски – его спутник. Он поведал, как встретился с духом Сафииром, как отыскал дух Кабаски и много тренировался с ним. Для нас прошло пять-шесть дней, а для него десять недель. Неудивительно, что он вернулся немного другим. Более сильным. Во всех смыслах. Он даже сказал, что если бы не знал моего адреса, то все равно бы нашел меня по запаху. Внутри меня что-то перевернулось от этих слов, от чего захотелось залезть к нему на колени. Но я лишь посмеялась.

– Идем? – спросила я, показав на выход.

– Идем.

Он расплатился и взял меня за руку, а я повела его к выходу из бара. Мы так и шли по улице. Он следовал, куда бы я его не вела. Не задавал вопросов, просто шел за мной, иногда рассказывая какие-то новости из дворца и поглядывая на мои голые ноги жарким взглядом.

– Герберт спрашивает о тебе.

– Какой интересный поворот событий! – закатила я глаза.

– Он скучает. И не только он, – добавил Шафран чуть тише.

Мы поднялись ко мне в квартиру, я открыла дверь.

– Вот тут я живу, – сказала я и включила свет.

– Да, я уже тут побывал.

Я осмотрела валяющиеся кинжалы и подняла вопросительно бровь.

– Твой брат… похож на тебя, – с улыбкой ответил он.

– Родная кровь. Надо отдать ему дневник Норвеса.

– Не хочешь его прочитать?

– Зачем?

– Последнюю страницу.

Я закусила губу и робко посмотрела на короля. Ладно. Я взяла дневник и открыла его, отлистала до последней страницы. Там лежало старое письмо.

– Это написала Лара, Норвесу. Он был ее дядей.

– Мы, что, родственники? – пошутила я. – Какой кошмар!

– Это было пять веков назад, если не больше. Нет, конечно! Уже не родственники.

Я присела на подлокотник дивана и открыла письмо.

«Дорогой мой дядюшка!

В Хэлии все прекрасно. Хотя некоторые правила мне все еще кажутся дикими. Казалось бы, из Дикого царства тут вроде я. Мне говорят, что светить голыми запястьями неприлично! Мне плевать. Я не боюсь предрассудков. Джессамин говорит, что я могу делать все, что захочу. Он поддерживает меня, и за счет этого я держусь. Хотя, быть королевой не просто, если честно.

Я рада, что ты вернулся с Севера. Но я скорблю вместе с тобой, что там уже нет Северных земель, той родины откуда пришли моя бабушка и твоя мать. Надеюсь, что ты будешь счастлив. Очень милое название города, где ты поселился – Лерон. Джессамин говорит, что он очень быстро развивается и возможно скоро начнет присоединять к себе близ лежащие города и может стать целым государством.

Кстати, бабушка подарила мне свое украшение – слезу ее тотема, когда-то это был его молочный клык, не знаю, как это возможно, конечно. Она сказала, что это сердце Севера. Что я несу в себе и Север, и Юг. Как и ты. Поэтому нас разрывает от такого множества эмоций. Хотя я больше принадлежу Югу. А вот ты… Ты видимо выбрал Север.

Я предлагала ей отдать тебе кулон, но она сказала, что Югу нужен Север. Я же считаю… что Северу нужен дом. Я завещаю своим детям Сердце Севера. И пусть Судьба и Мать Луна распорядятся так, что однажды Север снова будет дома.»

Мои руки дрожали. Я медленно подняла голову на Шафрана.

– Это… – мой голос сел от эмоций.

– Север снова дома. У тебя, – он погладил камень у меня на шее.

– Север нашел путь к Югу, – прошептала я в ответ, сжимая его руку.

Он опустился на колени, обняв при этом мои.

– Николетт, тебе принадлежит не только Сердце Севера, но и мое. – На этих его словах я перестала дышать. – Я никого не вижу и не хочу видеть рядом с собой кроме тебя. Я люблю тебя, моя смелая и отважная Николетт. Я понял, что хочу видеть тебя женой еще на приеме. А полюбил я тебя еще раньше. Ты делаешь меня лучше, и с тобой я ничего не боюсь. Кроме того, как быть отвергнутым. Я хочу увезти тебя и жениться на тебе, сделать тебя королевой. Потому как королевой моего сердца ты уже давно стала. Я буду беречь тебя, уважать и любить. Сильнее всего, что есть, было и будет в моей жизни. Согласишься ли ты разделить со мной свою жизнь?

Я потеряла все слова, мои щеки снова стали мокрыми. Я провела рукой по его щеке. Съехала с подлокотника в его объятия, он прижал меня к себе. Наши лица были близко-близко.

– Я люблю тебя всем своим сердцем, – прошептала я и услышала его вздох облегчения. – Сердцем, которое тоже принадлежит только тебе, как и моя любовь. Я… хочу быть рядом с тобой. Всегда.

– Всегда, – ответил он шепотом и поцеловал меня.

Наши губы слились в поцелуе как два путника, долго ищущих и наконец-то нашедших друг друга. Он поднял меня на руки, а я обхватила ногами его торс. Моя юбка неприлично задралась, но меня это мало волновало.

Мы переместились в спальню неистово целуя друг друга. И если раньше близость с ним была взрывом эмоций и чувств, то сейчас было еще сильнее. Я ощущала его любовь каждой клеточкой тела и каждой частичкой души. Он целовал меня так, словно воспевал меня, мое тело и душу. Он ласкал так словно я – единственное, что сейчас существует для него в этом мире.

Шафран шептал мне нежные слова, а иногда горячо рычал на ухо. Я наслаждалась всем им, не собираясь его отпускать. Его руки – самые сильные были для меня, самые надежные, они с таким благоговением касались меня, что мне казалось, что я упаду в пучину нежности и страсти одновременно. Я упала. Вместе с ним. Навсегда.

Одежда покинула нас, зато на смену пришел пожар и близость, когда кожа к коже. Когда никого ближе нет и не существует. Движение в унисон, не просто для разрядки или удовольствия, а для утверждения того, что мы принадлежим друг другу.

Мы лежали после бурных ласк и продолжали целоваться, не в силах остановить щемящую нежность друг друга. После последних признаний между нами не осталось барьеров, было лишь чувство всецелой принадлежности друг другу.

Шафран перевернулся на спину и широко улыбнулся.

– Ты когда их нарисовала? – спросил он, показав взглядом на розовые гвоздики на потолке.

– Давно, – хихикнула я.

– И как тут не верить в Судьбу? – спросил он, целуя меня в шею. – А ты знаешь их значение?

– Значение?

– На языке цветов.

Я помотала головой.

– Я навечно буду твоим.

Я улыбнулась тихо, нырнув под его руку. Он прижал меня крепче и уткнулся носом в волосы.

– Спокойно ночи, я рядом, – сказал он мне в макушку.

– Я тоже рядом, – ответила, сжав его руку.

Эпилог

Спустя четыре месяца

Я нервничала очень сильно. Хотя, я же Николетт… Я не должна нервничать. Но это было в прошлом. Эмоции в мою жизнь ворвались вместе с Шафраном, и я понимала Рейни, которая после замужества стала гораздо более открытой.

Но мои привычки никуда не делись совсем бесследно. Я все так же все контролировала, везде все хотела знать и любила командовать. Впрочем, будущей королеве это качество играет на руку. Ответственность и контроль. Шафран старался меня расслаблять, успокаивать. Он стал надежной опорой, как и я для него.

Осталось лишь подтвердить это официально, что собственно сегодня и планировалось.

– Ты такая красивая, – сказала Рейни с навернувшимися слезами на глазах, глядя на меня.

– Тут складку нужно расправить, – суетливо заметила Латифа.

Латифа покинула Лерон вместе со мной, пожелав быть моей помощницей во дворце. Она уже не горничная. Кто-то вроде личного ассистента. Герберт, кажется, мечтает, чтоб она сменила его со временем как распорядитель покоев. Не дождется! Латифа мне нужна.

Я оглядела себя в зеркало и попробовала глубоко вдохнуть. Не получилось. Свадебные платья для этого не предназначены. Но оно было красивым. Облегающее талию и бедра, расходившееся несколькими слоями ткани в районе колен. Азайя была счастлива, когда я выбрала ее как портную. Мои плечи и руки закрывали длинные рукава, а голые ключицы украшало Сердце Севера.

Латифа поправила распущенные волосы, завитые на концах и подобранные спереди.

– Идеально, – вымолвила она. – Ты будешь прекрасной королевой, такой же как прекрасная невеста сейчас.

Она пыталась перейти на «вы», когда мы снова оказались во дворце. Но я была против. Она стала посмелее, уже командовала некоторыми горничными. Правда все так же застенчиво молчала, стоило только появиться моему брату рядом. Я даже рада, что он не замечает ее влюбленных взглядов. Во-первых, я бы не хотела терять такую помощницу. Во-вторых, ей нужен хороший надежный муж, не ассасин. Не тот, кто будет пропадать на миссиях очень часто.

Карос принял новость о невесте из другой страны… немного скептично. Не немного. Но Кариопа на правах прошлой королевы поддержала решение Шафрана, что склонило в его сторону большую часть знатных людей. Скептики еще оставались.

Одним из главных аргументов в мою пользу было то, что это хорошо повлияет на положение на международной арене. Карос – закрытое государство, где очень долгое время был режим Зирана. Невеста из светской страны, означала лояльность Кароса ко многим вопросам.

К каким именно я еще не понимала. Но планировала разобраться. Как и навести порядок в штабе.

Я знала, что не будет просто, и у королей с королевами не бывает надолго мирного времени. Но мне было не страшно. Я просто меняла множество опасных миссий на одну длиною в жизнь. И в ней я буду не одна, а рука в руку со своим мужем.

Главный тронный зал был украшен светло-розовыми гвоздиками, теми, которые сейчас были в моем букете. Я шла медленно вдоль гостей, под музыку, чувствуя, как быстро бьется сердце. И в тоже время мне было очень спокойно. Лоуренс вел меня под руку.

Шафран не отрывал от меня взгляда, его глаза блестели. И я почувствовала, как невероятное тепло в груди, которое никогда не покидало меня, усиливается. Как и всегда, когда я рядом с ним.

Рейни с Эндари с улыбкой смотрели на меня, а Лоуренс крепче сжал мою руку.

– Придется отдавать, слишком много свидетелей, чтоб не отдавать, – прошептал брат еле слышно.

– Не отдашь – сама убегу.

– Кто бы сомневался.

Шаг, еще один. И еще. Я поднялась на ступеньки рядом с Шафраном. Священник из храма Судьбы зачитал нам клятвы, и мы трижды сказали: «Клянусь». Король нежно поцеловал меня и отстранился.

Священника сменила Кариопа, держа в руках подушечку с тиарой из белого золота. Ее глаза сияли гордостью. И я улыбнулась ей, ощущая ее поддержку и одобрение.

Шафран взял тиару и громко провозгласил:

– Перед глазами всего народа, я объявляю эту женщину королевой нашей страны и моего сердца.

Я ахнула от таких слов, кажется их не было в протоколе. Шафран надел на меня тиару и опустился передо мной на колени, я тут же последовала за ним, и увидела боковым зрением, как перед нами все остальные склоняют колени.

Заиграл гимн Кароса. Теперь уже моей страны.

Мы поднялись с колен, а за нами весь народ. Мой муж поцеловал меня еще раз, и еще раз. А затем раздались овации и радостные возгласы.

Моя рука была в его руке.

Ведь мы всегда будем принадлежать друг другу.