Текст книги "Знают только горы (СИ)"
Автор книги: Евгения Гордеева
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 20 страниц)
Гордеева Евгения
«Знают только горы»
Из путеводителя по Лигру
Одно из крупнейших королевств северных территорий, Лигр привлечёт вас своими древними архитектурными памятниками, разнообразием природных ландшафтов, таинственными и загадочными местами, великолепной кухней и отдыхом на любой вкус.
Пять провинций и одно автономное княжество подарят вам незабываемые впечатления на долгие годы. Достопримечательности Лигра настолько неповторимы и своеобразны, что каждый гость найдёт для себя что-то интересное и занимательное.
Столица Лигра – древняя Тагрида восхитит роскошью королевских дворцов и парковых комплексов. Великолепные панорамные виды провинции Правая длонь погрузят в нирвану. Старый университетский городок Альс подарит возможность ощутить себя беззаботным студиозом. Айсберги Студёного моря дадут почувствовать мощь природы, а курорты и здравницы Форт Лиса её заботу и ласку. Чарующая экскурсия в подземные штольни Айласских гор, позволит своими глазами увидеть, как рождаются драгоценные камни и даже попробовать выбить себе на память кусочек горной породы, как настоящий рудокоп. Капища долины Туров помогут ощутить себя легендарными волхователями.
(Далее идут ещё два листа описаний красот и примечательных мест Лигра)
И везде вы сможете отведать национальные блюда, приготовленные для вас замечательными поварами и испить превосходные плодовые и цветочные вина…
(Пять листов, посвящённых гастрономическим изыскам Лигра пропущены, дабы не разжигать аппетит)
Приезжайте в гостеприимный Лигр!
Лигр – страна, где сбываются мечты!
Пролог
Джент Хуакин, советник короля по магическим вопросам был очень занят.
Он спал.
Послеобеденный сон был важен для почтенного мэтра. Магистр был уверен, что процесс пищеварения должен проходить в спокойных и комфортных условиях. Тем более что он уже успел устать, трудясь в поте лица на благо короны целых полдня. Кроме того… Хотя, достаточно и первых двух причин для заслуженного отдыха.
Всё дело в том, что джент Хуакин был ленив. Не патологически. Просто необременительная служба у короля позволяла ему поощрять эту слабость.
Жилище мэтра Хуакина представляло собой чудовищное смешение рабочих помещений алхимика, чуланов старьёвщика и роскошных апартаментов сибарита. Спать в это время года он предпочитал, разумеется, на шикарной открытой веранде под сенью виноградной лозы. Осенью, когда налитые гроздья винограда свисали прямо в руки, было особенно приятно. Джент Хуакин питал страсть к этим плодам. Но и сейчас, в начале весны, цветущие растения доставляли огромное эстетическое удовольствие. Нежные ароматы тщательно подобранных цветов слегка дурманили, навевали сон и погружали его в негу.
Грубое вторжение в распорядок дня взбесило Хуакина. Он был готов растерзать наглеца, посмевшего прервать его глубокомысленную медитацию, ибо именно так мэтр называл свой послеобеденный отдых, но мысли о расправе завяли на корню. За спиной напуганного слуги маячила мрачная фигура Маркуса, горного мастера. Не часто появлялся в столице джент из Гнёзда. Не всегда у него было что-то интересное для Хуакина. Но, если находили в шахтах что-то необычное, мэтр всегда первым исследовал находку. Таков был приказ короля. Порой, гость из Гнёзда заваливался к нему среди ночи. А уж дневное время не вызвало в душе сурового горняка никаких сомнений. Спать днём, по его понятиям, могли только младенцы и тяжелобольные старики.
– Джент Маркус, – елейно воскликнул Хуакин, заметив в руках мужчины небольшой ящик. В таких ящиках горняк обычно и привозил образцы породы. – Нашли что-то интересное?
– По мне, так обманка, – забыв поздороваться, недовольно буркнул Маркус, протягивая мэтру находку. – Но приказа короля ослушаться не могу. Нашли только эти. Впервые подобные камни вижу.
Хуакин уже успел распаковать ящик и с нескрываемым интересом уставился на три, каждый размером с кулак, дымчато-серых камня, напоминающих самородное серебро, но, весьма отдалённо.
– Кх-м… Обманка, говоришь? Проверим, проверим…
– Проверяйте, мэтр, – равнодушно буркнул Маркус. – Когда зайти за ответом? Я через два дня возвращаюсь в Гнёзд.
– Два дня мало, – озабоченно вздохнул магистр. – Только растворы сделать успею. Я вам письменно отвечу, как только результаты анализов будут готовы. А вы, если найдёте подобные образцы, складывайте куда-нибудь, чтобы не затерялись.
– Как скажете, мэтр. Прощайте!
– Прощайте, дорогой джент Маркус… хорошей дороги, – радушно, но как-то лениво попрощался хозяин. Но, как только за гостем закрылась дверь, мэтр, с несвойственной ему торопливостью, прошествовал в алхимическую лабораторию. Там он бережно, с превеликой осторожностью, поставил ящик на середину стола и кинулся в чулан. Минут через пять, измурзанный, с клочками паутины на волосах и одежде, достопочтенный Хуакин вытащил на свет пыльный короб. Открыв крышку, он с той же осторожностью вынул большой кожаный свёрток. Развернув старый сафьян, извлёк несколько ветхих пергаментов и углубился в чтение одного из них. – Обманка… обманка, – бормотал мэтр себе под нос, водя чёрным от сажи пальцем по пергаменту. – Обманка! Иллюзионит, редчайший минерал, способный в сочетании с другими металлами создавать… так… так… опасно… Мощная синергия… обратный эффект… выгорание. М-да… Осталось только определить, те ли это камушки, за которые себя выдают?
Выбрав, самый маленький по размеру, камень, Хуакин взвесил его, определил объём, плотность, измерил со всех сторон и только после этого решился отколоть кусочек. Приложив немало усилий, ему, наконец, удалось получить тонкий плоский образец, размером с ноготь мизинца. Тщательно изучив его с помощью мощной лупы, мэтр задумался, можно ли считать данный минерал разновидностью иллюзионита или это совершенно другой камень? В ступор его поставили мизерные красные вкрапления в теле самородка, тогда как пергамент говорил о чёрных точках. Так ничего не определив для себя, мэтр принялся за изготовление растворов. Ведь если это действительно иллюзионит, то тогда он сможет…
Хуакин с трудом отогнал преждевременные мысли и сосредоточился на исследованиях.
Большой пролог
Ещё утром Ранхусу казалось, что день пройдёт как обычно, в рутинных делах и заботах. Секретариат всегда составлял план работ на месяц вперёд, и он его соблюдал. Практически, всегда. На сегодня были запланированы пара малозначимых переговоров с главами гильдий, встреча с министром природных ресурсов, деловой приватный обед с послом Лангая, затем короткий отдых, подписание различных бумаг, просмотр почты, согласование ответов… Всё как всегда, и расписано почти по минутам.
Собственно, до обеда так и было. На обеде же, посол Лангая, джент Юсташ-Кин, который обычно вёл себя как парализованный истукан, сегодня неожиданно стал проявлять бурные эмоции. Он очень старался душевно улыбаться и даже шутить, пытаясь демонстрировать собеседнику своё небывалое расположение. Подобное поведение лангайца заставило Ранхуса задуматься над причинами столь разительной перемены. Может, джент Юсташ-Кин знает что-то такое, что пока не известно ему самому? И таким образом готовит почву для дальнейших действий.
В голову сразу пришла мысль о Гнёзде. Служба внутренней безопасности докладывала о странных происшествиях, случающихся там в последнее время с завидным постоянством. Но никаких выводов пока сделано не было из-за незначительности всех случаев. Появилось несколько новых скупщиков минералов? Так никто не запрещает горнякам торговать с другими странами. Главное, чтобы налоги в казну государства текли непрерывной струйкой. Замечено непонятное движение возле тоннелей? Возможно, кто-то присматривает место для нового постоялого двора или таверны. Народ в Митре стал проявлять волнение? Надо вице-короля спросить, что вызвало напряжение? Ему ли не знать?
Ранхус мысленно ругал себя за невнимательность и некоторое попустительство к делам Гнёзда. А ведь ещё дед предупреждал его, что нельзя упускать из рук нити управления этой территорией. Уйдут, как пришли. Закроют тоннели, и поминай, как звали. Может, дело к этому и идёт? Роют себе потихоньку новые проходы в сторону Навакра. Теперь-то средства позволяют, когда подводы с рудой и минералами сплошным потоком идут на продажу во все стороны света. В тот же Навакр, только кружным путём.
Но, причём тут Лангай?
Ранхус понял, что загнал себя этими размышлениями в тупик, а к причине воодушевлённого поведения посла так и не приблизился.
– Джент Юсташ-Кин, давайте отбросим дипломатию, и вы мне прямо скажете, какая надобность заставила вас… – Ранхусу очень хотелось сказать: "Кривляться передо мной", но этим бы он нанёс непоправимый ущерб отношениям с Лангаем, так как оскорбить посла, значило оскорбить самого раджу. Пришлось сказать не то, что хотелось: – Заставила вас проявить столь душевное отношение к моей персоне?
По какой причине лангайцы считали себя высшей расой, избранным народом, не знал никто во всём мире, но давно смирились с их высокомерным поведением и не обращали на это внимания. Почти не обращали внимания. Смотрят со снисходительным превосходством? Так они и друг на друга так смотрят, даже на собственного раджу. Эмоций не показывают? Сила традиций и воспитания. Наоборот, когда на лице лангайца улыбка появляется – страшно становится: чего это вдруг? Вот правитель Лигра и решил не ходить кругами да рядами, а выяснить всё без обиняков.
– Ваша помощь, Светлоликий владыка, – расплылся в слащавой улыбке посол.
Ранхус сумел удержать на лице невозмутимое выражение, и даже чуть склонил голову, как бы соглашаясь. Но новая волна беспорядочных мыслей затопила его голову.
Когда и какую помощь он оказал Лангаю? Не было никакой помощи! Или кто-то это сделал за его спиной? Вообще, какая помощь вдруг понадобилась всесильному радже? Чего он не знает в собственном государстве?
Юсташ-Кин так и не удосужился что-либо прояснить королю Лигра, ещё раз десять поблагодарил неизвестно за что Светлоликого владыку, и удалился восвояси, не стирая с лица дурной улыбки.
– Ничего не понимаю… – буркнул Ранхус и пригубил бокал с вином. Он только собрался вызвать секретаря для разъяснения некоторых животрепещущих вопросов, но яркая вспышка света справа заставила его резко повернуться. Витражная дверь снова отразила луч солнца, на мгновение ослепив мужчину. Но он уже знал, кто посмел нарушить его трапезу. Жестом остановив слуг, король, сквозь стиснутые зубы, произнёс имя: – Ксора…
– Я на пару минут, – чуть виноватым, но уверенным тоном сообщила женщина, стараясь не смотреть на Ранхуса.
Мужчину это обидело. Да, он виноват перед ней. Не сдержал данного слова. Но, он – человек, просто человек. Значит, имеет такие же пороки и слабости, как и другие люди. Разве можно за это наказывать столь жестоко? И не смотреть, вот так, демонстративно отводя глаза и чуть ли не отворачиваясь.
– Оставьте нас! – слуги, с поклоном, покинули трапезный зал. Ранхус встал и приблизился к гостье. – Ксора, – он попытался обнять её, но женщина ловко увернулась. Больше попыток не было. Поймать бывшую возлюбленную в объятия было невозможно, если она того не желала. Проверено не однократно. – Ты жестока! Ты столько лет не приходила.
– Приходила. К дочери. Часто, – односложно и совершенно безэмоционально произнесла гостья.
– А я, значит, до сих пор не прощён? – с небольшим нажимом поинтересовался Ранхус.
– Прощён, – тон Ксоры остался прежним.
– Тогда, почему ты так холодна? – горечь в голосе короля была сравнима с мольбой.
Она, наконец, подняла на него глаза.
– Ты забыл, кто я? – голос женщины чуть потеплел, а взгляд ласкал, как когда-то, очень давно, но всё равно надежды никакой не сулил.
– Нет, – сдался Ранхус. Повернуть разговор в нужное ему русло не вышло. Собственно, никогда не получалось. Ксора всегда была честна и прямолинейна, в отличие от прочих женщин, которые говорят: "Нет!", а думают: "Может быть". – Прости. Какое у тебя дело?
– Я пришла за ней. Она уже готова, – взгляд женщины соскользнул с лица Ранхуса и замер на вазоне с цветами.
– Что? Уже?! – король знал, что такое время настанет, но никак не предполагал, что оно придёт так скоро. Ранхус был готов на самые безумные поступки, ради того, чтобы дочь… любимая дочь, осталась с ним. Но, это было невозможно. Это он тоже знал всегда. – И… куда ты её поведёшь?
– В Лангай.
Ранхус заскрипел зубами от собственного бессилия. Король, властитель государства, вершитель чужих судеб! Не в праве что-то запретить этой женщине и её дочери… своей дочери. Таков договор.
– Так вот о какой помощи твердил мне посол, – усмехнулся он невесело, – а я себе чего только не напридумывал! Ты её заберёшь прямо сейчас?
– Нет, через два месяца, что нужны на дорогу в Лангай. И, Ранхус, прошу, не пытайся вмешиваться в её судьбу. Ты здесь не властен.
Она ушла также стремительно, как и появилась.
– Ровно две минуты, – отрешённо констатировал Ранхус. – Ты всегда держишь своё слово, Ксора. Всегда.
Поразмышлять на тему: как оставить дочь у себя во дворце, или, хотя бы в пределах досягаемости, и не отправлять в далёкий Лангай, Ранхусу не позволил новый посетитель. Обычно, когда король давал приватный обед, никто не смел его беспокоить. Обычно. Но не сегодня. Коли уж Ксора нарушила протокол, то почему бы и Шарлю не ввалиться в трапезный зал и не порешать свои проблемы? Или не свои? Кажется, за дверями мелькнуло розовое платье Емины.
– Отец, – решительно начал свой спич Шарль, убедившись, что его бесцеремонное вторжение в обеденный зал не повлечёт за собой гнева монарха, – мне уже двадцать шесть лет!
– Спасибо, что напомнил, – с издёвкой ответствовал король. С некоторых пор он ждал подобного разговора с наследником, ведь принцепс уже давно перешагнул тот возраст, когда сам Ранхус взошёл на престол. Тогда так сложились обстоятельства. Но, разве это имеет значение, когда молодая поросль рвётся к власти? – И… какие желания тебя снедают в столь почтенном возрасте?
На лице Шарля отразилось некоторое замешательство. Молодой мужчина даже слегка покраснел, но взял себя в руки.
– Желания… Да, именно желания. Вы всё правильно поняли, экселенц. Поэтому, я прошу разрешения переехать в Тисовый дворец!
Король понял, что ничего не понял, но, в отличие, от наследника лицо умел держать великолепно. Лёгкая улыбка застыла на губах, а доброжелательный взгляд давал надежду Шарлю, что его просьба будет выполнена. Впрочем, сама просьба никаких вопросов у Ранхуса не вызывала. Хочет принцепс жить отдельно, так, кто ж ему запреты чинить будет? А вот причина данного желания не ясна. Надоела родительская опека? Хочется полной свободы? Или… заговоры планировать безопаснее и удобнее? Об этом думать и предполагать, конечно, не очень хочется, всё-таки сын родной. Но, разве мало примеров в истории, когда жажда власти не щадила ни отцов, ни братьев, ни малых детей, если те могли предъявить свои права в будущем.
– Разумеется, вы можете туда переехать, – включил дипломатию Ранхус, – но, что тебя не устраивает в этом? Разве Тисовый дворец лучше Радужного?
Шарль снова зарделся и по-детски выпятил нижнюю губу. Тут же опомнился, так как был неоднократно руган за эту привычку, смутился ещё больше, и, казалось, был готов пойти на попятную. Вместо этого принцепс сжал кулаки, смело взглянул королю в глаза, и решительно заявил:
– Я хочу свой харам!
Ранхус мысленно облегчённо выдохнул, а мимикой изобразил живую заинтересованность проблемами сына.
– Харам? Ты уверен?
– Да! – и, предупреждая следующий вопрос отца, добавил: – Емина не против!
– Раз так… Пригласи-ка её сюда. По-моему, она ждёт тебя за дверью.
Юная жена Шарля с достоинством прошествовала к королю и грациозно поклонилась.
– Экселенц.
– Скажите мне, принцепсиона Емина, является ли ваше согласие на переезд в Тисовый дворец добровольным? – невестка с готовностью кивнула. – А харам не будет ущемлять ваше достоинство?
– Нет, экселенц. Это наше совместное решение.
– Будь посему, – дал своё согласие Ранхус. – Только, надо будет решить, как выбирать харам, – Шарль попытался что-то сказать, но король опередил его. – Как в прошлый раз не будет! Я не позволю Тагриду снова превращать в бедлам!
Мало какие события могли повлиять на распорядок дня монарха. Только что-то из ряда вон выходящее! Потоп или извержение единственного на континенте вулкана. Любые другие события лишь корректировали его действия. Сегодняшний неожиданный визит Ксоры, похоже, равнялся потопу. Даже донесения о провокациях на границе с Навакром встревожили его меньше. Ранхус не мог спокойно работать. Он то и дело в мыслях возвращался к двухминутной встрече с бывшей возлюбленной, пытаясь придумать, как удержать дочь и не нарушить договор? Ничего, даже мало-мальски подходящего в голову не приходило. Любое воздействие на девушку Ксора воспримет как давление со стороны отца. Даже простой совет, не говоря уже ни о каких предложениях.
Шарль тоже хорош! Не успел жениться, как затребовал харам. Неужели ему Емины мало? Впрочем, принцепсиона в последнее время выглядит бледной. Шарль её так уездил, или она уже понесла? Надо у лейб-медика спросить. А лучше у Хуакина. Он сразу скажет: житейские проблемы, или на жену наследника навели порчу. Но каков ухарь?! Весь в отца!
Можно бесконечно долго радоваться за темперамент сына, но проблема от этого не рассосётся. А это действительно проблема! Тагрида едва успокоилась после выбора невесты наследника и свадьбы, и вот теперь снова собирать в столицу весь этот рой неугомонных претенденток на место в харам? Предки, спасите и помилуйте! Ведь девицы хлынут со всех провинций, из больших и малых городов, из знатных и захудалых родов. Харам, это вам не законная жена, туда и пейзанку могут взять, если она по параметрам подойдёт.
Допускать женское нашествие в Тагриду вторично Ранхус не собирался категорически. Вот если бы перенести смотрины в другой город… желательно, подальше от столицы… и, чтоб никто не догадался… Король уцепился за слабую, едва обозначившуюся, но такую спасительную мысль.
Да! Надо организовать не отбор девиц для харама Шарля, а сбор молодёжи со всей страны. Пусть молодые люди познакомятся, оценят друг друга, возможно, найдут себе пару. И Принцепс пусть присматривается и выбирает себе харамных жён. По крайней мере, девицы не будут догадываться об истинных причинах праздника, и не станут кривляться перед Шарлем, показывая свои мнимые добродетели. А самое главное, Ранхус будет лишён удовольствия видеть и слышать это безобразие!
Нет! Главное будет то, что на этот праздник поедет вся аристократическая молодёжь Лигра! Вся! А там, что будет, то и будет! И пусть Ксора гневается.
Знают только горы
– Свейн, ты не мог бы подвинуть свой высокородный зад и не пихать меня локтём? – Арн довольно жёстко потыкал приятеля кулаком в бок, но тот даже не подумал пошевелиться. – Бегемот толстокожий!
Парень позавидовал Фросту, третьему приятелю из их не разлей вода компании, сразу пристроившемуся на козлах дилижанса рядом с возницей. А они со Свейном тогда ещё над ним посмеялись! Надо додуматься, целые сутки сидеть на лавке и пялиться на хвосты лошадей? Ужас!! То ли дело они устроились! Мягкие, обитые бархатом, сиденья, удобные, как тогда казалось, выгнутые спинки, подушечки разных форм и размеров… А ещё баулы, тюки, корзины, корзинки и корзиночки, короба, ящики и прочая тара для нужных, очень нужных, и абсолютно бесполезных вещей. Всё это в неимоверных количествах было, поначалу аккуратно, а потом – как попало, загружено внутрь дилижанса, так что бедным пассажирам почти не осталось места. И это в шестиместной карете с наружным кофром! А всё – чёртова секретность, из-за которой двух парней сначала выбрили до блеска, обрядили в женские тряпки, а потом почти замуровали багажом.
В итоге получилась пыльная пыточная камера на колёсах, в которой ежеминутно что-то сваливалось на голову, впивалось в бока и накатывалось на ноги. Как в этом кошмаре Свейн умудрялся спать, Арн не понимал. Но друг детства уже пару часов сладко дремал, невзирая на неудобства, духоту и жару, ещё и Арна умудрился зажать в самый угол. Бодрствующий товарищ ещё раз попытался сдвинуть соню чуть дальше от себя, но тот никак не хотел уплотняться, и сопротивлялся, как мог.
– Чтоб тебе, Юрз, всю оставшуюся жизнь так провести, конспиратор, – сквозь зубы процедил парень и нервно поправил корсет. Потом неприлично задрал подол юбки и яростно почесал бедро. Плотные коричневые штаны, которые он и не подумал снимать, отозвались взметнувшейся вверх пылью, каковая, кажется, пропитала всё вокруг. Арн смачно чихнул и принялся тарабанить в стенку дилижанса. – Фрост! Остановись! Стоп!! Фрост! Оглох, что ли?!
Снаружи донеслась команда, стопорящая лошадей, и голос приятель глумливо поинтересовался:
– Опять в кустики надо?
Арн ещё раз чихнул, выругался, опять чихнул, путаясь в юбке, перебрался через завалы багажа, дотянулся до двери, с трудом открыл её и буквально вывалился из недр дилижанса. Не переставая чертыхаться, начал остервенело стряхивать с себя пыль. И чихал… чихал. Возница и Фрост с удивлением смотрели на его действия, не понимая, как Арн умудрился так запылиться? Конечно, дорога в Альс была далека от совершенства, но столько пыли на ней точно не было. А Арн выглядел так, словно его обсыпали или изваляли.
– Дженна, вам помочь?
Молодой офицер охраны, переодетый в почтового служащего, гарцуя на рыжем коне, вполне натурально предлагал запачкавшейся 'девице' свою помощь, красноречиво пялясь на её бюст. Лицо охранник держал серьёзное и почтительное. Так что со стороны эта сцена казалась естественной. Ну, запылилась девушка… Обходительный молодой человек сочувствует…
При ближайшем же рассмотрении выяснялось, что заявленная 'девица' корчит злобные рожи, а учтивый кавалер масленым взглядом рассматривает её прелести и еле сдерживает смех.
– Пшёл вон! – злобно прошипел Арн, и сделал то, что ни одна, уважающая себя девушка, никогда не посмела бы сотворить: попытался лягнуть коня.
Умное животное повидало на своём веку и не таких нервных особ, и отвечать на некультурный выпад не стало. Конь лишь фыркнул осуждающе и отошёл подальше, дабы не подвергать себя опасности. Охранник непочтительно засмеялся, потрепал своего жеребца по шее и пустил того вскачь.
Раз помощь не нужна… А он бы был не прочь стряхнуть пылинки с пышной груди или крутых бёдер… охраняемого объекта. Гы-гы…
Из дилижанса выполз наконец-то проснувшийся Свейн, недоумённо посмотрел на всё ещё бранящегося Арна и крайне удивлённо поинтересовался:
– Какого упыря ты по всему дилижансу рассыпал пудру?
– Что?! – Арн застыл, постигая слова друга. – Пудру?
На козлах захохотал Фрост, раньше Арна осознавший всю глубину постигшей их трагедии. Возница скромно присоединился к нему, изображая покашливание в кулак. Ему смеяться в голос над своими пассажирами совсем не престало. Так и места лишиться не долго.
– Пудру, – подтвердил Свейн и осуждающе посмотрел на ржущего друга. Потом протянул Арну напрочь измятую полупустую коробку из-под сахарной пудры. – На, любитель пончиков!
Арн скривился, не то брезгливо, не то жалостливо, взял двумя пальцами коробку и слегка встряхнул. Белое облачко послушно взметнулось вверх, демонстрируя свою великолепную летучесть. Парень нервно облизнулся, убеждаясь, что таки да, теперь он весь сладенький, а через некоторое время станет ещё и липким. Фу…
– Кто додумался поставить коробку со специями нам под ноги?! – Арн не желал признавать своей вины в случившемся. Да, он любит пончики с сахарной пудрой! А так растирать сахар, буквально в пыль, чтобы он не скрипел на зубах, могут только в родном Гнёзде, и больше нигде во всём Лигре. Даже в столице не умеют! И он взял с собой немного… а теперь осталось и того меньше. Использованную же не по назначению теперь надлежало смыть. Срочно!
– Чего искать виновных? – обречённо вздыхая, отозвался Свейн, направляясь к баулам, притороченным сзади дилижанса. Хорошо, что свою мужскую одежду догадались упаковать во внешний кофр, а то бы пришлось сейчас разгружать дилижанс в поисках нужной поклажи. – Фрост, зови охрану, меняться будем.
– Хорошо бы водоём какой-нибудь найти, – посоветовал счастливчик, избежавший участи стать живым пончиком. – Помыться бы вам или, хотя бы ополоснуться.
– Вёрст через пять озеро будет, – тут же доложил возница, – лесное. Там можно. От тракта тропа идёт. С четверть версты до него.
Сахарные девицы недовольно скривились. Топать пять вёрст по тракту в теперешнем виде было неразумно, а лезть обратно в нутро запудренного дилижанса категорически не хотелось. Ждать же, когда охрана соберётся к ним сюда, оставлять дилижанс, самим в женских платьях громоздиться на коней, чтобы добраться до вожделенного водоёма… И так, и так – радости и энтузиазма мало.
Арн и Свейн переглянулись. Без лишних слов поняли друг друга, и синхронно помотали головами.
– А ближе ничего нет? – Арн с надеждой посмотрел на возницу. Тот пару секунд подумал и пожал плечами.
– Может и есть, но я не знаю… Уж простите, джент Арн.
Любитель пончиков сейчас был рад даже луже, если бы такая была поблизости. Но рассчитывать на подобный подарок судьбы не приходилось. Месяц черёмухи подходил к концу, и со времён последних дождей минула вторая декада. Черёмуха-пыльник… если и встретишь ещё не высохшую лужу, так это будет жуткая вонючая грязь.
Запудренный Арн с сожалением посмотрел на абсолютно сухой тракт. Фрост догадался о рассуждениях друга и не преминул поделиться своими мыслями:
– Говорят, грязевые маски хорошо влияют на цвет кожи, дженна Арна. А вам сейчас…
Договорить ему не дал разозлившийся не на шутку сладкомученник. Арн швырнул в его сторону много повинную коробку с пудрой, которая из своих соображений не стала долетать до Фроста, а приземлилась на макушку Свейна, усугубив и без того неприятные ощущения второго страдальца. Само собой, остаток кулинарной гордости Гнёзда толстым слоем осел на ошарашенной физиономии парня. Он даже сказать ничего не мог от возмущения, и только облизывал губы, чтобы была возможность высказаться, да оттирал глаза, дабы видеть, кому он собирается жестоко отомстить за нанесённое оскорбление.
Тем временем, ещё больше обозлённый Арн, подхватил юбку, задрав её до талии, и ринулся на ржущего в голос Фроста, с явным намерением открутить тому голову. Прозревший и обретший возможность высказываться, Свейн, издал воинственный клич, повторил действия Арна с юбкой, и кинулся к приятелям, намереваясь создать кучу-малу.
Возница, не сталкивающийся ещё в своей жизни с забавами дофина и его друзей, начал опасаться за жизнь наследника. Вот не доглядишь за сыном правителя, и будешь потом отвечать по всей строгости закона. Ему это надо? С другой стороны, стоит ли вмешиваться в потасовку великовозрастных лоботрясов? Подурачатся немного и…
Пока младший чин службы охраны решал трудную дилемму, развесёлая троица и не думала униматься. Фрост, опасаясь за чистоту своего костюма, вскочил на крышу дилижанса, а две ряженые девицы скакали вокруг транспортного средства, грозя расправами и ругаясь, как заправские грузчики.
– А как же ко… ко… ко… – стонал от смеха Фрост, дразня приятелей сверху, – спи… спи…
– Слазь, гнусный насмешник! – рычал Арн.
– Я до тебя доберусь, нахальная квочка, – вторил ему Свейн, карабкаясь на козлы.
– … ра… ра… ция… – плакал Фрост, держась за живот.
– Дженты, – пытался утихомирить их возница, нервно озираясь вокруг. – Дженты, нам надо ехать.
На их счастье тракт был пустынен и безлюден. Иначе данная сцена свела бы на нет все старания секретной службы Гнёзда, и лично джента Юрза, по доставке дофина в Альс на молодёжный форум в целости и сохранности. Если, конечно, наследник сам не покалечится в таких вот дружеских разборках.
Как не весело было Фросту, но он не меньше возницы заботился о секретности, и приближающихся всадников заметил первым. Были ли это люди их охраны, или простые путники следовали по своим делам, выяснять времени не было. И объяснять друзьям тоже было бесполезно. Они вошли в раж. Он легко спрыгнул с крыши дилижанса, ускользнув от рук Свейна, уклонился от захвата Арна, и драпанул в лес, уводя за собой воинственных девиц, забывших все правила хорошего тона.
Углубившись в лес, парни долго не могли успокоить свои взбудораженные нервы. Сказывалось многочасовое безделье и скованность поз. Теперь же они с наслаждением отдавались бегу, прыжкам и прочим физическим упражнениям, забыв о причине, заставившей их покинуть дилижанс. Свейн и Арн даже приноровились бегать в юбках, скрутив их и придерживая одной рукой на талии. Только липкий сладкий пот доставлял неприятные ощущения, стекая с разгорячённых лиц за шиворот и за пазуху. Но высшие силы сжалились над ними и вывели к небольшому озерцу, размером чуть больше той лужи, о которой грезил Арн.
– О! Вот оно – счастье! – Свейн радостно вскинул руки навстречу чудесному озеру, отпустил юбку, тут же запутался в ней, и рухнул навзничь в ещё невысокую, но плотную поросль жгучей крапивы.
– Я – первый! – обрадовал его Арн, наступая на лежащего друга в области поясницы и на ходу расстёгивая ненавистное платье. Надо ли говорить, что такое обращение с собой Свейну абсолютно не понравилось. В отместку, он схватил друга за лодыжку и с силой дёрнул, отправляя Арна в неконтролируемый полёт. – А-а-а!!!
Крапива радостно приняла следующую жертву сахарной пудры.
– Ну, жгучие пончики, вы тут пока порезвитесь, – порадовался за друзей Фрост, – а я вам одежду принесу.
Парни не стали терять времени даром. Мигом стянули с себя ненавистную одежду и наперегонки бросились в воду, распугивая местных лягушек и цапель. Вода в озере оказалась довольно холодной, а глубина, несмотря на размеры, весьма приличной. Даже понырять можно было.
– Свейн, плыви сюда, – Арн распластался на воде почти у самых камышей и счастливо пялился в безоблачное небо, – здесь тёплые ключи бьют. – Красота!
Приятель тут же подгрёб к нему, нашёл горячую струю и принялся отмывать лицо, больше всего пострадавшее от сладкой пыли. Арн эту процедуру уже проделал и теперь наслаждался чистотой и покоем. Но судьбе было угодно устроить им сегодня ещё одно испытание, или развлечение, кто как оценит.
Каким недобрым ветром занесло в этот день, в этот самый час, именно к этому лесному озеру двух джентов удачи? Чего или кого они тут искали? Это осталось неизвестным. Но два женских наряда, небрежно брошенных на берегу, и два обнажённых тела, мелькающих меж камышей, так обрадовали благородных опустошителей чужих карманов, что они не обратили никакого внимания на явно мужские брюки, валяющиеся рядом. То ли коричневый цвет сбил их с толку, то ли мужики приняли их за фрагменты сгнившего дерева, кто знает? Сапоги больших размеров их тоже не смутили. Видимо лёгкость предстоящей поживы переклинила мозги, застлала глаза и притупила воровское чутьё.
