Текст книги "Побеги божественного пламени (СИ)"

Автор книги: Евгения Клёнова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 19 страниц)

– Притаись на три года, а лучше на шесть. Скопи денег, чтобы подкупить караулы у Громовой Башни. Идти сейчас – самоубийство, – Елисей говорил здравые вещи каменной стене.

Юрас отнекивался и спешил на север, думая, что обгонит судьбу.

У Русланы не было права голоса, но у Яси было. Правда, касалось оно лишь её личной участи.

И она выбрала остаться с Елисеем.

К старой столице, помимо дорог, вели множество горных путей, на которых точно не будет досмотров, так что подмена матери больше не требовалась, и Ясю отпустили с миром и даже, в какой-то степени, с благодарностью. Юрасу она нравилась. Без пошлых помыслов, жрецу льстило, с каким благоговейным трепетом девушка слушает его наставления и проповеди.

Яся видела, кто здесь решения принимает, а, с яйцами или без, мужчина всегда мужчина.

В крошечном селении на берегу бурной реки, спускающейся с вершин, Елисей собирался обрести покой. В последнюю неделю жар не сбивался никакими травами. Он не мог самостоятельно идти, не мог вынести прокосновения к спине, поднять левую руку. Несмотря на постоянные обработки всем подряд, ранение продолжало вскрываться и кровоточить.

Конец был близок, и он это прекрасно понимал. Так почему бы не встретить смерть в красивом месте? Старая хижина, арендованная до конца лета, стояла далеко от остальных домов у водоёма. Единственное окошко выходило на горбатый мостик. На противоположном берегу – зелёная поляна, а дальше густой лес.

Елисей всегда был равнодушен к дикому зверью, но тут его подкупил олень с гигантскими ветвистыми рогами, вышедший к водопою.

– Красавец. Не меньше десяти лет, – произнёс наёмник, не отрываясь от окна.

На лежанке он сидел, потому что лежать не мог ни в каком положении. Яся продолжала греметь посудой, игнорируя его слова. Она злилась за то, что он умирает. На него, на судьбу и почему-то на себя.

– Пересвета осталось дожать совсем немного, – Елисей повернулся к девушке, – поженитесь тайно подальше от столицы. Его семья откажется от вас обоих, но не спеши убегать. Поживёте несколько лет впроголодь. Родишь ему наследников, минимум двоих. Потом можно с поклоном возвращаться. Не переживай, не денутся никуда, примут…

– Замолчи!

Со звоном котелок ударился об пол.

– Люди старых правил, не отравят. Будешь, как сыр в масле до конца жизни…

– Ты от горячки оглох? Не хочу тебя слушать!

– Не будь дурой…

– Ещё одно слово, и я уйду.

– Уходи.

Девушка сдавила глаза ладонями, чтобы не разреветься, но слёзы хлынули неудержимым потоком. Всхлипывая, она стала растирать щёки.

– Яся, не надо.

– Что не надо? Делаю, что хочу! Подойди и останови, если так не нравится! – она почти кричала. Тонко и визгливо, зная, что Елисей всегда отворачивается и закатывает глаза, слыша что-то подобное.

– Тебе выпал хороший шанс. Когда ещё такой золотой простачок подвернётся?

Она схватила со стола глиняный горшок и запустила в стену. По всему полу рассыпались красные черепки.

– Яся, возьми себя в руки. К нему очередь из невест от самого горизонта.

Она перескочила осколки и подлетела к Елисею.

– Ты совсем дурак? Ничего не понимаешь? – от хрустальных слёз голубые глаза казались ещё глубже.

Всё он понимал.

Но теперь это не имело никакого значения.

– У тебя вся жизнь впереди, а у меня дня два, если повезёт.

Мужчина смахнул с раскрасневшегося лица девушки густую слезинку, подбиравшуюся к дрожащим губам. Яся поймала его руку и отрицательно замотала головой.

– Это не правда…

– Правда. Ты когда-нибудь видела, как умирают люди? Жалкое зрелище. А я не планирую сдерживаться. Буду хрипеть и выть так, что всех ворон распугаю. Лучше тебе не видеть.

Яся хотела его остановить, но судорожные всхлипы перекрывали слова. Зажмурившись на пару секунд и задержав дыхание, она из груди выдавила:

– Но я не хочу, чтобы ты умирал.

И хоть изнутри разрывала настоящая буря, Елисей, потупив взгляд, спокойно сказал:

– Значит я прожил не такую уж и пустую жизнь, раз обо мне будет, кому поплакать.

Оттолкнувшись от лежанки, Яся выбежала из дому.

Он смотрел в окно на то, как девушка пинает и бьёт кулачками воду. А река всё равно бежит, поддаваясь течению.

Она смирится. Через год и не вспомнит.

Елисей никогда не умел играть в серьёзные отношения. Он всегда покупал женскую любовь. Выбирал тела по вкусу и старался не повторяться. Это было честно, а главное – просто. Можно срывать прекрасные цветы, наслаждаться ароматом, а потом сразу выбрасывать, не дожидаясь увядания.

Но сейчас он был счастлив оттого, что кто-то ругает богов за него.

Когда она вернулась, Елисей был уже без сознания. Завалился на бок на лежанку и, как показалось девушке, не дышал. Яся пыталась его разбудить, звала, громко плакала. Бесполезно.

Она вышла из хижины, оставив дверь широко распахнутой.

Что дальше?

Пересвет ей никогда не нравился. Терпеть его до конца жизни только из-за сладкой еды и модного тряпья? Тот же бордель, только клиент не меняется.

У неё оставалось достаточно денег, чтобы нанять хорошего извозчика, доехать до города, а оттуда двинуть на юг. Девушка всегда хотела увидеть настоящее море.

39 Попались

Спустя день после побега Русланы деревенские мальчишки ходили по грибы в прихрамовый лес. После мелких дождиков там появлялись целые поляны лисичек.

Дети играли в разбойников. Грибы были их добычей, а палки – мечами. Один из мальчишек, самый юркий и смелый, решил в одиночку проникнуть в лагерь врагов и выкрасть рыжие трофеи. Лазутчика обнаружили и скинули в заросший овраг за дерзость.

Из ямы раздался звонкий испуганный ор.

«Поломали», – решили мальчишки и поспешили на помощь. Но оказалось, что причина крика в другом.

Два тела, наскоро засыпанные землёй и ветвями. Высокий мужчина в доспехах был мёртв, но вот женщина жива. Очистив лицо от грязи, дети узнали в ней соседку с окраины.

Она долго не сможет прийти в себя, но, когда придёт, расскажет городской страже много интересного. К этому времени, Тильград будет выпотрошен насквозь, Риин поставлен на уши, а все новорождённые мальчики в царстве пересчитаны.

…

До Громовой Башни оставалось двадцать вëрст.

Назойливый комар мешал подслушивать. Только слова становились в ряд, как кровопийца подлетал прямо к уху.

Руслана хлопнула себя по волосам, но опять промахнулась.

Писк переместился в верхний угол палатки.

Снаружи обсуждали, когда лучше избавиться от девушки.

– Дитя не успеет умереть от голода.

– Но будет орать, постоянно.

– Может, вином напоить?..

Сволочи.

Главного служителя девушка не слышала, а, значит, окончательное решение не принято.

Руслана понимала, что за вчерашнюю попытку побега придется расплачиваться, но надеялась, что отделается синяками.

Накануне они двигались вдоль скалистого разлома, и жрец, ехавший первым, случайно сорвался в пропасть. Воспользовавшись суматохой, девушка схватила малышку и запрыгнула на лошадь Юраса. Упрямая кобыла тронулась, но переходить на приличную скорость отказалась, и Руслану быстро поймали.

Теперь ночь, и она сидит в закрытой палатке, ожидая наказания. Корзинка с укутанной Баженой стоит тут же, на земле. Крошка крепко спит, наплакавшись за тяжёлый вечер.

Округлившиеся щëчки на миг озарила сытая улыбка, но в следующий малышка захныкала и проснулась.

– Ничего, моя маленькая, мы обязательно выживем, – сказала Руслана, взяв дочь на руки.

На пеленку посыпались красные капельки. Руслана отвернулась, зажав нос рукой.

– Я не позволю им тебя обидеть, – пришлось задрать голову, чтобы не залить всё кровью.

Ал говорил, что Восточная Верность начнёт отравлять через месяц, но на деле всё оказалось раньше. По чуть-чуть, но каждый новый день был хуже предыдущего. Можно было связать это с осложнениями после родов, если бы не болезненная пульсация красной метки на лбу.

С общей слабостью она ещё справлялась. Пугало то, как быстро садилось зрение. Вытянешь руку, и ногти уже расплываются нечëткими пятнами. По словам жрецов, вчера с края ущелья было видно Громовую Башню. Руслана щурилась, вглядываясь в пространство, но ничего не видела. Голубое небо, под ним что-то белое урывками, ниже серо-зелёное.

Хорошо хоть вблизи всë оставалось чётким. Можно смотреть на дочку.

Какая же она милашка. Бажена поморщила носик и сказала:

– Мама, я хочу есть.

Тоненький хрупкий голосок. Отчётливый и настоящий.

Так Руслана поняла, что сходит с ума.

Через ряд горных хребтов от их маленького привала, к западу от руин старой столицы развернулся шатровый лагерь. Его скрывали непроглядные кроны вековых елей и высокая скала, из которой когда-то вырастал старый дворец. Десяток вëрст во все стороны патрулировали солдаты. Вершины по периметру заняли смотровые.

Алоис ждал свою семью.

Он не знал, каким путём они пойдут. От селения, где остался Елисей, нет проторенных троп. Юрас составлял путь по архаичным картам, которые сжёг перед отбытием. Весь маршрут только в его лысой башке, и нет никаких гарантий, что похитители не заблудятся на полпути.

За последние дни Ал столько раз проклинал себя за пустую доверчивость, что, наверняка, накаркал себе путь прямо в пекло. С самого начала же видел, что Данияр юлит. Зачем повёлся? Когда кормилица рассказала правду, поздно было гнаться следом. Проще перехватить уже на севере.

Юрас думал, что у подножья Башни караулят свои. Они там и правда были. До того, как из темноты ночи прилетели сотни царских стрел.

Шатёр Алоиса, как полагается, располагался в центре лагеря. Широкие комнаты с мебелью и парчовыми шторами, разделяющими пространство. Совсем не похоже на тот прохудившийся навес, в котором сейчас была его любимая.

Молодой царь, сидя за столом, перебирал бумаги.

Нужно многое успеть.

Алоис твёрдо решил, что независимо от того, найдёт он Руслану или нет, к участи безвольного голоса он не вернётся.

Вооружившись пером, он подписывал один документ за другим, зачёркивал, исправлял, вносил правки. Здесь было много разного: распоряжения для Совета, списки на помилование, указы на переходный период.

Одним словом, в стопках выбеленного пергамента было его завещание.

В голову ударила волна тепла, и Ал потянулся к чарке с зелёным киселём. Новое зелье стало его постоянным спутником. Сейчас его действия хватало примерно на два часа. Завтра будет меньше.

Первые дни он не выбирался из подвала алхимика. Неразборчивые записки, оставшиеся от Влады, указывали на то, сколько и как смешивать, но не говорили какой ингредиент за что отвечает. Алоис исключил из состава толчёную зеркальную пыль, и новая формула больше не меняла души местами.

К сожалению, эффект укорачивался от приёма к приёму. Сначала день, потом половина, затем несколько часов. Сейчас два. Обрывочный сон изматывал. Приходилось выставлять сразу троих слуг для контроля времени. Пропустишь, и проснётся уже дорогой дедушка.

Пока что Алоис просыпался вовремя. А дальше? Будет полчаса, пять минут?

Молодой царь не собирался тянуть до последнего.

Перед походом на север он взял у алхимика яд лягушки-древолаза.

Новейший токсин из Новых Земель. Штука прямо чудесная. Ни капли ворожбы, а убивает почти мгновенно. Никакому божественному огню не угнаться.

Склянка с отравой всегда была во внутреннем кармане его кафтана рядом с мёртвой водой и мешочком с подсолнечником.

Он нашёл чёрные семечки в покоях Русланы на следующий день после побега.

Опять они… В Тильграде Ал уже удивлялся, зачем девушка таскает с собой то, что никогда не ест. Теперь же он понимал, что семечки непростые.

Секрет разгадал тот же алхимик. Его лекарство от Восточной Верности, обещанное Булату, содержало в себе заговорённые семена лотоса, доставленные с востока. Ведунья, жившая за Рисовыми Горами, продавала их, как средство от любого женского недуга. Сама она умерла год назад от старости, но товары её были в ходу до сих пор.

Сомнений не было, подсолнечник заворожила Влада. Быть не может, что она ограничилась крохотной горсткой, которой хватит на три месяца. Должно быть ещё.

И ещё нашлось.

Неделю назад молодой царь получил ответ от наместника Сборска. В замке князя Избора, из-под завалов гостевого дома, достали расписной кедровый сундук, в котором под замком хранилось пять пудов семечек.

Руслане на всю жизнь хватит.

Чёрные буквы двоились в тусклом свечном свете. Алоис размял онемевшую шею, вспоминая, когда в последний раз спал. Спросив дозволения, в шатёр пожаловал плечистый дружинник.

– Ваше Величество, – мужчина с седой бородой низко поклонился, – дозорные заметили костёр в горах.

– Где? – Ал вскочил со стула.

– На северо-востоке. Недалеко от слияния рек в Соколином ущелье.

Попались.

Не скрывая волнения, молодой царь спешно собрался. На поясе рядом с ножнами закрепил зелье. Доза состоит из трёх глотков. На всякий случай, Алоис делал четвёртый. У самого выхода, подумав, он вручил запасную флягу дружиннику.

Если постараться, можно успеть до рассвета.

4 °Cокровище

– Вставай, отправляемся.

Они стали разбирать палатку до того, как Руслана выбралась наружу. Потолок из холстины покосился, угрожая упасть на спящую малышку.

Девушка высунула нос в прохладное утро.

– У тебя три минуты, чтобы покормить ребёнка, – сказал Юрас, водружая на плечи мешок со свечами и маслом для ритуала.

Руслана переставила корзинку, ответив:

– Она ела… недавно.

Солнце, показавшееся на горизонте, окрасило горный амфитеатр розовым золотом. Когда девушка в последний раз открывала глаза, небо было уже светлым, но лучи не заигрывали с далёкими снежными пиками.

Руслана удивлялась тому, как быстро она стала засыпать с появлением дочки. Пара свободных секунд, и уже не понятно сон вокруг или реальность.

Они устроились на ночёвку поздно, и девушка не разглядела всей красоты этого места. Равнинная полянка, прикрытая от ветра отвесной скалой, была вразнобой усыпана зелёными и синими красками. Пришлось наклониться до самой земли, чтобы мелкие цветы перестали сливаться воедино.

Она сорвала тоненький стебель колокольчика, влажный от утренней росы, и положила дочери в корзинку. Бажена вырастет, станет настоящей красавицей, ей будут дарить много цветов. Так пусть первым будет цветок от мамы.

– Идём, – служитель Рарога вырвал девушку из фантазий толчком в плечо.

Жрецы свернули вещи в тюки и погрузили в повозку.

Каждый день выспавшийся Юрас начинал путь с наставлений. Истинные причины ненависти к царю он всегда обходил. Братия внимала рассказам о том, что потомок позорит великое имя Рарога.

– Бог-сокол завещал дар, но с ним и обязанности, заповеди о благочестии и любви к слугам, – начал он, собираясь взобраться на кобылу.

Бедное животное. Тащить на себе сто пудов, не меньше. Жрец всегда был в теле, но с осени сильно вырос в ширь. Видимо, хорошо жил при новом царе.

Один из служителей поднял корзинку с Баженой.

– Я сама, отдай, – вмешалась мать.

Малышка проснулась и сразу же заверещала. Руслана взяла дочь, но на руках та стала ещё громче.

– Успокой! – Юрас выходил из себя, когда кто-то перебивал его проповедь.

– Я пытаюсь, – девушка безуспешно укачивала кричащего ребёнка.

– Ты с нами, чтобы наследница вела себя тихо. Не можешь справиться, останешься здесь.

Он забыл добавить «в земле».

– Сейчас… Наверное, есть хочет…

– У тебя было время!

Он шагнул от кобылы в сторону девушки, тем самым открыв голову для прицела. Как в яблочко, в блестящий затылок влетел арбалетный болт.

Узкие глаза округлились предсмертной вспышкой. От наконечника, торчащего ровно по центру лба, через лицо потянулась кровавая струйка.

С десяток стрел разом пролетело над падающим телом Юраса, не дав его служителям скрыться. Вокруг Русланы один за другим на цветущем голубом ковре распластались все её похитители.

Малышка мгновенно умолкла, словно переняв ужас матери.

Кто-то приближался из леса. Много людей.

Он её нашёл. Не обязательно было видеть, чтобы догадаться.

Прижав Бажену к груди, не чувствуя под собой ног, девушка помчалась прочь.

– Руслана! – вдалеке голос Алоиса.

Лёгкие горели. Хотелось кашлять, но лучше вообще не дышать, чем замедлиться. От удара о камень и без того сбитый башмачок порвался, оголив пальцы. Колючая трава сразу же забилась внутрь, расцарапав кожу.

Появился отчётливый стук копыт за спиной.

За скальным углом девушка наткнулась на отколовшуюся каменную глыбу, прикрывавшую вход в узкую пещеру. Руслана, согнувшись, пролезла внутрь. Лошадь проскакала мимо, но скоро остановилась.

– Мама, кто это? Мне страшно, – уловила девушка. Показалось, будто звук отразился эхом от тёмных стен.

– Руслана! – уже ближе.

Перед глазами всё сливалось в неразборчивую серую пустошь, но вдали виднелся тусклый свет. Она живо засеменила вглубь пещеры, не отрываясь от нависающей стены. Проход становился шире и выше с каждым шагом. Свет ярче.

– Руслана, это я, не уходи! – отзвук пронимал до костей. Судя по последовавшему грохоту, он упал, споткнувшись в темноте.

Девушка перешла на осторожный бег.

Он опять звал её, шаги за спиной ускорялись, но и выход был близко. За поворотом грот замыкался в полукруглом сияющем окошке, ведущем на свободу.

Руслана выскочила в него не глядя.

– Мама, осторожно! – вскрикнула дочка.

Они оказались на площадке шириной в несколько метров, нависающей над ущельем. Справа и слева земля упиралась в крутую гору. Руслана прошла вперёд, остановившись у края пропасти. Голова закружилась от высоты.

Снизу раздавался приглушенный шум бегущей воды.

Когда-то давно эта река была широкой и полноводной, но, лишившись основных притоков, за сотни лет измельчала, превратившись в худой ручей, лишь по весне касающийся своих скалистых берегов.

– Дорогая, – он переступил порог пещеры.

Девушка обернулась:

– Стой на месте!

– Хорошо, видишь, я остановился.

Прикусив губу, Руслана нервно усмехнулась.

– Так я и думала… Ты боишься… Боишься, что моя дочь отберёт у тебя божественный огонь!

– Огонь может унаследовать только наш сын, шагнув с Громовой Башни, – степенно чеканил он, – пожалуйста, Руслана, поверь, это правда я. Я здесь. Я пришёл за вами.

Девушка качала головой. Как же старается, как похож.

Нога в порванном башмачке медленно двинулась назад, но не нашла опоры. Дальше пустота.

– Нет! Любимая, пожалуйста! – по венам молодого царя одновременно с паникой расходилось тепло. – У тебя на руках наша дочь. Вы вместе разобьётесь. Прошу, иди ко мне.

Карие глаза налились слезами.

– Мамочка, – послышалось из пелёнок, – спроси то, о чём может знать только мой папа.

Алоис с надеждой в голосе отозвался:

– Хорошо. Хочешь, расскажу, как впервые тебя увидел? Какую книгу ты принесла? Помнишь, как встретились спустя почти два года? Как через пол страны ехали от Болота?..

– Ты её слышишь? – перебила она.

– Руслана. Это ты говоришь.

Глаза девушки упали на дочь.

Точно. Она же младенец. Руслана за всё это время не угадала собственный голос.

Под носом резко почувствовалась влага. Кровь брызнула одновременно со слезами. Шумно шморгая, девушка стала рукавом вытирать лицо.

– Моя хорошая, пожалуйста, прошу, иди ко мне, – молил Алоис, – или, можно, я подойду?

– Нельзя!

От дрожащего звона малышка завизжала.

В носу порвался ещё сосуд. Глядя на то, как быстро краснеют пеленки в её руках, как липнут они к маленькому лобику, Руслана сказала полушепотом:

– Ал, я больше не могу… Почему твоя любовь стоит так дорого?

Вытянув вперёд руку, он стал плавно приближаться.

– Всё закончилось, теперь я рядом.

Бажена затихла, будто опасаясь нового большого человека.

Черты его лица прояснились, когда Алоис оказался совсем близко. Девушка вложила руку в его ладонь, и он осторожно потянул на себя. Пропасть осталась за спиной.

– Вот так, видишь? – он замкнул пальцы за поясницей любимой и мимолётно поцеловал её в волосы.

Потом немного отстранился, чтобы заглянуть в свёрток.

– Какая красавица, она похожа на тебя, – улыбнулся Алоис.

Но Руслана не среагировала на комплимент. Она неотрывно всматривалась в тёмные глаза. Его радужка медленно прорастала янтарными жилами. Волна холодных мурашек хлынула по спине, и девушка выдернула себя и дочь из его объятий.

Сердца молодого царя разгорячённо заколотилось.

– Всё в порядке, у меня есть… – он потянулся к поясу, но фляжки с зельем не было. Она осталась в пещере, отстегнулась при падении.

Страх сделал его слабым.

Пробудившийся Булат завладел рукой и с силой оттолкнул от себя девушку. В ужасе, крепко обхватив малютку, она сорвалась с крутого обрыва.

– Нет! – вскрикнул Ал, подскочив к краю.

Ноги стояли столбом, выбирая, чьи команды слушать, но, через секунду сделали выбор. Алоис сиганул в пропасть.

Руки обратились крыльями, кожа вспыхнула огненными перьями. Обгоняя ветер, он стремглав нёсся вниз. Поравнявшись с девушкой, сокол раскинул объятье. Пламя не навредит. Не посмеет.

Он успел. У самой земли охватил любимых.

Но в тот же миг свёрток с визжащей дочерью вырвался, будто подкинутый незримой силой. Над головой вспыхнул горячий пылающий шар. Раздался гром, и поток от взрывной волны отбросил Алоиса и Руслану на камни.

Человеческая спина парня приняла весь удар на себя. Казалось, сейчас треснет.

Острая речная галька врезалась в кожу. Они упали в метре от неглубокого водного потока. Руслана по-прежнему была в его руках, но от малютки осталась лишь пелёнка, перепачканная кровью матери.

Приподнявшись, он посмотрел на небо. К облакам поднималось небольшое жёлтое солнышко. Ветер мотал его из стороны в сторону, но оно неустанно стремилось вверх, пока совсем не скрылось из виду, занырнув в белоснежную вату.

– Быть не может, – выдохнул Алоис, понимая, что навсегда лишился божественного дара, – Руслана, посмотри…

Голова девушки безвольно качнулась на его локте.

– Руслана!

Она не реагировала. Ал судорожно провёл рукой по её щеке, от макушки до пят окинул взглядом. Красная горошина, метка Восточной Верности, на глазах побледнела и исчезла бесследно.

– Нет… Почему… Дорогая, открой глаза, – прильнув к бледному лицу, он не услышал дыхания, – Руслана… нет, погоди, я принёс мёртвую воду, – рука стукнулась о голую грудь.

Нет больше мёртвой воды. Она сгорела вместе с одеждой, лягушачьим ядом и семенами подсолнечника.

Алоис обхватил девичье запястье.

Ничего.

Восточная Верность остаётся с проклятой лишь до конца жизни.

– Руслана! Я сказал тебе открыть глаза! Почему такая упрямая?!

От того, как сильно он тряхнул её плечи, русая голова завалилась вперёд. Волосы упали на лицо, несколько прядей прилипли к потёкам невысохшей крови.

– Нет, нет, прости, я сейчас всё исправлю, – его всего трясло, как в лихорадке, онемевшие пальцы заправили волосы за ухо, – вот, так лучше, красавица моя, пожалуйста, проснись, клянусь богами, я больше тебя не обижу… Хочешь, мы уедем? Прямо сейчас. Будет, как скажешь. Только скажи… Ну… давай же.

Горькое осознание с каждым произнесённым словом душило всё сильнее. Прижав тело девушки к себе, он без устали бормотал. К губам, молящим о прощении, одна за другой катились едкие солёные слёзы.

Сбивающийся отчаянный шёпот.

Он поднял Руслану и побрёл вдоль русла. Свободный молодой царь огромной и сильной страны, потерявший сегодня своё самое ценное сокровище.

41 Год за годом

Из того ущелья он вынес Руслану на руках.

Тело девушки тяжело перенесло многодневный путь домой. Летний зной ускорил разложение, и от повозки, в которой перевозили сосновый гроб, за версту несло трупным смрадом.

Алоис отказывался это замечать. Держался рядом всю дорогу.

Пока шло строительство нового дворца, а с ним и склепа, он разместил гроб прямо в резиденции. По Риину сразу же расползлись слухи о том, что царь разговаривает с покойницей и спит с ней в одной постели.

Про разговоры – да, было. Но остальное – бред.

Руслану переложили в каменный гроб и разместили в прохладном подземелье. До конца лета Ал проводил там по несколько часов, осенью меньше, а с приходом зимы бывало, что за день не спускался вовсе.

С самого севера он ни разу не взглянул на то, во что превратилась девушка. Как будто, увидь он пустую истлевшую оболочку, придётся поверить в то, что это правда.

Её нет.

Главный жрец Храма Всех Богов посмел требовать нормальных похорон, за что тут же лишился сана и вскоре, по чистому совпадению, скончался.

Царь назначил на его место человека со стороны, чем вызвал ропот среди подданных. Новый Глава не имел выслуги лет, не имел должной репутации, но Его Величеству было плевать. Жрец открыто купил должность, не заплатив ни одной монеты.

Он принёс Алоису мёртвую воду.

Это случилось на исходе самого короткого дня в году, а самую длинную ночь молодой царь провёл с любимой.

Алоис без раздумий истратил половину, чтобы ещё раз её увидеть.

Он стоял спиной, когда слуга наносил эликсир на иссохшую почерневшую кожу, и повернулся, когда девушка снова сияла жизнью. Обманчивый румянец на холодных щеках заставлял сердце сжиматься от боли и радости одновременно.

Выгнав всех, он склонился к гробу и произнёс:

– Ну, наконец-то. Знала бы ты, как я соскучился.

Она не ответила. В комнате висела тишина, которая на самом деле была мёртвой.

В ту ночь с последней слезинкой, впитавшейся в рукав расшитого золотыми нитями кафтана, закончилось время отрицания и наступило время торга.

Утром Риинское царство ждал новый указ. Любому человеку, раздобывшему живую воду, будет дарован потомственный титул князя, земли и баснословно много золота.

В Великое Болото потянулись храбрецы со всей страны. Поначалу шли толпами, подставляя друг друга и выстраивая засады для тех, кто сумеет выйти. Однако к исходу первого года пыл поугас. Из проклятых земель не вернулся никто.

Во второй год случился один везунчик, но вряд ли это можно считать успехом. Из Болота он выполз без трофеев и без обеих ног. Рассказывал страшное и своими байками отпугнул последних желающих.  К ни го ед . нет

К этому времени путешественники и торговцы на весь свет разнесли историю о потомке Рарога. О том, как древний бог воскресил его и даровал силу огня, чтобы восстановить справедливость и объединить царство.

Но среди простого люда обрела популярность другая история. Личная и грустная. По ней ставили спектакли уличные актёры, а певуны всех мастей накладывали слова на музыку.

Год за годом советники сетовали на отсутствие наследника мужского пола.

А царь, вместо того, чтобы выбрать новую жену, трясся над телом старой. Портреты каких только красавиц ему не присылали. Вожди и императоры соседних стран желали породниться, сулили богатое приданное и военные союзы.

Алоис и слышать ничего не хотел.

Его мир крутился вокруг мраморного склепа, выстроенного близ нового дворца.

Четвёртой весной случилось почти что чудо. Аудиенцию у царя запросил иноземец, называвший себя кудесником. Колдовать он не умел, ворожбы не ведал, зато знал, где достать особенные вещи.

Все слышали старую западную сказку про принцессу, отравленную собственной мачехой. Семь карликов сделали для неё гроб из хрусталя, что останавливает само время. Прекрасный принц нашёл невесту и поцелуем вернул её к жизни. Они поженились и жили долго и счастливо.

Кудесник утверждал, что знает, где спрятан тот самый хрустальный гроб. Просил денег на экспедицию, и Алоис денег дал. А когда иноземец привёз артефакт в Риин, дал ещё больше. Пришлось удвоить пошлины на товары с востока, но дело того стоило.

Хрустальное ложе действительно оказалось зачарованным.

Предметы, оказавшиеся в нём, не менялись и не старели. В качестве эксперимента, Ал поместил внутрь маленького мышонка. Тот пробыл в гробу две недели без еды и питья, бегал по прозрачному дну, прыгал на высокие гладкие стенки, скатывался, иногда спал, а, после того, как его достали, вёл себя, как ни в чём не бывало.

Здесь пригодилась оставшаяся мёртвая вода. Нужно было вернуть Руслане лицо, прежде чем опускать в хрусталь.

Увы, но Алоис не был прекрасным принцем. Его поцелуй остался без ответа.

Тот день был первым днём новой зимы. Голая бесснежная стужа держалась с середины осени. Под землёй вода не замерзала, но губы девушки были холодными, словно две льдинки.

Так не годится.

Когда мраморный пол усыпальницы заставился высокими жаровнями, Алоису доложили о госте. Без приглашения к воротам дворца приплёлся тот, кому по всем законам было место на плахе.

После возвращения из старой столицы, молодой царь, лишенный божественного огня, был вынужден укрепляться на троне классическим способом. Он казнил жрецов, палачей, казнокрадов и мятежников. Если не считать тех, кто пал на войне, то, в общей сумме вышло не меньше, чем у Булата.

Но отца Русланы он не убил. Ей бы это не понравилось.

Данияр был отпущен без потери статуса. С десяток шрамов, сломанная голень и два пальца правой руки, отсечённые во время пыток. Вот во что ему обошлась ложь о побеге дочери.

Четыре года князь жил затворником, но, прознав о зачарованном саркофаге, заявился во дворец.

И Алоис его принял.

Спустившись в подземный склеп, Данияр не смог произнести заготовленных проклятий. Горло перекрыло от увиденного. Красные угли до невыносимой духоты раскалили воздух. Князь стянул шапку, мгновенно взмокшую от выступившего пота.

В красном свете от сотен маленьких угольков, в центре усыпальницы из белого мрамора молодой царь стоял у прозрачного гроба и сжимал в ладонях девичьи пальцы. Руслана будто спала.

– Руки холодные, – объяснился он.

– Думаешь, ей холодно? – Данияр смотрел на царя, как на юродивого.

Алоис не сдержал усмешки.

– Конечно, нет. Она же мертва.

Прихрамывая, гость зашагал к дочери.

– Покой ей к лицу, не правда ли? – кончиками пальцев Ал коснулся её подбородка.

– Ты безумен…

Ну вот. Теперь князь произнёс это вслух. Впрочем, чего обижаться? Все так думают.

– Я её верну, – произнёс молодой царь.

– Вернёшь? А ей это нужно? Сколько раз она уходила? Пришлось умереть, чтобы от тебя избавиться, но и этого тебе мало, – вена над его бровью начала пульсировать.

– Князь, Вы ничего не знаете, – а если и рассказать, не поверит.

– Не знаю, как ты издевался над ней? Оставь уже мою дочь в покое. Отмучилась. Хватит.

Алоису стоило выставить князя, но, снова опустив взгляд на девушку, он зачем-то сказал:

– Мне после смерти дорога в пекло. Мы можем быть вместе только здесь, на земле.

– Это эгоизм, а не любовь.

– Пусть. Она моя жена. Мне решать.

– Ты просто жалок…

– Достаточно, – остановил молодой царь, – Вы увидели Руслану. Теперь уходите.

Стража, стоявшая на лестнице, спустилась, чтобы помочь князю расстаться с дочерью. Но Данияр не стал дожидаться помощи. Подхватив высокую жаровню, он опрокинул содержимое на девушку, выкрикнув:

– Я не позволю тебе унижать её и после смерти!

– Нет! – Ал кинулся стряхивать красные угли с платья.

Ткань мгновенно пропалилась насквозь. Подоспевшая охрана разделилась. Двое бросились к князю, один к гробу.

Прежде чем сдаться, Данияр успел толкнуть к хрустальному ложу ещё чашу, та высыпала раскалённые угольки на прямо на Алоиса, опалив шею и руки.