Текст книги "Знают только горы (СИ)"

Автор книги: Евгения Гордеева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 20 страниц)

– Но, как же, свет и тьма, тепло и холод, жизнь и смерть, наконец! – выпалил Фрост, и осёкся. Они со Свейном старались вести себя незаметно в столь высоком обществе. Отвечали на вопросы, когда их спрашивали, но сами вопросов не задавали, как бы не хотелось. Ведь, одно дело, общаться с другом детства, пусть и вице-королём, совсем другое, с королём соседнего государства и наследником своего. Хотя, в Альсе они вели себя с Инисом несравненно вольнее. Но то было в Альсе.

На его смущение никто не обратил внимания, так как спросил он как раз то, о чём задумались все остальные, но не успели сказать.

– Вам кажется, что это обратные стороны друг друга, антиподы, но это не так. Противоположность – это верх и низ, право и лево. А тьма не есть противоположность света, это просто его отсутствие. Холод – недостаток тепла. Свет и тепло не всегда несут с собой добро. Свет может безжалостно выжечь, и тогда спасением является та самая тьма, которую люди так боятся и считают чем-то ужасным. А излишнее тепло способно погубить с не меньшей вероятностью, чем холод. Да и жизнь некоторых созданий вызывает лишь омерзение. Смерть… тоже не конец, а только этап на пути… Так и Исенгар не является обратной стороной Бастры, как думают лангайцы.

– А что думают лангайцы? – Арну показалось, что между губ Ксоры мелькнули клыки. А вдруг, в моменты спонтанного гнева или опасности Наксатры могут оборачиваться хищными кошками? Очень хотелось об этом спросить, но он удержался.

– Они думают, – спокойно продолжила Ксора, умело скрыв свой гнев, – что могут обуздать волчицу Исенгар, в которой заключена разрушающая энергия хаоса. Именно эта энергия не позволяла Первооснове упорядочить создаваемые миры. И именно поэтому Исенгар поместили в пространство, которое люди называют преисподней, сковали ста двадцатью одной зачарованной цепью. Но, даже оттуда иногда доносится её свирепый рык, и этот мир отзывается трепетом.

– Землетрясения? – сейчас первым догадался Шарль.

– Да. Землетрясения, извержения вулканов, гигантские волны, смерчи и ураганы. Всё это порождения грозной Исенгар. И лангайцы вознамерились освободить волчицу.

– Зачем?! – дружно высказались присутствующие.

– Они думают, что освобождённая тёмная богиня будет им служить, как служат цепные псы, не понимая, что стихию нельзя удержать на привязи, если только сам не обладаешь достаточной силой.

– На что же они надеются? На тех магов, которых похищают по всему миру? – всё встало на свои места: странные криминальные действия лангайцев, их великая цель и безумная идея. Арн возблагодарил богиню Бастру, за то, что она так своевременно направила к нему Анху и, судя по всему, помогла спастись Мерлою. Иначе, так и не узнали бы они, какая опасность нависла над миром.

– Нет, маги им нужны, чтобы разбить оковы, удерживающие Исенгар.

– А они смогут? – засомневался Шарль. Пример мэтра Хуакина слишком ярко стоял у него перед глазами, а этот джент имел весьма посредственную квалификацию в специальности, которой занимался.

– Лангайцы уверены, – голос Ксоры приобрёл металлическое звучание. Всё-таки раздражение, которое она так тщательно скрывала, прорезалось наружу, – что некрос магов достаточно ядовит для этого.

В кабинете повисла тишина. Одно дело считать, что маги, пусть и по принуждению, должны будут творить какие-то магические ритуалы, чтобы выпустить на свободу вселенский хаос. И совсем другое, наверняка знать, что их всех принесут в жертву этому хаосу.

– А зачем им понадобилась Наксатра? – с тихим ужасом спросил Арн. Он уже был готов хватать Анху, срываться с места, мчаться в Гнёзд и прятать её в самой глубокой штольне, чтобы ни один человек не смог туда добраться.

Ксора посмотрела на него одобрительно, словно прочла мысли. Но пояснения её снова всех повергли в шок.

– Это сосуд, тело для Исенгар. Не один человек не выдержит первородной сущности. Молодая Наксатра же, ещё не тратившая силы на рождение ребёнка, но уже достаточно взрослая, годится для этих целей, – ужас в глаза слушателей заставил Ксору тут же внести ясность в этот вопрос. – Но, это всё только предположения. Ведь Исенгар закована с начала времён, и, разумеется, никто и никогда не пытался её освободить. Мне кажется, что это не по силам даже Бастре, но я не спрашивала её.

– Тогда, мне ничего не угрожает, – взбодрилась Анха, которая уже была готова забиться в какой-нибудь труднодоступный уголок. Или это слишком громкие мысли Арна заставили её так думать.

– Стать сосудом для Исенгар тебе не грозит, – согласилась Ксора, – а вот опасаться наёмников и лангайцев всё-таки стоит. Если эти фанатики поставили себе цель, то будут переть к ней с упорством потерявшего разум слона. Тебе всё равно грозит опасность Анха, так как завтра на свадьбе я должна буду сказать дженту Юсташ-Кину, что ты в Лангай не поедешь, так как он обязательно спросит.

– А если он начнёт угрожать тебе? Или, вообще, попытается похитить?!

– Я им не нужна. Да и поймать Наксатру очень трудно. Не переживай.

– Мне кажется, надо всё рассказать отцу… э-э, его величеству, – от того, чтобы немедленно отправиться в Радужный дворец, принцепса останавливала лишь грядущая свадьба сестры. – Завтра, после бала, – Инис подумал о том, что короля, возможно, и не стоит пока отвлекать от более насущных дел, но вот министра правопорядка он бы оповестил немедленно. Наёмники уже давно бесчинствуют на трактах, и следовало бы это пресечь. – Съезжу ка я дженералу Креми. Пусть своих подчинённых растрясёт, – ехидно улыбнулся Шарль, – а то мышей ловить перестали.

Король Навакра подумал, что его будущий коллега и родственник не так уж недальновиден, как показалось вначале. Троица из Гнёзда, совсем недавно столкнувшаяся на трактах, пусть не с профессиональными наёмниками, а с местными разбойниками и лангайцами, причём, средь белого дня, согласилась с характеристикой Шарля. Да, мышей не ловят, а… эти самые лижут. Ксора мысленно поблагодарила принцепса за то, что, пусть и не осознанно, но освободил её от необходимости самой посвящать Ранхуса в это неприятное дело. Анха же думала о том, жизнь за стенами тайного дворца очень непростая, но очень интересная и, как оказалось, опасная.

* * *

Церемония бракосочетания короля Навакра и инфанты Лигра была не такая грандиозная, как прошлогодняя свадьба Шарля, но им предстояло пройти через это ещё раз в Навакре, что вполне компенсировало недостаточный размах праздника. А сейчас бал был в самом разгаре. Гости веселились, танцевали, пили за здоровье молодых великолепное шепситонское вино, угощались деликатесами и вели ничего не значащие разговоры. Попросту, сплетничали.

Собираясь по двое или по трое, дамы обсуждали наряды других приглашённых, ехидно комментируя ошибки в подборе фасона, цвета или украшений. Критике также подвергались причёски, макияж, партнёр по танцу или блюдо на тарелке. Недостатки других сладко проливались удобрением на тщательно возделываемую почву самомнения. Мужчины обсуждали самих дам, а так же возможные изменения, политические и экономические, которые грядут в связи с мирным договором с Навакром. Но было несколько человек, которые не поддерживали общего веселья, так как в их поле зрения всё время попадал некий раздражающий фактор.

– Как она посмела явиться во дворец, – сквозь зубы шипела королева Корлетта, пытаясь взглядом излить на соперницу всю желчь и презрение, на которые только была способна. Если бы она могла, то прожгла бы ей дыру на нестареющем, ненавистном лице. – Почему ты позволяешь ей портить свадьбу дочери?

Чета правителей Лигра величественно восседала на почётных местах и одаривала гостей монаршими улыбками. Никто из присутствующих даже подумать не мог, что их величества говорят в данный момент друг другу крайне неприятные вещи.

– Кроме вас, ваше величество, она никому ничего не портит, – безразличным тоном ответил Ранхус, стараясь не смотреть на Ксору. Бывшая хранительница выглядела сегодня так ослепительно, что сердце короля тоскливо сжималось от воспоминаний того, что было, и напрасных надежд на то, что могло бы быть, если бы не… – И вы прекрасно знаете, что Наксатра прибыла с делегацией Навакра. Я, даже если бы очень захотел, не мог бы запретить ей присутствовать на свадьбе ведомого.

– Я знаю, чего ты на самом деле хочешь, – не унималась Корлетта. Обида на мужа, и злость на женщину, лишившую её покоя, клокотала в груди, подобно лаве. Она совершенно спокойно воспринимала всех харамных жён короля, безропотно делила с ними его любовь, пока эта гулящая стерва не поколдовала над ним. Он забыл всех… даже, когда Наксатру с позором выставили из дворца, он не пришёл ни к одной из них. – Но она к тебе не вернётся!

– А вот это не ваше дело, высокородная дженна, – с горькой насмешкой ответствовал Ранхус. – Вы тогда добились, чего хотели, теперь пожинайте свои плоды.

– Она – лживая сука, – безупречная, оттого совершенно неестественная улыбка, исказила лицо королевы. – Подлая и завистливая. Нагло выдавать чужие заслуги за свои жалкие чудеса, и при этом пытаться убедить в этом умных людей… Странно, что ей кто-то продолжает верить! Я обязательно раскрою на неё глаза Риверу! Её погонят и из Навакра так же, как когда-то выгнали из Лигра. С позором!

– Что ж, попытайтесь.

Ранхус был посвящён в тайну зятя, и был абсолютно уверен в том, что никакие наветы и злобные наговоры не заставят Ривера поверить в ложь о Ксоре. Это он повёлся тогда на их убедительные и аргументированные факты. Нет, он не поверил в их ложь, но лишь позволил себе усомниться в могуществе своей хранительницы. Этого хватило для того, чтобы Ксора ушла навсегда. Не Корлетта со своими приспешниками выгнала Наксатру из дворца, как бы она этим не гордилась. Ксора покинула его добровольно. Вспыхнула ярким солнечным бликом, не выслушав оправданий. Спасибо, дочь не забрала. Если бы не Анха, Ранхус бы сошёл с ума от тоски.

– Ривер, умный молодой человек. Он всё поймёт правильно.

– Вот именно, Корлетта, – король, наконец, повернул голову в сторону жены, – умный…

Второй неприятный разговор происходил в относительной близости от королевской четы. Посол Лангая требовал ответа от Ксоры таким надменным тоном, словно женщина была его законной должницей.

– Вы обещали, что девица Анха прибудет в Лангай в конце этого месяца! Почему ваша дочь до сих пор находится в Лигре? Её вчера видели здесь, во дворце!

– Джент Юсташ-Кин, на каком основании вы предъявляете претензии? Разве я что-то обещала лично вам?

– Вы обещали брамину Дагору! – чванливо заявил посол. – А то, что обещано хоть одному лангайцу, обещано всей стране! – патетичный тон смуглого гордеца вызвал, вместо уважения, чувство жуткого омерзения. Это же надо так высоко вознести себя на пьедестал, и плеваться оттуда в разные стороны. Но Юсташ-Кин не остановился на этом. – Я представляю великий Лангай! И требую от вас ответа! Нет, я требую от вас исполнения обещания, и незамедлительно!

– Требовать вы можете сколько угодно… – Ксора мысленно возблагодарила Бастру, за то, что та уберегла дочь от общения с подобными субъектами. Если уж ей тяжело общаться с высокомерным джентом, то девушка вообще не выдержала бы такого натиска. – Обстоятельства изменились. Брамин Дагор мною оповещён о том, что у Наксатры Анхи появился подопечный, и теперь она не может быть жрицей в его храме. Он прекрасно осведомлён об особенностях служения Наксатр. Ваши личные претензии оставьте при себе!

– Как вы смеете так говорить со мной?! Я представитель великого народа! За ваш обман я потребую…

Женщина, чьё терпение иссякло, отработанным, молниеносным движением ткнула пальцем лангайцу под нос, не дав договорить. Пока он промаргивался, отходя от боли, выдвинула свои обвинения:

– А вы, разве, не пытаетесь сейчас обманывать меня, доказывая, что радеете за брамина Дагора? – глядя прямо в глаза самовлюблённому снобу, задала вопрос Ксора. – И у вас нет тайных намерений относительно моей дочери? Смотреть в глаза! – негромко, но безапелляционно приказала она Юсташ-Кину, так как лангаец попытался прервать зрительный контакт. – Вы понимаете, с кем сейчас пытаетесь тягаться?

Посол отшатнулся от неё, как от чумной. Огромные зелёные глаза дикой кошки с узкими вертикальными зрачками, которые секунду назад смотрели на него, напугали Юсташ-Кина больше, чем предстоящий гнев раджи.

– Брысь… – только и смог промолвить лангаец, ещё больше пугаясь собственной наглости в отношении только что явившейся ему древней богини.

Ксора задорно рассмеялась, словно посол рассказал ей забавный анекдот, и скрылась в толпе гостей. За их странной беседой внимательно наблюдал королевский маг. Его, как и Корлетту, неприятно удивил тот факт, что Наксатра, с таким трудом изгнанная несколько лет назад, спокойно разгуливает по дворцу, словно не было на ней позорного клейма. Хуакин догадывался, нет, он знал наверняка, что Ксора редко, но посещает короля. Но, вот так, в открытую, не стесняясь…

– Наглая баба, – доверительно сообщил маг послу. – Её гонят поганой метлой, а она возвращается, да ещё права предъявляет, которых у неё нет!

Джент Юсташ-Кин заинтересованно посмотрел на придворного чародея, почувствовав в нём союзника.

– У вас с ней конфликт?

– Не у меня, у королевы, – решил на всякий случай перевести стрелки Хуакин. – Но я, как верный подданный короны, обязан защищать интересы королевской семьи! Если бы мог, я бы её уничтожил, – сообщил он заговорчески, – но она практически неуязвима.

– Ну, почему же, – загадочно произнёс лангаец. – Способ есть, как раз для таких могущественных магов, как вы, досточтимый мэтр Хуакин.

Когда это нужно было для дела, посол умел виртуозно льстить. А такие бездарности, как Хуакин, очень легко клевали на подобное лицемерие. Как тут не воспользоваться?

– Я берусь! – с готовностью согласился маг, даже не уточнив, будет ли ему этот способ сообщён.

– С условием, – тут же начал торговаться лангаец. – Нам нужна младшая Наксатра. Судьба старшей нас не интересует.

– Отлично! – всё складывалось как нельзя лучше. Хуакин в своих мечтах уже видел низвергнутую Наксатру, а то и обеих. Держать данное слово он не собирался. Получится захватить живой, отдаст девчонку радже на растерзание, или что он там задумал. Не получится – не велика беда. Накладки у всех случаются. В крайнем случае, вернёт гонорар.

– Сколько будут стоить ваши услуги? – своевременно поинтересовался нежданный заказчик.

– Недорого, если у вас есть то, что мне нужно.

– И что же это?

– Иллюзионит. Чем больше, тем лучше, – видя удивление лангайца, маг поспешил уточнить: – Этот минерал мне нужен для научных экспериментов.

– Я узнаю у наших специалистов, – пообещал посол. Удивление, которое он не смог удержать под безэмоциональной маской, было вызвано тем обстоятельством, что этот самый иллюзионит гораздо чаще встречался в шахтах Гнёзда, чем Лангая, но он мог ошибаться. – В какое время завтра я могу вас навестить, достопочтимый Хуакин?

– Приходите к ужину. У меня есть великолепное вино собственного изготовления.

Присутствие на свадьбе Ксоры обсуждали и молодожёны, несмотря на то, что в этот момент кружились в танце.

– Матушка, между прочим, недовольна и злится.

– Я сожалею, но моя Хранительница должна быть рядом, – открытый и честный взгляд молодого мужа должен был развеять любые сомнения в его преднамеренности. – Тем более что твой отец дал согласие.

– Ещё бы, – довольно ехидно заметила Ингиза. – Он до сих пор по ней тоскует… Скажи, а ты не интересовался той, давней историей? Кто, всё-таки был прав?

– Ингиза, ну ты же у меня необычайная умница! Сама подумай, кому под силу совершить чудо?

– Все разное говорят, – пожала плечами девушка. – У Хуакина есть разные артефакты, я сама видела, с помощью которых он колдует. Но всё как-то по мелочи. А Ксора как чудеса творит? Тоже, какие-нибудь зачарованные предметы использует?

– Нет. Хотя… – Инис вдруг вспомнил, как шёл по лунному лучу над бурлящей водой, – да, она действительно умеет зачаровывать предметы. Когда я её призвал, она провела меня с одного берега реки на другой по отблеску от моего собственного кинжала.

– Да ты что?! – глаза Ингизы загорелись азартом. – Вот бы попробовать! Значит, прав всё-таки отец! Погоди, а почему тогда не пришла на свадьбу Анха? Она же Хранительница Арна.

– Тут несколько причин. Во-первых, она не привычна к таким празднествам. Про её воспитание ты лучше меня знаешь. Во-вторых, Арну нужно искать невесту…

– Ага, невесту! То-то он всю нашу свадьбу от Ситры не отходит, словно приклеенный. Та, понятное дело, Свейна изводит. А Арн, похоже, от других девушек за её юбку спрятался, чтоб не приставали с непристойными предложениями. Вот увидишь, завтра все будут обсуждать их скорую помолвку! Кстати, я не видела сегодня Фроста. С ним что-то случилось?

– Ничего страшного, но ходить он может с трудом. Оказывается, у этого молодого красавца есть больное место. Это совсем не то, о чём ты подумала. Нет, Ингиза, это не геморрой, это привычный вывих. Сегодня с утра он куда-то уезжал, а когда вернулся и спрыгивал с коня, наступил на какой-то камушек и повредил лодыжку… Как он ругался! Заслушаешься. А потом извинялся перед всеми дамами, что находились во дворце и могли его слышать. Теперь сидит с обложенной льдом ногой и развлекает Анху, пока все остальные веселятся.

– Не повезло, – Ингиза представила травмированного Фроста, обложенного со всех сторон подушками и укутанного меховым пледом, хотя Инис сказал только про лёд. – Грустно ему сейчас.

– Кто знает…

Король Навакра даже представить себе не мог, как недалеко находился от истины, когда предполагал, что Фрост в данный момент не скучает. Тот увлечённо рассматривал первые звёзды, загорающиеся на темнеющем небе, и слушал вдохновенные рассказы Анхи. Зря, что ли он с утра ездил за астрономической трубой, а потом разыгрывал спектакль с вывихом. Ну, не любит он Ингизу!

Последнее замечание мужа Ингиза пропустила мимо ушей. Её интересовала совсем другая тема.

– Ты что-нибудь знаешь о жене Свейна? Почему он так скоропалительно женился?

– А мы почему? – хохотнул Инис.

– Мы раньше влюбились, – не согласилась Ингиза. – Так не знаешь, что это за девушка?

– Понятия не имею. При мне дженты из Гнёзда эту тему не обсуждали. Свейн вообще не похож на недавно женившегося. Это точно известно, что он женился?

– Он так сказал Ситре. Ты думаешь, что Свейн обманул её?! – она поразилась собственной догадке. – Но, зачем?

– Чего гадать? Давай, сами его спросим.

Но, отыскать Свейна в толпе гостей не удалось. Зато почти сразу молодожёнам встретились Ситра и Арн. Вопреки ожиданиям, оба имели довольный вид, и направлялись в круг танцующих пар. На вопросительный взгляд Ингизы, подруга бодро, даже с вызовом, заявила:

– Беру от жизни полной мерой! Да, Арн?!

– Да! – в тон ей ответил кавалер, отвесил виновникам торжества шутовской поклон, и потащил свою даму танцевать.

– Они пьяны, как… – удивлённо пробормотала Ингиза.

– Поросята, – закончил за неё Инис.

Обоим показалось, что в кругу танцующих кто-то хрюкнул.

* * *

– Ты счастлив?

– Я доволен.

Им не надо быть рядом, чтобы поговорить, правда, для этого должны сложиться необходимые условия. Во-первых, оба должны хотеть общения. Во-вторых, не должно быть никаких отвлекающих факторов, иначе настрой собьётся. В-третьих, нужно иметь смелость. Ведь, таким образом задавая вопросы и отвечая на них, невозможно солгать, ибо любая мысль будет тут же принята собеседником.

– Но есть не исполнившиеся мечты.

– Разумеется. И их очень много. Но, я понял, о чём ты спрашиваешь.

– Так это правда?

– Да. Но я хорошо владею собой. Я справлюсь.

– Спасибо!

Он так и не понял, за что она поблагодарила его. За самоконтроль? За данное обещание? За честность? Душа Наксатры непознаваема и загадочна. Впрочем, как и собственная душа.

Он не хотел этого, не стремился, даже не думал, тем более – не мечтал. Прямые и ясные цели, честные шаги и поступки для их достижения, понятные и ожидаемые результаты. Все, кроме этого. Насмешка судьбы или дальновидный ход богини? Поживём – увидим.

Инис отошёл от окна, распахнутого в благоухающий сад. Ночные цветы пахли дурманяще сладко, даже приторно, на его вкус. В Навакре, с его более холодным климатом, такие запахи не встречаются. Они более приглушённые и горьковатые. То ли эти навязчивые ароматы не давали ему уснуть, Ингиза уже пятый сон досматривала, разметавшись на брачной постели, то ли непрошеные мысли будоражили уставший мозг. Сон не шёл, словно в наказание за недозволенную дерзость. Мужчина присел на край кровати, убрал темный локон с лица молодой жены, наклонился и поцеловал её в щёку.

– Как же ты красива, моя королева… – с нежностью прошептал он спящей девушке. – Я сделаю тебя счастливой.

А вот будет ли счастливым он сам, его величество Ривер, пообещать себе не мог.

Бессонную участь Иниса разделила неугомонная парочка, так и не покинувшая смотровой башни Тисового дворца. Когда за полночь хозяева и гости вернулись со свадьбы, они и подумать не могли, что Анха и Фрост до сих пор бодрствуют. Конечно, физическое состояние некоторых гуляк не позволяло сосредоточиться на подобной мелочи, но, факт остаётся фактом: драбант Арна и юная Наксатра самозабвенно наблюдали за звёздами.

– Движется! Анха, посмотри скорее, звезда движется! – Фрост отпрянул от окуляра астрономической трубы, предлагая девушке полюбоваться на подвижный объект.

– Я и так вижу, – Анха пальчиком указала на едва заметную точку на небе. – Это Леониды. Метеорный дождь начинается! Теперь семь дней эту красоту наблюдать можно будет.

– Странно, что я никогда раньше не смотрел на ночное небо. Оказывается, это удивительно интересно.

Фрост стоял, задрав голову, уже тоже невооружённым глазом различая летящие метеоры. Сегодняшний вечер для него стал вечером открытий. Анха рассказала ему столько интересного про небо и звёзды, связанные с ними легенды и предания, что он боялся половину информации забыть уже завтра. Ещё Фрост понял, что абсолютно не завидует друзьям, которые без него гуляли на королевской свадьбе. Конечно, он сам решил не ехать, но не из-за нелюбви к развлечениям, а из-за конкретной персоны. Но главным открытием была сама Наксатра. Наконец Фрост не просто увидел, а прочувствовал сущность этих женщин. Свет, который они использовали, и которым становились сами в момент перемещений, обладал поистине заживляющей силой. Почему Анха согласилась продемонстрировать ему эту способность, парень не спрашивал, но, когда девушка предложила полечить распухшую ногу, он без сомнений согласился. Только попросил это сделать тогда, когда все уедут в королевский дворец, дабы не пришлось придумывать новой причины, чтобы остаться.

– А я с детства люблю смотреть на звёзды. Нянька меня ругала и уводила спать, но я всё равно сбегала. На смотровую башню, или на дерево, без разницы.

Фрост подумал, что с её способностями, сбегать откуда-либо было не особо затруднительно, но Анха пояснила, что перемещаться она научилась совсем недавно из-за Арна. А в детстве приходилось, как всем, лазать через окно, потом по водосточной трубе, когда веревочную лестницу отобрали. Так и выяснили, что Анха была тем ещё сорванцом, от которого у нянек случались нервные припадки и непрофессиональные истерики. Всё-таки, любимая дочь короля, не дай Боги, что случится!

То, что Анха – любимая дочь Ранхуса пятого, удивило Фроста. Разумеется, он никогда не думал на эту тему специально, но, как само собой, считал таковой инфанту. Получалось, что любимым был ребёнок от необычной, сказочной женщины, а не от королевы. Ему очень хотелось спросить, не ревновала ли к отцу Ингиза, но он так и не решился. Почему? Сам не мог понять. Может, не хотел огорчать девушку неприятными воспоминаниями, может, опасался того, что это самообман, и всем детям говорили, что они самые любимые.

Но особо неожиданным открытием этой ночи стал тот факт, что королевская дочь, выросшая среди слуг, нянек и прочего дворцового персонала, умеет готовить.

Проведя половину ночи в башне, молодые люди поняли, что проголодались. Разумеется, слуги в эту пору спали, и кормить никого не собирались. Анха, по-хозяйски обследовала кухонные кладовки и ледник, набрала нужных продуктов и довольно споро нажарила мяса, настругала салат и соорудила что-то сладкое, в качестве десерта.

– Ты где этому научилась? – поинтересовался Фрост, разглядывая блюда, весьма аппетитные на вид. Но опасения насчёт их съедобности всё-таки были.

Они так и расположились на кухне, решив, что стол для слуг им вполне подходит для тайной трапезы. С сервировкой тоже заморачиваться не стали. Жареное мясо ещё шкварчало на сковороде. Салат слезился оливковым маслом в глиняной миске. И только импровизированные пирожные горделиво разместились на фарфоровой тарелке, расписанной розочками.

– В хараме, – как само собой разумеющееся, ответила Анха и принялась за еду. – Женщина должна уметь готовить. Что-то не так? – подняла она изумлённо бровки.

– Я просто не мог даже подумать, что дочь короля… – Фрост больше не стал испытывать судьбу, и стянул со сковороды большой кусок мяса. Кто знает, какой прожорливостью отличаются Наксатры, особенно ночью, если учесть, чьими дочерями они считаются.

– Харамных много чему обучают. Мы же подарки!

Она сказала это просто, без обиды и горечи, но Фрост чуть не поперхнулся от этих слов.

– И вам… не досадно?

– Досадно? – Анха подняла на него удивлённые глаза. – Из-за чего?

– Подарок… как вещь, – Фросту стало самому обидно за судьбу харамных девушек. Он вспомнил Эфру и Рэйен, прекрасных и необычных, которых могут просто кому-то подарить.

– Не как вещь, а как бесценную реликвию, – Анха чуть улыбнулась, и неожиданно погладила парня по руке, словно успокаивала. – Кроме того, харамную дочь никогда не отдадут мужчине, если он ей не нравится. Только с её согласия!

– А, если никто не нравится? – уже полушутя поинтересовался Фрост, вернувшись к трапезе.

– Такого не бывает. Ведь у каждого мужчины найдётся то, за что его можно уважать, восхищаться, иногда – жалеть, и, разумеется, любить.

– Ты именно так полюбила Арна?

– А вот это не твоё дело! – сердитый, с похмельной головой, в кухню, шатаясь, вошёл Арн. – Что это вы тут делаете?

– Едим, – недовольно отозвался Фрост, соображая, как можно быстро съесть, или куда спрятать недоеденный шмат мяса. Делиться едой он почему-то не собирался, даже с правителем и другом.

– Ага, – Арн обвёл место действия затуманенным взором, убедился, что всё чинно, благородно и пристойно, даже аперитива никакого не употребляют, скривился от боли и обратился к девушке: – Анха, голова раскалывается, поможешь?!

– Конечно.

Она легко поднялась, уступая место скорбноголовому подопечному, встряхнула руками и положила пальцы на виски Арна. Тот закрыл глаза в предвкушении избавления от боли. Фрост методично уничтожал свой драгоценный кусок мяса, исподволь наблюдая за действиями Наксатры. Лицо девушки было сосредоточенно напряжённым. Пару раз она поморщилась, словно от боли, потом выражение смягчилось.

– Вот и всё. Ты как, Арн? – тот благодарно кивнул, не открывая глаз. – Фрост, поможешь мне?

– Да. Что надо делать? – последний кусок мяса он затолкал в рот целиком и подошёл к девушке.

– Полить мне на руки, – они отошли к мойке. Анха вручила помощнику кувшин с водой и протянула руки. – Лей тонкой струйкой, – и совсем тихо добавила: – Это же от алкоголя. Если не смою эту грязь, сама через пять минут от похмелья страдать буду. Арн, как прошла свадьба? – спросила уже громко.

– А, – махнул тот рукой, и утащил из миски с салатом кусок огурца, – Ситра решила с моей помощью заставить ревновать Свейна! Взяла с меня чуть ли не клятву, что всё празднество я проведу с ней, а сама только и делала, что за Свейном по всем залам гонялась. Я даже предложил ей, чтобы мы сразу втроём ходили, а Свейн пусть ревнует. Она обиделась, напилась, меня напоила. Потом ей вдруг весело стало. Смеялась, танцевать пошла, но также резко расстроилась и расплакалась. Целый час пришлось утешать её и выслушивать жалобы на судьбу, жизнь, подлеца Свейна и на какую-то дженну Лайзу, которая посоветовала ей одеться в салат… нет, в салатовый цвет. Огурцы очень вкусные. В общем, я так утомился выслушивать весь этот бред. А тут она и говорит, в смысле, Ситра, что вызовет этого подлого обманщика на дуэль! Оказывается, у них в Колдове есть такой древний и странный обычай – дуэль между мужем и женой. Но они-то ещё не… Я сказал, она обиделась… Эх! Я ушёл искать Свейна. Пусть сам со своей… несостоявшейся, разбирается, а то…

Не закончив рассказ, Арн принялся сосредоточенно ковыряться в салате, выискивая чудом скрывшиеся от него огурцы. Вода в кувшине как раз закончилась, Анха кивком поблагодарила Фроста, и они вернулись за стол.

– Свейна нашёл?

– Нет. Отдай салат! Ты мне в верности клялся! – возмутился Арн, недовольно сверкая глазами на Фроста, отобравшего у него заветную миску.

– Но я не клялся делиться с тобой едой, – возразил тот насмешливо, но миску своему правителю вернул, предварительно загрузив в рот пару ложек салата. – А, что, на королевской свадьбе не кормили?

– Когда на тебе висит весь вечер дама в раздражённом состоянии и заставляет наматывать круги по дворцу, то как-то не до еды. Успел пару канапе перехватить мимоходом.

– Арн, может тебя мяса пожарить? – Анха, наслаждавшаяся импровизированным пирожным, тут же взялась за сковороду, чтобы накормить голодающего.

– Нет, лучше огурчиков. Свеженького чего-то хочется. Кстати, а когда Свейн вернулся?

– Понятия не имею. Мы с Анхой за звёздами наблюдали, ни тебя, ни Свейна не видели.

– Он вообще, вернулся?

Фрост без слов направился проверить, имеется ли их третий друг в наличии. Искомый объект в выделенном ему помещении отсутствовал, чем вызвал лёгкую тревогу у недремлющих.

– И где его искать? – озадачился вопросом Фрост.

– Где угодно, – Арн хрустнул огурцом, – вариантов уйма. До сих пор выясняет отношения с Ситрой. Спит блаженным сном где-нибудь в Радужном дворце. Пьет в ближайшем кабаке. Пошёл к девкам. Анха не слушай меня!

Девушка насмешливо фыркнула, всем своим видом показывая, что хождение молодых особей мужского пола по девкам её не только не шокирует, но даже не удивляет.

– Мы постоянно забываем, кто ты, – а вот Фрост чувствовал себя неловко.

До сих пор им приходилось общаться с женским полом по двум сценариям: благородные дамы и девицы, с которыми требовалось галантное обращение, высокопарный слог и избегать табуированных тем в разговорах. И прочие женщины, простота общения с которыми обуславливалась простотой их происхождения. Анха, похоже, совмещала в себе обе категории, но парни ещё не привыкли.