Текст книги "Проданная на Восток (СИ)"

Автор книги: Евгения Александрова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 23 страниц)

Глава 11. Из огня да в полымя

Очнулась Агата от того, что кто-то отвесил ей пощечину. И без того мутная голова дернулась, и она ударилась затылком обо что-то твердое.

– Полегче, полегче, Харт, – незнакомый, низкий голос практически над самым ухом, заставил ее распахнуть глаза, и Агата утонула. – Очнись, красотка, прошел уже целый день. Уж свежий ветер должен привести тебя в чувство, а?

Ощущение от взгляда незнакомца, чье лицо было неприлично близко, настолько близко, что она могла рассмотреть темные ободки его зеленых радужек, было такое же, как когда она рассматривала одну из картин в кабине отца.

На колоссальном полотне во всю стену позади рабочего стола, разметанный в щепки, исчезал в гигантской волне парусник. Отец всегда отчитывал ее в этом кабинете, и всегда она чувствовала себя, как крошечные, по сравнению со стихией, люди, цепляющиеся за обломки.

Вот и сейчас она рвано вздохнула, моргая, и попробовала было оттолкнуть незнакомца, но руки не шевельнулись, только больно впились в предплечья и запястья грубые веревки.

Она покрутила головой, пытаясь понять, что произошло, и где она вообще находится. И, холодея, осознала, что привязана прямо к мачте чужого корабля.

Ночной шторм закончился, и глаза слепило полуденное солнце. Сколько же она пробыла без сознания?

Агата дернулась еще раз, в полной мере осознавая тщетность всех попыток выбраться, и с вызовом посмотрела на мужчину:

– С кем имею честь говорить?

– О, прекрасная госпожа, как вы заговорили. Что ж, позвольте представиться. Вильхельм, – он приподнял потертую треуголку, склоняясь в шутовском поклоне, прикрепленные к краю стеклянные бусины насмешливо звякнули, красные перья едва не мазнули ей по лицу, – Капитан Вильхельм ди Морен, к вашим услугам, кирия.

– И почему же, капитан, – она сделала насмешливое ударение на слове «капитан», дернув уголком губ и стараясь не показать, как ей на самом деле страшно, – вы держите девушку, привязанной к грот-мачте?

– Возможно, моих бравых матросов напугали ваши знания? Грот-мачта… ну надо же. Может быть, вы и кораблём умеете управлять? Хотя я не жду многого от женщин…

– Пока нет, но если очень потребуется – могу и научиться, – растянула губы в улыбке Агата, изо всех сил пряча от пирата страх, пробирающий до нутра. Она сощурила глаза. – Вам нужна помощь, капитан ди Морен?

Вильхельм вновь приблизился вплотную, практически прижимаясь к ней, связанной и беспомощной, всем телом. Он костяшками пальцем погладил заалевшую от злой беспомощности щеку, нежно заправил выбившуюся прядь волос за ухо, а потом неожиданно цепко, почти больно взял за подбородок пальцами, запрокидывая ей голову так, что она вновь ощутимо стукнулась затылком.

– Знаешь, я уже видел когда-то твоё лицо, дерзкая крошка. Тогда… О да, тогда ты была сильно моложе, как, впрочем, и я. Однако я тебя помню. Эти капризные очаровательные губки и горячий взгляд. Ты почти не изменилась, кирия ди Эмери. Да-да…

Агата с трудом сглотнула, понимая, что это не просто случайный разбойник, попавшийся им на пути. Она не могла вспомнить, кто это, и не врёт ли он, что они были знакомы. Хотя этот колдовской взгляд. Но кто он? Кто?! И если они были знакомы, стоит ли надеяться, что жуткий пират отпустит её… Или наоборот… стоит ждать чего хуже?!

От мучительных попыток вспомнить только разболелась голова.

Вилхельм приблизил к ней своё лицо, Агата была бы счастлива отпрянуть, но ловкие, горячие пальцы удерживали подбородок. Когда кончик его носа коснулся ее щеки, она замычала и дернулась, и пальцы с подбородка переместились на шею, не сдавливая, не перекрывая воздух, лишь накрывая и поглаживая, не причиняя боль, но обещая ее в случае неповиновения. Агата снова сглотнула, зажмуривая глаза, словно бы, если она не будет видеть этого пугающего мужчину, то его не станет и в действительности.

– Кто вы?

Чужой нос скользнул по щеке вверх, коснулся мочки уха, вызывая мурашки и ледяную дрожь, а потом бархатный голос, шевельнувший волосы, заправленные за ухо, прошептал:

– О, ты обязательно узнаешь, кто я. Чуть позже. Знаешь, что я обычно делаю с такими маленькими, сладкими рыбёшками, как ты?

Агата только втянула воздух и застыла: вырываться все равно было бесполезно. Уверенные губы коснулись уха, обжигая прикосновением, а потом сменяясь зубами, пальцы скользнули по шее к груди, накрывая ее и беззастенчиво сжимая, вырывая из груди неожиданный стон.

Агата распахнула глаза и, дрожа всем телом, взглянула на ухмыляющегося пирата. Только сейчас она хоть немного очнулась от его завораживающего взгляда.

Вильхельм отошёл на шаг, наклонил голову немного вбок, изучая ее с головы до ног:

– Я решаю, съедобная ли рыбка, стоит ли выбросить обратно в море, или съесть? И сейчас мне кажется, такой соблазнительной, вкусной рыбки я ещё не вылавливал.

– Я бы тоже не прочь полакомится, – хохотнул грубый мужской голос, откуда-то из-за ее спины, – поделитесь, капитан?

Со всех сторон раздались смешки, и, холодея, Агата осознала, что ее окружает по меньшей мере дюжина мужчин – очевидно злых, разгоряченных дракой и очень недружелюбно ее разглядывающих.

Она почувствовала себя как наколотая на булавку бабочка, выставленная на публику.

– Молчать! – неожиданно рявкнул Вильхельм, – Вам работы мало? Кому мало, могут покормить акул, те, кажется, пропустили свой обед.

Нестройный гул раздражённых голосов раздался вокруг, а к капитану вразвалочку, как будто бы была сильная качка, подошёл внушительного вида мужчина. Он масляно взглянул на Агату, отчего ей захотелось прикрыться или хоть как-то сдвинуться, чтобы веревки не приподнимали так сильно грудь, едва скрытую ночной сорочкой, и обратился к Вильхельму:

– Кэп, так это… эта сладуля – моя! Моя добыча, это я прихватил ее с корабля.

«Сладуля! Гадость какая!» – подумала Агата, морщась от отвращения, а потом постаралась ещё сильнее прижаться к мачте, потому что этот здоровенный мордоворот приблизил к ней лицо. На неё пахнуло перегаром и запахом пота, и Агата пожалела, что сознание никак не хочет ее покинуть. Наоборот, всё представлялось совершенно ясным.

А ведь она даже не помнила, как сюда попала! Неужели вот этот…пират притащил ее на руках? Где Джонни? Что вообще произошло?.. Она помнила только сильную качку… И что попробовала выйти из каюты, упала. Кажется, ударилась головой.

– Твоя, говоришь? – опасно сощурился Вильхельм делая шаг вперёд, и, несмотря на то, что он уступал верзиле в росте, тот попятился.

Капитан и правда внушал ужас, зелёные глаза, густо подведенные черным, недобро сверкнули:

– А дама выглядит не слишком-то довольной. Если она твоя, то почему привязана к мачте моего корабля?

– Так это… я ж, чтоб не убежала.

– Чтобы не убежала… – Вильхельм покивал, – конечно. Вы слышали?

Он повысил голос и добавил издевательским тоном:

– Старина Харт считает, что эта маленькая пташка могла убежать по воде.

Со всех сторон грянул раскатистый смех, от чего Агата вздрогнула всем телом.

– Что-то я не вижу у неё хвоста, Харт, – Вильхельм опять склонился к Агате и, практически касаясь ее губ, спросил:

– Может быть ты русалка, а не маленькая, соблазнительная рыбка? М-м?

– Н-нет, – Агате хотелось, чтобы голос прозвучал уверенно, но получился какой-то придушенный, жалобный писк.

Осознание происходящего накатывало волнами, и сейчас очередная такая волна вогнала в слабость и панику, тошнота подбиралась к горлу, и Агата с трудом контролировала себя.

– Нет? – Вильхельм посмотрел на ее босые ступни, едва касающиеся досок палубы: привязали ее так, что она практически висела на веревках.

Присел на корточки и обвёл пальцем косточку на щиколотке. От щекотного прикосновения Агата дернула ногой, но к сожалению, пнуть пирата ей не удалось.

– А вообще, стоит проверить. – Он посмотрел на неё снизу вверх, и от этого взгляда захотелось провалиться, да хоть в морскую пучину, потому что пристальный взгляд не обещал ничего хорошего.

– Только слепой может принять девушку за морское чудище… – процедила Агата, приподнимая подбородок. – Отпустите меня, и вы получите сполна. Мой отец очень богат. В ваших интересах не навредить, а заработать, разве нет, господин ди Морен? Если вы, конечно, способны видеть… дальше своего носа.

– О-о, – с предвкушением протянул Вильхельм, – вот наша сладкоголосая сирена и показала зубки. Лучше спрячь их, моя хорошая… очень полезный… навык.

В следующую секунду блеснула сталь, и Агата содрогнулась всем телом, тщетно зедергавшись, но путы неожиданно перестали ее держать. Она бы рухнула на палубу к перерубленным веревкам, если бы ее не подхватил Вильхельм. Он придержал ее за талию и совершенно бессовестно скользнул ладонью по ягодицам. Агата попробовала было отпихнуть наглеца, но одеревеневшие мышцы не слушались: она и стоять-то толком не могла.

– Посмотрите-ка, кажется, действительно, русалка, – хохотнул Вильхельм, с легкостью подхватывая ее и закидывая на плечо.

О, боги, можно она просто умрет здесь от стыда? Это наказание богов ей за то, что она так неосмотрительно вела себя с Джонни.

Агата дернулась было еще раз. Но добилась только того, что наглый пират не больно, но возмутительно обидно и стыдно шлепнул ее.

– Куда вы меня тащите?! – от стыда и ярости на глаза навернулись злые слезы.

Как же унизительно висеть вот так вниз головой на плече какого-то пирата! А вокруг еще и его команда. Вниз головой разглядеть было сложно, но Вильхельм хотя бы отдаленно мог претендовать на звание джентльмена, остальные же были мордоворотами вроде утащившего ее Харта.

– В мое пиратское логово, конечно, – весело отозвался Вильхельм, легко поднимаясь по трапу и пинком открывая дверь.

Он спустил ее на пол, не отказав себе в удовольствии огладить ее тело, едва скрытое ночным платьем, отчего Агата шарахнулась в сторону, наткнулась на кресло и чуть не упала. Обняв себя руками и мелко подрагивая от страха и холода, она зябко переступила с ноги на ногу и исподлобья посмотрела на пирата:

– Что вам нужно?

Вместо ответа Вильхельм, не церемонясь пихнул ее в кресло:

– Так как я ожидал несколько другой добычи, еще не решил. Сядь уже и не трясись так.

Он посмотрел на нее склонив голову тягучим, изучающим взглядом, от которого нестерпимо хотелось прикрыться. Боги, она в одном ночном платье перед этим мужчиной!

– Какого морского дьявола ты вообще оказалась на корабле?

– Путешествовала… с отцом, – Агата почувствовала, как глаза против воли щиплют злые отчаянные слезы.

Она ведь даже не знала, что произошло. Только то, что был шторм. Пираты напали прямо в шторм? Она не слышала ничего такого, но за плеском волн и качкой – не удивительно. Жив ли вообще отец? А Джонни? Ох, Джонотан… А остальные? Они же шли в сопровождении других кораблей!

– Да, ты совсем расклеилась, рыбка моя, – Вильхельм смотрел на нее все так же пристально, особого сочувствия в ее взгляде Агата не заметила, – эдак мы не сможем перейти от разговоров к самому интересному.

– К самому интересному? – переспросила Агата, готовясь защищаться до последнего, даже стиснула пальцы в кулаки, обхватив себя за плечи, и глянула на Вильхельма исподлобья.

– Ну что обычно случается с хорошенькими девушками, которые попадают к ужасным злым пиратам? – Вильхельм осклабился и выразительно приподнял брови.

О, боги! Она сжала кулаки так, что ногти впились в ладони. Что же делать? Он же не будет… он же не возьмет ее силой?

– У меня есть превосходный ром, – Вильхельм отвернулся к столу, звякнуло стекло, – помогает от душевных переживаний, холода… да вообще от всего!

Бежать, надо бежать!

Агата лихорадочно огляделась, она не успеет выскочить за дверь, но если… Взгляд упал на тяжелый литой канделябр. Дальше она уже не думала, вскочила, хватая канделябр, и замахнулась, чтобы опустить импровизированное оружие пирату на голову.

Вот только не учла, что канделябр окажется очень тяжелым, а коварная волна качнет корабль так не вовремя!

Удар пришелся Вильхельму по руке. Тот зашипел раздраженно, но все, чего она добилась – это то, что он выпустил бутыль с ромом.

Хрусталь брызнул осколками вперемешку с янтарной жидкостью, забрызгивая пол и ее босые ноги. Резко и неприятно запахло алкоголем. Жесткая рука вырвала из ее вмиг ослабевших пальцев канделябр и, словно легкую деревяшку, отбросила в сторону.

Раздался грохот, от которого Агата содрогнулась всем телом, а в следующую секунду оказалась со сведенными за спиной стальной хваткой руками.

Глава 12. Три варианта

– Знаешь, что не должны делать хорошие маленькие рыбки вроде тебя? – голос Вильхельма утратил шутливые нотки.

С легкостью удерживая ее запястья за спиной, он подтолкнул ее к столу так, что Агата не удержала равновесия и практически рухнула на столешницу грудью, зелёное сукно неприятно обожгло щеку.

– Думать, что они опасные пираньи! Иначе придёт нехороший пират и преподаст небольшой урок.

– Пустите, меня, – Агата, задыхаясь от ужаса, забилась в его руках, когда уверенная рука легла ей на бедро, сминая и сдвигая вверх подол ночного платья.

Вильхельм погладил обнажившуюся кожу, наклонился к ее уху:

– И что мне за это будет?

Сквозь тонкую преграду ткани она спиной чувствовала холодящий металл пуговиц его сюртука, пугающую тяжесть тела и то, как мощно и ровно вздымалась и опускалась его грудь в такт участившемуся дыханию.

– Пустите же, – Агата попробовала выкрутить руки из его захвата, но не вышло: он держал крепко, не причиняя особенной боли, но так, что она даже не смогла сдвинуться.

– Предположим, я тебя отпущу, – уверенные губы оставили след легких поцелуев от уха до основания шеи, вырывая вздох и щекотные мурашки, – и куда ты денешься? Мы посреди моря, на корабле ты – единственная женщина…

Пока Агата дрожала от обманчиво-мягких поцелуев, тяжело дыша и подрагивая в тщетной попытке вырваться, Вильхельм продолжил движение ладони вверх: едва дотрагиваясь пальцами скользнул по нежной коже внутренней стороны бедра и остановился, коснувшись кружева.

Агата тоже замерла, разрываясь от эмоций: ей хотелось вырваться из ненавистного захвата и, вместе с тем, она понимала, что этот пират прав – ей просто некуда бежать.

«Это не Джонни! Ох, если бы только Джонотан успел и вытащил её!»

Она рванулась ещё раз, выгибаясь изо всех сил, выворачивая руки, и постаралась лягнуть наглого пирата ногой, но добилась только того, что он еще сильнее вдавил ее в стол и прижался бёдрами.

– Какая шустрая рыбка, тш-ш-ш, не брыкайся и не серди меня.

Он потянул ее запястья немного вверх, перехватывая поудобнее, раздался шорох, а потом ее запястья плотно обхватила шёлковая ткань, как будто платок, который он снял с шеи.

– Вот так, рыбка моя, теперь, когда ты не будешь мне мешать, нам будет гораздо удобнее разговаривать, – горячая ладонь отпустила связанные за спиной руки Агаты и легла на поясницу. – На чем мы остановились?

– На том, что вы отпустите меня, а я уж разберусь, куда денусь, – буркнула Агата, из последних сил пытаясь занять менее унизительное положение, но всё было тщетно: пират держал её намертво.

Агата уткнулась лбом в поверхность стола и тяжело дышала, пытаясь собраться с силами, чтобы хоть как-то вывернуться из хватки.

– Да-а-а, точно, именно на этом, – вторая рука вернулась на ее бедро, скользнула вверх и легла на кружево, поглаживая сквозь него, Агата рвано вздохнула, – Сколько же одежды носят девушки. И это ночное платье? Ужасно…

Он смял ткань и отодвинул ее до талии, обнаженная нежная кожа покрылась мурашками, Агата забилась, едва ли не зарычав от бессилия и злобы.

– Да как вы смеете!

– Хм, действительно, – пальцы покружили вокруг самых чувствительных мест, дразня и против воли срывая прерывистый вздох с губ Агаты, – Я – капитан на этом корабле, рыбка моя. И делаю, что хочу. А если меня не слушаются… старина Харт вот не послушался и притащил тебя на корабль.

Пальцы описали ещё круг и дотронулись там, где Агата боялась ощутить прикосновение, она вздрогнула, протестующе дернулась, но Вильхельм усилил давление на поясницу, вынуждая прогнуться и прижать бёдра ещё плотнее к столешнице.

– Знаешь, что будет с Хартом? – большим пальцем одной руки он погладил ее крестец, а вторая огладила обнаженные ягодицы.

Агата молчала, судорожно выдыхая, губы пересохли, сердце билось где-то в горле от ужаса и того, что его прикосновения творили с ее телом.

Пальцы ещё раз погладили ягодицы, а потом кожу внезапно обожгло болью, Агата вскрикнула, содрогнувшись всем телом, уже сама вжимаясь в стол.

– Любого, кто приведёт женщину на корабль ждёт плеть, – Вильхельм вновь наклонился, и горячие поцелуи обожгли шею, жесткая щетина царапнула кожу, а наглая ладонь погладила ягодицу, горевшую от шлепка, словно в попытке загладить вину. – Гораздо больнее, чем это, а Харт не пытался меня ударить…

– Пустите меня! Вы не… прошу вас. Мой отец сделает всё, чтобы выкупить меня. Если вы не тронете… – Агата с пылающими щеками, готовая расплакаться то ли от унижения, то ли от беззащитности, принялась брыкаться и извиваться изо всех сил.

Ей удалось наконец пнуть наглого пирата, от чего он ослабил хватку и отступил на мгновение, которого ей хватило, чтобы, пусть и неловко, но развернуться к обидчику лицом и встать. Предательское ночное платье, хоть и изрядно помятое, скользнуло по телу, скрывая наготу. Агата сразу же почувствовала себя увереннее и, сверкая глазами, тряхнула головой: растрепанные кудри пушились от морской, соленой влаги и лезли в лицо, а руки были надежно связаны за спиной.

– Ты знаешь, мне нравится, как ты сопротивляешься, – Вильхельм склонил голову на бок, изучая ее с легкой усмешкой. – Такая красивая и непокорная… Мне кажется, мы могли бы договориться, правда?

Агата на всякий случай сделала осторожный шаг, смещаясь в сторону и, когда Вильхельм даже не шелохнулся, не спуская с него взгляда, обошла стол, на котором… О, Боги, она не будет об этом думать сейчас, нет, никогда не будет! Сглотнув, Агата отвела взгляд от зеленого сукна и расправила плечи, пытаясь пальцами развязать узел на запястьях. Щеки горели, но подбородок она вздернула, а массивный стол казался достаточно надежной преградой, чтобы хотя бы начать соображать.

– Я буду… рада договориться, – выдавила она тихо, чтобы голос не сорвался и не подвел.

– Что ж, – он словно бы в задумчивости коснулся пальцами своего подбородка, и пошел в ее сторону, Агата двинулась в противоположную, но Вильхельм, как оказалась, просто решил сесть в массивное кресло.

Теперь она стояла перед ним, за окнами капитанской каюты катило свои бесконечные волны настоящее море. Агату пробила дрожь из-за того, что тонкое кружево ночного платья могло прикрыть ее наготу, но точно не согреть.

– Ну вот. – Вильхельм оглядел стол, словно что-то хотел найти и покачал головой. – Я даже не могу выпить приличный ром, потому что ты расколотила последнюю бутылку, а за новой пока послать некого…

– Простите… – неожиданно смутилась Агата, хотя вины уж точно не чувствовала, просто этот стол и сидящий за ним Вильхельм в ее уставшем от нервных потрясений сознании смешивался с образом учителя.

Вильхельм, кажется, действительно удивился и приподнял бровь, взгляд заострился и стал еще более опасным.

– А ты умеешь извиняться, – он выглядел слишком довольным, – это… хорошо.

Вильхельм подался вперед, оперевшись локтями на стол и сложив руки в замок.

– Я предлагаю тебе простую сделку.

– Сделку? – облизав пересохшие губы, пепеспросила Агата, – Если дело в деньгах, мой отец…

– Нет, – перебил ее Вильхельм, – деньги меня не интересуют. То есть интересуют, конечно, но с тобой гораздо интереснее… поиграть.

– Я не понимаю… – тихо проговорила Агата, поведя плечами, чтобы унять дрожь.

– Я отпущу тебя и даже позабочусь о том, чтобы ты благополучно и целой и невредимой добралась до отцовского корабля, но взамен тебе придется кое-что сделать…

Он помедлил, задумчиво улыбаясь, как будто ему слишком нравилось то, что было у него в мыслях.

– Я не буду с вами с… с-пать! – гневно выпалила Агата, хотя голос все равно сорвался.

– О, нет-нет, моя маленькая рыбка, ты была весьма убедительна, когда пыталась разбить мне голову. Я, пожалуй, предложу тебе два… нет, даже три варианта. Потому что ты такая славная, сладкая рыбка.

– Что за варианты? – настороженно спросила Агата, делая шаг назад, потому что предложение Вильхельма не могло ей сулить ничего хорошего.

Может быть ей удастся выскочить за дверь? Там надо будет только пересечь шканцы и влезть на борт. Скорее всего она сможет прыгнуть. Точно сможет, уж духу ей хватит. Но вот сможет ли она хоть куда-то доплыть? За окнами, насколько она могла судить, было лишь открытое море, но может быть, где то совсем рядом острова? Или отцовский корабль? Наверняка ее ищут! Конечно, Джонотан ее ищет.

– Я бы не советовал, – с ленцой протянул пират, заметив ее взгляд и кивая в сторону двери. – Вся команда сейчас, конечно, занята, но боюсь, мои ребята давненько не были на суше. Не достаточно давно, чтобы не послушать меня, но…

Агата содрогнулась и снова посмотрела на Вильхельма:

– Так что Вы мне предлагаете?

– “Что вы мне предлагаете, господин Вильхельм?” – поправил он ее.

Агата промолчала, Вильхельм приподнял бровь, показывая, что ждет.

– Что вы предлагаете, г-господин Вильхельм? – повторила она, все равно запнувшись, потому что пират менее всего походил на господина. Он был… пиратом!

– Уже лучше, рыбка моя, – улыбнулся он, кивая. – Вежливой быть очень легко, правда?

Он помолчал немного, явно наслаждаясь ее гневом, нетрепением и отчаянием.

– Как я сказал, у тебя есть три варианта. Ты можешь выбрать любой, и после того, как выполнишь требование, я гарантирую, что верну тебя. По рукам?

– Я хочу сначала услышать варианты, – процедила Агата.

– Мне кажется, ты не в той ситуации, чтобы торговаться, – с наигранным сожалением вздохнул Вильхельм.

– Никакого… спать мы не будем? – не то потребовала, не то уточнила Агата.

– Клянусь, – прижал руку к груди пират, склоняя голову, а потом обжег взглядом зеленых глаз, – если только ты сама не попросишь тебя трахнуть.

Агата отшатнулась, но Вильхельм только рассмеялся. Его смех был неожиданно мягким и действительно веселым, морщинки собрались в уголках его глаз, а улыбка была белозубой, хотя мало кто из пиратов мог таким похвастаться.

Несмотря на ужас ситуации, на секунду Агате стало любопытно, кем же он был до того, как стал пиратом. Все-таки манеры и речь у него были, как у знатного кириоса. Но Вильхельм, отсмеявшись, вновь заговорил:

– Итак, я сейчас пойду наказывать Харта. Он заслуживает по меньшей мере сорока плетей за то, что притащил женщину на борт. А то и всех пятидесяти. Возможно, команда проголосует за то, чтобы потом он отправился на корм акулам. У тебя есть три варианта на то время, что я буду занят: ты идешь со мной на палубу, где смотришь на порку, а потом я делаю тоже самое с тобой. Не пятьдесят, конечно… но сама понимаешь, рыбка моя, мы на пиратском корабле, я не могу наказать Харта и не тронуть тебя. По-хорошему, я должен выбросить тебя за борт, но думаю, моих ребят вполне устроит вид твоего обнаженного тела, извивающегося под плетьми. Я даже сделаю это мягко, потому что обещал вернуть тебя в целости.

Агата задохнулась, представив себе это, сердце забилось где-то в горле, в глазах потемнело, и она покачнулась.

– Ну-ну, не пугайся так, я же обещал три варианта, тебе не обязательно сразу соглашаться прям на первый.

– Вы, вы… чудовище!

Вильхельм лишь развел руками, дескать, что поделать. Руки так и не удалось освободить, и Агата с трудом оставалась на ногах в условиях качки.

– Вариант второй: ты становишься на колени и просишь тебя простить за ужасный поступок. Хорошо просишь. Твой ротик должен быть мягким и нежным, убедительным, одним словом.

– Я не по… – начала была Агата и осеклась, широко распахнутыми глазами глядя на Вильхельма, она уже хотела было согласиться на этот вариант, когда вдруг поняла, что именно подразумевалось под извинениями. – Вы обещали, что…

– Никаких грязных развлечений? Ну это и не оно, а извинения. Я предпочитаю, чтобы миленькие девушки приносили их именно так.

Агата замотала головой со всем отчаянием, предполагая, что хуже варианта быть не может. От одной мысли хотелось сгореть со стыда.

Вильхельм приподнял брови, откровенно веселясь:

– Нет? Ты уверена? Ну тогда остается третий, и самый скучный вариант: я ухожу на палубу и запираю каюту, чтобы ты была в безопасности…

Агата посмотрела на него с отчаянным недоверием.

– Ты снимаешь эту ночнушку… или нет, оставь, я же благородный пират, в конце концов. Так вот, ты ложишься на этот стол, как послушная девочка, я буду так любезен, что даже сам подниму подол, чтобы твоя чудесная попка ожидала моего возвращения. А потом я тебя накажу. Просто шлепки, ничего страшного. Мы бы уже могли закончить, если бы ты не брыкалась. С другой стороны, тогда у тебя не было бы этого третьего варианта в обмен на свободу. Мне кажется, это честная сделка.